Текст книги "Исчезающие в темноте. Кольцо бессмертной"

Наталья Тимошенко
Исчезающие в темноте. Кольцо бессмертной

Глава 1

Санкт-Петербург вызывал восторг. Да и какие еще чувства могли возникнуть у двух провинциальных девушек, не знавших в своей жизни ничего, кроме лесов, болот, старых деревянных домов и вечно размытых дождями дорог, увидевших большой прекрасный город? Широкие проспекты, огромные каменные строения, порой насчитывающие больше сотни, а то и двух сотен лет, величественные храмы, многочисленные реки и каналы, дорогие магазины, яркие вывески – все это заставляло обеих ходить с раскрытыми ртами и мечтать когда-нибудь сюда вернуться. Еще не попрощавшись с Санкт-Петербургом, они уже скучали по нему.

С погодой повезло: все то время, что они находились здесь – а это уже почти неделя – ярко светило солнце, нагревая каменные дома, а ночами те отдавали тепло обратно, не позволяя температуре воздуха сильно снижаться. Тетя Лида, двоюродная сестра Надиной мамы, у которой и остановились девушки, утверждала, что такого лета не было лет пять, а то и все десять, но Наде это казалось некоторым преувеличением. Безусловно, она знала, что Санкт-Петербург славится своей отвратительной погодой, бесконечными дождями и сильными ветрами, но сейчас не могла до конца в это поверить. Разве может такой красивый город не радовать своих жителей летней погодой?

Еще Надя упорно не понимала поговорки про двести оттенков серого, которые умеет различать любой петербуржец. Лично она не видела здесь ничего серого, что откровенно бросалось бы в глаза. Разве что некоторые старые дома, но серость даже возвышала их над более новыми и менее значительными зданиями. Нева ярко блестела синевой, высокое небо без единого облачка казалось бесконечно-голубым, витрины переливались всеми цветами радуги. Даже обычные жилые дома вовсе не выглядели серыми. Те, которые поновее, вообще порой походили на попугаев. Постарше, в которых жила и тетя Лида, были выкрашены жизнерадостно-желтой краской. Да, окна тетиной квартиры выходили во двор-колодец, в котором каждый звук отражался от стен и разносился по всем квартирам, а в подъезде – ой, парадной! – воняло кошачьей мочой, но Наде это казалось сущими пустяками, на которые не стоит даже внимания обращать, не то что жаловаться. Ради жизни в Санкт-Петербурге можно смириться с некоторыми неудобствами.

За эту неделю они с Алисой, казалось, обошли пешком весь центр, посетили все значимые места и музеи. Даже позволили себе пару раз сходить в недорогие рестораны. Вечерами, возвращаясь домой, поглядывали и на призывные вывески ночных клубов, но зайти не решались. Надя не очень-то любила всякие тусовки, а Алиса и рада была бы потанцевать и выпить пару коктейлей, им ведь уже исполнилось восемнадцать, но обе понимали, что даже самая новая и модная их одежда бесконечно устарела в глазах питерских модниц. Они, скорее всего, даже фейс-контроль в приличном месте не пройдут, а если и пройдут, то будут чувствовать себя крайне неуютно. Поэтому обе предпочитали клубам и ресторанам те же музеи. Потанцевать и выпить они и дома могут, а вот где еще увидишь картину Да Винчи в оригинале или всю Россию в миниатюре, с настоящими реками, городами и машинами?

До отъезда оставалось всего два дня, поэтому девушки использовали любую возможность побродить по полюбившимся улицам, еще немного поглазеть на величественные дома и уютные летние террасы кафе и ресторанчиков. Денег у них осталось немного, но на последний ужин где-нибудь чуть дальше от Невского проспекта, не среди основного потока туристов, вполне хватит.

Они как раз свернули на одну из многочисленных улочек, уводящих дальше от главной артерии города, когда на глаза попалась необычная вывеска: на черном фоне серыми буквами каким-то замысловатым шрифтом было написано «Магический салон. Общение с духами умерших, ответы на любые вопросы. Вход под арку».

Увидев эту вывеску, Надя постаралась побыстрее прошмыгнуть вперед, пока на нее не обратила внимания Алиса, но было поздно: та остановилась, задумчиво разглядывая серые буквы. Надя тяжело вздохнула и тоже замедлила шаг.

– Али-и-ис, – позвала она, делая вид, что ничего не заметила. – Пойдем! Пить хочется ужасно, а навигатор говорит, что за углом как раз кафе с холодным лимонадом.

– Погоди, – отмахнулась Алиса, и Надя была вынуждена вернуться обратно.

Интерес подруги к разным мистическим вещам не был для нее секретом. Несколько лет назад мать Алисы погибла от рук ритуального маньяка, и с тех пор девушка заинтересовалась разной магией и колдовством. Сама, конечно, ничего такого не практиковала, но читала и смотрела на эту тему много. Даже здесь, в Санкт-Петербурге, они ездили на экскурсию по мистическим местам, которая показалась Наде крайне скучной, но вызвала неподдельный интерес у Алисы. И вот сейчас этот салон!

– Ну что еще? – мрачно спросила Надя, подходя к подруге. – Очередные шарлатаны, что тут необычного? Этих вывесок уже знаешь сколько было?

Алиса упрямо помотала головой, не сводя глаз с вывески.

– Давай зайдем, – предложила она.

– С ума сошла? Мы же вместе ту передачу смотрели. Обман это все! Сейчас у тебя последние деньги заберут, ужастиков таких понарассказывают, что сама побежишь в банк за кредитом, только бы порчу и родовое проклятие сняли. А когда в себя придешь – все, поздно. Квартира продана, денег нет, банк выплаты требует. А с них как с гуся вода, их менты крышуют.

– Я не буду брать никаких кредитов, – уверенно возразила Алиса, направляясь к арке. – И я готова пожертвовать деньгами на сегодняшний ужин.

Надя продолжала упрямо стоять посреди тротуара, даже когда подруга скрылась в подворотне. Она ужином жертвовать была не готова. Более того, она ужасно мучилась от жары, хотела пить, поэтому не была готова жертвовать даже деньгами на холодный лимонад! Но не бросать же Алиску одну?

Тяжело вздохнув и емко выругавшись, Надя бросилась следом.

Магический салон находился в полуподвальном помещении, отгородившись от внешнего мира тяжелой коричневой дверью, на которой висела очередная табличка «Магический салон. Прием ведут мастер спиритизма высшей категории Марк Гедеонович и его личный помощник Валерия». К двери вела довольно-таки крутая лестница с разбитыми ступеньками. Правда, быстро попасть в салон не получилось: дверь оказалась заперта, хотя часы работы под табличкой уверяли, что сейчас самое время для его посещения. Он и так работал через день и всего по четыре часа. После недолгих поисков сбоку от двери обнаружилась небольшая кнопка, нажав на которую, девушки услышали протяжный писк, а затем что-то щелкнуло, и тяжелая дверь отошла от стены, давая понять, что проход открыт.

Сразу за дверью начиналось сумрачное потустороннее царство призраков и неупокоенных душ. Зной летнего дня остался за спиной, и девушки очутились в кромешной темноте, наполненной прохладой и удушливым запахом расплавленного парафина. Лишь когда глаза снова начали различать предметы, они увидели, что находятся в узком тесном коридорчике, а прямо перед ними висят тяжелые шторы. Те оказались неплотно сомкнуты, и через щель пробивался тусклый мигающий свет. Раздвинув шторы, Надя и Алиса увидели сам салон.

Просторное помещение имело лишь одно узкое окно под самым потолком, но и оно было закрашено черной краской, а потому почти не пропускало дневной свет. Освещался магический кабинет многочисленными толстыми свечами, которые занимали, казалось, почти все горизонтальные поверхности: они были расставлены на небольших столиках, тумбочках, этажерках, и мерцали, придавая кабинету поистине колдовской вид и выжигая весь кислород из воздуха. На стенах висели зеркала разных форм и размеров, в которых отражались свечи, и казалось, что их целые сотни, если не тысячи.

Вообще салон показался Наде страшно захламленным. Кроме столиков и этажерок здесь стояли еще два больших дивана, три кресла и круглый стол между ними. На одном из диванов, вольготно раскинувшись среди кучи мягких подушек, полулежала женщина. На ней было надето длинное черное платье в пол, открывающее плечи и тонкие руки, щедро украшенные многочисленными браслетами и кольцами. Длинные пальцы заканчивались острыми коготками, шикарные черные волосы рассыпались по подушкам как в рекламе шампуня, а на лице красовались огромные темные очки.

«Помощница Валерия, – сразу догадалась Надя. – Интересно, а где мастер-ломастер высшего разряда?»

– Садитесь, – велела женщина, указывая рукой на противоположный диван.

Когда девушки заняли указанные места, а сама помощница села, Надя увидела, что она очень молода. Едва ли ей хотя бы двадцать пять. Черные волосы и вульгарно накрашенные губы даже не старили ее, а просто придавали нелепый вид. Помощница окинула взглядом обеих гостий и, наверное, сразу определила, что магией интересуется именно Алиса, потому что в дальнейшем обращалась только к ней.

– Меня зовут Валерия, я ментальный экстрасенс, выпускница школы мага Александруса, помощница мастера спиритизма высшей категории Марка Гедеоновича. Какая помощь вам нужна?

Надя, запутавшаяся в званиях девицы уже на третьем слове, скептически посмотрела на подругу.

– Мы хотим узнать будущее, – уверенно заявила Алиса. Ту, казалось, нелепые названия ничуть не смутили.

– В нашем кабинете не гадают, – разочаровала ее Валерия. – Я могу дать вам адрес хорошей гадалки, если вам нужно именно будущее узнать.

Надя обрадовалась, что Алиса согласится на адрес гадалки, а там уж, когда у нее будет чуть больше времени, она сумеет убедить подругу в глупости этой затеи, но та не собиралась сдаваться просто так.

– А что у вас делают?

– Разве вы не видели вывеску? – картинно приподняв над очками угольно-черную бровь, удивилась Валерия. – Мы занимаемся общением с духами умерших.

– Это мне подходит! – тут же кивнула Алиса.

Надя едва не застонала вслух.

– И сколько стоит сеанс? – мрачно поинтересовалась она. В той передаче, которую они с Алисой как-то смотрели, назывались баснословные суммы. Тут уж деньги не только за ужин пойдут, но и за обратные билеты, а то еще и сережки отдать придется.

– У нас нет установленной таксы, – улыбнулась Валерия. – Деньги Марка Гедеоновича не интересуют. Сколько захотите, столько и оставите. Позвать мастера?

– Зовите, – кивнула Алиса.

Валерия поднялась с дивана и, элегантно шурша складками черного платья, скрылась за еще одной дверью, которую Надя не заметила раньше, настолько та сливалась со стеной.

– Зря мы в это ввязались, – прошептала Надя, когда за Валерией захлопнулась дверь.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Алиса. – Вот даже денег много не просят. Сколько сможем, столько и дадим.

– Ага, конечно! С чего вдруг такая щедрость? Сейчас придет сюда какой-нибудь старик-гипнотизер, так тебя обработает, что и квартиру на него перепишешь…

Договорить Надя не успела, потому что дверь снова скрипнула, впуская в кабинет Валерию и того самого мастера. Им, к удивлению Нади, оказался вовсе не старик, а мужчина лет тридцати пяти. Высокий, светловолосый, он тоже был одет во все черное, но не в брюки и фрак, что подходило бы к наряду помощницы, а в обычные джинсы и футболку. Пожалуй, мага в нем выдавали лишь несколько длинных блестящих цепочек с различными кулонами на шее, да набалдашник трости в виде раскрытой головы змеи.

– Добрый день, дамы, – поздоровался маг и, чуть прихрамывая, направился к креслу. – Моя помощница сказала, что вы желаете пообщаться с духами? С кем конкретно?

– С моей мамой, – уверенно заявила Алиса.

Мастер, непонятно зачем представляющийся по имени-отчеству, лишь коротко кивнул. Даже не им, а своей помощнице. Та тут же засуетилась, принялась доставать со стеллажей и расставлять на столе разнообразные предметы: большой стеклянный шар, черный платок, коробочку с длинными, похожими на церковные, свечами, блюдце с водой, а также белый лист бумаги и простой карандаш. Последнее удивило Надю больше всего. Как-то не вязались обычные карандаш и бумага с магией. А где же спиритическая доска или что там обычно нужно на подобных сеансах?

Марк Гедеонович поставил миску перед собой, накрыл шар черным платком и зажег одну длинную свечу. Помощница встала за его спиной, положив руки на спинку кресла.

– Как зовут вас и как зовут вашу маму? – поинтересовался маг.

– Я Алиса, а мою маму звали Тамара Самойлова, – тут же отрапортовала Алиса.

– Когда она умерла?

– Почти два года назад, в октябре.

Марк Гедеонович кивнул, и в кабинете установилась полная тишина. Он провел несколько кругов свечой над блюдцем, роняя в воду расплавленный воск, который сливался в причудливые узоры, а затем что-то зашептал. Сколько ни прислушивалась Надя к его словам, а ничего разобрать так и не смогла.

Монотонное бормотание убаюкивало, удушливый смрад свечей и мерцание пламени делали веки тяжелыми, и Надя едва не уснула. Ей с трудом удавалось удерживать себя в сознании, но наконец маг замолчал. Алиса выпрямилась на диване, и сама Надя тоже почувствовала непонятно откуда взявшийся сквознячок, пробежавший по позвоночнику. Она мельком оглянулась по сторонам. Казалось, пламя всех свечей немного приглушилось, как будто им тоже перестало хватать кислорода. В остальном же в кабинете все оставалось по-прежнему. Но, видимо, только для них троих, потому что маг уставился в дальний угол, даже прищурился, хотя было совершенно непонятно, что он там видит.

– Подойди, – неизвестно кому велел он.

Надя слышала, как задержала дыхание Алиса. Ей и самой стало трудно дышать, в груди завязался тугой узел не то страха, не то странного возбуждения. Она уже почти поверила в то, что мама Алисы реально отозвалась на призыв.

– Она здесь? – глухо спросила Алиса.

Маг кивнул. Но вместо того, чтобы начать задавать вопросы призраку или Алисе, он вдруг подтянул к себе лист бумаги и карандаш и принялся быстро рисовать. Серые линии ложились на белую бумагу, и несколько минут спустя Надя увидела, что маг рисует портрет женщины, а спустя еще короткое время узнала в ней тетю Тамару, маму Алисы. Надя быстро взглянула на подругу и увидела слезы в ее глазах.

Но что это за фокус? Откуда этот Марк Гедеонович знает, как выглядела тетя Тамара? Они ведь не показывали фотографий, даже словами не описывали! А попадание такое точное, как будто с живого человека портрет рисует! Как те художники, что кучками сидят на Невском и ближайших улицах, зарабатывая на туристах.

Наконец маг отложил карандаш в сторону, стряхнул с листка остатки графита и повернул его к Алисе.

– Ваша мама?

Та только молча кивнула, не в силах выдавить ни слова. Маг повернулся к своей помощнице и отдал листок ей. Валерия несколько секунд разглядывала его, затем тоже кивнула и наконец сняла с носа темные очки.

Кабинет и все находящееся в нем на мгновение подернулось рябью, как будто Надя смотрела на все через толщу воды и кто-то бросил в нее камень, но это быстро прошло. Треск свечей прошел, пламя на них вновь вытянулось в перевернутую каплю. Маг улыбнулся и сделал приглашающий жест.

– Ваша дочь хочет поговорить с вами.

Надя не сразу поняла, к кому он обращается, и лишь секунду спустя с суеверным ужасом и детским восторгом увидела рядом с креслом Марка Гедеоновича тетю Тамару. Самую настоящую тетю Тамару! Точно такую же, какой она была при жизни!

Надя шумно вдохнула, но вдох этот потонул в громком всхлипе Алисы.

