Текст книги "Остров в океане"

14

К концу третьего дня странники вышли к краю леса и им открылись склоны гор. Прямо перед ними бежала грунтовая дорога: предположение профессора об обитаемости этой земли, похоже, подтверждалось.

– Я, кажется, вижу крест! – воскликнул капитан. – Вот там, под горой.

– Откуда здесь крест?! – удивился Зандер. – Это просто каменные глыбы, от них падает такая тень.

– Подойдем ближе и убедимся.

Под скалами люди действительно обнаружили одинокую могилу с каменным же крестом.

– Что я вам говорил! Значит, люди где-то близко.

С гор продолжали спускаться вечерние тени. Клонившееся к зубчатым вершинам солнце вдруг пробилось из-за туч, его лучи озарили закатным светом окрестности, и совсем невдалеке путники увидели белесый столбик дыма.

– Надо подойти ближе. Темнеет, мы могли бы заночевать там, где горит костер. Я сильно надеюсь, что здесь живут цивилизованные люди, – сказал Пирли.

– Профессор, а надпись на могиле вы смогли бы прочитать?

– Затрудняюсь, капитан. Похоже на какой-то очень древний язык. Думаю, здесь похоронен тот, кто был вождем или просто уважаемым человеком.

– Если вы не знаете языка, то как можете определить, кто тут похоронен?

– Обратите внимание на могилу. Ее как таковой нет, только подставка под крест. Так в древние времена хоронили вождей или жрецов, то есть, сидя. До нашей эры на материке жили племена христосцев, они как раз так и хоронили своих умерших. Но, увы, истории мало чего известно о них – они бесследно исчезли.

Восточный склон оказался более отлогим, и по его откосам можно было легко спускаться. Профессор остановился, внимательно прислушиваясь:

– Тихо! Слышите шум водопада? Значит, недалеко есть речка.

Путешественники ускорили шаг, дорога становилась все более пологой. Скоро их взорам открылся большой водопад. Множество ярких звезд сверкали на небе, и водный поток переливался серебряными нитями, падая вниз и превращая свою хрустальную чистоту в пену, растворявшуюся в водах горной речки.

– Вот так красота! – изумленно произнес боцман и, сняв на ходу драную тельняшку, не задумываясь, бросился в воду. – Идите сюда! Вода пенистая, как хороший шампунь, в момент снимет усталость.

Его спутники охотно последовали за ним.

Когда они вдоволь накупались, капитан сказал:

– Надо идти туда, где мы видели дым, узнать, что там за люди. Вежливо попросимся на ночлег, а дальше чему быть, того не миновать. Все равно никуда мы тут не денемся, придется показаться местным. Надо искать людей, чтобы получить помощь, – и он посмотрел на профессора, который одобрительно кивнул.

15

Наконец они добрались до места, откуда вился дымок. У костра, неподалеку от пещеры, сидел человек в необычной одежде, крутя вертел с куропаткой. Поглощенный своим занятием, он тихо напевал.

Профессор решил первым вступить в разговор. Подойдя ближе, он обратился к хозяину хижины:

– Извините, вы не позволите нам заночевать у вашего костра?

Незнакомец вздрогнул:

– О, Христос! – воскликнул он и перекрестился.

– Вот это да, думал, на этом острове встретим людоедов, вышло все наоборот, – изумился боцман. – Похоже, это он увидел в нас дикарей!

Христосец осмотрев чужеземцев, ушел в хижину.

– Это очень странно… – пробормотал профессор.

– А что в этом странного профессор. Сначала он был напуган нашим присутствием, потом спокойно пошел, позвать своих, расправиться с нами. Надо уносить от сюда ноги!

– Успокойтесь, Зандер, если даже и так, нам все равно некуда бежать, – заметил капитан.

– Он одет примерно как изавиец в древние времена, – сказал Пирли. – Как я и говорил, из святых писаний известно, что существовал избранный народ, истинно верующий в Христа, поэтому их назвали христосцами. Со временем этот народ начали преследовать, и христосцы исчезли. О них сложили легенду, что, якобы, их души до сих пор живут в некой тайной стране.

А христосец в это время молился, вспоминая учителя, говорившего о приходе чужеземцев на их землю. Наконец он вышел из хижины, откинув висевшую на входе шкуру медведя – изнутри дома на путников пахнуло душистым разнотравьем.

Хозяин хижины заговорил на непонятном для чужеземцев языке, держа крест перед собой, и не составляло большого труда догадаться, что он читал молитву.

Хайнар задал несколько вопросов на разных языках, но ответом оставалось молчание.

– Может, вы сможете с ним объясниться? – сказал он, обращаясь к Пирли и с досадой хлопая себя по бедру. – У меня ни черта не получается!

Неожиданно профессор встал на колени:

– Боже правый! – его переполняли слезы радости. – Это же действительно христосцы, и я впервые слышу их язык!

– Тогда как вы можете утверждать, что это христосцы? – с сомнением поинтересовался капитан.

Незнакомец растерялся, тоже что-то говоря. Боцман с недоумением посматривал на профессора:

– Что же все-таки он говорит? Видимо, мы опять его испугали, он вроде как чем-то недоволен…

– Разве не видите, я стою перед ним на коленях? На этом острове все равны. Любить ближнего им завещал сам Иисус. Но этот абориген не может понять, что я плачу от радости великого открытия. Я и не подозревал, пробираясь на этот аномальный архипелаг, что найду здесь жителей, настоящих христосцев!

Христосец помог встать профессору, вынес из хижины шкуры, расстелил у костра и жестом предложил присесть. Боцман жадно выпил поданное молоко и, облизнувшись, погладил живот. Ученик старца понял: угощение понравилось гостям, принес еще и, состроив на голове рога, показал на горы.

– Он явно хочет сказать, мы пьем молоко горной козы, – профессор рассматривал сосуд из стекла с плавающими в нем травинками. – Очень интересно, это похоже на наше небьющееся стекло.

Боцман легонько постучал им о камень.

– Вы правы, профессор, этот народ цивилизованный, несмотря на вроде как достаточно примитивный образ жизни. Но, кажется, этот парень собирается поить нас только молоком, – он глядел на дичь голодными глазами. – Ах… как мне жалко эту куропатку…

Профессор попытался объяснить радушному хозяину, что они голодны и их друг с удовольствием съел бы эту птичку. Незнакомец досадливо пожал плечами, показал на уже обугленный кусочек дичи – пока они пытались наладить общение, тушка сильно подгорела. Недолго думая он, направился к небольшому каменному сооружению и принес несколько рыбин, почистил их, сдобрил каким-то специями и зажарил на раскаленных углях.

Подкрепившись едой, по которой давно соскучился, боцман сделался крайне благодушным.

– Очень вкусно, – сказал он. – После такой жирной рыбки меня уже почти не волнует, что нас ожидает завтра. Теперь можно и поспать.

Профессор, кряхтя, потянулся:

– Вы не чувствуете себя, как в сказке? Спать на таких мягких шкурах, да еще в горах, как в стародавние времена… Для меня такое в новинку.

Ученик старца потушил лампу – и все вокруг укутала тьма. Изнуренные долгой дорогой путешественники заснули, кто посапывая, а кто и громко храпя.

16

Рано утром их разбудил хозяин хижины, знаками объяснив, что поведет их в город, в замок короля.

Путь лежал по пустынным горам, но, наконец, они вошли в населенную местность, и путешественники сразу же обратили внимание, с какой любовью островитяне относятся друг к другу. Так же радушно встретили их и в замке.

Подошел один из служителей и приложил руку к груди:

– Приветствую тебя, ученик старца. Откуда ты привел этих людей?

Ученик рассказал, то, что он сам понял из объяснений чужеземцев: их было гораздо больше, остальные погибли в кораблекрушении, а выжившие набрели на его хижину.

– Нет, брат мой, тебе не придется читать молитву за упокой души их товарищей, – возразил служитель. – Они все спасены рыбаками, а лекари оказали чужеземцам необходимую помощь. Матросы говорили, погибло трое – капитан, его помощник и, кажется, среди них был еще ученый. Наверное, это они и есть?

– О чем они говорят, профессор? – вполголоса спросил Хайнар. – Уверен, о нас.

– Думаю, вы правы, мой дорогой капитан. Видите, как они приветливы к нам, искренни, видимо, нас ожидает хороший прием.

Ученик старца ушел ненадолго и вернулся с человеком, представившимся Гуатром. Он поприветствовал нежданных гостей и повел их к правителю острова.

Взору путников открылось великолепное убранство зала. По периметру возвышались статуи из мрамора, удерживающие свод. Стены и свод были выложены мозаичным изображением. Чужеземцы стояли на черном мраморе, словно на зеркале, пораженные тем, что смогли сотворить руки обитателей этого неизвестного никому острова. Во всем чувствовалось мастерство и душевная простота.

Посреди зала стоял высокий мужчина в светлых одеждах, во всем облике которого угадывались сила и трезвый ум. По его знаку к нему приблизился один из христосцев, который начал разговор на вполне хорошем изавийском языке:

– Наш король и наш народ приветствует вас на нашей земле! Мы рады, что вы остались живы. Знаем, ваш корабль потерпел крушение, и все посчитали вас мертвыми, ведь еще никому не удавалось преодолеть зону рифов, штормов и туманов.

Тот, кого переводчик назвал «королем», кивнул и сказал:

– Вас спасла рука Господа Бога, не иначе.

Профессор поклонился:

– По тому, как вы нас встречаете, видно, что вы народ истинно любящий. Как говорил сын Божий в писаниях, нет выше призвания, нежели любить ближнего. Поскольку я ученый, я знал, что существовал такой народ. Я благодарен судьбе, что нахожусь перед христосцами, и кланяюсь вам в знак уважения.

Боцман и капитан последовали его примеру и, скрестив руки, поклонились.

– Только объясните мне, дружище, – спросил капитан Хайнар у человека, знавшего их родной язык, – как вы узнали, что наш корабль попал в шторм, и что нас было тридцать семь человек? Это меня удивило больше всего.

На это человек улыбнулся и перевел королю прозвучавший вопрос. Люди в зале оживились, а переводчик, после того, как король ему что-то сказал, вновь обратился к чужеземцам:

– На ваши вопросы ответит его сын, принц Камрин. Он же познакомит вас с окрестностями, но это будет завтра, а сейчас, говорит король, вам необходима теплая ванна и отдых. Король польщен вашим знанием. Несмотря на великие трудности в океане, вы сумели проплыть через все рифы и скалы, и у нас есть радостная весть, для вас. Вот, смотрите! – и он указал на двери.

Какого же было изумление капитана, боцмана и профессора, когда в зал вошли матросы.

– Это же наши! Братцы! – боцман Зандер бросился к ним. – Гонард, Вахтер, вы живы?!

– Как же вам удалось спасти наших товарищей?! – спросил капитан. – Я безмерно благодарен вам, король за своих матросов.

– Благодарите наших рыбаков, чужестранец.

Христосцы разошлись, оставив команду наедине с самими собой. Один из матросов спросил:

– А как вам удалось спастись, боцман? Мы-то думали, вы погибли…

– Так и мы посчитали погибшими вас, думали, нас осталось трое. В общем, повезло всем. Расскажите лучше, как к вам тут относились?

– Да этот остров просто чудо! Люди здесь замечательные, живут просто и дружно.

– В этом мы успели убедиться, – заверил Пирли.

Другой матрос заметил:

– Профессор, когда-то я читал священное писание, где сказано, что человек должен строить церковь в своей душе, и его дом должен быть крепок, как и его вера. Похоже, здесь люди так и живут – все добры друг к другу, жилища просты, но красивы, все вокруг утопает в зелени. Куда ни посмотришь, всюду встречаешься с красотой, душа отдыхает, не то что у нас дома. Если бы они мне позволили, я остался бы здесь на всю жизнь. Похоже, здесь даже нет богатых и бедных!

– Разве они не ведут торговлю? – удивился капитан Хайнар.

– У них вообще нет денег, представляете? Вещи они дарят либо меняют – у них даже торговля очень проста…

Переводчик, сопровождавший их, улыбнулся и сказал:

– Вы скоро увидите сами, что мы живем по законам Иисуса. А пока позвольте проводить вас в баню, где вы омоетесь после всех ваших странствий. К ужину в вашу честь в саду накроют большие столы. Будут танцы, песни, состязания.

– Эх, братцы, – радостно повторил тот матрос, который говорил про священное писание, – иногда мне кажется, что я точно попал прямо в рай.

17

Войдя в баню, путники ощутили ароматы нагретых трав, смешивавшийся с клубами мягкого пара.

– Да уж, все замечательно, – бормотал боцман, быстро стягивая с себя грязные лохмотья погружаясь в благоухающую влагу керамической ванны, где он надолго и затих.

Через какое-то время профессор спросил его:

– Милейший, вы там не уснули случайно? Не хватало еще после всего в ванне утонуть.

После нескольких секунд молчания Зандер медленно открыл глаза.

– Уф, какое блаженство! Профессор, а ведь это благодаря вам мы попали в этот рай и оказались в этой душистой ванне.

– Что же, приятно слышать признание своих заслуг. Но хочу напомнить, что после шторма кто-то бросался на меня, как волк, и винил во всем случившемся. Вы случайно не знаете, кто это был, а, капитан?

– Профессор, кто старое помянет, тому глаз вон, – раздался хрипловатый смех боцмана. – Кстати, а вы обратили внимание, какие у них стройные женщины? Интересно, у них все такие красавицы или только вокруг королевского замка такие крутятся? После такой баньки я бы не отказался и приватно побеседовать с одной из них.

– Ради Бога, Зандер! Надеюсь, вы проявите учтивость при завязывании знакомств? Не хватало только обидеть кого-то из местных!

– Да не волнуйтесь, профессор, я умею держать себя в руках. А моральное право я имею – я же старый холостяк, сердце мое свободно, как говорится, как и все остальное! – И Зандер захохотал.

Поднявшись из ванны, капитан удовлетворенно произнес:

– Какое блаженство! Эти цветочные лепестки не только тонизируют, но и великолепно отмывают тело. Ого! Посмотрите, что для нас приготовлено, ну надо же – наши новые костюмы.

Примерив на себя местные одеяния, они неожиданно нашли их удобными и не стесняющими движений. Казалось, даже одежда на этом острове была под стать светлому и радостному укладу жизни его обитателей.

В саду звучала громкая музыка, отовсюду послышалось пение. Кто-то накрывал столы, кто-то жарил дичь и мясо, кто-то подносил блюда с овощами и фруктами.

– Посмотрите, наши матросы тоже среди танцующих! И когда они успели научиться? Я бы тоже станцевал, но боюсь, мне помешает приступ голода. Лучше пойду приму свое лекарство, – кивнул боцман в сторону запекающегося на огне барана.

– Сколько лет с ним хожу в плавание, в какие только переделки ни попадал, и ни разу не видел, чтобы он потерял остроумие.… Ого! Профессор, кажется, юная красавица хочет пригласить вас на танец.

К профессору направлялась прелестная девушка. Она улыбнулась и сделала знак, подтверждающий слова капитана.

– О, мисс, – профессор чуть смутился, – я весьма польщен вашим приглашением, но я же не знаком с вашими танцами и, боюсь, окажусь плохим партнером.

– Я научу тебя брат мой, – ответила девушка на неплохом изавийском. – Заложи руки за спину, а плечом прикоснись к моему плечу, и мы окажемся в кругу танцующих пар.

– Вы хорошо говорите на нашем языке. Я вот ученый, но вашего языка не знаю.

– Нет, я не слишком хорошо говорю на вашем языке, – улыбнулась девушка, – мое произношение оставляет желать лучшего. А вот Камрин говорит много лучше, я тебя познакомлю с ним позже. А правда, что в ваших странах без проблем невозможно жить? И друг к другу там обращаются на «вы», будь это мать или отец?

– Ну, на «вы» мы говорим, как правило, с незнакомыми людьми, но поскольку таких всегда большинство, то можно сказать и так, – кивнул Пирли. – А вы обращаетесь иначе?

– Как Иисус к нам обращался, как Господь велит – брат мой, сестра моя. Ведь перед Богом мы все братья и сестры.

– Значит, и я буду обращаться к вам, как повелел Господь. А можно узнать, как зовут мою сестру?

– Афра.

– Ты, верно, дочь короля, я угадал?

– Нет, я дочь его друга. Но я его любимица, мы даже на охоту ездим.

– А кто тот плечистый рыцарь, что наблюдает за нами и держит руки на поясе?

– Это и есть Камрин. Ты бы видел его на коне! Если одной рукой он держит узду, другая обычно на поясе. Он очень дорожит своим Сураджем и орленком Хунгуром, который часто сидит у него на плече. Для меня он тоже как сокол: летает высоко, а я не в силах его поймать.

– Ты говоришь о нем так восхищенно, наверное, он твой избранник?

– Он не знает, что происходит в моей душе…

– Афра, кажется, я устал, – сказал профессор, догадываясь о желании девушки. – Был бы я в твоем возрасте, с утра бы до вечера танцевал. Почему нам не пригласить на танец этого молодца?

– Буду тебе очень благодарна, брат мой, – засмущалась Афра. – Нужно три раза хлопнуть в ладоши – это значит, мы выходим из круга. Приглашая его на танец, делаешь легкий поклон и отходишь на три шага назад.

– Понятно, а если он вдруг откажет?

– Не откажет, у нас не принято обижать друг друга.

– Тогда вперед!

Когда Афра с Камрином оказались в кругу, юноша заметил:

– Как тебе всегда удается добиться того, что замышляешь?

– О чем ты, Камрин?!

– Не прикидывайся овечкой, это твоя затея была, пригласить меня танцевать? Лучше признайся!

– Признаюсь…

– Ясно! Ну, чтобы завтра не просилась со мной на рыбалку!

– За что? Я же призналась!

– За то, что призналась, больше тебя никуда не возьму.

– Тебе ничем не угодишь. Родители ведь тебе не раз говорили, чтобы ты был вежлив со мной. Знай: я твоя веревка, куда ты, туда и я. Понятно? Вот так, – и она сделала три хлопка, означавшие, что выходит из круга, не желая больше с ним танцевать.

Камрин, приглаживая юношеские усы, довольно улыбнулся ей в след.

– Смейся, смейся, еще не вечер!

Послышался перезвон церковных колоколов, и люди, поблагодарив друг друга, начали расходиться.

– Вы отлично танцевали, – заметил капитан, останавливаясь рядом с профессором.

– Спасибо, все замечательно, но я немного устал, – ответил Пирли, оправляя складки своей туники.

К их разговору подключился Камрин:

– Уважаемые гости, мне хотелось бы показать вам дорогу в храм. Воскресенье – день Божий, мы посвящаем его Отцу нашему. Молимся за благосостояние всех живых и за упокой душ умерших. Для удобства у нас в каждом селении у нас есть храмы, но здешний построил мой предок Авегон Тарион несколько веков тому назад.

– Нам не терпится увидеть ваш храм! – воскликнул профессор. – Мы видели его издали – он прекрасен. Не сомневаюсь, что он так же прекрасен и внутри.

– Да, снаружи наши храмы красивы, их купола сверкают золотом и серебром, а внутри все очень просто, без излишеств. Так же и человек должен быть внешне приятен, но прост душой. У нас нет томительных служб, мы не молимся перед иконами или статуями, только каждому приходящему в храм служители подают белый ситец покрыть голову. Наши отцы учат, что храм необходимо строить прежде всего в своей душе. Насколько я слышала, в иных странах многое иначе?

Пирли немного смутился.

– Ну… – профессор развел руками, удивляясь осведомленности этого юноши с затерянного в океане острова.

– Надеюсь, я не оскорбил твои чувства? – поспешил извиниться Камрин.

– Нет, нет, друг мой, ты прав во всем, как бы ни было больно это сознавать. В нашей стране в каком-то смысле правит Сатана и деньги – это правда. Но я люблю свой народ, свою страну, несмотря, ни на что. В одном могу заверить: таких, как я, любящих сердцем, там тоже хватает. Может, не мы, так следующее поколение изменит жизнь к лучшему. Вы же своим сознанием и любовью создали себе райскую землю, вместе работаете, вместе плачете, вместе радуетесь. Как это прекрасно, сынок! Как я рад за вас, за ваш народ, за вашу любовь, за вашу веру, мой юный друг. Мы ведь все Его дети, но почему-то следуем Его заветам по-разному…

Капитан решил переменить тему:

– Будет легче, если мы поговорим о чем-нибудь другом.

Пирли, тоже радуясь перемене темы, добавил:

– Кажется, тебя, брат мой, можно поздравить с удачным выбором подруги. Она очень красива и неугомонна, – улыбнулся профессор.

– Любимица моего отца, поэтому она мною командует. Она мне как сестра.

– Тогда открою тебе маленький секрет: ты ее избранник!

Камрин засмущался, но они уже подходили к храму.

Служба прошла, как и говорил христосец, просто, но было видно, что каждый молящийся обращался действительно к Богу в своей душе, а не к помпезным атрибутам Его преклонения, навязываемым церквами в других землях.

18

Во время ужина король Тавын продолжил разговор:

– Не пришлось скучать с моим сыном? Он может ответить на многие интересующие вас, братья мои, вопросы, а завтра покажет наши селения.

– Мы определенно подружились, – ответил профессор. – Он очень образован и учтив для своего возраста. Но еще большее впечатление на меня произвели ваши храмы. Там нет надуманных служб, молитвы не многословны, часами не приходится стоять, повторяя обязательныы тексты, многие из которых люди и не понимают. А вы читаете ту молитву, которую Иисус оставил после себя, разговариваете с Богом, как с другом. Как Камрин говорил, у каждого из вас храм построен в душе. У нас, к сожалению, все наоборот: много молитв, много придуманных святых, могут даже сделать грешных царей святыми и молиться для выгоды политики. Мы считаем себя верными христианами, но далеки от истинной веры. Побывав в вашем храме, я многое понял. Вернусь домой и обязательно напишу книгу о вашем острове. Знаю, такая книга мне принесет не только известность, но и много хлопот со служителями веры, но я не сомневаюсь: сторонники истины всегда подадут мне руку.

Закончив ужин, большая часть команды отправилась отдыхать, а король, Гуатр, переводчик и профессор допоздна беседовали в библиотеке. Христосцы поведали Пирли о предсказаниях старца.

– Так что, профессор, – молвил Тавын, возвращаясь к словам, сказанным за ужином, – несомненно, твоя книга принесет тебе славу, как автору. Но наш остров она приведет к гибели.

– Этого не может быть! – горячо возразил Пирли. – Конечно, лучший способ сохранить тайну – нас всех убить или держать в плену, тогда ваш остров вряд ли найдут скоро…

– Грех думать о таком, – задумчиво сказал король. – Преднамеренное продуманное убивать для христосцев чуждо.

– В любом случае, убьете вы нас или нет, – продолжал профессор, – это только отсрочит открытие вашего острова другими народами. Не одно столетие для исследователей морей существовала загадка вашего аномального архипелага. Он занимает не малую площадь, но никто до нас не смог проплыть между всеми этими рифами и скалами при таких частых штормах, туманах и стремительных течениях. Но, коли единожды прошли мы, то, рано или поздно, пройдут и другие. Сейчас люди начали строить летающие машины – аэропланы. Пока эти механизмы не могут пересекать океаны, но, несомненно, когда-нибудь к вам долетят по воздуху, если не доплывут по воде. В любом случае, я уже знаю, что ваши паломники тайно плавают на материк в праздник Пасхи. Значит, имеются ведомые вам пути через рифы и шторма. И, значит, рано или поздно, их найдут и другие люди.

– Это, собственно, и говорится в пророчестве нашего старца, – печально заметил король.

Пирли всплеснул руками:

– Но, может быть, не стоит таиться? Христосцы создавали свою жизнь веками, у вас прочные моральные основы. Находясь у вас, я поверил в Божье чудо. Возможно, пришло время рассказать всему миру об этом? Возможно, глядя на ваш пример, на вашу чистую и светлую праведную жизнь, многие люди в большом мире захотят того же? А если не захотят – ну что ж, вы вправе защищать свой дом с оружием в руках. Хотя, конечно, против оружия внешнего мира, вы вряд ли выстоите, у вас нет ружей. Опять же, у вас есть залежи драгоценных камней и золота – выкупите любое оружие!

– Я тоже рассуждал как ты, брат мой, – признался Гуатр. – Но потом вспомнил, никто не давал права отнимать у человека жизнь, даже если он враг. Всю ночь я провел в храме, в молитве. Никто не имеет права от имени Господа благословлять сынов на смерть, лучше бы служители ваших храмов, молились за мир. Если поднимется меч и прольется кровь, весь наш народ окажется под гневом Господа. Надо постараться сохранить терпение. Терпение и любовь – дорога к Вечности. За человеческие грехи придется отвечать не только в этой жизни, но и в ином мире. Тысячелетиями наш народ жил без крови, поэтому Бог всегда к нам милостив.

– Уже светает, – вздохнул, король, обращаясь больше к профессору, чем к Гуатру. – Пока вы наши гости, библиотека будет в твоем распоряжении, брат. Если что-нибудь тебя заинтересует, можешь обращаться к нашим ученым.