Текст книги "Охотники на героев"

Она уже решила, что сейчас ее изнасилуют, когда услышала шаги неподалеку и ощутила, как вокруг стало чуть ярче, буквально чуть-чуть, словно луч пробился через черную штору. Тяжелую, плотную штору, через которую свет почти не проникал. Штору, от которой пахло пылью и жаром.

Виктория проморгалась от странного видения. Она была готова поспорить, что вместо каменной стены перед лицом видела знакомые шторы. Но что это за место, откуда оно, все еще оставалось скрытым от ее памяти.

Мимо прогромыхали тяжелые шаги, и до нее дошло, что это был патруль. Свет за спиной пропал так же быстро, как и появился. Незнакомец потащил ее вдоль домов, держась все время в тени. Она двигалась впереди и ощущала себя чем-то средним между тряпичной куклой и щитом.

«Как я только могла докатиться до этого?»

Тяжелое безмолвие ночи напомнило ей схожую сцену. Она не помнила тех людей, но смогла вспомнить, как шла именно к этим возвышавшимся в ночи башням. Вернее, к домику священника, что стоял неподалеку. Туда и повел ее мужчина. Мог ли он быть одним из тех, кто якобы был с ней вчера? Вдруг решил закончить то, что они начали?

Виктория съежилась, понимая, что вряд ли справится с топором. И в то же время нужно было срочно что-то придумать. Она не позволит убить себя, как беспомощного щенка. Может, она в два раза меньше и в десять раз слабее незнакомца с топором, но пусть только он попробует ей что-то сделать. Он еще узнает… узнает… В общем, что-то он точно узнает. Например, что ее лучше не злить. Она была уверена, что и глаза способна выцарапать. Как бы жалко это ни звучало.

Незнакомец вышиб дверь пасторского дома. Та послушно подалась, ее даже не заперли. Внутри царил полный бардак. Вещи были разбросаны, пол завален рукописями и пергаментами. В углу, на почерневшем полу, лежали обгорелые занавески.

– Твоя работа? – наконец, прервал он молчание.

– Наверное.

Виктория крутила головой, не желая вляпаться в кучу мусора, словно та могла наброситься на нее. Где-то здесь были скрыты воспоминания, которые могли ей совсем не понравиться. И ей хотелось держаться от них как можно дальше.

– Хочешь сказать, тебя тут не было?

– Я не помню. Почти ничего. Со мной что-то случилось, только не знаю, что.

Мужчина хмыкнул и толкнул ее на стул. Толчок, вроде бы, оказался не сильным, но она чуть не упала на пол вместе со стулом. Тот противно скрипнул. Пришлось сдержаться, чтобы не высказать мужлану все, что она о нем думает.

Он тем временем зажег подсвечник со свечами и принялся осматриваться, переходя от одной кучи к другой.

– Как выглядит то, что запирают на ключ, о котором ты говорила?

– Это может быть все что угодно, – устало ответила Виктория, облокотившись на стул. Тот был твердым, но куда лучше соломы в тюремной камере.

– Тогда тебе придется вспомнить, что это, – свою огромную шляпу незнакомец не снял даже тут. Хотя лицо во мраке, даже без шляпы, ей бы удалось разглядеть с трудом.

– Почему это мне надо вспомнить?

– Потому что я верну тебя обратно или просто сэкономлю время, – Виктория заметила под полой его плаща еще один топор.

Она заерзала на стуле, ощущая на себе тяжелый взгляд. Попробовала вспомнить. Ночь, горящий камин, человек в зеленой накидке, яркая вспышка боли от ожога. Ничего конкретного, просто набор образов. Все мысли превратились в размазню, будто десятки красок смешали в одном ведре. Даже думать было больно.

– Ничего не получается.

– Плохо стараешься, – мужчина приблизился на пару шагов вперед, и ей захотелось сильнее отодвинуться на стуле. – Ты сказала, что знаешь о ключах. Ты была здесь вчера. И у тебя на руке эта милая отметина. Ты явно хотела открыть то, что им запирается. Так что лучше вспоминай, где это.

Начинало казаться, что в тюрьме она была в большей безопасности и, к своему стыду, ей захотелось очутиться на злополучной соломе в окружении старых решеток.

– Я даже не помню своего полного имени. Как я смогу вспомнить про эту штуку, умник?

– Тогда ты мне не нужна, – почему-то ей показалось, что в тот момент в комнате стало темнее и холоднее, по телу пробежали мурашки.

– Постой. Я попробую.

Она ухватилась за голову и старалась не глядеть на темную фигуру, нависнувшую над ней. Бредово, конечно, но, кажется, она в самом деле тут была. Этот запах благовоний, подожженные занавески – все это уже было. Она зажмурилась, пытаясь восстановить сцену с ожогом. В голове всплыло лицо с крупным носом и бородавкой, человек что-то крикнул и швырнул ключ-монолит в очаг, а такие знакомые ей руки потянулись прямо за ним в пламя. Голова раскалывалась, словно по ней кто-то ударил, по виску начала стекать струя пота.

– Там, – мотнула она головой на остывший очаг.

Мужчина подошел и принялся копаться в золе, почти сразу он достал небольшой сундучок. Грязный маленький предмет тонул в его руках. Попыхтев, мужчина поставил его на пол и замахнулся топором.

– Я бы не стала этого делать.

– Почему?

– На этих сундуках защита. Внутри – капсула с кислотой. Попробуешь открыть – чтобы там ни было – расплавится.

– Откуда ты знаешь?

«И в правду, откуда?» – подумала Виктория, но голова отозвалась лишь тупой болью. Пыль на руках вызвала приступ тошноты.

– Не знаю, – тихо сказала она, пытаясь отдышаться.

Мужчина молча стоял в комнате, потом быстро подошел и схватил ее за кисть с ожогом.

– Ай!

– Это поможет?

– Пусти, больно!

– Поможет или нет?

– Да! – выпалила она. – Сказала же, что знаю, как делать ключи-монолиты! Дошло теперь, болван? Говорила же про кузню. Сделать их не так сложно, как кажется, если есть рисунок.

Она потерла руку с ожогом и стиснула зубы, чтобы не разреветься от досады.

Мужчина потащил ее за шиворот на улицу, как провинившегося щенка. Виктории очень хотелось вывернуться, топнуть ногой или даже ударить его. Но голова раскалывалась, а здравый смысл подсказывал, что если она это сделает, то останется без руки.

За темным силуэтом церкви ждала лошадь, на которую мужчина закинул ее, как паршивый мешок, а потом сел в седло сам. Она слишком устала, чтобы возмущаться, и покорно вдыхала запах крупа лошади.

«Это нечестно, – думала она, сдувая непослушный локон волос. – Я не игрушка, а он ведет себя так, будто у меня души вообще нет. Куда меня понесет теперь?»

Вместе они двинулись вдоль дороги, пока позади не послышались крики. Виктория попробовала разглядеть спешащих к ним людей, но видела только, как огоньки от факелов прыгали во тьме. Ее качало на лошади, и скоро она отвернулась от дороги, чтобы не кружилась голова.

Незнакомец пришпорил лошадь, и в довершение восхитительного дня Виктория ощущала, как спина животного била ее по животу при движении. Кажется, мир жаждал, чтобы она заблевала. Но она плотно сжала рот. Она сжала даже зубы, чтобы слюна не вытекла изо рта.

Редкие всполохи света прыгала перед ее глазами, и Виктория дала себе обещание: «Хватит быть игрушкой. Я выберусь, я не сдамся».

Глава 9
Паук

Рантар думал, вглядываясь в окружавшую тьму, будто именно в ней лежали ответы на вопросы. Мир никогда не дает того, чего ты хочешь. Нельзя полагаться на случай. И все же когда он узнал, что пастор мертв, – почувствовал во рту кислый привкус. Его смерть не могла быть случайностью. Рантар искал пастора, знакомого с Семером, и нашел его труп. Таких совпадений не бывает. Вот только девушка, которую он отыскал в тюрьме, не выглядела и не говорила, как убийца. А в убийцах он разбирался лучше всех. Если она соврала, то тогда была невероятно талантлива.

Город полнился слухами о ведьме в черном, но он представлял ее совсем не так. Брать с собой ее не хотелось, но другого выбора не было. Конечно, она что-то темнила, скоро он выбьет из нее всю правду. Но если убийца не она, то что там случилось? Раз пастор так защищал сундук и ключ, значит, там было нечто крайне важное. Наверняка связанное с Семером. Поэтому Рантар просто обязан выяснить, что внутри. Он скакал по дороге, сундук подскакивал рядом, в мешке, висящем на крупу лошади – Рантар не сводил с него взгляда. Это был его единственный путь к сыну. То, что поможет вернуть прежнюю жизнь. Наконец-то сделать ее настоящей, а не какой-то насмешкой.

Рантар сильнее сжал поводья и обернулся. В ночном мраке преследователей не было видно, даже вспышек факелов. Но это не означало, что они не могут появиться из ниоткуда. Назад Рантар не вернется, ни за что. Глаза привыкли к темноте, но страх погони не отпускал его. А таких оплошностей он позволить себе не мог. Рантар впивался взглядом в каждый появлявшийся у дороги силуэт, не обращая внимания на постанывание девушки, когда лошадь начинала скакать резвее.

Наконец Рантар заметил силуэт ветряной мельницы, темнеющей на фоне неба, и пустил лошадь прямо на холм. Ночью на ней никого не должно быть, а спрятаться ему не помешает. Подъехав ближе, Рантар заметил, что строение покосилось, а одна из лопастей превратилась в жалкие ошметки. Никакого света внутри не было. Он огляделся по сторонам, потом заглянул внутрь через открытую дверь, но так ничего и не увидел. Темно, как в заду у мыши. Зато на стене висел факел, который Рантар зажег с помощью огнива. Стало чуть лучше видно: в пустой мельнице бродил одинокий петух и клевал землю.

Рантар провел лошадь прямо через дверь – размер, к счастью, позволил. Еще раз осмотрелся, закрыл деревянные створки и только после этого снял девушку с коня.

– Наконец-то, – буркнула она, потирая бока.

Но Рантару было совсем не до ее слов. Он молча разглядывал странную худышку. Она то и дело откидывала волосы со лба, чесалась и бурчала что-то себе под нос. Не убийца.

– Что случилось в той церкви? Почему пастора и всех остальных убили, а тебя – нет?

– Сказала же, что не помню. Легкая прогулка и ночной воздух не помог.

Он скрестил руки на груди, облокотившись на балку. Времени на то, чтобы разговорить ее, хватит.

– Тогда припомни последнее, что приходит в голову.

– В ней только туман. Я пытаюсь поймать образы, но они тают прямо в руках. Не понимаю даже, как вспомнила про ключи-монолиты. Не бойся, про них я не обманула.

Рантар пошевелил плечами, надеясь, что она просто догадалась, а не заметила, как помрачнело его лицо. После десяти лет он не знал, как изменился. Стал ли вести себя по-другому? Выглядеть? Думать? В глубине сознания, в потаенных задворках его ждало нечто, что совсем не хотелось открывать. И даже дотрагиваться.

– Хватит молчать! Почему мне никто не верит?

– Умолкни. Не на приятной прогулке. Ты здесь только потому, что нужна мне. Но я могу передумать. Отсеку тебе руку и поищу кого другого, кто может делать эти ключи.

– Это нечестно! Несправедливо! Почему все говорят со мной, как с преступницей? Чем я заслужила? Я… я просто оказалась не там. Меня наверняка подставили!

– Может, ты просто дуришь меня? – Рантар сделал шаг вперед, нависнув над девушкой. – Весь город кричал, какой шорох ты навела. Ты привела этих ребят к пастору. Ходят слухи, что у пары из них были татуировки черного солнца. Почему вы пришли к нему? Искали что-то важное? А он взял и зарядил тебе подсвечником по затылку. Вот ты и осталась валяться цела. Может, мне тоже стоит сделать это? Только чем-нибудь потяжелее?

Девушка молчала, сначала сжавшись в комок, а потом фыркнула и расправила плечи. Наверное, она хотела, чтобы во взгляде почувствовался вызов, но смотрелось это жалко.

– Разве обязательно все время угрожать? Почему нельзя просто поговорить?

– От болтовни нет толку.

Рантар отошел на шаг назад. Раз пока она единственный шанс добраться до Фило, то, возможно, стоит быть с ней помягче. Возможно.

– Когда я вспомню еще что-то, то скажу. Мне нужна помощь. Про ключи вспомнила случайно. Только свое имя точно знаю – Виктория. А ты кто такой?

– Отложим светскую беседу. Я бы поел, а этот петух выглядит аппетитно. Думаю, его неплохо бы зажарить.

Сверху мелькнула тень, и Рантар тут же отскочил. Один из топоров мигом оказался в руке. Жжение от места отрезанного пальца разлилось до плеча. В полумраке он увидел, как у тощей фигуры дернулся хвост. Амеван! Невозможно!

– Нэ трогать его!

Рантар не стал слушать: он бросился вперед, сделав выпад. Лесной колдун ловко отскочил, но под конец еле удержал равновесие. Его хвост бешено закрутился. Девушка вскрикнула. Даже петух начал вертеться под ногами, изображая нападение. Лошадь следила за каждым их движением, переминаясь ногами.

Весь этот лишний шум был ни к чему. Пора было кончать с этим, и быстрее. На щеке молодого амевана краснел порез. В следующий раз Рантар уже не промахнется. Он достал второй топор, а рогатый замер, скаля клыки. Странно, на нем не было привычного шлема. Рантар уже хотел кинуться вперед, когда заметил, что взгляд амевана изменился. Тот испуганно таращился за его спину и начал отступать. Если это и прием, то какой-то дурацкий. На всякий случай Рантар скосил взгляд, и по его спине пробежала дрожь.

В девушке что-то изменилось. Внешность осталась прежней, но вот взгляд стал каким-то бездонным, жутким. Она поднялась, но двигалась странно, выворачивая руки. А потом просто поползла по стене. Руки и ноги выворачивались, а она поднималась все выше, как паук. Ее лицо начало тонуть во мраке, оттуда послышался голос.

– Не бойтесь, детки. Не деритесь. Отец тут.

– Слезай.

В ответ послышался то ли смех, то ли кашель. Нужно было срочно что-то решать. Не с той девушкой Рантар связался, ох, не с той. Не поворачиваясь спиной к амевану, он сделал пару шагов вперед, но тут девушка двинула рукой, и будто волна воздуха подняла его над землей и шибанула об стену. В глазах потемнело, он крутанул головой и увидел, как амеван затеребил пальцами, изображая незнакомые знаки в воздухе. Волосы на руках мигом поднялись дыбом. Магия!

Девушка зашипела, уже хотела махнуть рукой, но неожиданно свалилась, как куль, на землю и больше не двигалась. Амеван, едва стоя на нетвердых ногах, склонился над ней.

Рантар уже пришел в себя и, держа два топора, двинулся вперед.

– Убрал свои лапы, амеван!

– Нэ бойся, нэ амеван.

Тот поднял руки и переводил взгляд с топоров на петуха и обратно. С удивлением для себя, Рантар отметил две интересные детали. Парень выглядел не как обычный амеван. И он был еще жив. Раньше бы Рантар разрубил его не думая.

– Полукровка.

Парень опустил глаза, но потом быстро заговорил:

– Ей нужэн помощь. Она болеть. Вот тут, – он постучал пальцами по виску.

Рантар пытался сообразить, что делать. Он, как всегда, попал в идиотскую историю. С ним никогда и ничто не происходило благополучно. Перед ним явно было двое магов. Следовало разрубить их на куски здесь же, ведь магия была под запретом – и неспроста. Но он почему-то размышлял и над другими вариантами. Ему еще нужна была помощь с сундуком и ключом, а амеван больно быстро справился с ведьмой. Внезапно его мысли отвлекли голоса снаружи и топот. Потом послышались крики:

– Я видел свет!

– Залазь внутрь!

Костяшки пальцев хрустнули, и Рантар развернулся к открывающейся двери, но тут амеван сбил его с ног и зашипел прямо на ухо: «Стой!» Потом сделал пару движений руками, и мужик, показавшийся в проходе, замер.

– Ну что, есть там кто? – послышался крик снаружи.

– Нет, пусто. Показалось! – сказал стражник, глядя прямо на них, а потом закрыл дверь, и всадники стали удаляться.

Рантар отпихнул полукровку и прижал лезвие топора к его шее. Одно легкое движение – и кровь зальет весь пол. И одной проблемой станет меньше. Но внутренний голос того, кого раньше звали Антар, воспротивился.

«Фило, наверное, сейчас такого же возраста».

Рантар еще раз взглянул на амевана. Потом перевел взгляд на лежащую рядом девушку. Он думал. Лучше всего было бы избавиться от них. Они владеют магией, значит, лишь за это должны быть убиты. Магия разрушает мир. Парень – амеван, хоть и полукровка. Это тоже приговор. А девчонка умеет лазить по стенам и устраивает резню в церкви. От них по меньшей мере стоило держаться подальше.

Но Рантар лишь смутно догадывался, что происходило с миром в последние десять лет. Воспоминания состояли в основном либо из заданий Доротеи, либо из их совместных ночей. К тому же Рантар понятия не имел, как быть с проклятыми ключами-монолитами. Девчонка своими рассуждениями о потери памяти напоминала его самого, она могла быть жертвой колдовства. А паренек пытался помочь. Тот стражник смотрел прямо на них, увидел людей, лошадь, но ничего не сказал. Полезная способность.

И Антар, и Рантар брали от жизни, что могли, потому что сама жизнь никогда не дает, чего хочешь. А Рантару во что бы то ни стало хотелось чего-то нормального. Он слез с амевана и на время отодвинул топор.

– Ты знаешь, что с ней?

– Нэт, – тяжело выдохнул тот. – Но я пробовать помочь. Если вы тоже помогать.

– Как?

– Приведите меня к настоящий герой.

– К герою? – переспросил Рантар. – Это еще зачем?

– Мне нужен герой. Вы знать их?

– Парочку знаю, – сказал Рантар, облизнув губы. Это было похоже на бредовую шутку. Кажется, бедолага не дружил с головой. И все-таки пока мог пригодиться. – Ты сможешь утихомирить ее в следующий раз? Или провернуть тот фокус с исчезновением?

– Наверноэ…

– Да или нет?

– Да, – амеван мотнул головой, приподнявшись. – А вы обещать отвести меня к герой?

– Ага, обещаю, – хмыкнул Рантар. – Помоги перетащить ее и связать. И помни: никакой магии без моего разрешения.

Все-таки это был очень странный день. Будто время бесконечных, странных снов никуда не исчезло. В подтверждение этого мимо Рантара вышагивал важный петух. И все же это были не сны. Нужно думать над следующим шагом. Медленно, очень медленно, Рантар повесил топоры на пояс.

Глава 10
Дети войны

Имва следил за тем, как Навнат ходит вокруг, и в любой момент был готов схватить его, лишь бы он не приближался к мрачному человеку в шляпе. Навнат не еда. Мужчина не говорил все утро, привалившись к дереву, и смотрел перед собой. Иногда вздрагивал и озирался по сторонам, схватившись за свои жуткие топоры. Каждый раз сердце Имвы подпрыгивало до самого горла. Воспоминания прошлой ночи еще не померкли, да и порез на щеке продолжал ныть.

Он каждую минуту задавал себе вопрос: «Правильно ли я поступил?» Мужчина был жестоким и хмурым, так мог бы выглядеть разбойник или охотник за головами, которые сновали мимо их леса, но никак не человек, на которого можно положиться. Да и вообще, можно ли полагаться на людей? Большинство амеванов только бы покачали головой.

Имва беспокоился, что незнакомец может передумать и отрубить ему голову, стоит зазеваться. С таким грозным воином он не справится. Вчера он не подумал, просто бросился на помощь другу. Теперь надо быть в разы осторожнее. Имва потер порез на щеке, который все время пощипывал.

Но больше он боялся девушку. То, что Имва ощутил вчера, было неправильным. Мерзким. Отчего хотелось передернуться и никогда больше на девушку не смотреть. Форма мира вокруг нее изменилась, стала запутанной, жестокой. Мир был полон форм, и Имва мог менять их. Быстро, незначительно, и все же окружение могло подчиниться ему. Как вчера, когда он создал плотную завесу воздуха, которая не позволила мужчине в дверях увидеть их. Имва до сих пор удивлялся, как получилось создать достаточно сильную форму и подчинить себе магию. Раньше у него такого не выходило за пределами леса, о чем, конечно, не нужно было рассказывать. Может, всему виной присутствие девушки?

Поэтому когда она пошевелилась, Имва быстро подобрал Навната и прижал к себе. Мрачный тип в шляпе тут же оживился и вытащил из-за пояса один из топоров. Девушка с трудом приподнялась над землей, хватаясь за голову.

– Святое дерьмо, это еще что? – Она обвела взглядом сначала мужика, потом Имву и остановила взгляд на веревке, опутавшей ей руки.

– Предосторожность, – ответил мужчина, встав на ноги.

– Я выгляжу такой опасной, что меня испугался громадина с топором?

– Топор тоже предосторожность. Пока. Тебе лучше объяснить, что произошло вчера.

– Вчера? Ох, я ни хрена…

– Не помню, – с ухмылкой закончил мужчина и покачал головой. – Тебе придется придумать что-то получше.

– Где мое платье? Что за обноски?

– Платье – наименьшая из твоих проблем.

– А с волосами что? – издала стон девушка, пытаясь ухватить кончики волос.

Они были красивыми, переливающимися, мрачными, как сама ночь.

– Хватит мне голову морочить, – громила подошел к ней и ухватил за волосы, поворачивая голову. – Тебе придется объяснить, что за срань ты вчера устроила. Можешь начать с того, зачем убила пастора.

– Он всегда такой мрачный? – спросила девушка, и Имва понял, что она обращается к нему. Кажется, на угрозы она не обращала внимания. Имва не знал, как реагировать, чувствуя, что кровь прильнула к щекам. В конце концов, он просто пожал плечами: каждое весило, как целое дерево.

– Ты можешь портить прическу сколько угодно, все равно я как воронье гнездо. Только я ничего не скажу, потому что не помню, – к удивлению Имвы, девушка показала язык.

– Знаешь, что с ней делать? – Мужчина повернулся к Имве, и внутри от этого взгляда у него все похолодело.

Но Имва только покачал головой. Мужчина что-то проговорил, но слов было не разобрать.

– Тогда расскажи мне про ключ-монолит. И зачем тебе понадобился сундук.

– Какой сундук? Какой ключ? Ай! – От звонкой пощечины, которую мужчина отвесил девушке, Имва чуть не подпрыгнул на месте.

– Или ты рассказываешь мне все, что знаешь, или остаешься валяться здесь связанная, пока не умрешь и волки или дикие собаки не обглодают твои кости.

– Ладненько, мы, кажется, плохо начали. Давай вести себя, как положено. Меня зовут Вики. А тебя?

– Это к делу не относится. Скажи мне то, чего я еще не слышал.

– Как же сказать, если я… Ладненько. Только не бей! Ох и ручищи у тебя. Сказать, что я помню? Хорошо. Моя память, как шаль у старухи. Вся в дырах. Будто кто-то выжрал мои мысли и воспоминания. Я открываю глаза каждый раз в новом месте и не знаю, как там оказалась. Рядом стоят людишки вроде тебя или еще кто похуже. Тоже задают вопросы. А я не знаю на них ответов. Шик, скажи? Хочешь знать про пастора? Познакомилась я с милым парнем, хотели свадебку сыграть, ну и пошли к пастору. А паренек-то буйный оказался. Пастор венчать нас не хотел. Ночь же. Вот он его и припугнул. А потом крушить все начал. Тут сундучок в пламя и упал. Я что, дура, давать добру пропадать? Думала, подцеплю, вытащу. Ан нет. Потом отрубилась. Видать, от боли. Все, конец. А кто слушал – молодец.

– Не рановато ли для свадьбы?

– Жизнь короткая. Не хочу упускать момент.

– Допустим, я тебе поверю. Ты сможешь сделать ключ-монолит или это ложь? Лучше не ври.

– Да сделаю я, сделаю. Руки развяжи! И без веревок болит жутко.

– Нет уж, побудешь так, пока я не получу свой ключ.

– Тоже нравятся церковные побрякушки?

Мужчина молча отошел, вернувшись к своему дереву, и начал что-то вновь бурчать под нос.

– Эй, красавчик! Ты не поможешь даме сесть?

Имва взглянул на Навната. Тот был явно не в восторге от этой идеи.

– Ну же. Или тебе нравится, что девушка лежит связанная на земле и не может подняться?

Имва вновь ощутил прильнувшую к щекам кровь, но петуха выпустил. Первый раз в жизни кто-то назвал его красивым. Он поднялся и сделал пару шагов вперед.

– Не трогай, – рыкнул человек, и Имва замер на месте.

– Ох, что за люди пошли! Один бьет, второй – трусит.

– Я не трус, – сказал Имва, сжимая руки.

– Какой у тебя смешной акцент. Ты откуда, с юга?

Девушка, ничуть не смущаясь, извиваясь как червь, принялась подниматься. Потом сдула с лица волосы и попробовала их распутать.

– Нет, я просто плохо знаю ваш язык, – Имва чувствовал, как хвост забил по земле. Девушка тоже это заметила, и он постарался отодвинуть его подальше.

– Шик! Ребята, вы откуда? У меня таких еще не было.

– Я из леса Мовар.

– Ого, рогатый?! А где рога? А у тебя один хвост?

Она подошла чуть ближе, живо разглядывая Имву, и внутри него что-то завибрировало, как земля от лап животных.

– Стой! – рявкнул мужчина, поднявшись со своего места. – Без разрешения ни к нему, ни ко мне ты подходить не будешь!

– По-моему, вы не в своем уме, ребятки. Это уже не смешно. Почему два мужика боятся хрупкой девушки?

– Может, потому что она шипит и лазает по стенам? А потом ее находят в компании десятка трупов? Теперь слушайте меня, вы оба. Вы тут только потому, что я вас терплю и мне нужен ключ. Поэтому вы говорите, когда я вам разрешаю. Делаете что-то только с моего согласия. Если я скажу не дышать – вы не дышите. И самое главное. Никакой магии. Ни со мной, ни без меня. Только если я попрошу об этом.

– Сказал же, вообще без нее, – подняла девушка бровь. – Ладно-ладно, не смотри так. Не знаю, чего это ты про магию. Я все равно ей не владею. Пусть руки отсохнут, если свяжусь с этой мерзкой хреновиной. Чего так смотрите?

– Думаю, не надо объяснять, что я с вами сделаю, если вы нарушите хоть одно из этих правил.

Имва сглотнул, посмотрев на топоры. Жестокое оружие, созданное для уничтожения природы. Девушка наморщила нос, но ничего не сказала.

– У нас ведь договор. Мне нужно найти героя, – Имва с трудом нашел в себе силы, чтобы произнести их. Он уже жалел, что согласился на эти условия. Но вчера был готов на что угодно, лишь бы не сражаться.

– Я помню. Найдешь ты своего героя. И вообще, спрячь хвост в штаны. Не хватало, чтобы нас из-за него вздернули в первой же деревне.

Имва посмотрел на болтающийся хвост и попытался представить, как будет ужасно неудобно ходить с ним в штанах, но, посмотрев на мужчину, принялся заправлять тот внутрь. Навнат укоризненно следил за ним.

– Так это правда? Ты владеешь магией? – В глазах девушки что-то изменилось, а он сидел как дурак с хвостом в штанах. Тот принялся дергаться под тканью. – А рога спилил, что ли?

– Сказал же, молчать! – Громила сделал шаг вперед, и девушка виновато потупилась. – Живо за мной! Будете идти рядом с лошадью.

– А связанные руки никого смущать не будут?

– На, прикройся тряпкой.

– Спасибо, – буркнула девушка, а потом наклонилась и спросила шепотом: – Это волшебный петух?

Имва взглянул на Навната, горделиво закинувшего голову. Он, конечно, красив, но волшебного в нем было мало, поэтому Имва просто покачал головой. Девушка переключила внимание на него, разглядывая как какую-то диковинку. Он старался не смотреть в ответ, делая вид, что ему очень нравится рассматривать худосочные деревья вдалеке.

– Двигаться будем быстро, так что не отставайте. Если повезет, скоро найдем кузнеца, а пока приглядывай за ней.

Делать этого совсем не хотелось. Девушка и так сверлила в нем дырку, а Имва предпочел держаться от нее подальше. Она, конечно, милая, даже очень, но вчера внутри нее он почувствовал трещину, оттуда лилось нечто мерзкое и липкое. Такое, чему нельзя найти название. Не говоря о том, что он растерялся, пришлось соврать. Выходило скверно, но мужчина, видно, не заметил. Решил, что Имва владеет магией, а он даже сам не понял, как у него вчера это получилось. От страха, наверное. Маг из него выходил жалкий, о чем ему всегда напоминали даже наставники. Имва взялся за кулон с зубом и, чтобы как-то отвлечься, спросил:

– Ты не назовешь имя?

– Это так важно? – спросил в ответ незнакомец.

– У нас говорят, что имя – способ познать друг друга.

– Все потому, что вы их сами выбираете, – мужчина повернулся к ним спиной, взгромоздившись на лошадь. Она была крупной, от толстых ног исходила мощь, а в воздухе держался стойкий аромат лошадиного крупа, от которого начали слезиться глаза.

– Да ну? Сами выбираете имена? – оживилась девушка.

– И какое бы имя ты взял себе? – спросил Имва. – Мы… я… Надо знать, как тебя звать.

– Мэлви. Зови меня так.

– Хорошо, – Имва не сказал, что имя совсем мужчине не подходит. Какой же это Мэлви? Так звали бы мелкого гоблина, а его имя… оно должно внушать страх, как и выражение лица.

Мужчина, сейчас сопровождающий их разговор молчаливым взглядом, по размерам не сильно отличался от тех, кого уже приходилось видеть. Вот только было что-то в глазах и манере держаться такое, от чего хотелось сделать пару шагов назад.

– А меня зовут Имва. Это Навнат.

– Шик! Ты петуху даже имя дал? – улыбнулась девушка. Сейчас она выглядела не очень опасной.

– Он мой друг. У друзей должны быть имена.

– Эй, вы! Заткнитесь! Я же сказал не говорить.

Имва поспешно опустил взгляд, прижимая к себе Навната. Тот укоризненно взглянул на него, но ничего не сказал.

«Ничего страшного, смирение – одно из качеств настоящего героя. И скоро я встречу одного из них».

Имва на это надеялся. Герой расскажет о своих подвигах и научит быть таким же. Правда, темная фигура в широкой шляпе стала внушать Имве еще меньше доверия, чем вчера. Правильно ли он поступил, договорившись с ним? Но Корни судьбы привели его сюда, свели с этими странными людьми, а значит, в этом был какой-то смысл. Имва не мог поверить, что встреча с девушкой, которая может менять форму мира вокруг, случайность. Наставники говорили, что люди давным-давно потеряли способность менять форму. Даже ту захудалую, что у них была. А эта Вики не уступала в силе ни одному амевану. А мрачный Мэлви утверждал, что знал героев. Без Корней судьбы здесь точно не обошлось.

Их маленькая группа двигалась не очень быстро: что бы ни говорил этот Мэлви, ему приходилось все время притормаживать лошадь. С одной стороны, это радовало – за последние дни Имва чувствовал себя, как сухой лист: еще чуть-чуть – и раскрошится. Но вот где-то по округе рыскали люди, бегущие за ним. А еще те, что преследовали его новых знакомых.

Мэлви выглядел угрожающе, но вряд ли даже с двумя топорами он мог справиться с толпой вооруженных врагов. Топоры были самой жуткой его частью. Ни один амеван не взялся бы за топор, ибо они созданы для того, чтобы рубить деревья, губить жизнь. Мэлви наверняка не испытывал проблем с этим. Его рука была обмотана кровавой тряпкой. Кто-то уже успел его ранить. Ясное дело, ведь Мэлви не герой, тот еще мог бы найти выход.

Но мир не торопился набрасываться на него. Похоже, приготовил впереди очередную пакость. Имва наблюдал за широкими полями, окружавшими их со всех сторон. Деревья были слишком далеко, а мир вокруг слишком пустым. Он поежился, хотя вышло солнце и стало куда теплее, чем в последние дни. Навнат не разделял его страхов: он извивался, желая оказаться на свободе.

– Подожди, друг. А то потеряешься.

Петух перестал брыкаться, но не сводил с него своего яркого желтого глаза.

– Имва, эй! – послышался шепот. Девушка подошла чуть ближе, коварно улыбаясь. – Ты маг, да?

Во рту пересохло. Что ей сказать? Что он стал для нее надсмотрщиком и с магией он управляется чуть лучше Навната? Пришлось коротко кивнуть.

– Шик! А от этих штук избавиться можешь?