Текст книги "Мертвецы никогда не лгут. Спор – еще один повод умереть"

Мертвецы никогда не лгут
Спор – еще один повод умереть
Никита Русланович Свечкарев

© Никита Русланович Свечкарев, 2017

ISBN 978-5-4485-6901-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От Автора

Вы когда-нибудь задумывались о последствиях спора до того, как давали согласие на участие? Большинство людей (конечно, дотошных ботаников, падающих при виде крови в обморок, это не касается) без промедления поддаются азарту, соглашаясь поучаствовать в каком-нибудь рискованном деле. Но как быть, если невинный спор понес за собой смерть. Самоубийством или же судьбой является подобный случай? Испытывает ли человек вечные муки в Аду или же отправляется в Рай, (если, конечно, особых грехов за ним не обнаруживается), позволив себе понежиться под Райским солнышком несколько раньше задуманного? А что, если такие люди остаются между двумя крайностями библии, где-то посередине?

1

Конец лета далекого 1960-го года выдался на удивление прохладным и сырым. Уже к концу августа деревья одно за одним скидывали сухие листья на промерзшую землю города Мтюит. По утрам в воздухе чувствовалась несвойственная для этого времени года прохлада, и большинство жителей, начинающих день утренней пробежкой, хватали с собой далеко не лёгкие куртки.

В местных новостях погодную аномалию окрестили как «лето в морозилке» и разжевывали ее по телевизору почти без остановки в течение нескольких дней. От этой навязчивой новости офицер полиции пенсионер Гарри Деймс, проживающий на улице Байлерс стритт в доме номер 9, начал задумываться о скором пришествии Антихриста. Городские репортеры не упускали возможность и брали короткие интервью у местных жителей, пытаясь узнать о влиянии аномальной жары на их моральное и физическое состояние. И туже же столкнулись с мнением людей, чье существование напрямую зависит от жаркого августа – фермерами: их урожай, благодаря внезапному похолоданию, успешно померз. Так же, нашлись и те, кому убийственная для фермерского урожая погода пришлась по вкусу. Лесовики, пожарники, местные жители, обремененные болезнью Гюнтера – все они были в восторге от благодатного холода. Но и те, и другие, спустя три дня, напрочь забудут об аномальной смене погоды. Местные газеты и новости сменят заезженную пластинку и на целый месяц заговорят о загадочном «смертельном споре» на озере Юрконн.

2

Мысль об этом споре несколько недель назад посетила уже давно не юную голову Джимма Хендрикса по дороге домой после очередной перепалки с Девинсоном.

«Какого черта этот мудак вообще смеет ходить со мной в один и тот же бар!» – Джимм Хендрикс был полностью убежден в том, что такие люди как Мэйтью Девинсон могут посещать лишь одно заведение – тюремную камеру. Вот уже более пяти лет Джимм пытается бороться с этим экологическим монстром под названием «Бриккорн». Бороться всем семейством. Семья у Джимма была большая: две прекрасные дочки, красавица жена и единственный внук. Все они в разной степени волей-неволей помогали Джимму в этой борьбе. Супруга спасала своей необычайно сильной поддержкой, старшая дочь смогла подготовить кое-какие бумаги, подтверждающие, что загрязнение местной реки отходами кирпичного завода Бриккорн является нарушением закона, младшая собирала подписи жителей города для петиции в поддержку закрытия завода. А любимый внук делал основную работу-вдохновлял. Но уже через несколько лет активной борьбы Джимм понял, что там, где крутятся огромные деньги, защита природы отходит на второй план. И всем глубоко насрать на одну, две, три, пять семей, живущих особенно близко к этой красной текучей свалке. Примерно через 3 года любые мероприятия, проводимые вблизи озера, к слову, за многие годы ставшие традицией в семье Джимма, а уж тем более купание, были невозможны. Озеро превратилась в массовое захоронение рыбы. Отходы, оседающие на дне, вперемешку с илом и кирпичной крошкой, заполонили девяносто процентов озера. Получившаяся жидкость была настолько густой, что своей консистенцией походила на постепенно затвердевающий цемент.

«И все этому Девинсону сходит с рук, деньги, деньги, деньги – ничего кроме них его не интересует. Что за народ пошел». – Джимм миновал перекресток и вышел на Байлерс стритт с тяжелой от мыслей головой, теперь он мог разглядеть огни в окнах собственного дома. В левом окне он заметил женщину, с которой прожил уже тридцать лет. Эмма Хендрикс хлопотала с младшей дочерью на кухне. Когда Джимм подумал об ужине, в животе предательски заурчало. Тяжело вздохнув, он вальяжным шагом побрел по тротуару. Вскоре он уже стоял на крыльце своего дома и хотел было войти, но помешкал, невольно прислушавшись к разговору стоявших у окна двух соседских мальчишек. Было довольно поздно, и Джимма удивило, что они еще не спят.

