Текст книги "Случайное небо. (life-book)"

У меня получилось остаться незамеченной и затеряться в аэропорту Копенгагена. Люблю романтические комедии, иногда не против мелодрамы, но стать главной героиней мистического детектива – это для меня уж слишком.

Москва – Сплит. Море внутри

Спросила себя о последнем желании – и первой пришла мысль: услышать шум моря. Разумеется, Он мое желание исполнил: сразу, не дожидаясь результатов биопсии. Купил с телефона два билета на ближайший рейс в первую же попавшуюся страну, где есть море, – и через два часа мы уже были в аэропорту и ждали посадку Москва – Сплит. Интересно, почему рулетка судьбы отправила меня именно в Хорватию? В прошлый раз я была здесь одиннадцать лет назад, со вторым мужем и трехлетним тогда сыном. Тогда-то я поняла, что ошиблась в выборе спутника – и в путешествии, и в собственной жизни. Вся неделя отпуска прошла под новый концерт Земфиры в наушниках; никакого шума моря я не слышала – как не слышала и собственного сердца.

Первый раз я оказалась на море в «несезон», когда ветрено и временами дождливо. Но мне и не нужна сейчас солнечная лазурь и прогретый песок меж пальцев. Только шум моря, только его древняя и мощная жизнь.

Странно, что этого захотелось именно сейчас…

В моей жизни это не первое испытание диагнозом. Несколько лет назад уже находили опухоль, тогда она оказалась доброкачественной. Но – тот же двадцать один день ожидания. Слезы, депрессия, прозрение – все по сценарию тех трех недель. Тогда я ушла наконец от мужа, сменила работу, переехала в другой город. Стала другим человеком. Помню, список того, чего я в жизни не успела и что хотела бы изменить, не помещался в голове. То я рыдала в голос, то холодно, логично планировала перемены… И вот теперь, несколько лет спустя, испытание повторяется. Взяли биопсию – и жди двадцать один день, вынесут тебе приговор или снова отложат на неопределенный срок.

А я просто захотела услышать шум моря.

Раньше он не был для меня самостоятельной ценностью – скорее фоном для детского смеха и игр, для романтических прогулок на отдыхе теплым вечером после бутылки вина. Но теперь мне вдруг захотелось заполнить этим шумом весь свой мир, чтобы заглушить им неотвязные мысли.

Как хорошо, что в жизни еще есть место чуду! Еще пять часов назад я сидела в машине на Садовом кольце, с пластырем на шее и тупой болью от манипуляций онколога; а сейчас, завернувшись в гостиничный колючий, но очень теплый плед, сижу на одиноком сломанном пляжном лежаке, и мне хорошо и спокойно.

Его я попросила оставить меня одну. Согласился он не сразу. Боковым зрением вижу его – вон сидит на террасе прибрежного кафе. Мы уже год вместе, но, пожалуй, это первое НАШЕ серьезное испытание. Правда, пока оно не кажется мне серьезным: все как-то очень легко и естественно. Весь полет мы молчали и держались за руки; иногда он сжимал мне руку чуть сильнее – быть может, вспоминал, по какой такой причине мы оказались в самолете посреди недели в строгих офисных костюмах. Иногда оборачивался и чмокал меня в лоб. Как родитель, что, проходя мимо ребенка, всякий раз старается напомнить ему, что любит. Сейчас он кажется непринужденным; внутреннее напряжение выдает лишь нога, отстукивающая какой-то неслышный ритм. Приглядывает за мной. Должно быть, еще не очень понимает, чего от меня ждать. Да и чего вообще ожидать от человека в такой ситуации?

А мне не грустно, не тоскливо, не страшно, не жаль себя, как он, может быть, думает. Мне по-настоящему хорошо – потому что на этот раз я ничего не хочу менять и в голове нет никакого списка. Уже несколько лет, с того самого испытания, я ценю каждый день и живу сегодня так, словно никакого завтра не будет. И всю любовь, что порождает мое «я», стараюсь просто отдавать, никого не воспитывая, никем не манипулируя.

Сейчас мне нужен только шум моря. Все когда-нибудь закончится, а он останется. Он был до меня и будет после меня, его будут слушать мои дети и дети моих детей. Хочу запомнить ритм этих разбивающихся о берег волн. Они звучат так спокойно, так умиротворенно – в унисон с моим сердцем. И, кажется, на этом лежаке хватит места для двоих…

Москва – Новосибирск. Небесные связи

– Пойдем на концерт в субботу?

У меня все хорошо. И это не аутотренинг. По настоящему ВСЕ ХОРОШО. Но почему я, почти не раздумывая, ответила «пойдем»? Ведь это значит врать – врать любимому человеку, тому самому, с которым «все хорошо»…

Три года прошло после нашего болезненного… нет, почти смертельного расставания. Мы блокировали номера, страницы, стирали файлы и память, удаляли фотографии, выводили пятна любви с одежды и из сердца. Через год у нас получилось. Он – хороший семьянин, а я окончательно выписалась из клиники неврозов. Через два года я – счастливая невеста надежного, перспективного, ХОРОШЕГО парня. Идеальные профили в соцсетях: дети, театры, карьеры, квартиры. А через три – его: «Пойдем на концерт в субботу?» и мое: «Пойдем». Интересно, что за концерт может быть после всемирного потопа?

И я вру.

– У тебя ведь в субботу тренировка? У меня оплачена лекция по современному искусству в 19.00. Как думаешь, сходить? Ты же не променяешь системный подход на Малевича? Придется одной идти… Или, может, не ходить?

– Конечно, сходи. Развеешься.

Мне жутко от мысли, что я вру, – но выходит как-то очень естественно, непринужденно, небрежно даже. Только чувствую легкий жар в лице – кровь приливает к щекам. В голове стучит слово из киношных детективов: «Преднамеренное». Например, преднамеренное убийство. Значит, не случайное, не в состоянии аффекта, а холодно и цинично продуманное во всех деталях. На суде преднамеренность – отягчающее обстоятельство. Если тебя раскроют.

Надеваю нарядное платье, туфли на каблуках. Кажется, он непременно должен заметить, что для лекции по современному искусству платье слишком короткое, чулки в начале зимы неуместны, а уж каблуки на льду ради какого-то Малевича или Кандинского, давным-давно покойного, – и вовсе абсурд.

– Ну все, я пошла. Скоро буду.

Выхожу из подъезда, отключаю мобильный и думаю, что впереди у меня три часа. Сто восемьдесят минут на другую жизнь. Это очень много. Еще не понимаю, куда иду – в прошлое, в будущее, а может, просто в никуда? Все равно! Хочется не просто идти – бежать вприпрыжку; и плевать на последствия. Немного страшно, но и жутко любопытно, как же я-другая отреагирую на него-другого. Так сильно бьется сердце – как всегда перед встречей с ним. Думала, прошло, но нет; видно, память сердечной мышцы сильнее памяти рассудка.

Захожу в кафе, где мы договорились встретиться. Его нет. Оглядываюсь по сторонам – не вижу. Он что, не пришел?! Это шутка такая?! Нет, совсем на него не похоже – он вообще редко шутил… Хватаюсь за выключенный телефон – но вдруг ощущаю темечком пронзительное тепло. Поднимаю взгляд. Ну конечно! На своем любимом наблюдательном пункте – сверху, в тени! Взбегаю по ступеням, словно школьница, опаздывающая на урок. Формальные, светские, немного манерные: «Привет!» – «Привет!» Никак не могу снять с себя шубу на трех пуговицах, он пытается помочь, но тоже как-то неловко…

– Знаешь, я перестал пить вино. И вообще стал совсем скучным. Ты выпьешь?

– Да… Но что за странное, внезапное решение? Что-то случилось? Что изменилось в твоей налаженной жизни?

– Допустим, просто захотелось получить эстетическое наслаждение от музыки. Нет такого варианта?

– Нет.

