Текст книги "Fila vitae. Нити жизни"

Глава 4

Павлов позвонил один раз, утром в вторник, рассказал, что ничего полезного не узнал, как только будут новости, сразу сообщит, и с тех пор больше не показывался. Очевидно, новостей не было. Или же не было времени их узнавать. Лера не первый год работала с полицией, прекрасно знала, сколько дел висит на одном оперативнике, и как бы любопытен он ни был, а порой просто не находится возможности от них отвлечься, тем более на бесперспективное дело. Сама она ему тоже не звонила. Во-первых, какой смысл? Во-вторых, и у нее дел было невпроворот. Даже с Ильей больше не встречалась, у того тоже случился завал на работе. Он брал несколько дней отпуска, чтобы побыть с сыном, теперь Кирилл вернулся к матери, а Илье пришлось разгребать все накопившиеся задания. Они лишь созванивались по вечерам, когда Лера ехала с работы, и на этом общение пока заканчивалось.

Однако этим утром ее ждали новости. Круассан с кофе тоже были в наличии, а к ним прилагался крайне возбужденный чем-то санитар Андрей. Лера видела, что ему не терпится чем-то с ней поделиться, но намеренно ничего не спрашивала. До начала рабочего дня оставалось еще семь минут, и она намеревалась потратить их на кофе и булочку. Это задерживаться на работе она могла сколько угодно, а начинать любила исключительно вовремя. А была бы возможность, вообще начинала бы на час позже, чтобы потом еще на три задержаться. Увы, этот мир принадлежит жаворонкам, несчастные совы вынуждены страдать.

– Ну давай, колись уже, – усмехнулась Лера, входя в секционную, где Андрей готовил первый труп к аутопсии.

– Что, так заметно? – покраснел он.

– Да лампочка над головой светится, только что сирена не воет, – рассмеялась Лера.

Санитар тут же оставил в покое тело погибшего в ДТП лихача-мотоциклиста (и откуда он только взялся на дороге в ноябре?) и приблизился к Лере, заговорил почти шепотом, будто боялся, что их кто-то услышит. Камеры в секционной были, конечно, но их редко кто-то просматривал, разве что возникала острая производственная необходимость.

– Я слышал, как народ в курилке говорил, – таинственным шепотом начал Андрей. – Позавчера на Пискаревке где-то в гаражах труп нашли. Женщина, по внешнему виду лет сто двадцать ей. Высохшая вся, худющая, прям как та, наша. На вскрытии эксперт никаких признаков насильственной смерти не обнаружил. Может, бомжиха, но на теле – куча татуировок.

Нелли Коростаева бомжихой не была. Это и поразило Леру сразу на месте обнаружения тела: погибшей на вид лет сто, а одежда молодежная. Но все остальное, по крайней мере, со слов Андрея, сходилось. Правда, труп обнаружили в совершенно другом районе, но почему нет?

– Хотите, я подробности узнаю? – предложил Андрей, видя, что Лера крайне заинтересована.

Она хотела. Второй труп, если только он действительно такой же, каким было тело Нелли Коростаевой, менял многое в придуманных Лерой и Павловым теориях, хотя ни одну не опровергал полностью. Если бы это было оружие, то едва ли трупы просто так оставляли бы, не пряча. Разве что испытатели о них не знают, это что-то вроде побочного эффекта, о котором им пока неизвестно. Ведь ночью в кустах парка никого не должно было быть, в гаражах наверняка тоже. Павлов предполагал, что Нелли бросилась в кусты за собакой, которую, кстати, до сих пор не нашли. Женщина без определенного места жительства в гаражах могла просто спать, не найдя лучшего укрытия. Холодно, конечно, в ноябре, но хотя бы не дует со всех сторон.

Увы, Андрею не удалось узнать никаких подробностей. Он созвонился со знакомым из того Бюро, куда отвезли найденное тело, но знакомый оказался на больничном, подробностей не знал, а других связей у Андрея не нашлось. Единственное, что ему удалось добыть, это номер телефона эксперта, проводившего вскрытие. Сам он звонить тому не стал, рангом не дотягивал, а вот Лера после работы намеревалась выяснить детали.

Еще до того, как звонить эксперту, она набрала номер телефона Павлова, но полицейский не ответил. Лера честно прождала до конца рабочего дня, но он так и не перезвонил. Второй раз звонить сама Лера тоже не стала. Тем более эксперт согласился встретиться с ней после работы. Ехать предстояло на другой конец города, поэтому закончить пришлось вовремя и до метро практически бежать. Однако во двор небольшого Бюро судебных экспертиз она вошла как раз в тот момент, когда открылась неприметная темно-зеленая дверь, выпуская в ноябрьскую промозглую серость невысокого мужчину лет семидесяти. Коллеги просветили Леру, что Макар Иванович, с которым она собирается встретиться, дядька вредный и острый на язык, на работе задерживается ровно на один час, ни минутой больше, и этого часа Лере хватило впритык. Конечно, коллегам она не стала рассказывать, зачем ей Макар Иванович, просто повернула разговор таким образом, чтобы те сами его вспомнили. И уже по их описанию она сразу его узнала.

– Макар Иванович, добрый вечер! – Лера подошла к нему, приклеив на лицо самую милую из своих улыбок, почему-то подумав, что так улыбалась преподавателям в университете, когда оказывалась плохо подготовлена к зачету. Такое бывало не очень часто, но старый эксперт очень уж напоминал ее преподавателя по латинскому языку, который Лере в свое время давался с трудом, и лицевые мышцы словно вспомнили нужный навык сами.

Эксперт посмотрел на Леру строго, будто она на самом деле была его студенткой, на улыбку не ответил, но кивнул в знак приветствия.

– Вы та самая Валерия, что испортила мне обед?

В другое время Лера нашла бы что ответить, но сейчас смиренно промолчала, стиснув зубы. Не потому, что все еще помнила университетские годы, а потому, что ей нужна была информация.

– Мне сказали, что вчера у вас на аутопсии было тело старой женщины, – решив не тратить время, начала она. – Я бы хотела расспросить вас о результатах.

– Не понимаю, почему должен рассказывать вам о них, – заметил Макар Иванович, шагая в сторону выхода со двора.

Лера не сомневалась в том, что, дойдя до машины, он просто сядет в нее, не позволив ей больше задать ни одного вопроса, но он прошел мимо парковки в сторону метро, а значит, у нее было еще минут пять-семь на то, чтобы все-таки разговорить его.

– Неделю назад у меня был очень похожий труп, – быстро заговорила она. – Тоже старая женщина, найдена ночью в парке. Тело словно высохло, но никаких внешних повреждений я не нашла. Причину смерти установить не удалось. И я подумала, может быть, это смогли вы, вы же старше и опытнее. Вдруг я в чем-то ошиблась, и вы сможете мне помочь.

Лера хотела польстить старому эксперту, а в итоге только разозлила.

– Если вы сомневаетесь в своих навыках, то вам следует задуматься о смене работы, – по-прежнему не останавливаясь, сказал Макар Иванович. – Эксперт, ставя свою подпись под результатами экспертизы, должен быть на сто процентов уверен в том, что написал. А если вдруг вас вызовут в суд, как вы будете защищать свое мнение, если сами в нем не уверены?

В суде Лера была не раз и не два, мнение свое защищать умела и сейчас в нем не сомневалась, но говорить ничего не стала. Лишь вдохнула глубоко. А когда заговорила, раздражение из голоса полностью убрать не смогла.

– Я ведь еще по телефону назвала вам причину своего интереса, и вы предложили мне приехать. Зачем? Чтобы сейчас просто унизить? Потешить свое самолюбие?

Макар Иванович наконец остановился и посмотрел на нее. Даже, как показалось Лере, с интересом. Будто не ожидал, что она может дать отпор. Или же специально провоцировал. Люди бывают странными, Лера это хорошо знала.

– Что вы хотите узнать? – вдруг спросил он совершенно нормальным голосом, будто только что не отчитывал Леру, как первоклашку.

А она решила не заострять внимания на его предыдущем поведении. Извинений ждать точно не приходилось.

– Какова причина смерти?

– Неизвестна. Как вы и сказали, повреждений нет. Женщина будто просто умерла.

– Хронические заболевания?

– Никаких. Все органы в полном порядке.

– Зубы?

