Текст книги "Ревность"

Ревность
Нелли Копейкина

© Нелли Копейкина, 2024

ISBN 978-5-0056-7223-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ревность

– Что ты, Федя, нашёл в ней? – спросил тесть Фёдора, мотнув головой в сторону Сони. Фёдор смущённо улыбнулся, промолчал. Тесть не унимался:

– Тощая, не красавица, – говорил он о дочери, не смущаясь тем, что дочь сидела поблизости и слышала их разговор.

– Не надо, отец! – прервал его Фёдор. Но тесть нагло продолжал:

– Ты посмотри на себя, какой ты красивый. Да за тобой, наверное, девчонки увиваются. Ты бы мог выбрать себе и получше…

– Я уже выбрал, – настойчиво прервал Фёдор тестя, – Соня очень красивая.

– Ну, да! – с нотками иронии в голосе, на деле же внутренне радуясь, что зять наконец-то проявил себя как-то, а то вот уже второй час сидят, а зять всё только вежливо улыбается, отвечает на вопросы, сам ни о чём не спрашивает, а тут, вроде даже готов спорить. А главное, похоже, он, действительно, любит Соню. Конечно, она не красавица, не в мать, и не в него, и сразу откуда-то пробило «в соседа», хотя, по правде говоря, не помнил Глеб Петрович в округе таких соседей. И в кого она, эта Соня, поди, разбери. Но это хорошо, что зять любит Соню. Молодец мужик, не прогадал! Соня – это находка: не заметишь, когда она что делала, вроде всё шутки, всё рядом была, а уж и обед приготовлен, и квартира прибрана, сидит, уже чего-то вяжет, и ни какая-нибудь, а нарядная – в кофточке, в юбке.

– Ты, наверное, на одежду смотришь, – продолжил тесть, – вон она сидит, принарядилась, а ты на лицо посмотри, на фигуру. Что ты в ней нашёл?

Сказав это, Глеб Петрович немного заволновался, уж не лишнего ли наговорил. Ну что на это можно ответить? Поставил зятя в дурацкое положение.

– То, – мягко, но настойчиво ответил Фёдор, – чего нет в других.

– Да уж чего это? – продолжая внутренне радоваться ответам зятя, но, всё ещё втягивая в голос нотки ехидства, спросил Глеб Петрович. Он понимал, что это лишнее, но остановиться не мог, чутьё подсказывало ему, что зять не сорвётся и скажет что-то ещё очень приятное для Сони и для него, конечно же. «Надо же, как вывернул – чего нет в других» – радовался Глеб Петрович. А ведь, правда, Соня не такая, как все. Вот сейчас другая вспылила бы, а то и взбеленилась, а эта сидит себе и даже ни разу укоризненного взгляда в его сторону не бросила. Губы кривит в какой-то жалкой улыбке, а глаза опущены на изделие, хотя руки автоматически сами выводят петли.

– Да Вы, Глеб Петрович, – вставая и подходя к Соне, отвечал Фёдор, – и сами знаете – Соня – это чудо!

Фёдор сел на подручник кресла и обнял жену.

– Я то знаю, – не к месту торжественно отвечал Глеб Петрович, – но мне хотелось понять, знаешь ли это ты!

Глеб Петрович тоже встал и тоже подошёл к Соне с другой стороны, приобнял её и, виновато заглядывая дочери в глаза, сказал ей:

– Ты, дочка, не обижайся, я всё шучу.

В Соне фёдор, действительно, находил нечто, чего не было в других женщинах. Фёдор даже не мог для себя определить это нечто. Трудолюбивая, добрая, приветливая, умная – это есть во многих других, а в Соне была ещё какая-то притягательность: её всегда хотелось видеть, слышать, есть с ней за одним столом, спать в одной постели. Фёдор любил бывать с друзьями в мужской компании: игра в футбол, рыбалка, иногда сауна, но если бы встал вопрос выбора: всё это или Соня, он выбрал бы Соню. К счастью так вопрос никогда не вставал, Соня никогда не пыталась в чём-то ущемить интересы мужа, такой была его Соня. Может быть, поэтому он так любил её? Да нет, это её качество выяснилось позже, после замужества, а полюбил он свою Соню много раньше.

На курсах, которые вёл Фёдор, было много девушек и все хорошенькие, но Соня была особенной. Она входила в аудиторию с каким-то неслышным звоном колокольчиков, он всегда, даже когда не смотрел на дверь, чувствовал её появление, и видел, что этот неслышный звон слышен и многим другим. С лиц людей, увидевших Соню, снимались напряжение, усталость, озабоченность, на некоторых лицах просто расплывалось добродушие, люди начинали улыбаться, и всё шло так же, но немного легче, веселее. Соня влекла Фёдора. Расставшись с нею по окончанию учебного курса, Фёдор постоянно вспоминал её, а однажды отважился и позвонил.

– Ты знашь, как её любили мальчишки! – продолжал тесть, присаживаясь в кресло рядом. – А Серёжка, который жил напротив, от неё вообще ни на шаг не отходил. Девчёнки Грачёвы – Сонины подружки – красавицы, а все мальчишки всегда к Соне тянулись, все под нашими окнами ошивались, как будто там мёдом было помазано.

Сонино лицо тронула лёгкая улыбка. Ни тени возражения, значит, так и было. Глеб Петрович продолжал:

– Один, это уже в старших классах, аж на мотоцикле всё приезжал, тарахтел под окнами. Уж я как ругался!

Улыбка на лице Сони обозначилась чётче, было видно, что она вместе с отцом погружается в воспоминания.

– Ох, и ругал я Соню за этого пацана! – продолжал Глеб Петрович. – Как, Сонь, его звали то? Васей вроде?

– Да, пап, это был Вася Попов из нашего класса.

– Во, во! И в классе все к ней тянулись! – воодушевлённо и немного торжественно заявил Глеб Петрович. – А ведь если рассудить, ничего в ней не было.

Последние слова звучали уже с интонацией наигранного недоумения. Фёдор пощекотал носом ухо жены. Она добро взглянула на него, потом на покинутый мужчинами стол, и спросила их:

– А что это вы рюмки оставили недопитыми?

Мужчины вернулись к столу.

– Сонь, – заговорил Глеб Петрович, занюхивая хлебом выпитое, – а Серёга-то теперь у нас прорабом работает. Привет тебе передавал и …, – отец с секунду потянул и добавил, – книжку. -Потом как-то пос

...

конец ознакомительного фрагмента