* * *

Когда за девчонками захлопнулась тяжелая входная дверь, Лера подняла жалюзи, и магический кабинет залил яркий солнечный свет. Магия мгновенно исчезла, даже свечи и зеркала больше не вызывали мистического трепета. Просто обычная комнатушка в подвале со старой мебелью. Только воздух оставался удушливым от парафина, поэтому Лера, взобравшись на низкий столик, приоткрыла узкое окно на проветривание. Магия магией, но если не впускать в кабинет свежий воздух, то к концу смены здесь дышать будет нечем. Особенно в такие дни, как этот: старый дом, в котором находился их подвал, снова остался без электричества, и освещать кабинет приходилось исключительно свечами.

Зато клиентки ушли впечатленные. Настолько, что обе оставили в настоящем человеческом черепе, который служил «магам» кассовым аппаратом, все свои сбережения. А ведь Лера видела, что блондинка сначала была настроена скептически. Однако в магическом кабинете Марка и Леры любой, даже самый рьяный скептик, начинал верить в потусторонние силы, потому что, в отличие от большинства колдунов и экстрасенсов Санкт-Петербурга, оба кое-что умели, пусть и придумали себе яркие звания для красоты, да и большинство ритуалов совершали, чтобы впечатлить посетителей.

Четырнадцать лет назад Марк попал в страшную автомобильную аварию, долго лежал в коме, а выйдя из нее, начал видеть и слышать призраков. Сначала он, как и любой нормальный человек на его месте, принял это за последствия черепно-мозговой травмы и даже самостоятельно отправился в соответствующую лечебницу, где его вполне «успешно» лечили. Тяжелые препараты затуманивали мозг и сознание, и на какое-то время призраки замолкали. Врачи принимали это за ремиссию, выписывали его, он прекращал пить таблетки, и через какое-то время все начиналось сначала. Там же, в психиатрической больнице, дорогой и элитной, он и познакомился с Лерой.

У Леры способности были еще более выдающимися, и обладала она ими с рождения. Она умела создавать в своей голове разнообразные образы и даже целые миры и делиться ими с окружающими. Стоило кому-то заглянуть ей в глаза, как любой человек – и, как выяснилось гораздо позже, не только человек, но и призраки – видел все, что показывала ему Лера, принимая происходящее за реальность. Родители, испугавшись необычной дочери, отказались от нее, хоть и продолжали исправно оплачивать ее пребывание сначала в приюте, а затем и в лечебнице. Марк был первым, кто додумался спрятать Лерины глаза за стеклами темных очков, тем самым избавив окружающих от ее кошмаров, а ее саму – от кошмара собственной жизни.

Им обоим несказанно повезло, что однажды в лечебницу пришла работать психиатр Ксения Борисовна Федорова. Мать Ксении была цыганкой, и дочери передались некоторые способности к гаданию, а также вера в потусторонние силы. Ксения быстро признала в Марке настоящего медиума, а в Лере – телепата. С ее помощью оба покинули психушку, и все вместе они открыли свой первый магический салон. Тот процветал несколько лет, ведь в нем работали настоящие экстрасенсы.

Все закончилось одним летним днем, когда Ксения погибла. Лера не любила вспоминать те события, и они с Марком почти никогда о них не говорили. После этого оба пытались жить нормальной жизнью. Марк женился, у него даже дочь родилась. Правда, еще более необычная, чем отец. Лера тоже вышла замуж. Однако потусторонний мир никогда до конца не отпускает тех, кто уже попал в его сети, и год назад они снова вернулись к магии.

На этот раз магия приносила скорее удовольствие, чем деньги, в финансах оба не нуждались. Лера была замужем за очень состоятельным человеком, на много лет старше нее самой, Марк же писал потрясающие картины и довольно успешно их продавал. Магическому салону они уделяли всего три дня в неделю. И совместная работа их заключалась в следующем.

Марк не просто видел души умерших, он умел вызывать их с того света. Те почти всегда отзывались на его призыв. Чем раньше умер человек, тем размытее был его образ, но в таком случае обычно и родственники уже плохо помнили внешность того, с кем решили пообщаться. «Свежие» же призраки походили на обычных людей как две капли воды. Марк, хоть и утверждал, что портреты ему не очень удаются, был хорошим художником, и быстро зарисовывал внешность явившегося призрака, а уж Лера по рисунку воссоздавала умершего и показывала его родственникам. Эффект всегда оказывался потрясающим.

Единственное, чего, на взгляд Леры, не хватало салону, – это гадалки. Желание заглянуть в будущее в людях неистребимо. Эта услуга очень сильно подняла бы статус их салона. Поэтому, открыв окно, Лера снова плюхнулась на диван, на котором лежала до прихода гостей, и посмотрела на Марка сквозь темные очки. Тот полулежал в кресле, запрокинув голову на спинку и прикрыв глаза. Лера знала, что в салон он приехал прямо из своей мастерской, где всю ночь работал, а потому страшно не выспался.

– Гадалку нам надо, – в который раз за последние несколько месяцев заметила она.

– По-моему, мы и без нее неплохо справляемся, – точно так же в который раз хмыкнул Марк.

– Но это сильно расширит спектр наших услуг!

Марк поднял голову и посмотрел на Леру.

– И зачем нам это? Я и так еле тяну этот салон. Особенно сейчас, когда куча других дел.

«Когда на меня снизошло вдохновение», – мысленно поправила его Лера. Иногда ей казалось, что Марку уже надоела вся эта игра в магию. Когда-то, работая в салоне Ксении, он забросил искусство. Потом, когда предлагал Лере воссоздать салон, с ним тоже были проблемы. Но сейчас Марк снова вернулся к картинам и выставкам, заново заработал себе имя, и магия начала его тяготить. Он никогда не признавался в этом вслух, а Лера не решалась спрашивать, боясь услышать ответ. Одна она салон не потянет. И если у Марка было его искусство, то у Леры, кроме магии, не было ничего.

– Так в том-то и дело, что гадалка может разгрузить нас! – горячо воскликнула она. – Сами будем только по записи работать, а она пусть сидит тут и туристов развлекает.

– Допустим, – сдался Марк. – Только где ее взять? Мы уже смотрели – сколько? Трех? И кто из них оказался настоящей гадалкой? А брать самозванку в свой салон, извини, я не буду. Мне дорога репутация.

Леру задел этот «свой салон», как будто ей здесь ничего не принадлежало, хотя, между прочим, за аренду помещения платил ее муж. Сначала они начинали платить пополам, но затем Марк то забывал, но ему было некогда, и оплата плавно легла на Лерины плечи. Однако она промолчала. Из трех просмотренных ими гадалок ни одна на самом деле ничего не умела, только мозги народу пудрили. Но это беспечных туристов можно обмануть, а Марка не обманешь, он фальшь в экстрасенсорике распознавал на раз.

– Я нашла еще одну, – призналась Лера.

– Что за она? – мгновенно заинтересовался Марк.

– Какая-то приезжая с Алтая. Сама мне написала, спросила, не хотим ли мы расширить штат.

Лера видела недовольство, проскользнувшее во взгляде Марка, и понимала его. В магическом мире даже большого города невозможно существовать обособленно. Так или иначе, они были знакомы с другими экстрасенсами, колдунами и магами и давно заметили тенденцию: приезжие зачастую наглее и ненасытнее коренных петербуржцев. Муж объяснял это Лере не плохим воспитанием или жаждой наживы, а обыкновенным расчетом. Коренным петербуржцам не нужно устраивать свою жизнь на новом месте с нуля. Зачастую они даже клиентов принимают у себя дома, не тратясь на аренду помещения. Особенно если корни их уходят так глубоко, что квартира, доставшаяся по наследству, располагается где-нибудь в центре или, в крайнем случае, в исторической части Васильевского острова или Петроградской стороны. Приезжим же нужно платить за аренду жилья, рабочего кабинета, заново покупать вещи и бытовую технику, а порой еще отсылать деньги родне.

Марк же принципиально не желал устанавливать какую-либо таксу за работу. Какая нормальная гадалка со стороны согласится работать на таких условиях?