Полчаса разговора ни о чем. Ничего важного, ничего звучного, ничего болезненного. Только стук сердца, заглушающий все. И обрывки фраз, возрождающие во мне что-то давно забытое – казалось, прочно похороненное под рутиной «партнерских отношений» и бременем какой-то вечной ответственности…

– Мне кажется, или все мужчины вокруг смотрят на тебя?.. Коленочки не замерзли?.. Голова кружится от твоего запаха… Разве бывают такие красивые девочки?.. Не верю своему сегодняшнему счастью…

– Я уже и забыла, насколько я ЖЕНЩИНА с тобой…

Странный выбор мероприятия: концерт органной музыки в протестантской церкви. Он же не верит в Бога! Точнее, не верил, когда я его знала. В его мире была лишь Вселенная, а в небо он позволял себе смотреть в качестве награды за личные достижения. И постоянно грешил. Точнее, мы грешили. Прелюбодействовали целых девять месяцев. «Прелюбодеяние» – кажется, так называют в Библии отношения женатых людей? А в светском словаре для этого есть слово «измена». И все же это было божественно. Да, именно божественно – для меня, верующей. Во мне жила любовь, каждый день и каждый час. Себе мы точно не изменяли – а о других просто не помнили. Не все в нашей жизни зависит от нас – и это был как раз такой случай.

Мы ведь и сейчас, наверное, грешим. Или просто «эстетически наслаждаемся музыкой»? Садимся на церковную скамью, как в американских фильмах в сценах венчания или похорон. По привычке прячущихся любовников выбираем последний ряд и место сбоку. Звучит Бах – и я медленно беру его под руку, кладу голову ему на плечо. Со стороны это все еще может казаться обыденностью, дружеской позой давно знакомых людей. Несколько композиций мы сидим, не шевелясь. Сердцебиение утихло, музыка проникает под кожу и все-таки доходит до сознания. Я не готова была даже слышать ее – музыка сегодня не в центре событий, она стала лишь формальным поводом… Но вдруг меня накрыло. За Бахом последовал Вивальди; и я не заметила, когда он начал гладить мою руку. Очень аккуратно, ненавязчиво, нежно. Лишь между композициями, в тишине, я уловила это ощущение – тихое, ласковое тепло чужой руки. Неритмичное, непредсказуемое, словно ноты великих шедевров: обыватель без музыкального образования, вроде меня, не в силах понять, почему так построена, так развивается эта мелодия, – музыка просто проникает в тебя и в тебе живет. Мои рука и сердце сейчас тоже живут сами по себе, отдельной от меня жизнью. Пальцы поддаются каждому его движению, ладонь раскрывается и снова сжимается, страшась, что это чужое тепло вдруг ее покинет. Кончики пальцев превратились в эрогенные зоны, кажется, я чувствую каждый их миллиметр…

Орган затих. Я открываю глаза, поднимаю голову с его плеча – и понимаю вдруг, что за эти пятьдесят пять минут мы не произнесли ни слова, но сказали друг другу так много. Времени не было, оно остановилось. Если Бог и вправду есть любовь – то, что происходило между нами, нельзя назвать грехом. Мы просто прожили еще одну прекрасную жизнь.

Выходим, садимся в машину – «автомобиль Джеймса Бонда», такой же прекрасный, как его хозяин. Мчимся по Садовому кольцу. По его вздоху я понимаю: оба мы сейчас жалеем о чем-то для нормального человека безумном – о том, что автомобиль его не умеет ездить медленно и поздним субботним вечером на Садовом совсем нет пробок. В этот вечер наше ощущение времени совсем не совпадает с циферблатом его швейцарских часов.

Он никогда не любил долгих расставаний – и я не забыла его привычек. За пару перекрестков, увидев шпиль собственного дома, из осторожности я выхожу из машины – и он срывается с места и мчится прочь, в какие-то доли секунды исчезает за поворотом, словно ничего и не было. А точно ли что-то было?

Ловя губами первые снежинки, ломая каблуками первый, едва схватившийся на лужах лед, я медленно возвращаюсь в свою прежнюю жизнь. Сейчас включу телефон – и писк эсэмэсок и неотвеченных вызовов окончательно вернет меня к старому, привычному…

– Девушка, просыпайтесь! Пристегните ремень, мы снижаемся…

Москва – Хабаровск. Какая глупая игра – любить неведомо кого…

В полете не работают средства связи. Есть время почистить их электронную память, оставив в человеческой только то, что отзовется при прочтении мегабайт слов.

Сентябрь 2015

Роберт: В каких ты сегодня трусиках?

Удалить сообщение. Заблокировать пользователя.

Загрузить архив сообщений?

Февраль 2013

Наташа: Мне нравится твое имя. Наверное, твоя мама, как только увидела тебя, уже знала, что красавцем вырастешь. Женщинам наверняка приятно в постели тебе на ушко шептать «Роберт».

Роберт: Сижу на правлении. Скучное занятие… Ты часто плакала, когда была замужем первый раз? В школе я был некрасивым и толстым. К шестому классу все неожиданно изменилось, изменился я, и бурный интерес со стороны девушек с тех пор преследует меня… Но я не жалуюсь и стойко переношу это -). Кажется, у меня только и интересов осталось в жизни – читать твои сообщения и ждать новые.

Наташа: А у меня писать их тебе)

Роберт: У вас уже поздно. Наверное, в доме у тебя тишина, которую ты так любишь. Представляю, как ты сейчас выйдешь из ванной, теплая, вкусно пахнущая. Тихо подойдешь к кровати, ляжешь на живот и обнимешь подушку. Ты спишь раздетая? Есть несколько минут до совещания. Подошел к окну, открыл его. Стою в потоке холодного воздуха, смотрю на Москву. У меня замечательный вид из окна – corner room, окна от пола до потолка, я специально ничем их не завешиваю, чтобы видеть рассветы и закаты… Приезжающие иностранцы завидуют, говорят, по их меркам, это круто – corner room. Как-то я отказался от одного предложения о работе – сказал хантеру, что у меня слишком хороший вид из окна -) … Стало холодно. Пойду разгребать e-mail-ы.

Март 2013

Наташа: Хочу знать о тебе больше. Интересно, какой ты на вкус и запах, мягкие ли у тебя волосы? Какого оттенка твои глаза, когда в лицо светит солнышко? Хочу знать, какой ты, когда тебе хорошо – и когда очень хорошо…

Роберт: Доброе утро, девушка моей мечты! И тебя с Весной! По утрам все светлее. Уже видно отражение деревьев в нашем стеклянном бизнес-центре. Скоро, подъезжая, можно будет видеть отражающиеся в окнах облака. Помню, как я был поражен этой картиной, когда прошедшим летом оторвал взгляд от планшета и увидел из затемненного окна автомобиля сумасшедшую голубизну неба и облака в огромном стеклянном панно передо мной. Скоро вновь появятся потрясающие закаты в окнах кабинета, каждый день новые. А обо мне… Что ты хочешь знать обо мне? По мере развития самосознания и цивилизации привычки, которые раньше считались вредными, больше такими не кажутся. Например, употребление спиртного. Моя мама теряет дар речи, когда узнает, что я выпил или собираюсь выпить. Но друзья-французы привили мне привычку не садиться за стол без вина, и когда я приезжаю к родителям, мне нелегко даются семейные трезвые ужины. Курение – курю с 14 лет, но никогда не делаю этого дома или в машине (не люблю запах, который потом остается). У меня нет сильной зависимости, бывают периоды, когда курю много, бывают, когда месяцами не тянет. На журнальном столике рядом с диваном в моем кабинете пачка сигарет лежит нетронутой уже несколько месяцев.

Что еще? Смотрю (смотрел… -)) на красивых женщин. …последнее время только на фотографиях. Все смотрю на одну блондинку. Очень уж хороша! Ну вот, ты про меня практически уже все знаешь. -)

Наташа: Твои женщины имеют что-то общее, какой-то типаж, может быть? Они моложе тебя? Худенькие? Синеглазые? Независимые? Наивные? Или на каждый случай разные? Как надо себя вести, чтобы вызвать твой интерес? Ты больше хочешь любить или быть любимым?

