Текст книги "Исчезающие в темноте. Кольцо бессмертной"

Как вскоре выяснилось, звали девушку Эвелиной Максимовой, и ей было всего двадцать два года. Она лежала в просторной светлой палате с огромными окнами, единственным недостатком которой можно было назвать разве что еще пять коек рядом. Три из которых занимали женщины весьма преклонного возраста, еще на одной лежала девушка с переломом ноги, а пятая пустовала. Только увидев эту картину, Рита сразу поняла, что бедняжке Эвелине здесь приходится несладко. Гипс закрывал лишь левую руку, а значит, она вполне способна ходить и помогать соседкам по палате. Рита уже давно выяснила, что в любой палате, где есть лежачие больные или пациенты в возрасте, всегда находится кто-то один, на кого и вешаются все заботы.

Конечно, Эвелина запросто могла поставить себя так, что никто лишний раз и не рискнул бы к ней обратиться, но едва только увидев девушку, Рита сразу поняла, что она не из таких. Легкий больничный халат, который уже прилично затерся, но пока не порвался, чтобы его списать, больничные тапочки и больничное полотенце на спинке кровати – девушка явно одинока, раз никто не привез ей вещей из дома. Некоторые пациенты даже постельное белье предпочитают свое, не говоря уже об одежде и туалетных принадлежностях. Светлые волосы Эвелины были завязаны в простой хвост, открывающий высокий лоб, в широко распахнутых глазах сквозила настоящая доброта.

Когда Рита вошла в палату, девушка как раз поправляла одеяло тучной старухе, и той все время что-то не нравилось. Рита и сама была достаточно терпеливой и благожелательной, но, наверное, такие придирки вывели бы ее из себя, а Эвелина лишь мягко улыбалась.

Узнав, что Рита пришла именно к ней, потому что тоже была на той остановке, Эвелина предложила поговорить на диване в холле. И это было оправдано: все ее соседки по палате тут же обратились в слух, даже ворчливую старуху внезапно стало устраивать, как лежит одеяло.

– Вы терпеливая, – с улыбкой заметила Рита, когда они вышли из палаты и медленно побрели к диванчику. В это время длинный коридор хирургии был совершенно пуст: приемные часы еще не начались, пациенты отдыхали в палатах, дежурные врачи и медсестры занимались своими делами кто в ординаторской, кто в сестринской. Даже пост пустовал.

– Я привыкла, – пожала плечами Эвелина. – У себя в городе воспитательницей два года работала в детском саду, детей очень люблю. Так что мне к капризам не привыкать. А старые – что малые.

– Значит, вы не местная? – уточнила Рита. Это объясняло, почему никто не привез ей вещи из дома.

Эвелина покачала головой.

– Из Самарской области. Захотелось каких-то перемен, вот и переехала. Правда, видимо, придется вернуться обратно. Работу найти я не успела, а теперь со сломанной рукой и дважды не смогу, а деньги уже заканчиваются. Дома хотя бы мама есть, поддержит, пока не вылечусь. Потом еще раз счастья попытаю. Возможно. Я же как раз с собеседования ехала, когда… ну, вы понимаете.

Рита кивнула. Они дошли до диванчика и устроились на нем.

– А что вы помните об аварии? – решилась спросить она. – И о том времени, когда вас считали мертвой?

Эвелина задумчиво уставилась в светло-голубую стену и молчала почти целую минуту.

– Честно говоря, аварию я вообще не помню, – наконец призналась она. – Я спиной стояла, поэтому машину не видела. Просто в какой-то момент услышала даже не крики, а просто сдавленное оханье других людей, обернулась, но не успела ничего заметить. Резкая боль во всем теле, а дальше темнота. Мне показалось, что прошло несколько секунд, когда я вновь начала осознавать себя. Тело опять начало болеть, особенно рука. – Она кивнула на загипсованную руку. – Поняла, что лежу на чем-то холодном и вообще вокруг очень холодно. Сначала подумала, что остановка обвалилась, а я упала в лужу, потому и холодно так, но потом поняла, что нахожусь в каком-то тесном замкнутом пространстве, и вокруг очень тихо. Сейчас думаю, что должна была очень испугаться, ведь я проснулась по сути в гробу, но тогда страха почему-то не было. Я только стала звать на помощь и стучать ногами по стенке. Повернуться не было места. А потом меня вытащили из этого, как оказалось, холодильника. Парень, который дежурил, дал мне свой халат и вызвал врачей из реанимации. Вот и все.

