Текст книги "Зоя. Часть 2: Америка"

Забег
Осень 1992-го

Для поступления в хороший университет, как выяснила Зоя, помимо академических успехов, нужно было участвовать в разных кружках и проявлять активность на факультативах. Некоторые Зоины одноклассники занимались спортом. Плавали, играли в футбол, бегали. Зое всё это казалось совершенно дикой и неразумной тратой времени. Но она всё же решила попробовать и выбрала клуб бегунов, решив, что бегу специально учиться не надо и правил никаких особых нет. Клуб вела учительница химии, молодая женщина крошечного роста. Звали её мисс Донофрио. Для участия в клубе бегунов Зоя первым делом приобрела для соревнований фирменную ветровку зелёного цвета, потратив на неё тридцать долларов. Трата была значительной, но Зоя решила, что ветровка того стоила. Она видела их у нескольких ребят из школы. Перед первой же тренировкой Зоя переоделась, нацепила на себя зелёную ветровку и пришла в назначенное место. Там уже стояли, переминаясь, человек пятнадцать. Зоя обрадовалась, что у неё появилась возможность влиться в их сплочённые ряды и сразу же стать признанной спортсменкой. Началась разминка. Группка переговаривалась, смеялась, и Зоя не сомневалась, что сделала правильный выбор. И тут без предупреждения группа снялась с места и побежала. Зоя тоже побежала. Первые несколько секунд дались ей легко. Она стремительно неслась за другой зелёной ветровкой. Чувство восторга переполняло её.

Дорога пошла в горку – они поднимались по Шейди-авеню в сторону Шенли-парка. Зоя начала отставать. Группка с шустрой, маленькой мисс Донофрио впереди уверенно двигалась вверх, и Зоя осознавала, что дистанция между ними увеличивается. Она попробовала прибавить скорость, но тут же под ложечкой закололо. Дыхание перехватило, а в глазах потемнело. Зоя остановилась. Группа ветровок уже свернула за угол Бикон-авеню и исчезла из виду. Зоя постояла ещё минуту, а потом опять побежала. На этот раз под ложечкой закололо гораздо сильнее. Опять перехватило дыхание. Но девочка не хотела сдаваться так быстро и перешла на ходьбу. Наконец и она свернула за угол. Еле различимые зелёные куртки мелькали где-то вдалеке. Зое казалось, что все прохожие, которые попадались ей навстречу, смотрели на неё с осуждением. Гудок машины, который она услышала, уже приближаясь к Шенли-парку, показался Зое насмешкой над её неумением бегать. Но Зоя не сдавалась. Оставалось совсем немного, парк был уже совсем рядом. Ещё чуть-чуть – и она снова увидит группку в зелёных куртках, и всё будет прекрасно.

Зоя снова перешла на бег, уже не обращая внимания на боль в животе, пот, который струился по лбу, и тяжелеющие ноги. Она неслась изо всех сил, не глядя по сторонам, не обращая внимания на неудобство и на съезжающую куртку. И вдруг Зоя оказалась на земле. Она не поняла, что произошло, но вместо того, чтобы двигаться вперёд к зелёным курткам, она лежала в грязи. Зоя оглянулась, надеясь, что её никто не заметит, и увидела, что к ней направляется Адам. На нём тоже была зелёная куртка, и Зоя удивилась, что не заметила его раньше среди бегунов.

– Ты в порядке? – спросил мальчик, приблизившись к Зое.

Он тут же протянул ей руку, и Зоя поднялась с его помощью. Пальцы у него были тёплые, приятные на ощупь. В этот момент Адам показался Зое очень красивым.

– Да, всё нормально, – ответила Зоя, отряхиваясь. Она старалась не смотреть Адаму в глаза, боясь, что покраснеет.

– Я не знал, что ты тоже в нашем клубе. Ни разу тебя здесь не видел, – заметил Адам после небольшой паузы.

– Я в первый раз пришла. Решила начать бегать.

– А, понятно. Тебе у нас понравится. Мисс Донофрио вообще супер! Лучший тренер в школе! – Адам вёл себя так, будто это не он только что помогал Зое подняться после падения. – Давай я тебе покажу, где мы собираемся. Ты бежать можешь? У тебя ничего не болит?