– Целые и невредимые.

– Тело после смерти перемещали?

– Нет. Ее нашли там же, где она и умерла.

– А что насчет одежды?

– А что с ней? – не понял эксперт.

– Во что была одета?

– Джинсы темные, футболка. Куртка вроде. А что?

– Вам не показалось, что одежда не соответствует возрасту?

Макар Иванович смерил ее недоуменным взглядом.

– Делая аутопсию, я задаюсь другими вопросами, – надменно заметил он, а потом добавил уже более снисходительным тоном: – В том районе бомжей много, дня не проходит, чтобы не откинулся какой. Так что она вполне могла быть одной из них. И воняло от нее, я вам скажу, так, как не от всех бомжей воняет.

– Воняло? – насторожилась Лера.

Макар Иванович кивнул.

– Очень сильный запах сероводорода. Санитар отмыть не смог, до сих пор холодильник открыть невозможно.

Лера задумалась. Что, если запах – один из диагностических признаков? Но что он означает?

– Сколько ей лет, по-вашему?

И вот на этом вопросе Макар Иванович запнулся. Но он не выглядел удивленным Лериным вопросом, и она поняла, что он и сам себе его задавал.

– Много. Больше девяноста точно.

– И вас не удивляет, что в таком возрасте у нее нет ни одного хронического заболевания и целые зубы? Особенно если она была бездомной?

Эксперт надолго замолчал, а потом вдруг спросил:

– Что вы хотите от меня услышать?

На самом деле все, что Лера хотела услышать, она уже услышала. И задавать последний вопрос не было никакого смысла.

– Спасибо за информацию.

Лера думала, что он не ответит, но эксперт буркнул что-то вроде «пожалуйста» и, не прощаясь, направился не к метро, а к пешеходному переходу, за которым возвышалась старая потрепанная девятиэтажка. Коллеги упоминали, что, когда открывалось их новое современное Бюро судебных экспертиз, Макара Ивановича, как опытного эксперта, звали туда на работу, но он отказался, предпочтя остаться в своем маленьком и старом. Теперь понятно почему. В его возрасте ездить на другой конец города дважды в день то еще удовольствие.

Лера же нырнула в вестибюль метро, но к эскалатору не пошла. Ей все-таки не терпелось обсудить новости с Павловым. Не терпелось настолько, что она еще раз набрала его номер, забившись в угол подальше от пассажиров, чтобы никто не подслушал разговор.

На этот раз Павлов ответил, но голос звучал так хрипло и сонно, что сомнений не оставалось: Лера его разбудила. Это в половине седьмого вечера буднего дня?

– Болею, – просипел в трубку Павлов, когда она спросила, все ли с ним хорошо. Лере было не так уж важно, как он себя чувствует, скорее, хотелось убедиться, что он не пьян и может воспринимать информацию. О том, что Павлов водит тесную дружбу с алкоголем, догадаться было несложно. – Первый раз за последние года три спину скрутило. Надорвал когда-то по молодости, теперь страдаю. До кухни за водой дойти сложно, молчу про аптеку.

Если он и намекал на то, что некому привезти ему лекарства и сделать укол, то Лера пропустила мимо ушей. Они друг другу вообще никто, чтобы она проявляла такую заботу. На крайний случай всегда есть доставка и вызов врача на дом.

– Информацию воспринимать можешь? – только уточнила она. – Или потом перезвонишь?

– Говори, – попросил Павлов. – У меня ж спина болит, а не голова.

– Позавчера ночью нашли еще один труп. Точь-в-точь как Коростаева. Все до мелочей сходится. Здоровая женщина с крепкими зубами, а выглядит как мумифицированная старуха. Татуировки на теле. Одежда не для почтенной старушки.

– Ты вскрывала?

– Нет, не к нам привезли. Но я разговаривала с экспертом. Он, кстати, упомянул, что от трупа страшно воняло сероводородом.

– Интересно, – протянул Павлов. – Я уже тоже приходил к мнению, что этот запах может быть связан с телами. Могут трупы пахнуть чем-то подобным?

– Трупы могут чем угодно пахнуть, – заверила Лера. – Хотя обычно такое происходит при гнилостных разложениях, да и запах немного другой. Но деталь интересная. Ты сможешь узнать подробности? Когда выздоровеешь.

– Постараюсь. Три дня на работе не был, все пропустил.

– Хорошо, поправляйся и звони.

Лера спрятала телефон в карман, огляделась. Народу в вестибюле было еще много, хотя основной поток пассажиров уже спустился вниз в ожидании поезда. Все-таки неприятное ощущение поселилось внутри. Хотя они с Павловым не были даже приятелями, но человек, которого она знает, явно нуждается в помощи. Вдруг на самом деле у него совсем никого нет? Лера прекрасно знала, как сильно может болеть спина, когда нет сил даже до кухни за водой дойти. И пусть ее такие недуги пока обходили стороной, но от радикулита когда-то страдала бабушка, и Лера, с детства проявлявшая интерес к медицине, помогала ей в таких случаях.

С нее не свалилась бы корона отвезти Павлову хотя бы продукты и лекарства, но кто знает, насколько правильно он все поймет? Отбиваться потом от знаков внимания двухметрового алкоголика ей не хотелось. Нет, правильнее будет держать дистанцию исключительно рабочую. Не маленький, справится.

* * *

На самом деле у Олега Павлова и было, и не было кому приехать в случае его болезни. Женат он никогда не был, детей не завел, даже подружки постоянной в данный момент у него не имелось. Родители жили в Карелии, возраст у них уже был слишком солидный, чтобы мчаться в Питер на помощь захворавшему сыночку. Сестра с мужем и племянником обитали в Москве. Если бы он умирал, конечно, то приехали бы, а из-за какого-то радикулита срываться с места никто не станет.

Тем не менее были соседи, были коллеги, которые в случае крайней необходимости лекарства ему привезли бы. Но Олег болел настолько редко, что даже представить себе не мог такой ситуации, в которой он не в состоянии был бы дойти до магазина через пару дней. Простуда и вовсе всю жизнь обходила его стороной, он даже короной не болел в самый разгар эпидемии, хотя ни прививок не делал, ни намордники эти проклятые не носил. Только вот спина иногда подводила.

На работу позвонил, больным сказался – и хватит на этом. Даже больничного с него не требовали, дали несколько дней за свой счет. Этого должно хватить.

И в общем-то, оказался прав. В позе вопросительного знака пролежал на диване два дня, а после этого начал выздоравливать. Даже когда позвонила девица из Бюро, он был уже не так скрючен, как хотел казаться. Не то чтобы надеялся, что она его пожалеет и привезет свежесваренный суп, но, если бы предложила, не отказался бы. Нет, Олег определенно не испытывал к ней никаких романтических чувств. Она была слишком костлява для него, обычно он выбирал более пышнотелых дам, но, чтобы сварить вкусный суп, грудь четвертого размера иметь не обязательно. Однако Валерия его состояние проигнорировала, а он не настаивал.

Зато полученная ею информация пробудила любопытство до такой степени, что даже спина болеть стала меньше, и уже на следующее утро Олег собрался на работу. Как он и предполагал, забирать второй труп ни следователь, ни его начальник не захотели.

– Ты свихнулся, Павлов? – сказал ему начальник. – Зачем нам лишний труп в отделе? От первого с трудом избавились. И не думай даже.

Пришлось действовать самому. Не впервые.

В отличие от Валерии, Павлов в полиции работал давно, знакомых имел массу, авторитет кое-какой тоже заработал, поэтому ему в информации не отказали. Вскоре он выяснил, что неизвестную женщину в гаражах обнаружил один из местных автомобилистов, пришедший утром за машиной. Гаражей в том кооперативе много, поставлены они нестройными рядами, между некоторыми имеются углубления. В одну из этих ниш и заглянул автолюбитель, желая оставить там то, что забыл оставить дома в туалете, но вместо справления нужды наткнулся на труп.

Все, как и в первый раз: очень старая, высохшая женщина без внешних травм. Одежда на ней не была такой дорогой, как на теле Нелли Коростаевой, но на старушечью тоже не походила. С заявлением о пропаже подобной дамы никто не обращался, и труп рисковал быть зарытым в землю как невостребованный. Отпечатки пальцев сняли, но результатов пока не было. Как и свидетелей.