«Родителям не мешало бы объяснить двум проказникам, что обычно дети их возраста в такое время спят» – подумал Джимм.

Толстый мальчик с футболкой из стартрека, возможно это была пижама, что-то доказывал худому очкастому другу.

– Ну, не-е-ет, Генри! Готов спорить, ничего не выйдет! Тебя просто съест монстр сна! Мне папа так всегда говорит, когда я не хочу спать.

– А мне брат сказал, что все это глупости, Сэйди. Монстров не существует.

– Ага, еще как существует! Спорим, что не пройдет и трех дней, как тебя утащит мо-о-о-о-онстр сна, если ты, конечно, сможешь не спать три дня!?

– Пфффф.. Я уже однажды не спал це..х..ри …са, – на последней фразе мальчик отошел от окна и подслушивающий сосед ее не расслышал.

К лицу Джимма Хендрикса вдруг прильнула горячая кровь. – «Вот же бывает!» – От волнения ему пришлось даже присесть. – «СПОР, мать твою!» – За эти несколько лет он перепробовал столько разных способов договориться с этим важным начальником. – «Но вот о простом пари ты, Хендрикс, не подумал. А ведь это может сработать, мелкий ублюдок падок на деньги, а, значит, как свинья азартный»

«Что ж» – Дижмм потянулся к дверной ручке – «Это нам на руку».

3

– Голову на отсечение даю, это невозможно! Н Е Т!

Никакие ил, глина или чего еще там, не помогут машине, да еще и такому габаритному монстру как «Додж Челенджер», добраться своим ходом до середины реки, Рей.

– А вот моему мёртвому деду так не кажется. Интересно, если бы он сам к тебе явился, ты бы ему поверил?

– Пошел ты! Да и вряд ли бы старый дурак сказал правду. Придумывать сказки – это у вас семейное. Ну и ссанину же тут наливают! Ещё и бармен чепуху всякую несет! Так себе местечко. Я прав, дорогая?

– Знаешь что!? Заранее прошу прощения у вас, прекрасная спутница этого тюфяка. Унеси тебя черт в то место, где твою болтовню сможет слушать хоть кто-то кроме меня больше трех минут, я буду несказанно счастлив.

– Да ла-а-а-дно тебе, Рей, чего ты разбубнелся? Ну, не верю я в эти сказки. Мой чертов скептичный мозг привык к самолетам, летающим в воздухе, спутникам в космосе, суднам на воде, и к машинам, конечно же, разъезжающим по асфальту. И вот еще, вся эта история, лично на мой взгляд, попахивает излишним драматизмом. Его, вроде бы, даже отпеть не разрешили, так?

– Да погоди ты цепляться! И, к слову, тебя там не было.

– Я лишь хочу сказать, что, на мой взгляд, все могло оказаться несколько банальней, и никакого спора вовсе не существовало, а твой, как там его, дед, изрядно набравшись, вдруг почувствовал себя Иисусом в эдаком Иисусмобиле.

– Пшел отсюда нахер, Билл! Вас, милая дама, это, конечно же, не касается.

– Рей, тебе тогда сколько было? Ну, когда случилась эта «таииииинственная трагедия»? Семь? Восемь?

– Вообще-то десять, Билл! Десять. Я прекрасно помню лицо матери после того, как полиция сообщила ей причину смерти моего деда. А когда мне исполнилось шестнадцать, отец сам выложил все подробности, благодаря моему подростковому любопытству. Отдаю себе должное, подростком я умел доставать людей. Слушай. Тем воскресным утром я вышел на крыльцо, чтобы забрать почту. Ну, на Бейлерс стритт. Вы с семьей как раз переехали туда жить. Кстати, ты еще в состоянии вспомнить своими пропитыми мозгами, что было на третьей странице воскресного номера?

– Как же! Местные городские легенды! Единственная интересная рубрика в этой дешевой газетенке.

– Правильно! В то самое утро мне посчастливилось наткнуться на «загадочную» историю с моим дедом в воскресном выпуске. «Смертельный спор» – гласил заголовок статьи. Дальше шла большая фотография автомобиля…

– Додж!

– Именно. Весь в иле, причем настолько, что распознать в этой куче красной грязи автомобиль было практически невозможно. Однажды мне не свезло, и я застал мать, в истерике избивающую груду красного металла во дворе. Эти гневные и отчаянные вопли поразили и напугали меня так сильно, что даже спустя годы спутать с чем-нибудь этот, как ты сказал, «Иисусмобиль»…

– Рей… я совсем не это хотел…

– Заткнись, я не закончил. Раз уж ты не ушел пить в другой бар, потрудись, пожалуйста, хоть раз дослушать.

– Все в порядке, парень, валяй.

– Ты так мил, чертов хрен. Под этой фотографией я нашел небольшую статью о неком Джимме Хендриксе, поспорившим со своим «партнёром» по постоянным ссорам и перепалкам Мэйтью. Последний, к слову, тогда являлся хозяином того самого завода, чьи отходы десятилетиями отправлялись в местную реку. Смысл спора был прост: мой дед Джимм должен пересечь реку Юрконн на своем «Додже» за определённое время, конечно же, не утонув, и тогда эта самопроизвольная кирпичная помойка прекратит свое существование.

– Вот же чертов псих! Пойми меня правильно, Рей, я просто в шоке с этих гребанных защитников природы. Ради закрытия вшивого кирпичного завода поставить на кон собственную жизнь!? Уж извините… Слишком много таких защитников я повидал на своей работе.

– Тебе никогда не быть игроком, старина, в первую очередь, потому что ты не умеешь слушать. Да и к тому же, тебе проще мириться с людской несправедливостью, чем её предотвращать.

– Возможно поэтому в свои пятьдесят я все еще жи… все, молчу, молчу.

– Хватит поясничать! Мой дед не был защитником природы, и уж тем более он не был глупцом! Но вот его жена… В общем, благодаря нескольким мимолетным намекам отца я вскоре понял, кто за всем этим стоит. Дальше в газете следовал небольшой текст, в котором, к слову, были не самые правдивые подробности типа: «покойник почти преодолел всю дистанцию, но на последних секундах злые силы мутировавшей реки принялись засасывать отважного Джимма и его „Додж“ в пучину вязкого дна». После подобной чертовщины любой здравомыслящий человек, а тем более скептичный шестнадцатилетний подросток, отложит чтение газет до лучших времен. Но в шестнадцать лет подростки бывают не только скептичными, Билл, они бывают еще и очень дотошными, особенно если такая вот хрень касается их ближайших родственников.

4

– Вначале Отец пересказал мне то же самое, что я и так успел прочитать в газете, правда, в отличие от статьи, я заметил, что в его рассказе напрочь отсутствует мистика и прочая таинственность, за исключением одного факта. На высокой скорости мой дед добрался до середины реки, опять же, за счет ила, которым была усыпана река, но постепенно машина прямо на скорости начала уходить в этот красный водоворот. Произошло это ночью и те, кто находились на берегу на момент заезда, видели лишь силуэт, плавно но быстро ушедший под воду. Перед полным погружением автомобиль вспыхнул, озарив красным, отражающимся от воды светом, всю округу.

– Ре – е – ей, опять ты об этом? Парочка престарелых гуляющих на пляже пенсионеров? Их воспаленный мозг мог надумать что угодно. Ах да, свет неоновых фар проезжавщего автомобиля вполне сойдет за яркий красный свет, как ты говоришь «озариииившим» округу. Да, и подлей мне виски. Если Вас, конечно, это не затруднит.

– Моя работа никогда меня не напрягает, чего не сказать о некоторых. А, падальщик? Как там Мэгги и Пэгги? Еще не зашил? Что вообще заставило тебя выбрать такую профессию?

– Да пошел ты к черту, Ре-е-ей, давай уже заканчивай со своими сказками.

23:00

Рей Хедворд ощутил на себе тяжелый знакомый взгляд, от чего все части его тела начали активно выделять влагу, а сердце бешено застучало. У него появилось навязчивое желание закончить разговор и незамедлительно ретироваться, но инстинкт вперемешку с вопросительным взглядом спутницы Билла заставили отложить эти мысли на дальнюю полку. Проглотив вместе с ледяным виски комок в горле, он окончательно подавил эту идею.

5

– От отца я также узнал, что при осмотре автомобиля тело Джима Хедворда не было найдено. Не удалось обнаружить и признаков присутствия автомобиля в озере, после незамедлительной проверки дна, приборы показали, что слой ила остался ровным и никаких повреждений (насколько это было возможно обнаружить в воде) не было. А тело Джимма Хедворда не было обнаружено, даже спустя три дня. Как известно, тела утопленников обычно всплывают на поверхность не позднее трех суток, но что-то мне подсказывает, что в этом озере уже давно ничего всплыть не могло. Отец же так и не смог ответить, откуда взялся тот самый загадочный огонь, а спустя годы я и сам перестал думать об этом. Но никто никогда не смел сомневаться в том, что мой дед, пытаясь освободить прекрасный район от самого главного паразита, превратившего наш, между прочим, единственный водоем в поток отвратительного дерьма, доехал до середины чертовой реки. Каким бы абсурдным не был способ, я считаю его героем, мне достаточно этого небольшого, как кажется на первый взгляд, подвига для своей семьи и всего города. И я прекрасно понимаю твою позицию, Билли, она несколько удобна и возможно ты придерживался подобных мыслей всю свою жизнь, стараясь пропускать мимо ушей факты, содержащие хотя бы долю тех событий, которых твое скептичное мировоззрение не может принять. Но позволь мне приоткрыть тебе глаза, объяснить простую истину, к которой, в связи с нехваткой серого вещества, ты в своем возрасте не смог прийти самостоятельно. Берегись собственных мыслей, особенно тех, что позже слетают с твоего языка и будь осторожным в спорах с участием мертвецов, твое недоверие может быть неправильно истолковано.

– Бла бла бла! Осторожнее, Рей «Брэдбери», я, кажется, в штаны наложил. Постараюсь убедить себя, что не слышал этого бреда старого поехавшего «таксебебармена», дабы в моих глазах ты не упал еще ниже и добавлю, что огонь, конечно если он был, это еще один «таксебе» факт, в который я не могу поверить, господин сказочник, ровно как и в гонку на скорость по Юрконну.

– Прошу меня извинить, что не получилось истории как в тех фильмах, что ты посматриваешь в перерывах между разделыванием своих мертвяков, но такова жизнь, Билл, она не будет подстраиваться под твой жирный хавальник для зрелищ и уж тем более разъяснять факты, которые твой немощный орешек не в состоянии понять. Порой лучше принять эти небольшие изъяны в привычной для тебя реальности и научиться жить с ними. И я крайне советую прислушаться к этому, мудила.

– Говорили тебе, завязывай добавлять себе ксанакс в пиво, Рей, вот чем это кончается!

– Пошел ты!

– Машины по асфальту-у-у. Ладно, с грустью и сожалением спешу сообщить, что нам пора. Ты, конечно, с радостью предложил бы мне остаться вместе с моими деньгами, но, увы, эти сказочно смешные истории, кажется, нагнали на меня мигрень, и мы вынуждены покинуть тебя, старый хрен.

– Кажется, я начинаю понимать, как ты сделал свою карьеру успешного патологоанатома. Быть упрямым козлом – секрет успеха.

– Ой, мне показалось или самый успешный бармен на всем Атлантическом побережье пытается преподать мне урок, а?

– Проваливай уже, ты порядком мне надоел своими глупыми суждениями. Вас это, конечно же, нисколько не касается, милая дама. Как, простите, вообще угораздило такое милое создание связаться с этим «прекрасным» человеком?

– Ээээээй! Вот это уже было обидно..

– Ну, да и не мое это дело, дорогуша. Было приятно познакомиться, что-то память меня подводит, ах, да, Эмма, вы знаете, у вас очень интересное имя. Ну, прощайте. Надеюсь, твоя жена отсудит все, что у тебя есть, сукин сын.

6

В одиннадцать часов вечера этого же дня спутница Билла Грина покинула триста четырнадцатый номер отеля Хамптон и отправилась к уже закрытому бару на углу Нельсонстритт, в котором ровно сутки назад между Барменом Рейем Хендриксом и посетителем Биллом Грином произошла достаточно оживленная беседа.

Открыв дверь, бармен проводил даму к черному выходу. Вид у него был довольно обеспокоенный.

– Может не стоит? Он не так уж и плох для человека его профессии. – В голосе бармена проскальзывал тоненький луч надежды.

Женщина с уже седыми волосами заботливо провела рукой по волосам Рея и направилась к черному выходу. Через минуту она уже сидела в бордовом Додж Челенджере.

С водительского места, опустив стекло, высунул голову Джимм Хендрикс. След от удара лбом о рулевое колесо ярко виднелся в свете фонарей.

