Текст книги "Орладар"

Глава 5. В самом пекле

Годы войны были долгими, хоть и не скажешь, что шесть лет – это много. Хьюхо многое повидал за это время, много где побывал. Он смело рвался в бой, защищал свой взвод от пуль, летящих в его сторону, а делал он это с помощью воздуха, но все думали, что враги промахиваются. Когда ехали вражеские танки, он жестами рук создавал под ними ямы, куда они проваливались и поэтому не могли дальше вести врагов к победе. И даже когда он вытаскивал новых друзей из плена, приказывал вражеским собакам не преследовать их и вести своих хозяев в неверном направлении.

Хьюхо, как и обещал, стал героем. В затишье между битвами весь его взвод кричал: «Да здравствует Хьюхо из Орладара!», «Ура могучему Хьюхо!» А те, кто видел, на что он способен, не называли его чудовищем, они называли его друидом – повелителем природы. Тяжелые годы войны стали для Хьюхо лучшими, ведь только там с ним общались как с человеком, только там его просили о помощи и только в эти годы он дружил. Но мысли о Мэри не давали ему покоя, он ведь мог остаться там с друзьями, если бы не Мэри.

Отряд Хьюхо напал на очередной вражеский штаб. Хоть слухи о Хьюхо доносились даже до врагов, они не верили в его существование. А когда все же сталкивались с ним, не могли поверить в происходящее: растения и высокие травы приковывали их к земле, их машины оказывались обездвижены землей или мгновенно попадали в ямы. Так они захватывали штаб за штабом.

Очередные окопы врагов были исследованы, припасы и оружие собраны, а пленных готовились конвоировать в ближайший штаб союзников. Как только конвой собрался в путь, прибежал радист, крича: «Враг сдался! Враги сдались!» Все смеялись и кричали: «Ха-ха, спасибо, а мы и не знали!», «Старая информация!», «Радист не позорься, штаб уже давно захвачен!» На что радист крикнул: «Вы не поняли! Враг сдался! Война закончилась!» Воины ликовали, кричали «ура», радовались окончанию войны и победе над врагом, а у Хьюхо текли слезы радости, что он наконец-то вернется к возлюбленной.

И хоть шесть лет войны были долгими, но награждение, празднование победы, прощание с солдатами, сбор вещей казались дольше. Хьюхо уже не мог терпеть, он не мог дождаться, когда сядет в поезд до Орладара.

Глава 6. Возвращение домой

1945 год. Закончилась война. Хьюхо вернулся в Орладар. Увидевшие его по приезде жители Орладара были удивлены: мало того что он чудовище, так он еще не стареет. Он выглядел таким же молодым, каким уехал, словно не было этих шести лет в его жизни. Ну а Хьюхо принимал их взоры за удивление от того, что не ожидали снова увидеть его живым, и, улыбаясь, шел дальше. Он шел по дороге домой и не мог поверить, что наконец дождался этого дня, как вдруг наткнулся на свадьбу.

Глядя на свадьбу, Хьюхо подумал, что вот было бы хорошо пожениться с Мэри. Церемония только началась, все сидели радостные и нарядные, ожидая выхода молодых. Стрельба, взрывы и кровь – вот что он видел последние шесть лет, а сейчас – спокойную жизнь, праздники и свадьбы. Но его радость омрачилась вмиг, когда он увидел жениха и невесту. Это были Тоши и Мэри. Его возлюбленная Мэри, мыслями о которой он жил все это время, ради которой он жил, в день его возвращения к ней – выходит за другого! Как? Как она могла предать его? Все померкло перед глазами, его грудь разрывала жгучая боль, не в силах смотреть на это, Хьюхо убежал прочь.

В тот же вечер Хьюхо стоял под дождем на пустой дороге. Он думал, как это случилось, почему у него в жизни ничего не получается, ведь он не делал ничего плохого, и главный вопрос бился у него в висках: почему Мэри выбрала Тоши? Этого мерзкого, злобного человека? Хьюхо стоял столбом, потерянный, мрачный, опустошенный… И он так и не пошел домой.

Вдруг к нему подошел пьяный Тоши в костюме жениха.

– А, это же наше чудовище, – с издевкой произнес он. – Если еще не понял, ты здесь никому не нужен! Жалкое чудовище, мог бы осчастливить всех, сдохнув на войне. Ты просто жалок, впрочем, как и твой отец.

Тут Хьюхо сказал себе: «Он испоганил всю мою жизнь, проходу мне не давал, я все могу терпеть, но отца моего оскорблять не смеет!» С этими мыслями Хьюхо набросился на него. У Тоши не было ни единого шанса дать отпор или хотя бы защититься. Хьюхо бил его со всей ненавистью, вспоминая все его гнусные поступки. Тоши на глазах превратился в того самого инвалида, которого описывал его отец, чтобы предостеречь его от войны.

Успокоившись, Хьюхо оглянулся и увидел испуганных горожан, прибежавших на шум. Совсем скоро страх толпы переменился на агрессию, люди один за другим начали кричать, потом и кидаться на Хьюхо, а он силой воздуха отталкивал их от себя. Разъяренная толпа не успокаивалась и преследовала его. Хьюхо прибежал домой, обнял отца, сказал «прости» и хотел было уйти. Но отец остановил его: «Что случилось?» Он остановился у двери и сказал: «Отпусти меня и, прошу, не ищи, прости за все», – и выбежал из дома. Отец, не понимая, что случилось, вышел вслед за ним, но вместо сына увидел толпу преследователей, которая жаждет смерти Хьюхо. «Отдай его нам, он давно не твой сын, он должен умереть!» – кричали они, но отец понял, что жизнь в Орладаре для Хьюхо закончена, и просто вернулся обратно домой. Сидя в кресле, он долго думал, куда Хьюхо мог пойти. Наутро он узнал, что его сын до полусмерти избил Тоши и что еще неизвестно, будет ли тот жить, сможет ли вести нормальную жизнь. Но отец Хьюхо не испытал жалости, ведь он знал, что Тоши того заслужил. И тут он вспомнил, что есть еще одно существо, которое сломало Хьюхо жизнь, – тот огромный медведь.

Глава 7. На закате дня, на закате жизни

Отец сел в лодку и поехал в пещеру. За ним следили охотники в надежде, что он приведет их к Хьюхо. Приплыв к горе, на берегу он увидел мертвого медведя, но не обратил на него особого внимания. Посмотрев наверх на пещеру, он увидел, как Хьюхо заходит туда. Отец начал подниматься туда, чтобы поговорить, но начался сильный ветер, который мешал подняться, и он услышал голос: «Отпусти меня, так будет лучше для всех». Отцу пришлось осознать, что Хьюхо больше никто не поможет. Вернувшись на берег, он увидел, что огромного медведя забирают охотники, говоря, что Хьюхо принял свое истинное обличие и умер за все свои грехи. «Может, так оно будет лучше», – подумал отец и подтвердил охотникам, что этот медведь когда-то был его сыном.

– Вау, история просто класс! Бабайка отдыхает, – проговорил Энтер, намекая, что это просто небылица.

– Рассказ есть рассказ, – пояснил я Энтеру, – так-то ничего история.

– Только не вписывай это в курсовую.

– Ладно, бездари, пора домой, пока не стемнело, – сказал Филипп.

Мы собрались и уехали домой. Отплывая, я заметил, что Филипп бросил в воду какой-то талисман, видимо тот, что искала Магдалия. Вернувшись домой, то есть в библиотеку, мы все дружно поужинали, хотя Филипп был каким-то неразговорчивым и задумчивым. Ночь, сон, я боялся лишь одного, что снова увижу какой-нибудь кошмар, но, к счастью, кошмаров не было, как и снов вообще.

С утра нам с Энтером предстояло много работы и оформление полученной информации, и нужно было хорошо выспаться. Но мы проснулись рано утром, слишком рано, из-за криков Магдалии. Крики были из комнаты Филиппа, и, выскочив из постели, мы побежали туда. Прибежав, мы увидели лежащего на кровати Филиппа, держащую его за руку Шейн и стоящую в стороне в слезах Магдалию. Филипп скончался. Он заснул и не проснулся. Конечно, это плохо, но он не мучился.

Мы готовились к поминкам. До обеда приходили люди с соболезнованиями. Шейн и Магдалия не были в состоянии принимать гостей, поэтому это делали мы. Ну, большинство гостей принимал Энтер. Он тоже был шокирован случившимся и поначалу принимал людей вежливо, но потом, видимо, ему все это надоело. Уже обед, и снова звонок в дверь. Энтер поспешил открыть.

– Здравствуйте, позвольте выразить наши соболезнования, – говорили люди за дверью.

– Очень рады, что пришли, для нас это очень важно, – сказав это, он хлопнул дверью и направился в кухню. Заметив мой недовольный взгляд, он бросил: – Что?

– Зачем так грубить?

– А ты уже не помнишь, как их не любил Филипп?

– Ну да, вообще-то, но он был бы рад, что люди приходят.

– А вот этого мы уже никогда не узнаем.

Тут он был прав, но мы не успели договорить, как опять постучались в дверь.

– Ну кто там еще? – нервно произнес Энтер и пошел к двери.

Открывая дверь, Энтер ожидал услышать снова соболезнования, но услышал он другое.

– Ты кто такой? – глядя на Энтера, спросил старик, стоящий у порога, который по виду был чуть моложе только самого Филиппа.

– Я здешний! Да, да, вы тоже соболезнуете. – Энтер начал было закрывать дверь, но старик подставил ногу. – Ну что еще?

В тот момент выражение лица Энтера стало удивленным.

– Вообще-то, молодой человек, кем бы вы ни были, это мой дом, – сказал старик.

– Да? А вы кто? – спросил Энтер.

– Я Сигер, брат Филиппа.

– А-а-а, извините, проходите.

Впустив старика, Энтер на цыпочках прибежал ко мне и стал шептать:

– Ты знал, что у него есть брат?

– Энтер, все, что я знал про Филиппа, знаешь ты.

После пятилетнего отъезда брат Филиппа вернулся домой, и как раз вовремя. Сигер все устроил, заказал гроб, нашел место на кладбище, и теперь он будет присматривать за Шейн и Магдалией. Мы начали оформление курсовой работы, но материалов было мало и Энтера что-то отвлекало, тут и подошел к нам Сигер и сказал:

– Может, вы поможете нам сегодня, а я потом помогу вам с курсовой. Ведь с вами он провел свой последний день.

Вот так мы и начали помогать с поминками.

Глава 8. Нежданный гость

3 июня, мы стоим на кладбище. Идет слабый дождь. Было много народу, люди пришли проститься с Филиппом. Священник что-то говорил, но я прослушал всю его речь из-за Энтера. Он без конца смотрел на надгробие Филиппа, и это заставляло меня беспокоиться, особенно после моего кошмара.

– Энтер, что с тобой? – не выдержав, спросил я у него шепотом.

– Смотри на надпись! – указал он на надгробие. – Написано «брат, дядя, товарищ, отец». Он был братом Сигера, товарищем для этих людей, дядей для Шейн с Магдалией, а почему отец?

– Да ладно тебе. Мы-то знали его дня два от силы, и потом, про брата он тоже не говорил, да и тут в начале своей речи священник представил его хирургом.

– Хирург? Он же был библиотекарем!

– Потому и толкую. Просто почтим память ушедшего и вернемся к своим обязанностям.

И вправду, почему Филипп нам не говорил, что у него есть ребенок? Священник закончил речь, пришла очередь Сигера. Только он начал говорить, как вдруг застыл, выпучив глаза в нашу сторону. Заметив это, люди начали поворачиваться к нам, и их печальные взгляды сменились на напуганные.

Не успели мы с Энтером обернуться, как мимо нас с сторону гроба прошел парень. Он шел медленно, спокойно, с опущенной головой. Дождь стал лить сильнее. Он был одет в шкуры животных и в одной руке держал тот самый талисман, который выбросил в воду Филипп. К нам пришла лишь одна мысль – это Хьюхо. Все замерли в страхе, а Сигер смотрел на него гордо, словно говорил: «Молодец, что пришел». Шейн с Магдалией смотрели на него как на брата, которого не знали. Он подошел к гробу. Смотря на мертвого Филиппа, положил на его руки талисман, медленно погладил по голове и сказал: «Покойся с миром, отец, извини, что моя участь и тебе навредила». После чего он повернулся и ушел так же неожиданно, как и пришел. Когда он стал отдаляться, сквозь толпу стоящих выбежала пожилая женщина и изо всех сил попыталась догнать его. Кто-то в толпе кричал: «Стой, Мэри, не надо!», она поскользнулась, упала и тянула руку к уходящему Хьюхо, словно хотела остановить его. Вместе с ней и все мы смотрели ему в спину, пока он не растворился в дожде.

Спустя некоторое время дождь закончился, взошло солнце. Большинство людей уже разошлось, расходились и оставшиеся. Энтер все стоял и смотрел в то место, где исчез Хьюхо. К нему подошла Шейн и тоже стала смотреть на то место.

– Я слишком долго жила с Филиппом, он все рассказывал про сына. Я поначалу верила, а повзрослев, перестала. Но продолжая жить с ним, видела, что он верит в это, и решила тоже поверить. Я никогда не видела его, сегодня – впервые. Но он ушел, как и Филипп.

– Ну, если Филипп рассказывал тебе то же, что и нам, то понятно, почему он ушел, – сказал Энтер, чтобы подбодрить.

– Филипп ждал 17 июня каждый год, говорил, что в этот день его сын вернется и Орладар примет его как героя. Но надеялся, что тогда они будут вместе.

– Но сегодня 3 июня.

– Ну да, как себя я помню, Филипп ждал 17 июня, он просто не знал какого года.

– Может, этого?

– Сомневаюсь. Разве ты не видел, с каким страхом они на него смотрели? Вряд ли они примут его, и уж точно героем не назовут.

Похороны закончились. Мы с Энтером вернулись в библиотеку. Когда мы прощались с гостями, Энтер спросил у Сигера:

– А где ты был эти три года?

– Ну, тут с одним парнем кое-что случилось, четыре года назад…

– Дядя Сигер, думаю, истории одного мальчика уже хватает, – вмешалась Шейн.

– Да, ты права, к тому же это не ваша беда, а Орладара, – сказал Сигер.

День поминок старика Филиппа подошел к концу. Информации для курсовой было недостаточно. А историю с Хьюхо мы решили не вставлять в курсовую. Но несмотря на то, что узнали, увидели и услышали, мы все же остались в Орладаре докончить начатую работу.

Часть вторая: Дым на кладбище

Глава 1. Продолжая работу

1995 год, 7 июня. Я с другом Энтером все еще в Орладаре. Мы все еще собираем информацию об Орладаре. Сигер, как и обещал, помогает нам, показывает и рассказывает, находит нужные исторические книги. Но в отличие от Филиппа, Сигер не водил нас по городу, хотя этот вариант был бы лучше.

Энтер все это время говорил о том, что здорово было бы подняться в пещеру и поговорить с Хьюхо, а я ему говорил, что если бы туда можно было подняться, то Филипп уже давно сделал бы это. Энтер не из тех, кто верит во всякие сказки, но после сказки о Хьюхо, видимо, он поменял свой взгляд на выдумки, все-таки некоторые из них оказались правдой.

И все же он пошел туда, где Филипп рассказывал нам о Хьюхо. Он стоял у реки, напротив горы с пещерой, и все думал. Мне пришлось поехать за ним и привезти обратно.

– Слушай, – говорил Энтер, пока мы ехали, – ведь Филипп, когда рассказывал нам про Хьюхо, говорил, что Мэри любит Хьюхо, тогда почему она не дождалась его?

– Не знаю, нам, парням, девушек не понять, – ответил я.

– Верно! Жить с ними нельзя, а пристрелить жалко!

– Тут ты переборщил!

– Но все же странно, – продолжал Энтер. – Он говорил без презрения, а я бы на его месте ненавидел эту даму.

Вернулись в Орладар. Мы приехали к девяти часам, но библиотека была закрыта. Стучаться было без толку, все спали. Мы не стали беспокоить спящих Шейн и Магдалию, и нам пришлось переночевать в машине.

– Ну, давай спать, – сказал я.

– Прям здесь? Давай-ка припаркуемся хотя бы возле вон того парка.

– Парка? Зачем?

– Ну представь: они проснулись и увидели, что мы приехали и провели ночь в машине. Им как-то неудобно будет.

– Ну, хотя бы так, а то я уже подумал, ты романтики хочешь.

– Да пошел ты.

Мы остановились в парке. Тут Энтер выбежал из машины и разлегся на заднем сиденье со словами «Кто успел, тот и съел!»

– А я думал, что это решает хозяин машины! – воскликнул я, но напрасно.

– Да, машина твоя. Соответственно, я гость, а гостю самое лучшее, – смеялся он. – Будь проще, покажи мне свою гостеприимность.

– Да пошел ты, – сказал я, опуская свое сиденье, и при этом не мог не заметить через окно знакомое лицо. – Слушай, а это, случайно, не Сигер сидит?

Он сидел на скамейке в парке, а за его спиной была еще скамейка, где сидела старая женщина.

– Да, точно он! – сказал Энтер. – И женщину помню, по-моему, это та Мэри. – Энтер вышел из машины и крикнул: – Эй, Сигер!

Собеседники резко повернулись к нам, будто испугались.

Сигер подошел к нам, перемолвился парой слов и сел в машину. Мы поехали в библиотеку. По приезде, когда Сигер открывал дверь библиотеки, Энтер стал расспрашивать его:

– А там, в парке, что было? Решил замутить с девушкой племянника?

– Что? Нет! Она просто вышла прогуляться, как я.

– Странное совпадение, не кажется?

– Нет, не кажется! Ладно… Если ты после этого успокоишься, я скажу. Она хотела узнать кое-что, что вы не поймете.

– А если поймем?

– Это долгая история.

– А если всю ночь рассказывать?

– Расскажу завтра! А сейчас – где ваши койки вы знаете, идите спать.

В отличие от прошлого раза, дверь комнаты № 3 была открыта. Все книги в комнате были разложены по порядку.

– А помнишь, как в первый день было?

– Да, помню. И что?

– Просто тогда мне сон приснился, кошмар скорее.

– Бывает. Кошмары всех настигают, – сказал Энтер, раздеваясь и ложась на кровать. – Это же естественно, кошмары – это наши забытые страхи, – продолжал он. Потом добавил сквозь зевоту: – А во сне мы вспоминаем их. Все люди должны чего-то бояться. А еще говорят, что в первую ночь на новом месте снятся вещие сны.

Если бы он знал, что во сне я видел его мертвым, что бы он тогда сказал? И все же я не стал ему это говорить.

Слава богу, ночь была без кошмаров. Когда я проснулся, Энтер все еще спал. Вдруг в комнату вломилась Магдалия.

– Я уверена, она где-то здесь! – кричала она.

Бедная загруженная девушка постоянно что-то ищет, но увидев нас, она удивилась.

– А вы когда приехали?

– Вчера ночью.

– Ясно.

Она медленно повернулась и ушла, и понятно почему – она не ожидала нас здесь застать.

Потом пришла Шейн.

– Привет, вы что тут делаете? – спросила она.

– Мы тоже рады видеть тебя.

– А, понятно. Ладно, давайте вставайте и идите завтракать.

Глава 2. Вспоминая Филиппа

Я разбудил Энтера, и мы пошли завтракать. На кухне за столом сидел Сигер, который уже закончил есть. Напротив сидела Магдалия, уткнувшись в какую-то книгу. А Шейн вихрем готовила нам завтрак.

– Садитесь, – произнес Сигер, допивая чай. Потом поставил чашку на стол и уперся в него обоими локтями, как обычно любят сидеть старики. – Как поспали?

– Нормально, – ответил я.

– Отлично, – вслед за мной сказал Энтер.

– В следующий раз предупреждайте, когда будете гулять до поздней ночи, – сказала Шейн, все еще стоя у плиты.

– Ну, наш историк Отис любит описание дней и ночей, вот мы и решили описать ему это в курсовой, – проговорил Энтер, смотря голодными глазами в сторону Шейн, а я так и не понял, на что он смотрит – на еду или на нее.

– Отис?

– Да, наш преподаватель, – ответил я.

– И чем вы планируете продолжить? – спросил у нас Сигер, так же опираясь на локти.

– Не знаю, вам виднее… Нам-то все Филипп дал, начало и конец.

– И что уже написано? – продолжал нас допрашивать Сигер.

– Ну, изучили окрестности города, достопримечательности, сделали пометки о первых построениях, о музее, об экспонатах…

Я мог и дальше перечислять, но вмешалась Магдалия.

– А разве такие работы не надо начинать с основания города? Кто и когда его основал, при каких обстоятельствах…

Она была права. Но Филипп почему-то не рассказывал нам про это. Скорее всего, просто не успел.

– Да, но мы как-то не дошли до этого.

– Вот, сейчас. – Магдалия встала из-за стола и пошла к полке, стоящей около прихожей, откуда достала огромную энциклопедию. Вернувшись, она положила ее перед нами. – Вот, прочтите, эта книга была создана теми, кто читал записи основателей.

– О, спасибо, – радостно сказал Энтер, затем посмотрел на меня. – Бери ручку и мучай пальцы.

– Что? Почему это я должен писать? А сам что будешь делать? – возмутился я.

– Как что? Завтракать!

Эти слова насмешили Магдалию. Я обратил внимание на Сигера, который застыл в своей позе, в мыслях он ушел куда-то далеко и уже не слышал нас.

– Налетай! – сказала Шейн, ставя на стол наш завтрак.

– Спасибо огромное, уверен, очень вкусно! – сказал Энтер.

– Спасибо, приятного аппетита, – ответила девушка. – Дядя Сигер, о чем задумались?

– Да вот, прошлое вспомнил, когда брат с ума сходил. Странно все это. Все эти годы он нес всякую чушь, и – бам – рассказы о сыне оказались правдой.

– А что, вас не было, когда тут Хьюхо жил? – спросил я.

– К сожалению, редко – в перерывах между моими странствиями. Я не мыслил свою жизнь без путешествий. Мы больше общались через письма, и из них я знал о преследованиях горожан, которые называли Хьюхо чудовищем, медведем-оборотнем. Я, конечно же, не верил во всю эту чушь, но каково же было мое удивление, когда Филипп сам признал в мертвом медведе своего сына! Потом он, как начал копить эти свои книги, возиться с ними, работу забросил, закрылся ото всех, стал рассказывать о каких-то видениях, а после и вовсе стал утверждать обратное – что его сын жив и что должен вернуться. Мне было невыносимо смотреть на это, я думал, что он сошел с ума, и вновь возвращался к своим путешествиям, мы почти не виделись.

– Ну да, вы тут у нас не задерживались больше трех дней. Каждый раз, когда вы приезжали, мы знали, что скоро будем прощаться, – добавила Шейн.

– Как же я ошибался! А ведь мог больше времени провести с родным братом. Но ничего уже не вернуть, – тяжело вздохнул Сигер, потом как будто отказался грустить, встряхнул головой, резво взглянул на нас и перешел на бодрый тон: – Ну как вам книга? За сколько времени управитесь?

– Думаю, за сегодня справимся, – сказал я, пролистывая книгу.

– Не спешите возвращаться, мне нужна ваша помощь, – сказал Сигер, – этот дом старее самого Филиппа, так же как и крыша. Шейн говорила, что на прошлой неделе тут затопило.

– Хорошо, напишем, поможем, – сказал я.

– Нет. Пишите и отдыхайте, завтра начнем.

– Что ж, тем лучше.