Текст книги "Потому что ты моя"

Глава 6

Вечер закончился к трем часам ночи. Как только за последним гостем закрылась дверь, старый сенатор, зевая, пожелал Джине и Берту спокойной ночи и поднялся по лестнице в свою комнату.

Мечтая поскорее уйти и зная, что это невозможно, Берт позволил счастливой Джине затащить себя в полутемную гостиную. Они сели перед холодным камином на обитый парчой диван.

– Вечер прошел чудесно, правда, дорогой? – прошептала Джина, прильнув, головой к плечу Берта.

– Изумительно, – тихо ответил Берт и виновато подумал, что имеет в виду не вечер, а загадочную незнакомку.

Радуясь, что Джина не может прочесть его мысли, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Джина игриво потянула за черный шелковый галстук. Тот развязался. От жарких поцелуев Берта, прикосновении горячих губ Джина вздыхала и постанывала. Ее проворные, с длинными ногтями пальцы расстегнули пуговицы рубашки.

– Как жаль, – мечтательно произнесла Джина, проводя ногтем по его обнаженной груди, – что мы не женаты и не можем отправиться наверх в спальню.

Она прижалась к нему и поцеловала в грудь.

– Какие мы лицемеры, дорогой, – вздохнула Джина и нежно куснула. – Мы столько лет близки, Берт. Зачем нам терять еще одну ночь, когда мы наконец официально стали женихом и невестой?

– Потому что, – строго сказал Берт, – существуют правила приличий, и мы должны следовать им.

Джина обреченно вздохнула. Это правда. Они не могут спать вместе в ее доме, да еще когда здесь отец. Но – о! – как она жаждала этого. Она всем сердцем стремилась к нему, желала измучить и обессилить его своей любовью. Берта нельзя отпускать в эту ночь.

Женский инстинкт подсказывал ей, что именно сейчас она должна заявить свои права на него. Об этом говорили его серые глаза, напряженное тело, истосковавшееся по любви. Такого дикого любовного голода Джина не видела в нем никогда. Это испугало ее.

Она не решалась отпустить Берта, не удовлетворив его страсти. Она должна заставить его остаться с ней. Джина боролась с отчаянным желанием запустить ногти в его обнаженную грудь и оцарапать до крови. Нет, она не выпустит его сегодня.

– Конечно, ты прав, – прошептала наконец Джина, но вопреки словам снова приблизила лицо к его груди и, отодвинув край рубашки, лизнула теплый кружок плоского коричневого соска.

Почувствовав в ответ легкий трепет, Джина решилась. К черту приличия! Она удовлетворит его животный голод.

– Джина, нет, не надо, – прошептал Берт.

– Тесс, – пробормотала Джина, лаская губами и языком его грудь.

Коснувшись его колена, она скользнула рукой по бедру вверх до паха и замерла, ощутив под тонкой тканью брюк полунапрягшуюся плоть. Она не может так отпустить его. И не отпустит.

Нежно поглаживая пальцами и лаская все увеличивающуюся плоть, она с тоской подумала, что возбуждение Берта не имеет к ней никакого отношения.

Ее страхи только усилились, когда Берт, отстранив ее руку, снова сказал:

– Джина, не надо, остановись.

Он улыбнулся и, желая обратить все в шутку, добавил:

– Ты хочешь, чтобы я поехал домой страдая?

– Нет, любимый, – хрипло ответила Джина. – Не хочу. И я не позволю тебе страдать. Никогда.

Она снова прижалась губами к его груди, а в это время ее проворные пальцы расстегивали пуговицы ширинки. Еще мгновение – и освобожденный орган распрямился.

– О Боже, – простонал Берт и прикрыл его руками.

– Позволь мне, – сказала Джина, отводя его руки и ощущая свою женскую власть над пульсирующей плотью.

Прижавшись губами к его губам, она не останавливала игру проворных пальцев до тех пор, пока не уверилась в том, что он не сможет встать и уйти от нее.

Еще немного, и Берт стал совершенно беспомощным и податливым как воск. Джина задрожала от возбуждения и восторга: она, всего лишь маленькая, слабая, беззащитная женщина, получила власть над огромным, сильным и грубым мужчиной. Не выпуская из нежных пальцев своей главной добычи, Джина соскользнула на ковер.

– Знаешь, что будет по-настоящему восхитительно? – спросила она и кончиком языка медленно облизнула пересохшие губы.

– Ради Бога, Джина, здесь слуги... отец...

– Все спят. Не спим только мы с тобой. И вот это. Джина кивнула на ту часть его тела, которую все еще держала в руках.

– Давай я отправлю его спать, – засмеялась она. Быстро наклонившись, Джина прикоснулась губами к горячей плоти и, открыв рот, поглотила ее.

Берт невольно застонал. Обхватив руками голову Джины, он принялся ритмично двигать бедрами навстречу ее теплому, влажному рту.

Сердце Берта бешено колотилось, его взгляд остановился на черных волосах сидящей у его ног Джины, неистово дарящей ему грубое, плотское удовольствие. Берт закрыл глаза и, к своему удивлению, представил на месте черноволосой головы Джины белокурую головку другой женщины.

Обнаженная прекрасная незнакомка сидела у него в ногах, ее белокурые волосы скользили по его бедрам, а ее теплые губы мягко касались его возбужденной плоти.

Берт содрогнулся всем телом, не в силах сдержать себя в последний кульминационный момент, и, обессилев, откинулся на спинку дивана.

Торжествующая Джина с коварной улыбкой приподняла кран золотой тафты и, не боясь испачкать, вытерла губы о юбку. Берт медленно открыл глаза.

– А теперь, дорогой, – сказала Джина, с любовью глядя на него, – если это так необходимо, можешь идти.

Берт встал и, пошатываясь», последовал за Джиной по коридору.

– Ты, должно быть, совсем без сил, – она внезапно обернулась. – Ты остановился в Гранд-отеле?

– Нет, – ответил Берт, боясь, что Джина может последовать за ним.

Лучше он проскачет шесть миль верхом до Линдо Виста.

– Я поеду домой.

Он взял ее за руку, притянул к себе и, наклонившись, поцеловал, слегка куснув за нижнюю губу.

– А как ты? Я имею в виду, что я получил удовольствие, а ты...

– Все хорошо, дорогой. Твое удовольствие – это и мое удовольствие.

Берт улыбнулся, и еще раз поцеловал ее.

– Тогда иди спать. – Он легонько шлепнул ее.

Джина засмеялась, скинула туфли и, подобрав шуршащую юбку, побежала по мраморному полу к лестнице. На полдороги она обернулась и сказала:

– Я люблю тебя, Берт. Я люблю тебя» и теперь, когда мы официально помолвлены, я не хочу делить тебя ни с кем. Ты принадлежишь мне, милый. Не забывай об этом.

– Иди спать, Джина, – улыбаясь, повторил Берт.

Лишь только она скрылась из виду, улыбка исчезла с его лица. Странно, но это маленькое, ничего не значащее предупреждение задело его. Он не мог понять почему. Тысячу раз она говорила это и раньше, но он никогда не придавал ее словам особого значения... Берт решительно тряхнул головой и вышел из дома.

Наслаждаясь одиночеством, Берт ехал домой по пустынной дороге вдоль побережья.

Свежий встречный ветер растрепал его волосы, подхватил полы рубашки и обнажил грудь, лаская курчавые волосы на ней. Берт рассмеялся от удовольствия. В эту весеннюю ночь он мог скакать сколько угодно. Пусть ветер выветрит из головы образ прекрасной молодой женщины со светлыми волосами и золотистой кожей.

Отдохнувший и умиротворенный долгой ездой, Берт остановился у ворот Линдо Виста. Кивнув ночному сторожу, он въехал на ранчо и, передав двуколку зевающему слуге, через заднее крыльцо вошел в безмолвный дом и поднялся в свою комнату. Берт улыбался: после вечера с Джиной он уснет мгновенно.

Не зажигая света, Берт быстро разделся и лег в постель. Блаженно растянувшись, он закрыл глаза и приготовился заснуть. Но сон не шел. Перед глазами возникли бездонные карие глаза и золотистая кожа.

– Боже правый, да что это со мной? – пробормотал Берт.

Конечно, она красива, но что из того? Мир полон хорошеньких женщин. Что в ней особенного? Ничего. Ровным счетом ничего. Он бы не обратил на нее внимания, если бы она не была здесь чужой. Ну да, все дело в том, что он никогда ее раньше не видел и потому сразу заметил в толпе среди знакомых лиц.

Берт засмеялся. Все прекрасно. Он помолвлен с женщиной, которая любит его, и скорее всего больше никогда не увидит эту блондинку. Видимо, она приезжая и через несколько дней уедет, и все будет кончено.

– Прости, малышка, – пробормотал он, – но ты пришла слишком поздно.

Берт сонно зевнул и закрыл глаза. Однако заснул он нескоро.

Глава 7

Проснувшись с первыми лучами солнца, Берт почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, хотя сон его был недолог. Что-то тихо мурлыча и весело насвистывая, он побрился и оделся.

Через полчаса Берт спустился в холл. Аромат свежесваренного кофе увлек его дальше – в просторную, выложенную белой плиткой кухню.

Повязав на шею желтый шелковый платок, он носком ботинка приоткрыл дверь и, просунув голову в кухню, жалобно сказал:

– Может умирающий с голоду рассчитывать здесь хотя бы на чашку кофе?

Молодые кухарки прыснули со смеху, а полная невысокая женщина, колдующая над кастрюлями у плиты, вздрогнула и обернулась. При виде высокого темноволосого ковбоя ее лицо расплылось в широкой улыбке.

– Господи, как мы рады, что вы наконец дома, правда, девочки? – пышнотелая кухарка помахала Берту деревянной ложкой.

Молодые помощницы дружно закивали, не в силах оторвать глаз от молодого хозяина. Кухарка вновь занялась кастрюлями.

– Клянусь, в доме без вас было так тихо, что я чуть не сошла с ума.

– О Марта, любовь моя, – воскликнул Берт, – сколько я тебя знаю, ты всегда была близка к этому.

Толстушка захихикала:

– Лучше придержи язык, мальчик, а то поскачешь на ранчо на пустой желудок.

Берт неслышно подошел к Марте, положил руки ей на плечи и опустил подбородок на седую макушку.

– Этого не может быть.

– Это ты так думаешь. Перестань дурачиться. Не мешай, у меня дела, – сказала она строго, но глаза сияли.

Берт опустил руки и заглянул через ее плечо в сковороду: там соблазнительно шипели толстые куски окорока.

– Вы глядит аппетитно. К этому нужно еще шесть яиц и, может быть, пару...

– Будешь есть то, что я тебе дам, – отозвалась Марта и тут же испустила истошный крик, потому что Берт, зарычав как медведь, обхватил ее руками и поднял в воздух.

Кухарка визжала и смеялась, а Берт, держа ее на весу, говорил, что именно ему хочется получить на завтрак.

– Ты приготовишь мне то, что я прошу?

– Да, да, отпусти меня, – простонала кухарка.

– Так-то лучше, – сказал он и запечатлел на пухлой щеке Марты поцелуи. – И давай побыстрее. Я голоден как волк.

– Убирайся отсюда! – Марта стукнула Берта деревянной поварешкой, но, когда тот был уже у дверей, окликнула; – Я слышала, ты вернулся совсем под утро, часа в четыре. Надо полагать, вечер прошел замечательно?

Берт замер в дверном проеме и сказал:

– Гости сами себя развлекали, а я... я... Неожиданно слова застряли у него в горле: ему вспомнилась таинственная красавица, – и он вдруг снова пережил то волнующее чувство, которое схватило его, когда карие глаза испытующе остановились на нем.

Тряхнув головой, словно хотел отогнать прекрасное видение, Берт вышел из кухни.

Отца и Каппи Рикса он застал на южном дворике. Берт с болью посмотрел на отца. Рейли Бернет казался старше своих семидесяти четырех: впалые щеки, изможденное лицо, опущенные углы рта, совершенно седая голова. Плечи поникли, на руках проступили синие вены, суставы пальцев обезобразил артрит. Изнуренный годами болезни, некогда крепкий человек стал жалким и Немощным. Каппи Рикс был всего на восемь лет моложе, но контраст был разительным: бодрый, энергичный Каппи мог провести в седле целый день.

Увидев приближающегося сына, Рейли Бернет улыбнулся.

– Рад тебя видеть! – воскликнул он.

– Я тоже, папа.

Кивнув Каппи, Берт занял свое место за столом.

– Как себя чувствуешь?

– С тех пор как ты вернулся, гораздо лучше. Налив в чашку крепкого черного кофе, Берт принялся за еду. С аппетитом он съел всего понемногу: и окорока, и копченой грудинки, и румяного горячего пирога.

Знаток множества смешных историй, Берт развлекал стариков рассказами о приключениях в Чикаго, слегка их приукрашивая, с одной стороны, а с другой – опуская детали, касающиеся своих любовных похождений.

Бернет-старший смеялся от души, его бледное лицо порозовело, глаза сияли. Время летело быстро. Наконец Берт отодвинул тарелку.

– Выпей еще кофе, Бертон, – попросил отец. – Не уходи.

Но Каппи Рикс достал из кармана золотые часы и, взглянув на Берта, неумолимо сказал.

– Если мы собираемся поспеть в загон вовремя, надо ехать.

– Он прав, папа. – Берт встал и, ласково положив руку на плечо отца, спросил: – Останешься во дворике или проводить тебя в дом?

– Нет, нет, мне хорошо здесь, сынок. Поезжайте. – Он улыбнулся. – Какое счастье, что ты вернулся домой.

– Да, это счастье, папа, – ответил Берт, и они с Капни оставили старика одного.

Весь день Берт трудился в поте лица наравне с рабочими ранчо. Никому, даже проницательному Каппи, не пришло бы в голову, что он чем-то взволнован? Но беззаботное веселье скрывало смутную тоску, причины которой Берт сам до конца не понимал и от этого чувствовал смятение.

Тяжелая физическая работа не сняла нервного напряжения, поэтому ближе к вечеру Берт уговорил старого управляющего отправиться верхом к подножию дальних гор, надеясь, что дальняя прогулка поможет вернуть душевное равновесие.

Покой, царящий в природе, постепенно овладевал Бертом. Закатное солнце мягко освещало долину, пестревшую от желтых люпинов и оранжевых маков; далеко впереди в голубой дымке виднелись темно-синие вершины гор, резко очерченные на фоне предвечернего неба.

Дорога пошла круто вверх. Поднявшись по склону одного из холмов, всадники огляделись. Они были одни среди этого удивительно прекрасного мира.

Вдруг там, внизу, в долине, они увидели всадника.

Словно слившись с конем, тот спокойно стоял, очевидно, не замечая Берта и Каппи. Всадник снял соломенное сомбреро, тряхнул головой, и в лучах заходящего солнца кроваво-красным огнем вспыхнули длинные золотистые волосы.

– Это она. – Берт пришпорил жеребца.

Но они опоздали. Всадница исчезла. Можно было подумать, что это мираж.

– Мои старые глаза обманывают меня или это была женщина? – недоуменно спросил Каппи.

Берт был как во сне. В голове стучала только одна мысль – я найду ее!

На следующий день Берт отправился на прогулку один, неутомимо искал свою таинственную незнакомку. Милю за милей Берт прочесывал обширные пространства ранчо, пока у него не устали глаза и не заболела спина.

Наконец он увидел ее и, чертыхаясь, погнал коня по валунам к тому месту, где она стояла, но, как и вчера, она внезапно исчезла.

Это было как наваждение. Берт потерял покой. Он должен найти ее, должен узнать, кто она.

Никто, кроме Джины, не замечал, что Берт чем-то об ее покоен.

Интуиция подсказывала Джине, что что-то случилось. Приходя к ней, он был рассеян, а его мысли блуждали далеко. Даже когда они целовались, ей казалось, что они не одни, между ними есть кто-то третий.

– Что с тобой, милый? – нежно спросила она наконец. – Я сделала что-то не так? Что тебя тревожит?

– Все в порядке.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Тогда поцелуй меня, Берт.

Глава 8

Ровно через неделю после того, как Берт впервые увидел Сабеллу на вечере в честь своей помолвки, он оказался на самой дальней; восточной, границе ранчо. В этот день он проскакал столько, сколько за несколько предыдущих.

Солнце клонилось к западу, и Берт уже был готов сдаться и повернуть назад. Он вел себя как дурак. Хватит! Больше никаких поисков.

Берт похлопал Сэма по потной шее.

– Прости, парень, я знаю, что тебе досталось сегодня. Попей-ка водички, и мы тронемся в обратный путь.

Он повернул коня и, отпустив поводья, медленно направился по узкой тропке вдоль склона. Обогнув его, Берт обнаружил ручей, который питали тающие на вершин; гор снега.

Но он обнаружил не только ручей. На берегу стояла та, кого он так долго и безуспешно искал.

Женщина стояла к нему спиной, затем, услышав шорох, обернулась. Их глаза встретились. Алый бант на ее шее развязался, верхние пуговицы белой рубашки расстегнулись, а волосы, великолепные светло-золотистые волосы, в беспорядке спускались на плечи.

Она была еще прекраснее, чем образ, который сохранила его память, а в обтягивающих брюках и мужской рубашке более соблазнительна, чем в бальном платье. Берт подумал, что без одежды она будет просто восхитительна.

Его сердце колотилось так, что удары отдавались в ушах. Спрыгнув с коня, Берт поспешил к ней, боясь, что она вновь ускользнет, исчезнет, как прекрасный сон.

Но – о чудо! – она не исчезла и даже не шелохнулась. Берт медленно, боясь спугнуть дивное видение, подошел ближе и тихо сказал:

– Это частная земля, мисс. Вы вторглись в чужие владения.

– Правда? И как же вы собираетесь поступить? Убить меня? – Безукоризненной формы брови слегка приподнялись, она насмешливо вздернула упрямый подбородок. – Или поцеловать?

Берт шагнул к ней.

– Я не убиваю женщин, – сказал он, притягивая ее к себе.

Сабелла повернула голову и, уклонившись от поцелуя, засмеялась.

Слегка раздосадованный, Берт обнял Сабеллу крепче и повернул к себе ее лицо.

– Ты смеешься слишком рано, дорогая.

– Да? – вызывающе вновь засмеялась она. Берт властно прижал Сабеллу к себе, и она вздрогнула, ощутив сильное мужское тело. Его губы медлили.

– Посмотрим, как ты будешь смеяться после поцелуя.

Не давая ей опомниться, Берт сильно и властно поцеловал ее, поцеловал так, словно они были страстными любовниками, отчаянно искавшими друг друга.

Когда он наконец оторвал свои губы от ее губ, Сабелла не смеялась. Потрясенная больше, чем ей бы хотелось, она уперлась руками в грудь Берта и попыталась оттолкнуть его. Он отпустил ее.

– Да что это? Ты не смеешься? – Его глаза озорно сверкнули.

– Запомни этот поцелуй. – Сабелла вытерла рот рукавом рубахи, словно поцелуи был ей неприятен. – Потому что другого не будет никогда.

– Ну, это неизвестно.

– Известно. Я должна идти, – ответила Сабелла, стараясь взять себя в руки.

Берт последовал за ней.

– Подожди, я не сделаю тебе ничего дурного.

– Я знаю. У тебя просто не будет такой возможности.

– А будет возможность узнать, кто ты? Она не отвечала.

– Кто ты? – нахмурившись, повторил Берт и остановился.

Сабелла медленно повернулась и вдруг одарила его дразнящей улыбкой.

– А ты хочешь, чтобы кем я была?

– Моей, – Берт протянул руку, чтобы поправить ей ворот рубашки.

– Ты думаешь, что такой ответ должен польстить мне?

– Многие женщины были бы польщены, – сказал Берт.

Сабелла насмешливо, с притворным восторгом подняла глаза к небу, сбросила его руку и направилась к гнедому жеребцу, мирно пощипывающему травку неподалеку.

Берт а два прыжка настиг ее и схватил за руку.

– Я видел тебя на вечере в прошлую субботу.

– Я знаю. Я видела, что ты видел меня.

– Зачем ты позвала меня и скрылась, прежде чем я подошел?

– Я даже не разговаривала с тобой. Она попыталась вырваться.

– Ты глазами позвала меня. – Берт не выпускал ее руки. – Нет, неправда. Ты не просила меня…

– Конечно, не просила...

– Ты настаивала. Приказывала мне подойти.

– Боюсь, ты сегодня перегрелся на солнце. Может, тебе лучше...

– Хватит. – Темные глаза Берта стали почти черными. – На том вечере ты бросила мне вызов и отлично знаешь это. Но зачем?

Сабелла не отвечала. Берт схватил ее за плечи и повернул к себе.

– Скажи мне, что все это значит? Ты ведь не случайно прискакала сюда сегодня? Ты каждый день приезжаешь на ранчо. Мое ранчо. Зачем? Что ты хочешь от меня?

– А что ты мне можешь дать? Загадочная улыбка блуждала на губах Сабеллы.

– Все, что ты захочешь. – Глаза Берта потеплели. – Все. Позволь мне отдать тебе все.

– Уже темнеет. Мне нужно ехать.

– Не раньше, чем скажешь, как твое имя.

Крепко держа ее одной рукой, Берт указательным пальцем другой прикоснулся к нижней губе Сабеллы, провел по подбородку и остановился в ямке на тонкой шее; затем его загорелая рука скользнула через расстегнутый ворот рубахи и замерла чуть ниже ямки на горле. Сердце Сабеллы невольно забилось сильней.

– Отпусти меня, – требовательно сказала она.

– Скажи, как тебя зовут.

– Сабелла, Сабелла Риос, А теперь отпусти.

– Сабелла, – с нежностью произнес Берт. Он прижал тонкие пальцы Сабеллы к груди.

– Сабелла, – снова повторил он. – Ты, наверно, знаешь, кто я?

– Да, конечно.

– Тогда скажи мне... Назови меня «Берт».

– Берт, – сказала она как можно тише. – Берт, я действительно должна идти. И ты тоже. – Она опустила глаза. – И вообще, ты помолвлен.

– Когда? Когда я снова увижу тебя? – Он словно не слышал ее слов.

– Завтра.

– Я не могу ждать так долго.

– Тогда сегодня ночью.

Сабелла вырвала руку, повернулась, поставила ногу в стремя и почувствовала, как две сильные руки обхватили ее, чтобы подсадить в седло. Вскочив на коня, она улыбнулась Берту и сказала:

– В полночь. Церковь у старой гостиницы на окраине.