Выяснив все детали и даже немного поработав по другим делам, Олег решил съездить на Пискаревку, посмотреть на место обнаружения трупа своими глазами. Это у незаинтересованных полицейских не нашлось свидетелей, а он наверняка что-то нароет. Где есть гаражи, там есть и бомжи, а где есть бомжи, там и круглосуточное наблюдение. Что-нибудь да вытащит.

Этот район Олег знал не очень хорошо. Не плохо, поскольку много лет проработал в полиции, так или иначе знал весь город, но и не так хорошо, как некоторые другие, с которыми приходилось сталкиваться чаще. Однако местных алкашей нашел. В гаражах их не было, светло еще. Они придут позже, с темнотой, когда владельцы гаражей разойдутся по домам, а пока обитали неподалеку от магазина.

– Здоро́во честно́му народу! – поприветствовал Олег, подходя ближе и вытаскивая сигареты.

Двое мужчин и женщина – все похожие, как сиамские близнецы, – с недоверием посмотрели на него. Олег прекрасно понимал, что они опознали в нем полицейского. У таких, как они, нюх на таких, как он. Впрочем, никакой особенной роли он играть не собирался.

– Слышали, что труп тут у вас на территории нашелся?

Бомжи переглянулись.

– Тебе чего, начальник? – поинтересовался, очевидно, самый старший. – Мы ни при чем, нечего на нас вешать.

– Да кто ж на вас вешает? – Олег закусил зубами сигарету, вытащил из кармана кошелек, выудил оттуда тысячную купюру. – Кто тут из вас самый младший? Сгоняй за сугревом, а? Холодно, ужас.

Второй раз просить не пришлось. Мужчина помоложе резво подскочил с места, вырвал у Олега из рук купюру и скрылся в магазине. Оставшиеся посмотрели на него с прежним недоверием, но уже с интересом и затаенным ожиданием выпивки.

Было действительно холодно, мороз заползал под одежду, холодил больную спину, и больше всего на свете Олегу хотелось быстро расспросить бомжей и вернуться домой, в теплую постель, но он заставлял себя не спешить. Быстро много не узнаешь, а бомжи – самый лучший свидетельский контингент. На них редко кто обращает внимание, а они все видят и слышат. Может, не все понимают, но точно запоминают.

Наконец вернулся гонец, которого, как выяснилось, звали Севой. На тысячу рублей он умудрился купить не только недорогой выпивки, но даже закуски, и честные граждане готовы были разделить угощение с благодетелем.

– Есть тут у вас где от ветра спрятаться? – ежась, поинтересовался Олег. – Замерз как собака.

У бомжей, конечно, такое место было. Можно сколько угодно закрывать подвалы и чердаки, ставить домофоны на двери в парадные, а они все равно найдут, куда просочиться. Сева, Машка и старший со странной кличкой Груздь привели Олега в гаражи. Возможно, те, где и нашли труп женщины. Немного поколдовав над одной дверью, Сева приоткрыл ее, позволяя товарищам протиснуться внутрь, затем зашел сам и плотно закрыл за собой. Олег подозревал, что такие предосторожности не от владельцев гаражей, а от других бомжей. Если прознают, что есть тут теплое место, будут ломиться, а кому оно надо? Тут как в дикой природе: кто нашел нору, тот в ней и живет, других не пускает.

Надо заметить, устроилась компания со вкусом. Машины внутри гаража не были, зато проломленный диван, накрытый старым покрывалом, и даже видавший виды кухонный уголок, который обычно свозят на дачу, имелись. Из поддонов был сооружен стол, в углу стояла печка-буржуйка, а возле нее сгрудились ветки, доски, даже обломки крестов с соседнего кладбища, служившие обитателям гаража дровами.

Пока Машка накрывала на стол, Сева стал растапливать печь, а Груздь вальяжно развалился на диване, вытянув вперед покрытые коростами ноги. Даже в такой холод на его ногах были лишь легкие шлепанцы-вьетнамки, а потому недалек тот день, когда в ближайшей больнице ноги ему отрежут.

