Текст книги "Ледокол «Ермак»"

Сведущие люди говорили мне, что ежегодный отпуск 100 тысяч пудов замороженного мяса можно считать для обского бассейна совершенно нечувствительным, что это лишь подымет скотоводство, но никаким образом не лишит страну того, что ей надо для самой себя. Цены на мясо теперь стоят весьма низкие; что же касается качества мяса, то знающие люди признают, что оно вполне соответствует заграничному вывозу.

Хлеб, спирт и мясо как рогатого скота, так и овец можно считать основным грузом для вывоза, но, кроме этого, имеется большая потребность на дешевый вывоз шерсти, сала, коровьего масла, кож, льна и многого другого.

Как было сказано в своем месте, во всех городах при моем приезде собирались сведущие люди для обсуждения вопроса: в какой мере необходим для Сибири морской путь? Результат совещания в Томске, под председательством г. губернатора А. А. Ломачевского[115]115
  Ломачевский Асинкрит Асинкритович (1848–1921) – генерал-майор, военный и политический деятель. В 1895–1900 гг. – томский губернатор. – Прим. Н.К.


[Закрыть], изложен в записке, которая прекрасно обосновывает значение морского пути для Западной Сибири. В записке говорится следующее:

«В частном собрании представителей томского купечества и лиц, близко стоящих и знакомых с торговлею и промышленностью Томской губернии, прибывших по приглашению начальника губернии, по случаю приезда в г. Томск вице-адмирала Макарова, в присутствии последнего, обсуждался вопрос: в какой мере надобности сибирских торговли и промышленности вызывают и оправдывают заботы о дальнейшем росте и полном развитии сношений Сибири северным морским путем, а в частности для Томской губернии, чрез Обскую губу? При сем собрание пришло к следующему заключению:

Томская губерния исключительно земледельческая, и почти единственным источником существования населения является земледелие; площадь посева, при населении в 1 713 467 душ, равняется 1 550 000 десятин и с каждым годом все увеличивается. Избыток хлеба, за исключением местного потребления, почти весь продается в соседние губернии: Тобольскую н Енисейскую, отчасти в Иркутскую, и только весьма незначительная часть идет в Европейскую Россию. В настоящем году из Томской губернии вывезено: ржи около 4 миллионов пуд., пшеницы 3 мил., крупчатой муки 2 мил. пудов; но это только часть урожая, простирающегося до 40 миллионов пудов пшеницы и ржи. Все это количество, за невозможностью вывоза и недостатком спроса, остается непроизводительным на руках земледельцев. Как уже сказано, вывоз томского хлеба имеет место лишь в соседние губернии, а следовательно, в настоящее время хлебная торговля губернии, как в отношении цен, так и количества, находится в зависимости от урожая в соседних губерниях, которые, однако, даже при плохом урожае, не в состоянии потреблять и половины ежегодного урожая Томской губернии, при наплыве притом хлеба из богатого Минусинского края. Отправка же хлеба на восток не выдерживает стоимости перевозки. Затем следует иметь в виду, что площадь посева ежегодно увеличивается и в недалеком будущем дойдет до значительных размеров: не говоря уже о ежегодном увеличивающемся переселении из внутренних губерний России (до 30 000 человек в год) крестьян-земледельцев. Проведение Сибирской железной дороги естественно повлияло и влияет на значительное увеличение занятия земледелием: весь трактовый люд (до 100 000 человек) на протяжении 1000 верст, существовавший исключительно возкою товаров и проезжающих (ямщиною), с проведением железной дороги должен был бросить этот промысел и взяться за плуг, и теперь уже более половины их превратилось в земледельцев. Таким образом, в недалеком будущем громадные запасы хлеба не будут иметь сбыта, что, конечно, гибельно должно повлиять на цену хлеба, а вместе с тем и на благосостояние населения. Открытие нового дешевого пути не только даст возможность вывоза избытка хлебных запасов, но и послужит к еще большему увеличению размеров хлебопашества, так как возможность верного, постоянного сбыта, регулирующего цены, укрепит в земледельце сознание выгодности этого занятия. Заграничный спрос сибирского хлеба обеспечен не только известным в торговом мире, весьма хорошим качеством его, но и тем обстоятельством, что уже в настоящее время заграничные агенты обращаются к томским фирмам с запросом о закупке хлеба. Наконец, самые хлебородные места губернии расположены по реке Оби и ее притокам, почему и доставка хлеба в Обскую губу является самым удобным и дешевым путем сообщения. Все изложенные обстоятельства доказывают, что новый (морской чрез Обскую губу) путь, обеспечивающий спрос на эти свободные хлебные остатки и удобный выход им, является необходимым.

