Электронная библиотека » Ника Сафронова » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Соло на троих"


  • Текст добавлен: 26 мая 2022, 18:37


Автор книги: Ника Сафронова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

И вот тут-то я увидела Лихоборского. Потому что едва не впечаталась носом в его грудь. Он поймал меня за локти в последний момент. Несколько секунд мы ошарашенно смотрели друг на друга. Потом он спросил:

– Резвитесь, Оксана?

– Так… разминаю стопы.

Он понимающе покивал. Отпустил мои руки. Я чувствовала, как колотится сердце. Особенно когда до меня долетал терпкий и одновременно теплый запах его парфюма.

– Как прошла встреча? – обратился он уже к Ирке, только что спустившейся.

– Как по маслу, – она победоносно потрясла перед его носом папкой с материалами.

– Ну и отлично. Когда ждать первых результатов?

– Мы с Артемом договорились на послезавтра. Мы предоставим медиаплан. И если вы его утвердите, подпишем контракт.

– Да, вполне… Кто займется рапсодией? Вы, Оксана?

– У нас коллективное творчество. Просвещенные лица зовут нас «Могучая кучка».

Лихоборский улыбнулся в кулак, а потом со вздохом сказал:

– Что ж, прекрасные представительницы Могучей кучки, рад был с вами повидаться. Надеюсь, скоро увидимся снова. А сегодня, увы, совсем не располагаю временем. Надо готовиться к корпоративному вечеру.

– У вашей компании какой-то юбилей? – предположила я.

На самом деле я всего лишь пыталась продлить минуты общения.

– Да, компании десять лет. Но у мужской ее части будет особый повод напиться.

– Ой да, точно! – воскликнула Ирка. – Сегодня же двадцать третье февраля!

– Елки-палки! – огорчилась я. – А я еще отцу подарок не купила!

– Не волнуйтесь, – Лихоборский успокоительно тронул меня за плечо, – у вас еще целых три дня впереди.

– А, ну да. Сегодня же только 20-е. Что ты меня путаешь вечно? – напустилась я на Ирку. – То, блин, улица Дружбы. То число не пойми какое…

Чижова разразилась смехом. Смеялась она всегда одинаково – до слез и до колик. От этого всегда хваталась за живот и сгибалась в три погибели. На сей раз, правда, еще для чего-то уцепилась за рукав Лихоборского.

– Что привело ее в такой восторг? – изумился он, аккуратно отцепляя от пиджака Иркины пальцы и беря их в ладонь.

– Наверное, вспоминает, как мы полтора часа искали здесь улицу Дружбы.

Всеволод подумал.

– В этих краях нет такой улицы, – уверенно сообщил он.

– Да, мы теперь и сами это знаем.

Отсмеявшись, Ирка неожиданно стала игривой. Она легонечко боднула Лихоборского в плечо.

– Я вас не слишком напугала, Всеволод?

– Помилуйте, Ирочка! Как можно?

– Ладно, пошли, Чижова! Человеку делами надо заниматься, – сердито молвила я.

И тут же поймала на себе благодарный взгляд Лихоборского.

Приложив руку к груди, он сказал извиняющимся тоном:

– Ирочка! Это чистая правда!

– Хорошо! Тогда до послезавтра, – откланялась Ирка.

– Да, до послезавтра!

– До свидания, Всеволод!

– Счастливо, Оксана!

Мы стали спускаться дальше. Лихоборский побежал наверх. Но вдруг окликнул нас снова:

– Оксана! Ирина! Погодите минутку!

Он быстро вернулся.

– Слушайте! Я почему-то раньше не сообразил. Не хотите прийти на наш корпоративный вечер? Вы же теперь вроде как тоже в команде.

– Почему бы нет? – в один голос ответили мы.

– Тогда вот что. Я сейчас с курьером буду рассылать приглашения нашим дилерам. Попрошу написать и на вас. Где вы сидите?

– Рождественка, 21. Там тоже нужно будет позвонить с вахты. Кто-нибудь обязательно выйдет.

– Отлично. Только я вас очень попрошу, постарайтесь прийти не полным составом… «Странно! – подумала я. – Почему он не хочет видеть Полину? Что она ему сделала?»

Заметив растерянность на моем лице, Лихоборский стал оправдываться:

– Просто возможности помещения ограничены. Поэтому мы стараемся приглашать от каждой фирмы не более пяти человек.

Ах, так вот в чем дело! Показатель стабильности! Он – наивный чукотский юноша – думает, что в нашем штате человек девяносто работает!

– Конечно, конечно! Не волнуйтесь, Всеволод. Мы придем втроем. Это логично. Остальных ни вы не знаете, ни они вас.

Выйдя на улицу, мы с Иркой долго ржали.

– Может, все-таки нагрянем полным составом? – захлебывалась Чижова.

– Предлагаю для полноты прихватить Карла Борисовича, – острила я.

У метро меня перехватил звонок Поли.

– Оксана, где вы? Сижу в офисе с десяти утра. Ни тебя, ни Ирины.

– Мы были на встрече с менеджером Лихоборского. Уже едем обратно. Ты пока влезь в Интернет, пособирай информацию о том, как проводятся презентации и выставки, ладно?

– А самого Всеволода не видели? – как бы невзначай спросила Полина.

– Нет, – соврала я, зачем ее было расстраивать… – Но нас пригласили на корпоративную вечеринку в пятницу.

– Правда?

– Угу. Давай, рой информацию. Мы скоро будем!

Когда мы, накупив разной снеди, заявились в офис, Полина уже что-то усердно распечатывала.

– Кое-что есть, девчонки! – радостно сообщила она.

Мы сложили покупки на подоконник. Разделись. Я врубила чайник. Пока вода закипала, мы устроились вокруг распечаток и принялись их изучать. Полина при нас подчеркивала привлекшие ее внимание места.

– Это все хорошо, – сказала Ирка после всего. – Для полноты картины высосать что-нибудь можно. Но нужна изюминка.

– Это точно, – подтвердила я. – Темушка весь извелся со своим «интересным ходом». Почище, чем с воблерами.

– Кто такой Темушка? – не поняла Поля.

– Менеджер Лихоборского.

Мы стали ломать голову над изюминкой. Полина, не принимающая участия в творческих изысканиях, заварила нам кофе. Себе – зеленого чая. Распаковала и нарезала колбасы, заправила майонезом салаты.

– Давайте, девчонки, позавтракаем. А потом, глядишь, легче пойдет.

Пока мы ели, Ирка рассказывала нам про своего очередного любовника:

– Девки, он такой странный! У него такие извращенные сексуальные игры!

– Он тебя что, кнутом бьет? Как лошадь? – я стала отфыркиваться и бить мыском туфли о пол, как если бы это было копыто.

– Дура ты!.. Он привязывает мои руки к изголовью кровати и начинает меня возбуждать, – Ирка мечтательно заулыбалась. – То лед на живот положит. То воском капнет. То перышком по телу водит.

– Господи! Да он просто «Девять с половиной недель» насмотрелся! Плагиатчик проклятый!

Поля сидела с открытым ртом. Потом спросила у Ирки:

– А тебе приятно? Ты не стесняешься своей наготы?

Ирка ошарашенно замолчала. Ее онемение длилось примерно минуту. Затем она перегнулась через стол и заглянула Полине в лицо.

– Слушай, Поля, ты когда трахалась последний раз? – напрямки спросила она.

Я истерично почесала нос. Только бы Полина не бабахнула, что такое трахаться.

К моему облегчению, в дверь нашего офиса постучали. А еще через секунду в нее вошли двое.

Мужчина явно попадал под мое определение «гражданчик». Куцее совдэповское пальтишко с каракулевым воротником. Кепи той же выделки. Мягкие войлочные сапожки «прощай, молодость». В руках мужчина держал потрясающий своими размерами чемодан.

При мужчине была дама. Эта относилась к категории «моя хорошенькая». Хотя, пожалуй, ее я назвала бы «самая моя хорошенькая». Стрелки прелестницы не заканчивались даже на висках. А волосы дерзко-синего цвета впитали столько лака и подверглись такому начесу, что их обладательница едва не застряла в дверях.

– Здравствуйте, – робко сказал гражданчик. – Мы правильно попали? Это же «Продюсерский центр Ирины Чижовой»?

– Да, – отозвалась Ирка. – А что вы хотели?

Тут инициативу перехватила хорошенькая.

– Мы – представители новгородской фирмы «Гусь нехрустальный». Производим сувенирную продукцию из стекла.

И, прежде чем мы успели замахать на них руками, она кивнула гражданчику. Он с готовностью распахнул чемодан и, сдвинув наш завтрак, стал выставлять на стол всякую стеклянную всячину.

– Смотрите сюда! – хорошенькая бережно взяла в руки модель старинного автомобиля. – Это мы изготовили к юбилею самого старого в России автокомбината.

Через прозрачную крышу мы увидели точно воспроизведенный машинный салон: с рулем, сиденьями, приборной доской и даже с переключателем скоростей.

– Это все тонкая ручная работа. Нанесение лазером, – похвасталась хорошенькая. – Мы первые, кто стал применять эту технологию в рекламных целях.

– Очень рады за вас, – сказала я. – Что мы можем для вас сделать?

– Эту коробку сока мы сделали специально для презентации нового сорта, – хорошенькая, поставив меня в «игнор», стала демонстрировать Ирке и Поле. – Смотрите, вот здесь логотип фирмы-производителя, а вверху как бы плавают фрукты.

– Мы должны это купить? – не унималась я.

Эти двое почему-то заставляли меня вспоминать «немых» из Макдоналдса. Те точно так же выкладывали перед тобой, пока ты ешь, какие-нибудь побрякушки. К ним прилагался обязательный текст: мол, пожертвования уйдут в голодающий Гондурас. Лично мне совесть никогда не позволяла отказать ущербному человеку.

– Что вы? – тихим голосом стал успокаивать меня гражданчик. – Не надо ничего покупать. Мы просто хотим предложить сотрудничество. Вы же – рекламное агентство. Значит, сувенирная продукция вам нужна.

– Зачем она нам? – искренне не понимала я.

– Ну как же…

Гражданчик принялся объяснять, за каким лядом все это нам может понадобиться.

Ближе к обеду мы с гражданчиком, а Ирка и Поля с хорошенькой пришли к консенсусу. Если что, мы будем сигнализировать в Новгород.

– Слушайте, девчонки! – воскликнула Полина, когда непрошеные визитеры, наконец, удалились. – А может, это знак? Вы думали над изюминкой. Вот вам и решение!

– Я уже думала об этом, – созналась я. – Сначала я приняла их за пришельцев. А уже потом – за посланцев судьбы.

– А что в этих стеклах оригинального? – удивилась Ирка.

– В стеклах – ничего. А вот в самой идее что-то есть, – задумчиво произнесла я. – Например, если изготовить к выставке фигуру человека. В полный рост, как в учебнике анатомии. А лазером нанести развивающуюся внутри него раковую опухоль. Все ужаснутся. И станут нарасхват покупать новый препарат Лихоборского.

– Твой цинизм, Оксана, не знает границ, – фыркнула Поля.

– Нет, а это неплохо. – Ирка, размышляя, стала покусывать ноготь. Потом в глазах ее вспыхнул огонек первооткрывателя. – Слушайте, девки, вот какая пришла идея!

Глава 5. Звериное логово

Домой я вернулась ближе к полуночи. Обычно в это время все уже спали. Но в этот раз мама сидела на кухне и читала.

– Ты чего не спишь? – шепотом крикнула я из прихожей.

У меня заклинило молнию на сапоге, и я прыгала на одной ноге возле вешалки.

– Хотела поговорить с тобой, – мама вышла меня встречать.

Она уже была без косметики. На носу непривычно сидели очки. Из-под байкового халата выглядывал краешек ночной рубашки.

– О чем?

Справившись с молнией, я аккуратно поставила сапоги. Влезла в тапочки.

– Ну давай, переодевайся, мой руки и приходи на кухню. Я тебе хоть чаю налью. Опять, небось, целый день ничего не ела?

– Почему? Ела.

– Ой, да ладно. Знаю я, как ты ешь…

Я пошла к себе в комнату. Перво-наперво избавилась от надоевшего за день свитера. От него чесалось все тело. Переоделась в халат и сразу разобрала себе постель, с удовольствием представив, как сейчас напьюсь горячего чаю с малиной и залезу под одеяло.

Мама уже положила в розетку варенье и поставила дымящуюся чашку на стол.

– Садись, Дунюшка.

Она с детства звала меня так, только когда бывала нежна. Если же я делала что-то не то, обзывала Дунькой, да еще с трудоднями.

– Что-то случилось? – спросила я, дуя в черный кипяток.

– Астах помер, – грустно сказала мама. – Сегодня председательша приходила. Говорила, что нашли его голым в лесу. Замерз.

– Да ты что! – ахнула я. – А как же так получилось?

– Не знает никто. Но Вера Леонидовна предполагает, что его же собутыльники его и раздели. Он же выпивал…

Вера Леонидовна – она же председатель нашего кооперативного дома – ничего никогда просто так не предполагала. Ее муж был полковником милиции и работал в нашем отделении. Скорее всего, информация была проверенной, но тайной.

– Слушай, жалко как мужика-то! Когда это случилось?

– Говорят, еще позавчера вечером.

Мама вздохнула. Сняла и протерла уголком халата очки. Убрала их в чехольчик.

– Но самое главное-то я тебе не сказала, – продолжала она. – Он же все-таки оформил на нас завещание.

Я поперхнулась чаем.

– Что, серьезно?

– Ну да. Вот мы с отцом сегодня прикидывали, прикидывали. Наверное, Павлик эту квартиру займет? – мама виновато посмотрела на меня.

– Ну а кто ж еще? – я пожала плечами. – Ясен пень, Павлик. Он же у нас семейный. Да и ребенок у них скоро будет.

– Так вот, в том-то все и дело, – кивнула мама. – Ну а ты с нами останешься. Что тебе, плохо, что ли? И комнату они тебе освободят.

Конечно, мне было неплохо с родителями. Но почему-то в этот момент так остро захотелось отдельной жилплощади.

Хочешь, музыку врубай на полную, хочешь, в ванной по два часа сиди.

Нет, если провернем заказ, обязательно начну снимать себе квартиру!

– Ну ладно, допивай чай и ложись, – сказала мама. – Я тоже пойду. Завтра у нас тяжелый день. Председательша вызовет слесаря. Будем взламывать дверь, описывать имущество. Да и похороны отец решил на себя взять. Надо ж отблагодарить человека. Пусть хоть так.

– Погоди, а по закону разве не должно пройти сколько-то времени, прежде чем завещание вступит в силу?

– Да, наверное, должно. Но там у Астаха то ли трубу прорвало, то ли еще что-то. Соседей снизу заливает. Так что дверь вскрывать в любом случае.

– А-а, понятно. Ладно, мамуль, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Мама ушла. А я стала думать об Астахе.

Надо же, какая кошмарная смерть! Да и жизнь не лучше была. Жена бросила лет тридцать назад. С дочкой общаться не разрешала. Так всю жизнь один. Работы приличной найти не мог. Художники никому не нужны. Особенно средней руки. Изредка, конечно, рисовал кому-то «под заказ». Но чаще так – для себя.

Я даже всплакнула. Жаль мне было Астаха. Искренне жаль.

Чтобы хоть как-то утешиться, я достала из сумки приглашение на вечеринку к Лихоборскому. Белая матовая открытка. Рифленый вензель с логотипом компании. На обороте написано: «Продюсерский центр Ирины Чижовой. Приглашение на 3 лица». Дальше уже напечатано: «Уважаемые господа! Приглашаем вас отпраздновать вместе с нами юбилей нашей фирмы. Мероприятие состоится 23 февраля в ресторане „Славянский“. Начало в 19.00». И подпись Лихоборского. Похожая на вдетые друг в друга олимпийские кольца.

Я убрала открытку обратно и легла спать.

Ночью мне на нервной почве приснился Астах. Какой-то жуткий изматывающий сон, от которого я проснулась. Мне свело ноги, крутило так, что я не могла пошевелить пальцами. Потом отпустило. Я заметила, что подушка вся мокрая и вряд ли от слез. Волосы слиплись, тело пылало. У меня явно была высокая температура.

Я слезла с дивана и пошла искать градусник. Голова кружилась. Хотелось пить. Я пригубила стакан воды – и меня тут же затошнило.

Блин, что за черт? Грипп, что ли?

Порывшись в аптечке, я достала термометр. Сунула его себе подмышку и с сиротским видом уселась на кухонном уголке. Ждать. Часы показывали четыре утра.

Когда я взглянула на ртутный столбик, мне совсем поплошало. 40,2! Я стала припоминать, не звал ли меня во сне Астах. Вроде бы нет, не звал. Но я все равно испугалась. Приняла жаропонижающую таблетку.

Потом еще долго ворочалась, никак не могла уснуть.

Утром, когда я проснулась, на кухне уже вовсю дискутировали. Через неплотно прикрытую дверь мне было слышно, как председательша наставляет отца. Что-то там нужно было забрать в БТИ, что-то отослать в исполком…

Дверь потихоньку открылась. В комнату заглянула мама.

– Ксюш, ты что, заболела?

Откуда она узнала? Наверное, я забыла убрать на место коробку с таблетками.

– Да так, прихворнула немного. А сколько сейчас времени?

– Двенадцать почти.

– Двенадцать?! – подскочила я. Ни фига себе я провалилась!

Я хотела тут же встать. Но по телу поползла предательская слабость.

– Мамусь, притащи, пожалуйста, мой мобильник. Он у меня в сумке, – попросила я.

Мама принесла мне мой телефон. На нем было три непринятых вызова: два от Ирки, третий не определился.

Я перезвонила Чижовой.

– Оксанка, ты где? – вместо приветствия выкрикнула она.

– Дома, болею.

– Да ты что? Нашла время! Мы с Балагурой уже почти подбили медиаплан.

– Ну молодцы, занимайтесь. Мы же вчера все обсудили. Осталось только законспектировать.

– Ладно, болей, – позволила Ирка, – с этим мы справимся. Но завтра чтоб была на работе! Нужно будет обзванивать фирмы, искать сотоварищей. Наружников, пиарщиков, сувенирщиков. Поняла?

– Поняла, поняла, постараюсь.

Ну, слава Богу! Можно было никуда не спешить. Полежать. Может быть, даже еще вздремнуть часок. Но я уже разгулялась. Спать не хотелось. А от долгого лежания, говорят, образуются пролежни. Я кое-как отскреблась. Собрала постельные принадлежности, решив, что, если все-таки вернусь в горизонтальное положение, укроюсь пледом.

Входная дверь был нараспашку. Отец с председательшей уже переместились к двери Астаха и пытались рассмотреть что-то в замке.

– Говорю тебе, Александр Сергеич, нужно дождаться слесаря.

– Да сколько мы его еще ждать будем? – папа нетерпеливо поскреб в замочной скважине какой-то железкой.

Я поплелась на кухню. Мама убирала со стола. Лизонька мыла посуду.

– Ты чего встала? – напустилась на меня мама. – Тебе лежать надо! Завтрак я сейчас принесу.

– Не, я не хочу есть.

– Ну давай хоть каши рисовой.

– Нет, пить хочется.

Мама оперативно подала мне клюквенного морса. Для полноты целебных качеств она добавила в него кружалик лимона. Мы втроем снова разговорились об Астахе. И не заметили, как возня в коридоре приобрела более очевидный характер.

Это председательша уже сбегала за слесарем в ДЭЗ и приволокла его, упирающегося, ломать дверь. Когда полетели первые щепки, папу посетила идея.

Он стремглав вошел в кухню и сказал:

– Ксюха! Бери камеру, будешь снимать взлом квартиры. Мало ли что…

Легко сказать – бери. А где я буду ее искать? После моего дня рождения камера ни разу не попадалась мне на глаза. Я точно помню, что брала ее с собой в клуб. Снимала эротическое шоу Гарика. Он заранее объявил, что в честь такой даты напьется и будет показывать стриптиз. Конечно, я могла разбить аппарат во время съемок. Ведь композиция «Гарик – змея – Шакира» не была рассчитана на слабые нервы. Но я так же хорошо помню, что потом, под завязку вечера, мы еще и просматривали всю эту мерзость!

Куда же я могла ее деть?

– Ой! А камера-то, наверное, у нас! – воскликнула Лизонька.

Она побежала к себе в спальню и вернулась с живой и невредимой пропажей.

– Держи! – сказала она. – А это кассета с твоего дня рождения, – на этих словах голова ее как-то странно дернулась.

– Давай, Ксюха, заряжай побыстрее! – торопил отец.

Из коридора к тому времени вместо треска уже доносились глухие удары. Очевидно, слесарь, разойдясь, бился с разбегу в дверь Астаха.

Я вставила кассету. Немного промотала вперед. Так, чтобы не стерлось финальное танго Гарика. И установила камеру в режим ожидания. Места на кассете было еще предостаточно.

Мы с отцом вошли в опасную зону. В дальнем углу коридора, тихо причитая, стояла председательша. Слесарь с налитыми кровью глазами за ручку тряс дверь.

– Не поддается? – спросил отец.

– Поддастся, – зловеще пообещал работяга.

Для чего-то поплевал на ладони… Да как даст в дверь ногой! Та, бедная, всхлипнула и слетела с петель. Я только и успела взять крупным планом слесарев сапог да бледное, перекошенное лицо председательши.

На шум прибежали Лизонька с мамой. Взломщик оказался не любопытным, но жадным. Взяв деньги, он тут же исчез.

Итак, оставшись в количестве пяти человек, мы стали по очереди проходить в квартиру Астаха. Выглядели мы при этом, как Индиана Джонс, заходящий в неизведанную пещеру, полную опасностей. Шла запись. В кадр сначала попала знакомая по ежевечерним чтениям Астаха прихожая. Небольшой пятачок. Посреди – то самое читальное кресло. На вешалке скромная заношенная одежонка. Плащ-дождевик. Пиджак в клетку, в котором Астах пел у нас накануне Иркиного прилета. В углу стояли огромные напольные часы. Такие старые, что были уже скорее старинными. Я никогда не видела их вблизи, все больше мимоходом. Но это оказалось просто произведение искусства! XVII, может быть, даже XVI век. Циферблата, правда, на часах не было, вместо него сиротливо зияла дыра.

Я выключила камеру. Для съемки здесь было темновато. Все сгрудились, разглядывая антиквариат. Что-то завораживающее было в этом дремучем гиганте.

Потом папа направился к комнате. Председательша – к кухне. Они почти синхронно распахнули ведущие туда двери. И почти одновременно воскликнули.

– Ох, ни хрена себе! – присвистнул папа.

– Божечки мои! – выдохнула председательша. Такого никто из нас, конечно, в своей жизни не видел! Кухня от пола до потолка и от балкона до двери была за

валена холщовыми мешками. Одни были набиты туго, другие казались полупустыми. К плите и мойке вел узенький проход.

В комнате картина была примерно такой же. Только мешочные залежи были явно скромней. Зато изобилие свернутых в рулоны холстов. Картины разных форматов громоздились одна на другую. А когда места на стенах уже не хватало, художник стал складывать их на полу. Здесь же мольберт. Неубранная кровать с серой свисающей простыней. Несколько стульев и шкаф.

Мы, оглушенные, топтались в прихожей. Пройти в комнату, осторожно переступая через предметы, было еще реально. Но кухня была вопросом закрытым.

– Ну, тут нам работы на месяц, – придя, наконец, в себя, по-деловому изрек отец.

– А куда мы будем девать весь этот хлам? – спросила мама растерянно.

– Во-первых, часть отойдет домоуправлению, – влезла председательша. – Насколько мне известно, в завещании указана только квартира, часы и какой-то портрет… надо его еще найти. А во-вторых, пожалуйста, мой младший на «газели» работает. Если надо, вывезет, куда скажете.

Они с мамой еще поспорили, влезет ли все это в домоуправление и в «газель». Повздыхали, поохали. Пока отец не сказал:

– Так, ладно! Тут можно до завтра рассусоливать. Вера Леонидовна, доставай свои бланки, будем описывать! – он первым прошел в комнату, за ним потянулась и председательша. – Оксана! Можешь дальше уже не снимать! Здесь все одно и то же. Идите с Лизаветой на кухню, разберитесь, что там в мешках!..

Тюки, все до единого, оказались забиты эскизами. Выполненными в основном акварелью или в карандаше. Никогда не думала, что Астах так много времени уделял рисованию. На мой непрофессиональный взгляд, многие работы были даже весьма недурны. Особенно из тех, что висели на стенах в комнате.

Портрет же, который по завещанию отходил в нашу пользу, был просто великолепен. На обороте его масляной краской было написано: «Мама. 1981 год». Если мне не изменяет память, в тот год Астах схоронил свою мать. Значит, рисовал он ее уже по памяти.

Мы с Лизонькой прокопались с мешками до позднего вечера. Изредка мы прерывались. Ходили к себе отдыхать. Лизоньку все время тошнило от стоящего запаха. Я больше страдала от слабости. Во рту было сухо, суставы крутило. Но после каждого перекура, а точнее, перекуса, мы стоически возвращались к нашим баранам. Хотелось с этим покончить, чтобы не возвращаться уже никогда.

Часов в девять зашла Полина. Хотела меня проведать. Я так расчувствовалась, что едва не заплакала. Вообще-то, во время болезни глаза у меня постоянно на мокром месте. Но дело не в этом. Худенькая, мерзлявая Поля действительно совершила поступок. Ладно бы она, как раньше, жила по соседству. Но после смерти отца они с мамой продали эту квартиру. И переехали к бабушке, почти на другой конец города.

Я рассказала Полине про Астаха. Она мне – про дела на работе. Мол, беспокоиться не о чем, медиаплан на мази. Завтра с утра они с Иркой повезут его Лихоборскому.

В душе я расстроилась, что эта встреча пройдет без меня, но виду не подала. К тому же я стала выдумывать, как опечалится Лихоборский, не встретив меня. Как будет скрывать от всех свои слезы. А потом, когда девчонки уйдут, не выдержит, разрыдается. И может быть, чтобы причинить себе боль, разобьет кулаком этажерку. Или с досады грохнет об пол любимую китайскую вазу.

Я так размечталась, что не услышала, как Полина о чем-то меня спросила.

– Оксана! – она поводила у меня перед глазами рукой. – А?

– Я говорю, ты не одолжишь мне свое платье?

– Какое платье? – напряглась я.

Если речь пойдет о платье, в котором я собиралась ехать на вчерашнюю встречу, ни за что не отдам! Я сама в нем хочу покорять Лихоборского!

– Ну это, с иероглифами.

– Так ты из-за платья приехала?

Отчасти я и вправду обиделась. Отчасти сказала это для того, чтобы Поля возмутилась, замахала руками. Ну что ты? Как ты могла такое подумать? Не нужно мне твоего платья!

Но Поля сказала:

– Честно говоря, да, из-за платья. Оксаночка, миленькая моя! Если б ты только знала, как мне нравится этот Всеволод! Пожалуйста, зайчонок! Ну дай мне это платье! Всего на один денечек! Послезавтра я тебе его верну!

Зачем оно мне послезавтра? На корпоративный вечер-то я все равно в нем пойти не смогу!

– Ты же в нем утонешь, – предприняла я последнюю попытку. – Я тебя выше на голову. К тому же у меня еще не виден скелет.

– Но оно же эластичное! Оксаночка, пожалуйста! – Поля умоляюще сложила ладошки.

Я молча встала и вышла. Через минуту я отдала ей пакет, в котором лежало мое любимое платье. Полина еще немного посидела и уехала. В квартире стало тихо.

С приходом Павлуши в соседнем помещении работа закипела с утроенной энергией. После ужина туда ушла вся семья. Мне тоже пора было возвращаться, но я все никак не могла себя пересилить. Мало того, что к вечеру опять поднялась температура. Так еще и Полинка!

Как неприятно, оказывается, быть влюбленной с лучшей подругой в одного и того же мужчину! Но смогу ли я ради нее от него отказаться?

«Ни за что!» – честно призналась я самой себе. Выпила чаю и отправилась родственникам на подмогу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации