Текст книги "Личная рана"

Глава 2

Флоренс Лисон позвонил мне на следующее утро. Меня приглашали в усадьбу Лисонов на чай.

– Не заметить ее невозможно. Поезжайте по дороге южнее отеля. Потом поверните направо. Проедете с милю, пока не упретесь в кусты. Наши ворота прямо за ним, справа. И не забудьте их за собой закрыть, а то скотина разбежится, – инструктировал он меня между приступами кашля. – Вы рыбак?

– Ну… – протянул я.

– Я одолжу вам удочку.

Не успел я объяснить, что не рыбачил с детства, как Фларри бросил трубку.

Когда я заглянул в полдень в гараж, Шейн продемонстрировал свои познания в механизмах. Двигатель снова работал как часы.

– Жаль, что меня не было, когда вы прибыли, мистер Эйр! От Пэдара никакого толку!

– Это тот старик…

– Тот самый! – подтвердил механик. – Один из моих кузенов. Его выставили с работы лет десять назад. Он с удовольствием сторожит заправку в мое отсутствие. Дело придает смысл его жизни.

Шейн, светлоглазый и темноволосый молодой ирландец, привычным жестом вытер свои перепачканные смазкой пальцы о свитер.

– Слышал, вы собираетесь здесь поселиться, мистер Эйр.

– Вероятно, на некоторое время, – подтвердил я.

– Лучше всего вам выбрать домик матушки Джойс, упокой господь ее душу!

Я подумал, что любой чужак здесь у всех на виду, как золотая рыбка в аквариуме. Однако в таком преувеличенном интересе к незнакомым людям чувствовалось нечто симпатичное.

– Если вы желаете отдохнуть, то здесь самое место, – рассудительно продолжал механик. – Представьте себе, вся здешняя молодежь с ума сходит по столице, а то и по Америке. Для них тут слишком скучно. Но ведь хорошо там, где нас нет, верно?

– Ах, чтоб тебя! – внезапно заорал Шейн на веснушчатого мальчишку, попытавшегося залезть на капот. – На заднее сиденье я положил немного мяса. Брайан просил завести в усадьбу Лисонов для хозяйки. У него снова сломался фургон.

Если в этих местах на надежность автомобилей нельзя было положиться, то «беспроволочный телеграф» работал исправно.

* * *

Все утро небо было затянуто тучами. Словно следуя укоренившемуся представлению о переменчивости ирландской погоды, после ленча выглянуло солнышко, и через час небо приобрело глубокий синий оттенок, далекие горы стали фиолетовыми, а ближе к городу землю пятнали коричневые и изумрудные заплатки, такие яркие, что рябило в глазах.

Я свернул направо и выехал на усеянную рытвинами узкую колею, бегущую меж полей, с островками весенних цветов по краям. Простиравшиеся вокруг пашни были пустынны, но у каждого из немногочисленных домиков, попавшихся на моем пути, из засады выскакивала колли, рыча и пытаясь прокусить шины на моих колесах.

Дорога, становясь с каждой минутой все хуже, змеилась по кочковатым лугам. Мне уже казалось, что автомобиль преодолевает не пастбища, а штормовые просторы не отмеченного на карте зеленого моря, но тут появилась веха, о которой говорил мне Фларри, – колея нырнула в туннель из высоких кустов, за которыми показались ворота.

Извилистая аллея ясеневых деревьев за воротами через четверть мили привела меня к дому. Не знаю, что я ожидал увидеть, но определенно не двухэтажное элегантное белое здание с высокими окнами по обе стороны двери и балконом, обращенным к реке, струящейся по скалам в нескольких ярдах от дома.

Я некоторое время рассматривал жилище Лисонов, почти жалея о своем отказе от радушного предложения хозяина погостить у него. Выйдя из машины, преодолел по каменной лесенке низкую стену, отделяющую поместье от небольшого сада. Разглядев строение поближе, я понял, что первое впечатление оказалось чересчур радужным. Кирпичная дорожка одного дома была полуразрушена, дверь вот уже лет десять нуждалась в покраске, а стекло в очаровательном веерообразном окошке над входом треснуло. На месте звонка зияла проржавевшая дыра. Позеленевшая дверная колотушка выглядела так, словно несколько веков провела на морском дне.

Я постучал. Потом еще раз. Вокруг царила тишина, лишь подчеркиваемая неумолчным бормотанием реки. Толкнув послушно распахнувшуюся дверь – в Ирландии никто не запирается на замок, – я позвал: «Есть здесь кто-нибудь?» – чувствуя себя странником из хрестоматийной баллады. Откуда-то из недр дома послышались шаги.

– Это вы! Здравствуйте! Добро пожаловать во владения Лисонов! – раздался голос хозяина. – Дама прихорашивается в ожидании гостей. Нас сегодня почтит визитом мэр со своим семейным капелланом. Он прибудет чуть позже, чем полагал, поэтому попросил показать вам коттедж.

При свете дня цвет лица Фларри Лисона казался еще более землистым, чем вчера.

– У меня жуткое похмелье, – признался он. – А теперь пошли! Тут совсем близко!

Мы вышли из сада и направились вдоль реки. Миновав рощицу, мы подошли к щедро поросшей травой длинной косе, которая выдавалась в воду.

– Видите этот омут? В прошлом месяце я тут поймал рыбину в пять фунтов. Но сейчас вода стоит низко, нам нужен дождь. Я думал, пойдет сегодня утром. А вы не привезли с собой удочку?

– Ну, на самом деле я не такой уж и рыбак… – начал оправдываться я.

– Ничего! Мы вас обеспечим. У меня удочек полно!

«Как все зануды, – подумал я, – Фларри Лисон не обращает внимания на слова собеседника».

– Ваша усадьба была названа по имени реки, не так ли? А потом «Лиссаун» превратилось в «Лисон»?

– Я так не думаю. – Он подмигнул. – Никому не говорите, но я ни слова не знаю по-ирландски. Ирландский для меня чертовски трудный, можно язык вывихнуть. Мой прадед переехал сюда из Уэксфорда и выстроил этот дом. У него не было никакого образования, зато он слыл прекрасным коннозаводчиком. Говорят, все ирландцы рано или поздно становятся ненормальными, Лисоны же – чокнутые от рождения.

Фларри хлопнул себя по ляжке и разразился визгливым хохотом, видимо в подтверждение своих слов. Мы спустились по горной тропе, огибающей речку, и скоро приблизились к коттеджу с тыла.

– Теперь ждите, пока я раздобуду ключ.

Вскоре хозяин поместья появился вновь, и мы продолжили путь, пройдя еще ярдов десять.

– Кевин держит дом запертым, пока он пустует, – извиняющимся тоном пояснил Флоренс. – Мой братец из нечокнутых Лисонов. Он на следующих выборах намеревается баллотироваться в дойл, и не потому, что тамошние депутаты тупы, как пробки. Подождите лет десять, и вся Ирландия будет скандировать: «Да здравствует Кевин Лисон!» Ну и что вы об этом думаете? Райское местечко! Верно?

Мы стояли на тропе, ведущей в поместье Лисонов. Зеленая изгородь из фуксии закрывала коттедж от любопытных взглядов, над ней возвышалась лишь на удивление прочная, крытая тростником и соломой крыша. Коттедж был недавно побелен изнутри и снаружи. Дверь вела сразу в обширную комнату, занимающую весь первый этаж дома, с крошечными окошками с двух сторон. Комната была отвратительно обставлена разностильной мебелью, но в одном углу нашлась новая газовая плита, раковина, глиняная посуда и явно новые кухонные принадлежности, в другом обнаружился стол, два стула с твердой спинкой и старинное кресло. Наверху, куда вела крутая деревянная лестница, располагались две комнатки: спальня с пуховой периной на удобной кровати и душевая с сидячей ванной.

– Не хотел бы я карабкаться по такой лестнице спьяну! – крикнул мне снизу Фларри. – Кевин неплохо все устроил?

Кажется, все было неплохо. Я спустился, и Фларри показал мне приличный запас торфа, водяной насос и удобства в саду, оставшаяся часть которого была отдана сорнякам и неописуемой мусорной свалке.

Несмотря ни на что, местечко мне понравилось.

– Дом вполне подходящий. И сколько ваш брат хочет за него?

– Этого я не знаю. Но обязательно торгуйтесь. По части сделок братишка – человек отчаянный. При случае готов продать останки своей родной бабушки. Вам лучше всего иметь дело с Майрой – Кевин у нее по струнке ходит. Привезите сюда свою жену, вдвоем вам здесь будет очень уютно.

– Я не женат.

– Неужели? Как же это получилось? – Мой собеседник развел руками. – Думаю, барышни в очереди стоят за таким парнем.

– До сих пор я не замечал за ними такой привычки.

– Ну, мы это быстро исправим!

Полный энтузиазма, Фларри определенно намеревался силком женить меня на какой-нибудь дальней родственнице с тем же успехом, с каким всучил мне коттедж своего братца. Он не догадывался, что в этом жилище меня привлекла его уединенность, ничем не нарушаемая тишина и возможность делить свое одиночество лишь с героями новой книги.

Мы покинули дом и повернули назад по узкой дороге, пробираясь сквозь заросли кустов вверх по извилистой тропе, к поместью Лисонов.

* * *

Подойдя с тыльной стороны дома, мы ступили на заросший сорняками двор, миновав хозяйственные постройки по обеим сторонам.

Мой спутник позвал:

– Шеймус! Ты здесь?

Из конюшни вышел коренастый рыжеволосый мужчина.

– Это Шеймус О'Донован. Он ведет наше хозяйство. Не знаю, что бы я без него делал!

Шеймус вытер руку о штанину и пожал мою ладонь, застенчиво взглянув на меня. Я почувствовал в нем какую-то настороженность. Он широко расставлял ноги при ходьбе, как это делают искусные наездники, а вот руки у него были мягкими.

– Китти должна ожеребиться сегодня ночью, Фларри, – произнес он.

Они с минуту тихо переговаривались. Обычным отношением хозяина к работнику тут и не пахло. Я почувствовал, что их объединяет что-то большее, чем совместный бизнес.

– За всем необходимым обращайтесь к Шеймусу, – предупредил меня Лисон. И тут же пояснил управляющему: – Мистер Эйр собирается снять коттедж «Джойс». Мой братец еще не пожаловал?

– Нет еще. Клэнси возьмет жеребенка.

– Пусть берет! А почем?

И они снова погрузились в разговор. Шеймус время от времени искоса посматривал на меня своими очень светлыми голубыми глазами. Рядом с крупным неуклюжим Фларри, который был выше его дюймов на восемь, рыжеволосый управляющий напоминал проворного адъютанта перед своим командиром. А вот командир выглядел несколько помятым, отчего казалось странным выражение лица Шеймуса, смотревшего на хозяина дома не с уважением, а с чувством, которое я бы назвал благоговением перед героем, если бы Фларри не был столь мало похож на героя. Или это было простое желание угодить своему большому пустоголовому хозяину?

– Миссис Лисон просила на завтра Фергуса, – продолжал О'Донован.

– А ты ей не доверяешь? – уточнил Флоренс.

– Я бы лучше потренировал его сам. Он в это время года слишком норовист.

– Она с ним не справится? – встревоженно спросил Лисон.

– Она может оседлать хоть самого дьявола! – воскликнул ирландец. – Руки у нее на месте. Но Фергус – конь не для женщины.

– Гарри шкуру с меня спустит, если я ей откажу!

– Да нет же! – хитро ухмыльнулся Шеймус. – Мы же не хотим, чтобы Фергус попортил, прыгая, каменную ограду, а если миссис Лисон увидит даже Великую Китайскую стену, ей наверняка захочется взять это препятствие.

– Тогда ладно, Шеймус! – неуверенно кивнул хозяин.

Я услышал отдаленный шум приближающегося автомобиля.

– Это они! Вперед, Эйр, судьбе навстречу!

Я последовал за Фларри в дальнюю часть дома. Мы вошли в комнату с балконом, обращенным к реке, довольно запущенную и неубранную, с пятнами плесени на стенах, едва тлеющим торфяным камином и немногочисленными изящными безделушками, привлекающими внимание среди нагромождения безвкусной мебели. Гарриет Лисон уже находилась там, облаченная в клетчатую юбку и терракотовую обтягивающую безрукавку, подчеркивающую ее полноватые, как у кухарки, плечи, забавно сочетающиеся с точеными запястьями. Она поманила меня пальчиком, не отрывая взгляда от дешевого женского журнала.

