Текст книги "Лучьян Смолоз. Том I. Солнечная система"

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ХРИСТИАНСКИЙ ПРАВИТЕЛЬ

Много церквей было возведено там, где прежде стояли идолы.

На месте идола Перуна построили церковь Святого Василия, покровителя князя. А там, где убили Феодора и Иоанна, – церковь Успения Богородицы («Десятинную церковь»).

Были открыты православные школы, и Владимир велел собирать там детей из лучших семей для книжного учения. Матери провожали туда своих чад со слезами, так как ещё не укрепились в вере. Некоторые ученики, проникшись христианскими идеями, уходили в монастыри.

Князь звал на свой двор всех нищих и убогих, и им давали всё, в чём они нуждались – еду, питьё, деньги из казны. Для слабых и больных, которые не могли дойти до его двора, Владимир велел слугам складывать в телеги хлеб, мясо, рыбу, овощи, мёд и квас в бочонках, возить их по городу и выкрикивать: «Где здесь больные и нищие, кто ходит не может?» И раздавать всё, что им нужно. Так стали делать не только в Киеве, но и в других городах.

Лучьяну очень полюбились пиры, которые князь устраивал на своём дворе. На них собирались бояре, дворяне, сотские, десятские и многие другие. Столы были щедро уставлены провизией. Лучьян иногда сидел рядом с Владимиром, и они подолгу разговаривали. Однажды речь зашла о наказании преступников, и Лучьян сказал: «Для любого преступника самое страшное наказание – это угрызения совести, муки души о совершённом злодеянии. Он сам должен всё понять и раскаяться, темница и казнь ему в этом не помогут. Много людей было казнено за разные провинности, не успев раскаяться. Вспомни, княже, заповедь Христа: „Не противься злому“».

Князь прислушался к его словам и смягчил наказания преступникам. Но появилось много разбойников, и епископы не могли понять, почему их не казнят. Владимиру говорили, что он вправе судить и казнить за тяжёлые преступления. И князь снова стал лишать жизни преступников, но вскоре заменил смертную казнь денежным штрафом.

С правителями соседних стран – Болеславом Польским, Стефаном Венгерским, Олрджиком Богемским – Владимир был в мирных отношениях. И на короткое время в русских землях наступило затишье.

У Лучьяна появилось много друзей – и молодых, и старых. Он любил поговорить с мудрыми людьми на философские, религиозные, политические и другие темы. Его постоянным собеседником стал мастер из греческой земли Анастас Корсунянин, служивший в церкви Пресвятой Богородицы. Они друг друга понимали с полуслова и поддерживали во всех начинаниях.

К северу от Киева князь заложил новый город, который нарекли Белгородом, и поселил в нём людей, набранных в других городах, и сильно полюбил это своё детище.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ТРЕВОЖНЫЕ ГОДЫ

Владимир перестал брать с собой в походы Лучьяна, желая, чтобы тот занимался мирными делами в Киеве. Он видел, что верный слуга тяжело перенёс первые походы и вообще не обладал большим удальством и ловкостью, и князь решил поберечь его. Лучьян тосковал по родной планете, задумывался о постройке нового летательного аппарата, чтобы вернуться в свой мир.

На следующий год после возведения Белгорода на Русь пришли печенеги. Князь с войском встретили их на реке Трубеж. Русские стояли на одном берегу, печенеги – на другом, и никто не решался первым напасть. Хан печенежский сказал Владимиру: «Выпусти ты своего мужа, а я своего – пусть борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года; если же наш муж бросит твоего оземь, то будем разорять вас три года».

Придя в свой стан, Владимир разослал глашатаев со словами: «Нет ли такого мужа, который бы схватился с печенегом?». Такого человека не нашлось. Но на следующее утро пришёл к князю старик и сказал: «Княже! Есть у меня один сын меньшой дома; я вышел с четырьмя, а он дома остался. С самого детства никто его не бросил ещё оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу, так он рассердился на меня и разодрал кожу руками». Князь обрадовался и велел послать за ним, юношу привели, и Владимир всё рассказал ему. Тот ответил: «Княже! Не знаю, могу ли я с ним схватиться, но испытайте меня: нет ли большого и сильного быка?» Ему привели такого быка, он велел разъярить его, и на спину животному положили раскалённое железо. Он рванулся вперёд, пробежал мимо парня, и тот схватил бугая за бок и выдрал кусок кожи с мясом. «Можешь бороться с их мужем», – сказал юноше князь.

Муж у печенегов оказался очень большим и страшным. Он стал смеяться над невысоким пареньком, вышедшим на борьбу с ним. На поле боя они схватились, сжали друг друга, словно в тисках, и юноша удавил противника до смерти. Печенеги бежали, и русские гнались за ними и избивали. Владимир заложил на месте поединка город и назвал его Переяславлем – потому что победитель перенял славу у побеждённого. Парня и его отца князь сделал своими приближёнными.

Лучьян был доволен, что пользуется великим уважением и почётом при княжеском дворе; Владимиру он давно сделался другом, а его сыновьям – наставником. Обучал их грамоте, проповедовал им христианство. Потом отец отправил мальчиков на княжение в разные города.

В годы набегов печенегов на Русь Лучьян побывал в Новгороде у Ярослава, в Полоцке у Изяслава, в Турове у Святополка, в Ростове у Бориса, в Муроме у Глеба, в Древлянской земле у Святослава, в Тьмутаракани у Мстислава, в Волыни у Всеволода, и всюду его радушно принимали. Княжичи очень любили своего доброго учителя, и он любил их как своих детей.

Годы летели быстро, Лучьяну исполнилось сорок лет, и седина появилась в его волосах, бороде, усах. Иногда ему казалось, что юность и молодость прошли зря: он метался, пробовал себя в разных делах, кочевал с места на место, покинул свою планету, родителей, семьи не завёл. Его утешало лишь то, что он открыл новый мир во Вселенной и, может быть, что никогда не бездельничал, всё время занимался чем-то полезным.

Основанный Владимиром город на Клязьме, названный в честь него, стал центром христианской веры в языческом крае. Лучьян за эти годы несколько раз побывал тут – его притягивали здешние живописные места: реки, холмы, леса, поля; в долине реки Ярилиной он посетил священную рощу Кузянку, где когда-то находилось капище, а теперь построили Князь-Владимирский храм. Отсюда шли торговые пути в Волжскую Булгарию, Новгород и Ладогу, город связывал Среднее и Верхнее Поднепровье со Средней Волгой и Окой.

***

В Киеве возвели церковь Успения Святой Богородицы, и посетил её Владимир и помолился Богу: «Господи Боже! Взгляни с неба и воззри. И посети сад Свой. И сверши то, что насадила десница Твоя – новых людей этих, сердце которых Ты обратил к истине познать Тебя, Бога Истинного. Взгляни на церковь Твою, которую создал я, недостойный раб Твой, во имя родившей Тебя матери приснодевы Богородицы. Если кто будет молиться в церкви этой, то услышь молитву его, ради молитвы пречистой Богородицы». И после сказал: «Даю этой церкви святой Богородицы десятую часть от богатств моих и моих городов». И узаконил свои слова письменным заклятием, и добавил: «Если кто отменит это – да будет проклят». Он отдал обещанное Анастасу Корсунянину, устроил большой праздник в городе и пожертвовал много денег беднякам.

***

Печенеги продолжали совершать набеги на Русь. Когда они подошли к городу Василеву, Владимир двинулся на них с небольшой дружиной. С князем отправился и Лучьян, видевший накануне плохой сон и переживавший за хозяина. В сражении враги разбили русских. Лучьяна ударили сначала по спине, затем по голове, а после копьё вонзилось ему в бок, и он упал, истекая кровью. Ранивший его печенег ускакал, думая, что противник мёртв.

Но Лучьян не погиб. После битвы князь с оставшимися дружинниками подобрали его безжизненное тело и отнесли в дом к одной старой знахарке, и она вернула страдальца к жизни, вылечила.

Эта сеча произошла в день Преображения Господня, и после неё Владимир построил церковь в Василеве во имя праздника, и торжественно отметил это со своими боярами, посадниками и старейшинами из всех городов русских, и раздал милостыню бедным. Пировали восемь дней. Князь прославлял своих воинов, которые погибли в сечах и которые здравствовали.

В день Успения Пресвятой Богородицы он вернулся в Киев и вновь устроил гуляние, собрав толпы народа. И очень радовался, видя, что русские люди хорошо приняли новую веру и стали настоящими христианами.

***

Бесконечные нападения степняков вынудили князя пойти к Новгороду за подмогой. Узнав о его уходе, печенеги пришли к Белгороду, встали возле его стен и не выпускали жителей из города.

Время шло, враги не уходили, и жители начали голодать. Собрав вече, они стали говорить: «Вот уже скоро умрём от голода, а помощи нет от князя. Разве лучше нам так умереть? Сдадимся печенегам – кого оставят в живых, а кого умертвят; всё равно помираем от голода». Один старец ответил: «Послушайте меня, не сдавайтесь ещё три дня и сделайте то, что я вам велю». Он велел собрать по горсти овса, пшеницы или отрубей, потом – сделать болтушку, на которой варят кисель, а затем – выкопать колодец, вставить в него кадь и поискать мёда. Старейшины достали из княжеской медуши лукошко мёда, по указанию старца сделали из него пресладкую сыту и вылили в кадь в другом колодце.

На следующий день, оставив заложников у печенегов, белгородцы приняли у себя их послов и сказали им: «Зачем губите себя? Разве можете перестоять нас? Если будете стоять и десяток лет, то что сделаете нам? Ибо имеем мы пищу от земли. Если не верите, то посмотрите своими глазами». И показали колодцы с киселём и сытой и дали попробовать кушанья. «Не поверят нам князья наши, если не отведают сами», – удивились гости. Им дали с собой корчагу кисельного раствора и сыты из колодца. Вернувшись, они рассказали обо всём своим хозяевам и угостили их тем, что передали русские. И, отпустив заложников, степняки ушли в свои земли.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ДОЛГИЕ СТРАНСТВИЯ

Владимир, даже будучи занятым важными государственными делами, видел, что с Лучьяном творится что-то неладное. Тот часто болел, голова его совсем поседела, он теперь мало разговаривал и почти всегда тосковал. Князь стал беседовать с ним, чтобы отвлечь от грустных мыслей, созывал пиры, где певцы и скоморохи веселили народ, но верный слуга оставался так же печален.

– Скажи мне, почему ты всегда грустишь? – спросил Владимир однажды его напрямую.

Лучьян ответил, что скучает по родному дому – по родителям и брату, оставленным им в далёкой стране.

– Княже, время идёт, взгляни на нас с тобой – мы седы, мы стареем, – сказал он. – А моих родителей, быть может, нет уже в живых. Я так хочу их увидеть… или, если то свершилось, посетить их могилу.

Князь пообещал, что для Лучьяна построят большой, крепкий корабль и на нём доставят его на родину. Но тот объяснил, что это невозможно, так как между двумя странами – огромная пропасть, через которую нельзя пробраться.

– А как же ты тогда попал сюда? – удивился Владимир.

Лучьян поведал, что он, возможно, единственный в своей стране человек, создавший такое судно, которое смогло пролететь над этой пропастью, но оно, к сожалению, разбилось.

Князь посоветовал Лучьяну отправиться в другие страны, посмотреть на другие культуры и тем самым избавиться от тоски. Тот с большой радостью согласился, но, когда, Владимир предложил другу своих людей в качестве сопровождающих, отказался от них – хотел путешествовать в одиночку. Князь дал ему в дорогу провизию, хорошую одежду и оружие.

***

Дни и ночи проходили в пути, лишь изредка Лучьян останавливался отдохнуть, поесть и попить. Он шёл по дорогам, по тропинкам через леса, мимо полей, с которых крестьяне собирали урожай. Много селений миновал; в некоторых его привечали, угощали чем-нибудь, разговаривали с ним – языки болгар и сербов путник немного понимал.

В одном селе приютившие Лучьяна на некоторое время пастух с женой рассказали ему о царе Самуиле Болгарском, управлявшем сейчас их царством. Он значительно расширил свои владения – присоединил к ним Далмацию и часть Сербии. Болгарское царство теперь раскинулось от Адриатического до Чёрного моря, и жили в нём болгары, сербы, македоняне и хорваты. В настоящее время шла война между Самуилом и Василием II, императором Византии. Каждый год Василий с войсками вторгался в Болгарию, а Самуил нападал на Византию.

В другом селе Лучьяну рассказали о братьях Кирилле и Мефодии, просветителях славян, о которых он был уже много наслышан. Они посещали Болгарию, проповедовали там христианство. Новая вера пришла и в соседнюю Сербию. Братья с помощью своих учеников составили старославянскую азбуку и перевели на болгарский язык с греческого основные богослужебные книги.

…Много всего узнал Лучьян – о войнах, о великих людях, о Византийской империи. Путешествовал он по Болгарии и Византии около десяти лет – побывал в Турде, Белграде, Варне, столице царства Преславе Великом, Пылдине, Софии, Скопье, Салониках, Афинах, Адрианополе, Константинополе и множестве небольших городов и сёл. И каждый город открывал ему какой-то новый мир.

На пути из Турды в Белград Лучьян узнал новость о поражении болгарских войск под Адрианополем, нанесённом греческими войсками во главе с Василием II.

В Белграде, как и в Турде, он пробыл совсем недолго, но успел и погулять по берегам рек Савы и Дуная, и осмотреть крепость Камелегдан, расположенную на вершине горного хребта, при слиянии этих рек.

Очень понравился Лучьяну тёплый городок Варна, где он жил довольно долго. Сначала подрабатывал наёмным торговцем на рынке, потом освоил клочок земли на побережье, стал выращивать рис, финики, яблоки, гранаты, киви. Одно лето выдалось засушливым, почти весь урожай погиб, и Лучьян, оставив землю, пошёл странствовать дальше.

В Велики-Преславе он много слышал о прежних правителях Болгарии – царе Борисе, хане Круме, расширившем пределы страны, хане Омуртаге, царе Симеоне Великом, при котором царство достигло своего расцвета.

В Пылдине Лучьян ходил по руинам городского форума, стадиона, терм, общественных и жилых зданий, остаткам фракийской крепости, сохранившимся с античных времён. Росшие в изобилии на улицах города деревья и кустарники создавали живописный пейзаж.

Потом путник прибыл в Софию – самое сердце Балкан. Его поразило великолепие собора Святой Софии; также он посетил ротонду Святого Георгия.

Дни и ночи шёл Лучьян, минуя города и сёла. Какую только работу ни выполнял, чтобы прожить – и торговал, и плотничал, и сторожил дворы, и пас скотину.

В Греции, посетив Афины и Салоники, он открыл для себя прекрасный мир античности, о котором так много будет потом писать в своих исторических трудах. Много узнал об античных богах, восхищался храмом Зевса Олимпийского и Акрополем. С большим интересом изучал Лучьян античные легенды и мифы. И жалел, что так мало интересовался мифологией у себя на планете – там было много религий, бесчисленное количество богов, а он знал только великого бога Самсуна, его потомка Ушана и несколько божеств, которым ранее поклонялись в Ганакоре.

***

Прибыв в Константинополь, Лучьян долго рассматривал собор Святой Софии, называвшийся так же, как и болгарский, и такой высокий, что, казалось, упирается в само небо. Здание пострадало от землетрясения несколько лет назад, больше всего разрушился купол.

…Войдя внутрь собора, Лучьян вдруг почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу. Он обернулся и увидел человека в чёрной мантии.

Это был старик с короткой седой бородой, с грустными карими глазами под густыми бровями. Он произнёс что-то, чего Лучьян сначала не понял, но язык говорившего показался ему очень знакомым…

– Не понимаешь? Позабыл родной язык? – сказал старик по-русски. – Неудивительно, столько лет прошло… Я поприветствовал тебя: «Здравствуй, дорогой друг». Ладно, не будем оставаться здесь, пойдём со мной – там нас уже ждут…

Лучьян от удивления потерял дар речи и молча, повинуясь, побрёл за стариком. Тот долго шёл по улицам, затем, выйдя за Феодосиевы стены, окружавшие город, повернулся к спутнику:

– Да, я виноват во всём, – он неожиданно обнял Лучьяна. – Я помог тебе создать эту чёртову птицу, на которой ты прилетел сюда!

– Да кто ты такой?!

– Прости, что не верил тебе. Теперь вижу, что наша планета была не целым миром и что ты великий человек, гений… Лучьян, это я, Сэм…

– Сэм Книльхт! – изумился Лучьян. – Как ты здесь оказался?..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

Не успел Сэм ничего ответить, как раздался чей-то голос, сказавший на родном Лучьяну языке:

– Вот и наш путешественник! Дай я тебя обниму, брат!

К ним подошли пятеро мужчин. Двое – примерно такого же возраста, как Лучьян, один – помоложе, и ещё два – совсем молодые. Тот, что помоложе, обнял и расцеловал Лучьяна. Обнялись с ним и остальные.

…Это были его брат Лесмьян, старый друг Зил Рахман и однокурсник Симон, а также молодые, похожие друг на друга сыновья Сэма – Йонсон и Эл. Когда долгие объятия закончились, градом посыпались вопросы – Лучьяну от них и наоборот. Ему сообщили, что родители его живы, но отец болеет уже несколько лет и теперь почти ничего не ест, еле передвигается и очень исхудал; у матери тоже не всё в порядке со здоровьем. Конечно, их подкосили гибель Гельяна и пропажа Лучьяна. Поэтому Сэм и близкие Лучьяну люди сгруппировались, создали, как и он ранее, летающий корабль и, рискуя собственными жизнями, отправились на его поиски. Жена Лесмьяна, Гелма, осталась ухаживать за стариками. Уже не было в живых наставников Лучьяна – Мелфия и Беркуция. Лесмьян вспомнил, что оба перед смертью хотели увидеть его, Беркуций раскаивался, что так пренебрежительно разговаривал с ним на пиру, и просил прощения.

***

Новый корабль, надёжно спрятанный среди скал невдалеке от пролива, был готов к отлёту на Юпитер, но что-то ещё удерживало Лучьяна здесь, на этой планете…

Он рассказал друзьям о тех добрых людях, которых оставил на Руси, и попросил дать возможность проститься с ними.

…В ночной темноте судно, размером намного больше созданного когда-то Лучьяном, бесшумно поднялось в облака. Сэм хорошо знал, где находится Киев, и теперь точно сориентировался. Полёт занял всего несколько минут. Корабль посадили на пустынном берегу Днепра, недалеко от города, и Лучьян отправился в княжеский двор, а друзья остались ждать его на месте.

…К князю он прибыл на рассвете. Тот уже не спал и вышел к нему навстречу, узнал друга, и они обнялись под лучами красного солнца. И сам Владимир теперь стал Красным Солнышком – так его прозвали за добрые дела.

В хоромах Лучьян долго рассказывал князю о своих странствиях и закончил говорить ближе к вечеру, не упомянув лишь о том, что встретил брата и друзей, с которыми он вскоре покинет планету. Владимир же поведал ему о своей жизни и о делах государственных. Хотя он и творил теперь хорошие дела, был кротким и набожным человеком, но много горя перенёс за эти годы. Преставилась его жена Рогнеда, умер сын Изяслав, внук Всеслав и других близких людей не стало…

В тот же вечер князь устроил пир в честь возвращения путника, на который пришли Елисей, Ярослав и Андрей Дубрава. Все веселились, пили, ели; юноши играли на гуслях, девушки плясали, и лишь один Лучьян сидел угрюмый, и Владимир не мог понять, о чём друг так печалится. В конце пира он сказал, что хочет спать, поцеловал князя и друзей своих и ушёл в приготовленную для него спальню.

Наутро его уже не было здесь. Когда Владимир вышел из своей комнаты, слуги передали ему слова друга: «Прощай, княже. Я возвращаюсь на родину. Спасибо за всё, храни тебя Бог».

Князь опечалился и велел искать Лучьяна в Киеве и его окрестностях, но тот с друзьями был уже далеко в космосе…

***

Накануне ночью Лучьян долго шептал молитву – благодарил Господа за то, что может теперь вернуться в родной мир. Всё казалось ему сном, не верилось в такое неожиданное спасение…

…Гигантский бело-синий шар был всё так же красив, и Лучьян вновь залюбовался им из иллюминатора. Сэм нажимал на рычаги, что-то высчитывал по приборам. Двигатель гудел тихо. Земля удалялась, корабль подлетал к Луне. Покружив над серым шаром и убедившись, что на нём никто не живёт, Сэм взял курс на Юпитер.

Симон и Зил достали из кладовой запасённую провизию – хлеб, гречневую кашу, тушёнку, творог и другие продукты, – и все хорошо подкрепились.

– Лучьян, ещё раз прошу прощения за то, что не верил тебе, – сказал Сэм. – Я сам воспользовался твоими планами, когда мы создавали этот корабль, правда, кое-что изменили, но всё же…

– А как вы меня нашли? – спросил Лучьян. – Как нашли эту планету? Как на ней отыскали меня?

– Когда мы вылетели за газовую оболочку, твой брат увидел в телескоп этот чудесный голубоватый шар и предложил лететь к нему, – ответил Сэм. – Мы прилетели сюда, посетили многие страны, побывали на Руси и там узнали о тебе… В Киеве люди говорили, что ты отправился в Болгарию и в Грецию. И мы посетили крупные города Болгарского царства, там расспросили тысячи людей, не знали ли они человека по имени Лучьян, и один крестьянин, который когда-то общался с тобой, сказал, что ты сейчас, верно, прибыл в Константинополь, как и собирался. Там мы и нашли тебя, нашего отважного космического первопроходца…

При этих словах Лучьян счастливо улыбнулся.