Текст книги "Без права на пощаду (Школа обаяния)"

Глава 12

Лиза проснулась от каких-то звуков на заднем дворе. Тишину рассвета прорезал крик петуха.

– Снаружи кто-то есть, Сэм.

Холлис открыл глаза и услышал скрип двери.

– У них там уборная и умывальник.

– О!

С кухни доносился шум.

– Изо рта идет пар, – сказала Лиза. – Видишь? – Она выдохнула воздух. – Воскресное утро, – проговорила Лиза. – Мне бы хотелось снова услышать церковный колокол. Тебе нравится утро?

– Что?

– Мне бы очень не хотелось считать это интрижкой на одну ночь, так что давай проделаем это еще раз.

– О'кей.

Через час за окном совсем рассвело.

Лиза обняла Сэма и нежно провела кончиками пальцев по его ноге.

– Перевернись.

Холлис лег на живот, а она скинула на пол одеяла. Вся спина его была в красно-розовых шрамах.

– Ты весь изранен. Это больно?

– Сейчас нет.

– Ты горел?

– Нет, это от осколков.

– А самолет взорвался?

– Ну, не сам по себе. Ему в задницу попала ракета «земля-воздух».

– Расскажи.

Холлис перевернулся на спину.

– Ладно. Это было двадцать девятого декабря 1972 года. По иронии судьбы все произошло как раз в последнюю американскую операцию над Северным Вьетнамом. Бомбежка под Рождество. Помнишь?

– Нет.

– Я находился над Хайфоном и возвращался в Южный Вьетнам. Вдруг мой второй пилот Эрни Симмз говорит так спокойно со своего заднего сиденья: «Они выпулили ракету». И дает мне какие-то советы, как от нее уклониться. Но «земля-воздух» уже летела в нас, и увернуться было невозможно. Последнее, что произнес Эрни: «О нет!» Следующее, что я помню – взрыв, приборная доска почернела, и самолет потерял управление. Все вокруг забрызгало кровью, даже парашют оказался весь в крови. Я думал, что это моя кровь, но это была кровь Эрни. Наш «F-4» вошел в крутой штопор и падал в Южно-Китайское море. Я выбросился с парашютом вместе с Симмзом прямо из открытой кабины. Какое-то время я плавал вокруг парашюта. Вьетнамские канонерки приближались к нам.

Холлис сел на кровати и уставился в окно.

– Симмз был метрах в ста от меня. Канонерка настигла его первым. Он заорал: «Сэм, они достали меня!» Я плыл к нему, а он махнул мне, чтобы я убирался к черту. Я не мог ему ничем помочь. Вьетнамцы втащили его к себе на борт и направились ко мне. Но вдруг появились спасательные вертолеты морской пехоты и открыли огонь по канонеркам. Канонерка, на которой находился Симмз, резко повернула под прикрытие береговых батарей, и наши вертолеты прекратили преследование... Потом меня отправили в плавучий госпиталь. Потом я узнал, что оказался последним пилотом, сбитым над Северным Вьетнамом. Весьма сомнительная слава. Симмз был последним пропавшим без вести.

– Боже... что тебе пришлось пережить! – воскликнула Лиза. – А ты не думаешь, что... Симмз... я хочу спросить, он никогда не объявлялся?

– Нет. Пропал без вести во время боя.

– А... а ты не думаешь... тебя что-то беспокоит во всем происшедшем?

Холлис ответил на ее незаданный вопрос:

– Не знаю, что бы я смог для него сделать. Однако он был моим вторым пилотом, и я несу ответственность. Может быть... Я, наверное, в чем-то ошибся, может быть, неправильно определил расстояние в воде между нами, не рассчитал время, когда подлетели наши вертолеты... У меня тогда все помутилось в голове, и я полностью отключился. Не знаю, чем бы я мог ему помочь. Конечно, я мог подплыть к нему и попасть вместе с ним в плен. Может быть, как командир самолета, именно это я и обязан был сделать.

– Но ты ведь тоже был ранен.

– Тогда я даже не понял этого.

– Значит, ты находился в шоке.

Холлис пожал плечами.

– Дело сделано. Все в прошлом.

Лиза погладила его по плечу.

– Эрни Симмз никогда не значился в северо-вьетнамских списках погибших в бою или военнопленных, так что он официально пропал без вести, – говорил Сэм. – Но я видел, как они затащили его на борт живым. И вот сейчас, в связи с делом майора Додсона, я снова об этом задумался. Об этих парнях, некогда выпрыгнувших с парашютом, о которых с тех пор ничего неизвестно. Теперь я думаю, а не угодил ли Эрни Симмз, как и еще тысячи наших парней, в Россию.

– Это ошеломляет, Сэм.

Холлис взглянул на нее.

– Ошеломляет?.. Пожалуй... Послушай, нам пора идти.

Холлис резко встал с кровати и подошел к сундуку, на котором лежала одежда.

– Ты очень красивый, – улыбнулась Лиза.

– Да брось ты!

Они оделись и вышли на кухню поздороваться с хозяевами. Ида дала им таз с горячей водой, полотенце и кусок мыла.

Холлис вышел из дома и решил прогуляться по дороге. Протекторы «волги» оставили следы на промерзшей глине. Почему они не остановились и не обыскали деревню – непонятно. «Повезло. Судьба, – подумал Сэм и мысленно добавил: – И лень». Хотя, может быть, кто-нибудь и искал их.

Холлис по тропинке вернулся в дом.

– Ну как, ничего интересного? – спросила Лиза.

– Ничего.

Ида пригласила их завтракать. Она поставила на стол тарелки с кашей, вареными яйцами и чай. Ее дети здесь же, за столом, готовили уроки.

– Какой у вас любимый предмет? – спросил их Холлис.

– English, – ответил мальчик.

Сэм улыбнулся и сказал по-английски:

– Мне известно, что в Москве учат английский студенты, но не знал, что его изучают и в деревне.

– Какой ваш любимый американский писатель? – спросила Лиза.

– Мы знаем Джека Лондона и Джеймса Болдуина[12]12
  Джеймс Артур Болдуин (р.1924 г.) – американский негритянский писатель.


[Закрыть]. The Fire Next Time печатали в Америке? – спросила Зина.

– О да, я читала, – ответила Лиза.

– Автора посадили в тюрьму?

– Нет. Ему заплатили большой гонорар.

– А наш учитель говорил, что его посадили в тюрьму, – удивился Михаил.

– Да нет же.

– Американцы знают русский? – спросила девочка.

– Нет, – ответила Лиза. – Очень немногие.

– Вы говорите по-русски очень хорошо. Но с каким-то акцентом.

– Так говорила моя русская бабушка, – объяснила Лиза. – Она была с Волги.

Холлис посмотрел на часы. Было уже начало восьмого.

– Нам пора, – сказал он и встал.

Зина помогала матери убирать посуду. Лиза попыталась помочь им, но Ида предложила ей выпить еще чашку чая.

Холлис вышел за Павлом на улицу. Хозяин направился на задний двор, где в закутке возились три свиньи.

– Кормушка старая, вода все время просачивается, и я просто измучился таскать ведра из колонки, – говорил он Холлису.

– А можно починить кормушку?

– Нужно немного смолы или дегтя. Но я не могу ничего выпросить у этих болванов.

– Каких болванов?

– Да из конторы колхоза. Для своих участков всегда трудно что-нибудь достать.

– Для кормушки сгодится колода. По-моему, даже лучше.

Павел почесал затылок.

– Не знаю. Возможно, если бы я поговорил со священником, то смог бы вам ответить. А в Америке фермеры ходят в церковь?

– Да. Я бы сказал, что большинство.

Павел посмотрел на небо.

– Дождь будет. А может, снег. Видите эти облака. Когда они становятся светло-серыми, может пойти снег. Зимой снега так много, что дети не могут ходить в школу, а мы – выйти из дома. Когда-то собирались проложить дороги, но не сделали. Одни пустые разговоры. Я много пью. Иногда бью жену и детей просто так. У меня была еще одна дочь, Катя, но она умерла в одну такую зиму от приступа аппендицита. Говорят, что нас переведут в совхоз. Но я не знаю, будет ли там лучше. А что делают зимой американские фермеры?

– То, что полагается делать зимой. Чистят амбары, охотятся. Да и вообще есть чем заняться. В Америке зимой не так холодно.

– Да, я знаю.

– А сколько лет Яблоне?

– Кто знает. Я приехал сюда с матерью еще ребенком после войны. Отец погиб на фронте. Нас переселили сюда из большого села, которое сожгли немцы. Один человек как-то рассказывал, что Яблоня входила в земли Романовых. Кто-то еще говорил, что ею владел богатый граф, и она была намного больше, чем сейчас. Было два колодца. А не колонки. У нас вот теперь колонка. Здесь была когда-то церковь неподалеку. Но ее сожгли немцы. А вы скучаете по дому? – спросил он Холлиса.

– У меня нет дома.

– Нет дома?

– Я жил во многих местах. Такая работа. Нам пора ехать, Павел. У вас не будет неприятностей из-за нас?

– Я скажу нашим, чтоб не болтали, – сказал Павел.

Холлис взял руку Павла и вложил ему в ладонь десятирублевку. Тот сунул ее в карман.

– Пригоните сюда машину, и я дам вам пять килограммов масла. В Москве за него дадут двадцать рублей.

– Мы едем в Ленинград. А деньги – за ваше гостеприимство. До свидания. – Холлис повернулся и пошел к дому. Лиза уже была готова к отъезду.

– Ида дала мне немного меда и груш. – Она показала на сумку из мешковины.

– Спасибо вам, Ида. До свидания, Зина. – Сэм взял свою спутницу под руку, и они вышли.

Они подошли к стогу, где стояли их «Жигули», и сели в машину. Сэм завел двигатель.

– В спальне я оставила десять рублей, – сказала Лиза.

– Для меня?

– Ты берешь только свободно конвертируемую валюту, – рассмеялась она. – Абсолютно конвертируемую.

– Я тоже дал Павлу червонец.

– Мне они показались очень симпатичными людьми.

– Он бьет свою жену. – Холлис попробовал переключить передачу, но снова забарахлило сцепление. – Страна с ядерной мощью... Не могу я постичь такого. – Он еще раз выжал сцепление. – О'кей.

Холлис выехал на грязную дорогу и развернулся в противоположном направлении, туда, откуда они приехали.

– Так куда мы теперь едем? В Можайск? – спросила Лиза.

– Мы не поедем в Можайск. Мы отправимся в Гагарин. – Холлис посигналил на прощание, проезжая мимо дома Павла.

– А почему мы едем в Гагарин?

– Ну, между Можайском и Москвой гэбэшники ищут майора Додсона, а может быть, и нас. А в Гагарине, надеюсь, не все еще подняты по тревоге на поиски «заблудившихся» американцев. Оставим машину и вернемся в Москву поездом, о'кей?

– Разве у меня есть выбор?

– Можешь ехать на заднем сиденье. С левой или с правой стороны.

Лиза закурила сигарету.

– А ты довольно находчивый парень.

– Путешествия за границей – вещь познавательная и воспитательная. Еще посмотрим, насколько я находчив.

– Ты знаешь дорогу? – спросила Лиза.

– Отсюда примерно пятьдесят километров на запад до старого шоссе Минск – Москва. Да, боюсь, что это...

– Еще одно нарушение правил маршрута.

– А что произошло, что наша сладкая девочка стала такой послушной?

– Я испытала благоговейный страх, – рассмеялась Лиза. – От того, как ты разговаривал со мной в постели. Как ты думаешь, у этих крестьян в Яблоне не будет неприятностей?

– Не будет, если они сами не начнут болтать о нас и если комитет их не вычислит.

– Хочешь грушу?

– Конечно.

Лиза достала из сумки грушу, вытерла ее рукавом и протянула ему. Он откусил кусочек.

– Вкусная груша, – заметил он, сворачивая на старое шоссе Минск – Москва и направляясь на запад. – Примерно через двадцать минут будет Гагарин.

Холлис снизил скорость.

– Город назван в честь космонавта?

– Да. Он родился в деревне неподалеку отсюда. Кое в чем надо отдать этим людям должное.

Остановив машину на окраине города посередине пустынной улицы, Холлис опустил стекло. Пожилая толстая женщина тащила на плече огромную корзину.

– Вокзал? – спросил Холлис.

– Ну вот и славно, – проговорила та, открыла заднюю дверцу «Жигулей», впихнула внутрь корзину и сама плюхнулась вслед за ней. Машина заметно осела. Холлис взглянул на Лизу, улыбнулся, пожал плечами и спросил по-русски:

– Куда теперь?

– Туда, туда. Разворачивайся здесь. А вы сами откуда? По говору слышу – не местные.

– Из Эстонии, – ответил он.

Проехав узкую улицу, Холлис увидел железнодорожный вокзал и припарковал «Жигули» на стоянке.

Холлис помог женщине выйти из машины и взялся отнести ее корзину на платформу.

– Спасибо, сынок. Дай Бог тебе здоровья!

Лиза шла за ними следом с чемоданчиком в руках.

– Хорошо, что она не заметила московские номера на нашей машине, – сказала она, когда они подошли к билетной кассе. Ближайший поезд на Москву должен быть через двадцать минут.

– Два билета до Москвы, – попросил Сэм.

Когда они отошли от кассы, Лиза взяла его под руку.

– Почему-то я чувствую, что ты вытащишь нас из этой истории. Ведь ты нас втянул в нее.

Подошел белорусский экспресс, они заняли свободные места неподалеку от купе проводника. Холлис взглянул на часы. Половина десятого. Поезд должен прибыть на вокзал около полудня.

Холлис и Лиза старались говорить друг с другом как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Я уже на пределе. Но ты молодец. Ты замечательно провернул это дело. Даже если что-нибудь случится и мы не доберемся до посольства... – Лиза прервалась на этом слове. – А как же мы войдем туда, наверняка нас ждут у входа?

– Покажу тебе один прием.

– Ну, тебе лучше знать. Вообще-то ты великолепен... И я доверяю тебе.

Экспресс из Минска прибыл на Белорусский вокзал без десяти двенадцать.

Они направились на улицу Горького. Холлис привел Лизу в гостиницу «Минск». Телефонная кабина в вестибюле была свободна. Он набрал номер своего помощника, капитана О'Ши.

– Эд, это я, – сказал полковник. – Все в порядке?

– Да, сэр.

– Тут у нас фотовспышка, – это слово означало, что он находится в чрезвычайной ситуации. – Пришли за мной машину в пункт «дельта» через десять минут.

– Есть, сэр. Выезжаю лично.

– Нет. Сам останься на месте и разыщи Девятого. Мне нужно с ним увидеться.

– Девятый очень волнуется за вас. Он у себя.

– Значит, через десять минут.

– Да, сэр.

Холлис повесил трубку и сказал Лизе:

– Сэз очень беспокоится о тебе.

Они вышли из гостиницы и пошли к центру.

– А где этот пункт «дельта», Сэм?

– Это Елисеевский гастроном. За нашей машиной наверняка будет «хвост». Как только автомобиль замедлит ход, прыгай на заднее сиденье, а я – за тобой. О'кей?

– Я видела такое в кино.

Ждать им не пришлось. Едва они подошли к дверям магазина, увидели приближающийся черный «форд». Машина подъехала к ним и резко затормозила. Задняя дверь тут же открылась, и Лиза быстро шмыгнула внутрь, очутившись рядом с Сэзом Айлеви, следом в машину вскочил Холлис. «Форд» рванул вперед. За ним прибавила скорость серая «волга».

– Хэлло, Сэз, – улыбнулась Лиза.

– Вам бы неплохо запастись убедительными объяснениями, господа.

– Хочешь грушу? – предложила она.

– Нет. – Айлеви скрестил руки на груди и уставился в окно.

Через десять минут «форд» пролетел мимо милицейского поста, въехал в ворота посольства и остановился у входа в канцелярию. Холлис, Айлеви и Лиза вышли из машины.

– Не обижайтесь, но от вас обоих воняет, – поморщился Сэз.

– Немедленно иду в душ, – сказала Лиза.

– О'кей, прошу вас через час подняться на шестой этаж в безопасную комнату.

– Дозвонитесь до можайского морга, – попросил Холлис Айлеви. – Передайте, чтобы сопровождения не ждали. Пусть везут тело прямо в Шереметьево. Пошлите в аэропорт сотрудника консульского отдела, чтобы он позаботился об останках. – Из чемоданчика он вынул конверт. – Вот здесь все документы.

– Я уж решил, что в этом чертовом гробу окажетесь вы. – Айлеви вошел в канцелярию, а Лиза и Холлис отправились привести себя в порядок.

Глава 13

Сэз Айлеви докладывал Чарлзу Бенксу:

– Джон Ульман из консульского отдела направился в Шереметьево, чтобы проследить за делом, не завершенным полковником Холлисом.

Впервые Сэм обратил внимание на изречение, висевшее в рамке на стене:

«Дипломатические проблемы приобрели большую важность с тех пор, как любой необдуманный ход стал в состоянии уничтожить всех нас за несколько минут». Лорд Хамфри Трэвелин, 1973.

Холлис подумал, что в ближайшее время Бенксу и послу, возможно, придется заниматься подтверждением этой истины.

Айлеви продолжал:

– По всей видимости, невозможно вернуть взятые напрокат «жигули», поэтому мы позвонили в «Интурист» и сообщили, что машина сломалась возле железнодорожной станции города Гагарина. Нам выставят чертовски большой счет.

Холлис знал, что Айлеви ни в коей мере не интересуют такие мелкие административные вопросы, а вот Чарлза Бенкса они волновали. Он относился к тому типу дипломатов, которые никогда не нарушают законов и порядка принимающей их страны.

– Хорошо. – Бенкс откашлялся и произнес: – Итак... – Он взглянул на Лизу, потом на Холлиса и сурово сказал: – Вы не вернулись ночевать в свои квартиры и не сообщили в посольство о своем местонахождении. Это нарушает правила безопасности, не говоря уже о прочих неприятностях. – Бенкс переводил взгляд с одного на другого. – У вас есть какие-нибудь объяснения? Мисс Родз?

– Конечно же, мы были вместе, – ответила Лиза. – И нам не удалось завершить дела в Можайске до наступления темноты. Гостиницы поблизости не оказалось, поэтому мы провели ночь в деревне неподалеку. А там нет телефона, Чарлз.

– Я всегда учитываю условия, в которых вы работаете в этой стране, – сказал Бенкс. – Но в вашу обязанность входит держать постоянный контакт с посольством.

– Как старший, я беру всю ответственность за нарушение на себя, – заявил Холлис.

Бенкс удовлетворенно кивнул, а Айлеви сказал:

– Я совершенно не понимаю, почему вы оба так поздно приступили к делу и не сумели завершить до темноты такое обычное задание? Как вас занесло в эту деревню? Почему вы не позвонили из Можайска?

– Из-за огромного количества документов, Сэз. Не будем больше об этом. И, полагаю, мистеру Бенксу не хотелось бы, чтобы мы утомляли его подробностями.

Айлеви кивнул.

– Ладно. Надеюсь, позже вы утомите ими меня.

Бенкс обратился к Лизе:

– Посол письменно выражает официальные соболезнования родителям мистера Фишера. Мне бы хотелось, мисс Родз, чтобы они также получили письмо и от вас, в котором вы сообщите, что вы лично проследили за перевозкой останков, вещей их сына и всем прочим. А также, что советские власти подтверждают: Грегори Фишер скончался мгновенно и без страданий. Образец писем находится в досье. Может быть, полковник Холлис тоже напишет подобное письмо родителям покойного.

– Я ознакомлюсь с образцами, – ответил Холлис.

– На моем письменном столе, мистер Бенкс, – сказала Лиза, – находятся телефонные сообщения от Питера Стиллза из «Нью-Йорк таймс», от Файза Лоури из «Вашингтон пост», Майка Салерно из «Пасифик ньюс сервис» и еще из четырех или пяти агентств новостей. Видимо, в мое отсутствие кто-то из отдела послал пресс-релиз о случившемся несчастье. И совершенно очевидно, журналисты почуяли горячий материал.

– Никакой информации, кроме того, что один американский турист погиб в автомобильной катастрофе, не последует, мисс Родз.

– Это не стало бы сенсацией, случись автомобильная катастрофа где-нибудь во Франции или Англии. Однако к Советскому Союзу особое внимание. Это – загадочная страна, Чарлз. Вы не могли не заметить этого. Вот почему мы сидим и беседуем в комнате без окон. И это не паранойя, а реальность, несмотря на то, что никто на Западе не поверил бы и половине всего происходящего.

– Действительно, ваш отдел послал пресс-релиз. Но вы не отвечаете за этот материал. Это компетенция Кэй.

– А почему в пресс-релизе не указаны все обстоятельства? Телефонный звонок из «России»...

– В свое время мы сможем сообщить обо всем, – вмешался Айлеви. – А в настоящий момент делать этого не собираемся. Мы не меньше вашего понимаем, что тут кроется нечто большее. И нам нужны факты для того, чтобы предъявить какие-либо обвинения. Вы же понимаете значение нынешней политики разрядки напряженности.

Лиза неохотно кивнула. Холлис положил на стол листок бумаги.

– Вчера я послал запрос в министерство обороны о том, значится ли в списке пропавших без вести во Вьетнаме майор Джек или Джон Додсон. Ответ отрицательный.

– Мы сделали такой же запрос в госдепартамент и получили такой же ответ, – сказал Бенкс. – Посему нам надо как следует разобраться во всей этой истории с мистером Фишером.

– Неужели? В моей профессии, равно как и в профессии Сэза, правило номер один – не доверять никому, даже своим собственным людям. Поэтому вчера утром я отправился в нашу библиотеку и отыскал там книгу, написанную бывшим летчиком, который был военнопленным во Вьетнаме. В этой книге есть приложение, в нем – список почти тысячи человек, которые все еще не найдены. Среди них Джек Додсон, майор военно-воздушных сил. По-моему, кто-то ведет большую игру.

– Сэм, не вмешивайтесь, – произнес Айлеви, а Чарлз Бенкс добавил:

– Полковник, мы проводим официальное расследование по нескольким каналам. Ни вы, ни мисс Родз не должны касаться этого дела до тех пор, пока не потребуется дать соответствующие показания. Оно явно выходит за пределы ваших непосредственных обязанностей. Посол хотел бы иметь письменный отчет о ваших действиях и местонахождении, начиная с того времени, как вы покинули Москву вчера днем. Благодарю вас, что позаботились об останках.

Холлис поднялся.

– Мистер Бенкс, будьте любезны, передайте послу, что пока я не получу распоряжений от своего начальства о прекращении расследования этого дела, я буду продолжать им заниматься.

Лиза тоже встала.

– Чарлз, американский гражданин, Грегори Фишер, погиб в Советском Союзе при загадочных обстоятельствах. Более того, Грегори Фишер сообщил мне по телефону еще об одном американском гражданине, он его встретил в сосновом лесу к северу от Бородина, который, очевидно, бежал от советских властей...

– Я помню, что на пленке мистер Фишер упоминал лес, однако что-то не припоминаю, чтобы он говорил о соснах, – перебил ее Сэз. Он придвинул стул поближе к столу, наклонился и взглянул сначала на Лизу, потом на Холлиса. – Что это за сосновый лес?

– В ближайшие дни мы представим вам отчеты, – отрезал Холлис и вышел из комнаты.