Текст книги "Легионеры"

Глава 2

– Ну, как там погодка? Что новенького?

– Да как обычно. Дождь идет.

– Дождик, значит… – Алексей закончил переписывать тактико-технические данные снайперской винтовки FR-F2 и закрыл тетрадь:

– А по-французски?

Хохол сделал вид, что не слышит.

– Забыл? Вспоминай.

– Может, не надо?

– Надо. Договорились же!

Стало понятно, что приятель не отвяжется. Хохлу пришлось слезть с подоконника и порыться в карманном словаре:

– Так, сейчас… Ага! Иль пле.

– Правильно, – похвалил Алексей. – То есть идет дождь.

– Да разгребись он, этот дождь, мать-перемать! Скоро у нас тут у всех жабры повырастают. – Хохол порылся в памяти и выдал почти без акцента:

– Мердэ!

– А вот ругаться здесь, кстати, разрешено на любом языке, – подмигнул Алексей. – Так что можешь «выражения» не учить – все равно лучше нашего мата ничего не придумано.

– Это точно…

Они разговаривали по-русски негромко, вполголоса, хотя, кроме них, в учебном классе не было никого – остальные парни из учебного взвода разбрелись кто куда в ожидании следующего занятия.

А приятелям пришлось задержаться. Из-за Алексея.

Конечно, за прошедшие недели он назубок выучил все принятые в Легионе команды. И даже с грехом пополам мог уже объясняться по-французски на простенькие бытовые темы, но вот специальные термины из области вооружений и боевой техники давались Алексею пока с трудом.

На лекциях он успевал записать далеко не все, а понимал и того меньше. Но, в отличие от большинства соотечественников-волонтеров, не уповал на «авось», а день за днем задерживался в перерывах, чтобы наверстать упущенное.

– Ну, все наконец? Пойдем, покурим! – Хохол к прилежным ученикам не относился и сейчас составлял приятелю компанию только от скуки и из врожденного чувства товарищества.

– А как будет по-французски «дай закурить»?

– Пошел ты!

– Посмотри, там есть, – Алексей показал глазами на словарик.

– Не хочу. Достало… – Хохол так швырнул надоевшую книжицу, что пластиковая обложка расправилась на лету и стала похожей на крылья. – Ничего в башку не лезет.

– Ладно, – Алексей поднял словарик с пола. – Не психуй.

В учебном классе было тепло, комфортно, а главное – сухо.

Одну стену, от пола до потолка, занимал стеллаж с макетами танков, бронетранспортеров, грузовиков и прочей военной техники, принятой на вооружение в войсках НАТО. Свободное пространство между дверью и окнами украшали плакаты на ту же тему – а впрочем, аудитория ничем не отличалась от миллионов других. Большой экран, доска, телевизор с видеомагнитофоном, стереопроектор, кафедра преподавателя и места для курсантов…

– Давай одну на двоих? А то сигареты кончаются.

– Давай, – не стал спорить Хохол.

Однако покурить им так и не пришлось – позвали на построение.

– Ун минют! – кивнул Алексей, убирая пачку в карман. – Пошли. Потом покурим.

…На улице по-прежнему было холодно и противно.

– Во, погодка! Блин, когда же это кончится?

– Да уж, тут не южное побережье.

Жара и солнце в лагере под Марселем вспоминались теперь с тоской, будто сказочный сон. А здесь серые тучи уже который день заливали учебный центр Легиона мерзким моросящим дождем. Окрестности городка Кастельнодари укрыло мутной пеленой, все вокруг насквозь пропиталось влагой, и невозможно было ступить, чтобы не попасть ногой в очередную грязную лужу.

Приятели встали в строй вовремя.

Алексей успел даже подмигнуть соседу-французу и услышать в ответ тяжелый вздох:

– Же сюи муйе жюско зо!

И без переводчика стало ясно: парень жалуется на то, что насквозь промок. Алексей попробовал посочувствовать, насколько позволял словарный запас, но осекся на половине фразы.

– Смирно! – Перед шеренгой вырос сержант-инструктор.

Учебный взвод замер в ожидании следующего приказа.