– Я сделал это ради нас всех, дорогой Рей, и я сделаю это ради нас снова. Тогда этот ублюдок выиграл и исчез, ровно как и я, но теперь, когда мы все знаем правду… – Помедлив, Джим Хендрикс провел рукой по оставшейся пряди седых волос и продолжил. – Я не прошу тебя понять это, но хотя бы попытайся принять.

– Я…я…я п… постараюсь…

– А сейчас прошу нас простить, скоро рассвет, а это значит, что пора сделать то, для чего весь этот цирк затевался.

– У… удачи, Джимм. – только это скудное пожелание и смог выдавить Рей.

Джимм понимающе улыбнулся и нажал на педаль газа. От этой улыбки Рейю стало спокойно, по телу пробежала легкая дрожь, и он поспешил возвратиться в бар.

Убийство

Двадцать второго ноября две тысячи седьмого года в 9:05 утра, в доме Билла Гринта раздался звонок в дверь. Хозяин дома нехотя оторвал голову от подушки, накинул халат и спустился к гостям. Открыв дверь и, сонно протирая глаза, он увидел двух немолодых людей, одетых в причудливую одежду годов так семидесятых.

– Какого черта вы заявились в мой дом так рано, да еще и в этих клоунских костюмах? Хеллоуин ведь не скоро, так?

Мужчина скривил рот в нечто похожее на улыбку и, наклонившись, тихо сквозь гниющие зубы произнес:

– Знаешь, Билл, когда-то давно или недавно, а возможно и сейчас, ты ссался в трусы и откладывал такие кучи дерьма, что матери, а потом уже и твоей жене, приходилось брать дополнительный выходной, чтобы вы всей семьей смогли убрать твои делишки.

От такого наглого заявления, сон Билла мигом улетучился.

– Какого черта! Вы, нарколыги, совсем уже! Да я вас…

Незнакомец с гнилым дыханием, игнорируя угрозы хозяина дома, просто и спокойно продолжил.

– Раз ваш добрый друг Рей Хендрикс не смог до вас достучаться, позвольте мне, Джимму Хендриксу, рассказать вам, Билл Девинсон, в кого вы такой мудак.

Услышав фамилию Девинсон, Билл почувствовал, как внутри него что-то оборвалось.

– В далеком 60-м году рекордсменом в подкладывании отравляющего городу жизнь дерьма был твой слинявший дед. Везде, где он бывал, непременно оставались охренительно здоровые и вонючие кучи. Порой мне казалось, что целью всей его жизни было насрать везде, где есть хоть что-то светлое и чистое. Его прямо таки разрывало от злости, если он находил места, куда его грязная жопа еще не успела добраться. Да – да, не смотри на меня так… Или ты думаешь, что мне тебя должно быть жаль? Боже, какая жалость! Осиротевший ребенок! Тонкая душа! Трахает горы трупов молоденьких девушек, а по пятницам не брезгует даже старушками. Как трогательно, каже… каже… Кажется я сейчас… сейчас заплачу. – Джимм Хендрикс уткнулся лицом в грудь Билла, имитируя истерику со слезами.

Билл застыл в ступоре, но даже в этом состоянии ощутил, насколько холодной была его кожа.

Закончив представление, Джимм отстал от рубашки Билла и, что-то насвистывая под нос, зашагал прочь с крыльца. Его спутница, весело хихикая, продолжала смотреть на хозяина дома. Эта красивая и сексуальная даже для своих лет женщина напоминала ему кого-то, но сейчас он был не в состоянии что-либо вспомнить.

С большим усилием Биллу удалось сделать шаг влево. Он заглянул через плечо всё ещё стоявшей перед ним дамы и увидел, как Джимм идёт к… ЧТО? Доджу!??

Джимм Хендрикс открыл багажник автомобиля, затем, немного покопавшись, достал большой белый мешок для овощей, закинул его на спину и веселой походкой направился к отвисшей до колен челюсти Билла.

И тут Билл мог бы поклясться, что действительно поверил, поверил по-настоящему, наверное, единственный раз в своей жизни.

– Вернемся к нашему разговору. Видишь ли, твое веселье на работе меня нисколько не волнует. Только можно один вопрос? А как твоя жена реагирует, когда ты с ней, ну, после них… Эээээ… Как же это мерзко, приятель. – Джимм от отвращения не смог закончить фразу. Всем своим худощавым телом он скорчился, имитируя озноб.

Билл чувствовал, что сердце, мучавшее его резкой болью последние два года, вот-вот могло остановиться.

– Ну, и да, мне похер, дружок! Давай вернемся к твоему наставнику по сральным делам. Видишь ли, эта крыса всегда любила подстраховаться, ну ты знаешь, на случай, если вдруг все пойдет, как он выражался «не по плану.» И в нашем чертовом споре этот мудак своего не упустил. Допустить моей победы твой самовлюбленный дед не мог. Значится после последних приготовлений его человек, еще одна жертва всепоглощающего говна, подложил мне под капот нечто похожее на ссаную взрывчатку, причем никаких следов эта пакость за собой не оставляла, успешно растворяясь в воде как фрукты в твоем жирном родственнике. А когда дело было сделано, эта жопа успешно откупилась от полиции и слиняла куда подальше, продав все права на владение заводом всего за одну ночь местному дурачку, который так и жаждал халявы.

Тело Билла Девинсона стало ватным, наконец-то он до конца понял, кто стоял перед ним, и ужас осознания удушающей волной подступил к горлу.

– Я…я не… Причем тут я? Это же он! Вам нужен он! – на глазах появились слёзы.

– Тише – тише, друг мой, этого не нужно, нет.

Билл постарался сдержать слезы и послушно умолк. Спутница Джимма разочарованно хихикнула.

– Видишь ли, Билли, как оказалось, на том свете все несколько иначе. – Джимм Хендрикс снял шляпу и наклонился, демонстрируя множество дырок в области затылка. Билл мог поклясться, что в одной из них он заметил небольшого трупного червяка. – Ты только представь себе, Билли, из-за твоего деда, подложившего нам, наверное, самую крупную кучу дерьма, которую когда-либо извергала его задница, мы не можем спокойно уйти вместе с остальными. Как оказалось, на том свете жена и муж расплачиваются за грехи друг друга вместе. И все бы ничего, мы с Эммой любим друг друга и готовы платить по счетам, но тут появляется одна загвоздка: благодаря, опять же, твоему гребанному родственничку меня признали самоубийцей! – Взгляд Джимма наполнился ненавистью, одним движением он развязал мешок и кинул под ноги Биллу.

Тот отпрянул, руководствуясь банальным инстинктом и стараясь не смотреть в сторону источавшего зловонный запах мешка. Казалось, что разум уже покинул его от страха.

– Открыва – а – ай, невежливо отказывать гостям, когда тебе дарят подарки!

В этот раз в разговор вступила супруга Джимма.

– Ты что, не видишь, дорогой, ты его засмущал.

Впервые заговорив, Эмма Хедворд казалась настолько обаятельной, что на секунду Билл даже начал успокаиваться, но осознав смысл слов, слетающих с ее уст, он вновь почувствовал удушающий ком в горле.

– Вспомни – ка, Билл, случай, когда Мэл Фэлкон проиграл вам в покер тот раритетный набор стульев!? О да, ты так возбудился, что потом всю дорогу домой вел свой сраный «минивэн» с диким стояком. И, конечно же, после возвращения с трофеем, вы со своей продажной сучкой женой, чьи соски твердели каждый раз после выигрыша в покер, занимались животным сексом, едва успев закрыть дверь.

Так вот.

Ты ведь знал, что она была очень азартным человеком, Билли? Да – а, ваша семейка всегда любила игры, споры, пари, не важно. Главное чтобы в этой игре водились деньги.

Лицо Эммы Хедворд просияло счастливой улыбкой.

– Я поспорила с сукой на пятьдесят тысяч баксов, и вот результат! Она изящным жестом руки указала на старый мешок у ног Билла.

– Давай, я тебе помогу! С этими словами Джимм Хендрикс выпотрошил содержимое мешка у ног теряющего сознание Билла. Последнее, что тот увидел и услышал – падающие части тела своей жены и фразу Эммы Хендрикс:

– Желаю приятно провести время, спасибо что приняли эстафету, милашки.

В 9:17 этого же дня, в доме Билла Гринта раздался взрыв. Сотрудники полиции, прибывшие на место происшествия, установили факт взрыва газовой плиты. Останков Билла и Мэй Гринт на момент обыска не было обнаружено. Никаких подтверждений того, что во время взрыва супруги находились дома, нет.

23 ноября 2007 года сотрудниками полиции при более детальном осмотре, были обнаружены останки хозяев дома в мешках для хранения овощей в подвальном помещении собственного дома. Там же сотрудниками полиции была зафиксирована настенная надпись. В составе импровизированной краски была грязь с примесью ила, а красноватый цвет указывал на наличие кирпичной крошки. «Мертвецы никогда не лгут».