Текст книги "Прерывистый шепот"

Глава 3

Бьянка

Когда я просыпаюсь, уже почти девять; удивительно, как это я проспала восемь часов как убитая в чужом доме. Прошлой ночью, когда я ложилась спать, только моя голова коснулась подушки, я сразу же отключилась. Может быть, это результат вчерашнего обстрела?

Заскочив в ванную, как того требовал мой мочевой пузырь, и почистив зубы, я направляюсь на кухню. На кухонной стойке рядом с кофеваркой я нахожу свою записку, один уголок которой лежит под нераспечатанным пакетом с кофейными зернами. Рядом с каждым моим посланием аккуратным почерком приписаны комментарии.

Спасибо.

Я не возражаю.

Да.

Я позвонил моей домработнице и попросил ее купить тебе что-нибудь из одежды на завтра, пока мы не заберем твои вещи. Она оставит их на стойке.

В дальнем правом шкафу, на верхней полке. Но ты можешь положить их, куда захочешь.

Рядом с запиской лежит бумажный пакет. Я заглядываю внутрь и достаю пару серых легинсов и две футболки. На дне также лежит нижнее белье и носки. И никакой обуви, так что, похоже, когда мы поедем за вещами, мне придется надеть туфли на каблуках, легинсы и футболку. Отлично.

После недолгого визита в гостевую комнату, надев белье, я завариваю себе чашку кофе, беру из миски банан и забираюсь на высокий стул у барной стойки, разделяющей кухню и столовую. Наверное, стоит написать Милене.

09:22, Бьянка: Со мной все в порядке. Дядя Фредо выжил? Кто-нибудь еще серьезно пострадал вчера? Ты в порядке?

09:23, Милена: Его больше нет. Этим утром я слышала, как папа говорил, что Фредо только тратил деньги семьи, и я цитирую: «По крайней мере, хоть что-то хорошее вышло из этой свадьбы». Любовница Агапито была ранена в руку; думаю, это все. Жду не дождусь, когда уже сбегу от жизни в этом доме.

09:26, Бьянка: Отец не будет финансировать твой колледж, Милен.

09:28, Милена: Нонна Джулия сказала, что оплатит его. Еще три месяца – и прощай, чертова Cosa Nostra. Папа с ума сойдет, ха-ха! А у тебя там все хорошо? Мне нужны подробности. Как все прошло? Как он? Пришлось ли тебе спать с ним?

09:25, Бьянка: Он нормальный, я надеюсь. Немного странный. Неразговорчивый. Просто высадил меня вчера и куда-то уехал. Думаю, на работу. С тех пор я его не видела.

09:26, Милена: Какого черта? В брачную ночь? Тебе повезло. Мне нужно идти, скоро придет учитель.

Еще два новых сообщения, одно от мамы и одно от Анджело. Сначала я читаю сообщение от Анджело.

02:11, Анджело: Мои поздравления, сестренка. Кто счастливый жених? Связь здесь ужасная, я не расслышал и половины из того, что говорил папа, когда звонил.

Смотрю на сообщение и вздыхаю. Анджело никогда не видел ничего плохого в традиции браков по расчету. Это было ожидаемо, и, следовательно, так и должно было быть. По слухам, отец уже договорился о его браке с внучкой дона Агости. Но Изабелла и Анджело уже знают друг друга. И хотя это не одно и то же, было бы ложью сказать, что я ожидала от него такого безразличия.

09:29, Бьянка: Михаил Орлов. Когда ты вернешься? И что ты вообще делаешь в Мексике?

Следующее сообщение от мамы. Я открываю его, и длинный текст заполняет весь экран. Я издаю тяжелый вздох, уменьшаю размер шрифта и приступаю к чтению ее эссе.

07:44, мама: Ты вчера была такой красивой. Все говорили об этом. И то платье стоило каждого потраченного пенни. Мама Каталины спросила меня, где мы его купили, чтобы она могла заказать такое же для Каталины. Эта женщина всегда все перенимает у нас. Терпеть ее не могу. Жаль, что все закончилось так внезапно. Не могу поверить, что в Фредо стреляли и он погиб, но лучше уж он, чем кто-нибудь другой. Ему было далеко за восемьдесят. Ты заметила, что Лука Росси пришел один? Симона никогда меня не любила, но пропустить твою свадьбу? Никогда не понимала, как эти двое сошлись вместе. Для такого мужчины, как Лука, это позор – оказаться с такой стервой, как она. Кто-то должен сказать, что ему пора подстричься, это просто неприлично. Ради всего святого, он же капо.

Я закрываю глаза и вздыхаю. Приоритеты моей мамы всегда были довольно странными. Это не ее вина. Если бы она не была женой капо, я уверена, она стала бы серийным убийцей или кем-то вроде того. Не то чтобы ей поставили диагноз, но я почти уверена, что моя мать – пограничный социопат. Интересно, в какой момент своего сообщения она спросит меня, как я справляюсь с тем, что замужем за незнакомцем. Я продолжаю читать ее текст длиной в роман.

Раз уж с балетом покончено, теперь у тебя будет больше свободного времени. Мы могли бы как-нибудь вместе сходить по магазинам. Я уверена, что это занятие пойдет тебе на пользу. Не представляю, о чем думал твой отец, когда согласился выдать тебя замуж за этого человека. Честно говоря, я рада, что вчера была без очков, поэтому не так хорошо видела. Вчера утром я снова попробовала надеть контактные линзы, но у меня начали чесаться глаза. Возможно, мне стоит попробовать другого производителя. Аллегра говорит, что он уродлив. Это правда? Ты должна была выйти замуж за Маркуса…

Я отпиваю небольшой глоток кофе. Аллегра… Вечно сует свой нос в чужие дела. Нет, это неправда. У мужчины один глаз, и что с того? Он же не лишен половины мозга, как Маркус. Что касается его характера… не могу сказать. Мы не так много общались, поэтому я не могу знать наверняка, что он за человек. Но когда раздался первый выстрел, он закрыл меня и мою сестру своим телом. А это говорит о многом. Я неохотно дочитываю до конца.

Как он с тобой обращается? Если он повысит на тебя голос, просто дай мне знать, и я попрошу твоего отца поговорить с ним. Никто не посмеет неуважительно относиться к дочери капо. Пожалуйста, предохраняйся, ты еще слишком молода для детей. Люблю тебя.

Ага, как будто мой отец меня уважает.

09:42, Бьянка: Все в порядке. Я дам тебе знать насчет шопинга.

Я убираю телефон и тянусь за чашкой кофе, когда дверь в спортзал открывается и оттуда выходит Михаил. Мне стоило невероятных усилий не уронить челюсть на пол. Вчера на нем был костюм, но даже под пиджаком я заметила, как великолепно он сложен. Сейчас на нем спортивные штаны и футболка с длинными рукавами, которая обтягивает его невероятно широкие плечи и мускулистые руки. Само олицетворение мужской силы.

– Я пойду приму душ, а потом мы сможем забрать твои вещи, – говорит Михаил и идет в сторону своей спальни.

Я провожаю его взглядом, чувствуя себя немного неловко. В танцевальном коллективе было много парней, и все они были в прекрасной форме, но никто из них не выглядел так, как Михаил. Я никогда не встречала никого, кто выглядел бы так же, как он. Он, наверное, мог бы часами отжиматься от скамьи, при этом даже не вспотев.

Через тридцать минут, когда я выхожу из комнаты в своем «сногсшибательном» наряде: футболка, штаны для йоги и блестящие туфли на каблуках, – Михаил уже ждет меня у двери. Я ожидала, что он снова будет в костюме, но, похоже, он сегодня не работает: на нем выцветшие черные джинсы и Henley, черная футболка с пуговицами и длинными рукавами. Этому человеку в самом деле нравится черный цвет и, судя по всему, длинные рукава.

В гараже Михаил подводит меня к огромному внедорожнику. Я уверена, что это не та машина, на которой мы приехали прошлой ночью, потому что я понятия не имею, как заберусь в нее на своих каблуках. Пол находится по меньшей мере более чем в полуметре от земли.

Михаил открывает мне дверь, и я протягиваю руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, что помогло бы мне подняться, когда его руки обхватывают меня за талию.

– Подсадить? – спрашивает он совершенно серьезно, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего.

Не дождавшись моего ответа, он просто поднимает меня, усаживает на сиденье и закрывает дверь.

– Ты все нашла, что тебе было нужно прошлой ночью? – спрашивает он, садясь в машину. – Я попросил домработницу купить тебе все необходимое.

Я киваю. В ванной стояла большая корзина с гелем для душа, шампунем, бальзамом-кондиционером, зубной щеткой, зубной пастой и даже новой расческой.

– Если тебе понадобится что-то еще, напиши мне список, и я отправлю кого-нибудь купить это.

Михаил заводит машину, а я делаю вид, что смотрю на тротуар, но украдкой краем глаза наблюдаю за ним. Ему тоже кажется странной эта ситуация? Он сам решил жениться или ему приказал его начальник? А что, если у него есть девушка? Будет ли он продолжать встречаться с ней? Что, если он приведет ее в свою квартиру, пока я буду там? Ждет ли он, что я буду спать с ним?

Я скольжу своим взглядом вверх по его руке, отмечая очертания крепких мышц, заметных даже под рукавом. Кажется, он сосредоточен на дороге, и, поскольку я сижу в его слепой зоне, облокотившись на спинку сиденья, я уверена, что он не замечает, как я за ним наблюдаю. Я пользуюсь возможностью получше рассмотреть его лицо. Что бы с ним ни произошло, это было давно. Эти шрамы выглядят старыми. Самое интересное, что они мне совсем не мешают. Вообще-то, я считаю своего мужа необыкновенно красивым, так что в физическом плане у меня к нему нет никаких претензий.

Машина замедляет ход и останавливается на красный свет. Михаил поворачивается в мою сторону и пронзает меня взглядом. Кажется, я попалась, но я не отвожу глаз. Он ничего не говорит, не кричит на меня из-за моего пристального взгляда, просто наблюдает за мной, пока свет не переключается на зеленый. Затем он поворачивается обратно к дороге и продолжает ехать. Не думаю, что я когда-либо встречала такого бесстрастного, уравновешенного человека. Его лицо абсолютно ничего не выражает. Из-за этого я не могу понять, какой сделать вывод. Злится ли он из-за того, что я так пристально его разглядывала? А может, ему наплевать? Странный человек.

* * *

Михаил паркует машину напротив дома моего отца и подходит как раз в тот момент, когда я открываю дверь. Он снова кладет руки мне на талию и помогает спуститься. Как только мои ноги оказываются на земле, он быстро убирает руки.

– Возьми только то, что тебе понадобится на ближайшие два дня. За остальным я пришлю кого-нибудь. Будет лучше, если я подожду тебя здесь.

– Пять минут, – произношу я одними губами, затем поворачиваюсь и бегу в дом, надеясь, что никого не встречу по дороге в свою комнату. Милена в школе, а больше я никого и не хочу видеть.

– Боже правый, Бьянка! – доносится сзади голос Аллегры, когда я поднимаюсь по лестнице. – Как ты можешь находиться рядом с этим чудовищем?

Я останавливаюсь на нижней ступени лестницы и поворачиваюсь лицом к старшей сестре, которая стоит, уперев руки в бока, и смотрит на меня с отвращением. По какой-то причине Аллегра всегда ненавидела меня до глубины души, поэтому она делает все возможное, чтобы унизить меня своими едкими комментариями. Она делала это даже тогда, когда мы были детьми. Анджело как-то сказал, что она мне просто завидует, но ведь это смешно, потому что Аллегра всегда была идеальной дочерью. Ее все обожают, а на меня в нашей семье смотрят как на белую ворону, симпатичную, но ущербную девушку, которая не умеет говорить.

Я делаю два шага в ее сторону и останавливаюсь прямо перед ней. Тянусь, чтобы взять ее за руку, смотрю на ее безымянный палец, на котором нет кольца, и с грустью усмехаюсь, затем похлопываю по тыльной стороне ее ладони и поднимаю свою, на которой есть обручальное кольцо.

Отстояв свою точку зрения, я отворачиваюсь и оставляю ее со взглядом крайнего недовольства, обращенным мне в спину. Я хорошо знаю слабые места моей сестры, и мне не составляет труда воспользоваться этим. Главной целью в жизни Аллегры всегда было выйти замуж. Она начала строить планы на свою свадьбу еще в четвертом классе. В ее ограниченном уме сама мысль, что я выйду замуж раньше нее, была самой кошмарной вещью, которая только могла произойти.

Я знаю, что веду себя мелочно, но не смогла сдержаться. Никто не имеет права так отзываться о моем муже. Пусть у нас брак по расчету, но за последние сутки он обращался со мной лучше, чем когда-либо относились ко мне некоторые члены моей семьи. И будь я проклята, если позволю своей сестре сказать что-нибудь в этом роде, не нанеся ответного удара.

В своей комнате я беру сумку, которую ранее уже собрала, и поворачиваюсь, чтобы уйти, но вижу, что отец загораживает собой дверной проем.

– Я ждал отчета вчера вечером, Бьянка.

Я делаю шаг вперед, намереваясь пройти мимо него, но он сжимает мое предплечье, склоняясь своим лицом к моему.

– Где телефон, который я тебе дал?

Убедившись, что на моем лице видна каждая капля отвращения, которое я испытываю к нему, я поднимаю взгляд и указываю на мусорное ведро рядом с дверью, куда я выбросила телефон в тот же день, когда он вручил его мне. Отец бросает беглый взгляд вниз, скрежещет зубами и дает мне пощечину. Сильный удар открытой ладонью всегда был его любимым способом показать, как он мной недо-волен.

– Ты еще пожалеешь о своем непослушании, девочка, – усмехается он мне в лицо и уходит.

Я ставлю сумку на пол и бегу в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой и посмотреть в зеркало, нет ли ссадин. На этот раз губа не разбита, но большую часть левой щеки покрывает огромное красное пятно. Черт. Я брызгаю на лицо еще немного воды, затем, забрав сумку у порога комнаты, в спешке покидаю дом.

Михаил ждет меня на улице, небрежно прислонившись спиной к капоту, но как только видит отметину на моем лице, он выпрямляется и пристально смотрит мне в глаза. Я опускаю голову и продолжаю идти, волна стыда накрывает меня. Я знаю, что не должна стыдиться, – я не виновата, что у меня отец такой мудак, – но все равно стыдно.

Рука Михаила попадает в поле моего зрения, он кладет палец мне на подбородок, приподнимая мою голову, слегка поворачивает ее в сторону, осматриваящеку.

– Твой отец? – спрашивает он, стиснув зубы, и я киваю. – Знаешь, я передумал. – Он берет мою сумку и бросает ее на пассажирское сиденье через окно. – Я бы с удовольствием побеседовал с тестем.

– Нет, – беззвучно произношу я и качаю головой.

– Я собираюсь поговорить с Бруно, – произносит он спокойным голосом. – Ты можешь остаться здесь или пойти со мной. Если ты пойдешь, у него будет гораздо больше шансов выйти из этого разговора живым.

Я делаю глубокий вдох и веду его в дом.

Михаил без стука входит в кабинет моего отца, неторопливо подходит к его столу и садится в кресло, которое я так часто занимала. Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней, не желая подходить к отцу ближе, чем это необходимо.

– Как ты смеешь врываться сюда без предупреждения? – рявкает отец. – Убирайся из моего дома!

– Кажется, я не успел изложить некоторые основные правила, Бруно.

– Правила? Ты серьезно? – отец смеется, встает и ударяет ладонью по столу перед собой. – Кем ты, черт возьми, себя возомнил?

Все происходит так быстро, что я едва успеваю уследить. Одной рукой Михаил берет декоративный нож для вскрытия писем, а другой – запястье моего отца и вонзает нож прямо в середину ладони старого доброго папочки, пригвоздив ее к деревянному столу.

Крик боли, вырвавшийся из уст моего отца, леденящий кровь в жилах, заставил бы всех в доме броситься в его кабинет, если бы тот не был звукоизолирован. Отец всегда был параноиком, боялся, что кто-нибудь подслушает его секретные разговоры.

– Заткнись, Бруно, – говорит Михаил, откидываясь на спинку кресла. – И даже не думай нажать на тревожную кнопку, которая, я знаю, находится у тебя под столом. Я сверну тебе шею прежде, чем кто-нибудь придет на помощь.

Каким-то чудом мой отец перестает кричать, и единственным звуком остается его затрудненное дыхание. Он хватается за ручку ножа для писем и пытается вытащить его, но тот не поддается.

– Теперь давай кое-что проясним, – говорит Михаил. – Если ты еще хоть раз каким бы то ни было образом прикоснешься к моей жене, я отрублю тебе руку. Услышу, что ты плохо отзываешься о ней, – отрежу язык. Только посмей еще раз подумать о том, чтобы ударить ее, и я снесу тебе голову. Я ясно выразился, Бруно?

Вместо ответа отец замер в ужасе, с широко раскрытыми, как у сумасшедшего, глазами.

– Не думаю, что ты меня услышал, Бруно. А сейчас что скажешь? – Михаил берется за ручку ножа для писем, который все еще торчит в руке отца, и начинает поворачивать ее.

– Да!

– Отлично. – Михаил встает и направляется ко мне. – Хорошего дня, Бруно.

Я бросаю взгляд на отца, который смотрит Михаилу в спину, улыбаюсь и выхожу вслед за мужем из комнаты.

Михаил

Я паркую машину, выключаю зажигание и смотрю на Бьянку.

– Почему он тебя ударил?

Мне потребовалось около часа, чтобы успокоиться настолько, чтобы быть в состоянии говорить об этом. Если бы я спросил ее, когда мы были еще недалеко от дома ее отца, я бы, наверное, развернул машину и вернулся, чтобы убить этого сукина сына.

Бьянка пристально смотрит вперед. Ее глаза остекленели, словно она спорит сама с собой, отвечать мне или нет. Спустя мгновение она берет свой телефон, набирает несколько слов, поворачивая экран в мою сторону.

Он хотел, чтобы я шпионила для него за Братвой. Я отказалась.

Ну, ничего такого, чего бы я не ожидал.

– Почему ты отказалась?

Она приподнимает бровь, снова печатает и отдает мне телефон.

Я не самоубийца.

– Мудрое решение.

Я протягиваю руку и провожу пальцем по ее щеке, стараясь, чтобы прикосновение было почти незаметным. Ее кожа такая нежная, и прикосновение к ней меня ничуть не раздражает. Как раз наоборот. Я провожу по ее щеке еще раз тыльной стороной ладони. Покраснение почти полностью исчезло. И все же мне следовало убить этого сукиного сына.

Бьянка

Выражение лица Михаила, когда он гладит меня по щеке, крайне озадачивает. Я не могу это описать. Возможно, что-то среднее между удивлениеми растерянностью, но я могу ошибаться, потому что и то и другое лишено смысла. Он замечает, что я наблюдаю за ним, и убирает руку. Вот бы он не убирал ее.

– Пойдем. Сиси, наверное, приготовила нам что-нибудь поесть.

Сиси? Я думала, домработницу зовут Лена.

Мы идем к лифту и молча поднимаемся наверх. Интересно, комфортно ли ему в тишине или он просто не чувствует необходимости разговаривать, раз уж я не могу ответить. Михаил открывает мне дверь квартиры, я захожу внутрь и замираю как вко-панная.

В полуметре от двери, глядя прямо на меня, стоит маленькая девочка в красивом розовом платьице, ее темные волосы собраны в косички на макушке. Ей не больше трех или, может быть, четырех лет, и она точная копия Михаила.

– Здравствуйте, – говорит она с серьезным выражением лица и, склонив голову набок, с интересом рассматривает меня.

– Леночка… – говорит Михаил из-за моей спины и заходит внутрь.

– Папочка! – Девочка визжит от восторга, еегубы расплываются в широкой улыбке, когда она подбегает и прыгает в объятия Михаила.

Я с трепетом наблюдаю, как он берет ее на руки и целует в щеку, а затем в лоб, все это время поглаживая рукой ее затылок. У Михаила есть ребенок. Я все еще осмысливаю данный факт, когда она наклоняется и, хихикая, целует его в повязку на глазу, а Михаил улыбается.

Я не могу оторвать от него взгляда, пораженная преображением, которое наблюдаю. Кажется, что место Михаила занял совершенно другой человек. И дело не только в улыбке. Его тело расслабилось. То, с какой теплотой он смотрит на нее… этот мужчина не имеет ничего общего с тем холодным, невозмутимым человеком, за которого я вышла вчера замуж.

Все еще держа девочку на бедре, Михаил поворачивается ко мне, и наши взгляды встречаются.

– Это моя дочь Лена.

Так много вопросов крутится у меня в голове. Почему он раньше ничего не говорил? Она живет с ним? Где ее мать? Знает ли она, кто я? Что, если я ей не понравлюсь? Вместо того чтобы что-то спросить, я улыбаюсь и машу рукой.

– Леночка, это Бьянка. Помнишь, о чем мы с тобой говорили?

– Да. Бьянка будет жить с нами, – говорит девочка своим тоненьким голоском, затем смотрит на меня: – Ты такая красивая. Хочешь поиграть? У меня есть новые игрушки. Папочка, папочка, можно я покажу Бьянке свои игрушки?

Она произносит все это на одном дыхании, и я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться от того, какая она милая. Я хочу протянуть руку и дотронуться до ее маленькой ручки, но, кажется, это неуместно. И я не хочу напугать ее, ведь мы только что познакомились. Надеюсь, я ей понравлюсь. Я люблю детей.

– Позже, зайка. Где Сиси?

Из комнаты Лены выбегает женщина лет шестидесяти с кучей одежды в руках.

– Михаил, я не слышала, как вы вошли. Я думала… – Заметив меня, она останавливается на полуслове, и ее глаза расширяются.

– Сиси, это моя жена.

На мгновение она выглядит слегка растерянной, переводя взгляд с меня на Михаила и снова на меня, но затем берет себя в руки.

– О да, конечно. Миссис Орлова, приятно с вами познакомиться. – Она снова моргает, затем поворачивается к Михаилу: – Обед в духовке. Лена уже поела, и я хотела вывести ее на улицу поиграть.

Михаил кивает, ставит девочку на пол и присаживается перед ней на корточки.

– Сиси отведет тебя в парк. Иди и возьми свой рюкзак.

– Хорошо. – Лена убегает в свою комнату, а через несколько секунд возвращается с маленьким розовым блестящим рюкзачком с заячьими ушками. Я наблюдаю, как она открывает обувной шкаф рядом со входом, достает пару маленьких белых кроссовок и садится на пол, чтобы надеть их. У меня есть двоюродный брат ее возраста, и он не смог бы самостоятельно надеть обувь, даже если бы от этого зависела его жизнь. Закончив, она берет Сиси за руку, машет нам, и они уходят.

Почувствовав легкое прикосновение к своей спине, я поворачиваюсь и вижу, что Михаил держит прядь моих волос между пальцами.

– Давай присядем, и ты сможешь задать свои вопросы, – говорит он и отпускает прядь.

Он подводит меня к обеденному столу, разблокирует свой телефон и пододвигает его ко мне по деревянной поверхности. Я смотрю на мужа, затем на телефон, прежде чем взять его в руки и начать печатать. Закончив, я возвращаю телефон.

Он опускает взгляд на экран.

– Мама Лены умерла, – говорит он. – Лена была незапланированным ребенком. Ее мать хотела сделать аборт. Я сказал, что убью ее, если она сделает аборт, поэтому после родов она оставила девочку мне, взяла деньги, которые я ей дал, и ушла. Несколько месяцев назад я узнал, что у нее была передозировка героина.

Я затаила дыхание и уставилась на Михаила. Он воспитывал Лену с самого рождения. Скажи он мне это до того, как я увидела их вместе, я бы никогда ему не поверила. Он кажется мне таким замкнутым и недоступным.

Михаил снова опускает взгляд на телефон, читая следующий вопрос.

– Я пытался объяснить Лене ситуацию, но не уверен, что многое из этого ей понятно. Она знает, что теперь ты будешь жить с нами. Она хорошо адаптируется. Не думаю, что возникнут какие-либо проблемы.

Его взгляд встречается с моим, и несколько мгновений он молча наблюдает за мной, а я ловлю себя на мысли, что смотрю на его глаз. У него самый необыкновенный оттенок голубого, словно прозрачный океан.

– Для тебя это проблема? То, что у меня есть ребенок?

Я отстраняюсь назад, приподнимая брови от удивления. Почему это должно быть проблемой? Думаю, он знает ответ по моему выражению лица, потому что кивает и снова опускает взгляд на телефон.

– Расписание дня Лены? – спрашивает он и поднимает взгляд, явно удивленный.

Я киваю.

– Она встает в семь. Сиси приходит, чтобы отвести ее в детский сад, и возвращает домой около трех. Они обедают и идут гулять в парк. Сиси обычно уходит около пяти, но вечером, когда мне нужно работать, она приходит и присматривает за Леной. Иногда, когда внучки Сиси остаются у нее в гостях, она забирает Лену к себе на ночевку. Как вчера вечером.

Михаил кладет телефон на стол и кивает в его сторону.

– Еще вопросы?

Я качаю головой.

– Тогда давай поедим.

Мой чудной муж идет на кухню и начинает доставать тарелки из буфета, и я встаю, чтобы помочь ему.

Михаил

Я наблюдаю за тем, как Бьянка берет тарелки и столовые приборы, несет их к столу и возвращается за бокалами. Она на удивление спокойно восприняла тот факт, что у меня есть ребенок, особенно после того, как я устроил ей засаду, вместо того чтобы сказать об этом заранее. Дело в том, что я хотел увидеть ее реакцию. Не каждый день человек вынужден выходить замуж за незнакомца, а потом узнавать, что у его нового спутника жизни еще и ребенок есть. Не представляю, что бы я сделал, если бы Бьянка сказала, что не любит детей. Лена – самый важный человек в моей жизни, и я надеюсь, они поладят.

Бьянка поворачивается и тянется к графину с водой, случайно натыкаясь на меня, и я на секунду замираю. Мне легче, когда инициатором контакта выступаю я. Я наклоняюсь влево, протягивая руку, как будто хочу взять салатницу, и позволяю ее бедру коснуться моего бока. Ничего.

Она поворачивается и идет к столу, неся воду, а я провожаю ее взглядом, замечая, как легинсы облегают ее ноги и упругую попку. Образ ее обнаженного тела в постели, прижатого к моему, внезапно захватил на мой разум. Уже слишком много времени прошло с тех пор, как я хотел почувствовать обнаженное женское тело рядом со своим, но теперь хочу. И для того, у кого проблемы с телесными прикосновениями, это весьма волнующее осознание.

* * *

– Мне нужно, чтобы ты написала о своих планах на ближайшие две недели, – говорю я. – Если захочешь куда-нибудь сходить, я тебя отвезу. А если я не смогу, с тобой поедет один из моих парней.

Бьянка отводит взгляд от своей тарелки и качает головой.

– Не обсуждается. Я не знаю, кто стоит за вчерашней стрельбой и чего они добивались. Пожалуйста, не выходи из квартиры одна. Я могу довериться тебе в этом, Бьянка?

Ей не нравится, я вижу это по ее лицу, но она кивает и возвращается к еде. Я украдкой наблюдаю за ней, за ее руками, за ее длинными светлыми волосами. Черт, я словно зачарован ее волосами. Она заплела их перед обедом, и теперь они ниспадают ей через плечо. Прошлой ночью мне снилось, как я провожу пальцами по этим светлым локонам.

Дверь позади меня открывается, и в следующее мгновение до меня доносится топот маленьких ножек по квартире.

– Леночка, руки, – говорю я, когда она вбегает в столовую.

– Они не грязные.

– Руки надо мыть, зайка. Давай попрощайся с Сиси, и пойдем в ванную.

Бьянка

Я не могу оторвать от него глаз.

Я поражена тем, как Михаил общается со своей дочерью. Он никогда не игнорирует ее вопросы, какими бы глупыми они ни казались. А как он ласков с ней. Сегодня днем одна из ее косичек распустилась, и Лена попросила его затянуть ее. Я не могла оторвать глаз от его огромных рук, когда он аккуратно заплетал ей волосы. В каждом его действии столько любви.

Недавно они ушли в комнату Лены, после того как она поужинала, и теперь меня тянет подойти к двери, которую Михаил оставил открытой, и заглянуть внутрь. Он сидит на краю кровати, держа в руках большую книгу с принцессой на обложке, а Лена лежит под одеялом. Он читает ей сказку. Как это может быть тот же самый человек, который только сегодня утром так просто всадил лезвие в руку моегоотца?

– Бьянка! – зовет Лена, увидев меня. – Заходи, Бьянка. Папочка читает сказку.

Я поднимаю глаза на Михаила, ожидая, что он скажет. Я не хочу мешать им проводить вместе время. Он некоторое время смотрит на меня, затем кивает, чтобы я зашла, я сажусь на пол рядом с его ногами и прислоняюсь спиной к краю кровати. Несколько мгновений царит тишина, а затем Михаил продолжает читать. История как-то связана с потерявшейся лошадью, но я не обращаю внимания на сюжет, потому что слишком сосредоточена на его голосе. Глубокий. Немного хрипловатый. Я закрываю глаза и просто слушаю.

Я чувствую легкое прикосновение к моей щеке – только что оно было, и вот его уже нет. Я по-прежнему сижу с закрытыми глазами, притворяясь, что ничего не заметила. Проходит несколько мгновений, затем я чувствую, как Михаил стягивает резинку для волос, скреплявшую мою косу, и пряди рассыпаются. Сначала ничего больше не происходит, и я думаю, это все, что он планировал сделать. Затем его пальцы начинают расчесывать мои волосы. Он все еще читает, но продолжает играть с моими волосами, и я откидываю голову назад, чтобы ощутить его прикосновение. А его голос… само по себе проявление нежности. Я слышу, что у него есть акцент. Едва уловим, но он есть. Мне это нравится.

Его палец пробегает по чувствительной точке у меня на шее, и по моему телу проходит легкая дрожь. Рука в моих волосах замирает, а затем исчезает. Нет, нет, нет… Я еще больше отклоняю голову назад, надеясь, что Михаил поймет намек. Он понимает. Несколько медленных поглаживаний по моим волосам, а затем легкое прикосновение пальца к моему виску. Я не знаю, сколько времени прошло, но, когда Михаил заканчивает рассказ и убирает руку с моих волос, моя шея затекла оттого, что я так долго держала голову под столь неестественным углом. Должно быть, прошло по меньшей мере минут двадцать.

– Мне нужно закончить кое-какую работу, – говорит он. – Я в своем кабинете, если тебе что-нибудь понадобится.

Он встает с кровати, обходит меня, чтобы поправить одеяло на плечах Лены, и выходит из комнаты. Он не слишком-то разговорчив, это точно.

Я оглядываю комнату: бледно-розовые стены, увешанные изображениями животных и героев мультфильмов; шелковые занавески, расшитые цветами. В углу стоит большой кукольный домик и две огромные корзины, доверху заполненные игрушками. Я встаю, подхожу к комоду напротив кровати и смотрю на рамки с фото, расставленные на его поверхности. Света недостаточно, чтобы разглядеть детали, но фотографий не меньше десяти, и на каждой изображена Лена. Сбоку стоит большая коробка с разноцветными резиночками для волос. Не могу представить, как Михаил бродит по магазину и покупает розовые шторы или подушки с рюшами, которые украшают стену с одной стороны кровати, но я знаю, что именно он их купил. Человек-загадка этот мой муж.