Текст книги "Я – необитаемый остров"

Незнакомец в красной майке

А на следующий день наступила Машка-промокашка.

Она встретила меня в аэропорту, рыба моя милая, добрая, нежная, обняла, обмусолила щеки и, не переставая трещать на дикой смеси русского с итальянским, повезла к себе домой.

Дома, не прерывая разговора, накормила полентой, усадила напротив и сказала: «Рассказывай теперь ты».

Не успела я набрать в легкие воздух, чтобы вдохновенно рассказать о своей жизни, как у меня зазвонил телефон. Номер не определился. Я даже застонала.

Последние две недели я посвятила тому, чтобы делегировать все свои звонки и свести их к минимуму. До пяти минут в день, в конкретное время с докладом о том, что у нас все замечательно и прекрасно. И эти «пятьминут» еще не наступили.

Все мои друзья, имеющие веские основания звонить, отлично знают о том, что я в Италии и просто так беспокоить не будут. Нет, кроме шуток, у меня был нелегкий год, и я заслужила двухнедельный покой в компании с Машкой и ее мирной неамбициозной семьей.

Ну, кому я понадобилась, а?

Трубку я не взяла. В конце концов, в экстренных случаях, которых не произойдет, мне должны звонить на секретный розовый телефон. А все, кто не знает этот номер, пусть идут на фиг.

Телефон прозвонил еще пару раз, и, когда зазвонил в четвертый, я приняла наконец волевое решение избавиться от мобильной зависимости. Отключу. Вот самый последний раз отвечу – и все. Вырублю эту бодрую серебристую шарманку без всяких сантиментов. А то мне обычно кажется, что если я не отвечу, то без моего участия непременно произойдет что-то страшное. Типа я незаменимая вообще.

А дома, как только вернусь, обязательно пройду курс снятия с мобильной наркотической зависимости. Запишусь в общество анонимных телефоноголиков. Если такого нет, то создам и буду председателем.

– Алле! – произнесла я радостно, вдохновленная кардинальным решением.

– Наташа? – непонятно, то ли спросили, то ли подтвердили на том конце провода.

– Ну?

– Это Юрий.

– Какой Юрий? – Ох уж мне эти персонажи с чувством собственной значимости. Нельзя, что ли, представляться по-человечески, чтобы я голову не ломала? Некоторые, бывает, вообще звонят после нескольких лет забвения и спрашивают игриво: «Привет, ты меня узнала?» После этого мне хочется немедленно ударить звонящего трубкой по голове. К сожалению, это неосуществимо по ряду причин.

– Я вчера утром звонил. Вы должны были мне перезвонить.

– Ах, да! Упс. Простите меня, пожалуйста, но мне некуда было звонить. Ваш телефон не определился. Дико извиняюсь, – я решила обойтись без официоза. У меня отпуск, в конце концов.

– Понятно. Ничего страшного. Мне очень нужно с вами встретиться. Это срочно.

Ха! Срочно у него. Ну, поздравляю! Игра «найди меня на глобусе». Я прямо злорадство испытала. Я заметила, что когда долго не отдыхаю, то становлюсь злой. Трудно любить людей, когда не выспишься. Хорошо хоть колесо вчера спустило со всеми вытекающими последствиями, а то бы я вообще кусаться начала. Невыспавшаяся, сексуально неудовлетворенная женщина – что может быть страшнее?

– Извините, – вежливо ответила я, обуздав недобрые эмоции, – это невозможно.

– Почему?

– Я в Торино. Это город такой. Вернусь через две недели. И буду вся к вашим услугам.

Вот клянусь, у меня, обычно любопытной и нетерпеливой до судорог, даже не возникло желание спросить, в чем же заключается его срочное дело. Я просто устала – и все.

– В Торино, – растерянно произнес Юрий. – Вы же вчера были в Москве.

– Я на самолете улетела, – жизнерадостно подсказала я. – Это быстро. Можете проверить как-нибудь потом.

– Слушайте, в Торино, не в Торино, мне необходимо срочно вас увидеть!

Смешной, право. Может, мне в Москву прямо сейчас ринуться?

– Послушайте. У меня отпуск. Это невозможно. Потерпите две недели. – Я говорила четко и ясно, чтобы не оставлять эмоциональных лазеек.

– Это в ваших интересах!

– В моих интересах выжить. Для этого я должна иногда отдыхать. Извините, Юрий, но мне не очень удобно разговаривать сейчас, я в гостях.

– Извините, Наташа.

– До свидания.

– До свидания.

Я наконец выключила телефон и на радостях обняла Машулю. Весь день, вечер и огромный кусок ночи были отданы двум давно не видевшимся женщинам. Можете себе представить, сколько слов было произнесено за этот промежуток времени! Забота о ребенке была целиком и полностью переложена на отца. Уложив дочь спать, Марко пару раз из вежливости заходил к нам на кухню, но уже через десять минут хватался за голову и выбегал вон. Когда женщины разговаривают, лучше им не мешать.

На следующий день Юрий был в Торино.

Мы с Машкой, так толком и не отдохнувшие, выходили из дому с твердым намерением купить детенышу молока, сварить кашу и лечь спать, когда к нам подошел высокий, загорелый и относительно худой мужчина с черными, мокрыми от идущего дождя волосами. На нем были ярко-красные кеды «Олл Стар», джинсы и футболка, не узнать которую я не могла. На груди футболки, тоже ярко-красной, красовался золотой логотип моей компании – летящий человечек. На спине, естественно – я знаю это не глядя, – присутствовала надпись: «Нас много, и мы в футболках» – я сама голосовала за нее на собрании два месяца назад.

– Я Юрий, – представился мужчина, уверенно приблизившись.

– Аа… Вчерашний Юрий? – я растерялась не на шутку. Мы ведь все еще в Торино, правда?

– Вчерашний, – засмеялся он, – и позавчерашний.

– Как вы меня нашли?

– Не сразу. Пришлось опросить довольно большое количество народа.

– Вы следователь, что ли?

– Боже упаси! Откуда такая мысль? Вы часто нарушаете закон?

– Да нет. Просто народ опрашивают обычно следователи. Или переписчики населения. В крайнем случае социологи. Вряд ли на сегодняшний день социологию интересует мое местоположение, – огрызнулась я слегка.

– Наташа, вы меня простите, но мне правда необходимо с вами поговорить.

– Это долго? – вздохнула я, поняв, что избежать разговора не представляется возможным. Можно, конечно, быть последней скотиной и послать его в сад, но это не про меня. Я и так в последнее время крайне нелюбезна по сравнению со мной обычной – хорошей и приветливой девочкой-припевочкой. Радостной, ответственной, целеустремленной, позитивной до мозга костей… Фу.

– Долго.

– Хорошо.

Кротость – моя сильная черта.

Я временно попрощалась с Машкой и ушла завтракать с неведомым долговязым Юрием. В конце концов мне было дико интересно, что это за дело такое важное, что заставило прилететь его в Торино.

Дождь в Торино

Под дождем мы пошли по узкой и тихой асфальтовой улочке туда, куда нам махнула рукой Машуля, отправившаяся-таки за детенышевым молоком в противоположную сторону. Редкие итальянцы двигались по узкой улочке перебежками от крыши до крыши, старясь не промокнуть.

Я вот заметила: дождь – это вам не обыкновенная погода. Это погода, вызывающая эмоции и неадекватное поведение. Когда идет дождь, все на полном серьезе начинают себя вести по-другому. Например, истерично хватают болоньевые тряпки, натянутые на железные раскладные спицы. Лично у меня такая штука была один раз в жизни. Мне зачем-то ее подарили. Я потеряла ее через пару дней, хотя, получая подарок, искренне радовалась новой красивой вещи.

Еще, когда идет дождь, все начинают бегать. Женщины делают это повизгивая и стуча каблучками. Особенно быстро люди бегут, если дождь силен. Все от мала до велика несутся как сумасшедшие, чтобы куда-то забежать, не важно куда, хоть в первый подвернувшийся ювелирный магазин. Конечно, они тут же начинают рассматривать кольца и сережки с таким интересом, словно их предупредили о том, что завтра им предложение будут делать.

А еще все начинают звонить и кричать в трубку: «Ой, такой дождь! Такой дождь! Ой-ой-ой… И пузыри на лужах, представляешь?! Значит, он надолго, ой-ой…»

Это в городе.

Страшно представить, как ведут себя люди в деревне. Наверное, задирают головы и вздыхают, качают головой, бормочут что-то. Или радуются, подставляя ладоши, и кричат друг другу что-то про урожай. Или про богов, которые наконец смилостивились… Впрочем, не могу за это поручиться. Давно в деревне не была. А в городе наблюдаю регулярно, да.

Не понимаю я всех этих странностей. Ну, дождь и дождь. Очень хорошо, что дождь. Без истерик, просто хорошо. Свежо. Не жарко.

Дождь сближает людей, когда они вместе идут под ним. Не знаю почему, но сближает.

Кстати, хочу вас предупредить, в моей книге, несмотря на то что действие продолжается более полугода, почти все время лето и очень часто идет дождь. В конце концов, это моя книга, и раз уж я не могу реализовать свои погодные пристрастия в жизни, то пусть хоть на этих страницах все будет так, как я люблю. Это единственная фантасмагорическая деталь, а все остальное – суровая правда жизни (впрочем, местами не такая уж суровая, надо признать).

Просто все остальное, кроме погодных условий, я и так могу реализовать в своей жизни, и придумывать мне незачем. А погодой у нас Лужков заведует, увы.

Так что в кафе мы с Юрой вошли слегка сближенные дождем. Хилый официант принес нам чай с мятой и кофе, который я тут же расплескала на белую скатерть, после чего тщательно заложила следы преступления синими бумажными салфетками. Еще парочка салфеток ушла на легкую сушку волос. Салфетки оказались хорошими, четырехслойными, что вселило в меня надежду на хорошие сервис и кофе.

– Ну? – невежливо спросила я, закончив заметать следы и разглядывая Юру.

Красивый. Пожалуй даже очень красивый, но не смазливый, а такой… Наоборот. Грубоватые черты лица, сломанный нос, шрам над бровью, здоровенные карие глаза. Довольно холодные. Никакой тени смущения – явно парня чувство вины за мой прерванный отпуск не посетило ни на миг. Гад какой!

Юра в ответ молча разглядывал меня. Абсолютно спокойно. Я первая не выдержала и отвела взгляд, принявшись перемешивать в чайнике мяту. Нам сначала хотели принести какой-то суррогат, но я стребовала с официанта свежую мяту, которую заварили с обычным черным дарджилингом. Вот ее я зачем-то стала возить туда-сюда по чайнику.

Юрий с интересом наблюдал за моими действиями, не торопясь прерывать паузу. Я уже начала нервничать, когда он, наконец, открыл рот. Слава богу, еще чуть-чуть – и я бы грубить начала.

– Я хочу сделать вам интересное предложение.

– Руки и сердца? – оробев, я включила все свои защитные механизмы. Их вообще-то немного – стеб, ирония, сарказм и цинизм. Как он меня быстро успокоил, ну надо же. Так-то я отважная – с большими и хищными аудиториями справляюсь на раз, а тут быстренько уверенность растеряла.

– Нет, пока.

– Ах, пока, – ехидно откликнулась я, – уже интересно.

– Ну, – засмеялся он довольно жизнерадостно, – вы в принципе не так далеки от истины, хотя и не угадали. Я хочу предложить вам интересную работу.

– Но у меня уже есть работа. Даже три. С половинкой. Мне хватает.

– Я знаю. Я выпускник вашей компании.

Я прищурилась. Конечно, футболка же. Хм. Ее не всем выпускникам дают, только тем, кто два тренинга прошел. Однако я его впервые вижу.

– Не вспоминайте, я был не очень заметен среди сотни других студентов.

– Не работал? – я тут же рефлекторно перешла на ты. – Ой, извините, по привычке тыкаю, как студентам своим, – там у нас правило такое.

– Да ничего, давай перейдем.

– Заметано.

– Да нет, работал. Только молча. Я в принципе с другой целью пришел на тренинг.

– С какой?

– На тебя посмотреть. Здрасьте, приехали! Смотрины.

– Какая прелесть. И как вас только не выгнали? А с какой целью, извините за любопытство, на меня смотреть?

Какой-то у нас ехидный диалог получается. Едва успев начаться. Да, бывает так, что вдруг ни с того ни с сего я начинаю обрастать колючками и разговаривать с беспрерывными колкостями. Как правило, это признак того, что мужчина мне нравится, и от неуверенности в себе автоматически включается защитная реакция. Чтобы он случаем не увидел моих чувств. Я стеснительная трусиха, но об этом мало кто догадывается – так хорошо я замаскировалась под уверенную в себе, отважную бизнесвумен.

Юра мне нравится, да, конечно. Я люблю именно этот тип – грубоватый, мужественный, харизматичный. Как любая, наверное, сильная женщина, я мечтаю о еще более сильном мужчине.

К тому же он красив, а для меня очень важно, как выглядит мужчина. А уж его настойчивость просто поражает воображение. Невзирая на мои посылы, вдруг приехать в Торино, чтобы предложить работу! Это не просто настойчивость, это настойчивость в превосходной, в крайней степени. Ммм… Мужик-мужик. В общем, я, как обычно, слегка буксую и комплексую.

– Ну, должен же я посмотреть, кому предложение делаю, – слегка помедлив, продолжил диалог Юра.

– Мда. Ну, делай тогда уже скорее. Хватит препираться. – Тут еще во мне вдруг победил мужик и начал командовать.

– Ну ладно, – слегка усмехнулся Юрий, – предлагаю тебе: работу над новым проектом – раз, работу моей женой – два.

У меня сердце в пятки вдруг ушло, честное слово. Я ненавижу это избитое выражение и вообще думала, что это все выдумки, но оно, ей-богу, взяло и укатилось в самый низ, предварительно громко стукнув и выбросив в кровь порцию адреналина. Стало жарко. Надеюсь, что я не покраснела.

Такие ощущения у меня в первый раз. Я вообще-то охотник за ощущениями – бережно их отслеживаю и коллекционирую, и вот теперь моя коллекция пополнилась. Поздравляю.

Мысли вдруг понеслись вскачь. Однако что это значит? Может, он авантюрист? Или в моей жизни грядет какое-нибудь приключение? Или это вообще развод какой-то? В смысле обмана, а не в смысле прекращения брака. А может, он тяжело болен? Психически, к примеру.

– Ты дурак? – я решила не церемониться.

– Нет.

– Но я тебя первый раз в жизни вижу!

– А я тебя нет. Слушай, я все объясню. Мне нужно, чтобы ты работала у меня на предприятии и при этом была моей женой. Фиктивно, понимаешь? То есть все должны знать, что ты моя жена. Но это окружающие, а так-то нам не нужно даже спать вместе. Просто играть роль.

– За-чем? – я произнесла это по слогам. На самом деле захотелось ржать. Чувства вступили в противоречие с логическими выкладками – невзирая на тот бред, что он нес, парень начинал мне просто отчаянно нравиться.

– Ну, хочу эксперимент провести. Создать с нуля новый проект, вместе с командой не профессионалов, а просто сумасшедших, творческих и энергичных людей.

– Какой проект? Каких людей? При чем тут я?

– Я не могу тебе пока рассказать, в чем суть проекта. По крайней мере, на этой стадии. Просто проект. Условный продукт, который нужно создать и вывести к людям. Не важно это сейчас, пойми.

– Прекрасно. Куда же ты меня тогда нанимаешь, мой прекрасный хедхантер?

– Хорошо. Давай я буду откровенным, – вздохнул он.

– Да уж будь добр. – Мой сучизм махровеет, но, похоже, парню на это плевать. Он либо уверен в себе настолько, что даже не замечает мое ехидство, либо просто в своем мире находится и не замечает ничего вокруг. И то и другое меня устраивает, хотя и несколько выбивает из колеи. Непривычно как-то, обычно мужчины тоже нервничать начинают от такого обращения. Или хотя бы кусаться в ответ.

– Дело в том, что я по сути своей офисная крыса, – приступил к рассказу Юрий.

– Планктон?

– Да. Я продаю картриджи, какие-то там. Не важно. Это приносит доход в принципе, но не приносит удовлетворения лично мне. И вот не приносит год, не приносит два, не приносит три, и так знаешь лет десять, пятнадцать. Я уже со счету сбился. А внутри меня, как это недавно выяснилось, мечта живет – сделать что-то неординарное, сумасшедшее. Мир изменить. Рассказать всем, что можно жить по-другому. Не так, как я. Ярко, страстно, весело, необычно! С сумасшедшим кайфом и пользой для людей. Она, наверно, у всех была – эта мечта. Каждый, в своей горячей юности, думал, что мир изменит. Я уверен в этом.

– Я не думала.

– Как это?

– Мне вообще на все плевать было. Я жила в своем персональном мире. И даже никогда не мечтала стать космонавтом. И врачом. Никем не мечтала. Вообще не думала об этом. У тебя кризис среднего возраста, что ли?

– Да вроде нет пока. Рановато. Слушай, а чего ты такая циничная? Я книгу твою прочитал и загорелся. Решил всю свою жизнь перевернуть. Тренинг ваш прошел ради этого.

– Ааа, вот оно что. Так бы сразу и сказал. Мне теперь нужно соответствовать тому образу, который ты про меня придумал, да?

Начинается. Все думают, что я и невообразимо прекрасная героиня моей предыдущей книги абсолютно тождественны, и жестоко разочаровываются, когда обнаруживают во мне наличие того, что принято считать недостатками. Да уж. Сама виновата, конечно.

– Ну, не знаю, – Юрий рассмеялся, – и правда, придумал себе образ. Но ты же, судя по книге, такая… вся о любви к людям.

– И что? Я же в книге черным по белому написала – «я – циник». Писала?

– Не помню. Ну, может быть.

– Еще я наглая, высокомерная и неуверенная в себе стерва, со склонностью к звездной болезни, – сообщаю тебе это, дабы уже окончательно разрушить придуманный образ. А ты все еще думаешь, что любовь к людям – это эмоция такая? Господи! Да я людей боюсь, если хочешь знать. Бо-юсь. И еще ненавижу порой, когда очень устану и не высплюсь. Понимаешь? Это вот мои эмоции. Бывают, конечно, приступы нежности ко всему человечеству или к отдельным его представителям, но даже не каждый день. Обычно я вообще об этом не думаю. Мне думать некогда: работы много. Мир спасаю.

– Тогда какого хрена ты его спасаешь, если ты людей ненавидишь? – разозлился Юрий.

– Я не говорила, что людей ненавижу. Ты все по-своему слышишь! Я говорила, что порой ненавижу. Это все эмоции – страх, ненависть, нежность. Заметь, что такой эмоции, как любовь, даже не существует. Нету! Любовь – это концепция. Целый набор чувств и действий. Хватит уже цепляться к одним эмоциям. Хватит зависеть от них, как марионетка. Давай начнем наконец привязывать свою жизнь не к прошлому, не к обстоятельствам, не к эмоциям строптивым, а к цели своей. К миссии, если хочешь, как к высшей жизненной цели, своему предназначению. Так вот, миссия у меня такая! Вот я и спасаю понял? А любовь – это осознанный выбор, проявленный в действиях. Я могу влюбиться, купить бинокль, сесть у окошка, наблюдать объект любви и вздыхать целыми днями. У объекта воздыханий от этого не прибудет. Это не любовь к человеку, а любовь к своей любви. То есть эгоизм. И наоборот, могу порой ненавидеть на уровне чувств, а делами, заботой доказывать обратное. Ты вот меня бесишь, например, а я сижу, разговариваю, слушаю тебя, чай тебе в чашку доливаю. Свежей мяты выпросила у официанта для тебя лично. Забочусь о тебе, понял?

– Понял вроде, – слегка опешил Юра от моей страстной тренерской тирады. – А чего это я тебя бешу?