Роберт: Наверное, я забыл, какие бывают женщины. Нет, конечно, помню, как они выглядят и как разговаривают: в компании, которой я управляю, 80% работников – молоденькие девушки. Я не аскет и не начал бояться женщин, просто последние два года мой рабочий день был редко меньше 13 часов, вот все женщины и разбежались :-). В этом году немного легче. Система создана, работает, остается только ее поддерживать и апгрейдить. Любить или быть любимым? У меня нет четких установок, я хочу радости и улыбок, а значит, стараюсь внимательно следить за реакцией партнера и радовать его еще больше. Иногда хочется нежиться и ласкаться, иногда хочется fast love. Мне нравится спонтанность. Иногда в неожиданных местах, например, просто остановиться посреди города в машине… Или в парке ночью на скамейке. Иногда хочется долго целоваться и томиться желанием, оттягивая самый главный момент. Сегодня у меня был немного нервный день. Вдобавок ко всему провел в холдинге на совещаниях четыре часа. Сотрудники уехали на корпоратив (поздравляем женщин с 8 марта), а я вернулся разгребать почту. Через час поеду на ужин с инвестбанкиром, а потом попытаюсь успеть на концерт «Сплина» в «Б-2». Хочется напиться! Рабочая неделя закончилась, буду сидеть в баре с бокалом Jack Daniels и снова перечитывать твои сообщения.

Наташа: Чем закончился вечер, блондинкой или брюнеткой? Я дома, одна в пустой квартире. Не захотела никого. Тебя хочу! Хотя еще не знаю, как это – быть с тобой. Странно…

Роберт: Сбежал от банкирши. Пустой Кутузовский. Море огней и разбитых машин. Когда сердце где-то далеко, чувствуешь себя одиноким в этом огромном городе. В баре толпа юристов и консалтеров, все с BlackBerry, догуливают корпоративы и постоянно проверяют e-mail-ы… Второй Jack Daniels. После четвертого начну писать стихи… Девушка с ярко-красной помадой внимательно посмотрела на мои часы и начала откровенно улыбаться… попадаются и такие… Девушка, которая пришла с двумя парнями, прошла мимо и положила салфетку с номером телефона… Хочу твое дыхание… Обожаю этот город. Он никогда не спит. Огни!.. Тебе бы здесь понравилось.

Наташа: Судя по наличию стихов, Jack Daniels было больше, чем четыре. Я вчера была со стороны, наверное, похожа на тех людей, которых ты описываешь, правда, не с BlackBerry, а с iPhone. Все окружающие ругались, что я все время смотрю в телефон. А признаков тебя не было и не было… После очередного бокала вина отправила тебе смс. Последнее заведение, где я оказалась, – стрип-бар. У нас в городе он всего один. Там меня настигло состояние абсурда, «зачем я здесь и кто все эти люди», и я сбежала домой. Ты, наверное, сейчас спишь? Хотела бы нырнуть к тебе под одеяло, обнять сзади тебя сонного и полечить твою головную боль после вчерашнего виски. Я предпочитаю смотреть мужчине в глаза, а не на часы. Ничего не понимаю в часах, ювелирных украшениях и живописи. А кстати, какие у тебя часы? (Шучу.)

Роберт: Милая Наташечка! Занимаюсь кучей разных хозяйственных дел. Сейчас заскочу в Mi Piace перекусить и в театр Вахтангова. Не переставая думаю о тебе. Живу с ощущением, что ты где-то рядом… Представляю, как сейчас наклоняюсь и нежно целую твое ушко… Пустой Ленинский, на спидометре 160 между светофорами. Москва бывает и такой…

Наташа: Я пришла домой, а дома была тишина и покой, окно в спальне открыто, и комната полна свежего воздуха. Когда редко бываешь одна, тишина завораживает и дарит ощущение свободы. Я сняла все, что было на мне весь день. Совсем все. Так приятно, когда тело дышит свежим воздухом из окна. Всю дорогу домой я думала о том, что ты обещал меня ласкать… Почему я так хочу тебя?! Я даже почти тебя не знаю, а так хочу тебя всего, и целиком, и отдельные части… И плевать, что я, как приличная девушка, наверное, не должна показывать это желание, – я не могу. Я легла на кровать, чтобы насладиться ощущением предвкушения, и не могла сдержаться, чтобы не коснуться себя… И забыла, где я, и не знаю, сколько прошло времени… Но мне захотелось тебя так сильно, что я готова была отдать все, все на свете за то, чтобы ты был рядом! Не знаю, что со мной, но это прекрасно… Каждый кусочек тела просит ласки, иногда мне кажется, что это уже физическая боль…

Роберт: Прочитал. Сижу на правлении. Отпрошусь-ка я – пойду подышу свежим воздухом…

Наташа: Это все вообще похоже на какое-то безумие, по крайней мере с моей стороны. Но я рада этому безумию. Когда я думаю о тебе, то, кажется, физически чувствую, как расширяются зрачки и сердце начинает биться быстрее. Это сильнее меня. У меня, как у наркомана, пропала воля и сила. Я смотрю на твою фотографию, и кажется, что сто лет тебя знаю, и все, что мне нужно, – чтобы ты меня целовал. Больше нет того ощущения, что преследовало меня годами: что все мужчины мне чужие и ближе, чем на метр, к ним лучше не подходить.

