Текст книги "Спасение"

Николас Спаркс
Спасение

Посвящаю эту книгу Пэт и Билли Миллз.

Моя жизнь стала лучше благодаря вам обоим.

Спасибо за все.

Nicholas Sparks

The Rescue

Перевод с английского В.С. Сергеевой

Компьютерный дизайн А.И. Орловой

Печатается с разрешения издательства Grand Central Publishing, New York, New York, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg.

От автора

Я благодарен моей жене Кэти, которая во время работы над этой книгой была еще терпеливее, чем обычно. Мы прожили вместе одиннадцать чудесных лет…

Мои трое сыновей, Майлз, Райан и Лэндон, также заслуживают благодарности, потому что не дают мне забыть о будущем. Очень приятно наблюдать, как вы, ребята, растете.

Мой агент, Тереза Парк, проделала рядом со мной долгий путь, шаг за шагом, и мне очень повезло, что я работаю с ней. Я никогда не устану повторять: «Спасибо тебе за все, ты – самая лучшая».

Мой издатель, Джейми Рааб из «Уорнер букс», – еще один человек, с которым очень приятно сотрудничать. Что я могу сказать? «Слава Богу, ты мною руководишь – и не думай, что я принимаю это как должное. Надеюсь, мы еще долго будем работать вместе».

Я благодарен Ларри Киршбауму из «Уорнер букс», отличному парню, и Морин Иджен – сущему бриллианту. Вы оба изменили мою жизнь к лучшему, и я никогда об этом не забуду.

И наконец, я поднимаю бокал за тех людей, которые помогали мне на каждом этапе пути, – за Дженнифер Романелло, Эмми Баталья, Эдну Фарли и весь рекламный отдел «Уорнер букс»; за Флэга, который делал замечательные обложки; за Скотта Шваймера, моего чудесного консультанта; Хоуи Сандерс и Ричарда Грина, Денизу Ди Нови – продюсера «Послания в бутылке»; Куртене Валенти и Лоренцо Ди Бонавентуру из «Уорнер бразерс», Линн Гаррис из «Нью лайн синема», продюсера Марка Джонсона…

Пролог

Впоследствии эту бурю назовут одной из самых сильных в истории Северной Каролины. Поскольку она разразилась в 1999 году, многие суеверные жители штата сочли ее зловещим предзнаменованием, первым признаком конца света. Другие просто качали головой и говорили, что рано или поздно она все равно должна была случиться. Так или иначе, девять торнадо прошли по восточной части штата, разрушив на своем пути около тридцати домов. Телефонные провода были разорваны, трансформаторные будки горели, и никто их не тушил, упали тысячи деревьев, три крупнейших реки вышли из берегов – мать-природа одним движением изменила многие жизни навсегда.

Все произошло мгновенно. День был облачный и мрачный, но не предвещавший ничего необычного; через минуту блеснула молния, начался ураган, с летнего неба полил сильнейший дождь. Ветер дул с северо-запада, со скоростью почти сорока миль в час. Немедленно по радио посыпались штормовые предупреждения и экстренные сообщения; кто мог, укрылись в домах, но людям в дороге – например Денизе Холтон – было некуда деваться. Она оказалась в самом эпицентре и мало что могла сделать. Дождь лил так сильно, что машины на шоссе ползли со скоростью пять миль в час. Дениза сжимала руль побелевшими пальцами. Порой она не могла рассмотреть дорогу через ветровое стекло, но остановиться значило создать пробку, потому что сзади ехала целая вереница машин. Они не успели бы вовремя затормозить. Отстегнув ремень безопасности, Дениза подалась вперед, пытаясь рассмотреть разметку на дороге, – лишь время от времени она ее замечала. Уже давно казалось, что она едет, руководствуясь лишь инстинктом, поскольку ничего не было видно. По стеклу текли реки дождевой воды, окружающий мир представлял собой размытое пятно. От фар не было никакого проку. Дениза хотела остановиться – но где? Где тут безопасное место? На обочине? Дорога была забита машинами – их водители, как и она, не видели ровным счетом ничего. Дениза мгновенно передумала и решила, что продолжать движение безопаснее. Она переводила взгляд то на обочину, то на хвостовые габариты передней машины, то в зеркальце заднего вида и надеялась, что остальные водители делают то же самое. Лишь бы уцелеть. Хоть как-нибудь.