Однако вместо него из-за угла казармы раздалось мерное, нарастающее хлюпанье, а через несколько мгновений показался и сам источник звука. На площадь перед воротами выбежала колонна будущих легионеров, человек двадцать, завершавшая контрольный марш-бросок по пересеченной местности.

– Бедолаги…

Вот на этих парнях действительно не оставалось сухого места – с ног до головы в воде и грязи, береты засунуты под погон, на спинах повисли солдатские ранцы с балластом. Мокрые серые лица и пустые от изнеможения глаза делали всех их похожими друг на друга. И даже когда тяжелые форменные ботинки попадали в очередную лужу, бегущим было уже все равно…

Колонна прочавкала мимо и скрылась за поворотом. Слегка отвлекшийся на это поучительное зрелище сержант вновь повернулся к своему взводу:

– Итак, господа… Можете не завидовать! В следующую пятницу вам предстоит то же самое. Десять километров на время. Нормативы засчитываются, как всегда, по последнему. Так что советую подготовиться.

Инструктор посмотрел на часы:

– Время. Приступим, господа!

Взвод проследовал к полосе препятствий, где был, как обычно, разделен на группы по пять-шесть человек.

При формировании этих групп сержант всегда руководствовался собственными соображениями, но состав их практически не повторялся. На этот раз Алексей оказался в компании своего приятеля, еще одного русского парня, француза, негра из Сенегала и кавказца, которого все для простоты называли Махмуд.

– Считай, повезло, – шепнул Хохол, оглянувшись и проведя ладонью по мокрому ежику волос.

– Угу, – кивнул Алексей. Группа действительно подобралась сильная, а значит, были шансы с ходу уложиться в контрольное время.

…Сержант-инструктор нажал на кнопку секундомера:

– Вперед!

Подъем в гору Алексей преодолел без особого напряжения – беговой дистанции ему как раз хватило на то, чтобы разогреться перед горизонтальной лестницей, которую нужно преодолевать на руках, перехватом. Лестница была установлена над каналом с вонючей жижей, и Алексей облегченно вздохнул, отпуская последнюю перекладину.

Тоннель он прополз хорошо, и, хотя немного застрял в «разрушенном здании», потерю удалось наверстать за счет других препятствий.

– Эх, мать моя мама! – Вода оказалась холодной, но это уже не имело значения. Вынырнув из бассейна, Алексей от души рванул пятьдесят метров спринта и финишировал.

Сержант сделал у себя какую-то пометку:

– Бьен. Хорошо.

Алексей отошел в сторонку, к оставленным под навесом вещам. Отдышался, мокрыми пальцами вытащил из пачки сигарету и закурил.

Вскоре прозвучала команда построиться. Выяснилось, что с первого раза в норматив не уложилась ни одна из групп, а значит, полосу препятствий придется преодолевать по новой.

– Ты как? – спросил Алексей у стоящего рядом француза.

– Все в порядке, – попробовал улыбнуться тот.

В действительности же он выглядел не лучшим образом: кожа на запястье содрана, кровоподтек на щеке.

– Что случилось?

Парень почти без слов, жестами показал, как неудачно потерял равновесие и упал с железной балки на середине дистанции. И опять виновато улыбнулся.

– Вперед!

Следующая попытка у группы получилась еще хуже, чем первая, – в зачетное время не уложились трое, включая сорвавшегося в яму с вонючей жижей Алексея.

– Ч-черт, вашу душу… – Ладонь скользнула по мокрой перекладине, и он рухнул с четырехметровой высоты вниз. Стало обидно и больно – тем более что на этот раз большая половина взвода все-таки сдала норматив.

– Вольно. Разойдись!

Счастливчики радостно загомонили и уселись поглазеть, как две оставшиеся группы готовятся вновь выйти на полосу препятствий.

– Вперед!

Третий и четвертый заходы также оказались для Алексея и его товарищей неудачными – в обоих случаях из-за Махмуда, который все никак не мог финишировать в нужном темпе.

– Мне стыдно за вас, легионеры! – Сержант-инструктор критически осмотрел подопечных с ног до головы и объявил пятиминутный перерыв.

