Текст книги "С иголочки. Мужской костюм времен заката Российской империи"

Глава 4
Брюки из мешковины

«Недавно была на открытии выставки в музее-квартире Рихтера, посвященной его родителям. И он рассказывал, как после революции „интеллигенция“ (пианисты) шли провожать кого-то уехавшего из Житомира и выглядели как стадо оборванцев, и только мама и тетя выглядели неплохо, лишь потому, что мама умела шить и перешила и перевязала все, что только можно, умело скрывала заплатки вышивкой, перешивала скатерти и шторы на одежду…»[16]16
  Речь идет о мемориальной квартире Святослава Рихтера в Москве: ул. Большая Бронная, д. 2/6, кв. 58–59.


[Закрыть] – гласит комментарий под одним из моих тематических постов в социальной сети. В среднем городской житель обновлял свой гардероб несколько раз в год, из чего следует, что в начале XX века, в эпоху доступности готового платья, каждый был обеспечен хоть какой-то одеждой, и ее объем был гигантским. Социальные катаклизмы первой половины XX века, помноженные на утилитарность одежды, тем более мужской, сильно сократили объемы одежды той эпохи и стали препятствием для создания материального пласта русской истории для будущих поколений.

К 1916 году текстильные и швейные предприятия (и мастерские) выполняли заказы армии, а женские журналы публиковали советы по перешиванию старых вещей. В 1917 году дефицит одежды и обуви стал проблемой, население всеми силами пыталось сохранить то, что было: прислуга господ старалась не выходить на улицу, чтобы сохранить обувь, а интеллигенция отказывалась от приглашений на обед из-за отсутствия нарядов[17]17
  Виртанен М.А. Советская мода. 1917–1991. Иллюстрированный альбом. М.: Яуза, Дримбук, 2021. С. 11.


[Закрыть]. Снабжение армии к тому времени стало делом чрезвычайной важности. Яркой демонстрацией судьбы одежды городского населения стал декрет «О реквизиции теплых вещей для солдат на фронте», вышедший осенью 1918 года: «Все должно быть отнято у тунеядствующих буржуев. Если понадобится, мы оставим их в одних комнатных туфлях, а лучшую теплую обувь и одежду отправим на фронт»[18]18
  Виртанен М.А. Советская мода. 1917–1991. Иллюстрированный альбом. М.: Яуза, Дримбук, 2021. С. 17.


[Закрыть].

В 1920 году перешивать и изымать на нужды фронта было уже нечего, в результате дефицит униформы решила «забота о фронте»: «…Раздается, например, каждой гражданке от 16 до 45 лет материал для пошива шести пар красноармейского белья»[19]19
  Окунев Н.П. В годы великих потрясений: дневник московского обывателя 1914–1924. М.: Кучково поле, 2023. С. 647–648.


[Закрыть]. Реальные условия выполнения этого распоряжения нам неизвестны, степень обеспечения швей так называемой «раздаваемой» тканью оценить сложно, как и вероятность замещения нехватки «раздаваемой» ткани своим собственным гардеробом для выполнения требования. К 1921 году в пошиве элементов униформы было задействовано более 90 % швейной промышленности государства, которая еще в 1920 году объединилась под эгидой треста «Главодежда».

В 1920-е годы происходило своеобразное взаимное замещение, в результате которого гражданская одежда в переработанном виде попадала на фронт, а военная форма, «в том числе и из дореволюционных запасов, стала основой и для нарядов гражданских лиц»[20]20
  Виртанен М.А. Советская мода. 1917–1991. Иллюстрированный альбом. М.: Яуза, Дримбук, 2021. С. 19.


[Закрыть] и в прямом смысле слова меняла тенденции моды и городского костюма.

У владельца изношенной и прохудившейся одежды было несколько путей. Первый – обратиться к портным, некоторые из них продолжали работать для гражданского сектора. Однако никто не давал гарантий, что у клиента хватит средств для оплаты услуги, тем более что на следующий день ее стоимость могла существенно возрасти: «…Не так давно брались в магазине такую штучку сделать за 10 млн [рублей] (впрочем, поиски более дешевых портных давали мне потом и более высокие цены – 15 миллионов, 20 миллионов), а теперь 25 миллионов! Как-никак, а цена несуразная»[21]21
  Окунев Н.П. В годы великих потрясений. Дневник московского обывателя 1914–1924. М.: Кучково поле, 2023. С. 809


[Закрыть], – писал москвич-очевидец сумасшедших цен на одежду в 1921 году, имея жалованье в 43 млн рублей и пытаясь починить старый костюм.

Усугублявшиеся проблемы с одеждой вынуждали городского жителя решать их любыми способами, используя все подручные методы. Например, сшить карманы из старых мануфактурных мешков, как было сделано на этом артефакте – мужских брюках периода дефицита. Искушенному современному обывателю издалека они могли бы показаться очередным творением Мартена Маржела[22]22
  Мартен Маржела (Martin MargieLa) – бельгийский модельер, представитель деконструктивизма в моде, прибегал к использованию швейных отходов и бывшей в употреблении одежды.


[Закрыть] или напоминанием о венецианских традициях второй половины XVII века, где «одежду редко донашивали до дыр – гораздо чаще ее перешивали, перекрашивали или перепродавали;…а с помощью новых технических приемов – таких, как тиснение узоров горячими щипцами, можно было сделать дешевое платье похожим на дорогое изделие искусных мастеров»[23]23
  Карри Э. Предписанная мода: платье, политика и гендерные различия в назидательных произведениях итальянских авторов XVI века //Теория моды, зима (№ 38), 2015–2016. С. 50.


[Закрыть].

Чуть позднее, когда заплатки на брюках уже некуда было ставить, они могли пойти на заплатки для другой одежды. Благодаря этим вырезанным фрагментам обнажились карманы из мешковины от продукции «Товарищества мануфактур братьев Тарасовых», печатные надписи нанесены над предположительной датой фасовки.

Фасон брюк подразумевает их пошив во второй половине 1910-х – первой половине 1920-х годов, сукно сильно изношено, а помимо вырезанного фрагмента, видны другие многочисленные утраты. А что, если фрагмент напротив кармана был вырезан для ремонта жилета? Ведь именно так поступил поэт В. В. Маяковский, попросив сестру Олю организовать ремонт его брюк с помощью жилета для игры в фильме «Барышня и Хулиган», в котором поэт сыграл главного героя, простого деревенского парня[24]24
  Маяковский «Haute Couture». Искусство одеваться. Каталог материалов из фондов Государственного музея В.В. Маяковского. М., 2015. С. 14.


[Закрыть].

Брюки повседневные мужские, конец 1910-х – первая половина 1920-х гг.

Печатные клейма на мануфактурных мешках, из которых сшиты карманы брюк, конец 1910-х – первая половина 1920-х гг.

Все фотоснимки из коллекции автора.

Все предметы и фотографии сделаны в Российской империи, если не указано иное.

Революционные события 1917 года, а также ряд дальнейших масштабных социальных потрясений повлекли за собой рождение множества предрассудков в отношении представителей бывших власть имущих, названных «буржуями». На деле множество «буржуазных» элементов костюма не исчезли, носились по привычке на разных территориях бывшей империи: Великое княжество Финляндское, Царство Польское. Кроме того, речь идет об украинских территориях, которые, в свою очередь, испытывали сильное влияние Австро-Венгрии и Польши.

Это свидетельствует о том, что, несмотря на разрушение сословной перегородки и масштабные изменения в жизни большинства, – у многих осталась старая психология, чувства, привычки, быт – одежда ушедшей эпохи продолжала жить в гардеробе обычного горожанина.

Студийный портрет мужчины в модном визитном костюме, 1919 г., Краматорск

В марте 1920 года был провозглашен новый государственный курс на восстановление экономики страны – новая экономическая политика (НЭП). К лету 1921 года начали снова работать торговые ряды на Кузнецком мосту, на Тверской и на Петровке, по галереям которых снова прогуливались нарядные дамы и по-европейски одетые мужчины[25]25
  Окунев Н.П. В годы великих потрясений. Дневник московского обывателя 1914–1924. М.: Кучково поле, 2023. С. 832.


[Закрыть]. Дальше – больше, открываются игорные дома, тотализаторы, оживают особняки[26]26
  Окунев Н.П. В годы великих потрясений. Дневник московского обывателя 1914–1924. М.: Кучково поле, 2023. С. 840.


[Закрыть], а в 1922 году в Москве как будто бы вернулись дореволюционные времена: «Москва залита электричеством, снуют трамваи, автомобили, витрины магазинов полны самыми разнообразными товарами, – заграничные и наши ткани, шелка, хрусталь, старина, драгоценные безделушки, гастрономия, в бывшем магазине Елисеева на Тверской и дичь, и рыба, и фрукты, и галантные приказчики, к каждом слову прибавляющие „с“, – все на старых местах». Но это возрождение и шикующие нэпманы стали лишь временным явлением перед тяжелыми 1930-ми годами. В некоторой степени судьбу бывшего купечества, интеллигенции и других «буржуев» обобщил выдающийся писатель периода первых двух десятилетий советской власти Пантелеймон Романов образом советского служащего товарища Кислякова. Последний, по дороге в музей, ощущал некоторое тревожное чувство, его выводила из себя любая мелочь, «даже то, что его пальто было на спине разорвано и заштопано рукой жены, заставляло его съеживаться, так как ему казалось, что все идущие сзади него смотрят на это заштопанное место и думают: „Вон общипанный интеллигент идёт! “»[27]27
  Романов П.С. Товарищ Кисляков. М.: Московский рабочий, 1990. С. 292.


[Закрыть]

Глава 5
Жилет из театра

За более чем десять лет формирования собственной коллекции приходит осознание, что в XX веке, помимо государственных музеев и частных коллекционеров, существовали несколько крупных «держателей» исторического текстиля – театр и киностудии. Именуя их термином «держатели», я намеренно выделяю назначение этих коллекций. Они приобретались не как реликвии или артефакты для бережного хранения или экспонирования в витринах, а главным образом для создания нарядов с нередкими переделками аутентичных предметов или в качестве «костюмного реквизита»[28]28
  Понятие включает в себя различные предметы, которые не служат частями одежды, но их постоянно носят при себе (очки, палки, бумажники, часы и проч.) / Ривош Я.Н. Время и вещи. Очерки по истории материальной культуры в России начала XX века. М.: «Искусство». С. 118.


[Закрыть]. Лишь потом, после окончания работ над картиной, эти предметы списывались и оседали на театральных антресолях. Обывателю было бы интересно узнать причину, по которой театрам так необходима старинная, подлинная одежда, ведь для артиста можно было бы пошить современный наряд по старому образцу и не задействовать в постановке ветхие 100-летние предметы. Ответ на этот вопрос дает директор Малого драматического театра (ул. Рубинштейна, д. 24, г. Санкт-Петербург) Л. А. Додин: «Потому что в театре необходимо ощущение подлинного. Это манит артистов, дает им чувство правды…»[29]29
  Инна Габай. Театральный костюм. СПб., 2020. С. 77.


[Закрыть]

Еще в XIX веке театры занимались закупкой уже на тот момент старинных вещей для спектаклей. Например, для трагедии «Царь Федор Иоаннович» выдающийся русский режиссер К. С. Станиславский организовывал целые экспедиции в деревни для поиска реквизита эпохи начала XVII века. Кроме того, одним из этапов деятельности рабочей группы стал визит на знаменитую Нижегородскую ярмарку, где были приобретены различные вещи, в том числе одежда – материалы для будущих костюмов трагедии. «На этот раз мне посчастливилось: не успел я приехать в тот ряд, где обыкновенно продаются вещи, как наткнулся на большую кучу мусора, перемешанного с вещами и всякой ветошью»[30]30
  Станиславский К. Моя жизнь в искусстве. СПб.: «Азбука», 2014. С. 269.


[Закрыть], – писал Станиславский в своих воспоминаниях.

В советское время ткани были дефицитным товаром. Многим постановщикам кинокартин или театральных представлений приходилось выходить из положения с помощью подручных средств, приобретая ткани и старинную одежду для создания костюмов в соответствии с эпохой будущей постановки. Подобные процедуры были актуальными в первой половине XX века, аналогичным образом поступали и в послевоенное время. Особенно занимателен период 1960-1970-х, когда многие из коммуналок или бараков переезжали в хрущевки и выкидывали в тот момент на помойку роскошные платья, сундуки, буфеты, которые все равно не влезли бы в новую квартиру. Именно тогда художники по костюмам создавали запас для творчества. Практика сохранилась и в последней четверти XX века. Так, например, художник по костюмам и нынешняя заведующая кафедрой костюма в Школе-студии МХАТ Р. А. Хомская вспоминает, как, будучи ассистентом при создании советско-чехословацкого фильма «Лев Толстой» 1984 года на киностудии им. М. Горького, она с коллегами давала объявления в газеты и на радио о поиске старинной одежды. Результат такой деятельности киностудии им. М. Горького известен – сейчас она является обладателем весьма крупной коллекции исторического текстиля: одежды, обуви, головных уборов и аксессуаров[31]31
  Старинный костюм в кино. Собрание киностудии имени Максима Горького. М., 2001.


[Закрыть]. В XXI веке практика создания образов для постановок с использованием исторического текстиля сохранилась – в середине 2010-х годов я лично был свидетелем визита члена рабочей группы в петербургский антикварный магазин для покупки одежды конца XIX – начала XX века.

Напрямую знакомство с наследием советских театров в моем случае состоялось осенью 2024 года, когда в коллекцию передали несколько предметов одежды, один из них оказался с печатями костюмерных. Последние были обнаружены на разорванной по шву шелковой подкладке черного мужского жилета.

Жилет повседневный мужской, 1910 г., Москва, принадлежал российскому актеру В. А. Блюменталь-Тамарину

Владельческая бирка на ремешке жилета

Пошитый на заказ в 1910 году жилет красив и лаконичен, как и полагается элементу мужского костюма, но к нынешнему времени он утерял все свои пуговицы, кроме одной, часть заднего ремешка, заработал множество разрывов и утрат. Сейчас это все неважно, так как, помимо точной даты, на бирке заднего ремешка имеется и имя владельца – чернилами аккуратно выведена фамилия «Блюменталь-Тамарин» – тот самый, который большую часть сознательной жизни посвятил русскому театру, а в 1941 году стал коллаборационистом, перейдя на сторону немецких захватчиков и перебравшись жить в Берлин.

Портрет российского актера В. А. Блюменталь-Тамарина, начало XX в.

По общедоступной во всемирной паутине информации, находясь в оккупированном немцами Киеве, он имитировал по радио голос И. В. Сталина, призывая соотечественников сдаваться, а в мае 1945 года был убит в Германии при невыясненных обстоятельствах. Еще при жизни актера его жилет попал в костюмерную Реалистического театра, созданного в 1927 году на базе 4-й Студии Московского художественного анатомического театра. После слияния в 1937 году Реалистического театра с Камерным театром А. Таирова, жилет пополнил костюмерную последнего и прошел инвентаризацию в 1944 году. Эти данные подтверждаются печатями.

Печати театральных костюмерных на подкладке жилета

Позднее на основе Камерного театра был образован нынешний московский драматический театр им. А. С. Пушкина.

Вместе с жилетом в коллекцию поступили еще несколько вещей: смятый в гармошку и затертый до дыр мужской плюшевый цилиндр и два предмета дамского гардероба, накидка-тальма и вечернее пальто.

Предметам предстоит длительная реабилитация, прежде чем их можно будет показать общественности. Размышляя о судьбе дамских предметов из этого поступления, я предположил, что они когда-то были частью гардероба знаменитой русской актрисы Алисы Коонен, супруги руководителя Камерного театра А. Таирова, печать костюмерной которого присутствует на жилете Блюменталь-Тамарина.

Шляпа-цилиндр мужская, конец XIX – начало XX в., Москва, на подкладке инициалы Е. А. Писарева, художественного руководителя МДТ им. А. С. Пушкина

Пальто вечернее дамское, начало XX в.

Накидка-тальма дамская, начало XX в., магазин готового платья Ф. Н. Конкина, Москва

Известно, что супруги значительное время проживали в здании театра, в связи с чем вполне могло статься так, что позже часть их дореволюционного гардероба пополнила антресоли костюмерной.

Портрет русской актрисы А. Г. Коонен, 1911 г., Москва

Глава 6
Литеры на одежде

В XXI веке сложно отыскать предметы из обихода человека с нанесенными на них инициалами владельца, и тем более витиеватыми монограммами. Такую практику сохранили лишь те, кто путешествует на самолете и сдает свой багаж, – они, как и их путешествовавшие на поездах предки в конце XIX – начале XX века, оставляют на багаже личные данные.

В нескольких предыдущих главах шло повествование о примерах владельческих меток на мужской одежде, благодаря содержанию которых мы знаем имена заказчиков: петербуржец Христоф Адольфович Шумахер и москвич Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин. Порой такие данные позволяют нам стать будто бы ближе к жизненным перипетиям людей ушедшей эпохи, погрузиться в неизвестную до этого материю. Советская эпоха свела на нет, за редким исключением, подобные элементы индивидуализации одежды и предметов обихода, ведь это противоречило принципам социалистической собственности. За границей практика нанесения персональных маркеров сохранилась минимум до конца 1920-х годов.

Во второй половине XIX – начале XX века владельческие инициалы наносили самыми разными способами. Кроме того, некоторые их виды и условия расположения обладают определенным социальным подтекстом, свидетельствующим порой о глобальных процессах в обществе. Так, например, в Российской империи конца XIX века получил развитие новый рыночный сегмент, подразумевавший производство и продажу товаров массового потребления. Одежда подобного сегмента на рубеже эпох получила название «конфекцион», а в советское время обрела несколько просторечное название «ширпотреб». Так или иначе, рынок унифицированного мужского костюма подразумевал наличие в магазинах множества однотипных образцов товара. Если речь идет об одежде, то на ум приходят похожие друг на друга шляпы – котелки и цилиндры, они в первую очередь притягивают внимание на старинных фотографиях. Согласно этикету, в помещении мужчина должен был снять шляпу и, придя в гости, оставить ее в прихожей, отсюда произрастает очевидная проблема найти свою шляпу среди множества других чужих. Владельцы решали проблему следующим способом – размещали на подкладке шляпы личные инициалы. В ряде случаев они заказывались перед покупкой, чтобы у магазина был запас времени для нанесения их перед приходом клиента, либо владелец приобретал специальные металлические буковки и подкалывал их с помощью острых зубцов на тыльной стороне.

Инициалы счетного чиновника, петербуржца Ф. Н. Махалова на подкладке шляпы-котелка

Инициалы купца 2-й гильдии, петербуржца В. М.Третникова с внутренней стороны соломенной шляпы-канотье

Инициалы членов семьи служащего-садовника А. А. Эрна на стельках галош (усадьба Н. Н. Герарда, Теребовшанско-Демьянковское лесничество, около г. Речицг совр. Республика Беларусь)

Аналогичным образом «клеймили» и галоши – единственный обувной элемент, который оставляли в прихожей, тогда как обычную обувь не снимали.

По-другому дело обстояло с нижним бельем в семьях преимущественно купеческого и мещанского сословий. Там инициалы вышивались контрастными красными нитками на одежде, чтобы прачка при стирке не спутала очень похожее нижнее белье членов большой семьи: мужские рубашки, дамские панталоны, сорочки, накорсетные лифы. Обычно они дополнялись цифрами для обозначения порядкового номера предмета в комплекте, например, сорочка имела № 1, панталоны – № 2, камисоль[32]32
  Камисоль – предмет нижнего дамского белья, тонкая блуза, помещавшаяся поверх корсета, также называлась накорсетным лифом.


[Закрыть] (накорсетный лиф) – № 3,а рубашек у мужчины было несколько в комплекте, и они имели порядковые числа № 3–4.

Инициалы купца 2-й гильдии, петербуржца В. М. Комольцева на дневной рубашке

Наряду с этим существовали и совсем упрощенные варианты маркировки только с первой буквой имени и порядковой цифрой предмета в комплекте, причем вышитые белыми нитками, и, чтобы разглядеть обозначение, приходится сильно напрягать зрение.

Инициалы кинешемки Елизаветы Постниковой на камисоли

Литеры могли нашиваться по требованию клиента в магазине, прислугой внутри семьи или членами семьи: матерью для детей либо женой для мужа. В продаже существовали целые руководства по вышивке монограмм различными шрифтами, например готическим. Если желающие разместить монограмму на одежде не хотели тратить много времени, то у них была возможность приобрести такие заготовки в мелочных лавках или универсальных магазинах.

Буква владельческая для нижнего белья с инициалами Ю. П. Козловой (в девич. Усовой), начало XX в.

Глава 7
От косоворотки до толстовки

В исследовании я намеренно обхожу стороной ряд категорий костюма: униформу и традиционный русский костюм. Повседневная городская одежда испытала определенное влияние этих двух разновидностей, в некоторых случаях весьма значимое. Каждая из перечисленных категорий имеет богатую историю и уже состоявшиеся отдельные тематические исследования.

К традиционному костюму в контексте рассказа о повседневной городской одежде относится русская рубаха-косоворотка, которая прочно прижилась как нарядный, а зачастую модный неорусский и патриотичный элемент повседневного городского костюма.

Рубаха-косоворотка городского кроя, 1910-е гг.

Косоворотка – рубаха с косым воротом, который виден в незастегнутом состоянии[33]33
  Мадлевская Е.Л. Косоворотка. М.: Бослен, 2020. С. 22.


[Закрыть]. Гипотез происхождения косоворотки множество. Одна из них – сословная, что подтверждается богатой историей косоворотки в русской деревне. Вместе с выходцами из русской деревни рубаха попадает в город, распространяется среди рабочих людей, купцов, мещан. Одной из важных функций фасона косоворотки является предотвращение выпадения цепочки и нательного креста наружу – рабочим, трудившимся у станка, необходимо было соблюдать технику безопасности и не допускать попадания креста и цепочки в движущиеся механизмы. Этот фактор мог предопределить популярность косоворотки, которая не увядала и в советскую эпоху.

В 1860-х годах интерес к традиционному русскому костюму был разбужен славянофилами[34]34
  Васильев А.А. Русская мода. 150 лет в фотографиях. М.: Слово, 2012. С. 44.


[Закрыть], а с 1890-х годов мода на косоворотки начинает распространяться в городской среде, их носят навыпуск, с брюками и пиджаком, с форменной рубашкой или канотье. Сам термин «косоворотка» весьма молод, он входит в употребление, вероятнее всего, со второй половины XIX столетия, а в художественной литературе начинает активно употребляться на рубеже XIX–XX веков[35]35
  Мадлевская Е.Л. Косоворотка. М.: Бослен, 2020. С. 16.


[Закрыть]. Вплоть до конца 1910-х годов косоворотка присутствует в гардеробе представителей литературно-художественной интеллигенции, а в среде рабочих является частью повседневного гардероба. Удобная и натуральная, она активно бытовала в городской моде до 1950-х годов, затем на полстолетия ушла в небытие.

Фотография двух мужчин в косоворотках городского кроя, 1927 г. Севастополь

Тенденция популяризации образа косоворотки стала видна только в последние несколько лет благодаря нескольким современным российским брендам.

Параллельно с косоворотками в гардеробе городских жителей бытовала еще одна рубаха, называемая также блузой, очень похожей на простую крестьянскую рубаху. Ее называли также «толстовкой» в силу особой любви к этому фасону русского писателя Л. Н. Толстого. Она представляла собой рубаху, подобную косоворотке, такого же свободного кроя, но уже не с воротником-стойкой и смещенной влево застежкой, а с обычным отложным воротничком, и шилась из плотной льняной или суконной ткани. Это описание несколько напомнило об офицерских гимнастерках.

По мнению исследователей, термин «гимнастерка» имеет этимологию, связанную с так называемой гимнастической рубахой – рубахой для гимнастических упражнений, упоминаемой в одном из приказов военного министра 1860 года. Изначально такие рубахи шились в светлом цвете как летние, позже, после печального опыта Русско-японской войны, армия переоделась в ткань защитной расцветки: «…В 1907 году для нижних чинов вводится походная хлопчатобумажная гимнастерка зеленовато-серого цвета, а в 1912 году появляется походная рубаха русского покроя – косоворотка без карманов, с воротником, застегивавшимся у левого плеча, справа налево»[36]36
  Печейкин А.В. Гимнастерка // Военно-исторический журнал. 2010. № 11.


[Закрыть]. Через год ввели гимнастерку с накладными карманами. На фоне всеобщей мобилизации гимнастерки вне зависимости от фасона (солдатская или офицерская) прочно входят в быт мужчины, а в послевоенный период на фоне этого близкая многим толстовка заимствует ряд деталей гимнастерки, обретает карманы и пояс.

Рубаха-толстовка, первая половина 1920-х гг., происходит из семьи жителя г. Боровичи В. Адрианова (Андрианова)

Униформа – вид одежды, которая создавалась в качестве запрета обывателю одеваться своевольно, в рамках нахождения на службе, в учебном заведении или на особом мероприятии. В ряде случаев элементы униформы успешно интегрировались в повседневный городской костюм благодаря удобству, например длинные накидки с капюшоном. История появления в гардеробе городского жителя просторной одежды с капюшоном уводит нас в глубокую древность, в эпоху драпированной одежды. Бедняки и сельские жители Римской империи носили «грубый шерстяной плащ, так называемую пенулу, которая представляла собой полукруг (иногда круг) с отверстием для головы; к пенуле часто пришивали капюшон»[37]37
  Киреева Е.В. История костюма. Европейский костюм от античности до XX в. / Учеб, пособие для сред, театр, учеб, заведений. Изд. 2-е, испр. М.: «Просвещение», 1976. С.23.


[Закрыть].

Студийный семейный портрет с мужчиной в толстовке, 1927 г. СССР

В начале XX века служащим Министерства путей сообщения можно было носить «при непогоде и накидку с капюшоном образца, установленного для офицеров морского ведомства»[38]38
  Федосеев С. Железнодорожный мундир империи. СПб.: «Атлант», 2014. С. 310.


[Закрыть], но только с ромбовидной пряжкой с изображением арматуры ведомства.

Накидки активно использовались обывателями как на службе, так и вне ее, без опознавательных знаков, их свободно носили с неуставными элементами, например, надевали поверх косоворотки или с костюмом-тройкой, дополняли модными шляпами.

Накидка с капюшоном и пряжкой Министерства путей сообщения, начало XX в., мастерская и магазин готового платья Ф. Д. Соловьева, Санкт-Петербург

Накидки шились из плотного суконного полотна, капюшон отстегивался, а изнутри, на подкладке, были предусмотрены лямки крест-накрест, которые позволяли носить накидку на спине, не снимая ее полностью, освободив тем самым руки.

Накидка с капюшоном и пряжкой Министерства путей сообщения, начало XX в., мастерская и магазин готового платья Ф. Д. Соловьева, Санкт-Петербург

Студийный портрет мужчины в косоворотке и накидке с капюшоном, начало XX в.

Эти же лямки позволяли одежде плотно сидеть на плечах, ведь рукавов у накидки не было. Аналогичными лямками сейчас оснащены зимние куртки и дождевики, что позволяет их «скидывать» в момент проезда в метрополитене или при нахождении в теплом помещении. Накидки без ведомственных пряжек приобрели популярность не только в городской среде, но и за ее пределами. Подобные образцы с капюшонами или, как их еще именовали, «башлыками» активно продавались в магазинах для охотников, однако башлыками они не являлись, ведь это был отдельный тип весьма функционального головного убора.