Текст книги "Невинные заметки"

«Дорогие подписчики! Сегодняшнюю заметку написала не я. У меня отобрали телефон и сделали эту позорную запись. Команда Макса Штерна активно работала всю ночь над восстановлением его репутации. А меня… просто поимели и выбросили».

С чувством выполненного долга и со сладким вкусом мести на губах отключаю телефон, вырубаю будильник и в ворохе любимых подушек ложусь спать. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.

11

Мне снится сон. На мне свадебное платье – точно такое же, в котором я выходила замуж. Корсет и юбка-солнце цвета жемчуга. На секунду вспоминаю себя счастливую и беззаботную. Алекс улыбается мне и машет рукой. Мне тесно в платье, как будто оно на два размера меньше, корсет давит, косточки врезаются в самые ребра, тяжело дышать и болит в груди. Пытаюсь стянуть с себя платье, но сзади петли, крючки и шнуровка, мне не справиться самой, зову на помощь, но голоса словно нет. Я паникую, барахтаюсь в подушках, пытаюсь проснуться. Сон держит меня одной рукой, а другой зажимает рот, и я слышу собственные бессвязные стенания. И так несколько секунд, пока где-то издалека не раздается знакомый мужской голос: «Николь!». Кто-то подходит ко мне сзади и кладет на плечи большие горячие руки, они ослабляют шнуровку, и я наконец могу легко дышать. Но потом голос выкрикивает мое имя так громко, что я вздрагиваю и немедленно просыпаюсь. Секунда тишины, и в дверь барабанят. Я еще не могу отличить сон от действительности, поэтому сильно зажмуриваюсь и опять открываю глаза. Снова бешеный стук и дикий рык Макса Штерна:

– Николь, открой дверь.

Это уже точно происходит наяву.

Паника охватывает меня с головы до кончиков пальцев. За секунду перед глазами пролетает вчерашний вечер: интервью, разговор с Максом и самый глупый поступок в моей жизни. Одно дело – писать провокационные заметки, спрятавшись за экраном монитора, и совсем другое – наутро отвечать за свои слова.

– Открой немедленно! – снова раздается разъяренный голос Макса.

На часах 11:44, значит, я уже проспала пресс-конференцию.

– Открой – или я выломаю дверь! – Он никогда не шутит.

Сначала в голове мелькает детская мысль – спрятаться в шкаф. Какие только глупости не рождаются у меня в голове. Но Макс меня достанет из-под земли, так что шкаф точно не спасет. Ничего другого не остается, как открыть дверь.

Соскакиваю с кровати и несусь к входу. Повернув замок, распахиваю дверь и сразу отступаю на два шага назад. Инстинкт самосохранения говорит мне, чтобы я держалась от этого типа подальше. А где же ты был раньше, почему не предупредил меня об опасности в день написания самой первой заметки?

Передо мной стоит настоящий демон: глаза его черны как ночь, идеальная укладка растрепалась, галстук ослаблен, а рукава некогда белоснежной рубашки закатаны. Макс влетает в комнату, захлопывает дверь и готов накинуться на меня:

– Маленькая дурочка!

Я бросаюсь обратно в спальню. Макс, громко топая, шагает за мной.

– Что ты творишь? Решила потягаться со мной?

Мы пристально смотрим друг другу в глаза. Бежать некуда, я была готова биться до конца, потому что мне больше нечего терять. Наверное, Макс ожидает иного: что я буду плакать и извиняться. Но сейчас я намерена бороться, все мое тело напряжено, злость придает сил, и даже взгляд становится суровым. Макс понимает, что его первоначальный план не сработал, поэтому меняет тактику. Все-таки поражаюсь, как быстро он подстраивается под ситуацию. Теперь он непохож на хищника перед прыжком, его тело расслаблено, а на лице играет ухмылка. Как ему удается так себя контролировать? У него появился новый план, и на самом деле это не очень хорошо.

– Раздевайся, – командует он, его голос удивительно спокоен.

– Что, прости? – мне кажется, что я ослышалась.

– Я сказал тебе: раздевайся! – Макс расстегивает ремень на брюках.

– Я не собираюсь этого делать! – в отличие от него мой настрой может подкосить одно слово. И уж тем более, когда от меня требуют снять одежду, я полностью теряю контроль над ситуацией, не знаю, как реагировать. Пока стою в растерянности, Макс подходит ко мне вплотную и медленно говорит:

– Милая, нельзя просто так писать, что тебя поимели. – Я раскрываю рот в попытке возразить ему, но он продолжает: – А то мне начинает казаться, что ты действительно этого хочешь.

Я не верю своим ушам, сердце стучит как отбойный молоток. Кажется, что это шутка или провокация. Его голос звучит тихо, но властно. Взгляд излучает уверенность, а его тело такое крепкое и манящее… «Стоп! Ты не можешь об этом думать, Николь!» – внутренний голос сохраняет трезвость.

– Нет.

– Чего же ты боишься? Ты уже написала об этом в своей заметке. Пора бы воплотить твои мысли в жизнь. – Он наступает, приближается, говорит мягко и вкрадчиво. Я паникую, теряюсь, пугаюсь, но отрицательно мотаю головой. – Разве тебе не хочется отомстить своему муженьку?

Он находит мое слабое место, бьет по больному, провоцирует, а я действительно хотела бы – нет, не мести – справедливости. И в этот момент мне чудится, что в этом поступке я ее найду. Он так близко, что я чувствую его тепло, и эта идея мне кажется такой притягательной.

– Признайся: ты этого хочешь? – Макс подходит вплотную и берет меня за подбородок, но я не отвечаю. Сейчас я могу зарядить ему кулаком под дых, я ходила на пару занятий по самообороне года четыре назад. Но я не шевелюсь. И Макс меня целует. Это так чувственно и нежно, будто он никогда не увольнял меня, не унижал и не хватал за руку.

– Просто скажи «да».

«Нет», – должна была крикнуть я, но я соглашаюсь и в ту же минуту оказываюсь в его объятьях, меня охватывает коктейль чувств: страха, желания и возбуждения. Больше никаких голосов в голове, никакой лестницы перед глазами, только аттракцион американских горок. Я лечу ввысь и на самом пике чувствую себя словно в невесомости, контроль над телом и разумом теряется. Внутри все сжимается и расцветает от желания, сладостная истома разливается по венам. Но наступает момент падения вниз, и я падаю с небес на землю без страховки, парашюта и запасного плана. Все ниже и ниже, к самой земле. Я ударяюсь, разбиваюсь вдребезги и жалею, что купила билет на эту недетскую забаву. Аттракцион мчит дальше, поворачивая то вправо, то влево, крутит мертвой петлей, веселье продолжается, но не для меня.

Я лежу, когда Макс встает и молча одевается, когда советует мне залечь на дно на некоторое время и когда хлопает входная дверь.

12

Сколько нужно времени, чтобы вокруг тебя улегся скандал? Вы, наверное, не знаете ответа? А я знаю. Три дня. Три долгих бесконечных дня, и ты уже не на первой полосе, о тебе не пестрят паблики, каналы и подкасты. Конечно, продолжаются звонки, кто-то постоянно пытается добиться от тебя интервью, но все уже не так критично, как в первые сутки.

Сколько нужно времени, чтобы сердцу стало не так больно? Я не знаю ответа на этот вопрос. Мне так же сильно хочется умереть или – еще лучше – исчезнуть, испариться, как три дня тому назад, в ту минуту, когда дверь за Максом закрылась.

У меня нет иллюзий на этот счет. Это был просто секс, и для Макса, наверное, это привычно: переспать и больше не говорить об этом. Я же осталась биться раненой птицей, вспоминая лучшую ночь в своей жизни и самое большое унижение. Иногда, чтобы нанести сокрушительный удар, не нужно бить и замахиваться, достаточно быть милым и ласковым, когда тебе это нужно, а после – равнодушным и холодным. Позор и новое изощренное оскорбление от Макса Штерна – самое горькое во всей этой истории.

Теперь о моих похождениях знает весь город. Я впервые следую совету Макса и залегаю на дно, а телефон выключаю. Но любопытство жалит змеей, и в первый же вечер я хватаюсь за мобильник, чтобы проверить новости. Оказалось, что мои завалявшиеся фотографии из соцсетей, о которых я сама забыла, стали очень востребованы у журналистов. Я тут же заблокировала страницы, ограничила доступ, удалила все альбомы, но снимки уже разлетелись как горячие пирожки и были съедены жадной публикой. Ну зачем я выложила фотки с выпускного или с той вечеринки, где я в мини-юбке с бокалом в руке? Становится невыносимо, когда вдруг мое фото мелькает в телевизоре. Кто бы мог подумать – я попала в светскую хронику. Это последняя капля, и я прекращаю всякую связь с цивилизацией, отключив все электроприборы, кроме чайника и микроволновой печи. В конце концов, в старших классах меня спасали книги. Надо снова погрузиться в чтение и пережить эти дни. Но на второй день все стало еще хуже. Журналисты пришли ко мне домой, я слушала, как они стучат и переговариваются между собой за тонкой дверью. Я сидела тихо, как мышь, и не подавала никаких признаков жизни. Вчера я даже не осмелилась включать свет в квартире. Накрылся медным тазом мой план с чтением. Да и какое может быть чтение, если в голове не задерживается ни одна мысль. Мне приходилось надевать наушники и часами слушать музыку, чтобы не реагировать на внешний мир. Но к вечеру я включила мобильник и быстро, пока не обрушился шквал звонков, написала сообщения близким.

Больше всего боли принес телефонный разговор с Алексом. Как ни крути, пять лет совместной жизни и долгие годы дружбы нельзя просто вычеркнуть, выбросить из памяти и ничего при этом не чувствовать. Между нами пропасть непонимания, но жизнь не состоит из черного и белого. Временами мы были очень счастливы, смеялись и пели в караоке, учились разбираться в вине и собирали пазлы долгими зимними вечерами. Потом все забылось, у каждого появилась своя, отдельная друг от друга жизнь, проводить время вместе стало в тягость, и любовь закончилась. Нежность и страсть испарились, как испаряется к утру шампанское, оставленное в бокале на ночь. Но при этом измена все равно причиняет такую нестерпимую боль. Скорее всего, Алексу сейчас так же больно, как и мне. И дело не в разбитом сердце, а в неуважении.

Поздно вечером следующего дня пришел Алекс, взял небольшую сумку для путешествий и аккуратно сложил туда самые необходимые вещи. Мы молчали, ничего не обсуждали, все было и так ясно. У нас и раньше не получались откровенные разговоры, а теперь никому из нас не хотелось вступать в беседу, слышать голос друг друга, обвинения, оправдания. Вся эта ситуация такая неловкая. Он бегло бросил на меня взгляд, я старалась не смотреть на него, а только слушать, как он собирает вещи. В порыве хотелось закричать, что он первый изменил и все началось именно из-за него. Но понимаю, что я ничем не лучше. Да и какая теперь разница – больно нам обоим.

Когда Алекс выходил из квартиры, я слышала, как пара репортеров, дежуривших у дверей, задали ему сотню вопросов за секунду, но он не сказал ни слова. И я ему за это благодарна.

Я продолжала бы сидеть дома, но на третий день закончилась еда, а для доставки нужно было включить телефон. К счастью, когда я собралась за покупками, в дверь с криками застучала моя подруга Алиса. Ее голос я узна´ю из тысячи.

– А я думала, найду здесь мертвое тело. – На такое приветствие я только закатила глаза. – Я правда думала, что ты повесилась на дверной ручке или утопилась в ванной, – смеется Алиса. Она крепко меня обнимает, проходит в квартиру и по-хозяйски располагается на диване. Всегда такая резкая, бесцеремонная и раскованная Лиса, так я называла ее еще с детства, с ударением на «и», или просто Лис. – Твой телефон выключен, в Сети не появляешься, я начала переживать. Хотела прийти раньше, но никак не получалось из-за работы.

Алиса работает в клубе. Что вполне свойственно для нее. Активная, веселая школьная подруга. Я с детства помогала ей по учебе, а она мне – с парнями. У нее, с такой яркой внешностью и уверенной походкой, никогда не было с этим проблем.

– Ну, рассказывай, мне интересны все грязные подробности. Это правда, что ты с ним спала?

– Али-и-иса! – скулю я. – Мне не хочется об этом говорить. Если ты пришла, чтобы получить порцию сплетен из первых уст, то лучше уходи. Только купи мне еды, чтобы я не выходила на улицу.

– Детка, я пришла потому, что не могла не прийти, но ты никуда не денешься от меня, и я буду сидеть здесь до тех пор, пока ты мне все-все не расскажешь. Ну, начинай, и тебе самой сразу станет легче, поверь мне. – И я знаю: будет именно так, как она говорит. Алиса имеет странное свойство вытягивать из меня все секреты и тайны, хотя я никогда особо ей не сопротивлялась.

– О боже мой, что мне с тобой делать… – со вздохом произношу и сажусь рядом.

– Сказать правду! – громко смеется Алиса, и в ее глазах пляшут веселые огоньки любопытства. – Вот бы я хотела, чтобы со мной случилась такая история.

Я смотрю на нее и думаю, что Лиса точно знала бы, как выкрутиться из такого дерьма, а я, кажется, навеки застряла в этой квартире. На глаза неожиданно наворачиваются слезы. Знаете, как бывает, когда рядом появляется сильный человек, ты моментально становишься слабым и беспомощным.

– Ой, да ладно тебе, Ники, завтра будет новый скандал, и про тебя все забудут. Да уже все забыли, у твоего окна уже не дежурят журналисты. – Алиса обнимает меня и гладит по голове. Такой теплый домашний жест. Как же хорошо стало на душе… Я наливаю теплый зеленый чай, достаю остатки печенья и начинаю свой рассказ. Лиса слушает с удивлением, да что уж говорить, я сама прокручиваю историю в памяти и не могу поверить, что все это случилось со мной.

– Ну ты даешь, подруга! Я и не знала, что можешь быть такой дерзкой.

– Я и сама не знала. Ну, что думаешь, как дальше быть?

– Ты еще спрашиваешь?! Надо использовать все в твою пользу. Сейчас многие хотят с тобой сотрудничать просто потому, что ты Николь Арманн. Но сначала придется пообщаться с твоими братьями журналистами.

– Я об этом даже не думала. Кому я нужна…

– Ты что, не проверяла свою почту? И не читала сообщения? Издания борются за тебя. Кстати, даже New Post тебя хочет.

– Ты откуда об этом знаешь?

– Ну-у-у… – подозрительно долго вытягивает Алиса, абсолютно не пытаясь скрыть свою заинтересованность.

– Что «ну»?

– Ну, у меня есть договоренность…

– Алиса! Я так и знала, что просто так ты не придешь!

– Нет, я в первую очередь твоя подруга, поэтому пришла просто так, но на меня вышли из одного издательства. Не знаю, каким образом, но они узнали, что мы знакомы. Хотя все просто: соцсети выдают нас с потрохами. На самом деле они перетрясли все сети в поисках твоих друзей. К счастью, они вышли на меня, а я на твоей стороне. Я просто должна поговорить с тобой, рассказать о возможностях и гонорарах. – Алиса могла бы быть успешным дипломатом или переговорщиком по освобождению заложников. У меня нет слов, я почти уверена, что ее новая сумочка – залог успешной сделки. Жестом показываю, что она может продолжать.

– Журнал Duncan сохраняет нейтралитет и не занимает ничью сторону. Надеются на сотрудничество и предлагают работать у них. Послушай меня: да, тебе больно, ну и что? Макс жутко тебя обидел. Вы расстались с Алексом, но это к лучшему. Вы делали друг друга несчастными. Конечно, было бы лучше разойтись при других обстоятельствах, спокойно и по-взрослому, но уже ничего не вернуть. Работы у тебя нет, а если будешь сидеть в четырех стенах, она просто так не появится. Но жизнь продолжается, нельзя страдать и плакать, надо брать себя в руки и использовать эту возможность. Надо ловить хайп!

Идея, конечно, хорошая. И Алиса умеет преподнести все складно и красиво. Но к такому резкому повороту я не готова.

– Категорически нет. – Я отрицательно качаю головой. Но Лиса не выглядит побежденной, наоборот, ее взгляд выражает бешеный азарт. Подозрительно. Ничем хорошим это для меня не закончится.

– Я знала, что так и будет. Но, думаю, ты согласишься, когда увидишь это. – Она быстро достает телефон, открывает сохраненное видео (о да, она во всеоружии) и протягивает мне. Это интервью с Максом на вечернем телешоу. Я не хочу это слушать и даже брать мобильник в руки, но Лису не интересует мое мнение, она просто включает видео на нужном моменте. А дальше – беспощадный поток лжи и ни слова правды. Я закрываю лицо ладонями, чтобы хотя бы этого не видеть. Но Лис как будто назло делает погромче.

– Значит, Николь Арманн оклеветала вас.

– Безусловно, – холодно отвечает Макс.

– Для чего она затеяла эту игру?

На секунду воцаряется тишина: он подбирает нужные слова. Этого достаточно, чтобы я на миг подумала, что Макс может сказать что-то доброе в мой адрес. Убираю руки от лица, чтобы взглянуть на него. Но передо мной бесстрастное лицо и ледяной взгляд крупным планом, кадр сменяется на общий, и вижу его расслабленную позу нога на ногу.

– Ну, тут все просто. Когда бесталанный, заурядный человек не может достичь успеха, он пытается добиться известности за счет другого человека. Неважно, какими путями.

На этом Лис выключает видео. Значит, это либо самая скромная часть интервью, либо самая ужасная. Но уточнять у меня нет сил. Так вот для чего я должна залечь на дно: чтобы не мешать Максу воскресить свою репутацию. Естественно, его лакеи не пожалели ресурсов для такой миссии, да и отец наверняка вмешался. И никого из них не заботит, в каком свете они выставят меня. Они уверены, что я не смогу дать отпор. Но, кажется, действительно пора заступиться за себя. Никто не имеет права помыкать мною. Я должна доказать самой себе. Благо у меня тоже есть свита, пускай в ней всего один человек.

– Я согласна, – утвердительно киваю. Но Алиса не выглядит довольной.

– У них есть одно условие, – осторожно начинает она. – Они хотят провести фотосессию и опубликовать ее вместе со статьей.

– Хорошо, нет проблем.

– Это будет фотосессия эротического характера.

Часть 2
Макс

1

– Ты уверена? Как только выйдешь за пределы своего кокона, на тебя тут же налетят папарацци. А они раздуют сенсацию из любой мелочи: случайно брошенной фразы, изъянов в гардеробе или макияже. А твоя неловкость перед камерой – для них золотая жила, и не дай бог ты споткнешься и упадешь.

– Говоришь так, как будто я звезда! – Я крайне удивлена ее словами и никак не хочу в них верить. – Да никто не дежурит возле моего дома, поверь мне.

– Ну тогда рискни и выйди на улицу в том, что сейчас на тебе. – Лис с вызовом смотрит на меня. Подхожу к зеркалу и бросаю оценивающий взгляд. Я три дня не мыла голову, на мне старый, еще со студенчества, серый спортивный костюм. Без макияжа лицо выглядит бледным. Но это меня не остановит, я учусь жить по-новому, теперь я – уверенная в себе девушка. Распрямив плечи и задрав повыше нос, иду к двери, берусь за ручку и распахиваю дверь настежь.

– Лиса, видишь, никого здесь нет! – Я крайне довольна собой и своей смелостью.

– А ты прогуляйся до магазина, заодно купишь что-нибудь поесть.

В этот момент послышался щелчок открывающегося замка. Скорее всего, это был лишь сосед, но я так перепугалась, что тут же с размаху захлопываю дверь. Мы с Алисой смотрим друг на друга и начинаем громко смеяться. Впервые за эти три дня я смеюсь. Остаток дня мы провели легко и непринужденно. Возможно, Алисе выгодно мое сотрудничество с Duncan, но она здесь, со мной, в самую трудную минуту моей жизни. И это главное.

Мы с Алисой лежим на кровати под разными одеялами и болтаем в темноте, как в детстве. Я помню эти безумные разговоры в ночи. С детства мы разговаривали и мечтали до самого рассвета, смеялись, бегали на кухню за чаем и печеньем и снова болтали. Сейчас мне так же уютно и спокойно, как тогда. За окном падает снег и тут же тает, по небу проплывают облака, луна то появляется, то исчезает. Как обычно, Алиса атакует меня вопросами:

– Ты думаешь об Алексе?

Я прислушиваюсь к себе – сердце молчит.

– Нет.

– Вы были красивой парой, но, если бы не твоя мама, ты бы за него не вышла. Давно это хотела сказать, но только теперь вот решилась.

– Я постоянно исполняла ее желания, жила ее наставлениями, как будто у меня своей головы нет. До сих пор оглядываюсь на нее, хотя она уже не рядом. Не хочу больше так.

– Но она все равно любила тебя, ты же это знаешь? Каждый раз, когда злишься на нее, вспоминай это.

– Недолюбила, – отрезаю я, напряженно вглядываясь в темноту комнаты.

– Всех нас недолюбили в детстве, но мы же как-то живем с этим.

– Завтра будет трудный день, пора спать, – отвечаю, может быть, слишком грубо.

– Уже решила, что будешь говорить на интервью?

– Не знаю.

– Помнишь: все началось с оговорки в беседе с журналистом? Тебе надо продумать все до мельчайших подробностей.

– Отлично. Спасибо тебе, Лиса. Спокойной ночи, – я ставлю точку в разговоре, пресекая дальнейшие нравоучения, но она, как всегда, права. Пора перестать жаловаться на детские обиды, скидывать на них свои неудачи. Прошло время для оправданий, теперь будущее в моих руках. «Она все равно любила тебя», – эхом повторяю слова Алисы, и это действительно так. В памяти караваном проносится все хорошее, что было в детстве и юности. Это я зациклилась на плохом, не желая отпускать. Но время пришло.

Закрыв глаза, пытаюсь уснуть, но мысли возвращают меня в завтрашнее утро. Так проходит примерно час. Полночный мрак окутал комнату, я слышу, как рядом спит подруга, ее мерное дыхание убаюкивает, но в моей голове слишком много мыслей. Знаю, что завтра мне понадобится много сил и лучше хорошенько выспаться, но все бесполезно. Энтузиазм ключом бьет в моих венах. Тогда я решаю выпить немного чая и провести время за компьютером. Чтобы не разбудить Алису, тихо выскальзываю из-под одеяла и бесшумно выхожу из комнаты, как часто делала с Алексом.

Мне вспоминается вечер, когда все началось. Я так же сидела перед монитором и ласкала пальцами клавиатуру. Тогда и не знала, какие последствия могут иметь простые слова. За эти дни я многому научилась и должна быть сильной, если вступаю на медиа-арену.

Я пересматриваю видео с Максом, где он сровнял меня с землей. Мне хочется мести, но надо быть выше всего этого. Если не хочу войны с ним, то лучше не задевать его эго. С другой стороны, я обязана отстоять свою честь. И если не могу доказать всему миру свою компетентность в постели, то могу показать свои профессиональные качества. Открываю свой блог и делаю новую запись:

«Дорогие подписчики, в скором времени вы сможете прочитать эксклюзивное интервью со мной в журнале Duncan. Уже на завтра у меня назначена встреча в редакции».

Новая заметка написана без лишних эмоций и не задевает ничьего самолюбия. Вполне вероятно, что сотрудничество с Duncan не сложится, и тогда у меня будет запасной план. Мой блог может приносить неплохой доход, ведь на моей странице уже около пяти тысяч подписчиков.

Я мыслю рационально, а не так, как раньше. Ничего плохого случиться не должно. Внезапно в тишине раздается телефонный звонок. Я кидаюсь искать телефон. За сегодняшний день меня не беспокоили СМИ. Кто бы это мог быть? Нахожу мобильник на полу, экран показывает незнакомый номер. Я тут же, не подумав, нажимаю кнопку вызова, чтобы не разбудить Алису.

– Да.

– Николь Арманн никак не может угомониться? – низкий знакомый голос произносит слова медленно и сладко, словно тягучий мед стекает с ложки.

– Э-э-э… – я не умею быстро находить подходящие слова, когда меня застигают врасплох.

– Снова хочешь поиграть? – его голос словно убаюкивает меня. Я совершенно сбита с толку, ведь Макс звонит мне среди ночи. У меня перехватывает дыхание.

– Детка, тебе одного раза не хватило? – Фраза весьма двусмысленная, а интонация еще хуже. Будто он меня соблазняет своим низким сексуальным голосом. Наконец прихожу в себя:

– На что вы намекаете? Что вам от меня нужно? – Макс в ответ только смеется. Кажется, он не рассержен. Его забавляет эта игра.

– Советую завтра следить за своим языком, иначе позабочусь о нем сам.

Пока рисую в голове довольно непристойную картину, он хмыкает и вешает трубку. Я в шоке. Макс Штерн звонит мне и угрожает. Он меня боится? Только так можно объяснить его слова, но в них есть и другой подтекст. Что вообще все это значит?! Ответов нет. Я выключаю лэптоп и иду спать. Теперь мне вовсе не уснуть, перед глазами не исчезает образ Макса. В голове без конца звучит его голос. Я ворочаюсь в кровати до утра. Ближе к пяти мне все-таки удается уснуть, но даже во сне не могу расстаться с Максом. Мы снова в постели, но на этот раз все по-другому. Он нежен и ласков, и это восхитительно.