– Что скажет святоша о твоей краске на лице? – с тяжеловесной иронией поинтересовался муж.

– Он знает, что за меня молиться бессмысленно, Фларри, – безразлично ответила она.

– Пойди и умойся, Гарри! Ты всего лишь дразнишь Майру.

– К черту Майру! – резко бросила Гарриет.

В холле послышались голоса, а вскоре показались и их обладатели. Майра Лисон оказалась хорошенькой женщиной с каштановыми волосами, высокими скулами, лицом без следа косметики и большими, слегка навыкате глазами. За ней следовал отец Бреснихан. Я заметил, что тыльную сторону его ладоней покрывали волосы, густые брови нависали над горящими темными глазами, выдававшими умную и, возможно, фанатичную натуру. Его лицо было бледным, худым и каким-то изможденным. Кевин Лисон оказался тем самым человеком, который вчера в полдень выходил из «Магазина Лисона». Кевин представлял собой улучшенную версию старшего брата – решительный, аккуратно одетый, важный, с хищной акульей улыбкой.

Нас представили друг другу. Потом на мгновение установилось смущенное молчание.

– Мистеру Эйру понравилось, Кевин! – прервал затянувшуюся паузу старший брат. – Местечко ему подходит!

– Я рад. Опасался, что вы сочтете его слишком уединенным, все-таки далековато от цивилизации.

– Ничего себе «далековато»! – возмутился Фларри. – Дом же всего в миле от процветающего города Шарлоттестауна!

Кевин нахмурился. Очевидно, ему здорово доставалось от неуклюжих издевок старшего братца.

– Вы ведь родом из Ирландии, мистер Эйр, не так ли? – осведомился он.

– Я родился в Тьюаме, – пояснил я. – Но почти всю свою жизнь провел в Англии.

– И вы подумываете остаться здесь на все лето? – уточнил младший Лисон.

– Да. Если найду…

– Больше ни слова! – вмешался Фларри. – Вы уже нашли!

Все заинтересованно воззрились на меня. Я почувствовал себя экспонатом музея, выставленным на всеобщее обозрение. Мне очень ясно представилось, как Майра Лисон указывает на меня пальцем.

– Я слышала, вы пишете книги, – произнесла она. – Не думаю, что прочла хоть одну из ваших.

– Думаю, он есть в справочнике, – заметил Фларри.

– Ошибаешься. – Голос священника оказался чрезвычайно приятным баритоном. – Я смотрел. Надеюсь, мы будем с вами часто встречаться, мистер Эйр.

– Откройте секрет, мистер Эйр, какие именно книги вы пишете? Романы? Я просто обожаю книги! – воскликнула Майра Лисон.

– Да, я написал два романа, – коротко объяснил я.

Сидя в кресле у камина, Гарри неожиданно ухмыльнулась в мою сторону, и ее красные губы вытянулись в безмолвное: «Писа-а-ака!» Я отвел взгляд.

Майра Лисон засыпала меня обычными вопросами: пишу ли я пером или использую машинку? Сижу ли я за работой каждый день? Приехал ли я в Ирландию в поисках местного колорита? Я отвечал сдержанно. Мне очень хотелось хотя бы в Ирландии отдохнуть от литературных диспутов. Она наконец отстала, слегка обиженная, и, с некоторым ехидством глядя на голые плечи Гарри, осведомилась, где та купила себе обновку.

Трое мужчин беседовали о каких-то действиях местного правительства, не пытаясь вовлечь женщин в общий разговор. Я окончательно понял, что Ирландия была, по местному выражению отца, страной мужчин. Кроме того, братья Лисоны уважительно прислушивались к мнению отца Бреснихана по поводу мирских дел, что очень отличалось от взаимоотношений английских священников со своими прихожанами. Святой отец здорово меня заинтересовал. Он великодушно изрекал истины в последней инстанции, словно великодушный глава – основатель фирмы, наставляющий своих подчиненных. Но мне показалось, что под напускным спокойствием кроется сдерживаемое до поры кипение страстей или какие-то тайные душевные муки; бледное, аскетичное лицо церковника время от времени нервно подергивалось.

Фларри втащил поднос тусклого георгианского серебра и раздал всем виски в высоких стаканах от «Вулвортс». Отец Бреснихан пододвинул свой стул к креслу Гарриет, Майра Лисон подняла свой стакан, улыбнувшись Фларри, а Кевин Лисон повернулся ко мне.

– Ваше здоровье! А теперь просветите нас, что думают в Лондоне о международном положении? – спросил он, надувшись от важности.

– Полагаю, большинство людей стыдятся переговоров Гитлера и Чемберлена, но в глубине души они почувствовали облегчение.

– И все-таки вы считаете войну неизбежной? – самоуверенно поинтересовался Кевин.

– Да, безусловно, – подтвердил я.

– И наверняка англичане заявляют, что мы наносим им удар в спину, держа нейтралитет? – продолжал разглагольствовать хозяин магазина.

– Несомненно, некоторые именно так и говорят. Вы вряд ли помогаете Британии, подкладывая бомбы.

Кевин Лисон заморгал, и в его глазах появилось настороженное выражение. В прошлом январе Англию потрясли взрывы и беспорядки, спровоцированные ИРА, и можно было ожидать еще худшего.

– Зачем все это? – продолжал я, охваченный безрассудным желанием сбить с Кевина спесь, и добавил: – Для Лондона подобные действия – всего лишь булавочные уколы, но они несут смерть ни в чем не повинным людям.

– Ирландцы – дикий народ! Так они протестуют против разделения. Думаю, эти люди пытаются создать ситуацию, которая бы вынудила реализовать стремления народа, родившиеся еще в 1916 году. Не все из них мне близки, но…

– Несчастья Англии – шанс для Ирландии? – прервал я его излияния.

– Очень удачное выражение. Вы не согласны с такой позицией? – самодовольно улыбнулся мэр.

– Согласен, – ответил я, к его крайнему изумлению. – Но умение воспользоваться ситуацией – это одно дело, а убийство мирных граждан – совсем другое.

Лицо Кевина потемнело.

– А сколько несчастных мирных ирландцев, в том числе женщин и детей, вы убили в войне черно-пегих? Вы можете ответить?

– Я достаточно знаю о черно-пегих и добровольцах, – резко заявил я. – Но цель не оправдывает средства!

Комната погрузилась в молчание. Отец Бреснихан смотрел на меня насмешливо. Гарри вернулась к своему журналу.

– Я не помню наизусть сводок об экстремистах ИРА, – уже спокойнее произнес Кевин, – но их целями в Англии были электростанции и тому подобное.

– В таком случае они действовали безрассудно и неэффективно. Им удалось взорвать только почтовые ящики да случайных прохожих.

– Согласен, мистер Эйр, – вмешался святой отец. – Но подобные ошибки доказывают, что никакого сговора с германцами не было. Уж нацисты бы добились большей… эффективности.

– Вы правы, – обратился я к священнику. – Но…

– Вы гуманист, мистер Эйр? – вопросил священник.

– Я так не думаю, святой отец. Во всяком случае, не с богословской точки зрения.

– Но вы обвиняете ирландцев в том, что они слишком дешево ценят человеческую жизнь? – продолжал церковник. – Может быть, и так. Но это вопрос убеждений. Если веришь в бессмертие души и понимаешь, что гибель человека не является концом его существования, отношение к смерти меняется.

– Вы уели его, святой отец! – воскликнула Майра Лисон.

– Но любые убеждения не оправдывают убийство, – возразил я, раздосадованный ее угодливостью. – Коммунисты уничтожают людей сотнями тысяч, жертвуя их светлому будущему и человеколюбивым идеалам. Но от этого преступление не перестает быть преступлением.

– Я согласен, мистер Эйр. Убийство не прощается никогда, – торжественно заявил отец Бреснихан. – Оно лишь может быть забыто.

Кевин Лисон озадаченно изучал меня. Его брат резко встал.

– Собираюсь посмотреть, не поднялась ли вода. Опять небо пасмурное. Если вы что-нибудь понимаете в рыбалке, Доминик, предлагаю пойти полюбоваться на рыбака из рыбаков за работой.

Я проследовал за ним в противоположный конец коридора. Комнаты находились в неописуемом беспорядке. Пара весов для рыбы на краю стола, металлические коробочки с грузилами и искусственными мушками, наваленные горой рядом, высокие узкие шкафы с удилищами и баграми, бюро, захламленное старыми счетами, пять пил, свисающих с гвоздей на стене, фотографии пойманных рыб и резвящихся коней, рыболовные сети, брошенные в углу, барометр и температурный график на стене, концы веревок, высовывающиеся из ящика комода, и старинный радиоприемник создавали потрясающую композицию.

Я обнаружил медаль, полускрытую хламом, на каминной полке. Это оказалась награда участника Войны за независимость.

– Вы участвовали в беспорядках? – изумился я.

Фларри смущенно моргнул.

– Просто купил по случаю на распродаже. Вы соблаговолите взять удочку?

– Спасибо, но сегодня вечером я лучше посмотрю, – поспешил я отказаться от столь высокой чести.

Фларри неуклюже заковылял к выходу, непроизвольно учащая шаг, словно алкоголик, завидевший заветную бутылку. Мы приблизились к поросшей травой песчаной косе, находящейся ярдах в ста от дома. Остальные последовали за нами.

Старший Лисон определенно знал свое дело. Наживка опускалась на воду так же легко, как пальцы виртуозного пианиста прикасаются к клавишам. Остальные едва успели подойти к нам, когда Фларри сделал резкое движение левой рукой. Вода заволновалась, катушка стала разматываться.

– Поймал! – взволнованно воскликнула Майра.

Все лицо Фларри напряглось, словно леска. Он словно скинул с плеч лет десять, в глазах появился воинственный огонек. Рыба рванулась на глубину, потом выскочила на поверхность и начала метаться, изгибаться и бить хвостом по воде. В ее движениях было что-то возбуждающее, эротическое. Когда Фларри постепенно вывел добычу на отмель, мелькнуло ее серебряное брюхо.

– Веди ее, Фларри! Веди! – завопил Кевин. Его высокомерная манера держаться исчезла. – Подтащи ее сюда! У меня есть багор!

Мэр ударил по рыбине. Последние конвульсии. Фларри улыбнулся отцу Бреснихану:

– Она здорово сопротивлялась, верно?

Я мрачно смотрел на них, стоя в нескольких ярдах.

– Сопротивлялась! – буркнул я себе под нос. – Как будто у нее был хоть один шанс вырваться!

На мгновение чьи-то пальцы сжали мое запястье. Гарриет Лисон прошипела мне в ухо:

– Верно. Я тоже все это ненавижу! Просто с души воротит. Какое лицемерие!

– Вы обязательно должны зайти к нам как-нибудь вечером с удочкой, отец Бреснихан. – Фларри все еще не мог отдышаться. – Вы уже сто лет не рыбачили в этом озере. Не можете же вы целыми днями гоняться за грешниками!

Через несколько минут мы зашагали назад к дому. Кевин Лисон, уже не похожий на взволнованного маленького мальчика, догнал меня.

– Так, значит, вам понравилось ваше жилище, мистер Эйр?

– У него есть определенные достоинства, – нейтрально ответил я. – Сколько вы за него хотите?

– Пять фунтов вас устроит?

Лицо мое вытянулось. «Пять фунтов в неделю?» – ужаснулся я, а вслух произнес:

– Не думаю, что смогу себе это позволить.

– Пять фунтов в месяц, конечно же, – успокоил меня младший Лисон, видимо догадавшийся о моих мыслях по выражению лица.

Фларри, шедший впереди, резко повернулся, словно был поражен услышанным, и недоверчиво уставился на брата.

– На длительный срок, – добавил Кевин. – Вы ведь пробудете в Ирландии месяцев шесть, не так ли?

– Да, – подтвердил я и неожиданно для себя добавил: – Договорились. Пять фунтов в месяц.

Оправившись от кошмарного предположения о пяти фунтах в неделю, я решил, что Кевин не такой уж отчаянный скупердяй, каким описал его старший брат.

По возвращении в дом Фларри снова налил нам выпить.

– Нет, я должен идти, – вежливо отказался священник. – Рад буду вашему соседству, мистер Эйр. Мы обязательно должны как-нибудь поужинать вместе. Нам в Шарлоттестауне нужна свежая кровь, ведь молодежь от нас уезжает. Нет, спасибо, Майра, я пройдусь пешком. Мне нужно еще заглянуть по дороге к Кессиди.

Когда отец Бреснихан откланялся, Фларри обратил свой меланхоличный взор на нас.

– Молодежь уезжает! – иронически воскликнул он. – Подумать только! И кого в этом винить, кроме себя самого?

Майра Лисон бросилась в атаку:

– Фларри! Ты говоришь ужасные вещи! И о ком? О нашем приходском священнике! Мне стыдно за тебя!

– Тогда выясни у молодого Имонна, почему он сбежал в Лондон, – равнодушно произнес он. – И если уж на то пошло, спроси у Клэр!

– Это гнусная ложь! Верно, Кевин? – обратилась Майра к мужу, ища поддержки.

– Согласен, – важно подтвердил владелец магазина. – Некоторое преувеличение.

– Что? – переспросила Гарри.

– Тебе следует удерживать мужа от распространения гнусных сплетен! – напустилась на нее рассерженная красотка.

– Моя дорогая Майра, я не смею приказывать своему мужу, – промурлыкала Гарри с невинным видом.

Красивое лицо Майры вспыхнуло.

– Если ты полагаешь…

– Эй, перестаньте кусать друг дружку, вы, двое! – вмешался хозяин дома и обратился ко мне: – Святоша застукал Имонна и Клэр на сеновале. Он приволок девчонку домой, стегая по заднице крапивой. А Имонн потерял работу и вынужден был уехать. Прямо не святой отец, а святой террорист! Рвет и мечет, чтобы спасти непорочность всех ирландских девушек!

– А почему бы и нет?! – со злостью закричала Майра. – Разве он не священник вашего прихода? Его долг перед Господом – хранить свою паству от разложения.

– Его долг – держать себя в руках к тому же, а не махать кулаками, тем более если дело касается молоденьких девушек. Разве не так, Кевин?

– Ну право, я не…

– Святой отец имеет право пресекать грех! – завизжала жена Кевина. – Как только видит его!

В горячности Майры было нечто заставившее всех прекратить разговор. Младший Лисон в конце концов прервал неловкое молчание, обратившись ко мне и спросив, какие запасы мне понадобятся. Он пришлет их из своего магазина, если я предоставлю список. Договорились, что я перееду послезавтра.

Я поспешил распрощаться со всеми. Захлопнув парадную дверь, я, поддавшись порыву, свернул налево, а не направился прямо к своей машине. Мне хотелось взглянуть на реку и сад, примыкавший к задней части дома. Как только я приблизился к приоткрытой балконной двери, внутри послышались голоса.

– Пять фунтов в месяц! – Это был возглас старшего из Лисонов. – Что это на тебя нашло, Кевин?

– Просто хочу за ним присмотреть. Только и всего, Фларри, – успокаивающим тоном произнес младший брат.

Они оба отошли от окна. Я больше ничего не расслышал, поэтому, расстроенный и обеспокоенный непонятным замечанием Кевина, вернулся к автомобилю. Я подумывал расторгнуть договоренность и покинуть Шарлоттестаун следующем же утром, но, пока заводил машину, из дома выбежала Гарриет.

– Вы забыли свой портсигар! – закричала мне миссис Лисон.

– Нет, – покачал головой я, ощупывая карман пиджака.

– Это был просто предлог, – прямо заявила она, подходя поближе.

Гарри просунула голову в окошко автомобиля.

– Вы действительно намерены снять коттедж?

– А вы этого хотите? – Не знаю, что побудило меня задать этот вопрос.

– Да, Доминик! – просто ответила женщина.

– Почему?

– Так, значит, снимаете? – настаивала она.

В машине повеяло резким запахом ее дешевых духов.

– Наверное. – Я пожал плечами.

– Молодчина! Не верьте всяким дурацким сплетням!

И с этим загадочным утверждением Гарри, помахав мне рукой, исчезла в доме.