Что же касается высказанного присутствующим представителем Среднесибирской железной дороги мнения, что вполне оборудованная на протяжении Обь – Иркутск железная дорога может, как это показал опыт истекшего года, перевезти, без всякого затруднения для своей провозоспособности 15 000 000 пуд. груза (т. е. груз, несколько превосходящий по своим размерам размеры свободных хлебных запасов, определяемые сведущими людьми для нынешнего года в 20 000 000 пуд.) и, таким образом, подать эти запасы Западной Сибири в район Восточной Сибири, где цены на все роды зерна значительны и где, следовательно, есть постоянный высокий спрос на него, – то состоятельность этого мнения вряд ли возможно признать по следующим соображениям:

1) Высокие цены на хлеб не всегда указывают на действительные размеры его недостатка в данной местности, потому что зачастую они являются результатом спекуляции.

2) Если даже допустить, что установившиеся в настоящее время в районе Канск – Нижнеудинск высокие цены на хлеб свидетельствуют о крайнем недостатке его в этой местности, то и по своему пространству, и по численности своего населения местность эта может потребовать лишь очень незначительную часть имеющихся в бассейне Оби свободных запасов хлеба. Мысль эта подтверждается, между прочим, и тем фактом, что в нынешнем году хлеб в этот район уже отправлялся и продолжает отправляться. Однако обстоятельство это не отозвалось ни малейшим признаком на улучшении угнетенного состояния хлебного рынка в Западной Сибири, и тем соображением, что к услугам нуждающегося района имеется еще хлеб Минусинского округа, – хлеб более близкий, чем обский.

3) В пределах Восточной Сибири район Канск – Нижнеудинск почти единственный, который часто страдает от неурожаев и склонен потому кормиться чужим хлебом – хлебом Западной Сибири Минусинского округа.

4) Таким образом, Сибирская железная дорога, несмотря на большую свою провозоспособность, представляет собою плохой выход для западносибирских излишков хлеба в восточном направлении; что же касается вывоза этих излишков на запад, в центральную Россию, то если бы таковой и состоялся, то он повел бы лишь к еще большему угнетению хлебных рынков Европейской Pocсии и к вящему развитию на них спекуляции. Лучшим исходом в этом случае было бы, если бы западносибирский хлеб пошел через Тюмень на Урал; но 1892 год, год сильного неурожая, охватившего обширный район Европейской Pocсии, показал уже, что и Урал, даже в годину крупного несчастья, поглотить все запасы Западной Сибири не может: от завезенных в этот год в Тюмень хлебных грузов осталось непроданного хлеба до 3 миллионов пудов, которые, пролежав здесь зиму, были частью заложены в банке и затем в течение года не выкуплены; частью проданы мукомолам Урала за бесценок.

Таким образом, не только Сибирская железная дорога одна, но даже эта дорога в соединении с морским пароходством на Тюмень, не обеспечивает еще достаточного выхода сибирскому хлебу. Такой выход может дать только северный морской путь, потому что в качестве потребителя сибирского хлеба он даст Западной Сибири весь вообще север Европейской России, английские и шведские рынки.

Помимо хлебных грузов, ожидающих удобного выхода, упорядочение морского пути встретит еще два, благодарных для своего развитая, момента. Один из этих моментов – значительно развитое обское пароходство, сближающее Обскую губу с верхним районом обского бассейна, богатым продуктами земледелия, животноводства, пушного (алтайская белка), лесного и горного промыслов; в настоящее время это пароходство страдает от безработицы, так как существуют грузы, но некуда и незачем их возить, значительная же часть ввозного в Сибирь российского товара идет железной дорогой.

Другой благодарный момент – это слишком обременительная тяжесть комиссии, которую оплачивала всегда и продолжает оплачивать поднесь Сибирь в своих торгово-промышленных сношениях как с внутренними российскими, так и с заграничными потребителями и производителями.

Дело в том, что до сих пор – да и впредь еще такой порядок продлится значительное время – Сибирь покупает летом в Москве и Нижнем, а продает свои продукты зимой в Ирбит. В то время как покупка идет частью непосредственно у производителя, фабриканта и заводчика (мануфактура преимущественно, частью бакалея, галантерея и машины), частью же у коммисионера-посредника (колониальный преимущественно, частью бакалея, галантерея, машины), продажа всецело совершается при посредстве целого ряда посредников: хлеб, лен, конопля, шерсть, волос, сало, масло, кожи, мясо, рыба, орех, воск, пушнина и пр. со всех концов Сибири стягивается в феврале натурою или в образцах к Ирбиту, здесь дробными партиями покупается рядом торговцев, продается ими затем ряду других более крупных торговцев, от которых появляется в больших объединенных партиях на таких рынках, как Нижний, Харьков, Киев, где, наконец, и приобретается или русским производителем, заводчиком-фабрикантом, или же опять-таки заграничным посредником-коммиссионером. С проведением железных дорог Ирбит сильно потерял свое значение сбытчика сибирских товаров, но обстоятельство это нисколько не повлияло на устранение нежелательного для сибирской торговли целого населения коммиссионеров-посредников, так как комиссионер этот сам появляется для закупа в местах группировки различных товаров (Томске, Тобольске, Барнауле, Бийске, Петропавловске, Семипалатинске, Кулунде и пр.). И как прежде в Ирбите, так и теперь в местах группировки товаров, он и ценой жмет, чтобы с одной стороны подогнать ее к биржевым нормам крупных европейских рынков, а с другой – выручить все будущее на товар наслоение комиссий, и дробит покупку до размеров, далеко не соответствующих громадному предложению страны, но вполне отвечающих его скромной покупной силе.

Устранить этого вредного коммиссионера-посредника или, по крайней мере, низвести его до одного ряда, может лишь прямой дешевый путь непосредственных сношений Сибири с потребителями ее сырья как в Европейской Pocсии, так и в западной Европе. Таким путем для Сибири является ее северный морской путь. Этим путем привезут к нам часть бакалеи и галантереи, привезут весь колониальный товар и нужные нам машины (сельскохозяйственные, например), которые мы до сих пор покупали через посредство Москвы и Нижнего, а увезут от паев весь тот избыток сырья, который превышал покупательную силу комиссионеров, до сих пор тяготевших на сибирском вывозе и всецело командовавших ее отпуском.

Таков второй благодарный для дальнейшего развития и упорядочения северного морского пути в Сибирь момент.

Все изложенные выше обстоятельства, однако, имеют место и выгодную сторону исключительно при условии беспошлинного привоза заграничных товаров к нам чрез Ледовитый океан, так как в настоящее время (при беспошлинном провозе) сибирский груз является обратным фрахтом для иностранных судов, а потому и плата за провоз сибирского груза за границу ныне весьма незначительна (от 10–15 коп. пуд) и вполне оправдывает выгодность отправления отсюда товаров. При наложении же пошлины на товары, приходящие к нам из-за границы чрез Ледовитый океан, выписка таковых явится убыточной и невозможной, потому что эти же товары получатся тогда гораздо дешевле по железной дороге, или через Тюмень пароходством до Томска[116]116
  Провоз заграничного груза, например, из Лондона через Петербург и Мариинскую систему в Томск, ныне обходится в 30–45 к. за пуд, а через Ледовитый океан оттуда же обойдется тогда в меньшей мере 65–85 к. за пуд. – Прим. автора записки.


