Текст книги "Прерывистый шепот"

Глава 2

Бьянка

Утренний солнечный свет проникает в комнату сквозь прозрачные занавески, наполняя ее теплом. Это был бы идеальный день, чтобы сыграть свадьбу, если бы она была не моя. Да, на улице, может быть, и тепло, но внутри меня бушует холодный вихрь.

Я наклоняюсь вперед, подношу кончик карандаша к уголку глаза и провожу по веку длинную тонкую линию. Может, мне следовало убежать, но в конце концов они бы нашли меня, оно того не стоило.

– Какая ты красивая! – восклицает Милена прямо с порога, забегая в мою комнату. – Я сейчас расплачусь!

Я улыбаюсь ради моей сестры, продолжая наносить макияж. Для человека, который ненавидит свадьбы, она была необычайно взволнованной, поэтому я не смогла заставить себя сказать ей правду.

– Жаль, что Анджело здесь нет и он не видит тебя. Он так злился, когда папа отправил его в Мексику.

Да, я тоже хотела, чтобы сегодня он был здесь. Он единственный, не считая Милену, кто действительно заботится обо мне, и я почти уверена, что отец специально отослал его.

– Сегодня в шесть утра я уговорила Агосто показать мне зал для торжества. Это потрясающе. Я до сих пор не могу поверить, что ты согласилась на договорной брак. Я всегда думала, что мы так и останемся старыми девами, живя в одиночестве с кучей кошек.

Она начинает возиться с моим платьем, разглаживая ткань.

– Я проживаю каждое мгновение сегодняшнего дня твоими ощущениями. Ничего даже отдаленно похожего на свадьбу я не планирую. Никогда.

Смеясь, она наклоняется, чтобы поправить мне подол платья, а я наблюдаю за ней через зеркало.

Милена даже не представляет, насколько она была близка к тому, чтобы оказаться сегодня на моем месте. После того как она окончит школу, она планирует поступить в колледж и стать медсестрой. Это все, о чем она говорит с тех пор, как ей исполнилось восемь, и это все, чего она когда-либо хотела. Я надеюсь, что ее желание исполнится. Зная, насколько упряма бывает Милена, думаю, она, скорее всего, добьется своего, если только наш отец не решит выдать ее замуж до того, как она успеет вырваться из его хватки.

– Итак, расскажи мне о нем. Я хочу знать все о твоем будущем муже! И почему ты не привела его познакомиться с нами?

Я оставляю подводку на туалетном столике, поворачиваюсь на стуле лицом к Милене, моей милой младшей сестренке, которая потратила часы своего свободного времени на просмотры видео, изучая ради меня язык жестов.

Моя мать и брат тоже выучили основы, но они практиковались лишь для того, чтобы понимать простые предложения. А вот мою старшую сестру Аллегру и моего отца это особо никогда не волновало.

– Его зовут Михаил Орлов, – говорю я ей. За последние несколько лет Милена настолько освоила язык жестов, что мы можем спокойно общаться, хотя ей все еще нужно, чтобы я делала это медленно.

– И? Как он выглядит? Красавчик? Сколько ему лет? Ну же, расскажи мне.

– Это все, что я знаю.

– Ой, да не будь ты такой скрытной. – Милена смеется и щиплет меня за плечо. – Расскажи мне!

– Мы никогда не встречались. Я ничего больше не знаю, только его имя. – Честно говоря, мне все равно, поэтому я никогда и не спрашивала. Какая разница? Я выхожу замуж за этого человека, хочу я этого или нет.

– Что?! Ты что, с ума сошла? Я-то думала, ты встретила его и решила выйти за него замуж, потому что он как минимум тебе понравился.

– Иди переоденься. Иначе мы опоздаем.

– Бьянка? – Она кладет руку мне на плечо. – Ты согласилась на этот брак? Или отец заставляет тебя это сделать?

– Конечно я.

– Ты согласилась выйти замуж за человека, которого никогда не видела? Родная, не ври мне.

– Я не вру. Пожалуйста, иди и переоденься.

Она смотрит на меня прищуренными глазами, но в конце концов уходит. Я заканчиваю краситься, надеваю туфли и иду навстречу моей разбитой жизни, молясь только, чтобы Милене не выпала та же участь.

Михаил

Свадьба состоится в зале для торжеств роскошного отеля “Four Seasonsˮ, расположенного в центре Чикаго, и как только мы заходим, все тут же поворачиваются в нашу сторону. Десятки взглядов провожают нас, в то время как Роман и остальная часть компании занимают свои места в первых двух рядах с правой стороны. Нас всего восемь человек, в то время как левая сторона, там, где сидят итальянцы, битком набита. И на всех двадцати рядах сидят люди с хмурыми лицами. Я думаю, никто из них особо не рад, что их представительница выходит замуж за члена Братвы, однако это, конечно, не помешало им прийти сюда за сплетнями и бесплатной едой.

Итальянцы ответственно подходят к делам, касающимся традиций и внешнего вида. Повсюду расставлены огромные композиции из белых цветов и на каждом стуле завязаны банты из шелковых лент. Они даже усыпали весь чертов пол белыми лепестками. Ведь для них главное – произвести хорошее впечатление.

Пока остальные рассаживаются, мы с Костей стоим возле первого ряда. Итальянцы начинают переговариваться между собой, подталкивая друг друга локтями, наблюдая за нами. Большинство из них отводят глаза, как только видят мое лицо, и сосредоточиваются на Косте, оценивая его. Костя, с его-то длинными светлыми волосами и озорной улыбкой, довольно симпатичный парень. Женщины всегда бросались ему на шею; неудивительно, что эти люди решили, будто это он сегодня женится.

Я делаю шаг вперед и встаю напротив высокого стола, где по другую сторону меня ждет священник. Костя, мой шафер, следует за мной, но останавливается в двух шагах справа. В тот момент, когда становится ясно, что жених я, раздается всеобщий вздох, после чего весь зал погружается в тишину.

Я оказываюсь перед толпой итальянцев, которые смотрят на меня глазами, полными удивления, прохожусь по ним взглядом, пока не достигаю Бруно Скардони. Разве он не должен вести свою дочь к алтарю? Он сидит по центру первого ряда с самодовольной улыбочкой на губах. Интересный персонаж. Три женщины справа от него – его жена и две дочери – сидят застыв, с выражением ужаса на лицах. По крайней мере, этого следовало ожидать. Интересно, где же ее брат? Судя по тем сведениям, которые я собрал, Бьянка с братом очень близки, странно, что он пропускает свадьбу своей сестры.

Как раз в тот момент, когда я начал задумываться, не стоило ли мне встретиться с Бьянкой перед свадьбой, звуки свадебного марша заполняют комнату. Я надеюсь, что при виде меня она не убежит с криком, потому что я стану ее преследовать.

Бьянка

Я смотрю на белую дверь передо мной и думаю, какая жизнь ждет меня по ту сторону. Каталина, моя двоюродная сестра, а сегодня еще и подружка невесты, теребит фату, расправляя складки, чтобы они спадали мне на лицо.

Продано. Меня продают, как какую-то скотину, только чтобы кто-то добился поставленной цели. И я ничего не могу поделать, чтобы избежать этого, кроме как разрушить жизнь сестры в обмен на свою собственную. Я не могу вернуться назад, поэтому пойду вперед с высоко поднятой головой и покажу своему засранцу отцу, что ему не удалось меня сломать.

Его охватила настоящая ярость, когда я сказала ему, что к алтарю пойду одна.

– Что скажут люди? – вопил он.

Но мне все равно, что скажут люди. Я не допущу, чтобы мужчина, решивший использовать меня как разменную монету, играл роль примерного отца. И уж точно я не войду туда, спрятав лицо, словно какая-то безвольная и перепуганная жертва. Мужчина в форме обслуживающего персонала открывает дверь, когда слышатся первые ноты свадебного марша. Я хватаю подол вуали, снимаю эту проклятую вещь с головы и бросаю кружевную ткань на пол. Каталина издает испуганный возглас за моей спиной, но я игнорирую ее, делаю глубокий вдох и шагаю в зал.

Михаил

Женщина, которой я был одержим последние несколько месяцев, входит в помещение, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Я знал, что она красива, но встретиться с ней лично, да еще и так близко… Как же я заблуждался. Она не просто красива, это слово не способно передать всей сути. Она обворожительна в длинном белом платье, плавно облегающем ее фигуру и заканчивающемся коротким шлейфом. Мягкие светлые локоны свободно спадают по обе стороны ее лица, доходя до талии. Мне кажется, что я никогда не видел женщину с такими длинными волосами. Она напоминает мне эльфийскую принцессу. Интересно, каким бы чудовищем я был в этой истории?

