Текст книги "Иной мир. Начало"

Глава 9

Обратный путь в Москву Егоров хотел проехать в тишине. Огрызнувшись на водителя, когда он спросил про полковника, Юра приказал ему заткнуться и рулить в сторону ближайшей военной комендатуры.

Всю недолгую дорогу он вспоминал последние минуты жизни Брота. Рассказав всё, что хотел знать Егоров и отдав ему фотографии, старик сказал:

– Иди… иди, капитан… – отворачивая взгляд в сторону, сказал Брот и легонько толкнул его в сторону выхода. – А я ещё тут побуду… с ребятами попрощаюсь…

Когда Егоров почти добрался до ворот, внутренний голос почти кричал о том, что это неправильно. Развернувшись, он со всех ног бросился назад, но опоздал. Когда до дверей корпуса оставалась пара десятков метров, внутри прозвучал выстрел.

Тело Леонида Юрьевича он увидел сразу. Старик лежал на том же самом месте, где они разговаривали пять минут назад, широко раскинув руки и сжимая в одной из них пистолет с еще дымящимся стволом. Всё же Брот собрался с духом и разобрался со своими страхами и совестью.

Сообщив о теле отставного полковника куда надо и отдав необходимые распоряжения, Егоров вернулся к машине. Путь капитана снова лежал в архивы НКВД и теперь он хотя бы понимал, что искать в его пыльных подвалах. “Красное Возмездие”, Михаил Росс, группенфюрер СС Йозеф Хауэр… осталось связать эти ниточки воедино и можно будет получить недостающие фрагменты картины.

В Москву Егоров попал уже поздно вечером. С трудом переборов желание ехать в архив, он отправился в свою служебную квартиру, выделенную министерством внутренней безопасности. Это была обычная коммуналка в окраине Октябрьского района. Соседи у Юры были положительные. В основном, родственники офицеров НКВД и партийные работники низшего звена. Вопросов лишних не задавали, не воровали и на том спасибо. За три года жизни в коммуналке, Егоров толком ни с кем не познакомился, сказывался разъездной образ жизни. Иногда капитан задумывался о будущем. Хотелось бы иметь свой домик в тихом уютном месте. Чтобы речка неподалеку, банька своя, беседка под раскидистой сосной… Но это всё постоянно откладывалось на потом, и снова дела-дела…

Выспаться у Юры не получилось. Уже в парадной его поджидал посыльный из министерства. Передав письмо и получив долгожданную роспись в табеле, солдат лихо приложил руку к пилотке и, перепрыгивая через три ступеньки, ломанулся к выходу. Судя по счастливому лицу бойца, дожидался он капитана давно и был рад окончанию задания.

В письме было всего несколько строк от Кравцова Ивана Петровича, одного из главных лиц в отделе с литером “С”, в том самом, в котором служил Егоров. Именно он неделю назад дал задание вернуть пропавшего агента на родину.

“Юра, как будешь в Москве, сразу ко мне. Нигде не задерживайся, есть разговор. 12.06.1952 Кравцов И.П.”

Немного удивившись, Егоров посмотрел в сторону лестницы, по которой только что ускакал посыльный. Кравцов не прислал за ним машину, значит не планировал вызывать в управление. С другой стороны, московская квартира Кравцова находилась всего в паре кварталов отсюда, а на улице уже почти ночь. Значит, гораздо больше шансов поймать командира дома, тем более, что жена Ивана Петровича регулярно проедала плеш супругу по поводу его задержек на работе и он по возможности возвращался домой как можно скорее.

В любом случае служебную “Эмку” Егоров уже отпустил и заехать за ним она должна была только в семь утра. Со вздохом опустив ключ от комнаты в карман, он начал спускаться по лестнице, насвистывая популярную среди молодежи мелодию. В любой ситуации стоит искать плюсы, уж жена Кравцова, Антонина Сергеевна, голодным его точно не отпустит.

Путь по ночной Москве прошел без сюрпризов. Вот уже пару лет, как в столице было спокойно. Без следа исчезли грабители и ворьё, которое расплодилось за годы войны. Хоть и стреляли их по закону военного времени, но было голодно и люди в отчаянии лезли на ту сторону закона.

Поднявшись на третий этаж старинного, построенного ещё до революции дома, Егоров постучал в знакомую дверь.

– Кто? – раздался приглушенный перегородкой женский голос.

– Антонина Сергеевна? Это Егоров Юра, Иван Петрович дома?

Лязгнул дверной запор и дверь открылась, пропуская свет на темную лестницу и на долю секунды ослепив капитана.

– Юра! Проходи! – женщина доверчиво взяла его за рукав гимнастерки и потянула внутрь. – Ваня звонил минут сорок назад, скоро приедет. Ты голодный?

Невольно стесняясь от чрезмерной суеты вокруг своей персоны, Егоров смущенно кивнул и тут же пожалел об этом. Всплеснув руками, Антонина, пока еще не старая женщина всего сорока четырех лет, засуетилась по старушечьи и начала доставать из шкафчика приготовленные к приезду мужа продукты.

– Ты проходи в столовую, – московской скороговоркой выдала жена полковника. – С дороги, наверное? Вот Ваня придёт, я ему всё скажу! Что же он подчиненных не бережёт, мало вам молодым на войне досталось? Гоняют вас, словно собак охотничьих…

– Антонина Сергеевна, может быть пока просто чаю попьём? – взмолился Юра, чувствуя как краска стыда заливает лицо, – Неудобно ужинать без хозяина.

– И то верно, – согласно кивнула женщина, – вот за что ты мне всегда нравился Юра, так это за скромность!

На примус тут же взгромоздился пузатый чайник. Пока Егоров мыл руки, Антонина постелила на стол свежую скатерть и достала из серванта красивые чашки из настоящего фарфора. Против подобных приготовлений говорить капитан ничего не стал. Он всё же гость и критиковать сервировку сейчас – значит обидеть хозяйку.

– Ты откуда сейчас? Давно дома не был? Невесту себе не завёл?

Антонина Сергеевна откровенно скучала в отсутствии мужа и задавала вопросы даже не ожидая ответа. Она понимала где служит капитан и на правду особо не рассчитывала, но Юру она знала уже давно, про него Ваня упоминал ещё в письмах с фронта. И женщина невольно относилась к парню по матерински.

От неудобных ответов Егорова избавил стук в дверь. Когда Кравцов зашёл в комнату, он радостно поздоровался и начал торопить супругу с ужином, давая Юре понять, что разговор состоится позже.

На столе появилась колбасная нарезка, гуляш и укутанная шерстяной шалью кастрюля с вареной картошкой. Во время ужина мужчины молчали, лишь изредка отвечая или комментируя сплетни, которые за день собрала Антонина. Супруга полковника была умной женщиной. Когда все поели и налили чай, она сослалась на усталость и удалилась в спальню оставив мужчин наедине.

– Давно в Москве? – закурив сигарету спросил Кравцов.

– Утром приехал…

В течении получаса Егоров дал подробный отчет о проделанной работе и дальнейших планах. Покопаться в архиве, установить связь между действующими лицами, найти новые цели Росса.

– Не нужно тебе в архив, Юра, – устало сказал Иван Петрович, – сегодня высыпайся и отдыхай. Завтра в час дня тебя самолёт ожидает.

– Не понял?

– Не переживай. Последнюю неделю ты потратил не зря. Главное – ты можешь опознать Росса. Вчера вечером я получил радиограмму из города Пайта. Это один из крупнейших портовых городов в Перу. Некий Матиас найден плавающим в портовой зоне. За день до этого в Сидней из Пайты вышел круизный лайнер, одна из пассажирок которого Элизабет Бёллер. Видишь какую-нибудь связь, Юра?

Егоров покачал головой и ответил:

– Если бы я знал, кто такая Бёллер и кто такой Матиас, то, наверное, нашёл бы некую связь. Но, увы, её пока нет.

Кравцов, усмехнувшись, рассказал:

– Элизабет Бёллер одна из беглых учёных, работавших на Аненербе. В каком отделе даже мне неизвестно, но знаю точно, что заполучить её мечтают многие. И вот удача, один из наших людей оказался в нужное время в нужном месте, в порту Пайты. Дамочка позволила себе немного расслабиться перед долгим путешествием и была опознана нашим агентом. Путешествует она под фамилией Аройни и выдает себя за гражданку Норвегии, что с её внешностью не проблема.

Кравцов достал из портфеля фотографию белокурой женщины лет тридцати-тридцати пяти. Черты лица немного грубы, тонкие губы, как и у большинства северянок, но это не лишало её привлекательности.

– Для полноты картины, нужно упомянуть купания Матиаса, ведь нашли его не полностью, кто-то разделал мулата на мелкие кусочки. Так же стоит упомянуть Бёрнса Амзеля, двоюродного дядю немки. По прежнему ничего не понимаешь, Юрий Николаевич?

– Нет… – Юрка с недоумением глядел на Кравцова, пытаясь разгадать головоломку командира.

– Постоянно забываю, что ты не работаешь по Южно-Американскому направлению. Бёрнс Амзель один из беглых нацистов, в прошлом оберфюрер СС, работал в Аненербе, как и его племянница. Бежал в Южную Америку, играл в прятки, имел тесную связь с другими нацистами, не брезговал работорговлей, при этом всё делал руками того самого аборигена Матиаса и его людей. Сидел у нас на крючке последние два года, был в разработке, но не так давно его пришлось убрать из списка, потому что Миша Росс заглянул к нему в гости. Всё как с Хауэром, пытки и много крови. Работорговцы были убиты ударом кинжала в живот, все до единого, кроме самого главного, который сумел чудесным образом сбежать, а потом зачем-то полез купаться по частям в порту Пайты. Ну что, Юрка, теперь-то связь видишь?

Егоров, кивнув, принялся думать и сразу же озвучил большую часть мыслей:

– Имеем цепочку Амзель-Матиас-Бёллер. И эта цепочка, скорее всего, надета на руку Росса. Уверен, что он всё контролировал, ведь парень он совсем не простой. Предположим теоретически о наличии сексуальной связи Матиас-Бёллер и прибавим к этому смерть Амзеля и умение Росса прекрасно играть в шахматы. Получаем до смерти напуганного Матиаса, который, зная как жутко умер дядя Элизабет, побежал ей об этом рассказывать. В корыстных, конечно же, целях, думая только о своей шкуре и не допуская мысли о хвосте по имени Михаил. Корабль отчаливает из Аргентины в Австралию, абориген Матиас становится ненужным препятствием для Росса и тот его…

– Верно! – одобрительно кивнул Кравцов. – У нас появился шанс. С большой вероятностью мы знаем, где может оказаться Росс через полтора месяца, а именно в порту Сиднея. В любом случае тебе придётся отработать это направление, с пустыми руками ты не уйдешь. Даже если Росса там не окажется, ты сможешь взять Элизабет Бёллер и получить от нее новую информацию. Министерство считает приоритетной задачей поиск и возвращение в зону нашего влияния ученых Третьего Рейха, пока до них не добрались американцы. Мы и так слишком много отдали им в сорок пятом году.

– А если девушка…

– Она жива, – предвосхищая вопрос, ответил Кравцов. – Сигналов о чрезвычайных происшествиях и исчезновениях с корабля не поступало. Лайнер принадлежит англичанам и передает ежедневный отчет по радиосвязи в открытом эфире. Мы их слушаем.

Полученные сведения в какой то мере обрадовали Егорова. Вместо кропотливой работы в архивах министерства появился шанс вернуться к оперативной работе. Что ещё для счастья надо? В предвкушении встречи с Россом, капитан вернулся домой и ещё долго не мог заснуть, обдумывая новую информацию.

Глава 10

Год одна тысяча восемьсот двенадцатый, месяц июнь, день шестнадцатый от рождества Христова.

Кристофер Матуа, капеллан тринадцатой бригады легкой кавалерии армии его Императорского величества Наполеона I, пишет эти строки, дабы увековечить страдания слуги Божьего.

Приказом Императора бригада была брошена на границы Московии, край дикарей и варваров. По слухам из встреченных на пути обозов, русы не оказывают серьезного сопротивления. Передовые отряды дивизионного генерала Пино с лёгкостью подавляют сопротивление на границе, и с успехом развивают наступление. С Божьей помощью Франция закончит эту войну к осени и, возможно, ещё до сочельника Кристофер сможет услышать родные колокола Руана.

Но мечтаниям капеллана было не суждено сбыться. Четыре дня назад, во время ночного перехода, сам дьявол завёл людей в ловушку. Когда бригада пересекала небольшую речушку в землях Польши, воздух вокруг замерцал невиданными огнями. Испуганный конь понес Кристофера прямо к свету и он, покорный служитель Господа, оказался в неведомых землях. Первое, что его испугало, это беспросветная тьма. Исчез лунный свет и привычный шум множества сотоварищей с которыми они держали путь. В ужасе Матуа зажёг свечу от походной лампады и вздохнул с облегчением.

Бог не оставил его в одиночестве. В далеком краю с ним оказались почти три десятка рейтар из Императорского полка и обозная повозка с провиантом. Благодаря ей они и продержались столь долго.

Неизвестно, за что Господь послал им столь суровое испытание. Ад это, или только Чистилище. Стоило людям появиться в адском лесу, как на идущего первым в отряде всадника напала диковинная тварь и сжала его когтями настолько сильно, что кираса его не выдержала. Имя солдата Жильбер и родом он был с восточной Гаскони.

С большим трудом отряд отбился от ночного демона. Бригадир-фурьер Кюте одним ударом палаша отрубил голову чудовища, но перед этим оно успело лишить жизни семерых. Не понимая, где находятся, они всю ночь несли дежурство у обозной телеги, жгли большие костры и слышали жуткий вой и редкие выстрелы в ночной тьме.

Лишь когда наступил рассвет, люди увидели, что попали в диковинный лес с деревьями великанами. Кроны смыкались так высоко и так плотно, что солнечный свет почти не проникал к земле, за что лесу было дано название сумеречный.

Совсем недалеко от стоянки были найдены тела павших товарищей и их лошадей. За ночь звери обглодали мёртвых очень сильно, оставив совсем немного того, что можно предать земле.

Когда Кристофер закончил молиться, его позвал Кюте, который оказался самым старшим по воинскому чину среди уцелевших. Он указал на лежащее на земле тело чудовища и приказал опознать его. Но капеллан, хоть и прилежно изучал науки при монастыре, не смог определить зверя. Ростом тварь была с крупного человека, имела длинные когтистые лапы и была хорошо развита физически. Матуа видел изображения обезьян, которые проживают на африканском континенте, но в описаниях они все были гораздо меньше и не обладали острыми, как лезвия когтями.

Кюте приказал собрать всё, что может быть полезно отряду и двигаться в сторону небольшого просвета в глубине леса. К середине дня они добрались до высокой скалы, у подножия которой и разбили лагерь. Трижды за это время отправлялся доброволец, который бы нашел следы бригады, но никто не вернулся назад. Каждую ночь у лагеря кричали жуткие твари, а днем из глубин леса доносился могучий рёв, чем то похожий на рычание медведя.

Год одна тысяча восемьсот двенадцатый, месяц июнь, день двадцать первый от рождества Христова.

Вчера утром Кристофер узрел чудо. Воздух на окраине леса засиял божьими огнями. Сидящий рядом рейтар Люмьер Тьерри вскрикнул от удивления и радости. Вскочив на своего коня, он во весь опор поскакал прямо к огням и исчез. Его фигура подернулась дымкой и растворилась в воздухе вместе с огнями, оставив только следы на земле.

Люди долго обсуждали это событие и пришли к единому мнению, что огни смогли перенести их сюда, а, значит, могут и вернуть их обратно. Капеллан, превозмогая свою скромность и кроткий нрав, взял на себя смелость дать название сему феномену и нарек его вратами испытаний Господа. Уже гораздо позже, когда он остался один, в его голову пришла страшная мысль, что врата ведут не обратно. Вдруг этот лес лишь первые круг ада и, вступая в неведомое сияние, ты переносишься на следующий, где будут ждать ещё большие мучения?

