Текст книги "Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1"

Никогда раньше Неясыть не слышал игры Прадда, никогда раньше даже не подозревал о подобных талантах своего спутника. Губная гармошка казалась сейчас дикостью – хотя, с другой стороны, что ещё делать в ожидании неизбежного боя, от которого ты не можешь уклониться и лучше, чем сейчас, подготовиться к которому ты не можешь тоже?..

Сугутор сперва было сморщился, но потом, как-то смущённо хмыкнув, полез за пазуху и выудил оттуда маленькую флейту. При виде её у Фесса глаза едва не полезли на затылок: что это ещё за бродячий оркестр?! И это наёмники, солдаты удачи? Или на службу в Академию принимали только при наличии умения играть хоть на каком-нибудь музыкальном инструменте?!

Не хватало только, чтобы к этому дуэту присоединился эльф; но тут, как нарочно, где-то за недальними деревьями глухо взвыли рога, и земля ощутимо заколебалась, не задрожала даже, а медленно поднялась и опустилась, опустилась и поднялась; вновь взвыл ледяной ветер, и Фесс невольно поднял руку, прикрывая лицо. С ветром донёсся крик, алчный и злой нечеловеческий выкрик, наподобие приказа к атаке или что-то вроде этого.

Гном и орк разом оборвали игру, вскочили на ноги. Впрочем, останься они сидеть и продолжай точно так же дудеть в свои гармонику и флейту, ничего бы не изменилось – это был не их бой и не их враг. Мечи, секиры, топоры и даже не знающие промаха эльфийские стрелы тут ничего не значили.

Фесс поспешно вскинул посох – наперевес, словно копьё. Кто покажется на сей раз? И почему безмолвствует Потаённый Камень?

Ирдис Эваллё шагнул назад раз, другой, спина его упёрлась в каменный монолит обелиска; губы эльфа искривились, они судорожно шептали сейчас что-то, что именно – Фесс разобрать не мог. Лесной стрелок то ли молился, то ли просто поминал все Силы неласковым подсердечным словом – кто знает?

И вновь – врага никто не видел. Холодный ветер завывал всё сильнее, всё злее, звёзды померкли, тучи ползли теперь по самым верхушкам деревьев, не щадя мягкого своего подбрюшья.

«Покажи же, на что ты годен», – услышал Фесс.

Кто это говорит – он в тот миг предпочитал не знать.

Потаённый Камень за спиной оставался нем и мёртв, как и положено камню.

Что-то неторопливо шагало к эльфийскому обелиску, нечто, поднятое из самых глубин этого мира, из древних ночных страхов, то, перед чем трепетали ещё сородичи Даэнура, и не то ли, из-за чего этот мир стал тем, что он есть?..

Догадка обожгла Фесса, словно удар плети.

Чудовище? Монстр, скопище клыков, челюстей, когтей и прочих смертоубийственных орудий?..

Неясыть не видел, как смертельно побелел зеленокожий Прадд, от лица орка разом отхлынула вся кровь, у Сугутора дрожали колени и постыдно лязгали зубы, Ирдис Эваллё закрыл лицо руками и прижался к Потаённому Камню, словно ещё надеялся найти тут спасение; и только Фесс остался твёрдо стоять, до рези в глазах вглядываясь в сгустившийся мрак, тщась распознать приближающегося врага. Обессиливающий страх наваливался неподъёмным давящим грузом, но страх – обычный спутник некроманта, к нему, как говорится, не привыкать, плоть слаба, она боится Смерти, она не верит собственному рассудку. Делай, что должен, волшебник, и постарайся спасти если не себя, то хоть кого-то из твоих спутников.

Во мраке среди деревьев медленно проступила высоченная, добрых двенадцати футов росту, фигура. Сумерки скрадывали детали, Фесс видел только овал лица, скрещённые на груди руки и – к его особому удивлению – широкие крылья за спиной. Сквозь неплотное тело призрака можно было разглядеть чёрные древесные стволы. Голова явившегося привидения была опущена, невидимые глаза словно бы смотрели в землю. Существо застыло недвижно шагах в тридцати от Потаённого Камня и замерших перед ним спутников Фесса.

Ни один из прочитанных чародеем трактатов по некромантии не упоминал ни о чём подобном.

Обелиск за спиной молодого некроманта стремительно леденел, замирал, точно зверь, прячущийся в глубине логова; Неясыть перестал ощущать даже заветный кристалл в его сердце.

Надо было что-то делать, бороться, драться – но руки Фесса оказались сейчас словно скованы, из головы напрочь вылетели все до единого заклятья – приближающаяся фигура внушала ужас, за ней угадывались такие муки и горе, что смертному не постичь и за десять жизней; при всей своей силе призрак сам был рабом, рабом какого-то иного заклинания, быть может, даже и не слишком сильного, но приложенного «по месту» – подобно тому как самого сильного и разъярённого зверя удержит ошейник с шипом.

Откуда пришёл он? Кем был в прошлой жизни? Кто поднял его тень из многовекового сна?..

Тот же, кто послал Дикую Охоту.

Теперь Фесс явственно ощущал это заклятье и этот след.

– И-изыди. – Язык и губы не слушались. Фесс поднял посох – рука тряслась, словно у бессильного старца. Да и само чёрное древко было мёртво, словно явившаяся из-за грани тень разом лишила оружие мага всей его мощи.

Тень неспешно плыла к ним – громадные крылья не шевелились, голова опущена, словно чудовищная сущность сама скорбела о выпавшей на её долю участи.

После многих усилий Фессу наконец удалось сплести и метнуть навстречу врагу одно из самых простых, но действенных заклинаний некромантии – «отвержения неупокоенных», волшебство, что действовало на зомби и прочих мумий не хуже, чем чеснок на вампирёныша-недоноска.

Тень не то что «не дрогнула», Фесс не ощутил даже привычного болезненного отката, отдачи от сорвавшегося заклятья. Чары рассеялись в один миг, подобно тому самому «дыму под ветром». Призрак приближался, и Неясыть впервые в этом мире ощутил, как у него подгибаются от страха ноги. Защищаться было нечем, бежать он тоже не мог.

Движения серого призрака завораживали, затягивали в бездонную пропасть не смерти, не посмертия даже, чего-то иного: не бытия и не небытия, в пропасть вечной муки, горящей памяти и бессилия, вечного балансирования над полным, всеобщим и медленным распадом – того, что не представить слабым человеческим воображением, пусть даже и воображением некроманта.

Фесс словно прирос к земле. Уповал ли он на чудо? Нет. Молил ли о пощаде неведомых богов? Просил помощи у Тьмы?

Да. Просил.

Но, как видно, слишком поздно. Она не отозвалась, хотя Неясыть не сомневался – вечная хозяйка слышит любое слово и любую мысль в пределах этого мира.

Орк и гном тоже остались стоять на месте, Прадд скрежетал зубами, Сугутор всё пытался выругаться повитиеватее, но и его губы не слушались тоже.

А вот кому внезапно изменило сердце, так это эльфу. Ирдис истошно заверещал, точно заяц под псом, и бросился наутёк, в черноту, прочь от Потаённого Камня, так жестоко обманувшего его надежду выжить.

– Стой! – нашёл в себе силы крикнуть Фесс, да только куда там.

Тень же словно бы ждала этого. От медлительности не осталось и следа, громадные крылья развернулись, встопорщились сверкнувшими под невесть откуда взявшимся лунным лучом клинками перьев; призрак одним громадным прыжком настиг бегущего эльфа и размахнулся, словно косой, своим убийственным крылом.

Словно косой, словно воин Империи Клешней там, в горящем Арвесте…

«Будь готов использовать даже нашу смерть».

Сотканные из тонкого мрака клинки играючи рассекли тело Ирдиса; Фесса словно окатило жаркой волной предсмертного ужаса и боли – эльф расставался с жизнью мучительно, куда тяжелее и страшнее, чем человек, и Силы он отдавал куда больше.

– Получай! – яростно выкрикнул Фесс, взмахнув ярко засиявшим и задрожавшим от переизбытка мощи посохом. Горело не только янтарное навершие, чёрное древко светилось тоже – блёкло-оранжевым. Руку невыносимо жгло, но сейчас Фесс был даже рад этой боли – ему, как никогда, хотелось рукопашной. Да, он потерял своё умение, но в эти мгновения он жаждал одного – сразить эту тварь. Пусть даже и умереть, если понадобится, самому.

Земля всколыхнулась, ветер чуть не сбил некроманта с ног, гулко отозвались текущие в недрах подземные воды, взъярился тот невидимый огонь, который обычные люди называют «бешенством» и «жаждой крови». Это была уже не просто обычная некромантия, скорее – соединённая сила всех четырёх стихий, заключённая в оболочку подчиняющегося волшебнику праха.

На миг вокруг серой тени словно б возник целый мир – Огонь, Вода, Земля и Воздух, все вместе, все едины и скованы, как и положено, Смертью в одно целое. Голубое, алое, чёрное и белое смешались, сеть молний оплела крылатого призрака, твердь под его ногами стала расступаться, он проваливался, уходил из Эвиала; Фесс никогда б не смог справиться с тенью в открытом бою – но против такого заклятья вожак Дикой Охоты не имел защиты.

На показавшееся Фессу бесконечным мгновение призрак задержался, завис на самой грани реальности этого мира; он не защищался – оно и понятно, заклинание Фесса умертвило вокруг серой тени саму плоть Эвиала, и теперь мир, словно громадное живое существо, отторгал от себя мёртвую ткань.

Пока ещё у Эвиала хватало для этого сил – подобно тому, как и человек в молодости справляется с болезнью безо всяких лекарств.

Голова призрака поднялась – впервые за всё время схватки, и Фесс с внезапной дрожью увидел молодое человеческое лицо. Не гротескную маску ходячего страха – именно лицо, полное той тоски, какую никогда не постичь смертному – до того мига, пока сам не переступил рокового порога.

Казалось, призрак что-то хочет сказать, но тут плоть Эвиала сомкнулась над его головой, точно вода над тонущим.

Фесс бессильно уронил руки. Он сам не мог понять, как ему удалось это заклинание. Исторжение из мира – не шутка, за всю историю Эвиала Чёрные маги пускали его в ход считанное число раз – последствия попадали во все летописи, становились причиной войн и кровавых распрей, чумы и бедствий, нашествий и прочего, прочего, прочего…

Сейчас такое колдовство удалось и ему. Правда, как обычно случалось после предельного напряжения, Фесс оказался совершенно беззащитен; как выразился бы староста Зеленух, «ты сейчас и котёнка не зачаруешь». В тот раз староста ошибся – Неясыть таки заставил обитателей деревни принять медные гроши за полновесные золотые цехины; сейчас же эти слова оказались бы полностью справедливы.

Неясыть тяжело упал на одно колено. Окажись у Дикой Охоты хоть что-то в запасе…

Но нет, лес умолк, ветры стихли – словно отдавая последнюю дань уважения погибшему Ирдису.

Эльфу, которому некромант дал Слово.

Гном опомнился, ошалело затряс головой, словно желая убедиться, что она по-прежнему присутствует у него на плечах.

– М-мэтр, вы как?

– Я в порядке, – слабым голосом отозвался Фесс. Очень хотелось упасть ничком – силы он отдал все, без остатка. Можно было только удивляться, что ему вообще удалось такое – после всего случившегося в последние дни. Был ведь момент во время пути, когда он тоже думал – всё, больше не смогу сделать ни шагу. Однако же делал. И ещё, и ещё, и ещё.

Прадд время на разговоры тратить не стал – рысью побежал к неподвижному телу Эваллё. Нагнулся – и тотчас же выпрямился. Медленно и торжественно поднял секиру, отдавая погибшему последний салют – вещь небывалая для орка. К тому же Ирдис ведь побежал, он показал врагу спину – то есть, с точки зрения тех же орков, покрыл себя вечным и несмываемым позором.

– Он спас всех нас, – негромко сказал Прадд, по-прежнему глядя на мёртвого, когда Фесс и Сугутор наконец подошли к нему.

Гном потащил с головы шапку.

– Лёгкого тебе пути через Неувядающий лес, – услышал Фесс шёпот своего низкорослого спутника. – Прямой тропы и зелёных весенних листьев.

– Он хотел увести тень от нас, – повторил Прадд, осторожно кладя узкую и тонкую ладонь Ирдиса на его лук: кто знает, может, пригодится и на дороге к эльфийским зачарованным пущам посмертия?..

– Я дал ему Слово, – в тон орку откликнулся Фесс. – Прости меня, если можешь, Ирдис. Я не смог защитить тебя. Дикая Охота на сей раз взяла верх, но я клянусь тебе нерушимой клятвой той ночи, в которой кроются корни моих сил, – я отыщу того, кто пустил по твоему следу эту проклятую Нечисть. Слышишь?! – Голос Фесса крепчал. – Отыщу, и тогда он узнает, что такое пытки некромантов!

«Я слышала тебя», – вновь прозвучало в ушах Фесса, и он поспешно зажал их ладонями, словно бы это могло помочь!..

– Похоронить надо, – тяжело вздохнул наконец Прадд. – Суги, ты не знаешь…

– Не называй меня Суги! – вяло, больше для порядка огрызнулся гном. – Нет, зелень пузатая, не знаю. У эльфов свои обряды, они меня в них не посвящали. Даже когда вместе с ними я в Мекамп ходил, они своих всегда сами хоронили, нас, остальных, просто отгоняли.

– Оставим его тут, у Потаённого Камня, – предложил Фесс. – Дождёмся утра, тело я зачарую, чтоб никакая ворона…

– И то верно, – дружно согласились Прадд с гномом.

* * *

Ночь прошла без всяких происшествий. С Дикой Охотой, если только эту Нечисть можно было так называть, они покончили. Явившийся призрак навсегда был изгнан из этого мира; оставалось только отдать последний долг погибшему, и можно было идти искать других хозяев угрюмого волшебного леса. Фесс и в самом деле рассчитывал остаться тут на какое-то время – пока не восстановит силы.

О том, кто обращался к нему и что значат эти слова, он думать себе запрещал.

Однако утро – не по-осеннему тёплое, хотя и бессолнечное – принесло новые вести.

Лучи света едва-едва пробились сквозь плотные серые облака, как невдалеке за деревьями Фесс услыхал негромкую и печальную песнь звонкого рога.

– Эльфы! – вскочил на ноги Сугутор. – И где ж это они, паршивцы, прятались всё это время, скажите вы мне на милость?

– Привести себя в порядок! – скомандовал Фесс. – И не надо держать наперевес секиру, Прадд. Мы ведь просим здесь убежища.

– Мэтр дело говорит, – поддакнул Сугутор. Сам гном поспешно спрятал оружие. – Гордые они ведь тут, ох, какие гордые, могут и не понять или понять неправильно. Утыкают стрелами только так, за милую душу, а потом уж разбираться станут.

Орк нехотя повиновался. Правда, клыки его остались вызывающе торчать наружу.

– Чего зубы-то на просушку вывесил? – буркнул гном. – Смотри, как бы не пообламывали.

– Сперва пусть мне шею сломают, тогда только и до клыков доберутся! – возмутился орк. Для его сородичей клыки были и оставались предметом гордости.

– Хватит вам! – оборвал своих вечно препирающихся спутников Фесс. – Вот они. Уже совсем рядом.

Печальный рог запел вновь, на сей раз совсем уже близко. Над чёрной землёй быстро сгущался туман, весь жемчужно-серебристый, словно бы светящийся изнутри; в небе медленно разливалось зеленоватое зарево. Стали видны окружающие поляну деревья, и – о чудо! – они и в самом деле оказались «небеса подпирающими», вершины поднимались высоко-высоко, теряясь в травянистого цвета облаках. Пышные кроны сливались, ветви переплетались, образуя там, наверху, настоящие дороги и тропы. В обхвате эти стволы никак не уступали крепостным башням – спрашивается, когда Фесса обманывали его глаза: сейчас или всё время пути через эльфийский лес?! Нарн изменился, изменился и впрямь по волшебству, словно рог лесных стрелков в один миг заставил сбросить маскарадный костюм – или ж надеть его, кто знает?..

Там, где совсем недавно тянулся зловещий, тьмой залитый овраг, теперь пролегала широкая просека, настоящая дорога. В мягкой изумрудной полутьме мелодично позвякивали колокольцы, над землёй плыли неяркие огоньки, словно факелы в руках идущих. Рог пропел в третий раз, и пелена с глаз Фесса спала окончательно.

К ним приближалась великолепная кавалькада, плавным шагом шли невиданные звери, напоминавшие львов, только гораздо крупнее – с самую большую лошадь. Громадные лапы бесшумно ступали по покрытой опавшими листьями земле, пасти оскалены, белые гривы встопорщены, словно шерсть у разъярённых котов.

Верхом на львах ехали всадники в чёрном и зелёном, гордо неся великолепные копны волос, ничем не уступавшие львиным гривам. Эльфы Нарна совершенно не походили на тех, кого Фесс привык встречать в своей Академии; по крайней мере, ничего похожего на подобные причёски он не видел. Шевелюры доходили до середины спины, а объёмом могли поспорить с копной сена.

Впереди кавалькады бок о бок ехали двое – всадник и всадница, оба с тонкими серебряными цепочками в волосах. Фесс заметил, что никто из них не держал на виду оружия.

– Что ж это получается, – пробормотал Сугутор, – они всё это время где-то рядом были? Смотрели, значит, как мы с энтой Дикой Охотой управимся?!

– Молчи! – коротко пихнул его в бок Прадд.

Всадники спешились. Примерно дюжина других эльфов осталась сзади, не покидая сёдел. Белые львы глухо рычали, мотали головами, шумно, словно напоказ, принюхивались – верно, запах незнакомцев им не слишком нравился. Особенно плотоядно они косились на Прадда, так что орк даже заскрежетал зубами и потянулся к секире; теперь уже настала очередь Сугутора утихомиривать спутника.

Фесс шагнул вперёд, демонстративно опираясь на посох, поклонился. Поношенный, перепачканный грязью плащ волшебника распахнулся, взорам эльфов открылся висящий на поясе некроманта Меч – тот самый, так странно выменянный в придорожной кузнице, на клинке которого запечатлены были неведомые руны. Наследство неизвестного рыцаря-охотника за нечистью (кстати, Даэнур никогда не упоминал о таковых!), казалось, прямо-таки приковало к себе взгляды эльфийки; её спутник, напротив, смотрел Фессу в глаза – спокойно, серьёзно и с некоторым уважением; но в глубине взгляд лесного воителя был холоден, как вечная полярная ночь на Северном Клыке.

– Приветствую, о высокочтимый, – первым, как и положено гостю, произнёс Фесс. – Мы изгнанники, ищем убежища. Мы…

– Я знаю, – сказал эльф. Голос у него оказался неожиданно высоким, почти что женским. – Стража известила меня о вашем появлении, как только вы спустились с Железного Хребта. Я знаю о тебе всё, некромант, и о тебе, зеленокожий, и о тебе, Сугутор-наёмник. И о судьбе Арвеста мне тоже всё известно, как известно и о том, что Наследство Салладорца после стольких лет бездействия наконец-то пробудилось к жизни, на горе всем жившим и живущим. И что жизнь в него вдохнула ваша спутница! – голос эльфа зазвенел. – И потому…

– Нам не будет места в Нарне? – встрял Сугутор. Ноздри его гневно раздувались, брови сошлись над переносицей.

– Я этого не сказал, – покачал головой эльф. – Ты, Сугутор, как известно, давно уже собственной кровью оплатил право тут находиться, – неужели ты думаешь, что мы, эльфы Нарна, вот так просто сделаемся клятвопреступниками?! Но об этом мы поговорим позже. Айлин, что ты скажешь? – предводитель повернулся к своей спутнице.

Всадница долго молчала, переводя взгляд с одного спутника Фесса на другого. Некоторое время она пристально смотрела на разрубленное мёртвое тело Эваллё; губы её при этом сжались в тонкую белую ниточку.

– Они могут остаться, – низким грудным голосом наконец сказала Айлин. – Все, кроме него, – изящная рука с унизанным браслетами запястьем вытянулась в сторону Фесса. – На нём – печать Тьмы. Он её избранник, её орудие и её оружие, о чём он сам, быть может, ещё не догадывается. Эваллё не погиб бы, если б не он.

Рука упала на белую львиную гриву, и зверь немедленно оскалил жуткие клычищи длиной в ладонь взрослого человека.

– Ты слышал слова Айлин? – обратился к Фессу эльф-предводитель. – Твои спутники могут остаться. Они получат все права, убежище, пищу, кров и достойное их мечей дело. Но ты должен покинуть Нарн. Несмотря на то что у нас нашлось бы для тебя работы более чем достаточно и ты ни в чём не знал бы нужды. – В голосе эльфа звучало искреннее сожаление. – Неупокоенных хватает и на наших границах, живущие под нашей защитой жестоко страдают от их набегов. Вторжение Дикой Охоты – тому прямое подтверждение. Но то, что стоит у тебя за спиной… мы не можем позволить твоей силе пребывать в Нарне. Тревоги и беды, что идут по твоим следам, намного страшнее тех, с которыми ты можешь помочь нам справиться.

Фесс криво усмехнулся. Всё понятно. Они все обезумели в этом мире – и эльфы, и люди, и гномы. Те, кого он спасал, теперь гонят его, и в их глазах – ужас, ими самими придуманный; и кто знает, до каких глубин страха добралось их воображение?

Он хотел бы о многом спросить своих визави, застывших на спинах белых львов: о крылатой тени, погубившей Эваллё, о самой Дикой Охоте. Казалось, эльфы сами только и ждали его вопросов – но не для того ли, чтобы ответить ещё одним высокопарным рассуждением на тему Великой Тьмы?

И Фесс не сказал ничего. Боевое возбуждение спадало, подступали усталость и голод; он вспомнил, что их заплечные мешки пусты и он просто может далеко не уйти – ничего живого и съедобного на их пути через Нарн не встретилось вообще; однако, несмотря ни на что, он молчал.

Помалкивали и его спутники – понимая, что сейчас не время для патетических возгласов и клятв верности.

– Не надо их удерживать, – словно бы заглянула в его мысли Айлин. – Хороший хозяин не забывает сытно кормить своих слуг и вовремя платить им жалованье. А ты?

Фесс нахмурился – да, работа в Арвесте не принесла ему ничего, золото магистрата так и осталось в городской казне, чтобы сгинуть в неведомых безднах Наследства Салладорца.

– Они могут остаться, – повторила эльфийка. – Это будет мудро с их стороны. Не заставляй их в один прекрасный день повернуть оружие против тебя самого, как только они окончательно разберутся, кто ты такой.

– Мы пойдём с милордом мэтром, с разрешения прекрасной госпожи или ж без оного, – негромко произнёс Прадд, кладя могучую лапищу на плечо гнома – тот, похоже, как раз и собирался не к месту разразиться негодующими криками.

– Мне-то всё равно, как ты понимаешь, орк, – эльфийка слегка пожала плечами. – Мне нет до тебя никакого дела. Собственно говоря, мне нет дела ни до кого из вас, но некромант был бы полезен делу Нарна, и мы позволили б вам остаться, но «Анналы Тьмы»…

Фесс едва успел прикусить себе язык. Не следовало сейчас вступать в спор и излагать услышанное в своё время от Даэнура – что «Анналы Тьмы» на самом деле не более чем искусная подделка.

– Хорошо, я уйду, – вместо этого сказал он. – Уйду немедленно. Надеюсь, вы извините меня за то, что я не могу покинуть пределы вашего леса в один момент.

– Не стоит давать волю обидам, – покачал головой эльф-предводитель. – Я должен думать о мире и покое для тех, кто доверил мне власть, – а ты сейчас прямая угроза Нарну. Как и ты, я руководствуюсь принципом меньшего зла, вот и всё. Некромант же Неясыть – не враг. Тебе дадут провианта на дорогу, если хочешь, возьми золото – у нас достаточно имперских монет. Мы ничего не имеем против мага, практикующего честную некромантию, мы готовы всячески помочь ему – но не апостолу Смерти. Горячие головы, не скрою, предлагали немедленно лишить тебя жизни, но мы с Айлин ещё не настолько глупы, чтобы убивать некроманта в наших собственных лесах. Поэтому уходи, Неясыть, уходи невозбранно, и мой тебе совет: пока не поздно, доберись до Небесной Пяты.

– Небесная Пята? – Фесс поднял брови. Название ему ни о чём не говорило.

– Примерный перевод на общеимперский нашего названия Пика Судеб, – пояснил эльф.

Глаза Фесса сузились. Это имя он, разумеется, знал. Более того – оно было на его карте. Помеченное значком как «центр» наибольшей действенности заклятий против всякого рода Нежити.

– Пик Судеб! Благодарю покорно! Вот уж куда не полез бы ни за какие деньги! – пробурчал Сугутор за спиной Фесса.

Уместнее всего было б спросить сейчас эльфа: а что же там такое? И, похоже, хозяева Нарна ждали именно такого вопроса; однако молодой волшебник вместо этого обратился к своим спутникам:

– Убежища для меня тут не предвидится. Значит, снова в дорогу, скорее всего к Эгесту. Хочет ли кто-то из вас пойти со мной или предпочтёте остаться в Нарне?

Вопрос отдавал дурным балаганом с его гротескно преувеличенными страстями, но не сказать этих слов сейчас Фесс просто не имел права.

– Как можно, мэтр? – возмущённо зашипел Сугутор. – Никогда я ещё слову данному не изменял! С вами пойду, мэтр, куда угодно, хоть на Пик Судеб, хоть в сам Волшебный Двор, к Мегане – на блины!..

– Ну и я, само собой, тут не останусь. – Прадд явил во всей красе свои клыки.

Предводитель и Айлин вновь переглянулись. Никто не произнёс ни звука, не сделал ни единого жеста, однако же беззвучный приказ прозвучал: из задних рядов по цепочке передали три увесистых мешка.

– Мы не можем позволить тебе остаться в Нарне, маг Неясыть, но это не значит, что отказываем в поддержке преследуемому Инквизицией, – проронила Айлин. – Возьмите вот это. Это не подаяние, не подачка, не милостыня – это помощь человеку по имени Неясыть и тем, кто с ним, пока он, Неясыть, ещё остаётся человеком. В Эгесте грамотный некромант не будет иметь недостатка в работе, и всё-таки…

– Спасибо, спасибо, спасибо, премного благодарен вашей милости, не извольте беспокоиться, – опередив растерявшегося на миг Фесса, скороговоркой затараторил Сугутор, мгновенно оказавшись подле мешков, с неожиданной для его комплекции быстротой и ловкостью забросил все три себе за спину, причём даже не сбив дыхание. – Помогай, Прадд, чего зенки расщеперил? Думаешь, я поднял, так и дальше всё сам понесу?

Фесс не стал препятствовать. По-прежнему не произнося ни слова, он коротко кивнул предводителю и Айлин, повернулся и размашисто зашагал прочь, демонстративно опираясь на свой посох при каждом движении. Тьма вокруг отступала, медленно и робко, но по сторонам всё же разгорались эльфийские огоньки-светочи.

Тяжело нагруженные эльфийскими дарами гном и орк дружно топали следом.

Фесс твёрдо знал, куда ему идти дальше – в Эгест, по следу Дикой Охоты. Неисполненное Слово некроманта должно быть отомщено.