Текст книги "Гринвулд. Чарующие сердца"

Глава 10

Лайра сидела в кресле, прикрыв глаза. По щекам ее бежали слезы.

– Лайра!

Я кинулась к ней.

– Похороны завтра. Панихида в городской церкви, – бледными губами проговорила она. – Завтра… – повторила она глухо. И всхлипнула. – Как я буду без него? Я… Девочки, его нет. Я боюсь идти туда. Боюсь увидеть и понять, что его уже никогда не будет. Понять, что он правда умер.

Она еще что-то шептала, бессвязное, одними губами. Я не понимала. А потом Лайра стихла, свалив голову на плечо.

Я оглянулась на Раяну. Та сидела на кровати, поджав под себя ноги. Взгляд ее был сосредоточен и задумчив. Я подошла к ней и присела рядом. Вцепилась пальцами в покрывало. Очень тихо спросила:

– А если она не выдержит? Что тогда?

Подруга покачала головой.

– Это покажет время. Я ничем не могу ей помочь. Ты слышала Зониса? Он прав. Лайра должна справиться сама. Она ведьма. Это ее боль. Мы бессильны.

– Бессильны? – резко, но тихо, стараясь не потревожить Лайру, прошипела я. – И что делать? Безразлично наблюдать, как она угасает? Раяна, посмотри, что с Лайрой. Она не выдержит. Стрейк был ее жизнью. Они строили планы. Собирались жить вместе. Они уже практически стали семьей. А теперь у нее ничего из этого нет. Ты ведь тоже ведьма, Раяна! Ты можешь ей помочь! Совсем недавно ты говорила о вашем ритуале. Тот, что применяется только в крайних случаях. Разве это не тот самый случай?

– «Чарующие сердца», – подсказала подруга.

– Да, – закивала я. – Ты можешь его сделать. Я помогу. Что там нужно для проведения? Она забудет о своих чувствах к Стрейку. Она перестанет испытывать свою боль.

– Этот ритуал можно проводить, только если она даст свое согласие. Без ее желания ритуал не сработает, – грустно сказала Раяна.

– Нет! – прозвучало четко и ясно голосом Лайры. – Я не пожелаю.

Мы повернулись к ней. Подруга все так же продолжала сидеть в кресле, взгляд ее был хоть и мутный, но прямой, направленный на нас.

– Я вас прекрасно слышу, Раяна. Вы хотите, чтобы моя любовь к Стрейку пропала. А я не могу пойти на это.

– Нет! – Я вскочила и бросилась к подруге, села на пол рядом с креслом. Посмотрела в бледное лицо Лайры. На нем уже не было слез, только черная глубокая скорбь. – Мы очень переживаем за тебя. Мы хотим, чтобы ты не ощущала той боли, что сейчас в тебе.

Лайра скривила губы.

– Если болит, значит, я жива. Я еще чувствую и все понимаю. Но ритуал… Нет, девочки. Я пройду через это сама. Я переживу эту боль. Я знаю, что будет сложно. Но я не хочу потерять те чувства, что есть у меня к Стрейку. Да и заменить их другими я не желаю. У меня для них нет замены. Я буду думать только о нем. Время вылечит, и боль станет меньше. Вполне возможно, что я смогу полюбить снова. Но сама. И это мой выбор. Выбор, которого меня лишит ритуал, если я его пройду. Нет, девочки, я не могу на это пойти. Я справлюсь. Постараюсь справиться.

Она сделала тяжелый вздох, а затем судорожно выдохнула.

– Просто нужно время. Сейчас все слишком ярко. Я еще ощущаю его запах, и, кажется, в голове звучит его голос. Каждое слово, произнесенное мне в последние минуты, когда он еще жил. Просите, девочки, я знаю, вы хотите как лучше. Но «Чарующие сердца» – это не выход.

Она медленно поднялась, прошла и легла на кровать. Подтянула к себе ноги и, обняв подушку, прикрыла глаза.

Раяна подошла ко мне, положила руку на плечо.

– Это ее выбор. Я уважаю его.

Я кивнула. Поднялась, ощущая дикую тяжесть в себе.

– Все, что мы можем сделать, – быть рядом.

* * *

Уже давно стемнело, а в академии все еще находились фараоны. Вызывали, обходили, расспрашивали. К нам зашли еще раз. Правда, Лайру не трогали. Парочка копов попросили, чтобы мы никуда не уезжали в ближайшее время, нас еще вызовут.

Потом зашел ректор Вулд, высказал соболезнование Лайре. Сказал, что ей дали неделю на выздоровление. Он так и сказал: выздоровление. Нам с Раяной дали три дня, включая сегодня, после чего мы должны были начать учебу. Ректор поинтересовался, не хочет ли Лайра поговорить с ним о Стрейке, так сказать излить свою боль, чем вызвал наше немое удивление. Навряд ли Лайра горела желанием поделиться с Вулдом своим состоянием. Но ректор тут же пояснил, что в связи с расследованием у него возникли сомнения в том, что парень не принимал наркотики, и хотел бы обсудить это с его девушкой, но он готов подождать, пока она придет в себя. Мы тактично намекнули, что в ближайшие дни Лайра в себя не придет.

Вулд пожелал еще раз ей выздороветь и покинул нашу комнату. Но не прошло и получаса, как к нам заглянули парни с баскетбольного клуба, тоже с сочувствием. Казалось, что это не закончится.

Ближе к девяти вечера мы с Раяной были совершенно вымотаны. Я безумно устала от всех. Я была благодарна, что ребята приходили выразить нам сожаление, но хотелось уже просто тишины.

А еще позже зашел преподаватель Зонис, он единственный, кто побеспокоился и принес с собой успокоительный отвар для Лайры. Проследил, чтобы она выпила полную кружку, и сидел, пока девушка не уснула. Пожелав нам хоть немного отдохнуть, ведь завтра будет тяжелый день, ушел.

Я и сама была не против выпить настой, но, поразмыслив, мы с Раяной отказались от этой идеи. Мало ли, вдруг на растревоженную психику Лайры он мало подействует и она проснется среди ночи, а мы не сможем этого сделать.

У меня, ко всему, дико разболелась голова.

– Сядь, – сказала мне Раяна, указывая на стул. – Я сниму боль. Это все от переживаний.

Я уселась на стул спиной к подруге и прикрыла веки. Ее прохладные руки легли на мой затылок и лоб. Она что-то шептала, свое, ведьмовское. Я ощущала, как тянутся нити силы из приоткрытой форточки. Сначала у меня тихо зазвенело в ушах, а следом боль мягко растворилась.

Я открыла глаза.

– Легче? – спросила меня Раяна.

Я кивнула.

– Спасибо.

Все-таки отлично, что мои подруги ведьмы.

– Это все, что я могу сделать, – вздохнула Раяна. – Давай уже ложиться.

Она направилась расправлять кровать. Я зевнула и поднялась.

В дверь в очередной раз постучали.

– Может, уже хватит нас тревожить? – нахмурилась Раяна, встряхивая одеяло. – Я очень устала от всех.

– Это точно, – отозвалась я и направилась к двери. – Я открою, все равно еще не легла.

За порогом стояла худощавая приятная девушка с огромными карими глазами и бледной кожей. Свободная футболка начисто стирала у нее признаки женственности. Одета она была в джинсы и мягкие тапочки. Совсем молодая девчонка.

«Первокурсница», – решила я. Всех студентов в лицо мы не знали, если не сталкивались с ними на лекциях.

– Мои соболезнования, – сказала она, растерянно смотря на меня. – Я хотела высказать Лайре.

Я покачала головой. Грубить девушке мне не хотелось. Хотя ее столь поздний приход и был крайне нетактичным. Но все же она пришла с сочувствием.

– Извините, – пролепетала она. – Я… Может, вам нужна помощь? Я ведьма. Я умею…

– Нет, – строго ответила подошедшая Раяна. – Мы сами ведьмы. Спасибо за предложение, но обойдемся своими силами.

Девушка совсем растерялась.

– Простите, – выдавила натянуто. И продолжала стоять на пороге.

– Ты что-то еще хотела? – спросила Раяна. Я видела, что подруга раздражается.

Поздняя гостья замялась.

– Просто… – Начала смотреть в пол. – В академии говорят…

– Меньше слушай, – зло оборвала ее Раяна.

Та подняла на нее взгляд.

– Нет, я хотела, чтобы вы знали. Я не верю в это.

Я удивилась. Раяна встала облокотившись плечом о косяк, сложила руки на груди.

– Почему это?

Та пожала плечами.

– Я хотела вступить в женскую команду по баскетболу и сталкивалась с ним… И вот… Я… Извините… Наверное, я не вовремя.

Девушка развернулась и стремительно бросилась прочь от нас.

– Странная, – сказала я, смотря ей вслед. – Что-то не тянет она на баскетболистку.

– Ничего странного, – недовольно отреагировала Раяна. – Мне кажется, она была втайне влюблена в Стрейка, вот и решила высказать свое мнение. Таких, как она, здесь много.

– Тогда зря ты с ней так грубо. – Я прикрыла дверь. – Это нужно ценить. Мало кто сейчас верит в непричастность Стрейка к наркотикам. Даже те, кто были в него тайно влюблены, теперь шушукаются по углам.

– Может, и так, – поморщилась Раяна. – Дая, идем в кровать. Неизвестно, сколько нам удастся поспать.

Глава 11

На следующий день шел дождь. Утро только наступило, а мы с Раяной уже были на последнем пределе сил. Ее слова о том, что, вероятно, нам удастся мало поспать, оказались пророческими.

Я едва уснула, как услышала шептание Лайры. Открыла тяжелые веки. Раяна уже сидела на кровати. Заметив, что я поднялась, осторожно скинула с себя одеяло и встала.

Я присмотрелась к Лайре. Она сидела лицом к стене и, судя по звукам, что-то шептала. Я прислушалась. Слова были неразборчивы.

Тихо поднялась.

– Вы слышите?

От резкого возгласа Лайры я вздрогнула. Не то чтобы я была пугливой, или Раяна. Особенно учитывая, что мы все же не обычные люди, а ведьмы и магроги. Бывало, сталкивались с потусторонним и призрачным, но это была наша учеба, а не повседневность. И мы всегда понимали, что где-то рядом преподаватель, значит, ничего страшного не случится. Да и поистине жуткие, леденящие кровь моменты в нашей жизни бывали редко. Я бы даже сказала, никогда. Чаще всего такие, как я или Раяна, со временем скатывались в обычное бытовое колдовство и расклады на таро для друзей.

Однако голос Лайры заставил мои волосы в буквальном смысле зашевелиться. По коже мурашками прошел холод.

– Прекращай, Лайра! – строго сказала Раяна.

Подруга повернулась на нас. Лицо ее было искаженно, четко выдавая образ ведьмы. Глаза стали яркими, она глухо зашипела:

– Прис-слушайтесь! Оно пытается проникнуть к нам.

– Лайра, ты сходишь с ума! – Раяна вскинула голову, ответно преображаясь.

Я никогда не любила этот процесс, проявление ведьмовской сути. Не такой уж она была и красивой, как сами девушки. Это, скорее, походило на образ древней нежити с грубой, морщинисто-серой кожей, впавшими, но при этом яркими до отсветов глазами. Волосы теряли цвет, вытягиваясь в белесые пакли. Пальцы скрючивались, становясь длинными, худыми, когтистыми. Но такая уж она есть, истинная ведьма. Дар в их крови, древний, пугающе-жуткий, создающий свой не слишком приятный образ, обезображенный колдовством давнего времени.

Раяна прошла к Лайре и вслушалась. Зашипела.

– Тиш-шина, успокойс-с-ся, Лайра!

Та покачала головой.

– Оно с-с-спряталось. Затихло. Но оно там. В с-с-стене. Грыз-з-зет наш-ш-шу защиту, прос-с-сит, чтобы я пус-с-стила его. З-з-зовет.

Раяна встряхнулась, скидывая с себя ведьму.

– Там тихо, Лайра! – напряженно выдала она. – Это твои страхи. Ты пытаешься услышать призрака Стрейка, признайся?

Лайра вывернулась, обращаясь обратно в красивую, измученную скорбью девушку.

– Нет, Раяна! – устало заявила она. – Я клянусь, там снова были звуки. Я не вызывала Стрейка. Ты же понимаешь, что в такой момент это невозможно сделать, да и опасно. Но, девочки, послушайте меня, к нам кто-то пытается проникнуть. И этот кто-то мне не нравится.

Раяна оглянулась на меня. Может, Лайра и сходит с ума, но как-то уж слишком уверенно она говорит.

– Если это так, то нужно рассказать об этом ректору, – сказала она, стараясь успокоить подругу. – Бывали же случаи, когда в академию проникали темные сущности. Может, сейчас снова они. После произошедшего у Лайры сильно пробита аура, вот эти твари и потянулись к ней как к более слабой жертве. Кнесси рядом, ее истоки наделяют здешнюю землю странными проявлениями. Мы все об этом знаем.

Я поежилась.

– Это так. Решено, завтра идем к ректору. А сейчас…

– Спать нельзя, – резко перебила ее Лайра. – Раяна права, моя аура слаба. Я не смогу сама усилить барьер. Нужно объединить силы.

У Лайры глаза нездорово блестели и руки дрожали.

Я хотела сказать, что все это перебор. Темные сущности, слышимые одной Лайрой, не могут пройти даже академическую защиту, не говоря о индивидуальной. Но посмотрела на Раяну и кивнула.

– Хорошо, давайте, усилим барьер насколько сможем.

– Лишним не будет, – подсказала Раяна.

Конечно, если только не считать, что все это занимает немало времени.

Для начала нужно собрать в единую концентрацию силу, которую мы вложим в барьер.

Каждая из нас села медитировать. Но прежде Раяна открыла окно, давая им полный доступ к природе. Они с Лайрой вытягивали силу из нее, как и все ведьмы. Их дар им это позволял. Я же собирала магию внутри себя. Этим мы и отличались. У ведьм сила идет извне, у магрогов энергия в нас самих. Сила магрога зависит от его внутреннего резерва. И подпитка идет временная, ее нужно накапливать. Ведьмы силой не наделены совсем, они вытягивают ту из всего, что ее источает: деревья, вода, трава, то, в чем есть искра жизни. Остальное зависит от их знаний.

– Готова, – выдохнула Раяна.

– И я тоже, – проговорила Лайра.

У меня процесс шел медленнее, учитывая, что совсем недавно мне пришлось отдать часть сил на создание голема. Я вытаскивала остатки из собственного резерва, искренне надеясь, что в ближайшее время организм выработает нужную для меня концентрацию. Он бы и набрал ее за время после зачета, но для этого мне нужен был хороший сон. Именно в это время магроги набирают больше всего магических сил. А нормального сна у меня как раз-таки не было.

– Сколько смогла, – сказала я, вставая и направляясь к столу. Вытащила из него свернутый пентакль. Раяна и Лайра уже заговорили колдовские мешочки и сворачивали коврик, лежащий посреди комнаты. Под ним была спрятана нарисованная нами еще на первом курсе пентаграмма. Мы положили пентакль и мешочки в середину. Встали вокруг них в пентаграмме и взялись за руки. Сконцентрировали взгляды в центр. Когда-то мы сами придумали и создали этот барьерный щит. Так я проходила практику на первом курсе. Решили испробовать сначала на нашей комнате, попутно вплели в нее ведьмовской силы, и оказался очень интересный эксперимент. Если в ведьмовской круг защиты не могли проникнуть магроги, а в наш – ведьмы, то здесь барьер работал в обе стороны. Примерно такая же защита строилась академией на общежитии. Нужно ли говорить, что, взяв у подруг их мешочки и создав подобие на практике, я получила отличную оценку. И в будущем даже написала доклад на тему сплетения сил магрогов и ведьм в построении защитных барьеров. Вот только любой барьер источается, и ему нужна подпитка. Академия использовала внутренний резерв магии. Мы с девочками иногда делали хаотичные вливания в свой. Но у нас не возникало необходимости его усиливать.

До сегодняшней ночи.

Мягкой волной сила прошлась по пальцам: две ведьмовские, цепкие, искаженные, похожие на призрачные силуэты серых лиан. И одна магическая, искристая, распускающаяся в воздухе словно цветок лотоса.

Они потянулись к центру, где уже лежали созданные нами накопители.

И хотя похожее действие происходило не впервой, я с интересом смотрела, как наполняются силой мешочки и пентакль. Потом те озарились.

Ведьмы шептали свое заклинание защиты, я свое, магрогское.

Предметы начали медленно раскручиваться. А потом быстрее. И наконец уже нельзя было понять, что они такое. Мы видели лишь источаемый ими свет. Тот вытянулся в три невысоких стебля, которые начали сплетаться, пока не стали единым целым. Он пополз вверх и раскрылся под потолком мерцающим зонтом. Замер, ожидая наших дальнейших действий.

Мы повернулись спиной друг к другу. Выставили вперед руки, мысленно очерчивая границы предполагаемого барьера. Если более просто, то обводили взглядом стены комнаты, пропуская через себя магические силы. Грани зонта послушно потянулись по потолку, расширяясь и увеличиваясь в размере. Стороны его начали сползать по стенам. Медленно, наращивая силовые пластины и выстраивая из них барьер. И в строение каждой было необходимо вложить заклинание и силу.

Когда же барьер достиг пола, то пополз по нему, достиг пентаграммы, в которой мы стояли. Мы с девочками снова сцепили руки, закрывая барьер. Тот связался по краю словно спицами. Раяна выпустила мою руку, поймала край заклятия, мы разошлись в разные стороны, оставив в центре только одну ведьму. Та потянула за магическую нить, затягивая ворот барьера. И когда он сомкнулся в центре пентаграммы, из которой и появился, мы подошли и, встав все на колени, закрепили его печатью.

Мерцание в комнате пропало.

Я устало выдохнула, подняла свой пентакль и направилась к шкафу.

Девочки забрали свои мешочки. Вместе мы расстелили коврик и пошли по своим койкам. Часы электронного будильника, стоящие на тумбочке Раяны, в этот момент показывали пять утра.

Глава 12

Тяжелые капли омывали лица находящихся на погосте людей.

Мы с Лайрой стояли рядом с отцом и матерью Стрейка. Ее родители не присутствовали. В течение двух лет они проживали на одном из южных островов. Добраться быстро в Ролстокс было невозможно. Лайра убедила их не прилетать, уверив, что она в порядке, сможет справиться сама и рядом с ней мы.

На похоронах присутствовало много магрогов и ведьмаков. Стрейк был знаменит в академии, а его отец все же был капитаном департамента Ролстокса.

К ним подходили и высказывали свои соболезнования.

Рядом со мной стоял Ратмир. Он посчитал своим долгом присутствовать и поддержать нас. Зан тоже не отходил. Был хмур и старался держаться поблизости.

К нам подошел преподаватель Зонис. Высказал свои соболезнования семье Стрейка. Обнял Лайру. Подошел ко мне.

– Дайра, я сделал вам освобождение на ближайший зачет. Я знаю, что вы хорошо бы его сдали. Предыдущий зачет оценен мною на высший балл.

Я подняла на преподавателя удивленный взгляд. Но на лице его не было и тени сарказма. И мне стало неудобно за инцидент с големом.

– Спасибо, – шепнула я срывающимся голосом.

– Не за что, – ответил он и отошел.

Мы с Раяной поддерживали Лайру за руки. Несколько раз она чуть не падала в обморок. То всхлипывала, то впадала в состояние ступора, смотря пустыми глазами на гроб. Казалось, она не видит никого и ничего вокруг, кроме него.

Прозвучала тоскливая речь ректора Вулда о достижениях Стрейка и о том, что в его лице академия потеряла лучшего студента-магрога. Следом еще несколько преподавателей высказались о Стрейке. Потом тяжелые слова произнес отец.

Церемония затянулась. Лайра уже не стояла, она буквально висела на наших с Раяной руках.

Я слышала, как присутствующие, за спиной шептались. Среди общих разговоров, я уловила имя Стрейка и упоминание некой тайной комнаты. Я напрягла слух, стараясь разобрать, о чем говорили.

– Я слышал, что они там, в тайной комнате, продавали экстези… У меня друг в департаменте, он рассказал, что там их и взяли, – говорил какой-то парень.

– Я тоже слышал… Целая группировка…

– Видимо, они и подсунули ему экстези…

– А может, он сам с ними банковал или знал слишком много.

– А разве их всех не отловили?

– Судя по всему, не всех, раз Стрейк откинулся от передоза.

– Да кто их всех разгонит? Так, шумиху подняли, для отвода глаз. Это же деньги… Да еще какие…

– И все же Стрейка жалко. Перспективный был.

От разговоров меня отвлек стук земли о крышку гроба.

Лайра вновь тонко завыла.

Потом тонкой вереницей все потянулись с кладбища. Я прижимала подругу к себе. Раяна была рядом. Уже почти все ушли, а Лайра все стояла и стояла, трясясь в беззвучном плаче. Струйками стекал дождь с зонта, который над нами держал Ратмир. Зан не отходил ни на шаг. Я была благодарна парням, что они были с нами.

Одной из последних от могилы отходила худенькая девушка с большими карими глазами. В спортивном костюме, явно не с ее плеча. Он был большим ей, настолько, что рукава скрывали пальцы рук. И это была явно не дань моде.

Девушку я узнала. Та самая первокурсница, что приходила к нам в комнату, высказать нам свое сочувствие. Она подошла, положила руку на ладонь Лайры.

– Мои глубочайшие сожаления. Крепитесь. Если я могу вам чем-то помочь…

– Спасибо, – поторопила Раяна девушку, стараясь оттеснить ее от подруги. Подруга, казалось, и вовсе не замечала подошедшую.

– Лайра, – вдруг звонко произнесла она. Та вздрогнула, подняла на нее глаза.

– Простите меня… Я… Меня зовут Алис! – выкрикнула девчонка внезапно громко, с каким-то странным отчаянием в голосе.

– Не лучшее время для знакомств, – сухо резанула Раяна.

Девушка замешкалась, вздохнула и, покосившись на нас, направилась с погоста.

– И все-таки она странная, – сказала я, провожая незнакомку взглядом.

– Кто она? – тихо спросила Лайра. – Мне ее имя ничего не говорит.

Раяна пожала плечами.

– Не знаю, первокурсница вроде. Может, фанатка. Какая разница.

Я посмотрела на оставшихся с нами родителей Стрейка. Раяна отошла к ним и, обняв мать парня, начала говорить ей что-то утешительное.

Лайра медленно повернулась ко мне. Она очень изменилась за эти дни. Побледнели даже веснушки, став почти незаметными. Лицо осунулось, и на нем особенно выразительно стали выделяться глаза. Неестественно пустые, безжизненные.

– Это все, – глухим голосом произнесла подруга. – Все законченно.

Она прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох и начала падать. Ратмир уронил зонт, успевая подхватить девушку. Зан поднял его и прикрыл их.

Заметив, что Лайра упала в обморок, к нам поспешил старший Дентер. Заглянул в ее лицо.

– Я отвезу Лайру в клинику, – сказал он. – Ее нужно привести в себя и успокоить. Позже я сам верну ее в академию.

Он оглянулся, смотря на жену.

– И Скарлетт тоже отправлю. – Перевел взгляд на Ратмира. – Помогите отнести Лайру в машину. А я позабочусь о жене.

Ратмир послушно кивнул и направился к выходу с кладбища, мы пошли вместе с ним. Дентер вернулся к супруге и медленно повел ее за нами.

Лайра и мама Стрейка уже были в машине, когда я тронула капитана Дентера за плечо. И, смотря в мутные от горя глаза, произнесла:

– Не верьте, что он принимал наркотики. Стрейк никогда, вы слышите, никогда…

У меня сорвался голос, и я замолчала.

Во взгляде капитана появилось прояснение. Он скривил губы.

– Я и не верю. Хотя своими глазами видел протокол. – Он взял меня за локоть и отвел на пару шагов от машины. – У вас есть подозрения? Скажите, у Стрейка были враги в академии?

Я изумленно смотрела на мужчину.

– Вы знаете, что он хотел с кем-то встретиться в клубе? Он говорил об этом. Но я уверена, что встреча была не с распространителями.

Капитан кивнул.

– Лайра мне рассказала об этом.

– Почему не назначено дополнительное следствие?

Дентер скривил губы и зло сплюнул на землю.

– Потому что не я вершу суд в этом городе. Я всего-то капитан департамента полиции. Как оказалось, моя должность не имеет никакого влияния в Ролстоксе. – Он шипел сквозь зубы, при этом руки его яростно сжимались. – Мой сын не идиот. У него были грандиозные планы на жизнь. В них не было сдохнуть о передоза. По работе мне приходилось много общаться с теми, кто принимал мутное экстези, я бы заметил искажение сознания у Стрейка. Он был противником. Он говорил мне об этом. И я ему верил. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее понимаю, его убили. Кому-то он сильно помешал.

Я немигающим взглядом смотрела на капитана.

– Но кто? За что? Стрейка любили! У него не было врагов.

Дентер хрипло хмыкнул.

– Значит, были. И это был тот, с кем он хотел встретиться в клубе. И я узнаю, кто это был.

После этих слов он развернулся и направился обратно к машине.

Уже собираясь сесть за руль, Дентер обратился к нам.

– Осторожнее, ребята. Я не знаю, что произошло со Стрейком, но буду землю носом рыть, чтобы узнать. И я найду того, кто виновен в его смерти. Я вижу, что вы искренне его любили, и, возможно, в ваших головах возникнет такая же мысль. Не смейте! Хватит, что мы похоронили Стрейка. Ребята, – он глянул на Зана и Ратмира, – берегите девочек!

Дождь продолжал идти, а мы стояли и смотрели, как большой, грузный внедорожник, разрывая грязь и лужи, медленно выехал с погоста.

Ратмир обнял меня.

– Идемте. Уже все уехали, кроме нас.

Зан хмуро посмотрел на него.

– Я сяду за руль.

– За руль моей машины сажусь только я, – парировал Ратмир.

– Дайра, ты с кем едешь? – прервала их назревающий конфликт Раяна.

Оба парня уставились на меня. Меньше всего мне хотелось стать предметом спора между ними, да еще и в такой момент.

– Раяна, езжай с Заном на моей машине. Мы с Ратмиром двинемся следом. – Я все же сделала выбор.

Криминалист протянул руку моей подруге и, выразительно-демонстративно отвернувшись от меня, повел ее к моей машине.

Я направилась с Ратмиром.

– Зан смотрит на тебя не как на подругу, – подметил тот, когда мы садились.

Я ничего не ответила. Я просто не хотела говорить ни о Зане, ни о его отношении ко мне. Ратмир больше ничего не сказал, завел машину, и мы выехали с кладбища.

Медленно удалялись кресты, пропадая в дождливой серости. Мелькали перед глазами серые ели. Мокрая дорога выглядела траурным полотном.

Я смотрела в окно и думала над услышанным на кладбище, сопоставляя с тем, что знала.

«В некой тайной комнате клуба „Капля“ собирались торговцы мутным экстези. И хотя была облава, арестовали не всех? Вероятно, что у Стрейка была встреча с одним из них. Боги, о чем я думаю? Какая связь могла быть у Стрейка и торговцев? Тогда вопрос, где Стрейк взял экстези? А он правда умер от передозировки? Бред. Не верю. Все, что угодно, но не наркотики. Но ведь он говорил, что у него встреча в клубе. Значит, тот, с кем он хотел встретиться, имеет отношение к смерти Стрейка».

От этих мыслей разболелась голова. Я приложила ее к прохладному стеклу авто и впервые за эти дни поняла: насколько ни трагична была смерть Стрейка, я ужасно устала и хочу спать.

Деревья мелькали пред глазами. Машинные фары разрезали туман. Я прикрыла веки и не заметила, как уснула.

– Дая. – тихий голос Ратмира разбудил меня. Парень осторожно убрал упавшие мне на лицо волосы. – Мы приехали.

Я сдержала желание зевнуть.

Ратмир подал руку, помогая мне выйти из машины. На стоянке нас уже ожидали Раяна и Зан. Последний с беспокойством смотрел на меня.

– Ты как себя чувствуешь?

Я кивнула.

– Устала.

Повернулась к Ратмиру.

– Спасибо, что пришел на похороны. Ты не был обязан это делать. Ты не знал Стрейка.

Ратмир обнял меня и прижал к себе.

– Я не совсем понимаю, как себя вести в такой ситуации. Я хотел быть рядом с тобой в этот тяжелый для всех вас момент. Если ты хочешь поговорить…

Я мягко отстранилась.

– Спасибо, Ратмир. Но… Мы с Раяной очень устали. И больше всего мы хотели бы провести этот вечер вдвоем.

Ратмир кивнул. Покосился на Зана.

Раяна подошла ко мне, и мы направились к женскому общежитию. Зан и Ратмир шли за нами до двери здания. Здесь мы с ними попрощались.

Войдя в вестибюль, мы с Раной остановились у стенда. Там все еще висела фотография Стрейка, в баскетбольной форме и с открытой улыбкой на губах. Но уже с черной полосой, перекрывающей угол рамки.

Раяна шмыгнула носом.

Я обняла ее за плечи, и мы направились по коридору. Все, кто встречался нам, отводили взгляды. Проходили молчаливыми тенями или, наоборот, останавливались, говорили слова сочувствия. Правда, эмоций на их лицах не было, как не было и искреннего сожаления в словах. Академия Гринвулд продолжала жить своей жизнью, со Стрейком или без.