Роберт: Моя милая, красивая девочка из далекого-далекого прошлого. Удивительно, как судьба не дала нам встретиться несколько лет назад и как теперь она томит нас расстоянием и ожиданием… Зачем так? Что это значит? У двух самостоятельных и самодостаточных людей была размеренная, обустроенная жизнь, без всплесков эмоций и душевных волнений. И за несколько дней на расстоянии четырех тысяч километров произошла поразительная химическая реакция! Ходят, разговаривают, едят, дышат два человека в разных концах земли. Делают важные и не очень важные дела, общаются с сотнями других людей, а между ними, через реки и горы, протянулись нити их отношений и чувств. Никто ничего не знает. Для других все остается как было, а эти два человека уже близки, уже вместе… Я безумно хочу тебя! Извини за такое смелое сообщение – это уже третий бокал вина. хочу тебя, пусть даже так – виртуально, словами, фантазиями… Каждое утро, просыпаясь, я каким-то уголком сознания боюсь, что все это – все эти сообщения, неожиданные эмоции, надежды… все окажется неправдой. Каждое утро я с надеждой и спрятанным глубоко внутри страхом открываю fb. И будто снова начинаю жить, увидев маленькую красненькую циферку на значке сообщений.

Апрель 2013

Роберт: С утра беспрерывно четыре совещания, одно собеседование и вот уже больше двух часов правление… Тайком заглядываю в телефон. Хочу быть с тобой, пусть даже виртуально. Что на тебе сегодня?

Наташа: Костюм брючный деловой черный, белая рубашка с тремя расстегнутыми сверху пуговичками. У меня почти всегда деловая униформа. Но я очень люблю платья деловые, мне кажется, что это женственно и красиво.

И шпильки, конечно. Они только очень быстро выходят из строя, потому что за рулем много езжу.

Роберт: Три пуговички!.. Боюсь даже думать, как это выглядит :-).

Наташа: Не бойся, очень даже красиво. Кружавочка от белья чуть-чуть виднеется, а посередине висит маленький ключик от Tiffany.

Роберт: Хочу это увидеть!

Наташа: У меня вокруг куча сотрудников. Не могу сфотографировать.

Роберт: Какая жалость. Так и буду дальше томиться на этом бесконечном правлении без всякой надежды на радость.

Наташа: Не забывай меня, пожалуйста, завтра… и сегодня, и послезавтра…

Роберт: Забыть такие дни и ночи постоянного восторга тобою и томления – это невозможно!

Наташа: Представляешь, подсознание выдает мне картинку, когда я часто видела тебя на улице Весенней, тогда, давно.

Роберт: Ты уже тогда была красивой девочкой, хоть и очень юной.

Наташа: Я уже тогда была мамой, работала и училась.

Роберт: Мамой?! Не может быть!

Наташа: Во мне все время борются правила приличия и желания. Что делать?

Роберт: Наслаждайся этой борьбой. Печать на твоих желаниях, а потом шаг в пропасть и падение – это самые сильные ощущения. Наташечка, мне кажется, ты слишком много переживаешь по поводу сексуальной нравственности. Напротив, я твердо уверен, что сильное либидо – удел высокоразвитых личностей, и мировая история дает тому много подтверждений. Я всегда с гордостью говорю окружающим, что я абсолютно порочен, что у меня нет совершенно никаких ограничений. В моей системе ценностей сексуальность стоит на первом месте.

Май 2013

Наташа: Так получилось… Мне 5-го надо быть в Москве.

Роберт: О боже!!! Очень надеюсь, что ты примешь мое приглашение на свидание. 4-го я буду на переговорах в Голландии и пока не определился с датой прилета в Москву. Если тебе не сложно и если ты позволишь надеяться на встречу с тобой, не могла бы ты, пожалуйста, написать твой график этой поездки? Я тогда скорректирую свой.

Наташа: Тебя ни капельки не пугает возможность встречи? А вдруг слова лучше дела, точнее, тела?

Роберт: Ну вот и проверим. Наташа, я мечтаю с тобой встретиться. Я правда думаю, что интеллект – основное условие женской сексуальности. Я правда думаю, что то, что облечено в слова, – из подсознания попадает в сознание. А разве можно отказаться от встречи с девушкой, у которой ТАКОЕ в мыслях! (Только что перечитал предыдущие твои сообщения.) Ну и самое главное – я не сумасшедший, чтобы отказываться от встречи с такой красоткой!.. Убедительно?

Наташа: Очень. Только ты помни о том, что у меня в мыслях, потому что при встрече я могу волноваться и говорить глупости. Вот, уже, кажется, начала делать глупости. Прыгаю по квартире.

Роберт: Только что согласовал график поездки – вернусь из Голландии 5-го. 6-го попытаюсь закончить все к 19.00 и могу неограниченно использовать время для личной жизни. Если хочешь, готов возить-кормить-ласкать тебя весь вечер 6-го и весь день 7-го в моей Москве. Ты увидишь этот волшебный, завораживающий город. Город, который никогда не спит. Каждый день разный. Город, который особенно прекрасен ранним воскресным утром или когда смотришь на него с высоты 18-го этажа из темной тихой комнаты глубокой ночью. Бешеные скорости. Ты либо в потоке, либо в Бибирево… Люди уезжают жить в Питер и пишут, что они наконец-то начали жить, потому что все предыдущие годы они бежали. Бежали, стараясь быть быстрее других. Как-то знакомая, которая решила перебраться в Москву из Родного города, за ужином рассказывала мне, что уже больше полугода живет без секса. У нее четыре постоянных парня, они водят ее на ужины, дарят подарки, но никто из них ни разу не предложил ей заняться сексом. «Что ж ты хочешь, – ответил я, – это мегаполис – пробки, проблемы, постоянный стресс…» Это мегаполис… У меня есть знакомый финансист с Wall Street, он рассказывает, что его рабочий день начинается в 6.00 – а до Манхэттена надо ведь еще добраться! Но Москва все равно Волшебный город. Если ею не восхищаться, не выживешь…

Наташа: Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро! Слов все-таки не хватает, чтобы выразить чувства! Не хочу тратить слова, мысли, время на других мужчин и рассуждения о них. Ты – единственный, о ком я сейчас могу думать. Ты вытеснил все, даже работу. Не представляю, как мне послезавтра (о боже, уже послезавтра!) сосредоточиться на встречах в Москве!

Роберт: Добрался до бара. Сделал первый глоток Jack Daniels. Читаю твои сообщения. Вокруг куча таких же «граждан мира», оторванных от жизни, от семей, детей… Кто-то копается в своих BlackBerry, кто-то тупит с кружкой пива, кто-то использует момент и заигрывает с таким же командировочным коллегой. Три года назад я жил в самолетах и поездах – у меня было по две командировки в неделю. Некоторые аэропорты Европы до сих пор могу проходить насквозь с закрытыми глазами. Сегодня у меня все получилось. Становлюсь счастливчиком? Проверю послезавтра. В бар зашла пара. Такие часто встречаются на конференциях, в гостиницах, в аэропортах. Она – эффектная моложавая блондинка, он – представительный мужчина с сединой на висках. Она разговаривает с кем-то по телефону. Он – пишет интенсивно в своем BlackBerry. Оба заказали still water. Она наклонилась вперед и положила ладонь на его руку… похоже, я их смущаю… Oops, мне улыбнулся мужчина. На всякий случай пойду-ка я к себе. Завтра четверг! Безумно люблю этот день – за ним сразу, без всякого промедления, следует пятница! Будет пятница… Господи! Пожалуйста! Пусть будет ЭТА пятница!

6 мая 2013, суббота

Роберт: Привет, сладкая девочка! Теперь уж точно я могу так писать, потому что знаю это определенно – ты сладкая. Очень! Заканчивается долгий сказочный день. С тобой…

Еще вчера я ехал к практически незнакомому человеку, а сейчас такое чувство, как будто несколько минут назад расстался с частичкой себя… Это был сказочный день! Хочу продолжения…

Наташа: Я долетела. На теле до сих пор следы твоих рук, губ, твой запах. Не хочу принимать душ, чтобы все это осталось со мной хотя бы еще на часок. В самолете и аэропорту не хотелось ни с кем произносить ни слова. Не хочу возвращаться к жизни другой, хочу пожить тобой. Четыре часа без перерыва слушала дурацкую музыку, уже наполовину ставшую нашей. Послевкусие позволяет отличать «одухотворенность» от чего-то еще. Мое тело и мой мозг занимались с тобой ЛЮБОВЬЮ. Что бы ты ни думал и ни говорил, я хочу думать и называть это так.

Роберт: Погоди… Это очень обязывающее слово. Или я все еще наивен, или что-то правда случилось с этим миром? Нынче «в спальню» начали приносить с собой сердца?

Наташа: Прости, прихватила случайно. Надо было дома оставить? Оно у меня слабое и стучит в два раза быстрее, чем у обычных людей, может, в этом причина? Не могла же я оставить его без присмотра.

Роберт: Привыкаю жить заново. Без тебя. Кажется, за вчерашний день я прожил целую жизнь и мало что помню из прошлого. Теперь надо научиться заново есть – это оказалось непросто. Я попробовал… начал… и пока отложил – получилось плохо. Сейчас попробую принять душ. Самая главная задача на сегодня – заново научиться читать. Пока делаешь что-то физически, хоть и неуклюже, но получается, а вот сесть, не двигаться и переключить сознание!.. В голове – картинки вчерашнего дня.

Наташа: Такая же история. Не могу даже сумку разобрать, там же рубашка белая вся в тебе и галстук, который при мне как-то недолго был на тебе, но я буду думать, что ты носил его весь день прежде, чем прийти ко мне.

Достала твой галстук. Ура! Он пахнет тобой!!! Положила его в отдел с ювелирными украшениями. Там замочек стоит и лежат самые ценные вещи в доме. Завтра одену его на работу, чтобы частичка тебя была со мной. Ты удаляешь наши сообщения? Или автоматически они у тебя удаляются?

Роберт: Не удаляю. Я их иногда, когда особенно грущу о тебе, перечитываю. Представляю, как бы два автора написали книги об одной и той же Истории любви. Извини, что я это так без разрешения назвал.

Наташа: Кто-то один должен непременно в таком случае получить как минимум литературную премию. Главное, чтобы жанр был один – роман. Роберт, Роберт, Роберт! Ломка началась. Вот сижу и думаю, что, несмотря на все сложности и перемены, все же любить естественней для человека, чем не любить. Только в состоянии любви ощущаешь жизнь. Мы выстраиваем удобную, размеренную, комфортную жизнь… И в ней забываем ощущение, что все это пустое, если рядом нет человека, с которым хочется быть рядом, просто рядом. В самолете, машине, постели, на улице. Долго ли это может длиться? Я сейчас как никогда понимаю монолог Николь Кидман из фильма Кубрика «С широко закрытыми глазами»…

Роберт: Любимая Наташечка! Оба эти слова главные и очень важные для меня. Потому что тебя (тебя!) зовут Наташечка, потому что то, что я ношу в себе, – это любовь к тебе!

8 мая 2013

Наталья Загорская: Здравствуйте, Наталья. По иронии судьбы меня тоже зовут Наталья. Увидела случайно на Вашем фото галстук моего мужа. В прошлом году подарила ему на день рождения. Начальник службы безопасности моей компании вчера положил мне на стол вашу переписку. Истерик не будет. Я просто утром заблокировала счета Роберта, и мой адвокат оповестил его об условиях развода с моей стороны. Вы наверняка не в курсе, что у нас двое малышей, два и три года, а у Роберта белая заработная плата, и все активы нашей семьи были оформлены на меня до регистрации брака. Ну а теперь мы с Вами обе будем наблюдать силу чувств нашего мужчины. Какие это будут чувства, покажет время…