[Закрыть]. Тогда сибирские грузы будут служить уже не обратным фрахтом, а для отправления их придется снаряжать особые экспедиции, что обойдется слишком дорого, и стоимость провоза ляжет тяжелым бременем на товары настолько, что отправка их явится прямо убыточной. В крайнем случае некоторые товары выдержат тариф иркутской таможни[117]117
  Как, например, кирпичный чай. – Прим. автора записки.


[Закрыть]. Таким образом, регулятором движения сибирских грузов чрез Ледовитый океан всегда будут служить таможенные пошлины на товары, привозимые к нам упомянутым путем, каковое обстоятельство, конечно, не безызвестно и министерству».

Суть вышеприведенной записки та, что в Западной Сибири имеется достаточно товаров для заграничного отпуска, и что необходим дешевый путь для сбыта их. Представители купечества в Томске не видят другого способа получить дешевый путь, как продолжив таможенные льготы.

Не только представители коммерции в Томске, но и в других городах выражали сожаление о том, что таможенные льготы для морского пути с нынешнего года отменены, что имеется большой спрос на машины и различные предметы заграничного изготовления. Так как вопрос этот нельзя рассматривать иначе, как в связи с общей таможенной политикой, то я и не вдавался в детальное обсуждение его. Нет никакого сомнения, что если дать беспошлинный ввоз через сибирские реки, то этим получится такое количество ввозимого товара дорогой стоимости, которое в состоянии с лихвой окупить затраты на пароходство. Также нет ничего удивительного, если сибиряки желают, чтобы к ним был ввоз беспошлинный.

Надо помириться с тем, что ввозить будут для Сибири лишь то, что ей выгодно получить при тех таможенных условиях, которые теперь объявлены. Если будут более благоприятные условия, то морской путь от этого лишь выиграет, и, следовательно, осторожнее делать все расчеты применительно к условиям, вызываемым лишь объявленным таможенным тарифом.

Некоторые из лиц, с которыми я беседовал о ввозе, говорили, что при настоящих таможенных условиях[118]118
  Это писалось в то время, когда таможенные льготы почти совсем были отменены, впоследствии же правительство опять продолжило некоторые льготы, хотя и не столь обширные, как прежде. – Прим. С.О.М.


[Закрыть] никакого ввоза быть не может. Другие же, более умеренные, находили, что грузы будут; потребность в машинах на золотые прииски, другие заводы и фабрики и также на земледельческие орудия и машины так велика, что одни машины составят уже большой груз; имеется также потребность в цепях, проволочных канатах и многом другом, что и в России получается, по преимуществу, из-за границы. Морской путь удешевит и ускорить доставку всех этих предметов в Сибирь, а потому все признают, что и по отношению к ввозу надо считать, что морской путь даст большое облегчение стране и что были бы пароходы, а грузы найдутся.

Во все русские порты ввоз меньше, чем вывоз. Полагаю, что не будет большой ошибкой предположить, что и в Сибири отношение ввоза к вывозу будет такое же, как во всей России.

Бассейн реки Енисея не столь густо населен, как бассейн реки Оби, а потому в нем нет того подавляющего обилия избытков, но тем не менее потребность в непосредственном обмене товаров с Европою существует. На совещании, состоявшемся в Красноярске, вице-губернатор В. Л. Приклонский пригласил гг. присутствующих, не пожелает ли кто-либо из них высказать свое мнение письменно. На это приглашение отозвались гг. Прейн[119]119
  Прейн Павел Яковлевич (Маркович) (1831 —?) – городской голова Красноярска 1868–1870, 1875–1879, 1879–1882, 1894–1897 гг. – Прим. Н.К.


[Закрыть] и Юдин[120]120
  Ю́дин Генна́дий Васи́льевич (1840–1912) – российский библиофил, купец и промышленник. – Прим. Н.К.


[Закрыть]. Первый из них состоит в настоящее время городским головой Красноярска, второй ведет большие коммерческие дела и имеет свои заводы.

Поданная гг. Прейном и Юдиным г. губернатору Енисейской губернии записка весьма интересна, а потому она помещается полностью.

«В совещании 29 августа сего (1897) года, – говорится в этой записке, – бывшем в гор. Красноярск в присутствии Вашего Превосходительства и Его Превосходительства вице-адмирала Макарова, последним выяснено, что при работе ледоколов в Северном море возможно сделать четыре рейса на пароходах из Европы, ближе, из Екатерининской, вновь устроенной вместо Колы гавани, в Енисей, с грузом товаров, т. е., что при работе ледоколов можно иметь сношение морем со всеми портами Европы 4 раза в лето, а не один рейс, как теперь, почти случайный. При этом Его Превосходительство вице-адмирал Макаров выразил желание знать предметы вывоза и количество грузов из Енисейской губернии, на тот предмет, чтобы определить производительность, безопасность и неубыточность затраты капитала на ледоколы.

Точного ответа теперь, разумеется, дать нельзя, но в Сибири давно уже свыклись с тою истиной, что здесь не только спрос развивает удовлетворение, но и предложение развивает спрос. До последнего времени, по случаю дороговизны провоза, сибиряку нельзя было и мечтать о заведении у себя усовершенствованных земледельческих орудий и спроса на них как бы не было, а как только провоз удешевился, явился на них спрос. Мы твердо знаем лишь одно, что Сибирь изобилует естественными богатствами и что экономическое развитие края доселе тормозилось, главным образом, громадностью расстояний и отсутствием удобных и дешевых путей. Например, при основании в 80-х годах фирмою Курбатова и К⁰ пароходства по Иртышу, многим думалось, что в степных областях не найдется достаточно предметов для вывоза, а теперь вместо 2-х, как в начале, там работают десятки пароходов и получают солидный дивиденд. При возникновении пароходства по Енисею также казалось, что для пароходов не найдется работы, а теперь они не успевают справиться с грузами и на пассажиров не обращают внимания. Обращаясь к существу вопроса, мы должны указать, что из природных богатств губернии предметом вывоза могли бы быть слдующие продукты:

1) Хлеб разных сортов и продукты из него получаемые: солод, пиво, спирт; количество последнего можно определить 200–300 тысяч пудов. Повторяющиеся через десятки лет недостатки хлеба (неурожаи) не могут иметь препятствий к отпуску хлеба за границу, ибо спрос хлеба за границей послужит толчком к развитию хлебопашества. Ныне крестьянин пашет столько, чтобы прокормить себя, чтобы получить лишнего хлеба только на подати и повинности. Богатство урожая двух или трех годов переполняет местные рынки, цены падают, и это вызывает сокращение запашки. Следующий затем относительно ровный урожай, при уменьшении запашки, вызывает жалобы на неурожай, между тем, на самом деле неурожая не было. Словом, количество запашки усиливает урожай хлеба и при постоянном спросе на хлеб, при постоянно усиленной запашке, неурожайных годов не будет, в особенности теперь, при существовании железной дороги, которая будет регулировать и устранит местный недостаток хлеба. При этом не можем не указать, что, при первобытном способе уборки хлеба, его теряется на поле десятая, если не более, часть. При урожае и дешевизне хлеб бросают на поле, не жнут. Так, в 1892 году, в Ирбейской волости Канского округа ¼ посева не жалась (см. „Справочные издания Переселенческого Управления МВД“ 1897 года. Выпуск I. Сибирь, стр. 6-я).

2) Продукты скотоводства: масло, сало, кожа, овчина, шерсть, волос, щетина, кость. В настоящее время кость бросается, а первые семь предметов идут на ярмарки в Ирбит и Нижний и здесь уже продаются на переработку или русским фирмам или за границу. Не зная, куда деться с этими продуктами, местный житель Енисейской губернии отдает их за половину цены, да и покупающий их, по случаю дорогого провоза, не особенно выигрывает, ибо, кроме провоза, на пути следования их масса расходов: плата за помещения, комиссионные и проч., тогда как доставка этих продуктов дешевым путем на европейские рынки, в первые руки переработки их, возвысит спрос, а через это увеличить цену их. Таких продуктов, полагаем, будет до 100 тысяч пудов (см. там же, стр. 9, „прибыльные занятия…“).

3) Пенька, лен сеются в Енисейской губернии только для местных потребностей и не имеют сбыта вне губернии, но коль скоро будет спрос на них, то само собою засевы их могут быть значительно увеличены. При увеличивании засева получается семя их и масла: конопляное, льняное. Определить количество может только спрос.

4) В числе хвойных лесов Енисейской губернии занимает большие площади кедровник. Лес этот ценен по величине и чистоте древесины, и, кроме того, с него получаются орехи и, по обработке их, масло ореховое. Добыча орехов ведется хищнически, иногда срубаются деревья для того собственно, чтобы получить ½ пуда орехов; переделка же орехов на масло ведется первобытным способом: щелканьем орехов и выжимом ручным прессом масла. Качества масла превосходны. Думаем, недалеко то будущее, когда Правительство обратить внимание на это самородное богатство, примет меры к охране леса, даст правильную эксплуатацию пользования кедровником, и получится масса орехов или масла, готового к отправке. В настоящее время можно рассчитывать на 50 тыс. пудов орехов, готовых к вывозу.

5) В местах Енисейской губернии много дикого зверя, и потому многие занимаются звероловством. Шкуры зверей, за удовлетворением спроса на Москву (центра переработки пушнины), идут за границу, на Лейпциг, Гамбург, Лондон. Можно сказать, цена пушнины устанавливается последними рынками, следовательно, удешевленная доставка и сокращение пути на провоз пушнины оживит и усилит звероловство. Такого груза может быть до 50 тыс. пудов.

6) Сибирь настолько богата лесом, что один вывоз его может занять все предполагаемые рейсы, лишь бы было требование. Леса в Сибири, произрастая большею частью на возвышенностях, отличаются прочностью, чистотою и красотою. Даже мелкие породы леса: кустарник, черемушник, тальник, рябинник, употребляемые на поделки в Сибири, могут иметь сбыт на европейских рынках. Продукты леса: смола, деготь, скипидар – тоже могут быть вывозимы в потребном количестве, т. е. по спросу их.

7) Река Енисей пересекает Сибирскую железную дорогу по расстоянию от Петербурга до Тихого океана, на половине. Дорога эта вызовет движение грузов по ней в Европу со всего востока, каковой не преминет воспользоваться дешевизной провоза морем, лишь бы путь этот был обеспеченный, верный. Таких грузов, провозных на Енисей и вывозных через него, может быть масса, определить величину коей не беремся.

8) В Енисейской губернии есть много металлов и минералов. Залежи руд железа, меди приходится оставить в покое, до более отдаленных дней, когда появятся капиталы, чтобы соперничать с добычею металлов в России и за границей; минералы же могут быть предметом вывоза, как не требующие при разработке больших капиталов; к таким минералам относим: каменный уголь, графит, слюду, мрамор, запасы которых громадны.

9) Не можем не указать на курьезный предмет вывоза из Красноярска – лома меди. Здесь лом меди покупается по 7 копеек за фунт, и, чтобы провоз его до Европы был дешевый, его отправляли во Владивосток, а оттуда она шла морем вокруг Азии. Этот факт иллюстрирует, до чего удешевляется доставка водой противу сухопутной.

Вообще же, при разрешении поставленного Его Превосходительством вице-адмиралом Макаровым вопроса должен иметь громадное значение ответ на то, какие именно предметы будет разрешено вывозить из Енисейской губернии морским путем; мы могли только отчасти наметить предметы отпуска.

Его Превосходительству г. вице-адмиралу Макарову нелишне иметь в виду работы местной администрации (в бывшем Губернском Совете), производившиеся по поводу первоначальной попытки англичан завязать сношения с Сибирью через Ледовитый океан».

В вышеприведенной записке нет преувеличений. Цифры предполагаемых ввоза и вывоза даны скромные, но и они уже достаточны, чтобы начать дело, а потом оно само собою разовьется.

Для успеха пароходства надо иметь один груз основной: таким грузом для вывоза с реки Енисея, полагаю, следует считать лес. Низовья Енисея и притоки его богаты лесом, и так как ссыльнокаторжных там нет, то леса еще не уничтожены пожарами. Мне говорили местные купцы, что как только будет создаваться морской путь, то они готовы устроить отпуск леса.

Лиственница изобилует во многих местах по Енисею; ее безжалостно рубят на дрова, причем получается отличный горючий материал. В постройках домов она идет на нижние венцы, ибо она не боится сырости. Вообще же лес идет сплавом, а лиственница тонет, и ее можно сплавлять лишь с другими породами, по расчету – два сосновых бревна на одно лиственничное.

Притоки Енисея – Нижняя и Средняя Тунгуска – также изобилуют лесами, но последние оттуда не сплавляются, ибо пока более населенные реки Ангара и Илим весьма обильны лесами и могут удовлетворить какую угодно потребность.

Дуба, граба и других твердых пород по Енисею не имеется, но дешевых пород там большое изобилие.

Во время моего пребывания в Вардэ, как я уже упоминал, ко мне приходил познакомиться г. Lidbaek, представитель фирмы, которая заключила в этом году договор на вывоз за границу леса с реки Печоры. Он сказал мне, что леса в Финляндии, Швеции и других местах настолько уже вырублены, что приходится искать новых лесных районов, что река Печора их удовлетворить вполне не может и что они с нетерпением ждут, когда откроется дешевый путь на Енисей, бассейн которого может дать огромное количество леса. Вышеприведенным я хочу лишь показать, что спрос на лес есть и что лес для торговли с бассейном реки Енисея можно принять за основной груз.

Из минеральных богатств за границу может пойти очень многое. Вице-директор Лесного департамента статский советник Троицкий, объехавший в это лето земли, лежащие в верховьях Енисея, указал мне на богатство мрамора, залегающего в 30 верстах от реки. Мрамор, по отзыву специалистов, бесподобный; имеется как чисто белый, так и с различными оттенками весьма красивого рисунка. Говорят, что он полируется очень хорошо.

Берега реки Нижней Тунгуски весьма богаты минералами различных пород. О самой реке и быстроте ее течения и прочих трудностях плавания по ней существуют различные поверья. Так, рассказывают, что есть такие места, где лодку втягивает на дно. Такие рассказы не останавливают, однако, предпринимателей, и в минувшем году один из них перетащил паровой катер с Лены (неподалеку от Киренска) на верховье реки Нижней Тунгуски и с этим катером спустился благополучно по реке до самого ее устья, что составляет, как говорят, 3000 верст. Отсюда паровой катер отправился вверх по Енисею, повернул в Ангару, где и потерпел крушение.

Мне не удалось узнать никаких подробностей об этом предприятии, но факт, что паровой катер прошел всю Нижнюю Тунгуску, показывает, что сплав возможен повсюду, а по собранным Кривошапкиным, Третьяковым и другими лицами сведениям, казаки подымали бечевой хлеб по Нижней Тунгуске на тысячи верст. По данным Министерства путей сообщения, названная река сплавная на протяжении 2750 верст, и так как река эта изобилует лесом, то доставка минеральных богатств оттуда на морской перегрузочный пункт будет дешева. Следовательно, условия для эксплуатации этих богатств весьма выгодны.

Графит встречается по притокам Енисея в разных местах. Наш известный деятель по Северу М. Сидоров вывозил партии этого материала и за границу, и на наши уральские и обуховские заводы. Попадались партии графита хорошего качества и партии дурного, что весьма понятно при эксплуатации, имевшей исключительно случайный характер. Самые богатые залежи находятся по Нижней Тунгуске, в 400 верстах от ее впадения в реку Енисей. Весьма мощный пласт выходит к самой реке, начинаясь в 7 саженях от береговой черты. Пласт тянется на 150 саженей вдоль берега и имеет ширину в 40 саженей. Добыча этого графита сводится к тому, чтобы его ломать и класть в баржу. Река в этом месте судоходна все лето, следовательно, графит можно вывезти по чрезвычайно дешевой цене.

В книге М. Сидорова «Север России» дан химический анализ этого графита по определению, сделанному в 3 различных местах. На Златоустовском заводе на Урале стоимость его определили от 2 руб. 25 коп. до 3 руб. 80 коп. за пуд, а добыча его и укладка на баржу не может обойтись дороже нескольких копеек за пуд.

Рыба в настоящее время добывается в тех размерах, в которых можно ей найти сбыт, не выходя из енисейского бассейна. Вся добыча рыбы простирается приблизительно только до 160 тысяч пудов в год. Цены на рыбу колеблются в зависимости от спроса. Рыба засаливается исключительно в простых обрезах и в этом виде идет в продажу; но Енисей изобилует осетрами, стерлядью, нельмою и другими бесподобными сортами рыб, которые могли бы идти в продажу и в более совершенной заготовке и укупорке. Открытие морского пути может дать толчок этому делу. На слиянии рек Иртыша и Оби, в Самарове, купец Земцов открыл заготовление стерляди и других пород рыб в жестяных банках. Приготовление металлических банок требует очень несложного устройства, и все дело очень просто. На уступленной нами Соединенным Штатам Аляске заготовляется огромное количество лососины, причем имя «Аляска» и рисунок алеута на этикете служат как бы доказательством лучшего сорта этой рыбы. Лососину в банках с надписью «Аляска» можно найти во всех частях света.

По отношению к рыбе можно прийти к заключению, что она составит некоторый груз даже в первые годы. Теперь находят выгодным рыбу, заготовленную впрок в Архангельске, везти морским путем в Петербург. Из Архангельска идет, по преимуществу, рыба морская, тогда как Енисей изобилует речною рыбою. Думаю, что не будет ошибкою рассчитывать на 20–30 тысяч пудов рыбы в год с реки Енисея, хотя нет ничего невероятного, что это дело примет бОльшие размеры.

Относительно ввоза на реку Енисей можно сказать то же, что и относительно ввоза на р. Обь. Даже надо думать, что вследствие бОльшей отдаленности Енисея от Европы по железным дорогам, ввоз на р. Енисей морским путем будет более выгоден, чем ввоз в Обь, тем не менее, предполагая отсутствие таможенных льгот, нельзя указать на какой-нибудь основной груз, и надо думать, что для начала дела придется довольствоваться разными предметами ввоза, как-то машины и прочее.

Как было сказано выше, количество грузов в енисейском бассейне гораздо меньше, чем в обском. Если бы открытие морского пути на Енисей и Обь вызвало вдвое больший расход, чем открытие пути на одну Обь, то было бы осторожнее начать с последнего пути, но на деле выходит иначе. Чтобы иметь обеспеченное плавание по Карскому морю, нужно построить, как будет указано ниже, два ледокола с совокупною силою в 15 000 лошадей. Углубление на перегрузочном пункте в Обь допускает лишь осадку в 14 футов, при которой можно иметь ледокол не более 5000 индикаторных сил. Недостающие 10 000 сил будут на ледоколе, сидящем в полном грузу 25 футов, и этот ледокол по своему углублению подходит к реке Енисей. Также надо иметь в виду, что глубокосидящие ледоколы в толстых льдах Карского моря будут иметь большую силу, чем мелкосидящие, и, следовательно, постройка глубокосидящего ледокола есть необходимость. Если он построен, то рационально пользоваться им для реки Енисей, которая по богатствам, расположенным на ней самой и в ее огромных притоках Ангаре, Средней Тунгуске и Нижней Тунгуске, обещает колоссальное развитие в недалеком будущем.