Текст книги "Замечания на статью в русской истории Г. Устрялова под названием «Покорение Руси монголами»"

Стран. 201. Орда Батыева, столь знаменитая в нашей истории под именем Золотой, Кыпчакской и Сарайской, заняли весь Кыпчак, или землю Половецкую, от берегов Днестра до Урала, от Черного и Каспийского моря до Ворсклы, верховьев Каира и устьев Камы.

Орда есть монгольское слово Ордо; значит: ханская ставка, степной ханский дворец. Отправляющиеся по какому-либо случаю в местопребывание хана обыкновенно говорят, что едут в Орду. Так как и у нас столицу в сем случаев называют просто городом. Великолепная ставка, которую как Чингис-Хан, так и преемники его употребляли при торжественных случаях, по близости города Хара-Харинь, вся блистала золотом, почему дано ей название Шара ордо, что значит желтая ханская ставка. Впрочем, это название относилось и к собранию палаток и юрт, окружавших ханскую ставку, и к урочищу, в котором она ставилась; и потому означала и дворец ханский и столицу его. Монахи, посланные Папою к монголам в 1246 г., видели ханскую ставку под Хангаем, которою монголы называли Сира-ордо. Ныне монголы это слово пишут Сира, а выговаривают Шара. В недальнем расстоянии от сей ставки они увидели другую ставку, чрезвычайно великолепную, которую будто бы монголы называли Золотою Ордою. Кажется, что послы папские произвольно назвали эту ставку Золотою Ордою; потому что они не прибавили слов Алтан-ордо, что собственно значит: Золотая орда; а у монголов того времени не было ханского стойбища, называемого Алтан-ордо. Русские в то время под ордою разумели страну, в которой жили кочевые народы, и называли ее великою и пагубною землею татарскою[10]10
  См. в Софийском временнике стран. 265.


[Закрыть], а о Золотой Орде еще понятия не имели. Ученые новейших времен, при помощи высших взглядов, усмотрели Золотую Орду, виденную папскими монахами, назвали ее господствующим над Россиею народом, и начали переносить с одного места на другое, так, что где соберется сотни две тысяч кочевых войск, взявших перевес над кочевыми же соперниками, то непременно давали первым название Золотой Орды. Впоследствии назвали Золотую Орду Кыпчакскою и Сарайскою, что отчасти и справедливо было бы, если б землю половецкую, простиравшуюся от берегов Днестра до Урала, от Черного и Каспийского моря до Ворсклы и устьев Камы, Софийский временник в свое время назвал Кыпчаком, который Чингис-Хан задолго до первого похода монголов в Россию в уделе старшему сыну Своему Чжоциню, и в котором потом долго забавлялся облавою, любимою охотою кочевых войск. В настоящее время в Европе под словом орда разумеют и кочевое владение и народность, составляющий кочевое владение. Но г. Устрялов в высшей статье ордою назвал большое ополчение, составленное из кочевых и оседлых народов. Русский язык так богат словами, что без необходимости вовсе не нужно пестрить его иностранными словами, кольми паче неимеющими определенного значения.

Обратимся к началу. Ученых Западной Европы еще можно извинить как в погрешностях касательно народоописания и землеописания Средней Азии, так и в безразборчивом употреблении азиатских собственных имен. Они часто, не оставляя кабинета, пишут о таких странах и народах, которых видеть не имеют возможности, и в описаниях по необходимости следуют других – историкам и путешественникам, а сии нередко представляют вещи в выражениях неопределенных, в понятиях темных; и если, читая историю или путешествие какое-либо, мы сами не в состоянии в них отличить верное от неверного; то легко от превратности в понятиях перейдем к ложным умозаключениям. Но можно ли подобным образом извинить русского ученого? Средняя Аизя более двух веков граничит с Россиею. Нам по безпрерывным сношениям с жителями ее очень известно, какие народы обитают на этой пространной полосе, какими языками они говорят, какими законами управляются, какую веру исповедают; даже известны нам их нравы и обыкновения, названия городов и урочищ, ими населяемых. Для чего же мы при описании сей страны не обращаемся к туземцам, а слепо следуем тому, что ученые Западной Европы говорят нам о них? Ныне есть у нас из пресловуто-ученых такие, которые считают азиатцев совершенными невеждами потому только, что они не умеют по-европейски склонять имен и спрягать глаголов, а историю свою пишут без всяких украшений в слоге, без критических исследований, каковое мнение их отчасти довольно справедливо. Но мне случалось на Сибирской линии говорить с тюркистанскими моллами об истории и землеописании отечества их, и я нашел, что они, без понятия о грамматических склонениях и спряжениях, хорошо знают свою страну и в древнем и в нынешнем состоянии, и судят о некоторых вещах довольно основательно, а только не могут от подлинных и сбыточных происшествий отделить религиозные вымыслы и повести несбыточные. Время нам оставить предубеждения в отношении к образованию Западной Европы и невежеству азиатцев, и самим разрабатывать источники, из которых должно почерпать верные сведения о древних происшествиях в Средней Азии. В продолжение XIX столетия русские путешественники прошли западную половину Средней Азии в разных направлениях, и описали ее и довольно подробно, и довольно верно. Вот новые источники, которые предлежит нам труд с помощью туземцев – снести с древними источниками. Хотя эта работа довольно трудна будет, зато впоследствии, когда преодолеем трудности, она сделается легкою и даже приятною. Тогда мы увидим исторические вещи в их собственном виде, в их естественном порядке; и ученые Западной Европы по необходимости будут сведения о Средней и Юго-Восточной Азии заимствовать у нас. Наши хинизисты, имеющие пребывание в Пекине, всегда основательнее будут знать Китай, нежели другие европейцы, хотя б они имели тесные связи с Китаем. Один английский офицер писал из Китая в Европу, что в числе китайцев, убитых на сражении под Кантоном, много было маньчжуров, которых легко было распознавать по атлетическим членам их. Читатель верит этому известию, а оно есть совершенно ложное. Во-первых потому, что ныне нельзя отличить маньчжура от китайца ни по облику, ни по росту, ни по одеянию; во-вторых потому, что маньчжуров – по их малочисленности – никогда не вводят в сражение, а они бывают при сражениях для надзора, чтоб китайцы, дерущиеся с неприятелем, не показали ему тыл; в третьих потому, что весь маньчжурский гарнизон в губернии Гуань-дун состоит из 2,700 рядовых, и этот гарнизон поставлен для поддержания власти начальника губернии, а не для войны. Вот вам пример, как путешественники ошибаются в своих наблюдениях!

1845