Текст книги "(Не) фейри"

(Не) фейри
Ника Уэбстер

© Ника Уэбстер, 2023

ISBN 978-5-0060-3035-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая встреча: Чужак в лесу

Утренний лес полон звуков. Все живое в нем приветствует восход солнца. Но вот в привычную мелодию утра вплетаются новые ноты: лёгкие стремительные шаги и весёлый свист. Между деревьями мелькает чья-то зеленая рубашка. Ее обладательница легко огибает уходящие ввысь стволы и на бегу перепрыгивает овражки и пни. Ей знакома в этом лесу каждая тропинка, она не споткнется и с закрытыми глазами. Эрин – дочь местного егеря, братья в шутку зовут подкидышем фейри.

Она останавливается напиться у небольшого родника. Водная гладь отражает миндалевидные зеленые глаза и буйные темно-рыжие кудри. Только уши круглые – человеческие. Порой девочке кажется, что она в семье, где все светловолосые, голубоглазые и веснушчатые, она не родная… Но отец говорит, что она похожа на маму.

Маму Эрин не знает, та умерла, рожая ее. Отец говорит она была красивая, гладил девочку по голове и улыбался нежно и печально, так как улыбался только ей. Человек суровый, он никогда даже не повышал на нее голос. Баловал без меры, многое позволяя и прощая. Эрин растет вольно и лет с шести целыми днями пропадает в лесу.

Лес манит ее и она откликается на его зов. Отец только рад что дочь любит лес так же как и он. Он обучил ее всему, что знал и отпустил. От него не укрылась крепкая связь дочки с лесом и наблюдая за ней он понял, что Лес любит Эрин…

Эрин вообще ближе к лесу, чем к людям. Она прекрасно понимает язык зверей и птиц, а из людей поболтать и не с кем – егерь целыми днями пропадает в лесу, такая уж работа, а братья давно уехали в город, шлют конечно весточки, но это все не то. Девчонке б с ровесниками болтать да играть, однако ж не хочется егерю О'Нилу расставаться с младшей… Стоит ему подумать об этом и он уже начинает скучать.

Да и самой Эрин каково будет так далеко от родного Леса? В шуме и духоте городских улиц, где за домами не видно неба… Да и люди там… Его девочка слишком наивна и невинна для городской жизни. Пока она здесь, О'Нил спокоен, он знает, что Лес защитит девочку как свое дитя. Дитя… Да, Эрин еще мала, ей едва сровнялась двенадцатая весна. Нет уж, пусть пока побудет под его присмотром. Он ее сам обучит и читать, и писать, и считать. Хотя к чему ей такие умения в лесу? Пусть себе бегает, пока лето, резвится как всякое дитя…

Сама Эрин об образовании или каком-то там общении со сверстниками не задумывалась. Она счастлива солнцу, лету, мягкой траве под босыми ногами, теплому ветру, что свистит в ушах и холодной воде реки, играющей солнечными бликами, дарящей прохладу в жаркий день и рыбу, когда она голодна. Беззаботная, полудикая, солнечно-юная, она и есть воплощенное лето.

Вот она привычно скользит меж стволами и замирает на мгновение, прислушиваясь. Шершавая кора дуба под ладошкой согревается и чуть заметно пульсирует словно дышит. Эрин уверена: Лес живой и он говорит с ней. Братья смеются:

– Чудачка!

А она умеет слышать лес, чувствовать его. Эрин прислушивается и понимает: В лесу чужой. Но он не опасен. Он пришел с миром. Эрин видит его следы– примятая трава, сломанная веточка и другие почти незаметные мелочи. С реки тянет дымом костра и Эрин идет на запах. Тихо крадется, лес глушит ее шаги. От любопытства немеют кончики пальцев и замирает сердце.

Так и есть: на берегу реки стоит палатка, а чуть поодаль, спиной к ней разводит костёр незнакомец. Мужчина. Черные волосы, черные – черные, как мягкая сажа, колюче топорщатся на затылке, до половины закрывают шею, острые плечи чуть приподняты, в нем в общем-то много острых углов… Словно почуяв чужой взгляд, оборачивается:

– Кто здесь?

Шарит взглядом по кустам, да только без толку, если Эрин не захочет – он ее не увидит. А Эрин не спешит выходить к чужаку. Она наблюдает:

Вот незнакомец подходит к кустам всматривается в гущу листвы, безоружный совсем. Эрин, не удержавшись фыркает про себя:

– Чудной. А если б на волка нарвался или медведя?

Людей в лесу, кроме их семьи не водится и потому девушка и не пугается, видя чужака. Она не знает что его нужно бояться. Ей скорее любопытно, почему незнакомец совсем не похож на отца и братьев и откуда такой чудной взялся? Что забыл в ее лесу? Так ничего и не найдя, незнакомец возвращается к костру. Спина его напряжена. Боится? Отсюда не видно, что он делает, сидя спиной к ней и Эрин бесшумно отступает, растворяясь среди позолоченных солнцем стволов.

Второй раз она встречает его гуляющим в лесу. Слышит издалека и затаивается в стороне от его дороги. А он ее не замечает. У него в руках блестящая черная коробочка с круглым глазком и он водит ею по сторонам, прикладывает к глазам. Вот уж точно чудак.

А потом сухой щелчок, как у ружья и из коробочки будто молния вспыхивает, вылетая. Эрин жмурится, трясет головой, отпрянув. Она впервые в своей жизни видит фотоаппарат. Шорох потревоженной листвы привлекает внимание незнакомца. На какое-то мгновение девочка встречается с ним взглядом и замирает почти не дыша. И тут из-под руки ее вспархивает птица, незнакомец ощутимо расслабляется, смеётся негромко и продолжает щёлкать своей коробочкой.

На всякий случай Эрин следит за ним до самой реки. Хоть он и странный, но вроде безобидный – убеждается она, уходя. Летом девочка часто ночует под открытым небом.

Солнце клонится к горизонту. На полянке у шалаша, Эрин разжигает костер, перебирает запасы: ягоды да корешки… Девочка тоскливо вздыхает. Кажется пора на рыбалку. Хорошо бы ещё и искупаться. Вода нагретая за день ещё не остыла, а сосед спит в своей палатке и она ему не помешает, спустившись ниже по течению.

Эрин снова спускается к реке, посеребренной лунным светом. Песок влажно чавкает под босыми ступнями и маленькие следы ее наполняются водой. Лунный свет обливает девочку с ног до головы, делая ее тоненькую, нескладную фигурку почти прозрачной. Она осторожно трогает воду ногой ойкает и заходит по колено, по пояс… Водит по воде руками вокруг себе, зачерпывая ладошками лунный свет, тихонько смеётся.

С едва слышным всплеском ныряет по самую шейку. Вода, теплая как парное молоко, ласково обнимает ее за плечи. Эрин плещется, как русалка.

Накупавшись выбирается на нагретый солнцем камень Поджав под себя босую ногу, чешет гребешком непослушные кудри, беззаботно напевает на гэльском… Внезапно кожу ожигает чужой взгляд.

Зеленый остров и его чудеса

Том полюбил этот прекрасный зелёный остров, как только приехал сюда. Каждый день Ирландия открывается ему с новой стороны. Здесь старинные легенды переплетаются с былью и порой не отличишь где реальность, а где выдумка. Старинные аббатства, кельтские кресты, пещеры и конечно леса. Лес, который он нынче исследует идеально таинственный и величественный – дух замирает. И кажется что вон из под того холма сейчас выглянет лепрекон, а за деревьями свет от волшебной пыльцы фей, танцующих на цветочной поляне. В первый же день, Том быстро заполняет пленку, фотографируя все подряд.

Он старается не заходить далеко, чтобы не заблудиться, но увлекается и оказывается чуть ли не в самой чаще. И тут ему становится слегка не по себе, хотя казалось бы, что здесь страшного – безмятежный солнечный полдень, тишина и покой, но… он кожей чувствует чей-то взгляд. Чужой взгляд щекочет лопатки, холодом пробегается вдоль позвоночника. Пристальный любопытный взгляд преследует его уже второй день.

Лес вокруг живёт своей жизнью и откуда бы здесь взяться людям? На мили вокруг нет человеческого жилья, не считая его палатки. Неужто… Они существуют? Дети холмов. И сейчас они оценивают чужака. Первый раз он столкнулся с этим у реки. Кто-то рассматривал его с настороженным любопытством. Обернулся – никого и ни веточки ни листочка не шелохнулось, однако взгляд исчез.

– Показалось – решил Том, разводя костер и заваривая кашу.

Первый день он ходил вниз по реке, осматривался. Сфотографировал реку, холмы—обитель фейри, парочку стрекоз и камыши, зеленый-зеленый мох. Руки устали щелкать кадр за кадром, в глазах рябило, а в голове все вертелась одна мысль: чье же внимание он умудрился сегодня привлечь? Говорят фейри любят молоко и потому ложась спать он выставил блюдечко с ним у порога палатки. Ночью сквозь сон он слышал лёгкие шаги и тихий смех, а по утру блюдечко оказалось пустым.

Сегодня кто-то снова следил за ним. А на вторую ночь он услышал плеск воды и тихий смех. Зевая, выбрался из палатки и пошел на звук. Выступающий из воды камень влажно блестел в свете луны и волны неторопливо обтекали его. А на камне спиной к нему сидела русалка.

Лунный свет стекал по светлой коже, узким плечам и острым лопаткам. Морская дева чесала волосы, напевая что-то тоненько и нежно-нежно. Мелькали тонкие пальцы и капли воды серебрились чешуйками под волшебным лунным светом. И серебро луны утонуло в густых темных прядях перекинутых за спину. Гладко расчесанные, они упали плащом, почти целиком укрывая хрупкую фигурку, тускло блеснули осенней рыжиной…

Том замер завороженный, забыл как дышать и про фотоаппарат забыл. Это.. чудо, что щедро подарил ему Зеленый остров. Дитя фейри, словно сошедшее со страниц старинных легенд, буквально в двух шагах от него…

Но она вдруг почувствовала его взгляд, обернулась и Том запоздало зажмурился – она была одета лишь в лунный свет. Он услышал тихий смех и всплеск, а когда открыл глаза, камень был пуст. С реки веяло прохладой, досадливо зудел над ухом комар и тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в камышах.

Том моргнул – неужели пригрезилось? Внезапно ему захотелось спать. Зевая он вернулся в палатку и заснул поверх спальника. Всю ночь ему снилась незнакомая рыжая девчонка – тоненькая, с копной рыжих кудрей и ярко – зелеными глазищами, по-кошачьи светящимися в темноте. Она была красива странной нечеловеческой красотой… Она смеялась, выглядывая из стволов то тут, то там, будто играла с ним в прятки.

Юная фейри, в длинной зеленой то ли рубашке то ли платье – кажется это называется туника – и босиком, она смотрела на него доверчиво, с любопытством склонив рыжую головку к плечу и снова смеялась, и убегала. Во сне Том почему-то ничему не удивлялся и не боялся. Ему было хорошо, будто они с этой девчонкой давние друзья.

А в приоткрытый полог палатки светила колдовская луна.

(Не) Фейри…

На лес опускается вечер, тени становятся длиннее, заходящее солнце золотит верхушки деревьев и последние блики его тонут в спокойной речной воде. От реки веет прохладой и Том разжигает костер. Она приходит сама, тенью выскальзывает из леса… Том делает приглашающий жест и она, помедлив, подходит ближе. В наступающих сумерках почти не видно лица… Может это падает свет костра, а может исконное местное волшебство – глаза незнакомки мягко светятся и мерцают, зеленые колдовские глаза.

– Кто ты? – спрашивает Том

– Кто ты? – отзывается незнакомка.

В голосе ее совершенно человеческое любопытство и Том вдруг понимает что перед ним ребенок, странный, полудикий ребенок. Совсем не похожая на его ночное видение, рыжая, тощая и лохматая девчонка. Не в тунике, в зеленой мальчишечьей рубашке на пару размеров больше и шортах, едва виднеющихся из под ее края. Острые коленки ободраны, в волосах запутались листья. Она садится прямо на землю, у костра, блаженно вздыхает от повеевшего на нее тепла и жадно заглатывает хлеб со сгущенкой, блестя на него глазами поверх куска. Он зачем-то представляется ей, вкратце рассказывая о своей работе. Девчонка-не фейри, искренне удивляется фотоаппарату, как какому-то неведомому чуду, впрочем судя по ней так оно и есть. Технологический прогресс явно не добрался до этого леса… Интересно у этого ребенка вообще есть дом, семья?

– Тебя дома не потеряли? – осторожно уточняет он.

– Неа – мотает головой девочка, непослушные кудряшки падают на лицо – Лес– мой дом. Летом я часто ночую в лесу. Я здесь выросла. Мой отец здешний егерь. Он сейчас тоже где-то в лесу.

Она беззаботно пожимает плечами и с живым интересом рассматривает фотографии. Том понимает, что дальнейшие расспросы могут ее только спугнуть и переводит тему, рассказывая ей о местах, где побывал. Отсветы костра пляшут на ее щеках и приоткрытых, по-детски пухлых губах, когда она подается вперед.

Она слушает, жадно впитывая в себя каждое слово, ведь Том сам того не зная, приоткрыл перед ней двери в большой, неизведанный и прекрасный мир. Том говорит о больших городах, шумных и ярких с высокими домами и мчащимися по улицам автомобилями, о нездешнем южном небе, сливающимся с морем, о белых выщербленных скалах и чайках, кружащих над кораблями. Он рассказывает о высоких суровых горах и маленьких городках с белыми домиками, о разливающемся на полнеба северном сиянии, о пестрых рынках Востока, полного тайн и приключений. Она вздыхает:

 
– Счастливый.
 

Том пожимает плечами. Да он счастлив, но… у нее есть нечто иное, что он пока не нашел в своих странствиях. Дом. Пусть такой странный, но все же… Место, где она своя. Родная земля.

– Расскажи мне о лесе – просит он.

Она тянет его за руку от костра, к границе леса, к ближайшей вековой сосне. И глаза у нее снова начинают светится, а сумерки сглаживают контуры угловатого тела, придавая ей какую-то нечеловеческую грациозность. Девочка кладет ладошку на ствол дерева и жестом приглашает его сделать тоже самое. Том медлит, но стоит ему прикоснуться к шероховатой коре, терпко пахнущей смолой, как лес отзывается. Лес шелестит в его ушах сотнями голосов и звуков:

Он слышит шорох ветра в кронах, чувствует этот ветер кожей, ежится от внезапно набежавших мурашек. Том закрывает глаза и видит как проснулся филин, угукнул на пробу, готовясь к ночной охоте. Он слышит как попискивает во сне мышь в своей норе под подстилкой хвои и опасней листвы. Он видит как потягивается рысь, готовясь к прыжку, слышит плеск воды в которую по брюхо входит благородный олень, видит как расходятся круги по ней от капель, падающих с его морды. Как падает мягко и глухо шишка, ударяясь о подстилку мха под деревом. Тысячи звуков и образов наполняют его, переплетаются, перекликается – лес говорит с ним. Лес приветствует его.

И не передать никакими словами, то потрясающее чувство сопричастности, единения. Чувство яркое, сильное, до эйфории. Он смеётся, убирая ладонь, легко и счастливо. Воистину волшебное место. Ну как тут не поверить в фейри? Он смотрит на свою новую знакомую совершенно иными глазами. Смотрит и видит все того же любопытного ребенка, необычного ребёнка с слишком тонкими изящными чертами и раскосыми нечеловеческими глазами.

– Кто ты? – снова спрашивает он.

– Эрин. – она улыбается лукаво и озорно, прежде чем раствориться в ночи.

Иногда, чтобы найтись, стоит потеряться

Том возвращается в Лондон словно в другой мир. Едва сойдя с поезда, он спешит в свою маленькую квартиру на окраине. В каменных джунглях ему нынче тесно, душно… Неинтересно. Он поневоле сравнивает как звучат его шаги по брусчатке и как мягко пружинила под ногой подстилка из опавшей хвои и мха. Здесь слишком шумно и слишком много запахов. Они причудливо мешаются, противным маслянистым привкусом оседают на нёбе. Воздух здесь совершенно иной и неба почти не видно за домами, трубами. Тесно…

Он запирается у себя и проявляет фотографии. Фотографии, которые он никому никогда не покажет, не для продажи, не для выставки. Потом вешает их сушиться и смотрит-смотрит-смотрит. Эти фото для него как глоток свежего воздуха. Мир вокруг расплывается, перестаёт существовать и он снова оказывается на Зелёном острове. Опять слышит как шумит лес – фотографиям никогда не передать его величие…

На фотографиях – лес ночной, таинственный, живущий своей жизнью, почти чёрный в темноте и сквозь густые ветви его почти не видно неба. На фотографиях – лес в полдень, залитый солнечным светом, терпко пахнущий смолой и земляникой. На фотографиях – поляны и луга – разнотравье волнующееся под ветром.

На фотографиях – розовые колокольчики у ручья летяще-прозрачные, просвечивающие на солнце. На фотографиях – солнце бликами по воде и запах речного ила и прохлада свежей воды в жаркий день.

Он почти ощущает её между пальцами и у враз пересохших губ. С фотографий веет полуденным жаром, от которого небо становится золотистым, и жаром костра. С фотографий веет запахами мха, хвои и дикого мёда. На фотографиях – валуны, обточенные водой, подставляющие солнцу влажные бока и мох на них– разноцветной мозаикой. На фотографиях небо: рассветы и закаты, пушистые облака, подсвеченные солнцем. На фотографиях вообще много солнца.

На фотографиях все оттенки зелёного – в небе и воде, на земле и камнях. Они играют и переливаются от салатового и изумрудного до самого темного, почти черного. На фотографиях – водопад во все его ликующем буйстве и в брызги воды апофеозом любви к жизни – радуга.

С фотографий ему улыбается странная девчонка не – фейри, показавшая ему лес. У неё зелёные глаза, в облаке рыжих кудрей, под которыми он уверен, прячутся острые уши и лукавый полуулыбка. Фейри любят пошутить. Он знает. Она его приворожила. К этому месту к Зелёному острову, забрала его сердце. И он вернётся назад.