Олег опустился рядом с ним. Он не боялся испачкаться, одежду все равно стирать, и даже собирался пить с бомжами. Не в первый и наверняка не в последний раз. В этом деле главное ничего не есть и выпивкой собутыльников обеспечить самому, чтобы быть уверенным в ее качестве. Зато во время таких попоек можно получить не только ценную информацию, но и хорошо завербованных информаторов на будущее. Жаль только, что информаторы эти часто меняются. Кто-то уезжает в поисках лучшей жизни туда, где теплее, кто-то попадает за забор, на кладбище. А так бы у Олега весь город был в агентуре.

Когда печь была растоплена, а стол щедро накрыт, Груздь разлил по стопкам выпивку, поднял тост:

– За то, чтобы таких вечеров у нас было много!

Чокнулись, молча выпили. Бомжи принялись закусывать, Олег лишь прижал к носу рукав. Можно было рискнуть и съесть кусок хлеба, Сева ведь только что купил, но Олег не рисковал. Это алкоголь грязные стаканы продезинфицирует, а вот еда такими способностями не обладает и, положенная на загаженные тарелки, сама заражается не пойми чем. Не хватало еще в придачу к больной спине получить какую-нибудь дизентерию.

– Ну, начальник, ты нас угостил, теперь мы готовы ответить на твои вопросы, – махнул рукой подвыпивший Груздь. – Что узнать хотел?

Олег поставил пустую стопку на стол, сложил руки в замок, уперся локтями в колени, посмотрел на собеседников.

– Так что вы знаете про труп?

– Сам я знаю мало, – признался Груздь. – Не было меня несколько дней тут. А вот Сева слышал.

Сева, приободренный товарищем, начал рассказ:

– Я ночевал неподалеку в ту ночь. Сосед, – он кивнул на стенку гаража, и Олег догадался, что речь идет о владельце гаража слева, – приехал, поэтому сюда мы идти не рискнули. Пока тихо себя ведем, хоть в тепле пожить можно, а если хозяину гаража донесут, что мы здесь, выгонит же. Поэтому спал в каморке у Серого. Холодно было – жуть. Только под утро согрелись, уснули. А проснулись от шума. Слышно было, что людей много снаружи. Выглянули, а там ментов куча, зевак. Ну и мы вышли. Говорили, бабу какую-то между гаражей нашли. Но что там и как, я не приглядывался.

– А баба не из ваших? – уточнил Олег.

Сева пожал плечами, посмотрел на Груздя.

– Да разве упомнишь всех? – развел руками тот. – Мы втроем тусуемся в основном, летом еще двое приезжают к нам, на зиму под Тихвин едут, там мать у одного живет, к себе их пускает. А что у остальных, кто его знает. Кто уехал, кто приехал, поди запомни всех.

– Говорят, у Пыри в компании одна исчезла, – подала голос молчавшая до этого Машка. – Ларка-собачница.

Вскоре Олег выяснил, что Ларкой-собачницей зовут женщину лет сорока в конкурирующей компании бомжей. С Пырей, их главным, Груздь несколько лет на ножах уже, поэтому, что конкретно случилось с Ларой и точно ли она пропала, Машка не знает.

Пришлось Олегу покидать теплый гараж и тащиться на поиски другой компании бомжей. Тех было побольше, Олег насчитал пять человек, да еще несколько спали, накрывшись старыми куртками. Теплого гаража у них не было, жили все в сколоченном из досок и паллетов шалаше. Залезать внутрь Олег не рискнул, после этого одежду пришлось бы не просто стирать, а сжечь на балконе, поэтому разговаривать пришлось на улице, на промозглом ветру.

Пыря – тощий мужичонка неопределенного возраста с хитрыми, не заплывшими еще от алкоголя глазками – сообщил (не бесплатно, разумеется), что Ларка-собачница у него действительно есть. Кликуху свою она получила за то, что уж больно любит собак, вечно вокруг нее целая стая ошивается. Несколько дней назад – четыре, если быть точным, – и Ларка, и ее собаки исчезли. Пыря решил, что ушли куда-то. У Ларки постоянно случались конфликты на почве ревности к самому Пыре с другой дамой из компании, и Пыря решил, что Ларка просто решила свалить. Искать ее никто, разумеется, не собирался. Ушла и ушла, бомжи – народ свободный. А что собак забрала, так еще лучше. Место занимают, кормить их надо, еще и воняют псиной. И хоть с последним Олег не мог спорить, но про себя подумал, что уж не Пыре об этом рассуждать. От него самого несло за версту.

Расспросил Олег бомжей и о той ночи, когда в гаражах погибла женщина. Эта компания, как и друзья Груздя, толпу ментов видела, но близко не подходила. Подойди – загребут еще. Ментам же лишь бы крайних найти, а обвинить свободный народ в убийстве вообще плевое дело. Поэтому они предпочитали держаться на расстоянии. И Олег не мог их в этом винить. Зато среди них нашелся свидетель, который хоть и не видел самого трупа, зато заметил кое-что необычное ночью.

– Я отлить вставал, – рассказывал молодой еще парнишка, и даже вполне симпатичный, если бы его отмыть. – Отошел подальше, а то Пыря орет, если рядом. Стою, дела свои делаю, вдруг слышу: гул какой-то. Как самолет летит, только тише намного. Голову задрал, а там столб света прямо в небо уходит. Испугался – капец. Быстренько назад к своим побежал, мало ли что.

– Во сколько это было? – уточнил Олег, мгновенно напрягшись.

– А я знаю? Ночью ж что три, что семь – все одно. Заснул потом, не знаю, сколько до утра еще оставалось.

– И где ты видел этот свет?

Парень махнул рукой в сторону гаражей.

– Там где-то, я не присматривался, если честно.

– А запах был?

– Какой запах? – не понял парнишка.

– Ну, когда гул этот появился и свет, воняло чем-то?

Мальчонка пожал худыми плечами.

– Да кто его знает? Тут все время чем-то воняет. Я не принюхивался.

Пожалуй, не принюхиваться – это первое, чему учится человек, попавший в компанию к бездомным. Иначе тут не выжить.

Поскольку никто из бомжей не видел мертвую женщину, они не могли сказать, была ли это Лара или нет. Впрочем, Олег сомневался, что, даже если бы увидели, узнали бы. Муж Коростаевой собственную жену не узнал. Ни о каких вещах Ларки, чтобы снять отпечатки пальцев, тоже речи не шло. Каждый уважающий себя бомж все свое носит с собой, как черепаха. И в этом есть смысл: оставь, так твоей вещи непременно найдется новый хозяин.

Расспросив товарищей Лары, куда она обычно уходила гулять со своими собаками, Олег направился по тому же маршруту. Едва ли он мог ответить на вопрос, что собирается найти. Если Лара действительно ушла куда-то на другое место жительства, то ничего он не найдет. Если это она лежит в морге, то тем более.

И все-таки он ее нашел.

Сначала прошелся вдоль кладбища, где обычно гуляла Лара, но не увидел ни ее следов, ни даже следов собак, а ведь бомжи говорили, что в последнее время у Лары было не то пять, не то шесть собак. А потом заметил вдалеке кирпичное полуразрушенное здание. То ли недостроенное, то ли уже почти разобранное. Чуйка погнала Олега туда и не соврала.

Женщина лежала на полу, вся в крови. Кровь была повсюду: на полу, на стенах. Очевидно, хлестала из разорванного горла. И в крови этой кругом виднелись следы собачьих лап. Следы уводили в другой конец здания, и Олег не решился пойти проверять, там собаки или ушли. У него при себе не было оружия, и в случае чего от разъяренной стаи отбиваться будет нечем. Если они не пожалели ту, что их кормила, то уж с ним-то церемониться точно не станут.

Убедившись, что не оставил собственных следов, Олег осторожно вышел из здания и направился в другую от гаражей сторону. Звонить в полицию с мобильного не стал, все номера там высвечиваются, его быстро установят. А объяснять, что он здесь делал, ему не хотелось. Можно было бы сослаться на оперативную необходимость, но от него пахло алкоголем. Если доложат начальству, то по головке не погладят. Найдет, как сообщить анонимно, просто подальше отсюда.

Самое главное он узнал: погибшая в гаражах женщина не была Ларкой-собачницей, а значит, ее имя все еще не установлено и возраст по-прежнему неизвестен. Зато уже ясно, что погибла она по той же причине, что и Нелли Коростаева. Следовательно, это уже система.