Из-за душевных терзаний Кристофер плохо спал ночью и с грустью рассуждал о своей судьбе. Со слезами на глазах он вспоминал милые сердцу лица семьи и домочадцев, раздольные поля и луга Франции. Дорогой дневник, если тебе суждено попасть в руки человека, расскажи о нашей нелёгкой судьбе.

Год одна тысяча восемьсот двенадцатый, месяц июнь, день двадцать второй от рождества Христова.

Господь продолжает испытывать тела и дух на верность. Ближе к вечеру к лагерю приблизилось странное существо. Внешним видом оно напоминало большую крысу, только без хвоста. Чтобы отпугнуть животное, один из рейтаров выстрелил в него из мушкета и попал. Тварь громко закричала и скрылась в лесу, а через несколько минут на его крик явился настоящий демон – прямоходящий медведь, который использует передние лапы словно это руки. И они не были пустыми, в них имелось копьё, которое не было простым, например обожжённым в огне. Ровное древко, хорошо сбалансированное, завершал мощный наконечник из блестящего металла. Потрясая своим оружием, медведь рычал, будто что-то объясняя. Напуганные рейтары, Кристофер не смог остановить их, дали по медведю залп из мушкетов. Это было ошибкой, зверь напал и, орудуя копьем и лапами, начал кровавую жатву.

В отчаянии капеллан начал молиться Господу, ибо не видел способа побороть столь могущественное существо. И Господь услышал его молитвы. Когда стихли крики товарищей и наступила тишина, он почувствовал, что зверь смотрит на него. Не в силах поднять глаза, Кристофер продолжал молиться до тех пор, пока медведь не вернулся в лес.

Теперь Матуа – последний живой человек в этом проклятом месте. Он пытался похоронить тела соотечественников, но силы оставили его. С ужасом он ждал наступления ночи, понимая, что пожиратели трупов не могут не прийти…

* * *

Закрыв дневник, Михаил взглянул на лежащую рядом Элизабет.

– Откуда у тебя это?

– Этот дневник, один из немногих артефактов, которые я смогла увезти из Германии, – ответила девушка, забирая потрепанную книжку из бычьей кожи. – Его нашли в тайной библиотеке Ватикана в тридцать девятом году. Прямое доказательство того, что иной мир существует.

Перевернувшись на живот, девушка долго смотрела в глаза Росса немигающим взглядом, словно что-то пытаясь понять.

– Тело монаха было обнаружено в окрестностях Мадрида двадцать четвертого июня тысяча восемьсот двенадцатого года. Без признаков насильственной смерти, только сильно истощенное. Скорее всего он нашёл еще один портал, но организм не выдержал перехода. Матуа оказался за несколько тысяч километров от места своего исчезновения, а это значит, что порталы перемещают человека не только между мирами, но и в пространстве относительно точки входа…

Элизабет ещё что-то говорила с горящими, словно у церковного фанатика, глазами, но Михаил её не слушал. Перед глазами стоял образ испуганного монаха, оказавшегося один на один с жестоким и неизвестным ему миром. Прямоходящий медведь – вот что самое удивительное в том рассказе, который, конечно же, до нынешнего времени в оригинале не дожил. А будучи переписанным считаться полной правдой он не может.

– Что ты думаешь по поводу медведя с копьём? Если монах не ошибся, то, получается, это был представитель разумной жизни иного мира, который пытался выйти на контакт с пришельцами, которыми он видел французов.

Элизабет, улыбнувшись, ответила:

– Много людей цеплялись именно за эти строки, но, увы, их подтверждения так и не нашлось. Возможно, кто-то просто решил добавить в историю немного красочности, когда переписывал её. Человек единственное разумное существо, теперь обитающее на двух планетах. Разумные медведи просто не имеют право на существование, таково моё мнение.

– Хорошо. Спасибо. – отложив дневник в сторону, Михаил закрыл глаза и прошептал: – А теперь мы будем спать, фрау Бёллер…

Глава 11

Шестиметровая волна вздыбилась перед носом корабля и распалась на мелкие брызги, заливая палубу. “Академик Чкалов” был одним из самых современных советских судов, подготовленных для работы в самых экстремальных условиях. Корабль отправлялся в экспедицию на южный полюс. Смена состава полярной станции, доставка провианта, вывоз добытых образцов.

За время путешествия Юра услышал много историй о холодном неизведанном человеком мире. О бескрайних ледяных пустынях, настолько холодных, что кровь замерзает в венах. О многотысячных стаях пингвинов, живущих в вечной мерзлоте.

Обитателей этого мира Егоров никогда не видел и иногда жалел о том, что его путешествие с этими отважными советскими учёными закончится в Сиднее. Впрочем, в Австралии он тоже никогда не бывал. Континент, населенный диковинными существами, подобных которым нет больше ни на одно материке… Одни кенгуру чего стоят!

Впрочем, долго находиться в Сиднее Егоров тоже не планировал. Через два дня после прибытия лайнера с Элизабет Бёллер оттуда отплывал советский сухогруз, он же должен был доставить капитана на родину.

– Как у вас с английским, Юрий Николаевич? – спросил Егорова капитан корабля, когда тот в очередной раз вошёл на корабельный мостик. Ему нравилось проводить здесь время, наблюдая как волны разбиваются о чудо инженерной мысли советского человека. – Через пару дней мы прибудем в Сидней, а там русский не понимают.

– I don't think I will have any problems with it, – улыбнулся Егоров и капитан корабля одобрительно зацокал языком.

– Хорошие у вас учителя были, Юра. Если не секрет, откуда такой чистый английский?

– После войны служил в западной Германии, по линии контактов с союзниками. Там и натренировался.

– Добро! – хмыкнул в густую бороду капитан, но сделал вид, что поверил. Ради простого военного советника для австралийского консула выход корабля на шестнадцать часов не задерживают.

Почти за сутки Егоров пересек территорию советского союза. Вылетев из Москвы, приземлился на дозаправку в Казани, потом Свердловск, военный аэродром под Омском, дальше каких то территориальных ориентиров Юра не видел, да и не хотел видеть. Кравцов проложил его маршрут до самого Владивостока и от капитана требовалось просто переходить из одного самолета в другой при посадке.

– Это твоя невеста? Красивая!

Любопытный капитан заглянул через плечо в фотографию, которую держал в руках Егоров. Иногда он доставал ее из кармана и долго изучал, запоминая каждую чёрточку на её лице. Невнятно ответив, Юра кивнул и убрал фотокарточку в карман. Лицо девушки всё равно стояло перед глазами и навевало давно забытые воспоминания.

* * *

– Егоров со мной! Лисицкий, Стасюк и Батыров с заднего входа, – свистящим шёпотом раздавал указания тогда ещё майор Кравцов.

Это был август одна тысяча девятьсот сорок пятого года. Война закончилась. Советский народ праздновал победу, матери встречали вернувшихся с войны сыновей, в разрушенных городах начали вестись первые восстановительные работы. И никто не видел скрытого мира, в котором жили солдаты и офицеры доблестного НКВД.

Германия сдалась, фашизм был повержен, но не исчез с тела планеты. Среди стыдливо прячущих глаза немцев осталось много последователей Гитлера, для которых борьба только начиналась.

Агентурная разведка вывела группу Кравцова на невзрачный домик в пригороде Вюрцбурга. В дом постоянно заходили разные люди, а в окнах, даже глубокой ночью, продолжал гореть свет. Слежка велась уже две недели. За это время к дому трижды подъезжал грузовик и в него заносились продукты. В основном мешки с крупами и мукой, которые были настоящим дефицитом в послевоенной Германии. Но даже не это смутило разведку НКВД, мелкими спекулянтами и торгашами успешно занималась армейская разведка и военная полиция. Смущали не сами продукты, а их количество…

Группа Кравцова была небольшой, но слаженной. Егоров отличный стрелок и мастер рукопашного боя, якутский богатырь Батыров был мускулами отряда и забрал на себя роль полевого медика. Улыбчивый задира Стасюк отлично разбирался во взрывном деле, до войны он работал в шахтах Донбасса. Молчаливый и жилистый Лисицкий был первоклассным бегуном и снайпером.

– Заходим!

С командой раздался взрыв миниатюрной толовой шашки и тяжелая дверь из дуба раскололась надвое, пропуская штурмующих внутрь.

В тёмном проёме появилась рослая фигура немца, сбитая с ног ударом Кравцова, но майор тут же нырнул назад укрываясь от автоматной очереди. Спустя секунду Шмайсеру в глубине дома начали отрывисто подпевать пистолеты.

– Всё-таки прав, – зло подумал Егоров, рефлекторно вжимая голову в плечи от осыпавшихся на голову кусков штукатурки и древесной щепы. – Непростой домик!

Гранат с собой не было. Кравцов запретил брать, нужно было захватить хотя бы пару пленных живыми.

– Ждём, – словно читая мысли Егорова, одними губами прошептал Кравцов.

Через секунду раздался новый взрыв и стрелки переключили внимание на заднюю дверь давая возможность действовать первой группе. Молнией метнувшись к ближайшему врагу, майор выбил пистолет из его рук и ударил наотмашь, опрокидывая соперника на спины товарищей. Юре лишь оставалось оглушить потерявших равновесие фрицев и не дать им продолжить огонь. Спустя ещё секунду в комнату ворвались злые бойцы второй группы и щедро раздали тумаки пленным.

– Они нужны живыми, – глухо зарычал командир, приводя бойцов в чувство. – Вяжите их, а не убивайте!

Не отвлекаясь на поверженных немцев, Егоров проверил две оставшиеся комнаты в доме. Пусто.

– Я не понимаю…

– Я тоже, – всё ещё тяжело дыша после схватки, ответил Кравцов. – Их всего четверо. Где все мешки с продуктами, которые сюда привозили в течении недели?

– Подвал!

Догадка возникла одновременно. Хорошо замаскированный люк оказался в одной из спален под ковриком. Первым пошел Егоров. Луч фонаря выхватил небольшое помещение пять на пять метров, в центре которого на деревянном настиле лежало несколько мешков с крупой и большая корзина с яйцами.

– Нет, всё равно не сходится, – покачал головой Кравцов. – Или эти четверо жрут не переставая, или есть ещё скрытые помещения.

– Точно есть, – подтвердил Батыров, – они только за прошлую неделю сюда столько жратвы притащили, что этим рота питаться сможет.

– Ищем, – коротко скомандовал Кравцов.

Через пол часа Стасюк заметил движение воздуха за лестницей, ведущей в подвал. Механизм отпирания двери работал только при закрытом люке. Тогда лестница двигалась в сторону и в стене срабатывала замаскированная задвижка. Умно придумано. Человек, даже если полезет в подвал, всегда оставляет люк открытым. Психология!

– Нужно вызывать подмогу, товарищ майор, – с сомнением в голосе, сказал Батыров, осматривая широкий и очень длинный коридор, скрывающийся за дверью. – Мы только дом штурмовать собирались… А тут… даже не знаю, как назвать.

– И народу там… – подал голос Лисицкий. – Реально рота, не меньше.

Парни не были трусливого десятка, в СМЕРШ таких не берут. Но и дураков там не жаловали. Стратегия, тактика, трезвый расчёт – вот основы успеха контрразведчиков. Кравцов понимал, что парни правы, но видел и другую сторону монеты.

– Явку мы вскрыли и будем надеяться, что сигнал тревоги они подать не успели. Но и уйти просто так не можем, у логова может быть несколько выходов, – после недолгих раздумий, ответил майор. – Лисицкий, пулей в отдел, вызывай подкрепление. Можешь вломиться в любой дом с телефоном, если это ускорит выполнение задания. Стасюк остается охранять пленников и контролирует вход. Если кто то высунется кроме нас – стреляй на поражение. Егоров и Батыров со мной.