– Давай хотя бы посмотрим ее, – попросила Лера. – Местные к нам не пойдут, сам понимаешь. Здесь у каждого своя практика и своя клиентура, зачем им с кем-то кооперироваться? Новых сейчас с огнем не сыщешь, особенно в нынешней ситуации, все боятся светиться.

Марк непонимающе нахмурился.

– В какой ситуации?

Лера страдальчески возвела глаза к потолку. Иногда ее удивляла способность Марка не интересоваться тем, что происходит вокруг. А сейчас, когда он уже несколько месяцев подряд вдохновленно пишет картины, его и вовсе не интересуют последние новости.

– Ты разве не слышал? У нас, кажется, объявился маньяк. Уже двух гадалок убил.

Светлые брови Марка подпрыгнули к волосам.

– Ну вот, а ты хочешь к нам гадалку взять, – усмехнулся он. – Проблем в жизни мало?

– Так ведь я хочу настоящую гадалку, а ты сам говоришь, что убивать готовы тех, кто просто деньги выманивает, – парировала Лера. – А эту женщину на родине хвалят.

– Всех их сначала хвалят, – хмыкнул Марк. – А потом заявы в прокуратуру пишут. Ладно, – он поднялся с кресла, явно намереваясь уйти в соседнее помещение, где у них располагалось нечто вроде крохотной кухни и комнаты отдыха. – Зови свою гадалку, посмотрим, на что она способна.

– Я уже позвала, – призналась Лера, победно улыбнувшись. – Должна прийти сегодня после четырех. То есть уже вот-вот.

Марк остановился и посмотрел на нее. Снова, как ей показалось, недовольно.

– Я не могу остаться сегодня. Мне нужно до шести забрать Гретхен из детского сада. Я обещал Рите, она сегодня в сутки.

Лера умоляюще сложила руки.

– Я обещаю, ты успеешь. Я же не могу смотреть эту гадалку сама, я в этом ничего не понимаю.

Марк разглядывал ее еще несколько долгих секунд, а затем кивнул.

– В пять я ухожу, – предупредил он.

– Не вопрос! – весело отозвалась Лера.

Однако веселье ее быстро угасло, когда в заявленные четыре часа гадалка не явилась. В пять минут пятого она позвонила сама, страшно извиняясь, и сказала, что заблудилась, но уже скоро будет. Марк, конечно, не преминул воспользоваться этим, чтобы снова выразить свое недовольство по поводу гадалки с Алтая. Однако, когда она наконец появилась на пороге их магического кабинета, вынужден был взять свои слова обратно.

* * *

Гадалка, представившаяся Агнессой, производила интересное впечатление. В отличие от большинства женщин этой профессии, она предпочитала не черный цвет, а белый. Длинный белый сарафан, белые босоножки на толстой подошве, белая сумочка, украшенная белыми бусинами. Даже волосы у нее были белыми. Не просто светлыми, как у Марка, а по-настоящему белыми. Длинные, идеально ровные, они спускались снегопадом почти до пояса. При всем этом девушка не была альбиноской. Брови и ресницы пшеничные, кожа загоревшая. Значит, волосы просто-напросто крашеные.

Единственное, что могло выдать в ней гадалку, – это украшения. Уж если Лера любила на «работе» обвеситься ими, то Агнесса превзошла даже ее. Браслеты, подвески, кулоны, сережки, несколько колец на каждом пальце. И в каждом так или иначе присутствовал белый цвет: либо белый камень, либо белые бусины и нитки. Особенно интересным показалось Лере кольцо, которое Агнесса, в отличие от остальных, носила единственным на среднем пальце левой руки: три нити из белого золота переплетались между собой и вместе оплетали огромный кроваво-красный камень. Лера могла бы поклясться, что это настоящих рубин.

После короткой процедуры знакомства Агнесса сразу приступила к делу, что, как видела Лера, понравилось Марку. Как минимум, он еще успевал за дочерью в детский сад.

– Гадаю я в основном на Таро, – говорила Агнесса, выкладывая на стол колоду больших карт. – Иногда, больше для развлечения, могу на кофейной гуще или чаинках. Увлекаюсь хиромантией.

– И швец, и жнец, и на дуде игрец, – не удержался от едкого комментария Марк.

Агнесса бросила на него странный взгляд.

– Дайте мне вашу руку, – попросила она.

Марк пожал плечами и протянул ей правую ладонь. Агнесса долго всматривалась в нее, водила по линиям указательным пальцем, а затем снова подняла взгляд на Марка.

– Какой вы интересный человек! Принадлежите к тому редкому виду, кому подвластно самому менять свою жизнь. Не часто таких встретишь.

Лера думала, что Марку это польстит, но он лишь насмешливо улыбнулся.

– То есть мою судьбу вы предсказать не сможете?

– Смогу, – ничуть не смутилась Агнесса. – Но вы, предупрежденный о некоторых деталях, сможете ее изменить и решите, что я наврала. Даже забавно: сам медиум, а такой скептик. Зато я точно могу сказать, что ваша линия жизни уже прерывалась два раза, один из которых вы сделали добровольно. Хотя, – она снова уставилась на линии его ладони, – это не попытка суицида. Тогда что же?

– Этого я вам не скажу.

Марк выдернул ладонь из ее руки и кивнул на колоду.

– С хиромантией все понятно, давайте посмотрим на Таро.

Агнесса послушно разложила карты. Лера, сколько ни наблюдала когда-то за работой Ксении, так и не научилась разбираться в Таро. Марк, насколько она знала, вообще этой темой не интересовался, а потому ни один из них не понимал значения карт, которые раскладывала гадалка. Она тоже делала это молча, и прошло довольно много времени, прежде чем она наконец посмотрела на Марка. Видимо, ее задевал его показной скепсис, потому что, как секунду спустя поняла Лера, расклад она делала именно на него.

– У вас соперник на пути, – едва сдерживая довольную ухмылку, заявила Агнесса.

– Соперник? – Марк приподнял бровь. – Внезапно. В работе или личной жизни?

– В личной жизни. В работе-то у вас их куча, этим вас не удивишь.

– И что же это за соперник?

– Если вы думаете, что я назову вам имя, то вы ошибаетесь, – хмыкнула она. – Но соперник сильный. Очень большая вероятность, что он разрушит вашу жизнь.

Лера едва не застонала вслух. А ведь так все хорошо начиналось! Но нагадать Марку соперника в личной жизни – полная глупость. Лера очень хорошо знала Риту, жену Марка. Слишком правильная и честная, она даже если вдруг и влюбится в кого-то другого, никогда не уйдет и не изменит, в этом Лера не сомневалась. Будет в одиночку страдать, как та самая пушкинская Татьяна: «Но я другому отдана и буду век ему верна». А уж чтобы соперник разрушил их семейную жизнь и вовсе невозможно. В таком случае, скорее, соперница…

– Вы же сами сказали, что я могу изменить свою судьбу, разве нет? – напомнил Марк.

Агнесса едва заметно улыбнулась.

– Вы – да. А вот ваша жена – нет.

Лера видела, что Марк наконец проникся предсказанием. Он никак не показал этого внешне, но она знала эти чуть прищуренные карие глаза, которые в такие моменты становились почти черными, что на фоне светлых бровей и ресниц смотрелось необычно и в какой-то степени зловеще.

– А что насчет неличной жизни? – поинтересовался Марк.

Агнесса несколько долгих секунд разглядывала его лицо, словно искала на нем что-то, а затем вернулась к колоде и вытащила еще несколько карт.

– Я вижу разрушение. Как в творчестве, так и в магии. Смерть бродит где-то рядом.

Лера снова едва сдержала шумный вздох. Смерть действительно все время была рядом, но не потому что кому-то из них она угрожала, а потому что она была дальней родственницей Риты и надеялась рано или поздно передать свое тяжелое ремесло дочери Марка и Риты. Они никогда не обсуждали эту тему с Лерой, но по обрывкам фраз она догадывалась, что история, начавшаяся полтора года назад, так и не была закончена. Смерть, или Лиза, как ее звали при жизни, не оставила Гретхен в покое, продолжала ходить к ней в гости, пользуясь тем, что даже медиум Марк не мог ее видеть.