Электронная библиотека » Небольсин Анатольевич » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 9 июня 2016, 12:00


Автор книги: Небольсин Анатольевич


Жанр: Религиозные тексты, Религия


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Хаос в этом бытии порывается из Царствия Небесного, но не всегда имеет живучесть в земной реалии, ибо не выдерживает скорби естественного отбора в земных условиях. Но это не означает, что всевозможное уродство безжизненно. Оно наделено жизнью Царствия Небесного, а так как форма земной жизни не всегда может удовлетворять запросам жизнеспособности организма, то данное присутствие Царствия Небесного не может долго задерживаться в данной реальности отверженного мира после грехопадения и отмирая, дает толчок более усложнённым в Божественной субординации , приемлемым для земной реальности, жизненным формам. Иными словами, жизненные элементарные формы, порожденные божественным хаосом, становятся проводниками Божественных Энергий. Таким образом, эволюционно появляются такие формы жизни, которые не вписываются в эту реальность естественного отбора. Просто постепенно выстраивается порядок, когда хаос принимает форму, ставшую частным проявлением его же самого – хаоса, при котором нет покушения на свободу личности и закон Царствия Небесного не нарушен и жизненная форма обретает некоторое подобие Божественному в иной грани в какой-то степени схожести с вечностью бытия.

Вот как об этом написал отец Иоанн Меендорф: «… Согласно каппадокийскому богословию, в Св. Троице Отец, Сын и Дух Святой – три божественные ипостаси, каждая из которых имеет отдельное личное бытие… Источник различия между Лицами Св. Троицы не в сущности, а в их ипостасном взаимодействии….» Здесь замечательно просматривается первый контур устроения всего (и самое главное государственности).

Тогда становится ясным, каким образом мир возник из пустоты. Все дело в том, что хаос не воспринимается органами чувственной природы – он есть пустота. Представьте, что вы идете по пустыне и вам попадается на пути какая-то фигура из песка. Просто созерцанием Вселенной происходит в несколько в иной проекции – порядок-хаос или материя-пустота. Если все вокруг не привлекает внимание, то фигура становится объектом исследования. Представьте себе, что вы стоите в комнате, с закрытыми дверями. Вы ничего не чувствуете. Но вот открыли дверь и окно. Появился сквозняк. Когда двери были закрыты и не было воздушного потока, то мы не чувствовали воздух, но это не означает, что так как нет элементарного порядка упорядоченного движения воздушной массы, то нет ничего вокруг. Только когда появляется одно общее направление частиц, как первое проявление элементарного порядка, мы распознаем воздух. То есть мы распознаем всеми органами чувств и мыслью только порядок, который возник из относительного ничего. (Тогда можно сформировать закон сохранения энергии: порядок порождает только порядок). Так как мы сами по природе своей являемся некоторым порядком вещей, то смотрим на мир через эту призму и ищем то, что прошло через её фильтр и обозначилось в уме, как порядок вещей, а потому можем созерцать только своё подобие – порядок вещей. А так как хаос порядка не имеет, то данное положение воспринимается, как отсутствие порядка – пустотой порядка или как чувственный вакуум. В то же время общая составляющая остаётся важным качеством и хаоса и порядка – это пространство. То есть мы мерим мир тем, чем сами являемся – порядком вещей. Если эта мера натыкается на то, что порядком не является, то это есть обозреваемая пустота. Таким образом, сам по себе шестоднев не нарушает законов физики, ибо работает с материалами, которые обозначили уже себя в этом бытии порядком вещей. Когда молекулы двигаются хаотично, то мы не чувствуем их, а когда у них появляется одно направление, мы тут же распознаем реальность. Отсюда можно сделать заключение о том, что материя – частный случай вакуума.

В то же время следует сказать о порядке вещей более подробно. Законодателем порядка становится Сам Бог, ибо в этих критериях познания мира порядок-хаос Он несёт в себе элемент и хаоса и элемент порядка. Хаос рожден тем, что нет последовательности в Нём – Он один. А порядок рожден тем, что Он влиянием Своим рождает единство, оформленное во множественных образах – множественные подобия, равенства, тождества, последовательности, следствия одного из другого и так далее. К примеру, если мы смотрим на фигуру, то что мы можем увидеть в ней Божественного и почему мы её выделяем из не фигур. Бог один и Он явлен нам в этой Вселенной, осквернённой грехом, абсолютной симметрией. Фигура же именно этой симметрией выделяется из хаоса. Поток воздуха, ставший ветром, подобен Богу в другом качестве или свойстве Его, характерно проявляющегося для падшего во грехе бытия – направления движения. От Него постоянно исходит то, что толкает жизнь – энергия. Поток воздуха как раз этим наделён. Сам человек в окружающем мире ищет иные проявления Бога – это даже не жизненная энергия. Он смотрит на мир через эту призму в окружающий хаос и замечает только то, что оказалось наделённым свойством Божественного – счастья и любви. И этих примеров множество, ибо из них состоит обозреваемая Вселенная.

И в то же время, этому нельзя верить хотя бы потому, что вписалось в логический анализ. Но и речь не идёт здесь о какой-то полноте Истины, а лишь о «следе от протектора ботинок» Его, который никак нельзя брать за основу, ибо это лишь ничтожно жалкое свидетельство о жизни, множественно превосходящей всякое описание о Творце в данной сфере и с помощью такого специфического языка. Хотя, с другой стороны, этот момент нельзя игнорировать при постижении Бога, ибо нам ясно важное – в этом месте Бог, где оказался Его характерный след чудодействий. Только и всего, более никакой пользы нам от этого нет и привязываться к нему в отрыве от самого Творца – нельзя. Нам следует верить и брать за основу лишь то, что тяжелее всего воспринимается разумом, ибо мысль, как поиск Истины, есть свойство души, утратившей связь с Ней, с Истиной, то есть это состояние доставшееся от грехопадения (… сказал змей жене: подлинно ли (можно заменить так: «Истину ли») сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?…(Быт.3:1,2)…). То есть, если верить Творцу Райских Обителей, мысль должна умереть, взойти на Голгофу и быть распятой. Мысль должна умереть и душа должна воспринять на веру эту Божественную реальность абсолютного вечного счастья.

Человек всегда делиться тем, что у него в переизбытке, ибо жаждет, чтобы у всех это было. Если чего-то нет, то он не может этим делиться. Женщина хочет рожать не ради какой-то выгоды, а просто так, чтобы было дитя, от любви своей. Это возникло не на ровном месте, а имеет место быть изначально в самом первом акте зарождения мира. Бог наделён высочайшей степенью счастья, Он абсолютно счастлив и настолько в переизбытке, что просто возжелал поделиться им – так Бог сотворил Вселенную и человека в ней. У этого всего вокруг нет смысла и какого-то предназначения, а просто пусть всё будет хорошо и красиво. Пусть всё это будет вечно и в абсолютной радости. Пусть всё живет вечно в радости и счастье. Для того, чтобы творить, человеку в первую очередь нужна радость и счастье. Без этого самого главного он не может ни творить, ни устраивать, не способен на подвиг самопожертвования. Без этого он не может прощать и ищет справедливости. Понятно, что взять эту радость жизни человек может только в одном месте – у Бога.

Отцы каппадокийцы отталкивались именно от этого в своих суждениях в борьбе с арианством – рушили хоть какое-то послабление логике, как ересь, как первые начинания разрушения связи с Богом, со счастьем быть в Нём. Вот к чему толкает нас Священное Писание с самых первых его страниц.

Всякий анализ и реальное положение дел – всегда в корне несопоставимые. Это видно из примера с табуретом или палкой, которые мы пытались на одной точке опоры вывести в положение равновесия. Природа познания такова, что мы можем воспринимать только то, что терпит разрушения, распад, то есть процесс отмирания. Мы можем подвергать анализу только то, что стало в области досягаемости для его инструментов. Например, мы можем сделать расчёты, как своеобразность познания, траектории падения палки из вертикального положения равновесия в горизонтальное. Но это только падение, а живое подчинено другим принципам. Если вертикально стоящая палка на полу постоянно выходит из состояния равновесия, так как оная есть мертвый безжизненный предмет, то живой организм постоянно, подвергающийся воздействиям извне, это равновесие наоборот восстанавливает, что не поддается никакому анализу с помощью тех же инструментов, которые мы использовали для описания падения. Не использовали не только потому, что они не подходят, но и потому, что нет и не может быть этих наработок вообще в природе. В этом отличие живого от мертвого, при котором какому-либо анализу поддаётся лишь то, что разрушается, терпит распад, отмирает, а это и есть «след от протектора ботинок», как свидетельство о том, что есть некоторое состояние, от которого началось развитие распада. Сам по себе распад – свидетельство о какой-то первоначальной энергии, некоторый след неё, то есть это как бы след от протектора ботинок, в которых ходит живой организм, бесконечно многогранный и сложный. Мы чувствуем вкус яблока, только после того, как разрушили его ткани; мы познали строение организма только лишь тогда, когда он умер; мы видим Солнце благодаря тому, что произошёл распад в ядерных реакциях, благодаря чему появился поток световых волн и так далее. Природа, осквернённая грехом, не даст нам ответ, что именно было предметом распада нам с помощью анализа, ибо сие никогда не узнать не разрушив. То есть многие вещи мы должны принимать как истинную реальность только лишь потому, что это ломает нашу логику, тяжелее всего воспринимается разумом и даже не воспринимается вовсе.