– Не выспалась, – вздохнула я. Мне и правда тяжело – для серьезного разговора энергия нужна, а у меня ее мизер, вот я и психую.

– А. Извини. Давай ты, может, пойдешь поспишь, накопишь сил, а потом мы встретимся. Часа через два. Я подожду, посмотрю город.

– То есть я должна пойти спать сейчас, специально для того, чтобы беседу с тобой продолжить?

– Да. Прелесть какая.

– Хорошо, – я вдруг сдулась.

– И у меня просьба.

– Ну?

– Не повышай на меня голос. Это неприемлемо.

Вот так. Как по мозгам ударил. А мальчик-то не соплежуй. И чего это я засучилась?

Я из вредности забыла сказать Юре одну важную вещь. Когда о ком-то заботишься, просто потому что осознанно выбрал это делать, и отдаешь свои силы, энергию, знания, даже если этот кто-то тебе никто и ничто, – приходит любовь и на уровне ощущений. Неизбежно. Рано или поздно это происходит.

И наоборот, любая самая сильная любовь без заботы умирает. Неизбежно. Рано или поздно.

Помни о буби

Мы встретились через два часа в том же кафе. Скатерть к тому времени сменили, и я решила проявить заботу об официанте и создать любовь на уровне действий. То есть изо всех сил старалась не пролить свой чай, была вежливой и с Юрой, и с персоналом кафе, а потом добавила к Юриным деньгам свои, чтобы на чай осталось двадцать процентов. Знаю я, что такое работа официанта, не понаслышке. Несмотря на кажущуюся простоту, невероятно сложное дело. Дай бог каждому поработать на такой должности – очень обогащает. Духовно. Кроме шуток – если работать по-настоящему, то это профессия тотальной любви к людям, служения, терпения и принятия. И как можно делать нас счастливее, чем мы были до того, как вошли в ресторан. Жаль, что в России этого еще не поняли.

В общих чертах ситуация такова. Юрий, много лет продающий свои картриджи, все эти годы вяло мечтал о создании какого-нибудь творческого бизнеса. И вот теперь вдруг созрел.

Это должен быть бизнес, в котором Юра будет реализовывать все его предполагаемые творческие способности. Бизнес, который изменит жизни многих людей. Перевернет мышление. Заставит чаще смеяться, злиться, любить, грустить, удивляться и прочее. Научит жить не тупо и затхло, а легко, радостно, с ощущением важности происходящего.

Главное, что порадовало меня, – это слова Юрия: «Я хочу, чтобы это было весело и прикольно. Чтобы можно было делать все, что взбредет в голову: хулиганить, идти против правил, быть сумасшедшим, неправильным, злить, раздражать, веселить, взрывать мозг!»

Лично я считаю, что картриджи продавать – нисколько не менее важно, чем делать сумасшедшие проекты. Вернее нисколько не более важно. Потому что это все не важно в принципе. Все равно, взрывай мозг – не взрывай, в конце концов мы все умрем и нас съедят жирные белые червяки по кличке «буби». Хочется вам этого или нет. Я давно об этом кричу своим студентам, но они меня не слушают и думают, что все, чем мы занимаемся в Игре, офигительно важно.

Поэтому лично я думаю, что слова Юры о том, что будет весело и прикольно, чуть ли не единственно важный аргумент для меня. Надо успеть получить удовольствие до того, как меня сожрут мерзкие буби[2]2
  И не говорите мне, что нас будут поедать не буби, а какие-то другие специальные могильные червяки. Вот встретимся там, где наших тел уже не будет, – обсудим этот вопрос.


[Закрыть]. Всегда их терпеть не могла. Даже на рыбалке вместо меня их насаживал на крючок мой брат. Фу.

При этом я знаю безусловный рецепт успеха любого предприятия. Абсолютно любого. Открываешь ли ты бизнес по продаже рессор, или замуж выходишь, или ребенка воспитываешь – без разницы. Работает одно и только одно. Итак, рецепт всех времен и народов:

Помня о бессмысленности происходящего, делай так, словно это необыкновенно, необычайно важно. Просто архиважно! Словно ты будешь жить вечно…