Текст книги "Азербайджанское государство Сефевидов"

Как выясняется из исследования финансовых управлений Сефевидов, будучи совершенными финансовыми организациями своего времени, данные финансовые управления были государственной структурой, способной оплатить и регулировать все финансовое обеспечение империи. Имея большой штат чиновников, данная организация осуществляла контроль на местах с помощью тщательно централизованных финансовых организаций, регулируя экономическую жизнь провинций и городов, они также контролировали их политическую жизнь, и тем самым обеспечивалось усиление экономической мощи государства. Ведущие специалисты и абсолютное большинство руководящих органов финансовой организации страны составляли кызылбаши.

Однако, все еще иранские историки, в том числе Абдуль Гусейн Наваи, в некоторых случаях утверждают, что будто во всех военных и гражданских областях чины и должности были в руках кызылбашов, а имеющими образование в государственном аппарате, умеющими писать и читать, организующими регистрацию доходов и расходов государства, написание аварадже, хранение счетов и регулирование налогообложения являлись иранцы, называемые таджиками (47, с. 13). Хотя азербайджанец Хатам бек Ордубади работал на должности главного визиря Шах Аббаса I. Сам Абди бек Ширази в 16 лет продолжительное время работал в должности мустоуфи и авараджа-невиса в канцелярии, жил в городе Ардебиль во времена правления Шаха Тахмасиба и прославился в науке саяги. Одним словом, Абди бек Ширази во времена Шах Тахмасиба был по современным понятиям работником министерства финансов.

1.5. Высшие духовные должности: полномочия председателя, халифат аль-хулафа, шейх уль-ислама и кази уль-куззата

Как и в начальном периоде распространения ислама садр-азам (садр аль-мамалик, старший председатель) занимал важное место в государственном аппарате Гарагоюнлы и Аггоюнлы как религиозная должность. С одной лишь разницей, что Гарагоюнлы относились к шиитской вере, а Аггоюнлы – суннитской вере ислама. Такое лицо, управляющее религиозными делами на государственном уровне, в Османской Турции называлось муфтии азам, а в государстве Гарагоюнлы, Аггоюнлы и Сефевидов – садри-азамом. Наряду с тем, что он занимался вопросами, касающихся вакуфы, у него были полномочия по надзору над деятельностью сейидов, казиев, мухтасибов, мударрисов, читающих хутьба, мутавалли. Им выдавались стипендии, называемые «гесм уль-седаре». Садр, назначенный из религиозных высших слоев, имея высокую позицию в диване, рассматривал заявления и жалобы нижестоящих духовных лиц. Владельцы земель вакуфы (будь то наследственной, или подаренной) были обязаны давать садр-азаму отчеты о старых религиозных вакуфах, через его книжную канцелярию, и не должны были утаивать от него ничего.

В государстве Сефевидов по своим полномочиям садр занимал второе место после амира-уль умара (амира амиров) (59, с. 47, 55). Однако, в период существования государства Сефевидов несмотря на ограничения в некоторых случаях прав и полномочий садр-азамов, Шах Исмаил II несколько расш ирил права и полномочия садр-азамов после ограничения роли аль хулафов халифата. Пришедшие к власти благодаря шиитской вере Сефевиды умело использовали должности в первую очередь аль хулафов халифата, а потом и садров. Однако, из-за потери авторитета халифами во времена Шах Исмаила II (1576–1577) и Шах Аббаса I (1587–1629) они полностью были отстранены от религиозного и политического руководства. Их место заняли имеющие более широкие права и полномочия садры.

Духовными лицами, комментирующими шиитское богословие, руководил садр. Садр-азам были высшей государственной должностью в Иране. Он концентрировал в себе религиозные и светские полномочия. Садр рассматривал жалобы – решал конфликты по нарушению прав. Другие судьи не имели полномочий опротестовать или отменить приговор, вынесенный им. Садр определял ранги и степень мутаваллиев, худдамов, мударрисов, студентов, получающих духовное образование, ваизов, духовенства. Также по его указанию на местах назначались и освобождались от занимаемой должности духовные лица высокого ранга. Однако, как правило, очень доходную должность шах поручал только лицам, являющимся его родственниками. Это не может быть отнесено ко всем сефевидским правителям.

Начальник по финансовым делам имущества вакуфа подчинялся также садру. По указанию садра начальник управления вакуфы собирал поступающие доходы. В 80-х годах века этот доход составлял приблизительно 100 тысяча туманов. Был также визирь вакуфы. Обычно, после кончины садра Сефевидские шахи назначали на его место визиря вакуфы и, таким образом, сами шахи становились владельцами доходов вакуфы. Человек, разбирающийся в вопросах вакуфы назначался визиром вакуфы (40, с. 121–122).

После ознакомления с источниками становится ясным, что садр-азам не существовал как отдельная штатная должность, просто садри-хассе одновременно считался садр-азамом и руководил всеми духовными управлениями.

По Сансону в государственном масштабе после садри-хассе вторым духовным лицом и его заместителем считался садр аль-мамалик. Если садри-хассе рассматривал дело о религиозных спорах во дворце шаха в Исфахане, то в оставшейся части страны, т. е. вне столицы, на территории империи, находящейся под властью Сефевидов эти дела рассматривал садр аль-мамалик, контролировал исполнение шариатского права. Распоряжающийся имуществом хассе шаха садри-хассе имел такой высокий авторитет, что шахи брали их дочери или сестры себе в жены, либо выдавали за них своих дочерей.

Завершивший в 1726 году труд «Тезкирет аль-мулук» Мирза Рафаи Мутлег, рассказывая о должности садарат отмечал о его правах и полномочиях, что назначение шиитских судей, исполнительных чиновников имущества вакуфы, всех сеидов, улем, мударрисов, шейх уль-исламов, пишнамазов, казиев, мутаваллиев, хафизов, читающих Коран наизусть напевом, служащих кладбищ, Мадраса, месджидов и прочих постоянно-действующих благотворительных домов, других работников секретарей, мойщиков покойников, могильщиков входило в его полномочия. Кроме того, при рассмотрении дел о четырех преступлениях, таких как убийство, изнасилование, выбивание зубов и выкалывание глаз, диванбейи не мог лично рассматривать и выносить приговор. Другие шариатские судьи не имели права вмешиваться в эхдаси-арбаа (дела о 4-х преступлениях). Шариатские дела шаха непосредственно относились к садри-хассе. Садр аль-мамалик не мог вмешиваться в эти дела. По субботам и воскресеньям садри-хассе вместе с диванбейи сидел на суде и в караульной Алагапы, назначал шариатских судей в Махалы. Дела, касающиеся садри хассе в этих вилаятах, выполняли помощники садра и другие исполнительные чиновники садри-хассе.

А садри аль-мамалик назначал шариатских судей в районах, не входящих в имущество хассе и прочих исполнительных чиновников общей вакуфы, в том числе, работников на кладбище, месджидов, Мадраса и на другие места. Он председательствовал во всем мамалики мехрусе – в Азербайджанской, Персидской, Иракской и Хорасанской провинциях (т. е. провинциях, которые не входили в хассе).

Во времена прошлых шахов в некоторых случаях председательство в хассе и амме поручались одному человеку. Если исполнительные чиновники имущества вакуфы были с доверенностью, то их назначение на должность или освобождение от должности относились к председателям хассе и амме. Однако шариатский судья и председатель не могли вмешиваться в дела исполнительных чиновников имущества вакуфы. По правилам шариата глава управления и сахиб-ихтийар, назначенные владельцами вакуфы, организовывали свою работу на основании завещания или вакхнаме владельца имущества вакуфы и его изменение считалось противоречащим законам шариата священного пророка (30, с. 399).

В источниках наряду с терминами садри-хассе и садри амме использовалось также просто слово «садр».

У садри-хассе и садри-амме в провинциях были наместники и секретари. В провинциях и городах хассе действовали представители и исполнительные чиновники садри-хассе, в провинциях и городах не входящих в хассе имущество – садр аль-мамалик. Представитель садри-хассе в провинции (ниаб-ус-садр) имел одновременно полномочия садри-хассе в садарат диване. Однако наиб садр аль-мамалика в провинциях и городах считался мударрисами. Без участия и фитвы учителя теологии и мударриса правитель провинции не мог вынести в суде самостоятельное решение (182, с. 103).

Однако несмотря на все это распределение обязанностей и круг полномочий между садри-хассе и садри-аль-мамаликом вызвало спор между учеными.

Шахин Фарзалиев увязывает совмещение чинов садарата с расширением функций садарата на шахских и государственных землях (хассе и мамелик) (59, с. 47–49).

Октай Эфендиев же пишет, что разделение между двумя фукнциями должностями по территориальному признаку касается не только садарата, но и вазарата. Далее он отмечает, что Р. Сейвори, отмечающий эти интересные особенности указанной должности, считает, что их территориальное деление было случайным, временным. А также оба они имели равные права, выполняли схожие обязанности. По мнении английских исследователей это было сделано для того, чтобы ограничить их власть. Предпринявший попытку объяснить факты Р. Сейвори, по нашему мнению, отклоняет единственно возможную гипотезу. А она заключается в том, что наличие садра и визирей было связано с существованием областей мамелик и хассе. В. Ф. Минорский. Ссылаясь на Шардена, показывает, что «управление хассе впервые было введено в период Шаха Сафи I (1629–1642). Затем Октай Эфендиев приводя цитату из сочинения «Тазкират аль-мулук», пишет: «По мнению неизвестного автора, завершившего свой труд в 1726 году, разделение должности садарата на хассе и амма (мамалик) вытекало из обычной практики». Он пишет: «Некоторые поверители должности садри-хассе и амма одновременно поручали только одному лицу. Наконец, ученый мир пришл к такому выводу, что если между ними не было распределения обязанностей, то чем можно объяснить назначение на одну должность двух лиц» (49, с. 233).

По нашему мнению, на этот вопрос Тавернье дает более ясный и четкий отчет. Тавернье пишет: «Духовный чин садарата сконцентрировался в руках одного человека. В некоторых случаях было два садра. Потому что вакуфные земли в Иране двух родов, одни государственные вакуфы, а другие мутарагги вакуфы. Поэтому некоторые садр включали двоих человек. Начальник государственного вакуфа назывался «садр аль-хасс», начальник мовгуфата – «садр аль-мовгуфат». В 1667 году шах назначил садром двоих человек, оба они были женаты на сестрах шаха» (76, с. 588; 180, с. 236).

Таким образом, при поручении должности садра одному человеку, он смотрел как за государственными вакуфами, так и за мутарагги вакуфами и на этой должности осуществлял деятельность садри-хассе. Но ввиду того, что эта должность была очень доходная и определенное время место садра пустовало, шах сам контролировал эту работу. Одним словом, учитывая по вышеуказанным фактам общность и отличие между полномочиями садри-хассе и садри-амма, мы можем прийти к следующим научным выводам.

1. Садри-хассе исполнял обязанности по контролю в провинциях и городах хассе, святых местах, в том числе в мечети шейха Сафи в Ардебиле, 14 священных могил, вакуфного имущества и верного соблюдения шариатских законов, наказывать совершивших различные проступки, назначать в суде фитву по четырем видам уголовных случаев и в случае занятия прочей деятельностью, выполнять обязанности садр-аль-мамелика в провинциях и городах, не являющихся хассе. Только с одним отличием, в случае участия в центре вместе с садри-хассе диванбейи в разрешении четырех уголовных вопросов, садр аль-мамелика не мог вмешиваться в это дело.

2. Как пишет Сансон, садри-хассе, имевший в Иране самые большие полномочия, был главой духовенства страны и наряду с тем, что он считался советником шаха по религиозным делам, управлял в городе Исфахане религиозными делами по обучению Корану. Так, считающийся вторым духовным лицом садр аль-мамелик назначался на должность садри-хассе, поэтому то назывались «навваб» садри-хассе, т. е. наибами пророка Мухаммеда и шаха (182, с. 38).

3. Садри-хассе был начальником по исполнению законов в стране. А садр аль-мамелик считался его заместителем по духовным, религиозным делам. Кроме этого был руководителем светского и шариатского суда, а также помощником диванбейи. Такой садр аль-мамелик был путеводителем диванбейи в вынесении приговора на основании шариатских законов и постулатов Корана (182. с. 38–40).

Садр аль-мамелик имел права и полномочия и по уголовным делам высказывать свое мнение и принимать решение. Он рассматривал не только иски гражданства и шариатские, но и другие. Сансон пишет, диванбейи все приговоры и постановления выносил с согласия садр аль мамелика (182. с. 41).

4. Как во всех провинциях и городах хассе были заместители, исполнительные чиновники садри-хассе, так и в провинциях и городах, не являющихся хассе, были заместители, исполнительные чиновники садр аль-мамелика. Таким образом у каждого из двоих садра наряду с одинаковыми правами и полномочиями были и заместители, исполнительные чиновники в провинциях и городах. Например, имевшиеся на местах у каждого из двух садра заместители, руководители мечетей, муллы медресе, все занимавшиеся заключением брака и разводом, заключением сигя, прекращением сигя, одним словом, непосредственно шариатскими законами, подчинялись садру и назначались им. У садра был высокий доход. Как пишет Сансон. «за все эти должности брались деньги»(182, с. 39–40).

Не случайно, что когда должность садра пустовала, шах сам брал на себя обязанности пустовавшей должности или непосредственно самолично контролировал эту работу. Шах Тахмасиб в собсвенноручно написанном труде «Тезкире-йи Шах Тахмасиб» отмечает: «Должность садарата дал Мир Джамалледдину Астрабади и Мир Гавамеддин Насиб Исфахану, чтобы они нашли общий язык, потому что садарат является большой должностью и собирает значительные деньги для их нужд. А сам всегда конролировал поступления и расходы. Потому что, не дай бог, если бы они допустили одну ошибку, могли бы понести тяжелое наказание» (195, с. 3).

Иногда садри отстранялись от должности в связи с присвоением ими значительных сумм. Например, Мир Таджаддин Мухаммед за шестилетний период председательствования присвоил крупную сумму денег и был отстранен от должности садра (95, т. 1. с. 314; 47, с. 121).

Несмотря на то, что садри-хассе и садр аль-мамелик были вторыми духовными лицами, в случае проступка или преступления также несли тяжкое наказание.

Например, сопровождавший Шаха Исмаила I в военных походах Кази Шам седдин Гилани был назначен на должность садарата. Три года спустя, т. е. в феврале-марте 1504 года Мовлан Шамсаддин Гилани совмещал должность с Кази Мухаммед Кашани (73, т. 1, с. 144; 135, с. 73). Однако обвиненный в убийстве безвинных людей и других противоправных делах, в том числе в распитии вина за счет духовенства мечети, Кази Мухаммед Кашани в мае 1509 года был казнен (47, с. 42; 95, т. 1, с. 84).

Некоторые шахи для выполнения председателями дел, не входящих в их полномочия, давали им временные полномочия на это. Например, возглавлять делегатов, направляемых в соседние страны для проведения мирных переговоров и на время переговоров наделялись полными правовыми полномочиями вести переговоры от имени государства. Однако эта почетная привилегия была не у всех председателей, только у председателей, завоевавших в стране и на должности садра большое уважение.

Например, на переговоры с османами в 1612 году был направлен Кази хан. Имевший большое уважение на должности садра.

В период Сефевидов одним из существовавших тогда высших духовных званий был халифат аль-хулафа. Эта должность была учреждена еще во времена Шейха Сафиаддина и ее занимал руководитель широко распространившейся в ардебиле сети суфийской секты. Хулафа, от арабского слова халифа, после муршиди-камиля считался вторым лицом в суфийской секте. Халифат аль-хулафа направлял и контролировал всю деятельность суфийско секты. Сефевиды, хорошо организовавшие своих представителей в области службы, перетянули на свою сторону династию гызылбашей, размещавшихся на широкой территории, охватывающей Азербайджан, Малую Азию и северные провинции Ирана, объединились под единым знаменем и суфии смогли объединиться в одну организацию. Таким образом, управление халифат аль-хулафа было продолжением теократической организации секты «Сефевийе», заложенной еще Шейхом Сафиаддином. Октай Эфендиев, ссылаясь на В. Ф. Минорского, пишет, что пришедшие к власти Сефевиды столкнулись с двойным управлением и возглавили его. Они «как короли приняли в наследие систему управления своих предшественников (в основном Аггоюнов). Они как верховные главы первой секты требовали от своих суфиев беспрекословного послушания (49. с. 236). Войны, кризисы, дворцовые перевороты в период Сефевидского государства и прочие тяжелые условия халифат аль-хулафы, обращались к тем, кто беспрекословно подчинялся муршиди-камилю и был предан шаху, и искусно использовали их силу. Не подчинявшиеся муршиди-камилю или не выполнявшие его приказы строго наказывались и изгонялись из организации суфиской секты.

В первую очередь, для того, чтобы стать шахом, Исмаил воспользовался влиянием секты и его главы халифата аль-хулафы, за их счет собрал армию и сражался, и так смог перейти в шахство. Исмаил, чтобы обезопасить себя, увез с собой в Гилан известного как Хулафа бек Хадима бея Хулафу и находился вместе с ним. (55, с. 83).

Целью первых Сефевидов при назначении руководителей суфийской секты халифами и халифат аль-хулафами было стремление возглавить правительство силами муршидов этой суфийской секты, пиров, халифов и халифат аль-хулафиев, создание и самоличное правление светско-духовным государством. В период Шейха Сафиаддина, Хаджа Садраддина халифы направлялись в отдельные провинции и города. Например, Таваккюль ибн Баззаз пишет, что сына Шейха Сафиаддина в период Хаджа Садраддина попросили направить халифа в Исфахан, чтобы наставить на путь истины тамошний народ. Хаджа Садраддин дал Исмаилу разрешение на зарок, направил туда халифа, Хаджа Садраддин проводил его до 3 километра Ардебиля (208, с. 335). Среди мюридов избирались святые, которые руководили суфиями.

В труде «Савфат ат-сафа» встречаемся со словом «пир» (святой) перед именами многих суфиев. Например, Пир Шар, Пир Юсиф, Пир Мухаммед Идман, Пир Фазил, Пир Баба и др. (208, с. 350–351).

Обычно, считавшиеся святыми суфии, были признаны среди народа святыми людьми, обладающими сильным влиянием в стране. Как видим, суфийская секта, основу которой заложил Шейх Сафиаддин, организовалась, пройдя эволюционный период до образования Сефевидского государства.

Если мы проверим причины появления суфизма, то увидим, что появление такой секты не предвещалось ни одним святым, ничего не сказано было об этом и исламскими пророками. Но более пристальное изучение суфизма показывает, что эта секта являлась общественным событием, материальные и общественные корни которого восходили к религии. Его основу составляет вера в существование Всевышнего, в чистоту, непорочность. Приверженцы суфизма, его наиболее влиятельные личности стали идеологами этой секты.

Шах Исмаил Хатаи, несмотря на то, что был создателем огромной империи, объявлял себя товарищем суфиев, говорил: «Я истина!». Эта гениальная личность, достигшая среды суфиев, можно сказать, наивысшей славы, и в реальной жизни придерживался суфийской чистоты, суфийских идеалов, всей душою служил божественной сущности. Источник своего шахства он видел в признании им духовной сущности. Говоря:

 
В полете я тути, глава многочисленного войска,
Я сопутниксуфиев, я тот шах, о котором говорят казии,
Посеешь землю, я взойду, позовешь – я явлюсь в крови,
Я опора для суфиев, я тот шах, о котором говорят казии, —
Хатаи, безусловно, заявлял о связи своей власти с божественной силой
(31, с. 112).
 

После создания Государства Сефевидов суфийская секта стала формироваться как религиозная организация. Во главе этой организации стояли светский правитель «халифат аль-хулафа», назначаемых шахом, который являлся муршудом секты. Халифат аль-хулафа был вторым после муршуди-кямиля (шаха) верховным духовным главой организации суфийской секты. При Шахе Исмаиле I и Шахе Тахмасибе суфийская секта обладала таким широким влиянием, словно была единственным представителем религии в этом государстве. Другими словами, под словом «религия» подразумевалась суфийская секта. Она имела уже созданную кямили-муршудом идеологию. Халифат аль-хулафа как верховный религиозный глава располагался в столице и решал с согласия шаха все дела на основе законов Шариата. Он назначал халифов в города и провинции, заслушивал их отчеты, осуществлял функции контроля за их деятельностью. Им же осуществлялся контроль за верностью суфиев, чья численность во времена Шаха Исмаила составляла 100 тысяч человек. В начальный период правления Сефевидов от верности суфиев, представляющих собой основу общественной базы в деле укрепления империи, зависело многое, и потому «Сефевидские шахи требовали от суфиев слепого подчинения» (128, с. 522–525).

В первые годы Государства Сефевидов халифат аль-хулафа, как религиозный глава используя влияние суфиев, принимал активное участие в укреплении основ государства. Его мнение выслушивалось при решении важных вопросов государственного управления. Он, в свою очередь, организовывал изучение настроений среди суфиев и в случае угрозы предупреждал шаха.

Халифы, хулафа, назначаемые халифатом аль-хулафа на места, и, в целом, все суфии должны были соблюдать интересы шаха, быть ему помощью даже в самые трудные дни. Обеспечение всего этого было обязанностью халифата аль-хулафа. Не справляющийся с этой обязанностью должным образом халифат аль-хулафа не только терял репутацию, но даже не назывался шахом. Невыполнение должностной обязанности зачастую заканчивалось для халифатов аль-хулафа смертью.

Принимая во внимание важность роли этой верховной религиозной должности в укреплении власти и государства, шах обычно назначал халифатов аль-хулафа из привилегированного племени кызылбашей, как правило, из тюрков (азербайджанцев). Шахи династии Сефевидов контролировали не только силы, приведшие его к власти и являющиеся его опорой, но и широкую сеть своих последователей. Халифаты аль-хулафа обладали огромными полномочиями и считались заместителями шаха по делам секты (49, с. 237). В те времена никто не имел права ничего сделать, не получив совета от хулафы (128, с. 506).

Именитые амиры и ханы вечно завидовали ему (128, с. 410). Халифы и хулафа в начальные периоды правления Сефевидов были наиболее испытанными людьми шаха, будучи готовыми пожертвовать своими жизнями ради муршуди-кямиля. А это происходило из высочайшей веры, существовавшей в суфийской секте Сефевидских владык. Однако, начиная с периода правления Шаха Исмаила II, они постепенно теряют свой авторитет. В конечном счете халифат аль-хулафа был отстранен от политической власти и превратился просто в «секретариат по делам суфиев» (49, с. 237).

Во второй половине XVI века ослабление шахской власти, вмешательство Фахраннисы Беким родом из Мазандарана в управление государством, справоцирование главным министром, таджиком Мирза Салманом противостояние среди кызылбашских амиров и прочее усложнило положение внутри империи. Кызылбаши убили Фахраннису Беким – мать Шаха Аббаса I, Мирза Салмана и многих мазандаранцев.

Впоследствии Шах Аббас I, пришедший к власти с помощью кызылбашей, обвинил во всем этом предводителей суфиев и стал их преследовать. Те же, именовавшиеся в дальнейшем халифа, собрались в дворцовой мечети и со страху стали читать молитвы за шаха. В результате суфийская организация в XVII веке полностью утратила свое влияние и полномочия, а сам институт халифат аль-хулафа прекратил свое существование.

Одним из высших религиозных чинов в Государстве Сефевидов был чин шейха уль-илама. Искендер Мюнши, приводя в своей работе «Тарих-и Алям арай-и Аббаси» сведения о личностях, действовавших в период правления Шаха Тахмасиба, упоминает имя Мир Сеида аль-Гусейни Джебель Амели, который впервые стал шейх уль-исламом, занимаясь преподаванием в дарульиршаде Ардебиля. Значит, в период правления Шаха Исмаила I шейх уль-ислама не было. Впервые этот религиозный чин был учрежден при Шахе Тахмасибе. Искендер Мюнши пишет, что «он был совершенной личностью, обладал глубокой памятью. Порой занимался вопросами шариата высокой армии». Ежедневно в его шариатский суд обращались много людей. В документах он именовался «Хатам аль-моджтахед». Узлы, которые не могли быть развязаны государственными чиновниками, даже царевичами, развязывал состоявший на службе у Шаха Тахмасиба Мир Сеид Гусейн, он же помогал тем, кто пострадал от сложностей эпохи. Ему принадлежит много работ о сути фикха, шиизма – (73, т. 1, с. 145; 128, с. 414).

Шейх уль-исламы отличались от высших духовных лиц тем, что как ученые, занимающиеся религией, прекрасно знали шариат, фикх. Этот ранг присуждался им по указу шаха. В одном из таких указов говорится: «Устранение людей, заблудившихся на пути шариатских приказов и управления населением и совершающих запрещенные шариатом деяния, является обязанностью наггаба панаха, шуиззус-сейада вал-наггаба (почитаемого сеидами и влиятельными лицами) Халифы Асадуллы Исфахани. Назначаем его также главой Оситана древней страны. Всем надлежит поступать по его шариатскому приказу» (60, л. 218а). Духовные лица, достигшие этого ранга по указу шаха, возглавляли и контролировали управление религиозными организациями, правильность выполнения шариатских законов, процессы богослужения в мечетях, их владения, организацию и объективность шариатских судебных процессов.

Шейх уль-ислам иногда работал и на должности армейского казия. Например, Шах Музаффараддин Али Инджу садр был в Ширазе одновременно шейхз уль-исламом и армейским казием (95, т. 2, с. 761; 128, с. 416–417).

Шейх уль-ислама имел и сам Ардебиль. В 975 году Хиджры (1567–1568 гг.) шейх уль-исламом Ардебиля был Мир Сеид Гусейн. Кази Ахмед Гуми назвал его «умдатульмоджтахедин» («предводитель моджтахедов») (95, т. 1, с. 555). То такому расчету шейх уль-ислам занимал более высокий пост, чем муджтахид.

Шейх уль-ислам, будучи мутавелли вагфа, одновременно наказывал тех, кто стоял в оппозиции к делам шариата. В 962 году Хиджры, в месяце рабиуссани (февраль – март 1555 г.), Шах Тахмасиб назначает Исмаила Мирзу правителем Хорасана. Шейх уль-ислам направляет эмира Асадуллу из Мешхера в Хорасан для устранения тех, кто не выполняет шариатских приказов и приговоров и выступает против шариата, и назначает его к тому же заведующим Хорасана. Шах Тахмасиб приказывает шейх уль-исламу быть там справедливым с тем, чтобы покинувшие область люди вернулись и вновь обосновались там, и поручает ему помогать в этом царевичу Исмаилу Мирзе (95, т. 1, с. 382).

Немецкий ученый Рёхн Бёрн полагает, что термины «садр» и «шейх уль-ислам» были синонимичны (95, т. 1, с. 109).

Мы видим, однако. Что садры осуществляли свою деятельность непосредственно в столице, при дворе, то шейх уль-ислам работал в Ардебиле, Исфахане, Метхеде. Сансон пишет, что «шейх уль-ислам» – это духовное лицо, ведущий ученый в сфере религии, осуществляющий контроль и руководство по выполнению законов Пророка Мухаммеда. Он рассматривает вопросы, связанные с шариатскими законами, и обладает самым высоким рангом в этой сфере. Наряду с делами вдов, сирот, находящихся под попечением несовершеннолетних, словом, семейными и гражданскими, он рассматривает и другие вопросы, связанные с шариатом. Шах выдавал шейх уль-исламу ежегодное жалование в 50 тысяч ливров, или 1111 туменов (45 ливр были равны 1 тумену), чтобы он не брал взяток с жалобщиков или тех, на кого они жалуются, и не вовлекался в интриги» (182, с. 42). Большинство спорных вопросов и конфликтов решалось шейх уль-исламом лично. К тому же он по средам и субботам преподавал всем казиям из юстиции, своим помощникам, всем должностным лицам юридическую науку (фикх). Как и садр ель-мамалик, шейх уль-ислам имел своих представителей во всех местностях. Они также ведали регулированием гражданских договоров и соглашений об аренде (182, с. 42). Иногда Ардебильского шейх уль-ислама называли «муршуд». Сансон считает шейх уль-ислама третьим, а казия четвертым из высоки духовных лиц в Государстве Сефевидов после садри-хассе и садра аль-мамалика. Из того, что шейх уль-ислам усаживался на шахском ковре в его нижней части, после великого садра, следует, что шейх уль-исламы, хотя и действовали лишь в отдельных городах, считались приближенными и советниками шаха. Но в общих застольях у шаха они не принимали участия, так как на них обычно распивалось вино (182, с. 45).

Иногда шейх уль-исламы вместе с правителями провинций помогали людям в вопросах шариата, указывали им путь, удерживали от противоречащих шариатским законам поступков, рассматривали наследственные дела, связанные с несовершеннолетними сиротами, и занимались в суде разрешением правовых жалоб от граждан. Шейх уль-ислам решал споры, относящиеся к шариату, разбирал такие вопросы мусульманства, как «ямр бе маруф нахй эз мункир» («приглашение к добры делам, удержание от дел дурных»). Шариатский развод производился в присутствии шейх уль-ислама, в большинстве случаев он брал под контроль управление имуществом сирот и безвестно отсутствующих и поручал затем решение этих дел казиям (137, с. 3).

Говоря о высокочинных религиозных служителях, нельзя обойти молчанием институт кази уль-куззата, права и полномочия кази уль-куззатов.

Впервые в источниках мы встречаем термин «кази уль-куззат» в период власти Шаха Тахмасиба. Будаг Казвини в своей работе «Джавахир уль-ахбар» привел сведения о багдадском кази уль-куззате времен Шаха Тахмасиба (27, м. 311а).

Источники этого периода называют Кази Мухаммеда «кази уль-куззатом Азербайджана», «Тебризи кази-йе ехдаси», даже «Тебризи везир» (60, л. 206б, 215б). Имеются сведения о двух кази уль-куззатах Персидской провинции в период правления Солтана Мухаммеда Худабенди и о том, что в 1073 году Хиджры (1662–1663 гг.) в Ездде работали вместе один шейх уль-ислам и один кази уль-куззат (126, л. 215б).

О полномочия кази уль-куззата источники умалчивают, однако Кази Ахмед Гуми пишет об азербайджанском кази уль-куззате Кази Мухаммеде, что он так прилежно трудился по охране правопорядка и безопасности в Тебризе, что даже когда полные товаров лавки и рынки оставались без охраны, никто не осмеливался даже прикоснуться к тому ил иному товару. И даже разбойники обходили этот город стороной. Всесильные тюрки (кызылбаши) ничего не могли с ним поделать. Они, также как и таджики, были измучены им. Наконец, в 1557 году по приказу Шаха Тахмасиба он был арестован и брошен под стражу (95, т. 1, с. 389).