Чем отличается жизнь до грехопадения от той, что после него? За жизнь в этом хаосе (за счастье абсолютной свободы личности) после грехопадения уже надо платить – постоянно восстанавливать равновесие. Теперь уже «… со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» Райских Обителей. То есть вся та полнота Царствия Небесного, которая есть условие жизни, без которой жизнь невозможна вообще никоим образом, то есть всё то же самое, абсолютное счастье Райских Обителей, с этого момента со скорбями нудится. Не изменились сами принципы жизни, но только формы её пребывания в реальности Вселенной.

Тогда становится ясной некоторые иные моменты из Священного Писания. К примеру, сами светила до грехопадения также имели иную природу. Почему? Согласно нашим суждениям, тяжелее всего оказаться нам во Царствии Небесном, ибо этот путь через Голгофу лежит. А если мы немного подумаем, то нам откроется нечто важное – где именно Само это Царствие Небесное, из которого был изгнан Адам. Понятно, что туда более всего тяжело нам проникнуть во Вселенной. Мы можем достать до самых краёв галактик и уже достаем. Но оказаться в центре центральной звезды Солнечной системы – никогда. Никогда не будет у нас таких приспособлений, позволяющих проникнуть внутрь её, ибо оные так и останутся достоянием этой бездны. Но именно Солнце дает нам земную жизнь своими энергиями и от туда исходит всякий обозреваемый порядок вещей, ибо он самоустраивается, если в категориях нашего материалистического научного мировосприятия (в категориях богословия Бог устраивает всё Сам). Как же об этом сказано в Священном Писании? А вот как: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» (Быт.3:24). Интересно, как именно звучит сие на родном языке и не был ли хоть как-то изменён смысл слов? Может быть вращающийся? Но в любом случае мы понимаем, что речь идёт именно о Солнце, как о вратах во Царствие Небесное, в которое нам никогда не попасть с нашей падшей природой. Итак, мы имеем то место, из которого исходит энергия и оное имеет вид обращающегося пламенеющего меча. До этого момента нигде о пламени не сказано. Вопрос только в том, как он этот пламенный меч обращается, ведь все смыслы этого выражения мы наблюдаем. Мы и вся флора, и фауна были изгнаны именно через эти врата. Примерно так научное воззрение адаптируется в богословских трактатах.

Так как до первородного греха само по себе творчество Бога уже закончено, о чем сказано «Бог почил день седьмой от всех дел Своих, которые творил и созидал отдыхал», то после отпадения из Царствия Небесного реальность отверженного грехом окружающего мира подчиняется уже своим законам – законам распада. Нам закрыто Лицо Божье и мы уже видим то, что стало злом. Мы не видим в человеке его золото, но видим его недостатки и ненавидим за них. Но даже таких вот падших Господь не забывает о нас, а потому имеет место уже Божественного промысла над самим человечеством, которому Бог открывает Себя, сначала как единого (а не множества). Потом Отец Небесный являет нам Своего Сына. Сын Божий оглашает о Святом Духе, пребывающим с нами до ныне. И то самое, что уже закончено, как Акт Творения Бога на Небе, То Самое стало в нашем падшем естестве лишь очевидным свидетельством об этом Акте Творения шестоднева, правда выраженным очень слабо, точнее бесконечно мало частично о полноте этого Акта Творения. Мир, проклятый за грех Адама, с момента сего наделён совсем иным качеством, чем то, каким он был до этого и свидетельствует о полноте Его совсем иначе, в силу уже своих новых свойств, привычно нами постигаемых. Сама по себе наука должна быть материалистичной

В теории общепринятого Вселенского Взрыва для религии важно не физические процессы развития Вселенной. Тут совсем не важно для нас, желающих уверовать в Господа, что именно должно возникнуть в результате взрыва от порчи грехом. Написавшему Книгу Бытия важна лишь та грань этого явления, которая утверждает религиозность в его душе, восстанавливает прежний мир Царствия Небесного в общественных отношениях и его семьи, и в его душе. А поэтому он в Книге книг выражает лишь то, каким был мир человека при сотворении – он подчеркивает, что это был Сад бесконечного счастья и радости, что то, к чему мы хотим все вернуться вновь, что это уже было заложено, как семя, которое выразилось во многообразии. Скажу ещё раз. Важно, что это все нами обозреваемое возникло не случайно, а было сотворённым, всё это уже было заложено в самом семени, которым является мир шестоднева. Сотворены в абсолютном счастье и счастьем мерим всё вокруг, и к нему же должны вернуться не только после своей кончины, но уже здесь на грешной земле ради любви и радости.

Как уже сказано, Бог не оставляет Вселенную даже после падения Адама, и Промысел Божий творит порядок и мир Энергиями, устраивает его красоту и гармонию даже в таком вот отпавшем от Бога состоянии. Если пребывая в Раю, первый человек чувствовал только радость, то теперь природа чувственного постигает только то, что терпит разрушение. Мы не видим Бога, ибо Он не терпит распад и не творит грех, но абсолютно бездействует во грехе разрушения, а потому в наших силах сказать только о том, как Он являет себя в естестве человека опосредовано даже разрушающейся природы. В наших силах утверждать с позиции материализма только одно, что это часть нашей природы, несущая в себе постоянную, относительно которой происходят перемены, которая остается жить после смерти. Остальное для чувственного и логического анализа сокрыто этой береговой линией. Если нет ошибки – нет свидетельства о ней и нет также свидетельства о том, что было до ошибки. Если вы не споткнулись и не упали, то и нет синяков на теле. Если не ошиблись во время езды на авто, то и нет вмятин на корпусе. Таким образом, повторюсь, суть мира такова, что чувствуем и распознаем мы только то, что стало грехом, ошибкой, разрушением, ибо мирное доброе уходит от нашего внимания. Возьмем, к примеру, Священное Писание, в котором показано блуждание народа, то есть показаны ошибки и расплата за них. Если нет ошибок, если всё мирное и доброе, то не о чем писать, не состоялась бы Библия. Может быть было бы так: они живут правильно и хорошо 100 лет, 1000 лет и всегда. Раз не о чем писать, то и нет востребованности ни в письменности, ни в поисках верного решения в науке, ни в культуре и не в искусстве. Всё хорошо и во всем достаток. Благодать Божья останавливает все эволюционные токи, действует, как опиум для народа, при котором даже ад северных условий жизни становится счастьем. Именно по этой причине Священное Писание заканчивается святым Евангелием, ибо теперь уже после примирения с Богом всё остальное утратило смысл. Теперь уже то самое падшее стало выражением Божественного Промышления о человеке в рамках возможного данной ограниченной первородным грехом реальностью. Мы способны свидетельствовать о Божественном, языком понятий, наделённых качеством разрушения. С помощью греха измеряем Божественное и распознаем постоянство берега, наделённой в категориях материализма греховной или логической пустотой, но по некоторому закону, трансформировавшееся и проявившееся в процессах эволюционного становления от самой примитивной живой клетки, до сложнейших государственных отношений.

Сей момент можно увидеть в истории Ветхого Завета, где описаны процессы воспитания человечества, как особо важное для нашего спасения – возвращение во Царствие Небесное. Тут речь не идёт о том, как достичь каких-то особых возможностей или чего-то такого, что могло бы многократно повысить производительность или умножило бы функциональные ресурсы. Также нет намека на научные открытия. Священное Писание призвано отвечать на иной особо важный вопрос человека, которому осталось жить несколько мгновений. Понятно, что к такому человеку не надо лезть с вопросами диалектического материализма или подсовывать ему интегральные микросхемы. В эти минуты ему нужно другое – он хочет видеть перед собой гарантированную землю, по которой со стопроцентной вероятностью он сможет передвигаться, как прежде, как это было ему привычно. Он жаждет знать и даже уже иметь опыт жизнедеятельности в этой реалии. Для него естество загробного мира должно стать такой же обыденностью, как и всякая земная жизнедеятельность, но лишь с одним отличием – детство уходит навсегда и он становится более взрослым. Опять же, это тоже специфическая сторона обозрения Вселенной выявляет некоторые уникальные свойства оной, причём такие свойства, которые будут актуальными покуда существует человечество. Ядерные реакторы, космические корабли и искусственные спутники – это вторичное, которое может быть как на пользу, так и во вред. И вообще, как говорить об этом феномене – о научной революции? От Бога оная или это только попущение Его? Оставим на Суд Божий. Человек счастлив по-настоящему только в единении с абсолютным максимумом счастья и нигде более он сие почерпнуть не может, кроме Творца, ибо в Нём человек не теряет себя как личность, как эго остается свободным в любом случае, а плоть, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, сослужит душе Творцу в этом стремлении быть ближе и подобнее Ему, ибо лишь в этой реальности в теле человека активированы все фибры, все грани имеют функциональную востребованность. Ведь душа в земных реалиях не может существовать без плоти, как это подчеркнул Патриарх в той же проповеди. Это важное сослагаемое должно быть правильно активировано физиологически.

Так как душа служит Богу, то тело человека сослужит ей, вспомоществует ей в том, благодаря чему душа живёт, тогда научно-технический прогресс должен быть дополнением в этой симфонии, также принимать соучастие в этом делании сослужения. В любом случае, организмом человека является голова, а потому все остальное в его теле подчинено запросам только её. Этому потворствует несколько усиленная работа сердца или, к примеру, приток крови в мозг должен быть таким, что может стимулировать качественную работу мозга (пост не оттягивает приток крови из головы в желудок, тем самым нет дефицита необходимых веществ для активности ума). Оное питает мозг питательными веществами и кислородом. Мозг работает совершенно и тем обеспечивается наиболее сильное молитвенное единение со Творцом. Всё что мы делаем – делаем не для того, чтобы достичь какой-то цели абсолютного покоя и абсолютной сытости, а именно для стимуляции сердца, в конце концов, обуславливающей желанное единство с Богом. Мы можем идти пешком, махать лопатой или готовить пищу, или выполнять какие-то работы по дому, но опять же – это все качество жизни, это некая кондиция состояния организма, которая необходима для молитвы. Это разнообразные формы несения Креста в первую очередь для стимуляции необходимой продуктивности разума, обуславливающей ясность ума, столь нужной для наибольшей полноты выражения и качественного сильного восприятия единства с Богом. Научный прогресс делает сие более динамичным деланием. Жить счастливо надо сейчас, в данный момент, а не потом (здоровый бедняк счастливее больного короля).

При этом человеку самое главное сохранить в себе доброту и работа (или пост) не должна делать человека озлобленным от какой-то несправедливости, ибо работа ради работы, ради качественного единения со Творцом, даже если сие будет полным рабством. Какой смысл достигать какие-то цели, а душа от этого черствеет. Мы работаем не ради прибыли, а ради вспоможения и усиления молитв, ради сослужения в духовном делании и более плодотворной духовной жизни, а не ради достижения земных целей. И справедливость распределения материальных ценностей, оформившаяся в государственные отношения тут возникает как второстепенное следствие-проявление любви о тех, кто нуждается в помощи более полного общения слабого со Творцом. Просто ради этого труд при такой кондиции духа людей можно легко организовать в порядок государственных отношений, не только не встречая каких-либо протестов от людей, но даже наблюдая стремление к активному соучастию. Это существенное качество духа, сформировавшего государственные образования. Человек, в отличие от зверей становится послушливым.

Сказано, что какой смысл человеку весь мир приобретать, а счастлив не будет и душе навредит. Кстати, в этих мыслях есть разгадка странного поведения древних первобытных людей, а именно того, почему они приняли оседлый образ жизни. Государственное образование, возникло как более удобный инструмент, позволяющий более полно и дольше по времени пребывать в единении с Богом, тем самым человек становится закрепощённым без покушения на его свободу личности, а это счастье. Также неизбежно возникли органы исполнительной власти, которые выделяли тех инородных, кто выпадал из общего строя, омрачал счастье тем, что комфорт жизни становился бездельем, а не комфортным трудом молитвы, от чего человеку такой образ жизни становился во вред, то есть самоубийством. То есть комфорт и научный прогресс, если становятся на пути или препятствием трудовому счастью, тут же обретают преступные очертания. Научный прогресс и все абсолютно ноухау привязаны именно к этому сослужению – улучшению комфорта для единения с Божественным.

Многое такого, что в реальности же должно быть востребованным своевременно и очень редко и только действительно в безвыходной ситуации. Ныне используется хаотично, а потому мы похожи на паровоз, работающий на максимальных мощностях, но на самой пониженной передаче, а потому КПД и скорость его (при высоком расходе моторесурса, дров и угля) не высоки. Так как постоянно все не вовремя, то всё в этом современном обществе мы потребляем по этой причине то недоспелое, то переспелое и мучаемся постоянно от этого: дети не воспитаны и старшее поколение не востребовано и в отчуждении. Комфорт – это тоже условие познания Божественных Сутей, а потому требует особого подхода и анализа. И свидетельство комфорта о Творце в том, что, если комфорт не помогает телу выкристаллизовывать дух, то комфорт тело убивает. Так уж устроен этот мир, что в нём только два полюса и третьего не дано – либо «да», либо «нет». Либо умираем, либо живём. Для адекватного единения с Господом в молитвах в первую очередь важно внимание на Бога, которое не должно отвлекаться от Него ни на йоту, причем это не просто внимание, это сосредоточенное делание молитвы в некотором отрешении, в дремоте в состоянии молитвы. Вот под такую кондицию постоянного молитвенного стояния подстроилась в процессе эволюции вся физиология и анатомия человека, именно это побудило людей в конце концов принять оседлый образ жизни в первобытной древности.

В момент молитв человек находится как бы во сне, когда машинальность движений не мешает умному деланию, что в принципе и есть счастье человека, точнее какая-то его сторона – вожделенная безмятежность и спокойствие духа. Итак, человек может находится в двух состояниях: либо сна, либо бодрствования. Но в реалии должен и бодрствовать, и пребывать во сне, что возможно при машинальности действий во время физического труда. В этом случае счастье человека, как высшее состояние оргазма духа, сопряжено с утверждением жизни в земных реалиях. Они взаимно обогащают друг друга, а не исключают. При этом во время физических нагрузок эта радость ещё более усиливается этим контрастом трудностей и радостью духа. Под машинальность трудового движения, человек подстраивает свою деятельность, ибо при нагрузке высвобождается ум. И вот что интересно, именно это состояние человека должно присутствовать в любую минуту, как некоторое состояние абсолютного совершенства духовного делания. (Есть такие ещё пока племена и про них говорят, что это народ ангелов воплоти). «Молитвенный сон» при ясности разумного бодрствования от единства с Богом интересным образом адаптировался в земных реалиях постоянной борьбы, при которой нагрузка становится незаметной, как работа сердца и органов пищеварения и даже остается неотъемлемой частью жизни. Это естественный образ жизни человека, адаптирующийся в самых разнообразных формах деятельности людей, обуславливает счастье человека в том естественном виде, в каком он появился до грехопадения, только теперь уже эта возможность быть в прежнем Раю нудится трудовыми нагрузками в поте лица и при этом только нудным трудом.

То состояние, в каком был человек в самые первые дни своего рождения, должен оставаться всю жизнь. Хотя в процессе взросления у человека появляется сильная мускулатура, накаченное сердце, но этот младенец не исчез, а просто смог адаптироваться в ту реальность, в которой живет. Если что-то не так, то несчастье плачущего младенца такое же, как и взрослого. Они равны, ибо боль одна и та же. Из этого следует только одно, что в земных условиях счастье трудовое, а потому все должно быть подчинено этому самому важному знаменателю – максимальной работе в ясности ума, причем не для всяких думок и воспоминаний о прошлом, что потом становится заболеванием психики, а реального единения с Творцом в молитвенном делании. Таким образом, этот сон, как естественное состояние человека, также как в самые первые мгновения зарождения жизни, остается значимым всегда и не потеряет первенства в приоритетах счастья.

В соотношении Природы Божественной и природы Вселенной всегда есть противоречие, заключённое в следующем: природа Божественного абсолютно бесконечна в многообразии относительно Вселенной. Тогда в пересчёте на законы оной, время распознания Акта Творения, время проявления бесконечно растянуто в этом бытии, что связано по определению с противоречием между величием Бога и ничтожностью Вселенной по отношению к Нему. Бог и величие Его бесконечно, но в то же время величие Его заключено в бесконечно малом семени по отношению к Нему и развитие выражения Его Сущности начинается с бесконечно малого семени (Сын Божий аллегорично сравнивает Царствие Небесное с семенем горчичного дерева). Так устроен человек, что одновременно совмещает в себе две эти крайности ничтожно малой и ограниченной материи и бесконечно великого, в критериях законов материального мира, или точнее должен совмещать. Также как одновременно совмещены сон и беспрерывное живое темпераментное деятельное бодрствование. Если есть нарушение, то сие неизбежно приводит к катастрофе.

Исходя из общего понимания о природе вещей, то есть из понимания о том, что существует некоторый максимум тех качеств, которыми мы наделены, а мы всё-таки наделены жизнью, то исходя из этого можно утвердительно сказать, что Бог живой и наделён в максимуме этой реалией. Как хорошо заметил Николай Кузанский, что если нет этого максимума, то нам невозможно воспринимать окружающую реальность в той степени её жизненности, в какой оная имеет приобщение к утверждению живого, то есть всё остальное вокруг имеет некоторую меру подобия Ему. И все то, что замыслил Он в Себе, то уже присутствует в Нём, как состоявшийся Предвечный Совет и это реализуется в нашей реальности в некоторой степени схожести или подобия Ему. Что-то иное, чего нет в Природе Божественного, чего нет в Природе Творений Его, того не может быть явлено в бытии и нами не воспринимается. Причем надо сказать, что из всего того, бесконечно и множественно ставшем обозреваемым и очевидно проявившемся в процессе эволюции Вселенной, Священное Писание выделяет только самое важное, специализировано акцентирует внимание лишь на том, что самое сокровенное в нашей природе людей и спасительно для нас живых – на замысле над человечеством. То, чего не заложено изначально, не может проявиться и нет смысла об этом говорить. Вопрос в ином, естество человека не приемлет какие-то крайние грубости односторонности крена или не терпит скоростных реализаций Его Замысла и требует нежной постепенности, то есть Промысел Божий не может идти быстрее возможности физиологии человека воспринимать Его промышление, как Его Волю, дабы не навредить. Григорий Нисский пишет: «К одному только устроению Творец Вселенной приступает как бы с осмотрительностью, чтобы вещество предуготовить для его состава, и образ его уподобить первозданной некоей красоте, и предназначить цель, для которой он будет существовать». Тут следует добавить, что Бог поступает с особой осмотрительностью, чтобы не навредить природе человека покушением на его свободу воли даже в тот момент, когда пребывает на Голгофе. Зло наделено слабостью, но всё равно сие остается жизнью, даже вот в таком её состоянии злом не является для Бога. То есть слабость в этом случае становится силой, ибо семя живого в ней остается не испорченным насилием. Также как дитя малое, наделено слабостью, но злом не является перед очами родителя. По этой же самой причине свойства Бога в поражённой грехом Вселенной могут проявиться лишь в течение относительно бесконечного времени, в течении которого осквернённая грехом Вселенная вбирает в себя всё больше и больше Его Естество, то есть постепенно как бы восходит на Голгофу вслед за Христом, при котором какие-то новые образования всегда и вновь и вновь оказываются тесными для Божественного, а потому вновь и вновь разрушаются, уступая новым, наделённым большими возможностями от большей полноты восприятия Божественного. Ведь только такой процесс становления обуславливает жизнь, а всё остальное что-то альтернативное сему движению живое уничижает. Весь мир, как бы поспешествует за Ним на Голгофу, ибо нет ничего постоянного в сем мироздании – всё вновь и вновь меняется и переустраивается, как бы все сильнее и сильнее наполняется Его Сущностью, соединяя ту самую первую йоту, с которой началась эволюция в мире с тем безграничным наиболее Божественным в будущем и человек несущий в себе печать греха прошлого вбирает в себя полноту Божественного Будущего. В этом эволюция всего и так устроено бытие, при котором всё сильнее и сильнее выражается Божественное, не утрачивая присутствия первородного греха. Так произошло преображение того, что стало падшей природой и примирение с Ним опосредовано Искупления Сыном Божьим. Нам же остается деятельно соучаствовать в этом Вселенском устроительстве, также следовать за Христом на Голгофу Его, адаптировано в тех реалиях, в коих пребывает человек в соответствии с запросами самой жизни. Это важно, ибо только совершенствующийся во Христе человек гармонично вписывается в общее течение Вселенной, при котором тот, кто против него – того раздавит и тот, кто с ним рядом – выстоит.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации