Текст книги "Бетонные джунгли"

Глава 7

Детективам все равно не удалось бы проникнуть в тир еще раз, и Раше подумал, что это к лучшему: там больше не на что было смотреть. И если бы они пошли за Филипсом, то все равно не добились бы большего. Поэтому Раше подумал, что по крайней мере на сегодня приключения закончились. И решил, что Шефер сейчас отвезет его домой.

Но Шефер не свернул на мост, ведущий в Квинс. Вместо этого он поехал прямо, в деловую часть города.

Раше взглянул на напарника и решил не спорить. Ему пришло в голову, что совсем недавно он пытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь разозлившегося Шефера – и не смог. Характер Шефера явно менялся.

– Скажи, – сказал Раше, надеясь разрядить атмосферу, – чем... чем занимался твой брат, когда работал на генерала Филипса?

– Спасательные операции, – ответил Шефер. – Разная тайная дрянь. Грязная работа, с которой они сами не могли справиться. Когда они оказывались по уши в дерьме и нужен был человек, который бы смог вытащить их оттуда, они звали Дача.

Раше не надо было спрашивать, кто такие «они».

– Он справился со всеми порученными ему операциями, – продолжал Шефер, – потому что он был внештатным работником и не брался за задания, которые ему не нравились. Во Вьетнаме он наслушался достаточно «делай то, что говорят». Он дослужился до майора, но все же должен был с этим мириться, пока сам не ушел из армии.

Раше было интересно узнать, где сам Шефер прочувствовал, что значит «делать, что тебе говорят» – он ведь не больше брата любил выполнять приказы.

– Все же иногда не все шло гладко, – рассказывал Шефер. – Однажды в Афганистане произошло нечто ужасное.

– В Афганистане? Что-то связанное с этими же убийцами?

– Нет.

Какое-то время Шефер ехал молча. Потом сказал:

– В Афганистане было другое.

Раше ждал.

– В последний раз я видел Дача, – наконец сказал Шефер, внимательно глядя вперед, когда они свернули на узкие улочки нижней части Манхэттена, – когда он был здесь проездом по пути неизвестно откуда и неизвестно куда. Мы вместе пошли выпить... Раше, у тебя есть брат?

– Нет, две сестры.

– Это не то. Нам с Дачем не надо было много говорить.

Раше кивнул.

– Так что я и не ждал, что он начнет рассказывать мне про свою работу или что-нибудь еще. Было вполне достаточно просто сидеть рядом с ним, пить пиво и смотреть телевизор в баре. Но в этот последний раз было что-то странное. Что-то было не так.

Раше знал, что Шефер имел в виду.

– Мы долго сидели и пили пиво, и вдруг брат начал рассказывать мне о том, что думал, что беспокоило его. Я не просил брата об этом. К этому времени мы оба уже достаточно опьянели.

– Что он говорил? – спросил Раше.

– Дач рассказывал о последней операции в Центральной Америке. Он возглавлял отряд, отправлявшийся на поиски пропавшей группы ЦРУ. Брат не вдавался в подробности, он никогда этого не делал. Он не имел права рассказывать мне об этом. Но он рассказал, что на этот раз все прошло на редкость неудачно – он потерял весь отряд. Это было ужасно. Я тогда решил, что поэтому мой брат такой странный – в его отряде были отличные парни.

– Да-а, – протянул Раше, показывая, что он слушает. Он никогда не видел ни Дача, ни ребят из его отряда.

– Потом Дач оставил эту тему и стал говорить про охоту, – продолжал Шефер, – просто какие-то глупости. Вспомнил, как мы в детстве травили оленей. Спросил, думал ли я когда-нибудь о том, каково чувствовать, когда на тебя охотятся. Рассуждал о том, что если ты в хорошей форме и хорошо вооружен, то охота может превратиться в спорт. И можно всячески усложнять себе этот спорт, делать более интересным. Например, дать жертве шанс – но только один шанс, потому что ты обязательно хочешь ее убить. Ведь суть в том, чтобы показать, убив, что ты сильнее и лучше. Ты можешь уничтожить за раз целый отряд, но хочется биться только с теми, кто умеет драться. И вот ты придумываешь самую сложную игру и ждешь вызова. Ты не хочешь ходить на белок с ружьем для слона. А потом брат сказал, что когда-нибудь у охотников появится камуфляж – этакая маскировка, делающая охотника совсем невидимым. Будут первоклассные ружья и ножи, рефлексы будут быстрее, появится возможность подражать звукам... Тогда я не понимал, о чем это он, и решил, что Дач просто напился...

– А теперь ты понял? – поинтересовался Раше.

– Нет, – мотнул головой Шефер. – Но, может быть, здесь есть какая-то связь. Тогда, семь лет назад, я видел брата в последний раз. И с тех пор я ничего о нем не знаю. И никто не знает. Он исчез. Я больше не слышал о Даче – ни от него, ни от кого другого.

– Черт, – выругался Раше. Он попытался представить себе, каково это – потерять брата, бывшего тебе единственным родственником. Вот он уехал – и никто никогда не говорил больше о нем...

Неудивительно, что Шефер такой.

Видимо, некая связь была. Может быть, бродящие по Нью-Йорку кровожадные убийцы были теми же, о которых рассказывал Дач? Теми, кто разгромил его отряд в Центральной Америке? Вероятно, Филипс знал это и приехал выследить их.

Наверно, для них убийство было спортом или большой охотой. И ободранные трупы стали тому ужасным подтверждением. Но кто станет заниматься таким кровавым спортом? Зачем? И если они действительно имеют такое необыкновенное оборудование для охоты, о котором говорил Дач, то где они взяли его?

Возможно, это какой-нибудь секретный эксперимент одной из правительственных организаций, о которой никто не знал, и с которой случилось непредвиденное. Может, подчиненные самого Филипса вышли из-под контроля.

Но почему это связано с жарой? Почему Филипс не мог послать более подготовленных людей, способных прекратить происходящее, а не просто наблюдать результаты? Понять было невозможно. Но между всем происходящим существовала связь. И Шефер это чувствовал.

Не охотились ли убийцы за самим Шефером? Может, они все-таки заполучили Дача и теперь пришли за Шефером, потому что Дач рассказал ему слишком много? Но до сих пор охотники не пытались убить его – две ужасные резни никакого отношения не имели к детективу.

Может, убийцы таким образом насмехались над ним? Вряд ли возможно такое. Загадка была еще не разгадана.

– Ну, куда мы направляемся? – мгновение спустя спросил Раше.

– Приехали, – отозвался Шефер, нажимая на тормоз.

Раше окинул взглядом заброшенное здание, пролом в стене пятого этажа.

– Великолепно, – пробормотал он про себя. – Это то самое место. Вот мы и опять здесь.

Этот дом снился ему в ночных кошмарах. Вероятно, теперь в его кошмарах появится и полицейский тир. Ну, по крайней мере это маленькое путешествие не добавит ничего нового в его ужасные сны.

Но, скорее всего, тут уже ничего нового нельзя найти.

Шефер вышел из машины и потянулся к кобуре. Раше как можно быстрее вылез из машины следом за напарником.

– Слушай, Шефер, эксперты Мак Комба, должно быть, уже облазили здесь все с пинцетами...

– Эксперты Мак Комба, – перебил его Шефер, – не могут найти голову у себя на плечах, потому что ее там нет.

– Но сотрудники ФБР...

– К черту ФБР. – Шефер подошел к зданию. Дверь была заперта на висячий замок и оклеена крест-накрест желтой полицейской лентой.

Несколько секунд Шефер разглядывал все это, уперев кулаки в бока.

– Кто бы ни были эти убийцы, – проговорил он, – они принесли беду в мой город, они убили моих друзей и, может быть, именно они убили моего брата. Я доберусь до них.

Шефер с силой ударил ногой в дверь. Цепь лопнула, прогнившая дверь разлетелась вдребезги. Детектив переступил через обломки.

– Подожди меня здесь, – не оборачиваясь, сказал Раше. – Если кто-нибудь пойдет за мной следом – стреляй.

Раше смотрел, как Шефер исчезал во мраке.

«Да-а, – подумал он. – Вот я и увидел его рассерженным. Лучше бы я этого не видел.»

Глава 8

Шефер не тратил время попусту на осмотр нижних этажей. Он пошел прямо в ту комнату, где, как говяжьи туши, висели трупы.

Конечно, трупов уже не было: их увезли или полицейские, или служащие ФБР. Они же забрали и оружие. Обломки были также частично убраны или отодвинуты в сторону.

Все еще виднелись кровавые ручейки – по крайней мере, некоторые из них. Теперь они не были ярко-алыми – они высохли и стали ржаво-коричневыми и черными.

Никто не позаботился убрать стреляные гильзы. Впрочем, их тут было слишком много.

Дыры в стенах и потолке остались без изменений. Шефер решил начать с их тщательного осмотра.

Все вокруг было изрешечено пулями. Во время боя автоматическое оружие прошило все стены комнаты.

Но еще было три странных отверстия. Шефер сразу обратил на них внимание, когда впервые попал сюда. Во-первых, они были слишком велики для пулевых отверстий – каждая величиной с человеческую голову. Во-вторых, каждая из них была на уровне глаз Шефера, а значит, выше головы большинства людей, включая и убитых бандитов. Никому бы не пришло в голову пробивать отверстия на такой высоте. Это выглядело так, словно кто-то поднял человека над головой и вогнал его головой в стену...

Стена была пробита насквозь. Если проделать такое с человеческой головой, а потом вытащить человека обратно, то вместо головы у него будет кровавое месиво. У искалеченных трупов не было таких повреждений – Шефер знал это. Он ухитрился прочитать заключения медицинских экспертов о вскрытии до того, как они пропали в недрах кабинета Мак Комба.

Может, эти отверстия проделаны каким-нибудь необычным оружием типа булавы? Нет. Не похоже. С другой стороны...

Выйдя в коридор, Шефер отправился в соседнюю комнату, куда выходили отверстия, и осмотрел их. Потом повернулся и осмотрел дальнюю стенку. Там было другое отверстие. Когда он смотрел с другой стороны, он решил, что увидел одно.

Два отверстия были вровень, а третье, меньшее, чуть ниже.

Широко шагая, Шефер вернулся в большую комнату, где произошла резня. Он посмотрел в отверстие, рассматривая угол, и попытался предположить, где стоял убийца. Затем оценил высоту того, что проделало дыру. Создавалось такое впечатление, что какой-то оригинал установил на шляпе пушку и, вдоволь попалив, аккуратно собрал ядра. Если, конечно, их не припрятал запасливый Мак Комб. Но такое больше походило на шутку.

Шефер дотронулся до отверстия – края были обуглены, но не было следов пороховой сажи. То, что пробило отверстие, прожгло доски на целых полтора сантиметра. Снаряд был очень горячим. Ни пули, ни ядра не могут оставить такой след.

Может быть, поджог? Но тогда почему здание не сгорело? Нет, тут все гораздо более странно.

Шефер вспомнил последний разговор с Дачем – не все он рассказал Раше. Не рассказал, что хороший охотник не желает, чтобы его охоте мешало что-то такое глупое, простое животное. Дач говорил об оружии, которое используют охотники – на Земле не существовало их аналогов. Тогда Шефер подумал, что Дач просто выпил и болтает чепуху. Но сейчас он так больше не думал.

Если у убийц есть оружие, которое пробивает в стенах такие дырки, то у них вполне могут быть и другие необычные вещи, о которых говорил Дач: великолепный камуфляж, делающий их невидимыми, защита от пуль...

Шефер начал догадываться, почему в расследование вмешалась армия, или на кого там еще работал генерал Филипс.

И опять ему почудилось то, что в большей, то в меньшей степени ощущал в последние дни. Но никогда еще он не чувствовал это так остро. В воздухе разлилось что-то необъяснимое, неестественное, от чего волосы на затылке вставали дыбом.

В тот раз Дач спросил Шефера, знает ли он о чувстве, охватывающем жертву при приближении охотника. Теперь Шефер остро чувствовал приближающегося хищника.

Он огляделся. Комната была пуста. Шефер выглянул в отверстие – следующая комната была тоже пуста. Медленно отойдя от стены и развернувшись на триста шестьдесят градусов, Шефер опять встал лицом к отверстию. Он ничего не видел – но света было недостаточно.

Хороший охотник использует камуфляж. Жертва не должна его видеть.

Шефер стал поворачиваться опять, и вдруг кто-то оказался рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. Шефер знал, что это появился убийца, и не смел рисковать. Он схватил пистолет, потянул его из кобуры.

– Думаю, ты можешь показаться, – проговорил он. – Я чувствую тебя. Не могу сказать, что я уж очень удивлен...

Шефер говорил, чтобы отвлечь хищника, но это не сработало. Он не успел договорить, не успел до конца вытащить пистолет – огромный желтоватый кулак ударил его в челюсть и отшвырнул назад. Пистолет отлетел в сторону. Рот Шефера наполнился кровью. Все нижние зубы с одной стороны были выбиты, из носа потекла кровь.

Шефер приземлился на колени и ладони. На фоне зияющего пролома в стене над ним возвышалось неизвестное существо.

– Счастливчик, – сказало оно.

Это не был человек. Хотя тварь стояла на двух ногах и по форме напоминала человека, она была гораздо больше и обладала необычайно быстрыми рефлексами. Оглушенный на долю секунды, Шефер застыл, стоя на коленях.

Четырехпалые, с черными загнутыми когтями, ступни убийцы были обуты во что-то серебряное. Серовато-желтые ноги облачены в мерцающие металлические ножные латы, тело хищника оплетала черная сеть. Да, Дач рассказывал о таком существе. Это чудовище уничтожило весь его отряд.

Эти две противоестественные резни были совершены не людьми – бандитами или террористами, а этой невероятной тварью – охотником, хищником, садистом, или кем там он еще мог быть.

Теперь для Шефера не имело значения, кто это такой и на кого похож – он должен был уничтожить чудовище. Убийца вторгся в его город, в его страну и, к тому же, напал на него. И хотя хищник был огромным, сильным и быстрым, Шефер должен был его победить. Охотник сейчас находился слишком близко – было не время его разглядывать.

Шефер перенес вес на руки и нацелился ногами чудовищу в живот. Если бы удар пришелся ниже, в пах, то это было бы тоже неплохо.

Но детектив не попал никуда. Когтистая рука поймала его. Черные когти сомкнулись вокруг лодыжки Шефера. Отблески уличных фонарей вспыхивали на зазубренных отточенных лезвиях, выдававшихся из сложного набора всяческих приспособлений на запястьях убийцы. Шефер даже не успел начать извиваться, бороться, вырываться, а существо уже схватило его за одну ногу и отшвырнуло прочь.

Оно двигалось неимоверно быстро, с небрежной легкостью и изяществом, как будто это ничего не стоило и было совсем не трудно.

Шефер с грохотом ударился о стену и замер. При ударе он слышал хруст досок и штукатурки. Долю секунды он надеялся, что не услышит хруста собственных костей. Но его надежды не оправдались. Шефер изо всех сил старался не потерять сознание. Он лежал на полу и сквозь кровавый туман, застилающий взор, смотрел на желтоватые когти, тянущиеся к нему, и на то место, где у нормальных людей находилось лицо.

У чудовища не было лица. Его закрывала металлическая маска.

Потом пальцы с когтями впились в разбитую челюсть Шефера и с силой повернули голову в сторону, вывернув шею, так, чтобы ему ничего не было видно. Шефер с трудом выдавил проклятье через наполненное кровью горло, больше похожее на стон.

– Дьявол, – прохрипел Шефер, пытаясь сосредоточиться и найти силы, чтобы ударить чудовище.

Потом что-то вонзилось в его плоть под левым ухом, и Шефер вскрикнул – не только от боли, хотя ему было чудовищно больно. Словно три раскаленных ножа вонзились ему в шею. Он мог справиться с этой болью, но крик ярости он не смог сдержать. Хищник не убивал его, он собирался сделать с Шефером что-то другое, и это насилие привело детектива в бешенство.

– Какого черта... – задыхаясь, произнес он, когда чудовище распрямилось и отступило назад, – ты делаешь...

Пальцы Шефера сомкнулись на разломанной балке, а злость придала сил.

– ... со мной! – выкрикнул он, вставая и покачиваясь.

Удар балкой пришелся чудовищу по голове, и маска съехала набок. Хищник потянулся к ней, чтобы поправить, но Шефер опередил его, снова ударив. Погнутая маска – а может быть, шлем, – закрыла глаза хищника. Он ослеп.

Если бы Шеферу удалось подольше оставить убийцу слепым, у него появился бы шанс. И детектив схватился за металлическую маску, запустив за ее края большие пальцы.

Чудовище впилось в Шефера когтями, отодрало от себя и с силой отбросило прочь, но какие-то зажимы ослабли, и маска сорвалась. Что-то вспыхнуло, и Шефер услышал шипение, как при утечке газа, но у него не было времени беспокоиться об этом. Он отступал назад, к пролому в стене, где когда-то были окна. Маска осталась у него в руках, обнажив невероятное, будто тронутое разложением, лицо адского создания, явившегося из ночного кошмара. Его лик обрамляли подобные черным змеям извивающиеся космы, из огромных глазниц на детектива уставились мрачные, горевшие нехорошим светом глаза. Невероятные челюсти беспрестанно работали, передвигая какие-то пластинки и зубцы. Они напоминали пасть гигантского глубоководного краба.

И эти челюсти сладострастно дрогнули, как будто уже добрались до Шефера.

Шефер качнулся, но удержался на ногах, с громким лязгом опершись маской о пол и не спуская глаз со своего врага.

Ротовой аппарат чудовища опять пришел в движение, боковые пластины сдвигались, приобретая очертание невероятного цветка, внутренняя мембрана завибрировала, и чудовище заговорило.

– Шутишь или придуриваешься? – спросило оно голосом, который Шефер хорошо знал, голосом Карра, только слишком громким.

И опять хищник набросился на него. И тут Шефер решил, что лучше отступить, чем драться. Стараясь увернуться, он сделал шаг назад и споткнулся обо что-то твердое. Раньше этой вещи тут не было, по-видимому, вещица была его собственной. Продвигаясь дальше к пролому, он понял, что споткнулся о собственный пистолет.

С этой мыслью он выпрыгнул из окна, упав на улицу с пятого этажа.

Глава 9

«Полицейские Нью-Йорка привыкают ко всему», – думал детектив Раше. После нескольких лет работы в городской полиции мало что может взволновать человека. Ограбления, мошенничества, убийства стали совершенно обыденными вещами. Впрочем, к этому привыкли даже простые горожане. Но полицейским иногда приходится сталкиваться с таким, чего обычные люди просто не могут себе представить.

Например, однажды чудаки привязали директора мясокомбината к корове и сбросили обоих со здания Крайслера. Это было своего рода протестом против накачивания говядины антибиотиками. И когда этот несчастный Джерси шлепнулся на Ленсингтон-авеню, от него осталось только мокрое место.

К подобным вещам приходилось привыкать, ведь это часть работы. Делать нечего, надо не обращать на них внимание. А когда начинаются настоящие неприятности, нельзя поддаваться панике и терять время на бесполезные переживания. Надо постараться взять ситуацию под контроль. А уж потом думать, что же все это значит.

Когда ты слышишь вопль и видишь, как с пятого этажа летит твой напарник, молотя по воздуху руками и пытаясь за что-нибудь зацепиться, ты не станешь терять время на пустые размышления, думая, почему это случилось. Ты постараешься что-то предпринять...

Раше стоял на тротуаре и вытирал пот, стараясь не обращать внимания на вонь помойки. Интересно, долго ли Шефер собирается там торчать? Раше думал, что он ничего не найдет в здании и поэтому разозлится еще больше. И тут Шефер показался из того пролома, который проделали в стене пятого этажа Карр и его приятели. Он окрикнул Раше.

Мозг Раше лихорадочно работал. Детектив думал одновременно о трех-четырех вещах и смотрел на Шефера, маячившего высоко в небе – огни уличных фонарей освещали его, и казалось, что он светится на фоне ночного неба.

Наверняка там был кто-то еще, кто-то из этих сумасшедших убийц – кому же еще там быть?

Может, ФБР поставило кого-то охранять дом, но зачем охранникам выбрасывать Шефера с пятого этажа?

И вообще, кто смог выбросить его из окна?

Как бы то ни было, Раше знал, что надо срочно что-то предпринять, иначе Шефер разобьется о тротуар. Конечно, этот дом не был небоскребом вроде здания Крайслера, но и пяти этажей вполне достаточно, чтобы выпавший человек разбился насмерть.

Шеферу удалось схватиться за старый провод, протянувшийся через аллею на уровне третьего этажа. Это оказалась старая телефонная линия. Заброшенный дом был достаточно стар, и когда появился подземный телефонный кабель, никто не удосужился убрать старый.

Когда Шефер ухватился за кабель, Раше уже вытащил из помойки два полиэтиленовых мешка с мусором. Он положил их под то место, где висел Шефер. Потом схватил еще два, благодаря Бога за последнюю забастовку дворников.

Когда Шефер упал, в руках у Раше была третья пара мешков, но он не успел их подложить.

Черные пакеты разорвались с оглушительным треском, и вокруг разлетелись полусгнившие отбросы. Шефер ударился об асфальт.

Раше обронил два последних пакета и бросился к напарнику.

– Шефер! Боже мой! Ты в порядке?

Шефер был абсолютно не в порядке, но дышал и был в сознании.

– Как денди, – проговорил он, тяжело дыша и брызгая кровью при каждом слове.

Раше не стал с ним спорить, а побежал к рации в машине Шефера.

Спустя две минуты он снова склонился над напарником. Тот был без сознания, но Раше все равно сказал:

– Держись, «скорая помощь» сейчас приедет. Держись.

Раше обеспокоенно посмотрел вверх. Когда он опустил взгляд, глаза Шефера были опять широко открыты.

– Я поскользнулся, – прохрипел он. – На банановой кожуре. – Шефер выплюнул огромный сгусток крови. – Ты меня слышишь? Наверху никого не было. Я поскользнулся. Это просто несчастный случай!

Раше кивнул.

– Я понял. Просто несчастный случай.

Тут Раше заметил, что Шефер что-то сжимает в руке, что-то очень странное.

– Это еще что такое? – Раше протянул руку за непонятным предметом.

– Я украл... шляпу сукина сына...

Шефер опять потерял сознание.

Раше посмотрел на «шляпу». Это была то ли маска, то ли шлем. И впору она могла быть только великану. Маска была металлическая, с гладкими тупыми краями, а внутри Раше обнаружил какие-то механизмы. По краям шли маленькие трубочки, вся поверхность была испещрена пластиковыми приборами странной формы. Глазные отверстия были не просто прорезями, а непонятными линзами, переливавшимися всеми цветами радуги.

Раше никак не мог понять, зачем кому-то могла понадобиться такая маска. Самое правдоподобное, что ему пришло в голову – это прибор ночного видения высокого уровня. Но и это выглядело неправдоподобным.

Шефер явно не сможет сохранить эту штуку в больнице, подумал Раше. И, наверное, он бы не хотел, чтобы маска оказалась в руках Мак Комба и полиции.

Если же маска достанется ФБР, то она, скорее всего, затеряется где-нибудь на военных складах, как раз рядом с ковчегом из Ветхого завета.

Раше не знал, что это за штука и для чего нужна, но не думал, что она сможет принести пользу, запертая где-то в ящике. Поэтому он завернул маску в свой пиджак и сунул подмышку. Тут же приехала «скорая помощь», но маска уже находилась в безопасности. Там Раше и держал ее, пока санитары перекладывали Шефера на носилки и вносили в машину.

Даже Мак Комб вряд ли поверит, что Шефер поскользнулся и выпал из окна. Но такую историю придумал Шефер, и Раше ничего не оставалось делать, как следовать ей. Господи, на кого стал похож Шефер после этого сражения! Но как бы то ни было, его напарник собирался сам разобраться с этим. Раше был уверен, что его напарнику было плевать, что Мак Комб, или Филипс, или кто-то другой – включая Раше – скажут по этому поводу.

Мак Комб может попробовать остановить Шефера. Но Раше знал: этого человека нельзя остановить, когда он одержим. Его может остановить только смерть, но до сих пор еще никому не удавалось убить Шефера. Так что самое лучшее, что можно было сделать – помогать ему по мере сил, и вовремя убираться с его пути.

Филипс не смог остановить Шефера, Мак Комб не смог, и даже тот, кто выкинул его из окна, тоже не смог. Только убив, можно остановить его.

Раше не думал, что Филипс или Мак Комб готовы пойти на убийство, лишь бы убрать Шефера с дороги. Но кто же мог быть там, наверху?

Когда отъезжала «скорая помощь», Раше уже сидел на месте Шефера в его машине. Он подальше припрятал непонятную маску.

Врачи не сказали, выживет Шефер или нет, сломано у него что-нибудь или нет. Раше хотел им как-то объяснить падение Шефера, но один врач сказал:

– Не надо объяснений. Нас не интересует, как это произошло – по небрежности или нет. Мы просто делаем свое дело и не вмешиваемся в чужие дела.

Раше запретили поехать вместе с Шефером в машине «скорой помощи». Когда стих оглушающий вой сирены, детектив в раздумье оглянулся вокруг.

Конечно, он мог подняться наверх и узнать, на какой это «банановой кожуре» поскользнулся Шефер. Мог опять сходить в комнату, где погиб Лемб и другие бандиты, и где с трупов на пол стекала кровь. В комнату, снившуюся ему в кошмарах.

Где-то там Шефер обронил пистолет, и было бы хорошо найти его.

Раше не хотелось думать о себе как о трусе. Нет, черт возьми, он не трус! И все же детектив не был в восторге от путешествия по этому дому, к тому же в одиночку. Вот если бы у него были надежные помощники... Но кого звать на помощь, если напарник поскользнулся и выпал с пятого этажа?

Но ведь надо что-то предпринять. Когда бьют напарника, необходимо что-нибудь сделать. Но Раше просто не мог. Кроме того, ему необходимо было срочно узнать, как там Шефер. Насколько он плох.

Раше включил зажигание и поехал в больницу. По дороге он позвонил Шерри и успокоил ее, как мог.

В больнице сказали, что Шефер не собирается умирать прямо сейчас. Нет, пациента нельзя увидеть, но если мистеру угодно, он может подождать. Надо заполнить кое-какие документы и мистер может оказаться полезен.

Раше ждал и заполнял всякие бумажки.

Он ненавидел ожидание. Ненавидел больницы: в них всегда омерзительно пахнет смесью смерти и линолеума. Обычно Раше терпеть не мог заполнение анкет и прочих бумажек такого сорта, но сейчас это, по крайней мере, скрашивало ожидание, делая его чуть-чуть менее утомительным.

Раше мерил шагами опостылевший коридор уже в сотый раз, когда молодой доктор с аккуратной бородкой и в очках в железной оправе спросил его:

– Вы детектив Раше?

Раше посмотрел на него и ничего не ответил.

Твердый впалый живот и опрятная внешность врача заставили Раше с неудовольствием осознать, что его собственное брюхо много больше и мягче, чем бы ему хотелось, а усы выросли такие длинные, что их можно было жевать. В последнее время ему было некогда подстричь их.

Какого черта этот парень выглядит таким чистеньким и опрятным в столь ранний час?

– я прочел ваши объяснения в анкете, – доктор взял Раше под руку и повел к палате, где лежал Шефер. – Итак, детектив Шефер споткнулся? Я не слышал такого неудачного объяснения с третьего курса.

Раше пожал плечами и позволил себе не отвечать. Он хотел взглянуть, как там Шефер, и если доктор хочет ему что-то показать, то тем лучше.

– Послушайте, – сказал врач, когда они подошли к двери, ведущей в палату Шефера, – меня не интересует, что вы скажете вашему начальству, я не полицейский. Также не мое дело, что вы заявите официально. Но я хочу кое-что выяснить. Я не могу делать свое дело должным образом, если вы мне лжете. Итак, что же произошло?

– В чем дело? – нервно спросил Раше. – Послушайте, парень просто упал и ударился. Несколько швов, немного отдыха, и он будет как новенький, да? Он ведь не собирается умирать? – тут они вошли в палату. – Я знаю Шефера, док. Он всегда носит с собой страховку на тот случай, если в него врежется машина. А это что-то да значит.

Раше надеялся, очень надеялся, что Шефер не умрет.

– Посмотрите, все достаточно скверно, – утомленно сказал доктор, отодвигая ширму от кровати и показывая Раше его напарника.

Шефер все еще дышал, но был без сознания.

– Уже поздно, я устал. Но взгляните – падая из окна невозможно получить такие раны. – Врач показал на шею Шефера под левым ухом.

Раше смотрел на мониторы, на трубки в носу Шефера, повязки на носу, лбу и вокруг челюсти. И это несмотря на то, что он приземлился на спину, когда упал на кучу хлама. Потом Раше взглянул туда, куда указывал доктор.

В шее Шефера тускло поблескивал металлический предмет размером с пятицентовую монету, по форме напоминающий жука или головку болта. Вдруг Раше показалось, что Шефер – чудовище Франкенштейна с электродами с каждой стороны. К тому же, у Шефера тоже было много швов.

Металлический предмет был окружен кровью – незапекшейся кровью. Везде кровь была или вытерта, или запеклась и стала ржаво-коричневого цвета. Но вокруг металлического предмета кровь была яркой, ярко-алой. И вот тоненький алый ручеек сбежал по шее Шефера и стек на подушку.

Раше увидел эту штуку впервые. То ли воротник рубашки Шефера скрывал ее, то ли разбросанный мусор, но Раше не заметил этого раньше, когда стоял на коленях рядом с Шефером на тротуаре Бикман-стрит.

Раше вопросительно посмотрел на доктора.

– Без хирургического вмешательства ее достать невозможно, – сказал врач. – Возможно, это невозможно и с помощью хирургии. Дело в том, что у этого предмета есть острые выступы, которые вонзились в сонную артерию. Всякий раз, когда мы просто дотрагивались до этого предмета, артерия начинала сильно пульсировать. Если мы достанем предмет, или даже вырежем, кровеносные сосуды будут сильно повреждены, и пациент истечет кровью и умрет раньше, чем мы сможем их восстановить.

– Боже праведный, – прошептал Раше, не спуская глаз с Шефера.

– Мы сделали рентген, изучили предмет всеми известными нам способами, но никак не удалось просветить его и узнать, как он устроен. Теперь, детектив, – врач смотрел прямо на Раше. – Может вы скажете мне, что это такое?

– Я бы с удовольствием, док, но я, клянусь Богом, не знаю, – честно признался Раше.