Потом, так же внезапно, буря немного утихла, и видимость улучшилась. Дениза решила, что обогнала грозу, и остальные, судя по всему, подумали то же самое. Несмотря на скользкую дорогу, водители начали набирать скорость, в надежде убежать от бури. Дениза тоже нажала на газ, стараясь не отставать. Через десять минут, когда дождь почти перестал, она взглянула на уровень топлива, и внутри у нее все похолодело. Она поняла, что скоро придется остановиться. Бензина не хватило бы, чтобы добраться до дома.

Шли минуты.

Поток транспорта заставлял Денизу не терять бдительности. Было новолуние, а потому темно. Она снова посмотрела на приборную доску. Стрелка, указывающая уровень бензина, давно стояла в красном секторе. Несмотря на естественное желание обогнать бурю, Дениза сбавила скорость, надеясь растянуть остаток топлива и молясь, чтобы этого оказалось достаточно.

Машины вокруг поехали быстрее. Щетки на ветровом стекле не справлялись с потоком брызг. Дениза вновь нажала на газ.

Прошло еще десять минут, прежде чем она с облегчением вздохнула. Появился указатель: через милю – автозаправка. Дениза съехала с дороги и остановилась у первой же колонки. Проблема с бензином решена – но буря еще далеко не закончилась. Ураган доберется сюда через пятнадцать минут, если не раньше. Время есть, но мало.

Дениза поскорее наполнила бензобак, потом помогла Кайлу вылезти из детского креслица и настояла, чтобы сын не отпускал ее руку – поблизости было слишком много машин. Войдя в магазин при заправке, Дениза заметила, как здесь людно. Судя по всему, многих водителей осенило – запастись бензином, пока можно. Дениза взяла банку диетической колы – третью за день, – потом заглянула в холодильники вдоль задней стены и нашла клубничное молоко для Кайла. Малыш любил пить молоко перед сном.

Если ей и дальше удастся держаться впереди бури, то большую часть пути он проспит.

Она была пятой в очереди. Стоявшие впереди нервничали и выражали нетерпение, как будто никак не могли понять, отчего в такой час на заправке полно народу. Они как будто позабыли об урагане – но, судя по выражению глаз, люди все помнили и были на грани. «Поживее, – говорили их лица, – нам нужно выбраться отсюда».

Дениза вздохнула. Шея у нее онемела от напряжения, и она повела плечами. Безуспешно. Она закрыла глаза, потерла их, снова открыла. В проходе, позади нее, какая-то женщина спорила с маленьким сыном. Дениза обернулась. Мальчик, должно быть, был ровесник Кайла – примерно четырех с половиной лет. Его мать нервничала не меньше Денизы. Она крепко держала ребенка за руку, а тот топал ногой.

– Хочу кекс! – ныл он.

Мать не уступала.

– Я сказала «нет». Ты сегодня уже съел много сладкого.

– Но ты же себе что-то покупаешь!

Дениза отвернулась. Очередь не двигалась. Почему так долго? Женщина за кассой явно была испугана всеобщей спешкой, и вдобавок все желали непременно расплатиться при помощи кредитки. За минуту очередь сократилась всего лишь на одного человека. Мать с ребенком стояли позади Денизы, продолжая спорить.

Дениза положила руку на плечо Кайла. Тот спокойно потягивал молоко через трубочку. Она невольно прислушалась к разговору за спиной.

– Ну, мама!..

– Если не замолчишь, я тебе всыплю. Нам некогда.

– Но я есть хочу!

– Надо было съесть хот-дог, когда предлагали.

– Я не хотел хот-дог!

И так далее. Наконец Дениза добралась до кассы и расплатилась наличными. У нее была кредитка – на всякий случай, – но она редко ею пользовалась. Однако кассиру, судя по всему, труднее было посчитать сдачу, чем вставить карточку в аппарат. Она несколько раз ошибалась. Ссора за спиной продолжалась. В конце концов Дениза получила свою мелочь, убрала бумажник и повернулась к двери. В знак того, что сегодня у всех выдался нелегкий вечер, она улыбнулась женщине, как бы говоря: «Иногда с детьми бывает нелегко».

В ответ та тоже ухмыльнулась.

– Вам повезло, – сказала она.

Дениза удивленно посмотрела на нее:

– Что?

– Я говорю, вам повезло. – Женщина кивком указала на своего сына: – Мой-то ведь никак не заткнется.

Дениза опустила глаза, кивнула, не разжимая губ, и вышла из магазина. Несмотря на напряжение и усталость после нескольких часов за рулем, она могла думать лишь о Кайле. Шагая к машине, она с трудом подавляла желание расплакаться.

«Нет, – подумала она. – Это вам повезло».

Глава 1

Почему это произошло? Почему это случилось именно с Кайлом?

Дениза села в машину и вновь выехала на шоссе, надеясь обогнать бурю. Прошло двадцать минут, дождь не переставал, но заметно утих. Дениза наблюдала, как щетки на стекле разгоняют воду. Банка с диетической колой стояла между ручкой тормоза и водительским сиденьем. Хотя Дениза знала, что это вредно для здоровья, она пожалела, что не купила побольше. Она надеялась, что порция кофеина поможет ей не заснуть. Нужно думать о дороге, а не о Кайле. Но Дениза всегда о нем думала.

Кайл. Когда-то он был частью ее самой. На сроке в двенадцать недель она услышала, как у малыша забилось сердце, а в течение последних месяцев беременности ощущала все его движения. В больничной палате, взглянув на новорожденного сына, Дениза решила, что это самый прекрасный ребенок на свете. И до сих пор она не изменила мнения – хотя ее саму трудно было назвать идеальной матерью. Она просто делала все, что могла, принимая и хорошее, и плохое, отыскивая радости в мелочах. Иногда было так трудно…

На протяжении четырех лет она изо всех сил старалась не терять терпения, но это не всегда удавалось. Когда Кайл был еще совсем маленьким, Дениза зажала ему рот рукой, чтобы успокоить, – ведь он кричал пять часов без передышки и не спал всю ночь, так что любые другие родители наверняка простили бы ей это прегрешение. Впрочем, впоследствии Дениза пыталась сдерживать эмоции. Если она чувствовала раздражение, то медленно считала до десяти, прежде чем что-нибудь сделать; если это не помогало, Дениза выходила из комнаты, чтобы собраться с мыслями. Но она понимала: чтобы помочь Кайлу, необходимо терпение, а если она готова убежать из комнаты, то ее педагогические способности под вопросом.

Кайл родился ровно четыре года спустя после того, как мать Денизы умерла от мозговой аневризмы; хотя Дениза не особенно верила в предзнаменования, она не сочла это простым совпадением. Несомненно, Кайл был даром Божьим, посланным свыше, чтобы заменить ей семью. Не считая сына, она была одна во всем мире. Отец Денизы умер, когда ей самой было четыре; она росла без братьев и сестер; бабушки и дедушки давно умерли. Вся ее любовь доставалась одному лишь Кайлу. Но судьба загадочна и непредсказуема. Хотя мальчик буквально купался в лучах внимания, этого отчего-то оказалось недостаточно. Дениза вела жизнь, о которой прежде не помышляла, и все успехи Кайла тщательно заносились в записную книжку. Дениза полностью посвятила себя сыну. Впрочем, Кайл не жаловался. Он, в отличие от других детей, вообще никогда не жаловался. Дениза взглянула в зеркальце заднего вида.

– О чем ты думаешь, детка?

Кайл смотрел на дождь за стеклами, поворачивая голову из стороны в сторону. Одеяло лежало у него на коленях. Он не произнес ни единого слова, с тех пор как сел в машину, но обернулся на звук материнского голоса.

Она ждала ответа, но мальчик молчал.

Дениза Холтон жила в доме, который некогда принадлежал ее дедушке и бабушке. После их смерти дом перешел к матери Денизы, а потом и к ней самой. Ничего особенного – старый коттедж 1920 года постройки, и при нем три акра земли. Две спальни и гостиная находились в довольно приличном состоянии, но кухня отчаянно нуждалась в ремонте, а в ванной не было душа. Оба крыльца просели, и в отсутствие вентилятора Денизе казалось, что она вот-вот изжарится. Но зато, живя здесь, не нужно было платить за аренду. В этом старом доме она и провела последние три месяца.

Оставаться в Атланте, где она выросла, было невозможно. Когда родился Кайл, Дениза истратила все деньги, полученные в наследство от матери, пока сидела дома с ребенком. Тогда ей казалось, что это временно. Она намеревалась вернуться к учительской деятельности, как только мальчик подрастет. Деньги рано или поздно закончатся, и придется зарабатывать на жизнь. И потом, ей нравилось преподавать – она уже через неделю заскучала по ученикам и коллегам. Но прошло четыре года, Дениза по-прежнему сидела с Кайлом, и работа в школе казалась смутным и отдаленным воспоминанием, больше похожим на сон, чем на реальность. Дениза не могла припомнить ни одного урока, ни одного ученика. Она как будто вообще никогда не была учительницей.

Молодость всегда сулит счастье – а жизнь зачастую приносит горе. Отец, мать, бабушка и дедушка Денизы умерли, прежде чем ей исполнился двадцать один год. Она пять раз успела побывать на похоронах, хотя юридически еще не имела права пойти в бар и залить свое горе. Она выстрадала достаточно, но судьба преподносила все новые неприятные сюрпризы. Ее беды, точно страдания Иова, продолжались. Обеспеченная жизнь? С этим покончено. Друзья, с которыми она росла? Пришлось их оставить. Любимая работа? «Да ты слишком многого хочешь». А Кайл – прелестный, любимый мальчик, ради которого Дениза была готова на все, – во многом оставался для матери загадкой.

Вместо школы по вечерам она работала в закусочной под названием «Восьмерка» – шумной забегаловке на окраине Идентона. Хозяин, шестидесятилетний Рэй Толер, держал ее уже тридцать лет. Они с женой вырастили шестерых детей – и все они поступили в колледж. Копии дипломов висели на дальней стене, и завсегдатаи закусочной знали об их успехах – Рэй не упускал возможности оповестить клиентов. Он любил поболтать с ними и о Денизе. По его словам, она была единственной, кто принес ему резюме.

Добряк Рэй понимал, что такое бедность, и знал, как трудно живется матерям-одиночкам. «У меня тут есть маленькая комната, – сказал он, принимая Денизу на работу. – Можете приводить мальчика сюда, только чтобы не мешал». На глаза Денизы навернулись слезы, когда Рэй показал ей пресловутую комнату – место, где Кайл никому не будет мешать. Там были две кровати и ночник. На следующий вечер мальчик лег спать на новом месте, когда у Денизы началась смена, а после работы она уложила его в машину и отвезла домой. Так и пошло дальше.

Она работала четыре вечера в неделю, по пять часов, и едва сводила концы с концами. Два года назад пришлось сменить «хонду» на подержанный, но еще пригодный «датсун», получив разницу наличными. Эти деньги, как и наследство от матери, давно были истрачены. Дениза мастерски научилась планировать бюджет и экономить. Она почти не покупала себе новую одежду, обходилась старой мебелью и магнитофоном студенческих времен, не выписывала журналы, не смотрела кабельное телевидение, редко звонила друзьям в Атланту. В последний раз в кино она видела «Список Шиндлера». На счете в банке у Денизы лежало двести тридцать восемь долларов, а машина проделала столько миль, что хватило бы пять раз обогнуть земной шар.

Впрочем, Дениза решила, что все это не важно. Главным был Кайл.

Но он ни разу не сказал матери, что любит ее.

* * *

В свободные вечера Дениза обычно сидела в кресле-качалке на заднем крыльце с книгой на коленях. Ей нравилось читать на улице – в монотонном стрекоте сверчков было нечто успокаивающее. Вокруг дома росли дубы, кипарисы и каштаны, покрытые испанским мхом. Иногда, когда сквозь ветки пробивался лунный свет, тени мелькали, и казалось, что по дорожке крадутся загадочные животные.

Когда-то Дениза читала исключительно ради удовольствия. Предпочтения у нее были широкие – от Стейнбека и Хемингуэя до Гришэма и Кинга. Хотя все это можно было найти в местной библиотеке, Дениза предпочитала сидеть за компьютером рядом с читальным залом, где имелся бесплатный доступ в Интернет. Она искала сведения о клинических исследованиях под эгидой крупных университетов и распечатывала то, что казалось подходящим. Стопка материалов уже стала толстой, не меньше десяти сантиметров.

На полу рядом с креслом лежали разнообразные учебники по психологии. Они стоили дорого и проделывали изрядную брешь в бюджете. Но Дениза не теряла надежды – заказав книги, она с волнением ждала доставки. Каждый раз казалось: она непременно найдет то, что ей поможет.

Она изучала книги часами, рылась в справочниках, не обнаруживала ничего нового – и все-таки продолжала. Иногда она делала пометки, иногда просто загибала страницу или подчеркивала строчку. Через час-другой она наконец закрывала книгу, поднималась и потягивалась. Отнеся книги на маленький столик в гостиной, Дениза шла посмотреть на спавшего Кайла, а потом снова возвращалась на крыльцо.

Гравийная дорожка вела меж деревьев и упиралась в сломанный забор, который обозначал границу участка. Днем они гуляли по этой дорожке с Кайлом, а вечером Дениза прогуливалась одна. Повсюду слышались странные звуки: сверху доносился крик совы, из кустарника – шорох, кто-то быстро прыгал с ветки на ветку. Ветер шевелил листву, и этот звук напоминал шум океана; сквозь кроны лился лунный свет. Сразу за забором начинался лес. Еще больше звуков и меньше света – но все-таки она шла вперед. Наконец мрак делался почти ощутимым, и Дениза слышала плеск реки Чован. Последняя роща, поворот направо – и внезапно перед ней как будто раскрывался весь мир. Появлялась река – широкая, неторопливая, могучая, вечная, как само время. Дениза стояла, скрестив руки на груди, смотрела и успокаивалась. Она проводила на берегу несколько минут, не дольше, поскольку Кайл был дома один.

Глава 2

Сидя в машине, Дениза вспоминала, как днем врач читал ей результаты обследования:

– «Ребенок мужского пола, возраст четыре года восемь месяцев… никаких видимых повреждений головы и лица… никаких сведений о травмах черепа… беременность, по словам матери, протекала нормально…»

Врач продолжал перечислять результаты различных тестов, пока наконец не добрался до заключения:

– «Хотя коэффициент умственного развития ребенка в пределах нормы, он серьезно отстает в речевом развитии… возможно, в результате расстройства слуха, хотя причину не удалось определить… речевые способности на уровне двухлетнего ребенка… обучаемость под вопросом».

Дениза неизбежно подумала: «Кайл отстает на два года…»

Закончив, врач отложил бумаги и сочувственно посмотрел на нее.

– Иными словами, – медленно сказал он, как будто Дениза чего-то не поняла, – у Кайла проблемы с речью. По какой-то неизвестной нам причине он не разговаривает, как следовало бы в его возрасте, хотя коэффициент умственного развития у мальчика нормальный. Также, в отличие от других четырехлетних детей, он не понимает чужую речь.

– Знаю.

Ее уверенный ответ явно привел врача в замешательство. Возможно, он ожидал спора, оправданий, неизбежных вопросов… Когда врач понял, что Дениза не скажет больше ничего, то кашлянул и продолжил:

– Здесь есть пометка, что мальчика обследуют не впервые…

Дениза кивнула:

– Да.

Врач порылся в бумагах.

– Но я не нахожу здесь других заключений.

– Я их вам не показала.

Он слегка приподнял брови:

– Почему?

Дениза положила сумочку на колени и, помедлив, наконец спросила:

– Могу я быть откровенной?

Врач пристально взглянул на нее, а потом откинулся на спинку кресла.

– Конечно.

Дениза посмотрела на сына, потом вновь перевела взгляд на врача:

– В течение последних двух лет Кайлу раз за разом ставили неверные диагнозы: глухота, аутизм, отставание в развитии, синдром дефицита внимания… а потом… Вы знаете, каково слышать такое о своем ребенке, долго верить во все это, читать справочники и наконец смириться – а затем узнать, что специалисты ошиблись?

Врач промолчал. Дениза поймала его взгляд.

– Мне известно, у Кайла проблемы с речью, и поверьте, я прочитала о прогрессирующих расстройствах слуха все, что нашла. Но все же я хотела, чтобы ребенка посмотрел независимый специалист, который сказал бы, чем я могу помочь сыну. Ведь Кайлу приходится общаться не только со мной.

– Значит… все это для вас не новость?

– Нет.

– Он занимается по специальной программе?

– Я работаю с ним дома.

Врач помолчал.

– Он посещает психолога?

– Нет. В прошлом году три раза в неделю ходил на занятия, но это не помогло. Кайл продолжал отставать, поэтому в октябре мы бросили. Теперь с ним занимаюсь только я.

– Так… – Судя по всему, врачу это не понравилось.

Дениза прищурилась.

– Ваши тесты показывают, что у Кайла уровень развития двухлетнего ребенка, но это огромное достижение по сравнению с тем, что было. В прошлом году никакого прогресса вообще не наблюдалось…

Не отрывая глаз от дороги, Дениза подумала о Бретте Косгроуве, отце Кайла. Он был из тех, кто привлекает внимание женщин, – высокий, худой, с темными глазами и угольно-черными волосами. Она увидела его на вечеринке в окружении большой компании – судя по всему, Бретт привык быть в центре внимания. Тогда Денизе было двадцать три, она ни с кем не встречалась и второй год работала в школе. Дениза спросила у своей подруги Сьюзен, что это за парень. Оказалось, что Бретт приехал в город всего на пару недель, в командировку, – он работал в какой-то фирме. Но Денизе было все равно, что он нездешний. Их взгляды то и дело встречались, а через сорок минут Бретт подошел знакомиться.

Что стало причиной случившегося? Гормоны? