Текст книги "Счастливчик"

– Расслабься, – сказала Бет. – Кит все еще его отец.

– Ты так думаешь.

– Я в этом уверена.

– Ты точно помнишь, что больше ни с кем тогда не встречалась? Не было случайного секса с официантом, водителем грузовика или с кем-нибудь из школы? – В ее голосе почти слышалась надежда. Казалось, она всегда надеялась, когда об этом говорила.

– Точно. И я уже миллион раз тебе об этом говорила.

Она подмигнула Бет:

– Да, но Нана всегда может надеяться, что твоя память вдруг просветлеет.

– Как долго ты уже здесь, кстати?

– А который час?

– Почти четыре.

– Тогда я здесь три часа.

– На такой жаре?

– Я не больна, Бет. Со мной просто произошел неприятный случай.

– Ты пережила инсульт.

– Но несерьезный.

– Ты рукой не можешь пошевелить.

– Пока я могу есть суп, мне она все равно не нужна. А теперь дай мне повидать внука. Я хочу попрощаться с ним, пока он не уехал.

Они направились к питомнику, Прешас побежала за ними, тяжело дыша, ее хвост развевался по ветру. Милая собачка.

– Я решила, сегодня тебе захочется китайской еды, – заявила Нана. – Тебе ведь хочется китайской еды?

– Я об этом не думала.

– Так подумай.

– Да, пожалуй, можно остановиться и на китайской кухне. Только я не хочу ничего тяжелого. И жареного тоже. Для этого слишком жарко.

– Какая ты занудная.

– Зато здоровая.

– Опять то же самое. Слушай, раз ты такая здоровая, может, запрешь Прешас? Ее клетка под номером двенадцать. Я услышала новую шутку, которой хочу поделиться с Беном.

– Где ты ее услышала?

– По радио.

– Она хоть приличная?

– Конечно, приличная! Ты за кого меня принимаешь?

– За того, кто ты есть, а я тебя прекрасно знаю. Поэтому и спрашиваю. Что за шутка?

– Два каннибала едят комедианта, один поворачивается к другому и говорит: «Как на твой вкус, забавно?»

Бет хихикнула:

– Ему это понравится.

– Отлично. Бедняге не помешает взбодриться.

– Он в порядке.

– Конечно, в порядке! Я не вчера родилась, знаешь ли.

Когда они дошли до питомника, Нана продолжила путь к дому, прихрамывая сильнее, чем утром. Ей становилось лучше, но пройдет еще много времени, прежде чем она окончательно поправится.

Глава 4
Тибо

Морская пехота зиждется на числе «три». Этому учили в первую очередь на курсе основной подготовки. Так многое было проще понять. Три морских пехотинца составляли огневую группу, три огневые группы – отделение, три отделения – взвод, три взвода – роту, три роты – батальон, три батальона – полк. Во всяком случае, на бумаге. К моменту вторжения в Ирак их полк объединился с элементами других формирований, включая легкий бронетанковый батальон разведки, стрелковый батальон 11-го полка морской пехоты, 2-й и 3-й штурмовые батальоны-амфибии, роту Б из 1-го боевого инженерного батальона и батальон тылового обеспечения 115. Масштабно. Такое войско готово ко всему. Собралось почти шесть тысяч человек.

Шагая под небом, уже изменившим цвет в преддверии заката, Тибо вспоминал о той ночи, которая, по сути, стала его первым сражением на вражеской территории. Его полк, а точнее, 1-й батальон 5-го полка, первым пересек границу Ирака, намереваясь захватить месторождение Румайла. Все помнили, как Саддам Хусейн приказал поджечь большинство нефтяных скважин в Кувейте при отступлении во время первой войны в Персидском заливе, и никто не хотел, чтобы это случилось снова. Короче говоря, 1-й батальон 5-го полка, помимо прочих, прибыл вовремя. Лишь семь скважин горели к тому моменту, когда им удалось занять территорию. Отделению Тибо было приказано отправиться на север от Багдада, чтобы помочь в захвате столицы. В 1-м батальоне 5-го полка было больше всего наград в корпусе за боевые заслуги, поэтому его выбрали для проведения сложнейшей атаки на вражеской территории за всю историю корпуса. Его первый срок службы в Ираке продлился немногим более четырех месяцев.

Через пять лет подробности этой первой службы он помнил туманно. Он выполнил свою задачу и в конце концов получил приказ отправляться обратно в Пендлтон. Он не говорил об этом. Он пытался не думать об этом. За исключением одного момента: Рики Мартинез и Билл Кинкейд, входившие в одну огневую группу с Тибо, стали участниками истории, которую он никогда не забудет.

Возьмите трех человек, заставьте их что-то делать вместе, и у них, несомненно, возникнут разногласия. Неудивительно. Они и на первый взгляд казались разными. Рики вырос в маленькой квартирке в Мидленде, что в Техасе, и раньше был бейсбольным игроком и фанатом тяжелой атлетики, а еще играл в младшем составе «Миннесота твинз», до того как добровольно отправился на военную службу. Билл, игравший на трубе в марширующем оркестре средней школы, был родом с севера штата Нью-Йорк и вырос на молочной ферме вместе с пятью сестрами. Рики нравились блондинки, а Биллу – брюнетки; Рики жевал табак, а Билл курил; Рики любил рэп, а Билл предпочитал кантри-вестерн. Как будто это имело значение. Они тренировались вместе, ели вместе, спали вместе. Они обсуждали спорт и политику. Они болтали ни о чем, как братья, и разыгрывали друг друга. Иногда Билл, проснувшись, обнаруживал, что у него сбрита одна бровь. На следующий день Рики просыпался без обеих бровей. Тибо научился просыпаться при малейшем шорохе и каким-то чудом сохранил свои брови. Они много месяцев над этим смеялись. Напившись как-то вечером, сделали похожие татуировки и объявили о своей верности корпусу.

Проведя столько времени вместе, они достигли того этапа, когда могли предсказать действия друг друга. Оба они по очереди спасали Тибо жизнь или по крайней мере уберегали его от серьезных ранений. Билл дернул Тибо сзади за бронежилет, как раз когда он собирался выйти на открытое пространство, через секунду снайпер ранил двух человек рядом. Во второй раз, отвлекшись, Тибо чуть не попал под колеса несущегося на огромной скорости «хаммера» под управлением собрата по оружию; тогда Рики схватил его за руку, чтобы остановить. Даже на войне люди погибают в автомобильных катастрофах. Достаточно вспомнить генерала Паттона.

Заняв месторождения, они прибыли в пригороды Багдада вместе с остальными. Город еще не сдался. Они тоже входили в конвой, трое мужчин среди сотен, все плотнее и плотнее окружавших город. Если не считать рева моторов союзных машин, все было тихо, когда они заняли отдаленную окраину города. Когда с усыпанной гравием дороги, что ответвлялась от главной, донесся гром артиллерийских снарядов, отделению Тибо было дано задание проверить, что там происходит.

Они осмотрели место действия. Двух– и трехэтажные здания, слепленные вместе по обе стороны дороги, на которую смотрят амбразуры. Одинокая собака, поедающая мусор. Дымящийся остов автомобиля в сотне метров от них. Они подождали. Ничего не увидели. Подождали еще. Ничего не услышали. Наконец Тибо, Рики и Билл получили приказ перейти улицу, они так и поступили, быстро перебежав ее и укрывшись в безопасном месте. Оттуда отделение отправилось прямиком в неизвестность.

Когда в тот день опять послышалась стрельба, это был уже не единичный выстрел. Это был смертельный грохот дюжин, а затем и сотен пуль, выпущенных из автоматического оружия, так что их силы попали в ловушку под огнем артиллерии. Тибо, Рики и Билл, как и другие ребята из отделения на другой стороне улицы, обнаружили, что пойманы у входов в здания и спрятаться им некуда.

Перестрелка продолжалась недолго, как потом скажут. Но и этого хватило. Шквал пуль вылетал из окон над ними. Тибо и бойцы его отделения инстинктивно поднимали оружие и стреляли, потом снова стреляли. На другой стороне улицы ранили двух человек, но подкрепление не заставило себя ждать. На поле боя выкатился танк, за ним спешила пехота. Воздух задрожал, когда сверкнула пушка и верхние этажи здания рухнули, а пыль и стекло взметнулись ввысь. Тибо повсюду слышал крики и видел, как мирные жители выбегают из домов на улицы. Пальба продолжалась; бездомную собаку подстрелили, так что она перекувыркнулась. Мирные жители падали один за другим, когда им попадали в спину, истекали кровью и кричали. Еще одного морского пехотинца ранили в ногу. Тибо, Рики и Билл все еще не могли сдвинуться с места, окруженные огнем, неустанно пожиравшим стены рядом с ними. И все же все трое продолжали стрелять. Воздух вибрировал от грохота, и верхние этажи еще одного здания обвалились. Танк, двигавшийся вперед, приближался. Вдруг выстрелы врага посыпались из двух точек, а не из одной. Билл посмотрел на Тибо, а тот – на Рики. Они знали, что делать. Настало время уходить; иначе они погибнут. Тибо выпрямился первым.

В ту же секунду перед его глазами все побелело, а потом почернело.

Больше чем через пять лет после произошедшего, уже в Хэмптоне, Тибо не мог вспомнить подробностей, кроме того, что ему показалось, будто его кинули в стиральную машину. Он кувырком перелетел через улицу из-за взрыва, а в ушах у него звенело. Его друг Виктор мгновенно подоспел на помощь вместе с военно-морским санитаром. Танк продолжал палить, и постепенно улицу удалось взять под контроль.

Он узнал все это после случившегося, так же как и узнал, что взрыв возник из-за РПГ – реактивной противотанковой гранаты. Позже офицер скажет Тибо, что, вероятнее всего, она предназначалась для танка, но пролетела всего в нескольких дюймах от его башни. И словно так распорядилась сама судьба, направилась прямо к Тибо, Рики и Биллу.

Тибо положили в «хаммер» и эвакуировали с поля боя без сознания. Его раны, как ни удивительно, оказались несерьезными, и через три дня он вернулся в отделение. А Рики и Билл – нет, обоих вскоре похоронили со всеми военными почестями. Рики от двадцать второго дня рождения отделяла неделя. Биллу было двадцать лет. Они стали не первыми и не последними жертвами войны. Война продолжалась.

Тибо заставлял себя не думать о них слишком часто. Это кажется бессердечным, но на войне мозг просто не воспринимает подобные трагедии. Было тягостно думать об их смерти, размышлять о том, почему их нет, поэтому он избегал этого. Как и остальные в отделении. Вместо этого он сосредоточился на том, что остался в живых. Он сосредоточился на том, чтобы обезопасить других.

Сегодня воспоминания вдруг вновь нахлынули на него, и он ощутил горькую боль утраты, но не стал гнать эти мысли прочь. Друзья были рядом, когда он шел по тихим улочкам, направляясь к окраине на другой стороне города. Следуя указаниям, которые получил у портье мотеля, он направлялся на восток по маршруту 54, шагая в основном по зеленой полосе вдоль дороги, не приближаясь к ней. За время своих путешествий он научился не доверять водителям. Зевс тащился позади, тяжело дыша. Тибо остановился и дал Зевсу немного воды – последнее, что оставалось в бутылке.

Предприятия располагались по обе стороны дороги. Магазин матрасов, кузовной ремонт, детский сад, заведение быстрого обслуживания, продававшее бензин и еду в пластиковых упаковках, и два ветхих фермерских домика, которые казались здесь совершенно чуждыми, как будто современный мир вырос вокруг них. А именно так и произошло, как он полагал. Он задумался, сколько еще протянут владельцы или почему всем хочется жить в доме, который выходит на шоссе и со всех сторон окружен фирмами и малыми предприятиями.

Машины с ревом сновали в обоих направлениях. Небо затянули облака, серые и пушистые. Запахло дождем, прежде чем на него упала первая капля, и не успел он сделать и пары шагов, как начался ливень. Он длился пятнадцать минут и промочил его насквозь, но тяжелые облака продолжали плыть к побережью до тех пор, пока в воздухе не осталась лишь легкая дымка. Зевс стряхнул с себя воду. Вновь послышалось пение птиц, а от влажной земли поднялся туман.

Наконец он добрался до ярмарочной площади. Она была пуста. Ничего особенного, подумал Тибо, изучая план местности. Только самое основное. Парковка на земле, усыпанной гравием, слева; пара древних сараев поодаль справа; между ними широкое, заросшее травой поле для проведения ярмарочных развлечений, окруженное цепью.

Ему не понадобилось перепрыгивать через забор, как и смотреть на фотографию. Он видел ее тысячу раз. Он прошел вперед, чтобы сориентироваться, и в итоге заметил билетную кассу. За ней располагалась арка, на которой вполне могли закрепить плакат. Подойдя к арке, он повернулся лицом к горизонту в направлении севера, пытаясь захватить взглядом кассу и арку так, как они вышли на фото. Вот с какого угла сделана фотография, на этом месте ее и сняли.

Структура морской пехоты зиждется на числе «три». Три морских пехотинца составляли огневую группу, три огневые группы – отделение, три отделения – взвод… Он отслужил три срока в Ираке. Посмотрев на часы, он обратил внимание, что пробыл в Хэмптоне три часа, и прямо перед собой точно в том месте, где и предполагал, увидел три вечнозеленых дерева, растущих бок о бок.

Тибо вернулся к шоссе, теперь он знал, что приблизился к своей цели. Пока он еще не там, где надо, но скоро будет.

Она здесь. Теперь он это знал.

Теперь ему нужно имя. Путешествуя по стране, он много думал и решил, что есть три варианта действий. Во-первых, можно попытаться найти местную ассоциацию ветеранов и спросить, служил ли кто-нибудь в Ираке. Это приведет его к человеку, который узнает ее. Во-вторых, можно отправиться в местную среднюю школу и посмотреть, нет ли там копий выпускных альбомов десяти– или пятнадцатилетней давности. Он просмотрел бы все фотографии одну за другой. В-третьих, он мог опросить местных жителей, показав им фотографию.

У всех способов были свои недостатки, и ни один не давал стопроцентной гарантии. Что касается ассоциации ветеранов, Тибо не нашел подобной организации в телефонной книге. Минус один способ. Поскольку еще продолжались летние каникулы, он сомневался, что школа открыта, а даже если и так, будет трудно получить доступ к альбомам, хранящимся в библиотеке. Минус второй, во всяком случае, пока. А это означало, что лучше всего опросить людей на тот случай, если они смогут ее узнать.

Только кого опрашивать?

В справочнике он прочитал, что в городке Хэмптон, штат Северная Каролина, живут девять тысяч человек. Еще тринадцать тысяч живут в округе Хэмптон. Слишком много. Стратегически верным решением было бы сузить круг возможных кандидатов. И он опять же начал с того, что знал.

На момент съемки девушке на вид было чуть больше двадцати, то есть сейчас ей уже хорошо за двадцать. А может, даже чуть больше тридцати. Она явно была привлекательна. Далее, если считать, что в таком небольшом городе жители равномерно делятся на возрастные группы, это значит, что там живут примерно 2750 детей в возрасте от рождения до десяти лет, 2750 – в возрасте от одиннадцати до двадцати лет и 5500 человек старше двадцати – тридцати лет, то есть той категории, куда входит она. Примерно. Из них, как он предположил, пятьдесят процентов были мужчинами, а пятьдесят – женщинами. Женщины отнесутся к его затее с большим подозрением, особенно если они ее знают. Ведь он им незнаком. А незнакомцы опасны. Тибо сомневался, что они много захотят рассказать.

А вот мужчины могут и поделиться с ним, если он правильно поставит вопрос. По опыту он знал, что почти все мужчины обращают внимание на привлекательных женщин своего возраста, особенно если эти мужчины одиноки. А сколько мужчин в ее возрастной группе одиноки? Тибо допустил, что около тридцати процентов. Может, он прав, а может, и нет, но с этого определенно стоит начать. Значит, их 900 человек или около того. Из них, как он решил, восемьдесят процентов жили здесь на тот момент. Это была всего лишь догадка, но Хэмптон больше походил на город, из которого стремились уехать, а не наоборот.

Это позволило сократить число до 720. Он мог бы уменьшить его вдвое, если бы сосредоточился исключительно на одиноких мужчинах от двадцати пяти до тридцати пяти, вместо тех, которым от двадцати до сорока. Это сокращало их количество до 360. Тибо полагал, что многие из этих мужчин либо знали ее, либо знали о ней пять лет назад. Возможно, они учились вместе в средней школе или нет – он знал, что такая в городе всего одна, – но мужчины должны ее знать, если она одинока. Конечно, есть вероятность, что она не одинока. Женщины в южных городках, наверное, рано выходят замуж. Он приступит к делу исходя из этих предположений. Слова на обороте фотографии «Будь осторожен! Э.» не казались ему настолько романтичными, чтобы адресовать их своему парню или жениху. Не «Люблю тебя» или «Я буду скучать». И к тому же просто начальная буква имени. Как от подруги.

Круг опрашиваемых сузился с 22 000 до 360 меньше чем за десять минут. Неплохо. Это определенно хорошее начало. Если предположить, конечно, что она жила здесь, когда сделали фотографию. Если предположить, что она не приехала тогда к кому-то в гости.

Тибо понимал, что этой возможностью не следует пренебрегать. Но ему нужно было с чего-то начать. А он знал, что она когда-то была здесь. Так или иначе, он раскопает правду и будет действовать дальше исходя из ситуации.

Где проводят время одинокие мужчины? Одинокие мужчины, которых можно разговорить? «Я встретил ее пару лет назад, и она просила позвонить ей, если я снова приеду в город. Но я потерял бумажку с ее именем и номером».

Бары. Бильярдные клубы.

Он сомневался, что в столь маленьком городке больше трех или четырех мест, где любят отдыхать местные жители. Бары и бильярдные клубы имели преимущество в виде разрешения на продажу алкоголя, а сегодня вечер субботы. Там будет куча народу. Он решил, что получит ответ, так или иначе, в течение следующих двенадцати часов.

Тибо бросил взгляд на Зевса:

– Похоже, тебе придется побыть сегодня ночью одному. Я мог бы взять тебя с собой, но тогда пришлось бы оставить тебя на улице, а я не знаю, как долго меня не будет.

Зевс шел дальше, опустив голову и высунув язык. Усталый и разгоряченный. Зевсу было все равно.

– Я включу кондиционер, ладно?

Глава 5
Клейтон

Девять часов вечера, и к тому же суббота, а он застрял дома, присматривая за ребенком. Прекрасно. Просто прекрасно.

Хотя как еще мог закончиться день вроде сегодняшнего? Сначала одна из девушек чуть не поймала его за съемкой, потом исчез фотоаппарат, принадлежащий управлению, а затем Логан Тай-болт спустил ему шины. Хуже того, ему пришлось объяснять потерю фотоаппарата и происшествие с шинами отцу, господину окружному шерифу. Как и следовало ожидать, его отец пришел в неописуемую ярость и почему-то не купился на историю, которую он сочинил. Наоборот, отец засыпал его вопросами. Под конец ему захотелось прибить старика. Может, отец и большая шишка для многих в округе, но с ним он не имеет права разговаривать как с идиотом. Но Клейтон продолжал повторять свою историю: ему показалось, что он увидел подозрительного типа, он отправился за ним и каким-то образом налетел на пару гвоздей. А фотоаппарат? И не спрашивайте. Он понятия не имел, был ли фотоаппарат вообще в патрульной машине, если уж на то пошло. Не блестяще, конечно, но сойдет.

– Больше похоже на дырки от складного ножа, – заметил отец, склонившись, чтобы рассмотреть шины.

– Я же сказал, что это были гвозди.

– Здесь поблизости нет стройки.

– Я тоже не знаю, как это случилось! Просто говорю, как все было.

– И где были гвозди?

– Откуда, черт возьми, мне знать? Я напоролся на них в лесу.

Старик все еще не верил, но Клейтон повторял одно и то же. Всегда придерживайся выдуманной истории. Вот когда берешь свои слова назад, тогда и начинаются проблемы. Это азы поведения на допросе.

В конце концов старик ушел, Клейтон поставил запасные колеса и поехал в гараж, где ему залатали обычные шины. К тому времени прошло уже пара часов, и он опоздал на встречу с мистером Логаном Тай-болтом. Никому, никому не следует связываться с Китом Клейтоном, а особенно какому-то хипповатому бродяге, который решил, что сможет обвести его вокруг пальца.

Остаток дня Клейтон провел, разъезжая по улицам Ардена и опрашивая людей, которые могли его видеть. Такого парня невозможно не заметить, хотя бы потому, что он путешествует в компании вроде Куджо. Клейтон ничего не раскопал, что разозлило его еще больше, так как он понял: Тай-болт врал ему прямо в лицо, и он, Клейтон, его не раскусил.

Но он найдет этого парня. Несомненно, найдет, хотя бы ради фотоаппарата. А точнее, ради фотографий. Особенно ради других фотографий. Меньше всего он хотел, чтобы Тай-болт заявился в управление шерифа и выложил эту прелесть на стол или, того хуже, отправился прямо в редакцию местной газеты. Из двух зол управление было бы меньшим, поскольку его возглавляет отец. Даже если бы отец вышел из себя и заставил его заниматься каким-нибудь дерьмом пару недель, он не рассказал бы об этом. Его отец особенно ни на что не годился, но для этого сошел бы.

Но газета… это совсем другая история. Конечно, дед использовал бы связи и приложил усилия, чтобы все помалкивали, но подобные сведения сложно сохранить в тайне. Они слишком пикантны и разнесутся, как лесной пожар, по всему городу, даже и без газетной статьи. Клейтона и так в семье считали белой вороной, и меньше всего он хотел, чтобы на него обрушился гнев деда. А дед очень долго помнил плохое. Даже сейчас, через много лет, дед возмущался тем фактом, что Кит с Бет развелись, хотя это его не касалось. А на всех семейных сборищах он, как правило, не упускал возможности заметить, что Клейтон не учился в университете. Со своими оценками Клейтон мог бы легко это сделать, он просто не мог представить, что придется еще четыре года сидеть за партой, и пришел на работу к отцу в управление. Этого было достаточно, чтобы успокоить деда. Казалось, он полжизни провел, успокаивая деда.

Но здесь у него не было выбора. Хотя он не особенно любил деда – тот был ярым баптистом-южанином, ходил в церковь каждое воскресенье и считал, что алкоголь и танцы греховны, что всегда казалось Клейтону глупостью. Он знал, чего от него ожидает дед, и можно было сразу сказать, что съемку обнаженных студенток явно не одобрит. Как и некоторые другие фото на карте памяти, в особенности те, где Кит был запечатлен с парочкой дам в весьма компрометирующих позах. Подобное поведение, несомненно, привело бы к серьезному разочарованию, а дед не терпел тех, кто его разочаровывал, даже если это были члены семьи. Особенно если это были члены семьи.

Клейтоны жили в округе Хэмптон с 1753 года; в некотором смысле они и были округом Хэмптон. Среди членов семьи были судьи, юристы, доктора и землевладельцы; даже мэр женился на их родственнице, но все знали, что именно дед всегда сидел во главе стола. Дед правил этим местом, как старый мафиозный дон, и многие жители города восхваляли его и беспрестанно говорили, какими исключительными качествами он обладает. Деду нравилось верить, будто так происходит, потому что он поддерживал все – от библиотеки до театра и местной начальной школы. Но Клейтон знал: истинная причина кроется в том, что деду принадлежит почти весь бизнес в центре города, включая лесной склад, обе пристани для яхт, три автомобильных дилерских центра, три склада, единственный комплекс апартаментов в городе и большие участки сельскохозяйственной земли. И все это способствовало процветанию необычайно богатой и могущественной семьи. А поскольку Клейтон получал большую часть денег из семейных трастов, ему меньше всего хотелось, чтобы какой-то незнакомец создал ему проблемы.

Слава Богу, за короткое время брака с Бет родился Бен. У деда был пунктик насчет потомков, а так как Бена назвали в честь деда – весьма удачная мысль, как любил мысленно повторять Кит, – дед его обожал. По большей части Клейтону казалось, что дед любит Бена, своего правнука, гораздо больше, чем внука.

О, Клейтон знал, что Бен – отличный малый. Не только дед так думал, это говорили все. И он правда любил ребенка, хотя иногда парнишка и досаждал ему. Сидя на перилах на веранде, он заглянул в окно и увидел, что Бен закончил дела на кухне и вернулся на диван. Он знал, что должен присоединиться к сыну, но пока был не готов. Он не хотел сорваться и сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет. Он работал над тем, чтобы отучиться от подобных выпадов; пару месяцев назад дед провел с ним разговор о важности спокойного поведения. Псих. Лучше бы поговорил с Беном, чтобы тот слушал отца, когда тот просит его что-то сделать, подумал Клейтон. Было бы намного полезнее. Парень уже взбесил его один раз сегодня, но он вспомнил деда и поджал губы, а потом прокрался к выходу.

Похоже, он часто злился на Бена в последнее время. Но это не его вина: он честно пытался поладить с ребенком! И сначала все шло хорошо. Они говорили о школе, ели бургеры, смотрели «Спортцентр» по И-эс-пи-эн. Все было прекрасно. А потом – о ужас! – он попросил Бена прибраться на кухне. Как будто это невыполнимая просьба, да? Клейтон не успел сделать это за последнюю пару дней, и он знал, что ребенок отлично с этим справится. В общем, Бен пообещал, что уберет, но вместо этого просто засел на кухне. Сидел и сидел. А часы тикали. Потом он еще немного посидел. В итоге Клейтон обратился к сыну еще раз, он был уверен, что сделал это вежливо. И (хотя, возможно, ему это показалось) Бен закатил глаза, когда с усталым видом принялся за дело. Это стало последней каплей. Он терпеть не мог, когда Бен закатывает глаза, и Бен это знал. Словно ребенок точно понимал, какие кнопки нажимать, и все свободное время тратил на то, чтобы разыскать новые кнопки, которые опробует на следующей встрече. Вот так Клейтон и оказался на веранде.

А все это – дело рук его мамочки, в этом Клейтон не сомневался. Она была чертовски красивая женщина, но понятия не имела, как воспитать из мальчика мужчину. Он ничего не имел против того, чтобы ребенок получал хорошие оценки. Но почему вместо игры в футбол он в этом году решил взяться за скрипку? Что это еще за дерьмо? Скрипка? Могла бы с таким же успехом нарядить мальчика в розовое и научить его ездить в дамском седле. Клейтон из кожи вон лез, чтобы пресечь эти бабские штучки, но факт оставался фактом: сын проводил у него только по полтора дня, и то через выходные. Это не его вина, что мальчик машет битой, как девчонка. Ведь ребенок слишком занят игрой в шахматы. И чтобы всем было ясно: ни за что на свете никто не увидит, как Кит скучает на скрипичном концерте.

Скрипичный концерт. Милостивый Боже! Куда катится этот мир?

Он снова подумал о Тай-болте. Ему хотелось верить, что парень уже покинул округ, но он знал: это не так. Парень путешествовал пешком и никак не смог бы добраться до дальней границы округа до наступления ночи. Что-то еще? Нечто угнетало его почти весь день, и, лишь выйдя остудить пыл на веранду, он понял, что именно. Если Тай-болт не солгал насчет Колорадо (надо сказать, что он мог, но предположим, что нет), это значило, что он идет с запада на восток. А какой следующий город по пути на восток? Уж точно не Арден. Это наверняка. Арден располагается к юго-западу от той точки, где они встретились. А вот если парень отправится на восток, то попадет прямиком в добрый старый Хэмптон. Прямо туда, в его родной город. А это, конечно, означало, что парень может находиться в пятнадцати минутах езды от того места, где он сидит сейчас.

Но где Клейтон? Ищет этого парня? Нет, сидит с ребенком.

Он снова украдкой посмотрел на сына через окно. Он читал на диване, казалось, это единственное, что ему нравится. О да, за исключением игры на скрипке. Он покачал головой, недоумевая, передались ли ребенку хоть какие-то из его генов. Непохоже. Он маменькин сынок с головы до пят. Сынок Бет.

Бет…

Да, брак не сложился. Но между ними до сих пор что-то было. И всегда будет. Пусть она любит всех поучать и отличается самоуверенностью, он всегда будет следить за ней. Не только ради Бена, а потому, что она совершенно точно самая красивая женщина, с которой он когда-либо спал. Она была красива тогда и стала почему-то еще красивее сейчас. Даже красивее студенток, которых он сегодня видел. Странно. Как будто она достигла того возраста, который идеально ей подходил, и перестала стареть. Он знал, что это не продлится долго. Время возьмет свое. Но все же он не мог перестать думать о том, чтобы покувыркаться с ней в постели. В память о былом и чтобы помочь ему… расслабиться.

Он полагал, что мог бы позвонить Энжи. Или Кейт, если уж на то пошло. Одной было двадцать, и она работала в зоомагазине; другая была на год старше и убирала туалеты в гостинице «Стрэтфорд инн». Обе обладали прелестными маленькими фигурками и проявляли исключительную активность, когда дело доходило до небольшого… расслабления. Он знал, Бен не станет возражать, если он пригласит одну из них, но даже если и так, ему, наверное, стоит для начала поговорить с ними. Обе сильно злились на него, когда он видел каждую из них в последний раз. Ему придется извиниться и пустить в ход обаяние. А он сильно сомневался, хочется ли ему слушать, как они жуют жвачку и болтают о том, что посмотрели по Эм-ти-ви или прочитали в «Нэшнл инкуайрер». Иногда они слишком сильно его напрягали.

В общем, от этой затеи придется отказаться. Поискать Тай-болта сегодня ночью не выйдет. Поискать Тай-болта завтра опять не удастся, потому что дед хочет, чтобы все собрались за обедом после церкви. Все равно Тай-болт идет пешком, да еще и с собакой и рюкзаком на спине, значит, у него вряд ли получится уехать автостопом. Далеко ли он окажется завтра днем? Миль через двадцать? Тридцать максимум? Точно не больше, то есть он до сих пор будет бродить по окрестностям. Он позвонит в пару других управлений в близлежащих округах и попросит их быть внимательнее. Не так много дорог ведут к границе округа. И он посчитал, что если пару часов потратит на телефонные звонки в местные фирмы, что располагаются вдоль этих дорог, кто-нибудь увидит парня. Когда это произойдет, он не заставит себя долго ждать. Тай-болту не следовало связываться с Китом Клейтоном.

Углубившись в свои мысли, Клейтон не услышал, как скрипнула входная дверь.

– Эй, пап?

– Да?

– Тебя спрашивают по телефону.

– Кто?

– Тони.

– Ну конечно.

Он встал, недоумевая, что нужно Тони. Тот еще неудачник. Тощий и прыщавый, он был одним из тех прилипал, которые крутятся вокруг полицейских, изо всех сил пытаясь притвориться одним из них. Наверное, он жаждет узнать, где был Клейтон и что он делал, ведь он ничего не должен упустить. Убожество.

Он допил пиво по пути к телефону и бросил банку в ведро, послушав, как она загремела. Он схватил телефонную трубку со стола:

– Да?

Вдалеке звучали расстроенные аккорды песни в стиле кантри-вестерн, которую проигрывал музыкальный автомат, и монотонный гул громких разговоров. Ему стало интересно, откуда звонит неудачник.