Адам был обходителен и вежлив, и Зое захотелось как можно дольше оставаться в центре его внимания.

– Нет-нет, ничего не болит. Но только я бы лучше прошлась, если можно.

– Конечно-конечно, – Адам закивал, показывая Зое, что отлично понимает её нежелание бежать.

Зоя почувствовала облегчение. Ей очень не хотелось огорчать Адама.

– А ты давно бегаешь? – спросила она, стараясь поддержать беседу.

Она ковыляла рядом с Адамом по направлению к зелёным курткам, которые пестрели впереди.

– Да, я в этом клубе с самого начала, с девятого класса. Я обожаю бегать! Я ещё в шестом классе начал, в средней школе, а теперь вот продолжаю. И я даже рекорд поставил, ты, может, слышала?

Зоя ничего не знала о рекордах Адама, но утвердительно кивнула. Ей не хотелось разочаровывать одноклассника. Он обрадованно посмотрел на неё. Они уже подходили к площадке, где собралась группа в зелёных куртках. Поднялся ветер, и Зое стало прохладно. Зелёная ветровка оказалась совсем тонкой, и Зоя подумала, что простудится и заболеет, вспомнив предостережения мамы не переохлаждаться после занятий спортом. Остальные ребята, казалось, совсем не мёрзли. Все внимательно слушали мисс Донофрио, которая, стоя посередине, инструктировала бегунов.

Зоя выяснила, что им предстояло пробежать три больших круга, по миле каждый, а потом устроить забег на скорость. После всего этого им надо было бегом вернуться в школу. Зоя с ужасом подумала, что и одного круга не выдержит. Все остальные ребята слушали учительницу совершенно спокойно, будто им не предстояло бегать ещё как минимум полтора часа. И в этот момент Зоя решила вернуться в школу.

Адам куда-то отошёл, и Зоя, дождавшись, когда группа начнёт забег и зелёные ветровки скроются из виду, развернулась и рысью направилась обратно в школу. Откуда-то появились силы, Зоя не задыхалась, и дорога обратно в школу заняла всего несколько минут.

«Значит, спорт не для меня. И почему я решила, что мне понравится? Вот идиоты, бегают, будто им делать нечего», – думала Зоя. Приняв решение больше не участвовать в клубе бегунов, она почувствовала величайшее облегчение. Однако надо было искать другое занятие, которое бы дополняло Зоины академические достижения. Ведь это было важно для поступления в университет, и сама Марша Тарп уже несколько раз намекала Зое, что одних отличных оценок маловато.

На следующий день Зоя увидела в школе объявление первого собрания французского клуба. Клуб вёл учитель французского – мистер Ндоку. Он просил называть его «месье» Ндоку, чтобы они сразу же понимали, что находятся на занятиях французского. Это был невысокий коренастый мужчина, выходец из Камеруна. Месье Ндоку Зое очень нравился. Ходил он в ярких, расписных рубашках и всегда улыбался. Он носил огромные очки квадратной формы, которые закрывали его лицо почти наполовину. И Зоя решила, что запишется в его клуб. Ей уже виделось, что в этом клубе она сможет выделиться, показать себя, а потом с лёгкостью отметит свои достижения в анкете при подаче документов в тот самый престижный университет. И её обязательно примут. В какой именно университет она будет поступать, Зоя пока не знала. Она краем уха слышала, что в Америке надо подавать документы одновременно сразу в пять, шесть или даже десять разных университетов и что делать это надо ещё осенью, почти за год до окончания школы, но Зоя особо не вдавалась в детали. Ведь до поступления было ещё целых два года.

Собрания французского клуба проходили по четвергам, после школы. Зоя пришла в кабинет месье Ндоку в отличном настроении. Она уже решила, что станет самой активной участницей его клуба. Кроме учителя, который сидел за столом и ковырялся в бумагах, там никого не было. Месье Ндоку поднял глаза и заулыбался широкой, яркой улыбкой.

– Зоэ! – Месье Ндоку всегда звал Зою на французский лад, что тоже ей очень нравилось. – Как я рад, что ты пришла! Сейчас начнём. Ты присаживайся, присаживайся.

Зоя послушно села за парту. Месье Ндоку углубился в бумаги. Так прошло несколько минут. Зоя уже было решила начать делать домашнюю работу, которой было очень много, но в этот момент, пыхтя от напряжения, в класс ввалился Яков Сидельников. «Яшенька», как его звала мать, был огромным, краснощёким и вечно потным увальнем с ярко-зелёными, кошачьими глазами. Яша был на год младше Зои, но выглядел на все семнадцать. Их родители были знакомы каким-то необъяснимым образом, каким все иммигранты из бывшего СССР знали друг о друге в Питтсбурге. Яшина мать казалась Зое приятной женщиной, и Зоя удивлялась, что такой отталкивающий Яша – её сын. Яшина мать подтверждала врачебный диплом, что было делом трудным и кропотливым, но сулило светлое будущее для всей семьи. Яша ходил в школу с кожаным портфелем и носил шёлковые рубашки, аккуратно заправленные в костюмные штаны. Над ремнём нависало округлое брюшко. Общим видом он напоминал скорее господина средних лет, чем четырнадцатилетнего подростка, но Яша ощущал себя вполне комфортно. В школе он держался обособленно, и его никто не трогал.

– А вот и Жак! – воскликнул месье Ндоку и заулыбался.

Якова учитель тоже переименовал на французский лад, и неприятное уху имя «Яков» стало вдруг ласковым «Жак». Осознав, что теперь во французском клубе она будет проводить время с Яшей, Зоя начала судорожно думать, как бы оттуда поскорее сбежать.

«Можно им сказать, что я забыла, что мне надо на работу, – думала Зоя. – Или же просто выйти и не вернуться? Может, не заметят?»

Яша сел рядом с Зоей, бухнув свой кожаный портфель на парту.

– Друзья мои, – начал ничего не подозревающий мистер Ндоку. – Итак, я очень рад, что у нас есть группа основателей французского клуба, Зоэ и Жак. Я предлагаю вам углубиться во французскую культуру и наследие. А ещё я надеюсь, что этой весной мы сможем поехать на экскурсию во Францию.

Зоя подумала, что ослышалась. Неужели они и правда поедут во Францию? Зоя сразу же решила, что поездка будет именно в Париж. Побывать в Париже по-настоящему было Зоиной мечтой с тех пор, как она очутилась там «во сне», как она называла свои перемещения туда в марте 1989-го. С тех пор её парижские сны больше не повторялись и казались ей чем-то странным и сумеречным. Записки в дневнике, где она законспектировала объяснения Инны Львовны про временные ветки и параллельные аспекты, Зоя не перечитывала. И вдруг Париж, прекрасный и древний, снова заиграл яркими красками, как когда-то, когда Зоя вдруг проснулась в квартире у своего двойника – девочки Зоэ.

Зоя тут же вспомнила Андрея. В первые недели после иммиграции Зоя писала Андрею каждый день, тщательно описывая детали своего быта, рассказывала о новых знакомствах, о своих впечатлениях об Америке. Андрей отвечал ей охотно и часто, также делясь с ней деталями своей жизни. Он учился в школе, которая, по его словам, была самой престижной во Франции, её окончили Мольер, Дега, Сартр и Гюго. Андрей называл имена ещё и других именитых французов, но Зоя их не запомнила.

Но потом его письма постепенно стали приходить всё реже и реже. Сначала Зоя объясняла это тем, что Андрей был очень занят. Ведь он готовился к поступлению в престижную эколь55
  От фр. «école» ― школа.


[Закрыть], куда брали только самых умных и достойных учеников после изнурительных экзаменов, устных и письменных. Когда Андрей рассказывал ей про процесс поступления в это учебное заведение, Зоя понимала, что сама она никогда бы не отважилась даже задуматься о том, чтобы учиться в таком престижном месте. Однако Андрей не сомневался в том, что сумеет поступить в École nationale d’administration – ENA66
  Национальная административная школа (фр.).


[Закрыть], как называлось это место. По рассказам Андрея, все президенты и министры Франции оканчивали это учебное заведение.

– ЭНА! – с придыханием говорил ей Андрей ещё в Москве. – Я обязательно туда поступлю. Ты знаешь, это ведь самая элитная школа во всей Франции. Если я её окончу, то мне будут открыты все дороги.

– Какие дороги? Куда? – недоумевала Зоя.

– Ну как, связи, понимаешь? Это ведь очень важно. Мой отчим так говорит, – Зоя содрогнулась, вспомнив мерзкого де Виньи. Ей не нравилось, что Андрей стал часто упоминать страшного врача.

– У вас тоже связи? – спросила Зоя. – Я думала, это только у нас.

– Конечно, и нужно закончить престижный вуз. Это тоже важно. И потом, ведь теперь я де Виньи, так что фамилия тоже играет роль. Но потом – всё. Потом я уже на всю жизнь буду устроен. – Андрей выразительно смотрел на Зою.

– Фамилия?

– Ну да, фамилия. Аристократия, понимаешь? Это ведь тоже важно, когда тебя на работу принимают. Они на это смотрят.

– Я думала, что у вас была революция. Разве не так?

– Революсьон?! Ха-ха! – засмеялся Андрей. – Конечно, была, но аристократия осталась, и уважение к происхождению тоже. Это никуда не делось и не денется. Мне очень повезло, что меня усыновил сам де Виньи.

– А почему она называется «школой»? – спросила Зоя, решив перевести разговор на другую тему.

– Не знаю. Так решил де Голль, – пожал плечами Андрей. – У нас все подобные учебные заведения называются «школами». Есть ещё школа мостов и шоссе, она тоже элитная, но для инженеров. А для таких, как я, – ЭНА.

Зое казалось, что Андрей говорил «ОНА» и что какая-то незнакомая женщина, «ОНА», отнимала у неё Андрея.

– Понятно, – вздохнула девочка.

В последний раз Андрей написал ей почти год назад, зимой 1992-го. Он прислал ей не письмо, а открытку, на которой было изображено красивое, но суровое бежевое здание с мозаикой. На обратной стороне открытки Андрей начеркал две строчки: «Теперь я учусь здесь!» Далее следовали многочисленные восклицательные знаки. Мелким шрифтом на обратной стороне карточки Зоя прочитала: «École nationale d’administration». Отвечать Зоя не стала. Некоторое время открытка пылилась на столе, а потом и вовсе потерялась. Но теперь, когда мистер Ндоку упомянул о поездке в Париж, Зоя загорелась идеей снова наладить контакт с Андреем.

«Ведь мы так хорошо общались! Мы ведь просто созданы друг для друга! – думала она. – Я приеду в Париж, мы увидимся, погуляем вместе, а потом…»

Что будет потом, Зоя не знала, но она знала, что ей обязательно надо увидеться с Андреем.

– Зоя, хелло?! Алё! – Зоя увидела перед собой красное, потное лицо Яши Сидельникова и содрогнулась.

Она огляделась и поняла, что с мыслями об Андрее совсем забыла про мистера Ндоку и французский клуб. Месье Ндоку всё так же сидел за столом и нежно улыбался, но очки он снял и, как показалось Зое, обеспокоенно их протирал тряпочкой. Зоя не могла понять, в чём дело.

– Зоя, ты что? Ты только что по-французски что-то очень быстро говорила, – сказал Яша. В его зелёных глазах отражался ужас, смешанный с удивлением.

– Я? А… да. А что я сказала? – спросила Зоя.

– Ну, милая, откуда я могу знать, что ты говорила? Месье Ндоку? – Яша вопросительно посмотрел на мистера Ндоку.

Яша и Зоя учились французскому вместе, несмотря на то что Зоя начала учить язык ещё в Москве. Записываясь на французский в девятом классе, Зоя побоялась пойти на продвинутый уровень. Она не верила, что занятия с Натальей Анатольевной дали ей достаточную базу. Но попав на первое занятие французским в Аллдердайсе, Зоя сразу же поняла, что совершила ошибку. В классе было безумно скучно. То, что они с Женей Куликовым выучили за неделю на факультативе у Натальи Анатольевны, здесь зубрили целый семестр. Но переводиться на другой уровень Зоя не стала. Ей не хотелось менять расписание, которое с таким трудом ей далось и которое одобрила сама Марша Тарп. Яков же сразу записался на продвинутый уровень языка. Ещё в самом начале учебного года он подошёл к Зое и хмыкнул, брызжа слюной:

– А я не знал, что здесь есть и другие русские.

Он вопросительно посмотрел на Зою. В Яшином взгляде чувствовался вызов.

– Где здесь? В Аллдердайсе много русских, – ответила Зоя и отодвинулась от Яши. От него исходил чуть ощутимый запах пота.

– На французском. Я думал, что все русские тут учат русский, – Яша презрительно ухмыльнулся.

В Аллдердайсе действительно преподавали русский язык, и почти все русские иммигранты записывались на эти занятия, чтобы получить лёгкую пятёрку. Зоя пожала плечами:

– Не знаю, зачем его учить? Я его и так знаю.

– Вот именно. Но, к сожалению, не все наши соотечественники столь ответственно относятся к своему образованию. Будем знакомы? – Яша протянул ей руку. Зое пришлось её пожать. Яшина рука была мягкой и влажной. Она внутренне содрогнулась, но не подала виду.

После их первого разговора Яша стал считать Зою своей хорошей знакомой. На занятиях французским он садился рядом с ней, заводил светские беседы и старался быть очаровательным. Зоя, которой так не хватало общения, страдала от его внимания. «Почему ко мне не может подойти кто-то другой? – думала она. – А теперь все будут думать, что я тоже такая, как этот Яша. Что мы и правда друзья». Вместо того чтобы скрашивать её одиночество, Яша её ужасно напрягал. Он напоминал Зое огромного слизняка – жирного, неторопливого и отвратительного на вид.

– Зоэ, ты разве хорошо знаешь язык? – спросил мистер Ндоку. – Ты говорила только что… Может быть, я ослышался, но ты без акцента говорила.

– Я? А что я сказала? – спросила Зоя. Ей сделалось немного страшно.

«А вдруг я что-то не то сказала? – подумала она. – Вдруг всё было как тогда, в Москве?»

– Ты? Ну ты сказала, что давно мечтаешь посетить ENA в Париже, – пожал плечами мистер Ндоку.

– ENA? – Зоя покраснела. – Да? И это всё?

– Откуда ты знаешь про ENA? – спросил месье Ндоку. – Может быть, тебе надо перейти на другой уровень французского? Более продвинутый? Зоэ, может быть, ты что-то недоговариваешь?

Месье Ндоку снова надел на нос свои протёртые очки, и лицо его загородилось двумя квадратами.

– Нет-нет, я просто заснула. Я же не умею говорить по-французски. Только так, как все.

– Конечно, только я бы не хотел, чтобы на моих занятиях студенты скучали. Если ты свободно говоришь по-французски, то тебе надо перейти на другой уровень, только и всего.

Зоя забеспокоилась. Теперь, когда мистер Ндоку собирал группу для поездки в Париж, Зоя не хотела переводиться из его класса.

– Нет, это, наверное, был сон, – ответила Зоя.

– А вот на занятиях спать точно не надо. Ну да ладно, начнём. Я бы хотел обсудить с вами наш клуб, – продолжил месье Ндоку.

Он всё ещё немного косился на ученицу, но Зоя старательно делала вид, что не замечает его взгляда. Остаток времени на первом собрании клуба Зоя просидела как в тумане. Она мечтала о том, как снова увидится с Андреем, как они будут гулять теперь уже по Парижу, как он покажет ей город и она сверит настоящий Париж со своими снами.

Записка

Через месяц во французском клубе было уже около десяти человек. Поездка во Францию намечалась на весенние каникулы, которые выпадали на первую неделю апреля. Всего во Францию ехало семь человек из Аллдердайса, включая Зою и Яшу. Как вскоре выяснила Зоя, в Париже они должны были провести всего три дня: один день сразу после прилёта и два дня перед вылетом обратно в Питтсбург. А остальное время они будут ездить по Нормандии и Луарской долине.

Зою интересовал только Париж, поэтому все разговоры и обсуждения Луарской долины она пропускала мимо ушей. Месье Ндоку огромное количество времени посвящал описанию древних замков, а потом рассказывал ребятам о прекрасном месте под названием Мон-Сен-Мишель. Но Зое хотелось только в Париж, и она не понимала, зачем вообще ехать ещё куда-нибудь во Франции, если есть Париж. Ведь можно провести всю неделю там! Ей было немного страшно думать о настоящем Париже. Вдруг он не оправдает её ожиданий? С момента того путешествия во сне прошло уже почти четыре года, четверть её жизни, два из которых она провела в Америке. Жизнь в Америке не оставляла много времени для раздумий. Все Зоины силы были направлены на выживание. Московские события марта 1989-го отошли на второй план.

Зоя старалась не вспоминать о том, как она пыталась выяснить причину путешествия в Париж и как Женя Куликов чертил диаграммы, а она делала вид, что вникала в его объяснения. Изредка Зоя вспоминала Егора Власова, и её охватывала тоска. Она сама не понимала, почему мысль о Власове так на неё действовала. Зоя чётко себе представляла, как Власов бежит на неё с клюшкой, как показывает ей пачку «Мальборо», а потом отрывает кусок записки в Оружейной палате. Она скучала по Власову, но не хотела признаваться себе в этом. Ведь Власов был страшным хулиганом, который чуть ли не до последнего портил ей жизнь в школе. Но теперь Власов представлялся ей уже не отчаянным задирой, а просто непонятым и несчастным. Зоя вспоминала его страшный фингал и то, как Власов рассказывал ей про своих отца и мать, которые постоянно его били, и ей становилось его жалко. Зоя переживала, что не попрощалась с Егором перед отъездом в США. Она была так занята сборами, разговорами с Женей Куликовым и своей ненавистью к Виктору Петрову, что совсем в то время забыла про Власова. А ведь перед самым отъездом Егор Власов подарил ей на память янтарный браслет.

Зоя хорошо помнила день, когда Егор принёс ей этот подарок. Егор ждал её на улице около школы перед началом занятий. Был январь, и она через раз ходила в школу. Стояли крещенские морозы, но Власов был без шапки. Зоя помнила, что первым делом, завидев Егора, заявила:

– Привет, ты так уши отморозишь.

Но Егор не отреагировал на её предостережение, а спросил:

– Эй, Касаткина, ты когда отчаливаешь?

– Через месяц.

Зоя не говорила точную дату их вылета в Америку, потому что родители строго-настрого запретили ей делиться в школе этой информацией. Они боялись, что их отъезд сорвётся в последнюю минуту или что кто-то сглазит переезд.

– Ну, я… короче, вот. Тебе подарок приготовил.

Власов протянул ей пластмассовую коробочку, перевязанную ярко-розовой лентой. Она выглядела роскошно. Зоя никогда раньше не видела таких элегантно завёрнутых подарков. Будто прочитав её мысли, Егор заметил:

– Это я на Арбате брал. На валюту. Для иностранцев специально делают. Открывай давай.

Зоя послушно сняла перчатки и коченеющими пальцами аккуратно развязала ленточку. Потом открыла коробочку и ахнула. Внутри на бархатной поверхности лежал серебряный браслет с янтарём.

– Егор! Это же, наверное, очень дорого! Откуда ты знал про янтарь? Я ведь обожаю всё с янтарём.

Зоя действительно очень любила янтарь и даже тщетно пыталась выпросить у мамы янтарные серёжки.

– Я ж говорю, на валюту брал. На Арбате. Там для интуристов делают. Я, это самое, у матери стащил баксы.

– Как это?

– Ну она зазевалась, складывала неаккуратно, короче, у ней выпали доллары из сумочки, а я заныкал. Но ей без разницы, она, знаешь, сколько каждый день загребает? У ней работа такая – в ГУМе, и ещё подторговывает. И Валерка из кооператива деньги подкидывает. Короче, вот тебе. Чтоб меня помнила у себя там.

– Егор, спасибо! Я даже не знаю…

Зоя покраснела. Ей хотелось обнять Егора, как-то отблагодарить его за щедрый подарок и вообще показать ему, что она была очень растрогана тем, что он о ней подумал. Зое почему-то захотелось плакать от мысли о том, что она больше никогда не увидит Власова и уезжает непонятно куда.

– Ты давай, примерь. Вдруг не подойдёт, – Власов деловито вытащил браслет и протянул Зое.

Зоя открыла замок, но окоченевшие на морозе пальцы её не слушались.

– Дай сюда.

Егор ловко застегнул браслет на Зоином запястье, будто делал это всю жизнь. Янтарь засверкал на солнце огненным блеском.

– Ой, спасибо! Красота какая! – не удержалась Зоя.

– Ну, давай, я пошёл, – Егор вдруг развернулся и быстрым шагом удалился.

С тех пор янтарный браслет она носила почти не снимая. Она настолько привыкла к браслету, что уже и не вспоминала о том, что это был подарок Власова. Но теперь Зоя разглядывала браслет и любовалась камнем. Каждый раз она обнаруживала в нём новые тона, интересные прожилки и думала о том, каким чудом было то, что тысячи лет назад смола застыла особенным образом, специально для того, чтобы получился именно этот камушек.

– А теперь уже слишком поздно, – вздыхала Зоя. – А ведь ему уже шестнадцать лет. Интересно, как он сейчас выглядит? Наверное, совсем повзрослел.

Зоя пыталась представить себе возмужавшего Власова, но ей это не удавалось. Получался какой-то раздутый и неприятный тип, и почему-то обязательно в хоккейной форме и с клюшкой.

Мысли Зои снова переключились на Париж. Первым делом ей хотелось увидеться с Андреем. Она решила, что, поскольку уже почти год не писала Андрею, ей требовалось составить подробный отчёт о своей жизни. Но писать Андрею о школе и о поездках в магазины за одеждой Зоя посчитала глупым.

«Ведь Андрей учится в самом престижном университете во всей Франции. Там, где учился Мольер. А я буду писать ему о занятиях в каком-то Аллдердайсе?» – страдала Зоя.

Письмо получалось скудным. Зоя очень старалась казаться как можно более интересной, но выходила какая-то чушь. Ведь не могла же она написать ему, что зубрит английские синонимы для SAT77
  SAT ― scholastic aptitude test ― тест на школьные способности, обязательный для поступления в высшие учебные заведения в США.


[Закрыть]. Тогда Зою осенила идея: она отправит Андрею свою фотографию! Это было элегантным решением. Ведь и он послал ей фотографию, а теперь она ответит ему тем же. Зоя начала выбирать из стопки фото и остановилась на летнем кадре: она стояла на пляже в Атлантик-Сити в шортах и любимой маечке. Жара, волосы её развевались на ветру, и сзади был океан. Зоя немного щурилась от солнца, и казалось, будто она чуть улыбается. Это, пожалуй, была единственная фотография, на которой Зоя себе нравилась. «Пусть думает, как хорошо мы живём в Америке и какой у нас тут замечательный океан», – подумала Зоя. Она аккуратно вложила фото в конверт, а потом добавила листочек с припиской: «Дорогой Андрей, я буду в Париже в начале апреля. Надеюсь, увидимся». Письмо она отправила в тот же день и стала ждать.

Время тянулось необычайно медленно. До путешествия в Париж оставалось ещё целых полгода. В декабре, в конце второй четверти, нужно было внести деньги за поездку. Школьная экскурсия во Францию стоила 650 долларов, и Зоины родители уже собрали деньги. Зоя ни на секунду не сомневалась, что родители поддержат её начинание:

– Конечно-конечно, мы найдём деньги, ведь ты учишь французский, это так важно, – сказала мама.

– Зоечка, не беспокойся, как-нибудь разберёмся, – добавил папа.

И Зоя успокоилась. Она старалась не думать о том, что родителям будет трудно заплатить за экскурсию. Ведь ей так хотелось в Париж по-настоящему, а не во сне.

За день до оплаты поездки к Зое подошёл Яша Сидельников. Он сжимал под мышкой портфель. Над поясом нависало брюшко.

– Зоя, а ты едешь во Францию?

– Да, еду, конечно. Ведь мы же в клубе обсуждали.

– Ага, понятно. Я передам маме.

– Какой маме?

– Моей маме. Она сказала, что у вас денег нет. Ведь твои родители не работают.

Зоя покраснела от возмущения. Её мама практически с первого дня работала в Еврейском центре. Конечно, работа была на полставки, и платили маме всего пять долларов в час, но она не сидела без дела. А не работал Зоин папа – но ведь он находился в постоянном поиске работы. Хотя переехали они в Америку в надежде на то, что папа устроится работать по специальности химиком и что наконец-то сможет запатентовать все свои идеи и изобретения, которые будет проще запатентовать в США, всё оказалось не так-то просто. Папа ходил в центр по трудоустройству, где ему помогали составить резюме, которое он рассылал в разные компании. В центре объясняли, что надо будет пройти интервью, а потом будет «оффер»88
  От англ. «offer» – предложение.


[Закрыть], который надо будет принять или не принять. Но никакого «оффера» не поступало. Папа так и сидел без работы уже почти два года.

А потом в их доме появился Саул. Это был высокий и очень сутулый пенсионер в очках от дальнозоркости. Саул познакомился с папой в карьерном центре, где проводил занятия по трудоустройству. Раньше Саул работал инженером, и они с папой обсудили сталь и металлургию в США и России, на чём и сошлись. Саул стал появляться в их квартире каждую пятницу, под вечер. Он заходил в гостиную, усаживался на диван, заполняя собой всё пространство, и начинал активно жестикулировать.

Выяснилось, что Саул приходил к ним по пятницам не случайно:

– Вам надо соблюдать еврейские обычаи. Сегодня Шаббат, вам надо зажигать свечи. Ведь вы – евреи, – объяснил Саул, когда пришёл к ним во второй раз. – Я помогу вам.

Саул вытаскивал из кармана свечку, а потом – бумажку, на которой была напечатана молитва на иврите, с переводом на русский и на английский.

– Вот, это вам пригодится. Сегодня Шаббат начинается в шесть вечера. Обязательно надо зажечь свечи.

Зоин папа слушался Саула, и несколько раз подряд они даже зажигали свечи и произносили непонятные слова молитвы. Но потом Зоина мама заявила, что не собирается соблюдать «всякие обряды», и Саул перенёс свои визиты на другие дни недели. Однажды Зоя услышала, как он выговаривал папе:

– Ты, Пьётр, предал свой народ. Ты должен соблюдать все обряды, иначе твоя жизнь не сложится. Ведь ты поэтому не можешь найти работу. Я могу тебе помочь, Пьётр, но при условии, что ты станешь настоящим евреем. В Америке у тебя есть на это шанс. Моё сердце болит за тебя и таких, как ты, за тех, кто предал свой народ.

Зоя думала, что сейчас папа закричит на Саула и выставит его из дома, но папа промолчал. Зоя не поняла, каким образом её папа предал свой народ, но так как она всегда старалась держаться от Саула подальше, то решила не уточнять.

Зоя не нашла подходящего ответа на Яшино обвинение. Она отвернулась и решила сделать вид, что не расслышала его слова. Но Яша придвинулся ещё ближе. Она могла чётко разглядеть его зелёные глаза навыкате. Потные Яшины щёки нависали прямо над её головой:

– Что, милая, хочешь быть как все? Ведь у вас нет денег, как же ты во Францию-то собралась? Как, милая?

Яша повысил голос, и Зоя увидела, как вокруг них остановились заинтересованные одноклассники.

– Ведь вы же никто! Никто! – Яша раскраснелся, по его лбу катилась капелька пота.

Зоя отодвинулась и хотела увернуться, но Яша оказался на удивление проворным и тут же встал так, что опять оказался напротив Зои.

– Так что, милая, что же ты будешь делать? Как же ты во Франции-то будешь? Без копейки. Может, и наскребёте денег на поездку, а дальше что? – тут Яша картинно захохотал. – Ты что, будешь меня просить о помощи? Или как ты там собралась смотреть города?

Вдруг откуда-то появился месье Ндоку.

– Жак, qu’est-ce que se passe?99
  Что происходит? (фр.).


[Закрыть]

– Rien1010
  Ничего (фр.).


[Закрыть], – прошелестел Яша в ответ. Он тут же отодвинулся от Зои и теперь стоял, держа руки в карманах. Зоя обратила внимание, что его портфель каким-то образом перекочевал куда-то к стенке, хотя у неё было ощущение, что Яша всё время кружил вокруг неё.

– Зоэ, всё ли у тебя в порядке? – месье Ндоку смотрел на неё с беспокойством, и Зое сделалось не по себе. Она очень не хотела привлекать к себе лишнего внимания.