Чувствуя заварушку, бойцы забрали запасные патроны у Лисицкого и Стасюка. Последний оставил себе трофейный Шмайсер и пистолет.

– А вот сейчас бы гранаты не помешали, – тихо и с укором в голосе прошептал Батыров.

Кравцов молча зыркнул в его сторону и лейтенант отвел глаза. Кто же знал, что так будет? Знал бы где упадёшь, соломки бы постелил…

Коридор тянулся метров на триста, не меньше. В конце был тупик и деревянная дверь, обитая железными полосами.

– Ничего не видно, – сказал Батыров, со вздохом пытаясь найти щель в плотно подогнанных досках. – Добротная дверь.

– Зато слышно хорошо, – ответил Егоров.

Из-за двери действительно доносилась приглушенная преградой немецкая речь. Слов не разобрать, но интонации спокойные. Контрразведчикам в который раз повезло, атаку на дом они провели действительно чисто.

– Есть два варианта, – глухо прошептал Кравцов, намеренно “глотая” свистящие буквы в словах. – Или ждём здесь, или идём внутрь. На этот раз тихо зайти не получится.

– Тревоги пока нет, идти не вижу смысла, – твердо ответил Юра. – Нужно ждать подкрепление.

– Булат?

– Согласен с лейтенантом, никуда они от нас не денутся.

– Решение верное, – кивнул Кравцов и прикрутил яркость фонарика до минимума для экономии аккумулятора. – Будем ждать.

Ждать пришлось не долго. Спустя пол часа в глубине коридора появился тусклый свет. Вынырнув из темноты, Стасюк припал на одно колено, восстанавливая дыхание.

– Какого черты ты оставил пост? – зашипел Кравцов. – Что-то случилось?

– К дому… машина подъехала на разгрузку очередная… я их того… без шума снял… ух! – вытирая пот со лба, ответил Стасюк. – Мешок один вскрыл, а там в пшено закопано это…

Свет фонарика выхватил продолговатую капсулу, лежащую на ладони бойца. На плотно запечатанной сургучом крышке надпись на немецком. Не веря глазам, Егоров несколько раз перечитал надпись.

– Циклон Б… это что, тот самый?

Название самого знаменитого орудия казни в газовых камерах Третьего Рейха было на слуху у всех офицеров НКВД. Серебристые гранулы можно просто рассыпать в помещении и они в течении нескольких дней будут выделять в воздух пары сильнейшего яда – синильной кислоты, от которой будет беззащитно не только население, но и армия. Сначала появляется першение в горле, кашель, а когда концентрация яда в теле достигает оптимального значения, человек просто задыхается и в судорогах умирает мучительной смертью.

– Много там? – глухо спросил Кравцов.

– В мешке нашел с десяток таких, – ответил Стасюк.

– Они же это сюда грузовиками завозили. – Егоров с ненавистью посмотрел на дверь. – Там же этого… целые тонны могут лежать!

– И в любой момент эта зараза может оказаться на улицах города, – подытожил Стасюк. – Только я это, по другому поводу прибежал.

– Какому?

– Ну я подумал, что раз машина приехала, то ее должны разгрузить и потом отсюда придут груз забирать…

Словно подтверждая слова сапера, за дверью загрохотала тележка и раздался звук открываемого засова. Рука Егорова рефлекторно потянулась к ножу, торчащему из голенища сапога.

– Без стрельбы, – за секунду до открытия двери прошипел Кравцов.

Юра молнией метнулся в расширяющийся проем. Лезвие со свистом вспороло воздух и глотку ближайшего фашиста. Вернув оружие и оттолкнувшись от поверженной жертвы, Егоров, закручивая тело в воздухе, воткнул нож в висок второго немца, держащего тележку. Собираясь рвануть к третьему врагу, он понял, что можно выдохнуть, потому что к работе подключился богатырь Булат. Словно тараном он ударил в грудь последнего фрица, выбив из того дух. Широкая, словно лопата, ладонь сомкнулась на горле и в наступившей тишине раздался тихий булькающий хрип.