Текст книги "Мастер-класс по любовной магии"

Глава 21

Поцелуй казался бесконечным и еще долго кружил голову. Честно говоря, Гвендолин даже не помнила, как вернулась в свою комнату. Губы до сих пор горели, а по позвоночнику сладкой негой стекали мурашки.

И лишь одно мешало окунуться в эти ощущения с головой – заговоренный платок.

Чем были вызваны слова и действия Кристиана? Магией или же искренним желанием? Да, он не врал, Гвен это чувствовала, но все же… Так ли он хочет серьезных отношений, как показал? Может, это всего лишь мираж, вызванный утихомирить ее волнение?

Девушка хотела ему верить и в то же время боялась. Она ему нравится, конечно, но так ли сильно? Может, его симпатия окончится, как только ей придется вернуться в Масин?

Каждая девочка мечтает о сказке, и Гвендолин не исключение. Ей хотелось того самого пресловутого «вместе и навсегда», на меньшее она была не согласна. Но какого завершения хочет Кристиан Амальдо, до сих пор загадка, у которой нет ответа.

С такими мыслями Гвендолин легла спать, чтобы наутро проснуться от деликатного стука.

Едва накинув халат, она открыла дверь и удивленно уставилась на прислужника.

– Просили передать это вам, госпожа Харт, – отчеканил тот.

– Благодарю.

Прислужник протянул сверток, перевязанный лазурной ленточкой, и, развернувшись, ушел.

Без какой-либо задней мысли Гвендолин развернула презент. Внутри оказалось кольцо с аметистом и записка: «На нем нет никаких чар». Подписи не было.

Девушка улыбнулась. Почерк принадлежал Кристиану, а вещица явно была подарена с намеком. Интересно, может быть, это и есть ответ на мучившие ее вопросы?

Кристиан стоял у окна и наблюдал, как ветер кружит осенние листья. Вчерашний поцелуй не выходил из головы. Губы Гвен оказались такими мягкими, податливыми, горячими, он даже не ожидал. Эмоции, захлестнувшие в тот момент, застали врасплох. Ни с одной женщиной подобного не испытывал.

Гвендолин стала первым человеком, рядом с которым ему действительно было интересно. Красивых пустышек много, а Гвен обладала незаурядным умом и характером. Да, может, их знакомство нельзя назвать удачным, но даже тогда, во всех этих взаимных обвинениях и спорах, он находил удовольствие. Гвендолин дразнила, бросала вызов, раздражала, злила и одновременно притягивала. У нее было полно тайн, которые не давали покоя. Она задевала его за живое. Проникала в мысли, в душу, в сердце…

Если бы господина Амальдо спросили, он вряд ли сумел бы разумно объяснить эту внезапную одержимость. Лишь одно вызывало уверенность: это не просто влечение. Не гормоны, заставляющие его мужское естество бороться за внимание красивой девушки. Это совсем другое. Более сильное, цельное и вечное.

Он очень надеялся, что Гвендолин наденет кольцо на бал. Если она это сделает, значит, у него есть шанс услышать «да» на свой будущий вопрос.

Академия бурлила. И виной этому были директорские запреты.

Тэвилор хмуро смотрел на делегацию учителей и мысленно делал пометки, кому из них стоит урезать премию в следующем семестре.

– Я директор, а значит, имею на это право! – с твердым убеждением напомнил он.

– Но это же бал! – всплеснула руками госпожа Сара. – Вы хоть представляете, что значит для студентов бал?

– Я и сам был молод, так что…

– Сто лет назад, не меньше! Раз успели забыть, как важен для молодых людей такой день. Мы можем согласиться с запретом на выход в парк, хотя это тоже глупость… – Сара оглядела остальных преподавателей и, получив в ответ подтверждающие кивки, продолжила: – Но лишать студентов индивидуальности не позволим! Простите, господин директор, но ваши запреты больше похожи на старческий маразм.

Тэвилор фыркнул и нехотя пояснил:

– Некоторые студенты хотят дискредитировать академию перед императором.

– Неужели? И откуда студенты знают о приезде его величества, если мы сами узнали об этом только на днях?

– Понятия не имею, но уверен, что они готовят диверсию.

– Какую же? На что способны ученики? – Госпожа Сара покачала головой. – Испугают императора проваленными экзаменами? И как это связано с цветом их нарядов?

– Вы не понимаете! – Тэвилор начинал злиться.

– Не понимаю! И не хочу понимать! – топнула ногой преподавательница чар. – Я женщина и знаю, как красивое платье влияет на самооценку! Или вы сейчас же снимаете свои глупые запреты, или я отказываюсь проводить конкурс на звание лучшей ведьмы!

Преподаватели домовой магии и менталистики тоже кивнули, обозначая позицию – они требуют снятия запретов. Даже Штробер… Тэвилор поморщился. Даже он на стороне этих предателей!

Неужели никто не понимает? Академию ждет крах! А кто останется виноватым? Конечно директор.

Тэвилор сжал зубы. Выход из ситуации напрашивался сам собой.

– Так и быть, – медленно проговорил он. – Запреты сниму. Но также я полностью сниму с себя ответственность за мероприятие. Слышали? Официально все будет на вашей совести.

– Не переживайте, наша совесть не пострадает, – сказал Кристиан Амальдо, рассматривая что-то на директорском шкафу.

Время пробежало незаметно, и настала пора собираться на бал.

Ближе к вечеру Гвендолин отложила в сторону записи по магическим дисциплинам и достала платье. В коридоре слышались голоса студентов и чувствовался аромат парфюмерных зелий. То и дело стучали каблуки проносящихся мимо девиц. Новость, что отменены запреты, облетела академию в мгновение ока.

Слухи донесли, что преподавательский коллектив выступил против директора и перехватил руководство балом. Гвен довольно усмехнулась. Все шло просто отлично!

Она облачилась в лазурное платье с кружевным лифом и принялась причесываться. Сложная укладка испортила бы образ, поэтому Гвен просто приподняла волосы и украсила их скромной заколкой с сапфиром. Кольцо с точно таким же камнем уже сидело на ее пальце.

Кристиан должен был зайти с минуты на минуту, и это заставляло поторопиться. Гвендолин едва успела надеть туфли, как в дверь постучали.

Она бы соврала сама себе, если бы сказала, что совершенно не испытывает волнения. О нет, ее сердце билось как проклятое, посылая горячую кровь к щекам.

Интересно, какое впечатление она произведет?

Девушка открыла дверь и улыбнулась:

– Здравствуй…

Ответом стали расширившиеся глаза Кристиана. Впервые на ее памяти он не сразу нашел что сказать.

– Гвен, ты прекрасна! – совершенно искренне шепнул он.

– Благодарю. – Гвендолин едва заметно облизала пересохшие от волнения губы.

– Я горд, что рядом со мной такая девушка. Придется весь вечер ограждать тебя от поклонников.

Господин Амальдо с улыбкой предложил ей руку и повел к бальному залу.

Следом, мило щебеча, выстраивались другие пары, и казалось, никому нет дела, что Гвендолин Харт проведет этот вечер в обществе молодого преподавателя. И Кристиан, и она сама были приезжими. Год закончится, и они исчезнут, а академия Лазурной Луны продолжит существование, впуская в свои стены новых учеников и учителей.

Гвен украдкой покосилась на Кристиана. Сегодня он был невероятно хорош. Парадный сюртук чудесно подчеркивал широкие плечи, а темные волосы оттеняли горящие предвкушением глаза.

«А ведь он завидный жених для любой уважающей себя девушки», – вдруг подумалось ей, и тянущее теплое чувство разлилось в груди, даря ощущение спокойствия.

Чем ближе они подходили к бальному залу, тем больше народу становилось вокруг. В глазах рябило от многоцветья платьев и шейных платков. Было шумно, тут и там слышался смех, веселые разговоры. Студенты заходили в зал и растекались вдоль стен, занимая места на длинных, покрытых бархатом диванах.

Все преподаватели, за исключением Кристиана, держались на значительном отдалении и старались не вмешиваться в празднество. Лишь изредка, обводя вновь пришедших пристальным взором, обсуждали ту или иную парочку. Директор Тэвилор, в черном сюртуке и с белым галстуком, сидел на небольшом возвышении и всем своим видом показывал, как он недоволен сложившейся обстановкой.

Гвендолин мельком отметила украшение зала: хрустальные цветы и лазурные звезды. Простенько, но мило. Сотни свечей освещали помещение, играла музыка, на одиноко стоящих столиках красовались чаши с фруктами и легкими напитками.

– Ты надела кольцо, – вдруг сказал Кристиан, и Гвендолин поняла, что он уже пару минут разглядывает ее руки.

– Да, надела. Оно очень красивое, спасибо большое.

– Я рад, что понравилось. – Он сжал ее пальчики и поднес к губам, опаляя дыханием. – Первый танец – мой?

– Конечно, даже не сомневайся.

Кристиан улыбнулся, скользнул взглядом куда-то в сторону и сразу помрачнел. К ним спешил Орион РоХорр.

– Гвендолин, привет! – срывая голос на нервно-высокую ноту, наигранно безмятежно поприветствовал он. – Хотел пригласить на танец. Согласна?

– Пригласить меня? – озадачилась Гвен, но, заметив позади него рыжие локоны Мэри, мысленно застонала. – Орион, ты ничего не напутал? Твоя большая любовь – не я. Отстань, будь добр.

Интересно, что он задумал? Судя по мордашке обожаемой Мэри, у них определенно есть план.

Глава 22

Господин Амальдо очень не хотел идти за напитками, но Гвендолин настояла. В конце концов, она имела право пообщаться с Орионом наедине.

– Позволь напомнить, что за тобой должок, – прошипела Гвен, сузив глаза.

– Я и не отказываюсь, – тихо ответил Орион. – Заметь, даже не спрашиваю, зачем понадобилось в директорском кабинете красть…

– Тш-ш-ш!

– …это. – Он огляделся по сторонам и шагнул ближе. – Просто пойдем потанцуем.

– Еще никто не танцует, к тому же первый танец я уже обещала другому.

– А я все-таки прошу подарить первый танец мне. – Голос Ориона звучал твердо, что, если честно, было удивительно. – Пожалуйста.

– Нет.

– Гвен, мне очень нужно.

О матерь-магия! Гвендолин едва не рассмеялась. Если это и есть попытка убрать ее с дороги обожаемой Мэри, то выглядит все достаточно жалко.

– Нет, – повторила она и коварно добавила: – Не могу сейчас отвлекаться на посторонние мысли. Скоро начнутся состязания, сам понимаешь.

Лицо Ориона вытянулось, в глазах мелькнуло нечто недоброе. Гвендолин мягко скользнула в его мыслефон… Глупец так и не обзавелся амулетом. Напрасно. Если бы носил, то сейчас бы не стоял, опутанный навеянными помыслами. Кто его так захомутал, интересно? Гвендолин прищурилась. Какой знакомый почерк… Неужели Кристиан? Когда только успел? Наверное, когда узнал про огонек, пущенный Орионом ей под кровать. Проявил заботу и урезонил злостные мысли в отношении Гвен. Это было приятно.

Теперь понятно, почему Орион не может причинить сильный вред. Ну а с мелкими неприятностями она легко справится.

– Победит Мэри, – уперто сказал парень.

– Уверен? – Гвендолин вздернула брови. – Ты действительно уверен, что рыжая достойна победы? Орион, она же тебя за человека не считает.

– Не смей так о ней отзываться! Она моя невеста!

– Почти. Почти твоя невеста. И это самое «почти» много значит, правда?

Орион скрежетнул зубами, но сразу успокоился. Внушение от Кристиана работало безотказно.

– Ты недостойна даже имя ее произносить, – скривился РоХорр.

– А ты недостоин со мной разговаривать, – парировала девушка. – Но я же терплю.

– Ты проиграешь.

– Ты тоже. Особенно если женишься на Мэри. Пожалей ваших будущих детей, как им жить с такими родителями?

Гвендолин изредка посматривала за спину Ориона, стараясь отслеживать действия рыжей девицы. И прекрасно видела, что чем дольше они беседовали, тем сильнее мрачнела Мэри. Видимо, понимала, что победа так легко не дастся.

Орион еще немного посверлил ее угрожающим взором и ушел. Бедный наивный человек, не видать ему брака с желанной девушкой как своих ушей.

Но оно и к лучшему, со временем найдет невесту получше. Между прочим, на Ориона многие студентки засматривались, но его сердце было занято жестокой Мэри Мосс. Так может, после сегодняшнего вечера оно освободится?

Кристиан подошел неожиданно и протянул бокал с виноградным соком:

– Вино тебе пока противопоказано, извини.

– Почему? – удивилась Гвендолин.

– Помешает сосредоточиться в нужный момент. – Он сел рядом. – Кстати, тебя искала Лавиния.

– О… а я про нее совсем забыла! Подождешь минутку, я быстро?

– Куда же денусь. Иди. – Кристиан улыбнулся. – Надеюсь, что к танцам ты вернешься.

– Всенепременно! – пообещала Гведолин и тихо добавила: – Прости. Я правда быстро.

Лавиния нашлась на другом конце зала, рядом с Питером. Удивительно, но вместе они представляли довольно неплохую пару: яркая, но при этом холодная девушка и спокойный, сдержанный парень. О том, что он мог быть настоящим засранцем, Гвендолин старалась не думать.

– Привет!

– Гвен, ты чудесно выглядишь! – Лавиния обняла подругу и быстро шепнула в самое ухо: – Питер хочет кое-что сказать, будь добра выслушать его не нервничая.

Предупреждение выглядело странным, и Гвен заинтересованно кивнула.

– Пит, нам с Гвендолин жарко, – улыбнулась Лавиния парню. – Проводи нас, пожалуйста, на балкон. Он же открыт? Преподаватели не могут быть настолько жестоки, чтобы запереть всех без единого порыва свежего ветерка.

Лавиния болтала громко и непринужденно, создавая образ студенческой беззаботности. Питер с удовольствием ей подыгрывал.

Но едва они вышли на балкон, как парень изменился в лице.

– Гвен, – нехотя произнес он. – Я должен сказать… Хоть это и неприятно, но все же… Орион и Мэри что-то замыслили. Они мои друзья, мне не хочется их подставлять, и если бы это касалось тебя одной, я бы и слова не вымолвил, но Лавиния тоже может пострадать. А этого я никак не могу допустить.

Гвендолин долго вглядывалась в лицо Питера, раздумывая о его словах. А потом махнула рукой:

– Все в порядке, не беспокойся. Я очень благодарна за предупреждение и ценю это. Но ненависть Мэри сюрпризом ни для кого не стала.

– Тебя уже кто-то предупредил? Кто? Орион?

– Нет, что ты! Он все так же пытается угодить своей любимой и избавить мир от тех, кто ее раздражает! – рассмеялась Гвендолин. – Жаль, что это неосуществимо.

– Почему? – спросил Питер.

– Я так просто не сдаюсь. И рассчитываю на честное соперничество.

Говоря это, Гвендолин посмотрела на Лавинию. Девушка всегда вела себя мирно и не лезла в конфликты. Очень не хотелось видеть в ней противника.

– Ведь конкурс на самом деле ничего не значит. Так же, как и звание лучшей ведьмы года, – продолжила Гвендолин. – Это не даст ни верных друзей, ни счастливой семейной жизни. Не поможет ни с учебой, ни с будущей работой. Поэтому смысла нет бороться так, будто от этого зависит судьба. Я хочу дружеских состязаний.

– Согласна, – с облегчением выдохнула Лавиния, протягивая руку, которую Гвендолин тут же пожала. – Ты и раньше говорила что-то подобное, но я все равно опасалась, что победа для тебя важней. Спасибо, Гвен.

– И тебе спасибо.

– А мне-то за что?

– За то, что остаешься здравомыслящим человеком.

Девушки улыбнулись друг другу и разошлись. Настало время танцев.

Мастер Амальдо ждал на прежнем месте.

Непринужденно поднялся навстречу и с легкой улыбкой протянул руку ладонью вверх:

– Первый танец мой, ты обещала.

– Даже не думала отказывать. – Гвен вложила пальцы в его ладонь.

Первым по программе шел классический танец. Говорили, что прабабушка императора очень его любила. Но Гвендолин немного нервничала, опасаясь, что не сможет вспомнить все па. В настоящее время от подобных сложных танцев мало что осталось, и некоторые студенты переглядывались с явным замешательством.

– Тэвилор хочет выслужиться перед императором, – пояснил Кристиан. – Не переживай, я подскажу, если забудешь.

Гвен кивнула. Дедушка Бруксвилд тоже любил этот танец, но никогда не настаивал, чтобы внучка учила его в обязательном порядке. И все-таки она выучила. Не идеально, конечно, просто на всякий случай. Кто же знал, что он и правда понадобится?

Кристиан танцевал идеально, он мягко и уверенно вел, и Гвендолин не испытывала ни малейшего дискомфорта. Она больше не боялась споткнуться о подол платья, не боялась сбиться с ритма… Удивительное ощущение, когда можно довериться партнеру и ни о чем не задумываться.

Под звуки музыки по залу плавно кружились студенты и преподаватели. Рядом танцевали Лавиния и Питер, чуть подальше мелькали Орион и Мэри.

– Посмотри-ка, – прошептал Кристиан. – Мы, оказывается, не одни такие.

«Какие?» – хотела спросить Гвендолин, но тут же закусила губу и тихонько рассмеялась. Оказывается, госпожа Сара самозабвенно танцевала с одним из старшекурсников. Высокий широкоплечий парень не сводил влюбленного взора с преподавательницы чарования.

– Это Томас Эйри, – подсказал Кристиан. – Три раза заваливал экзамены, чтобы не покидать академию. Все ждал, когда достаточно повзрослеет, чтобы Сара ответила согласием. Видимо, дождался.

– Они неплохо смотрятся вместе.

– Мы тоже. Ты сегодня ослепительно прекрасна, и я безумно горд, что являюсь твоей парой.

Гвендолин приподняла голову и улыбнулась.

– Ты затмила остальных студенток, – тихо признался Кристиан. – Уверен, это их очень злит.

– Ты преувеличиваешь.

– Ни капли! А еще их очень злит то, что их собственные партнеры не спускают с тебя глаз. Сказать честно, меня это тоже немного напрягает.

Девушка недоверчиво хмыкнула:

– Ревнуешь?

– Каюсь, немного ревную. – Мастер Амальдо сильнее сжал ее талию. – Но мне простительно, разве нет?

– Ревность – это признак недоверия. Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, но с удовольствием подстрахуюсь.

Он чуть наклонился и коснулся губами виска Гвендолин. Осторожно, едва заметно, так чтобы не подпортить репутацию. И все же те, кто сейчас пристально наблюдал за ними, поняли: Кристиан никого к ней не подпустит.

– Собственник, значит? – усмехнулась Гвендолин.

– А ты разве нет?

– Немного. Самую малость.

– Неужели? Так я и поверил!

В его глазах сверкнули знакомые искры веселья. И Гвен вздрогнула, когда Кристиан одним неуловимым движением притянул ее еще ближе – хотя куда уж ближе? – и пальцами начал мягко выписывать какие-то узоры, легкие, едва уловимые, которые никто посторонний не заметил бы, а вот Гвендолин сквозь тонкую ткань платья ощущала весьма отчетливо.

Кристиан был намного выше, и это почему-то дарило чувство беззащитности, но в то же время неимоверной защищенности. Очень странное, если разобраться, но приятное.

Сейчас, когда ее нос находился где-то в районе его шеи, Гвендолин вдыхала мужской одеколон, и этот запах заполнял легкие целиком, точно так же, как любовное зелье. Кристиан был так близко, что она ощущала тепло его тела и почти слышала удары сердца.

Вдруг стало нечем дышать, в зале, казалось, было нестерпимо жарко. Гвендолин чувствовала, как ее собственное сердце бешено бьется в груди, как подрагивают руки. И Кристиан ведь наверняка тоже ощущает эту дрожь…

Музыка смолкла, но девушка не сразу осознала, что танец подошел к концу. Она позабыла обо всем, полностью растворившись в партнере, и это было так потрясающе!

– Гвен… – послышался тихий голос Кристиана.

– Мм? – Гвендолин нежилась в объятиях.

– Ты изумительно танцуешь.

Она рассмеялась. Зазвучала новая мелодия, но Гвен, понимая, что следует успокоиться, попросила о передышке.

Они отошли к стене, а потом Кристиан потянул ее дальше, на балкон.

– В зале и правда жарко, – пояснил он, разглядывая девушку. – О чем ты говорила с Лавинией и Питером?

– Он хотел предупредить меня о Мэри и Орионе. – Гвендолин подставила лицо свежему осеннему ветру. – Знаешь, а ведь этим поступком Питер искупил прошлые грехи. Да и Лавинии он вроде не так безразличен, как она хочет показать.

– Думаешь? Хотя тебе виднее.

– Девушка часто может говорить «нет», когда на самом деле подразумевает «да».

– А наоборот? – Кристиан обнял ее со спины. – Если девушка говорит «да», может ли это обозначать «нет»?

– Вполне, – мурлыкнула Гвендолин.

– Хм… Это немного тревожит. Мне стоит беспокоиться?

– Пока нет.

– «Пока»?

– Посмотрим, что будет дальше. – Гвен вывернулась из объятий и заметила рыжую Мэри, стоявшую около входа на балкон. – А тебе чего здесь надо?

– Ой, я не хотела мешать! – Девица пожала плечами. На ней было бледно-желтое платье, которое совершенно не шло к рыжим волосам, но ее, кажется, это совершенно не беспокоило. – Просто там объявили белый танец, и я подумала, что будет очень мило, если приглашу любимого преподавателя.

– После того как ты приперлась к нему голой? – Гвендолин поразилась такому нахальству.

– Зато господин Амальдо успел оценить мои прелести, – подмигнула Мэри.

– Ах, успел оценить… Тогда конечно, – расплылась Гвен в самой сладкой улыбке. Она подошла вплотную к Мэри и едва слышно сказала: – Не оставишь в покое Кристиана – отобью Ориона.

– Что?

– Что слышала. Думаешь, его неземная любовь не пройдет после сильного приворотного? Кристиан все равно на тебе не женится, даже если проведет пару ночей, а я с Орионом стану респектабельной замужней дамой. Говорят, его папочка очень богат и ни в чем не отказывает любимому сыночку.

– Ну ты и дрянь! – прошипела Мэри.

– С тебя беру пример, радость моя, – пропела Гвендолин. – Не нервничай, тебе не идет красная от злобы моська.

– Стерва!

Гвен почувствовала, что Кристиан тоже приблизился, и улыбнулась.

– Что происходит? – спросил он. – Госпожа Мосс, что вы себе позволяете?

– Я? Да это все она! – ярилась Мэри.

– Все в порядке, Крис. – Гвендолин перевела взгляд на мужчину. – Просто госпожа Мосс очень хотела пригласить тебя на белый танец. Я, конечно, разрешила, но она не оценила мою щедрость.

– Дура! – выкрикнула Мэри и вернулась в зал.

– Ничего не понимаю, – сказал Кристиан, ошеломленно глядя вслед рыжей. – Может, тоже вернемся? Не замерзла?

– Тут прохладно, но не настолько. Хотя ты прав, лучше вернуться.

В зале все так же играла музыка. Был слышен чей-то смех и стук каблучков. Студенты веселились и, казалось, даже думать забыли, что сегодня вечером должно состояться еще одно знаменательное событие – выбор лучшей ведьмы.

– Крис, мне надо отойти. – Гвендолин покосилась на двери.

– Не задерживайся, скоро объявят начало состязаний, – попросил он.

– Я быстро.

Она выскользнула в коридор и торопливо направилась к лестнице. Поскольку было самое начало бала, никто даже помыслить не мог о том, чтобы расходиться. Вокруг было тихо и безлюдно, самое время для визита в директорский кабинет. Гвен сомневалась, что Орион сделает то, что обещал, уж слишком он зависел от Мэри. Поэтому намного проще сделать все самой.

– Госпожа Харт? – вдруг прозвучал голос за ее спиной. – Что вы здесь делаете?

Застигнутая на полпути, Гвендолин обернулась. Господин Штробер стоял неподалеку и не отрывал от нее пронзительного взора.

– Ищете дамскую комнату? – предположил он.

– Да… Да, верно. – Девушка кивнула, мысленно проклиная всех на свете. – Так и не смогла запомнить, в какой она стороне.

– В противоположной.

– О, ясно.

Она подождала немного, рассчитывая, что зельевар уйдет, но он продолжал настойчиво пялиться, чем очень нервировал.

– Что же, пожалуй, я передумала, – сказала Гвендолин. – Потерплю.

– Правильное решение, – кивнул Штробер и, развернувшись, ушел.

И как это понимать? Предупреждение? Угроза? Просто случайный набор фраз? Решив не рисковать, Гвендолин вернулась в зал.

И вовремя…

Тэвилор возмущенно взглянул в сторону госпожи Сары. Бесстыдница! Если бы он знал, что она может позволить себе закрутить роман, или что там у них, со студентом, то ни за что бы не пригласил ее на должность преподавателя!

Директор не считал себя ханжой, но в своей академии предпочитал придерживаться строгих правил. Тем более закон гласил, что для любых отношений требуется одобрение родителей или старших родственников, если, конечно, они живы. А как иначе? Только они имеют право строить будущую жизнь отпрыска! Вот госпожа Сара получила одобрение родителей Томаса Эйри? Вряд ли. Тэвилор довольно прищурился и сделал мысленную пометку: как только приедет император, первым делом намекнуть на Сару. А то распустились все, уже не доверяют директорскому мнению!

Тэвилор был уверен, что у каждого второго студента под сюртуком спрятана бутылочка крепкого алкоголя. Да и студентки, скорее всего, без нижнего белья… Хорошо хоть, платья достаточно скромные. Но Тэвилор-то знает, что это только из-за того, что он вовремя всем дал понять: начальство бдит!

Бдел директор основательно: постоянно бегал проверять, заперт ли выход из замка, не пахнет ли в толпе спиртным, не слишком ли высоко задирают девицы юбки при исполнении очередного па. В общем, старался как мог.

И совершенно не обращал внимания на сочувствующие взгляды преподавателей и легкий шепоток: «В отпуск бы ему… на пару лет… а потом можно и на пенсию…»

Вдруг замковые двери сотряс громкий возмущенный стук. Музыка стихла, студенты переглянулись.

– Что такое? – удивился господин Девиль и почему-то посмотрел на Тэвилора.

– А я откуда знаю? – ответил директор и задумался: ждал он гостей или нет?

Напряжение, испытываемое им в последнее время, основательно повлияло на память. Иногда забывались самые элементарные вещи. Вот и сейчас…

– Именем императора откройте! – заорали по ту сторону дверей.

Тэвилор побледнел и бросился к входу, самолично убирая засовы.

– Запамятовал… Проклятье, только что помнил и вдруг забыл!