Воспользовавшись паузой, народ повалился прямо на мокрую, примятую подошвами траву.

– Слышь, ты, чурка долбаная! Из-за тебя одного здесь все на г… исходим. – Слова Хохла прозвучали достаточно громко, чтобы их расслышал тот, кому они адресовались. Кавказец приподнялся и что-то ответил.

– Чего? Чего ты лепечешь? Кошон, б… черножопый…

Французское слово в этой фразе было единственным, но очень обидным. Называть мусульманина свиньей все-таки не стоило, поэтому Алексей решил вмешаться:

– Хватит! Все, закончили.

Но Махмуд уже вскинулся и зарычал:

– Убью, б… п…дарас!

Те, кто не понимал по-русски, с тревожным интересом наблюдали за развитием событий.

– Прекратите немедленно!

– Стоп! – Поддержал Алексея выбежавший из-под навеса Гюнтер.

Но клубок из двух сцепленных тел уже покатился под ноги свидетелям ссоры. Вмешаться в драку не решился никто, и лишь после команды сержанта-инструктора мужчин с трудом удалось разнять и оттащить одного от другого.

– Взвод, становись. Смирно!

Занимая место в общем строю, Хохол отер рукавом кровь из разбитого носа:

– Мало я их в девяносто шестом под Гудермесом пострелял…

– Дурак, – процедил сквозь зубы Алексей. – Молчи уж.

Инструктор не торопясь прошелся вдоль шеренги. Потом приказал обоим участникам драки выйти из строя:

– Гауптвахта. По пять суток каждому.

– Есть.

– Не слышу?

– Есть, мой сержант! – в один голос, не скрывая радости, рявкнули злостные нарушители дисциплины.

– Остальным группам приготовиться к повторной сдаче нормативов на полосе препятствий. Всем, без исключения! Вольно, разойдись.

Вымокший до нитки, грязный и усталый взвод молча побрел на стартовую позицию…

* * *

А после обеда были занятия в спортивном зале.

Для отбытия наказания предстояло явиться в штаб только на следующий день, с общего построения лагеря. Поэтому и Хохол, и Махмуд пока работали вместе с остальными, по учебному плану своего взвода.

Сначала, для разминки и разогрева, все немного побегали в баскетбол. Играли «на вылет», до трех мячей, разбившись командами по нескольку человек. Разрешалось для остановки соперника все, кроме ударов и укусов: толчки, захваты, подножки, удержания… При таких правилах серьезных травм удавалось избегать только благодаря тому, что пол спортивного зала от кольца до кольца покрывал пружинистый борцовский ковер, а вдоль стен на уровень груди поднимались поролоновые маты.

Главное было только – не влететь головой в косяки дверей, одна из которых вела в раздевалку и душевые. Через вторую дверь занимающиеся попадали в огромное помещение с мешками, макиварами, зеркалами, боксерскими грушами и прочей утварью для отработки приемов рукопашного боя.

– Слышь, ты давай поосторожнее, – предупредил Алексей приятеля-штрафника, показывая глазами на кавказца.

– Угу, – чувствовалось, что парень уже немного поостыл и больше на неприятности напрашиваться не будет.

– Потом поквитаетесь. Не сейчас!

– Обязательно, – ощерился Хохол.

Впрочем, по счастливой случайности за все время разминки им с Махмудом играть в соперничающих командах так и не выпало.

– Становись!

Прозвучал свисток, и взвод разобрался в одну шеренгу.

Перед строем появился темнокожий инструктор, проводивший обычно занятия по рукопашному бою. На этот раз он был не один – рядом, чуть отступив, замер огромной, почти двухметровой глыбой из кулаков и мускулов наголо бритый мужчина в пятнистом форменном комбинезоне.

Он стоял босиком, без ремня и знаков различия, равнодушно уперев взгляд в какую-то точку за окном.

– Этот еще откуда взялся? – шепнул сосед.

– Не знаю, – шевельнул губами Алексей.

– Серьезный дядя… Прямо красавец.

Тут и Алексей рассмотрел у стоящего перед строем мужчины уродливый шрам на месте левого уха.

– Прекратить разговоры! – рявкнул на весь зал инструктор. – Кто там такой болтливый?

Взвод застыл в тишине, и, выдержав многозначительную паузу, инструктор продолжил:

– Сегодняшняя тема – свободный спарринг. Отработка усвоенных приемов рукопашного боя. Понятно? Понятно… По рекомендации командования в сегодняшнем занятии примет участие легионер Тайсон из роты подготовки унтер-офицерского состава. Для большей наглядности.

Он ухмыльнулся нехорошо и снизу вверх посмотрел на стоящего рядом мужчину:

– Всем сесть. Приготовиться!

Алексею показалось, что инструктору и самому немного не по себе в присутствии одноухого великана.

– Паршиво, – выдохнул сосед.

– Это что, тот самый?

– Ага. Помнишь, ребята рассказывали? Зверюга.

В лагере четвертого полка под Кастельнодари помимо трех учебных рот начальной военной подготовки и группы управления дислоцировались две роты: подготовки унтер-офицерского состава и подготовки технических специалистов для всех подразделений Французского Иностранного легиона.

Конечно, программа обучения и условия жизни у них принципиально различались, но просуществовать несколько недель в полной изоляции друг от друга на замкнутой территории военного лагеря было бы невозможно. К тому же присланный из других полков кадровый состав часто привлекали к учебному процессу – и тогда даже самые обычные занятия по строевой или огневой подготовке в любой момент могли закончиться для новичков мордобоем и жестокими унижениями. А начальство смотрело на подобные выходки старослужащих сквозь пальцы, считая их обязательной частью морально-психологической подготовки будущих легионеров…

В следующее мгновение Алексею стало не до воспоминаний и наблюдений. Взвод едва успел опуститься на ковер вдоль стены, а инструктор уже тыкал пальцем в его приятеля и в кавказца:

– Встать. Выйти на середину!

Нарушители дисциплины вскочили и, поглядывая один на другого, выполнили приказ.

– Повторяю. Свободный бой, разрешено все… Все приемы! Понятно?

Махмуд кивнул, вслед за ним опустил подбородок Хохол.

– Бой до победы, понятно? Без правил.

– Ну, что же… Так даже и лучше, наверное, – шепнул сосед.

– Правильно. – Алексей тоже решил, что это неплохая возможность для тех, у кого чешутся кулаки, до конца выяснить между собой отношения. И мысленно похвалил командование Легиона, однако… Однако оказалось, что он, как и большинство парней из учебного взвода, ошибается.

– Вот ваш противник. – Инструктор показал на Тайсона и сделал шаг в сторону: – Нападайте!

Некоторое время вызванные из строя в нерешительности переминались с ноги на ногу. Наконец, заметив недоумение на их лицах, сержант пояснил:

– Вдвоем. Понимаете? Он один, а вас двое, понятно? Нападайте!

Одноухий гигант не спеша перевел взгляд с одного своего противника на другого, и Алексею показалось, что в глазах его нет ничего, кроме презрительного равнодушия.

– Нападайте!

Первым бросился в бой кавказец. Одним прыжком, по-кошачьи преодолев расстояние до цели, он попытался достать Тайсона ногой в пах. Однако подошва прорезала пустоту, и Махмуд с трудом удержал равновесие. Впрочем, ненадолго – мощный толчок тыльной стороной ладони пришелся нападающему в висок, отбросив его к стене.

Следующим был Хохол. Прежде чем пробить с правой, он сделал обманное движение, но сразу напоролся на жесткий блок и, получив прямой удар по печени, отлетел в противоположный угол зала.

А Тайсон даже не сдвинулся с места. Он только чуть развернул корпус, чтобы не выпускать из виду обоих противников.

– С-сука… Получи! – На этот раз атаковали одновременно и Махмуд, и приятель Алексея. В результате кавказец упал с рассеченной бровью, а Хохол откатился почти под ноги наблюдающих схватку товарищей.

– Во дает! – с восторженным испугом прокомментировал схватку кто-то из соотечественников. – Звер-рюга…

Приятель Алексея считался в учебном центре Легиона неплохим бойцом – сказывалась выучка, полученная еще «на срочной», в разведроте гвардейской десантно-штурмовой бригады. Чувствовалось, что и Махмуд в свое время получил неплохую спецподготовку – может быть, даже на одной из легендарных иорданских или пакистанских баз. Но по сравнению с Тайсоном они оба сейчас казались обычными хулиганами-любителями из подворотни.

– Вставай, Хохол! Врежь ему! – Алексей выкрикнул это по-русски и, спохватившись, обернулся к инструктору по рукопашному бою. Но тот даже не обратил внимания на подобную мелочь – с горящими глазами, возбужденный не меньше своих подопечных, он был целиком погружен в происходящее на ковре.

– Форвертс! Ш-шайзе…

– В-вау! Коман, гайз!

– Кур-рва мать!

Воздух в спортивном зале гудел и рвался от разноголосых криков – зрители как могли подбадривали товарищей по взводу, забывшись в азарте и комментируя происходящее на родных языках.

Тем временем «показательная порка» продолжалась. Штрафники то по очереди, то вместе, одновременно, раз за разом упрямо рубили ударами пустоту или натыкались на очередной блок. Как-то незаметно обнаружилось, что оба они уже в крови и с трудом переставляют ноги. Тайсон же не выглядел даже усталым – только темные пятна пота под мышками и на спине свидетельствовали, что этот здоровяк тоже слеплен из живой плоти.

Наконец наступил момент, когда и Хохол, и Махмуд выдохлись окончательно. Поднявшись на ноги, они уже были не в силах сделать ни шагу вперед: кавказец хрипел и сплевывал кровь, а приятель Алексея разбитой ладонью пытался ощупать лицо под оплывшим глазом.

– Сержант! – В наступившей тишине голос Гюнтера прозвучал неожиданно громко и отчетливо. – Ке фэт-ву? Что вы делаете?

Инструктор пожал плечами и вместо ответа сделал Тайсону недвусмысленный жест: мол, заканчивай!

Здоровяк кивнул. Выдохнул. И коротким круговым движением подсек ноги Хохла. Бывший десантник еще не успел упасть, а рядом с ним на ковер рухнуло тело Махмуда – удар босой пятки пришелся кавказцу в солнечное сплетение.

– Круто, – прокомментировал кто-то из зрителей.

Но это был еще не конец. В следующую секунду огромный легионер завис над пытающимся подняться Хохлом и врезал ему коленом куда-то под сердце. Хрустнули ребра, и тело нарушителя дисциплины без движения распласталось посреди зала. Вслед за этим настала очередь кавказца, с которым Тайсон разделался так же спокойно и беспощадно…

– Становись!

Пока взвод выполнял команду, инструктор закатал лежащим веки и прощупал пульс:

– Все в порядке. Будут жить.

Затем он приказал Гюнтеру и еще троим парням унести тела избитых товарищей в душевую:

– Помыть, привести в чувство и оказать необходимую медицинскую помощь. Поняли? Выполняйте.

Сержант вновь обернулся к строю:

– Домажь… Очень жаль! Но они сами виноваты. Не так ли?

Тайсон, которому был адресован вопрос, молча пожал плечами и почесал обрубок уха. Инструктор говорил, прохаживаясь вдоль шеренги:

– Продолжаем занятия. Задание прежнее, свободный рукопашный бой в парах… – Он опять покосился на отошедшего под баскетбольное кольцо Тайсона и хмыкнул: – Да, кстати! Может быть, кто-то еще желает поработать с этим легионером?

Взвод замер, пряча глаза и стараясь не встретиться взглядом ни с сержантом, ни со страшным здоровяком, который, не говоря ни слова, лениво и равномерно ворочал челюстью в углу:

– Ну? Нет желающих? Удивительно! – развеселился инструктор. – Бьен. Тогда на первый-второй…

– Я готов. – Алексей произнес эти слова по-французски – именно произнес, а не выкрикнул, как положено.

Тем не менее его услышали:

– Выйти из строя!

Прятаться стало поздно, и Алексей сделал два шага вперед.

Конечно, ему было страшно. Честно говоря, Алексей и самому себе не смог бы ответить сейчас, зачем напрашивается на неприятности. Как и у остальных парней из взвода, перед его глазами стояла жуткая и кровавая картина, которая не оставляла иллюзий по поводу исхода предстоящего поединка, но… Но одновременно с этим откуда-то возникло непреодолимое, чисто мужское желание принять вызов.

Инструктор переспросил о чем-то с удивленной улыбкой, и Алексей почувствовал спасительный прилив холодной злобы.

– Я готов, – повторил он и, выполняя приказ, пошел под то баскетбольное кольцо, у которого ждал Тайсон.

Приблизившись, Алексей заметил в глазах легионера некое подобие снисходительного интереса, и от этого озверел окончательно:

– Ладно, коз-зел! Сейчас посмотрим…

– А вот за козла – ответишь.

Алексей не сразу понял, что ответ прозвучал по-русски. А когда понял, времени удивляться уже не осталось.

Сержант распределил взвод по парам вдоль стен так, чтобы посреди спортивного зала возникло свободное пространство размером с боксерский ринг. Отрывисто прозвучала команда – на этот раз она адресовалась непосредственно легионеру по прозвищу Тайсон и Алексею. Противники вышли на центр ковра, и бой начался.

Привычного обмена рукопожатиями не было. Алексей сделал несколько пружинистых шагов в стороны, нащупывая оптимальную дистанцию для удара, но видимой бреши в обороне противника не почувствовал.

– Давай, Леха! – крикнул кто-то из соотечественников.

– Мочи его! Давай!

Обманным движением Алексей заставил Тайсона раскрыть корпус и провел правый прямой. Получилось хлестко, но не слишком точно – кулак прошел вскользь, едва задев ребра. Зато расплата за дерзость не заставила себя ждать: от первого удара ответной серии Алексею удалось увернуться, но второй и третий попали в цель.

На миг Алексей потерял ориентацию во времени и пространстве, а когда пришел в себя, оказался отброшенным на ковер у самого края «ринга». Тренированное тело, не дожидаясь команды, перекатилось влево – как раз вовремя, потому что в то место, где оно перед этим лежало, с лету впечаталась пятка Тайсона.

Следовало встать, и как можно быстрее. Алексей дотянулся ногой до колена противника, вложив в удар всю оставшуюся силу, – и выиграл несколько драгоценных мгновений.

Тайсону, вероятно, было очень больно… Именно поэтому Алексей успел даже принять боевую стойку, прежде чем его запястье оказалось намертво стиснутым в чужой ладони. Рука противника резко, размашисто, с проворотом опустилась вниз, хрустнул сустав, и ноги Алексея оторвало от пола.

Падая на ковер, Алексей успел услышать короткий звериный вой – и, прежде чем окончательно лишиться сознания от удара, понял, что вой этот издает он сам…

* * *

На следующий день Алексея оставили дежурным по казарме. Очередь заступать в наряд была не его, но после вчерашнего спарринга с Тайсоном ни о каких занятиях не могло идти и речи – голова казалась тяжелой, гудела, как чугунное ведро, а любое движение отзывалось резкой, пронзительной болью в висках. К тому же немного ныло запястье и дышать приходилось вполсилы – очевидно, не все было в порядке и с грудной клеткой.

Впрочем, никаких повреждений жизненно важных органов не обнаружилось, серьезных увечий тоже, поэтому госпитализировать Алексея не стали. Привычный ко всему доктор в выглядывающей из-под халата офицерской форме профессионально ощупал неудачливого бойца, сделал ему какой-то укол, выдал банку вонючей мази и, потрепав по плечу, отправил отлеживаться до утра.

С Хохлом и Махмудом все оказалось несколько серьезнее – в расположение своего учебного взвода за ближайшие несколько суток они так и не появились. Обоих штрафников пришлось оставить в медсанчасти, причем Гюнтер впоследствии передал приятелям-легионерам содержание случайно подслушанного разговора.

– Они что, попали под грузовик? – поинтересовался тогда врач, закончив осмотр пациентов и раскрывая регистрационную книгу.

– Почти, – невесело хмыкнул сержант-инструктор. Чувствовалось, что ему самому немного не по себе. – В воспитательных целях.

– Смотрите, времена меняются. Сейчас во французской армии порядки уже не те, что лет десять назад…

– Мой лейтенант, мы все-таки служим в Легионе. Сюда попадает разный сброд, с которым по-другому просто нельзя.

– И все же впредь будьте поосторожнее. – Доктор взял ручку: – Тре бьен, запишем, как обычно: несчастный случай, травма на полосе препятствий. Только вот что! Вы передайте этому вашему… «грузовику» или «автобусу», чтобы в следующий раз ездил поаккуратнее. А то рано или поздно задавит кого-нибудь насмерть.

– Обязательно, мой лейтенант!

…Гюнтеру можно было доверять. Даже если он не дословно передал реплики врача и инструктора, все равно – суть их разговора от этого не изменилась. Ясно, что уже не впервые под видом обычной тренировки нарушителей дисциплины в лагере просто-напросто мордовали до полусмерти, чтоб другим неповадно было.

Но, собственно, чему удивляться? Чего ожидать? Легион – не школа гуманизма и не институт благородных девиц, что бы там ни писали в рекламных брошюрках французского министерства обороны. Здесь готовят самых, наверное, элитных в мире солдат, убийц, готовых в любой момент точно и беспрекословно выполнить приказ командира.

– Черт! – Мокрая швабра задела за ножку кровати, и это неловкое движение сразу отозвалось у Алексея под ребрами. Резкая боль оборвала неторопливый ход мыслей, Алексей застонал и даже присел, держась за отбитый бок:

– С-сука. Вот ведь, гад!

Отчетливо представилось: бритый череп вчерашнего здоровяка-легионера, обрубок на месте уха, огромные кулачищи и равнодушно-презрительный взгляд.

– Как его, Тайсон? Да, кажется…

Швабра упала на пол казармы, глухо ударившись обо что-то пластиковым наконечником.

– Мизерабля… б… мать его, – выругался на диковатом русско-французском жаргоне Алексей.

А с другой стороны – кто виноват? Чего обижаться? Сам ведь напросился, сам полез «под грузовик», на ковер. Подумаешь, самолюбие взыграло… Вот и сиди теперь, харкай кровью.

Со стороны лестницы послышались шаги и голоса. Алексей еле успел вскочить с чьей-то кровати, прежде чем на пороге спальни появился худощавый, высокий офицер, дежурный по лагерю, в сопровождении целой процессии сержантов и капралов.

Кто-то подал команду, и Алексей вытянулся в струнку.

Видимо, он смотрелся достаточно нелепо с прижатой к бедру мокрой шваброй, потому что офицер оглядел его с головы до ног, оскалился и бросил что-то веселое через плечо сопровождающим.

Алексей почти не понял, о чем речь, но все вокруг соответственно воинским званиям захихикали и заржали, поэтому и он изобразил на лице некий намек на улыбку.

– Вольно! – Начальство двинулось-таки дальше, заканчивать обход казарменных помещений. А Алексей снова оказался в одиночестве – с нехитрым приборочным инструментом в руках, французским разговорником за пазухой и собственными невеселыми мыслями под черепной коробкой.

Покурить, что ли? Пол все равно придется заново перемывать после господина дежурного офицера и его свиты. Алексей вытащил из кармана пачку дрянных сигарет, повернулся к двери – и вздрогнул, почти лицом к лицу столкнувшись с человеком, которого меньше всего ожидал увидеть.

Всего в паре шагов, опершись на спинку стула, стоял собственной персоной Тайсон – в той же, что и вчера, камуфлированной форме, но на этот раз обутый и подпоясанный, как положено. Даже белое кепи, гордость легионера, на бритой макушке… Непонятно, как Алексей не заметил его появления, – казалось, непрошеный гость только что материализовался из воздуха или собранной по углам казарменной пыли.

– Пардон? Кэс-ке ву…

– Привет, – кивнул Тайсон. Голос у него был обыкновенный, чуть простуженный, и Алексей запоздало, но без особого удивления вспомнил, что и вчера перед схваткой противник тоже ответил ему по-русски.

– Здрасьте. – В висках Алексея опять старой болью запульсировали кровавые роднички. На всякий случай он встал у кроватей – так, чтобы иметь свободу маневра.

– Не бойся. Драться не будем. И вообще…

– Я не боюсь, – соврал Алексей.

– Выпить хочешь? – Откуда-то из-за спины Тайсона появилась плоская бутылка французской виноградной водки.

Алексей не очень понимал, что происходит.

– Нам пока запрещено. Сухой закон. Потом, я в наряде…

Тайсон махнул огромной ладонью:

– Все в порядке. Я договорился.

Неожиданно Алексей понял, что привычное чувство опасности уходит куда-то, уступая место азартному любопытству игрока. Плевать! Посмотрим еще, какого черта этому бугаю надо.

Осталось только пожать плечами:

– Пошли. Хуже не будет.

Несколько секунд потребовалось на то, чтобы убрать швабру, ведро и совок. Когда спутники вышли на улицу, Тайсон сделал приветственный жест рукой:

– Салю!

Сидящий на скамейке под брезентовым навесом легионер-старослужащий, в непосредственном подчинении у которого на время наряда находился Алексей, вынул изо рта короткую трубку и в ответ помахал ею Тайсону:

– Бон шанс!

Пожелание удачи прозвучало несколько двусмысленно, но Алексею было уже наплевать на возможные неприятности. Они прошли мимо светящихся электричеством окон учебных классов, мимо взвода, отрабатывающего элементы физподготовки…

– Давай сюда. Садись, – распорядился Тайсон, когда спутники оказались в укромном местечке за стрельбищем. – Хорошо, что дождя нет.

Алексей поднял голову и удивился: действительно, небо было, как прежде, сплошь затянуто облаками, но на землю не падало ни капли.

Да, сколько дней ждали перемен в погоде, а когда наконец они наступили, стало как-то даже не до того… Впрочем, сухое место для собственных задниц и для бутылки нашлось с трудом.

Тайсон свернул пробку и примерно на треть наполнил желтоватой жидкостью пластиковые стаканчики:

– Хватит?

– Да, пожалуй. Давно не пил…

– Учти, тебе много сейчас и нельзя – поведет мозги сразу. Сотрясение все-таки! – заботливо предупредил Тайсон.

– Неужели? – Алексей сделал удивленное лицо. – И откуда же оно?

Тайсон хмыкнул:

– Не обижайся. Могло быть хуже. А вотр сантэ!

– Будем здоровы, – согласился Алексей.

Водка обожгла горло и медленно расползлась по желудку.

– Сам-то откуда? – поинтересовался Тайсон.

– Из Екатеринбурга. А ты?

– Я вообще-то архангельский.

Это был единственный вопрос о прошлой жизни, который, согласно неписаным правилам, могли задать друг другу встретившиеся в Легионе соотечественники. Все остальное расценивалось как неприличное любопытство – захочет собеседник поделиться, сам расскажет.

Помолчали. Наконец Тайсон дотронулся до обрубка уха:

– Ты чего вчера на ковер полез? Подвигов захотелось?

Алексей почувствовал, как от выпитого в голове зашумел и закружил неуправляемый хоровод. Начало даже немного подташнивать.

– Сдуру, – честно признался он. – Заело, что ты такой весь из себя крутой.

– Я ж ведь тебя грохнуть мог. Инвалидом оставить. Понимаешь?

– Запросто, – кивнул Алексей.

– Ты чего – дурак?

– Полегче! – Алексей оперся о деревянный брус, пробуя встать. Попытка оказалась неудачной. – Полегче на поворотах…

– Не обижайся. Говорят, ты в Обани, в отборочном лагере, успел отличиться? Негров слегка погонял?

– Ничего себе… И сюда, что ли, дошли слухи?

– Говорят, наши после этого в большом авторитете… Было дело?

– Допустим, – с тошнотой Алексей уже справился, но в голове творилось такое, что даже думать было больно.

– Молодец! – Тайсон налил себе столько же, сколько в первый раз, а собеседнику только прикрыл водкой донышко стакана:

– Давай. Кто старое помянет…

– Хороший тост, – беззлобно ухмыльнулся Алексей, поглаживая вывихнутое во вчерашней схватке запястье.