Рита кивнула, тоже немного помолчав. Это не сходилось с тем, что рассказывал Марк. С тем, что видел и чувствовал он, когда попал в аварию и находился в состоянии клинической смерти. Значит ли это, что девушка действительно была жива, а врачи просто дико ошиблись? Или смерть люди ощущают по-разному?

– А как вы себя сейчас чувствуете? – из вежливости спросила она.

– Хорошо, – улыбнулась Эвелина. – Даже рука уже почти не болит. Сегодня до обеда меня возили по разным обследованиям, завтра обещали что-то еще, и если все будет нормально, послезавтра выпишут.

– Это здорово. Я рада, что все обошлось. И куда вы потом? Домой?

– Ну да, – Эвелина кивнула. – У меня комната оплачена на неделю вперед, хватит времени собрать вещи и уехать.

Рита еще немного помолчала, обдумывая внезапную идею, пришедшую ей в голову, а затем предложила:

– Если хотите, я могу помочь вам с работой.

Эвелина удивленно посмотрела на нее.

– В самом деле? С какой?

– Мне нужна няня. Я работаю, иногда сутками, муж у меня художник, порой тоже ночами в мастерской пропадает. А дочь то забрать из сада некому, то отвести. Да и вообще будет здорово иметь кого-то на подхвате.

Рита видела, что Эвелина жаждет согласиться, но в ее взгляде все равно проскальзывало сомнение.

– Но как же я со сломанной рукой?..

– Соне четыре с половиной года, и она вполне самостоятельный ребенок. Ухаживать за собой умеет. Еда в холодильнике всегда есть. Ваша задача следить за ее безопасностью и разогревать обед. К сожалению, какой бы самостоятельной она ни была, а оставить ее дома одну я не могу. Как и позволить самой себя забирать из сада. – Рита улыбнулась. – Ну же, Эвелина, соглашайтесь. Конечно, я одна не смогу платить вам достойную зарплату, чтобы на все хватало, но в нашей детсадовской группе есть еще несколько мам, которые наверняка не откажутся от няни.

Эвелина наконец широко улыбнулась.

– Спасибо вам! – горячо поблагодарила она. – Вы не пожалеете, честное слово!

И Рита почему-то ей верила. Сама от себя подобного не ожидала, ведь Марк частенько упрекал ее в том, что она трясется над Соней как наседка над цыплятами, а тут готова доверить своего ребенка человеку, о котором ничего не знает. Да, конечно, первое время под своим присмотром, но все же. Однако она почему-то была уверена, что Эвелина не подведет. Она действительно будет хорошей няней.

Или же это говорило то самое чувство вины?

Глава 5

Марк приехал в салон раньше Леры, но, поскольку ехал не из дома, ключи с собой не взял. Когда магический салон колдуньи Ксении, где они оба работали, располагался в обыкновенной квартире старого жилого дома в Апраксином переулке, ключи у него были всегда. Квартира имела два входа: парадный и черный. Второй и был переоборудован под вход в салон. Ключи от первой двери висели на общей связке, от второй он хранил дома и брал только тогда, когда ехал в салон. Марк никогда не стеснялся своей работы, поэтому не мог объяснить, почему не носит с собой ключ. Теперь же они с Лерой сняли маленькое полуподвальное помещение, вход в которое был всего один, и ключ от него он по привычке брал лишь тогда, когда собирался туда зайти. В это утро не собирался.

Марк походил возле двери, несколько раз подергал ручку, затем даже попытался заглянуть в узкое окошко, для чего пришлось встать на колени, настолько низко оно располагалось, но ничего не увидел. Окно было не только закрашено, но и задернуто плотными шторами, и понять, внутри Агнесса или нет, не получилось. Шторы они всегда задергивали. Когда работали – чтобы создать необходимую атмосферу, когда салон был закрыт – чтобы уберечь обстановку от любопытных глаз. Несмотря на черную краску, кое-что через стекло рассмотреть можно было. Ничего ценного в кабинете не хранили, небогатую выручку забирали каждый раз, уходя домой, но мало ли обычных хулиганов, которые могут позариться на колдовское добро?

Он услышал шум машины Леры и с трудом поднялся на ноги, держась за стену. Трость теперь брал с собой редко, только если предстояло много ходить, но вставать и садиться без нее было не так-то просто, особенно с колен.

Лера вышла из машины, и Марк понял, что приезжать в салон она сегодня тоже не собиралась, целиком доверившись новой гадалке. Обычно она тщательно поддерживала образ экстрасенса, носила черную одежду и кучу украшений, но сегодня выглядела по-домашнему: широкие легкие штаны, длинная футболка с ярким принтом, спадающая с одного плеча, завязанные в неаккуратный узел темные волосы. Даже солнечные очки, которые она носила постоянно, в разгар летнего дня не вызывали вопросов.

– Ну что там? – спросила она, видя, что Марк только что заглядывал в окно.

– Черт его знает, – отозвался тот. – Шторы задернуты, а я без ключей. Ты, надеюсь, взяла?

– Само собой, – заверила Лера, вытаскивая тяжелую связку из небольшого рюкзачка, заменявшего ей сумочку. – Вот стерва, если она нас еще и обнесла, я ей такие кошмары устрою!

– Ты ее найди сначала, – хмыкнул Марк. – Алтай большой, знаешь ли.

Лера недовольно посмотрела на него, но ничего не ответила, занявшись дверным замком. Марк подозревал, что она плохо представляет себе размеры местности, откуда приехала Агнесса. Лера выросла в приюте, где ее все боялись, и никто никогда не занимался ее учебой. Когда они только познакомились, Лера по кругозору напоминала младшего школьника. Марк приносил ей журналы и фильмы, рисовал для нее картины, заставлял учиться как мог, идя на разные ухищрения, но стоило признать, что интереса к географии у нее никогда не было. Она быстро училась всему, за что бралась, но читать книги и смотреть Дискавери не входило в сферу ее интересов.

В салоне было темно и тихо, однако едва уловимый запах расплавленного парафина давал понять, что кто-то недавно был здесь. С пятницы ни Лера, ни Марк тут не появлялись, запах давно выветрился бы. Лера нащупала на стене выключатель, и почти одновременно с залившим маленькое помещение светом Марк почувствовал еще один запах. Он едва успел интуитивно опознать его, мозг еще даже не назвал это слово, как увидел его источник: посреди комнаты на стуле сидела Агнесса.

То, что она мертва, сразу поняла даже Лера, не почувствовавшая никакого запаха. Агнесса сидела к ним спиной, привязанная к стулу тонкой веревкой, длинные белые волосы свисали до самого пола, а вокруг валялось огромное количество больших черных перьев, как будто кто-то ощипал стаю ворон.

– Вот же! – выдохнула Лера, зажав рот руками.

Марк ничего не сказал, просто молча обошел Агнессу, чтобы увидеть ее спереди. Бледное бескровное лицо было наполовину прикрыто волосами, белое платье пропиталось алой кровью. Из груди Агнессы торчал нож с деревянной ручкой. Марк знал этот нож: они с Лерой пользовались им на импровизированной кухне. Убили гадалку, очевидно, совсем недавно, потому что кровь еще не застыла до конца, тяжелой густой каплей собиралась на краешке лезвия и беззвучно падала вниз.

Марк аккуратно убрал волосы с лица Агнессы, и тогда оба увидели, что перед смертью ее еще и избили. Один глаз заплыл, на губах запеклась кровь, на скулах алели кровоподтеки. Побитыми и даже изрезанными ножом оказались и руки, и ноги.

– Это маньяк, – выдохнула Лера. – Тот самый, который уже убил двух гадалок. Теперь добрался и до нас.

Марк покосился на нее, вспоминая, что что-то такое Лера уже говорила, но он тогда не стал выяснять подробности.

– Что за маньяк? – спросил он сейчас.

– Говорят, появился в нашем городе несколько недель назад. Сначала убил колдунью Виталину с Комендантского. Но она та еще стерва была, народ обманывала только так, а бабки драла приличные. Поговаривали, даже гипнозом обладала, вот ей доверчивые идиоты все и отдавали. Полиция решила, что ей просто отомстил кто-то из недовольных клиентов. А что пытал перед смертью – так добро свое хотел вернуть. Но через неделю убили Элеонору Невскую, слышал же о такой?

Марк кивнул. Элеонора Невская появилась в магическом мире Санкт-Петербурга примерно год назад, назвала себя потомственной ведьмой и наделала немало шума. Марк с ней никогда не встречался, но слышал сплетни, что Элеонора на самом деле что-то может, вот ее конкуренции и боятся.

– Тогда и появилась версия о маньяке, – продолжила Лера. – Но маньяк этот определенно что-то ищет, потому что всех жертв избивает и пытает перед смертью.

– Может, он просто идейный и хочет, чтобы жертвы помучились? – возразил Марк.

– Может и так, – согласилась Лера. – Я за что купила, за то и продаю.

– А перья откуда?

Она пожала плечами.

– Перья есть на каждом месте убийства, но что они означают и откуда взялись, никто не знает.

– А ты сама все это откуда знаешь? – недоверчиво прищурился Марк.

– Так я в Вайбере в группе наших экстрасенсов состою же. Всем пару месяцев назад приглашение приходило. Тебе нет, что ли?

Марк отрицательно качнул головой. На самом деле какое-то приглашение он помнил, но удалил, не читая. Только групп в вайбере ему и не хватало!

– Так, ладно. Маньяки маньяками, но нам что делать? – задался он справедливым вопросом. – Полицию вызывать?

– Ой! – Лера выпрямилась и сделала шаг назад. – Мне нельзя полицию!

Марк снова покосился на нее. Да, Лере полицию определенно нельзя. Для полиции именно она пять лет назад убила колдунью Ксению. И хоть ее мужу удалось замять это дело спустя некоторое время, стоит только всколыхнуть волну, как ей уже не отвертеться. Не помогут ни деньги Лео, ни связи. Да и самому Марку лучше не светиться лишний раз в деле об убийстве экстрасенсов. Ведь тогда его имя не полоскали на всех углах тоже благодаря вмешательству отца-адвоката. И вот снова убийство в его салоне, снова гадалки, с которой он работал. Тут уж и отец не поможет, как только об этом прознают журналисты. А если учесть, что убита она их ножом, на котором наверняка только их пальчики, если убийца не совсем дурак, то отцу он может не успеть и позвонить до того, как обоих закроют.

Оба несколько минут молчали, разглядывая убитую колдунью и лихорадочно размышляя, что делать.

– Давай просто отвезем ее по адресу, где она жила, и пусть ее там и найдут, – наконец предложила Лера. – Элеонору тоже дома на кухне нашли, а не в салоне, где она принимала клиентов. О том, что Агнесса работает у нас, еще никто не знал, а на нас если выйдут, скажем, что сегодня должен был быть ее первый рабочий день, но она не пришла.

Идея была дурацкой. Настолько дурацкой, что даже думать о ней не следовало. Но стоило Лере ее высказать, как она невидимой пеленой укутала тесную каморку, пропахшую парафином и свежим призраком, не пропуская на поверхность другие идеи. Марк долго боролся с собой, а затем осторожно возразил:

– А с ножом что делать? На нем наверняка наши отпечатки.

Лера тяжело сглотнула, шагнула к Агнессе и одним резким движением выдернула нож, Марк не успел ничего сказать или остановить ее.

– Выброшу и всего забот, – заявила она. – Нож в обыкновенном хозяйственном магазине куплен, таких тысячи по городу. Пусть полиция сначала его найдет вообще.

Марк промолчал. Вот тебе и проблемы с полицией, нагаданные Агнессой! Знать бы еще, какое решение правильное, что позволит им избежать этих проблем. Впрочем, теперь уже вызывать полицию точно нельзя.

А ведь карты предсказывали ей, что смерть рядом. Она не поняла только, что рядом с ней. Забавно, когда-то Ксения точно так же видела чью-то смерть, но не знала, что это ее собственная. Может быть, с дурацкими Таро всегда так? Они предсказывают смерть своей хозяйке, а та не может этого понять?

– Давай сначала попробуем связаться с призраком Агнессы и выяснить у него детали убийства, – предложил он. – Скорее всего, он сейчас растерян, и ничего внятного не расскажет, но хоть что-то, хоть какую-то ниточку, которую можно будет подбросить полиции, если вдруг она подберется к нам слишком близко. Все равно среди бела дня мы тело никуда не повезем, надо дождаться ночи, а до этого – чем-то заняться.

Лера согласно кивнула.

Вызывать призрак человека, тело которого не просто не похоронили, а еще даже не унесли, Марку никогда не доводилось, но он считал, что так будет даже проще. Скорее всего, дух где-то здесь, не ушел далеко, а значит, вызвать его не составит труда. Марк даже попытался мысленно позвать его сразу, безо всяких приготовлений, но этот вариант не сработал. Пришлось расставлять и зажигать свечи, снимать с руки трупа браслет, чтобы как-то приманить призрак.

– Кольцо пропало, – прошептала Лера, когда он развязывал тонкую белую веревочку с надетыми на нее камнями.

– Какое кольцо? – не понял Марк.

– С рубином. Было у нее в пятницу, помнишь?

– Может, дома оставила? Ты же не каждый день носишь все свои украшения.

– Такое я бы носила, – едва слышно вздохнула Лера.

Марк не стал развивать тему с неинтересным ему кольцом, были дела поважнее. Однако сколько бы он ни старался, ничего не произошло. Ему не всегда удавалось связаться с духом умершего, даже если человек скончался недавно. Пусть дух пока не ушел далеко, но сразу после смерти, особенно трагической, внезапной, не после долгой болезни, призраки бывают растеряны, не понимают, что произошло, а потому не всегда слышат и правильно реагируют на призыв. Сейчас же дело было не в этом.

Марк чувствовал, что призрак где-то рядом, ощущал его запах, но не мог уловить даже краем глаза. Как будто это не призрак не отзывался, а он, Марк, не мог до него достучаться. Лера сидела на диване, поджав под себя ноги, молча и напряженно следила за каждым его движением, не мешая и не задавая лишних вопросов, давно приученная к этому, и ничего не спросила даже тогда, когда Марк поднялся с кресла, взял большую черную свечу и начал медленно обходить комнату.

Он знал, что призрак здесь, но не прячется и не боится. Просто не слышит. Это было странно, такого еще никогда не случалось. Марк не знал, что хочет найти, рассчитывал лишь на то, что где-то, в каком-то месте тесного кабинета связь станет прочнее, и тогда призрак его услышит.

Когда он приблизился к телу Агнессы, так и привязанному к стулу, пламя свечи дернулось в сторону и затрещало. Марк резко остановился, не до конца понимая, что происходит, а затем наклонился и поднес свечу к лицу Агнессы. Пламя трещало и сыпало искрами, то взметаясь вверх, то пригибаясь к самому фитилю.

Марк выпрямился и удивленно вздернул брови.

– Что случилось? – наконец решилась спросить Лера.

– Дух Агнессы здесь. В ее теле, – не до конца веря в такую возможность, произнес он.

– То есть… – Лера с испугом посмотрела на Агнессу. – Она жива?

– Нет. Нет, она определенно умерла. Но ее дух заперт в теле, а потому не может отозваться.

– Но как такое возможно?

– Я… не знаю.

* * *

Марк жил рядом с миром призраков уже почти четырнадцать лет. Хмурым ноябрьским утром его мир разделился на до и после, но еще около года он не осознавал этого. Сначала была кома, реанимация, полная беспомощность. Даже если он и слышал какие-то там голоса, то едва ли они могли его взволновать. Потом он пытался от них избавиться, потом – научиться с ними жить и даже зарабатывать на этом. За четырнадцать лет он не раз и не два прощался с ними, стараясь не лезть в их мир, но так или иначе всегда возвращался к ним. Потому что можно не верить в этот мир, но когда точно знаешь, что он – реален, существовать отдельно уже не получается.

Но ни разу за эти четырнадцать лет он не встречался с явлением, когда после смерти дух человека оставался бы в теле. Тело для духа – просто ненужная оболочка, от которой он легко избавляется, как только появляется такая возможность. По крайней мере, Марк всегда считал именно так. Когда-то Ксения обвиняла его в невежестве, постоянно пеняла, что он не хочет ничему учиться и развиваться как медиум. Марк тогда был молод и самоуверен и искренне считал, что тому, кто действительно может общаться с потусторонним миром, нет нужды в изучении теории. Теорию пусть учат те, кто ничего не умеет, кому нужно производить впечатление на доверчивых клиентов мнимыми ритуалами и выдуманными сеансами. А он и так все умеет.

Жизнь порой доказывала ему его неправоту, но он тут же забывал об этом опыте. А сейчас, когда вся эта магия и так была ему в тягость, он и вовсе ничем не интересовался. Та же Лера знала и умела гораздо больше.

На следующее утро, отведя Гретхен в детский сад, Марк решил наведаться по месту бывшего жительства обеих ранее убитых ведьм, чтобы попробовать вызвать их духи. Лера отправилась в полицию, хотела попробовать добыть официальные сведения об убийствах. Никаких связей в полиции у нее не было, а потому приходилось уповать на собственный дар. Покажет им картинку, в которой она – какой-нибудь генерал, и быстро ей все документы на стол выложат. По крайней мере, именно так все звучало на словах, хотя Марк и подозревал, что просто не выйдет.

Когда-то Лера уже проделывала этот фокус в маленьком городке Тверской области, но это было около шести лет назад и опять же в маленьком городке. Здесь и сейчас наверняка все украшено камерами видеонаблюдения, обмануть которые так же просто, как людей, не получится. Поэтому весь вчерашний вечер они разрабатывали план, как провернуть операцию, а под покровом ночи отвезли тело Агнессы в небольшую квартиру, которую она снимала.

Лера не удержалась, обшарила квартиру на предмет кольца с рубином, но так и не нашла его, а Марк, повинуясь внезапному порыву, прихватил колоду Таро, на которой Агнесса гадала им в пятницу. Он гадать не умел и не смог бы внятно ответить, зачем ему колода, если бы кто-то спросил. Но никто не спрашивал.

Риту Марк в происшедшее не посвятил. Он мог себе представить, что она скажет на это. Правильная Маргарита с синдромом отличницы никогда не поощряла даже более мелкие нарушения закона, что уж говорить о перемещении трупа с места преступления. Марк и сам прекрасно знал, насколько это глупо и неправильно, но выхода у них не было. Ни ему, ни Лере не следовало вновь фигурировать в деле с убитой гадалкой. Благо он вернулся домой поздно, когда и Рита, и Гретхен уже спали, поэтому избежал вопросов. Утром она только поинтересовалась, как его картина (должен же он был как-то объяснить, где был полночи?), а заодно сказала, что нашла няню для Гретхен. Это была прекрасная новость, особенно если учесть, что няня эта готова приступить к своим обязанностям уже на днях. Где Рита ее нашла, Марк, занятый своими мыслями, спрашивать не стал. Он знал, как сильно Рита трясется над дочерью, и не сомневался, что девушка – точно не первая попавшаяся няня из агентства.

Колдунья Виталина, ставшая первой жертвой странного маньяка, жила в одном из длинных высоких домов, стеной окружавших Комендантский проспект с двух сторон на всей его протяженности. Дом выглядел не таким уж и старым, но довольно потрепанным. Жила колдунья одна, а потому риск нарваться на каких-то родственников дома был минимальным, проблема состояла лишь в том, как попасть в квартиру. Давным-давно, еще когда магический салон находился в Апраксином переулке, напротив знаменитой Апрашки – одного из самых злачных мест в городе – Марк приобрел там универсальную отмычку для замков. Пользоваться не довелось ни разу, но, забирая оттуда свои вещи пару лет назад, он забрал и отмычку. Едва ли она сможет открыть новые дорогие замки, но если в двери Виталины стоит что-то попроще, наверняка справится.

Ему повезло: дверь стояла металлическая, а вот на замке колдунья явно сэкономила. Квартира ее была опечатана полицией, но Марку не потребовалось особенных усилий, чтобы аккуратно оторвать бумажку от двери. Будет уходить – приклеит обратно.

Квартира встретила его тишиной, но свежим теплым воздухом. Очевидно, где-то было открыто окно. То ли его не заметили при осмотре, то ли не стали закрывать специально. В такую жару, когда градусник уже с самого утра показывает +25, здесь запросто можно устроить настоящий парник. Особенно если учесть количество комнатных растений, которые стояли, кажется, на любой горизонтальной поверхности. Особо крупные – прямо на полу, а некоторые даже свешивались со шкафов и стен. Марк никогда не увлекался ботаникой, но сейчас ему стало их даже жаль. Некоторые уже выглядели засохшими, а скоро сдохнут и остальные. От Веры Никифоровны осталось несколько пальм и фиалок, и он видел, как тщательно ухаживает за ними Рита: тут тебе и ежедневный полив, и подкормка, и опрыскивание, и даже мытье листиков.

В благоустройстве квартиры Виталина преуспела. Все было в мрачных тонах, выглядело массивным и тяжелым, но при этом никакой дешевизны. Если и не шикарно, то как минимум добротно. Лера была права: деньги со своих клиентов колдунья гребла по полной.

Марк медленно и вдумчиво обошел всю квартиру, выбирая место, где будет лучше всего вызвать призрак. Принимала клиентов Виталина явно не здесь, потому что ни в одной из комнат он не нашел никаких магических атрибутов. По всей вероятности, в миру Виталина предпочитала оставаться обычной женщиной. Марк честно предпринял несколько попыток связаться с ее духом, но ни в одной не то что не преуспел, а даже не приблизился к успеху. На всякий случай захватив с собой яркий легкий шарф, принадлежавший убитой, он отправился по второму адресу.

В отличие от коллеги, крохотная квартирка Элеоноры Невской – по паспорту Людмилы Петровой – была пропитана магией и колдовством. Очевидно, ведьма на самом деле не была шарлатанкой, а кое-что умела, потому что, едва только войдя в старую парадную дома на одной из многочисленных Советских улиц, Марк сразу почувствовал потустороннюю ауру. Призраков здесь не было, но они сюда наведывались. Они часто стараются держаться рядом с теми, кто умеет так или иначе проникать в их мир.

Зайти в квартиру незамеченным не удалось. В таких старых домах все соседи знают друг друга и как минимум одна старуха на площадке всегда дежурит у глазка. Стоило ему только вставить отмычку в замок, как скрипнула соседняя дверь. Марк даже вздрогнул от этого протяжного звука, как ножом разрезавшего тишину старой парадной. Между стеной и дверью образовалась щель, в которую выглянула сухонькая старушка в цветастом розовом платье. Даже его четырехлетняя дочь морщит носик от таких вырвиглазных цветов.

Марк сделал вид, что ничего не заметил, продолжая невозмутимо возиться с замком.

– А ты кто такой, милок? – таким же скрипучим голосом поинтересовалась старуха.

– Я из полиции, майор Семенов, – ляпнул он первое, что пришло в голову. Интересно, почему Семенов? Марк вообще ни одного человека с такой фамилией не знал, но не называть же свою.

– А чего тебе понадобилось в квартире Элеонорки-то? – не унималась старуха. – Вроде ж полиция обыск уже проводила, и дверь вон опечатала.

– Оперативно-следственные мероприятия. Извините, не имею права рассказывать.

Старуха что-то прошамкала губами, а затем с подозрением покосилась на отмычку, которой он все еще ковырял замок. Чертов механизм заел и не желал поддаваться!

– Чой-то ключик у тебя странный. Ты точно не грабитель?

– А что, у Элеоноры есть что грабить? – не сдержался Марк.

– Ну, – соседка задумчиво усмехнулась, – так-то она добро напоказ не выставляла, но кто знает, что у нее в закромах хранится. Ведьма как никак. Приехала в Ленинград не так давно, из глубинки, а квартиру на какие-то средства купила. Может, и в запасе осталось.

Марк наконец справился с замком и мог бы прошмыгнуть в квартиру, закончив разговор, но остановил себя. С бдительной соседки станется сейчас позвонить в полицию, а ему только этого не хватало. И так дамокловым мечом висело над его головой убийство Агнессы. Интересно, ее уже обнаружили? Они с Лерой тщательно проверили ее вещи, но не нашли никакого упоминания о том, что она отправлялась к ним на работу. Оставалась надежда, что на них полиция даже не выйдет, не то что не заподозрит.

Он вытащил из кармана пропуск, по которому заходил за Гретхен в детский сад, и издалека показал его старухе, надеясь, что ее подслеповатые глаза не распознают обман.

– Специальный отдел полиции, майор Семенов Иван Иванович, – придав голосу важности, заявил он, чтобы как-то оправдать отличие своего пропуска от того, какие обычно бывают у ментов. – А ключик у меня универсальный, к любым дверям подходит, чтобы не приходилось таскать с собой целую связку. Так что благодарю за проявленную бдительность, но теперь мне нужно работать, прошу прощения.

Он видел сомнение на лице старухи, но надеялся, что в полицию она звонить не станет. Радовало еще и то, что трость осталась в машине, а уж два шага, не хромая, он сможет сделать. Потому что хромой полицейский с отмычкой вместо ключа не может не вызвать подозрений. Это уж в гадалке не ходи, как бы смешно ни звучала фраза в данной ситуации. Старуха пожелала ему быстрее найти убийцу Элеоноры и скрылась за дверью. Марк последовал ее примеру.

Если Виталина предпочитала держать свою квартиру подальше от клиентов, то Элеонора принимала их именно здесь. А поскольку в квартире была всего одна комната и кухня, все здесь демонстрировало принадлежность хозяйки к миру магии: темные портьеры на окнах, не пропускающие свет, черные свечи, скатерть с бахромой, хрустальный шар на столе. Марк ни разу не встречал человека, который действительно бы умел гадать на этом шаре, но почему-то каждая ведьма считала своим долгом его иметь. Небольшая библиотека Элеоноры состояла сплошь из книг оккультной направленности. Многочисленные украшения из серебра и букеты из сушеных трав довершали картину. И лишь малая часть из этого ощущалась как бутафория. Большинство вещей Элеонора действительно использовала для магических ритуалов.

Убили ее тоже здесь, поскольку на полу Марк заметил несколько больших черных перьев. Остальные то ли забрала полиция, то ли их изначально было не так много, как на месте убийства Агнессы.

Внимание Марка привлекла большая фотография, стоящая на стеллаже рядом с книгами. На ней Элеонора была запечатлена с неким разодетым под шамана мужчиной (Марк сильно сомневался, что это настоящий шаман), держала в руках коровий череп, а на пальце у нее красовалось кольцо. Марк снял фотографию со стеллажа и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть: три белые нити оплетали большой синий камень. Фотография была не лучшего качества, кольцо казалось слишком маленьким, но Марк все же вынул снимок из рамки, сложил пополам и спрятал в карман.