С гордо поднятой головой она идет по проходу уверенным, быстрым шагом прямо мне навстречу. Она смотрит на меня, удерживая мой пристальный взгляд, при этом ни разу не дрогнув при виде моего искалеченного, с повязкой на глазу, лица и не замедляя шаг. Я ожидал увидеть застенчивую, кроткую девушку, напуганную сложившейся ситуацией, но в ее глазах нет и следа страха, только решимость.

И вот она передо мной, такая красивая и непокорная, что у меня вдруг возникает необъяснимое желание прикоснуться к ней. Убедиться, что она реальна. Это странное чувство. Мне не нравятся телесные прикосновения, ни с кем, кроме Лены. Я это не люблю и никогда не стремлюсь к этому.

Священник начинает говорить, и, когда мы поворачиваемся к нему, я не могу удержаться и провожу пальцем по тыльной стороне ее ладони. Небольшое прикосновение. Уверен, она его даже не заметит. Мужчина перед нами продолжает что-то бормотать, а я осторожно перевожу взгляд на мою невесту. Она невысокого роста, и ее маленькая ручка выглядит такой хрупкой рядом с моей. Такой уязвимой. Но затем она поднимает глаза и смотрит на меня, не моргая, и в ее взоре нет абсолютно никакой слабости.

Бьянка

Он не такой, каким я его себе представляла.

Когда священник начинает произносить свою речь, я не слышу ни слова из того, что он говорит. Все мое внимание сосредоточено на мужчине, стоящем рядом со мной. Когда я вошла в зал, мой взгляд сразу же упал на его внушительных размеров силуэт в конце прохода, я чуть было не споткнулась, и только годы практики на сцене заставили меня продолжать двигаться дальше. Мой будущий муж сложен как профессиональный боксер, и тесный пиджак обтягивает его широкие плечи. На нем черная рубашка, черные брюки, а с волосами цвета воронового крыла и повязкой на глазу он похож на карающего ангела смерти.

Я не сразу заметила шрамы, потому что была слишком сосредоточена на его внушительной фигуре. Самый крупный шрам начинается над правой бровью, тянется прямо по лицу, исчезая под глазной повязкой, и продолжает спускаться к челюсти. Рядом с ним есть еще один, начинающийся где-то под повязкой и спускающийся к месту чуть выше уголка губ. Тот, что слева от подбородка, проходит по всей длине шеи и исчезает под воротником рубашки. Я понятия не имею, что могло оставить такие шрамы, должно быть, что-то ужасное. Большинство мужчин, которых я знаю, отрастили бы бороду, чтобы скрыть хотя бы часть морщин, портящих их лица. Похоже, мой будущий муж не скрывает свои шрамы, потому что он гладко выбрит, как будто ему наплевать, что о нем подумают другие люди.

Священник заканчивает свою речь, и мужчина, стоящий рядом с моим женихом, подходит и ставит на стол небольшую бархатную коробочку с обручальными кольцами. Михаил берет то, что поменьше, и выжидающе смотрит на меня. Я поднимаю руку и наблюдаю, как он надевает кольцо на мой палец, не касаясь при этом кожи. Кажется, он намеренно избегает этого. Я достаю из коробочки большое обручальное кольцо и поднимаю руку, но вместо того, чтобы протянуть свою, он берет кольцо из моих пальцев и сам надевает его себе на палец.

Священник объявляет нас мужем и женой, указывая на большую раскрытую книгу, лежащую на столе. Никаких слов «Теперь вы можете поцеловать невесту» сказано не было, и я думаю, было ли это сделано специально или он просто забыл, потому что Михаил выглядит страшно расстроенным; он судорожно сжимает руки и смотрит куда угодно, только не на моего мужа.

Михаил берет ручку, пишет свое имя и протягивает ее мне. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня, словно ожидая, что я сейчас развернусь и убегу прочь. Не отрывая взгляда, я поднимаю бровь, затем беру ручку из его рук и вписываю свое имя. Бьянка Орлов. Готово.

Михаил

Я наблюдаю, как толпа людей налетает на фуршетные столы, накладывая себе еду в тарелки и громко болтая. Бьянка стоит рядом со мной и молча следит за происходящим в зале. У меня такое чувство, что она не особая любительница столпотворения. Мы в этом похожи.

Роман подходит ко мне и говорит, что уходит с Дмитрием. Вероятно, ему не терпится вернуться к жене, которая осталась дома. Я удивлен, что он вообще пришел на свадьбу, учитывая, как неохотно он отпускает Нину от себя. Он поворачивается к Бьянке и представляется, протягивая руку. Когда их ладони соприкасаются, во мне просто кипит желание отбросить его руку прочь, не позволяя дотрагиваться до моей жены.

– Хочешь уйти? – спрашиваю я, когда Роман исчезает из виду.

Бьянка оглядывает толпу, поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и кивает. Я направляюсь к выходу, сделав знак Косте и остальным нашим людям. Мы уже почти дошли до двери, как я ощущаю, что рука Бьянки касается моего предплечья, слегка сжимая его; на мгновение я напрягаюсь, прежде чем заставить мои мышцы расслабиться. Она бросает взгляд на стол, за которым сидит ее семья, как будто хочет попрощаться, поэтому я поворачиваюсь, направляясь в их сторону.

Ее младшая сестра вскакивает со стула, бросается к Бьянке, обнимает ее за талию и что-то шепчет ей в ухо. Бьянка делает шаг назад и что-то говорит с помощью жестов. Убедившись, что мое лицо никоим образом не выдает того, что я понимаю, я незаметно наблюдаю, как ее пальцы образуют слова.

– Мы уходим. Все в порядке. Я напишу тебе утром, и мы поговорим.

– Папа придет в ярость, если вы так рано уедете, – шепчет ее сестра.

– Можешь сказать дорогому папочке, чтобы он катился к черту. – Бьянка выводит это так медленно, словно хочет убедиться, что сестра уловила каждое слово, затем берет ее за руку и поворачивает ко мне.

Бедняжка прямо задыхается, но быстро берет себя в руки и улыбается. Она не протягивает свою руку, чему я очень рад. Когда это необходимо, я не против элементарных человеческих взаимодействий, таких как рукопожатия, но все же предпочитаю их избегать.

– Меня зовут Милена. Приятно познакомиться, мистер Орлов.

От меня не ускользнул тот факт, что Милена – единственная из всей семьи, кого Бьянка представляет лично. С остальными я лишь обмениваюсь несколькими быстрыми кивками, что не так уж странно, учитывая, что меньше месяца назад мы пытались убить друг друга. Милена поворачивается, чтобы сказать что-то Бьянке, когда в зале раздается выстрел.

Бьянка

Буквально через секунду после того, как воздух пронзает звук первого выстрела, чья-то сильная рука обхватывает меня за талию. В следующее мгновение я уже прижата к полу рядом с Миленой, а Михаил, склонившись над нами, защищает нас своим телом от огня.

– Служебная дверь. Только не высовывайтесь. Быстро! – кричит он, перекрывая шум выстрелов и крики людей.

Мне удается выпутать ноги из шлейфа платья, подхватить ткань одной рукой и ползком, как только могу, следовать за Миленой к двери в нескольких футах от нее. Как только я оказываюсь в узком коридоре, прислоняюсь спиной к стене и крепко обнимаю Милену. Она вся дрожит от страха, ей трудно дышать, впрочем как и мне. Я бросаю взгляд в сторону двери, ожидая увидеть там Михаила, но его нет с нами в коридоре.

Раздается еще два быстрых выстрела, после чего стрельба прекращается, и теперь единственное, что я слышу, – это мужские крики и женские вопли. Я жду пару секунд, затем возвращаюсь к двери и заглядываю в комнату. Там царит хаос.

Люди в панике бегут к двойным дверям в другом конце зала, не обращая внимания на окружающих. Пожилой мужчина, в котором я узнаю одного из двоюродных братьев моего отца, неподвижно лежит в луже крови. Неподалеку от него на полу сидит женщина, а по обе стороны от нее на коленях стоят двое мужчин, один из них сжимает ее окровавленную руку. Похоже, что многие люди в комнате пострадали либо от пуль, либо от давки, но больше не видно мертвых или серьезно раненных. Несколько мужчин ходят по комнате с оружием наготове, осматривая раненых. Я узнаю в некоторых из них тех, кто был с Михаилом, но остальные – это люди моего отца.

В стороне, у стены, стоит Михаил в окружении людей, собравшихся над распростертым на полу телом официанта. Я наблюдаю, как он убирает пистолет в кобуру, спрятанную под пиджаком, и приседает рядом с телом. Он расстегивает правый рукав покойного и задирает его, осматривая предплечье. Подходит мой отец и встает рядом с Михаилом. Несколько секунд они что-то обсуждают, затем Михаил поворачивается и направляется ко мне.

– Иди к своему отцу, Милена, – обращается он к моей сестре, а затем поворачивается ко мне: – Сюда.

Он ведет меня по длинному коридору через прачечную отеля, где из-за больших стиральных машин выглядывают сотрудники в униформе. Мы выходим через металлическую дверь и сворачиваем направо, к парковке. У меня такое чувство, что это все нереально: ничего не слышу и едва различаю окружающий меня мир. Это первый раз, когда я стала невольным свидетелем стрельбы за пределами полигона, возможно, у меня шок.

Михаил подходит к машине, открывая для меня пассажирскую дверь. Если кто-нибудь спросит меня о марке или даже цвете машины, в которую я сажусь, я едва ли смогу что-либо ответить. По дороге он кому-то звонит, но весь разговор ведется на русском языке, поэтому я понятия не имею, с кем он общается и что говорит.

Вскоре после окончания разговора он паркуется в подземном гараже высокого современного здания. Я не обращала внимания на то, куда мы ехали, поэтому единственное, что я знаю, – это то, что мы находимся где-то в центре города.

Михаил открывает мне дверь машины, и я следую за ним к серебристому лифту, наблюдая, как он проводит карточкой-ключом по маленькому дисплею, а затем нажимает кнопку верхнего этажа. Через некоторое время двери лифта открываются в небольшое фойе, где прямо перед нами находится одна-единственная дверь.

Я делаю глубокий вдох. Он привел меня к себе домой. Не знаю, почему этот факт так сильно задел меня. Конечно, он привел бы меня к себе домой. Я и не ждала, что он отвезет меня в дом моего отца, и все же как будто только сейчас я осознаю, насколько изменится моя жизнь с этого момента. Я делаю еще один вдох и вхожу в дом Михаила.

– Гостиная, столовая, кухня, гостевая ванная комната. – Михаил показывает на огромное открытое пространство, занятое окнами от пола до потолка на противоположной стороне. – Комната, которую я использую как тренажерный зал. Комната Лены. Мой кабинет.

Кто такая Лена? Может быть, он держит домработницу?

Михаил поворачивается и указывает на другую сторону открытого пространства.

– Моя спальня. Ты можешь занять комнату для гостей рядом с ней.

Я пристально смотрю на него, осмысливая то, что он сказал. Он не будет заставлять меня спать с ним?

Он смотрит на меня сверху вниз своим здоровым голубым глазом, смотрит с интересом и тянется рукой, чтобы убрать прядь волос, упавшую мне на лицо, заправляя ее за ухо.

– Я не принуждаю женщин, Бьянка. Это понятно?

Я киваю.

– Хорошо. Мне нужно идти, возможно, я не вернусь до утра. В холодильнике есть еда. Поешь. Прими душ и ложись спать, тебе нужен отдых. Дай мне свой телефон.

Каким-то чудом маленькая сумочка-клатч, висящая у меня на груди на тонкой золотой цепочке, пережила события этого вечера. Я залезаю внутрь, достаю телефон и неохотно протягиваю ему. Не думала, что он лишит меня его.

Вместо того чтобы забрать телефон, он начинает печатать.

– Я ввожу свой номер, а также номер телефона службы безопасности внизу. Если тебе что-нибудь понадобится, можешь написать мне. Возможно, я не сразу отвечу, но сделаю это, как только смогу. – Он возвращает мне телефон, и я, медленно подняв руку, беру его.

– Не стесняйся, осматривайся, изучай, но вход в мой кабинет под запретом. Все остальное в порядке. Мы договорились?

Я снова киваю и продолжаю смотреть на него, ожидая, что он скажет что-то вроде: «Увидимся утром» или «Спокойной ночи», но вместо этого он просто протягивает руку и проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони, его прикосновение такое легкое, как перышко. Это длится всего секунду, а потом он уходит, не сказав ни слова.

Какой странный человек.

Михаил

– У него была татуировка с изображением албанской банды на внутренней стороне предплечья, – говорю я Роману. – Думаешь, это Душку?

– Возможно. Может, он узнал, что это я убил его друга Тануша. Или, может, он разозлился, потому что мы опередили его в заключении сделки с итальянцами.

– Возможно и то и другое, – я киваю. – Или кто-то хочет, чтобы мы думали, что это был Душку. Они послали только одного человека, когда половина людей в той комнате была вооружена. Да это же настоящая миссия смертника. И как кстати пришлась его татуировка, связывающая его с албанцами. Что-то не сходится.

Роман наклонился вперед, барабаня пальцами по столу.

– Возможно, итальянцы играют с нами, подготавливая почву для чего-то большего. Они отвечали за безопасность во время свадьбы, и вооруженный человек смог проникнуть. – Он показывает пальцем на меня. – Ты должен следить за своей женой. Следи за ней очень внимательно.

– Так и сделаю. – Я киваю и выхожу из кабинета пахана.

Возвращаясь домой, я думаю о том, что сказал Роман. Прав ли он? Способна ли Бьянка шпионить для своего отца? Это была бы отличная возможность, которую, я уверен, такой безжалостный капо, как Бруно Скардони, не упустил бы. И все же у меня такое чувство, что это не тот случай. Отвращение, которое я видел в глазах Бьянки каждый раз, когда она смотрела на своего отца, не могло быть поддельным. Да, у моей жены очень выразительные глаза. Интересно, стоит ли мне говорить ей, что я владею языком жестов? Это значительно упростило бы общение, но привело бы к тому, что я пока не готов с ней обсуждать. Пока что нам придется обойтись без языка жестов.

Бьянка

Во время стресса я либо навожу порядок, либо готовлю. Здесь же убрано. Все безупречно. Поэтому я отправляюсь на кухню и начинаю искать продукты, чтобы приготовить мою фирменную сырную пасту на скорую руку.

До этого я принимала душ в гостевой ванной и провела некоторое время, прогуливаясь по квартире Михаила. Квартира невероятно огромная, занимает весь верхний этаж здания и оформлена в современном стиле: в основном стекло и темное дерево в сочетании с белыми деталями. Сначала я осмотрела кухню, которая полностью укомплектована, – настоящая мечта шеф-повара. Я наткнулась на несколько интересных вещей, таких как какао в кладовой, небольшие упаковки клубничного йогурта в холодильнике и ящик, полный сладостей. Мой муж не производит впечатления человека, который любит сладости и клубничный йогурт, но у людей странные вкусы.

Следующей была спальня Михаила. Мне было неловко там копаться, поэтому я просто подошла к его шкафу и взяла первую попавшуюся футболку. Я не стала спать в одном полотенце или голой. То, что я без трусиков, уже было плохо.

После спальни Михаила я миновала комнату домработницы и в замешательстве остановилась в дверях тренажерного зала. Я ожидала увидеть кучу высококлассных тренажеров, беговую дорожку например, и тому подобные вещи. Вместо этого в одном углу была стойка со старомодными гирями разных размеров, а рядом с ней – турник для подтягиваний и боксерская груша. Все это располагалось вдоль стены напротив окон от пола до потолка и не занимало и пятой части комнаты. Какая пустая трата места. Он мог бы с легкостью пристроить здесь еще одну комнату. Из спортзала я вернулась прямиком на кухню, оставив без внимания дверь в его кабинет.

Закончив варить макароны, я накладываю их себе на тарелку и оставляю кастрюлю с остальной частью на кухонной стойке. Я оглядываюсь по сторонам в поисках листа бумаги и чего-нибудь, чем можно было бы написать, и в конце концов нахожу ручку в одном из ящиков. Но бумаги нет. Я беру пустую коробку из-под макарон, отрываю одну сторону, сажусь за обеденный стол и начинаю писать на картоне.

Закончив, оставляю записку на полу рядом с входной дверью, где Михаил не сможет ее не заметить, и возвращаюсь в комнату для гостей.

Михаил

Я поднимаю лежащий на полу кусок картона и начинаю читать.

Я приготовила пасту. Оставила ее на стойке.

Я одолжила одну из твоих футболок. Надеюсь, ты не против.

Из-за всего, что произошло, я совсем забыла, что мне нужно заехать к отцу домой и забрать сумку с одеждой. Ты не мог бы подвезти меня завтра?

Возможно, нам также придется заехать в магазин, где я смогу купить сменную одежду. Не могу же я пойти к отцу в одной твоей футболке.

Я не смогла найти кофе на кухне. Меня зовут Бьянка, и я кофеинозависима. Если у тебя где-то есть кофе, пожалуйста, сообщи мне, где я могу его найти, перед тем как пойдешь спать. Я далеко не самый приятный человек по утрам до тех пор, пока не получу свою порцию.

При этой фразе мои губы слегка изгибаются, и я направляюсь к двери гостевой комнаты, которая слегка приоткрыта. Бьянка крепко спит, завернувшись в плотное пуховое одеяло, ее волосы разметались вокруг головы. Я прислоняюсь к дверному косяку и наблюдаю, как она спит, пока первые лучи солнца не начинают проникать в комнату.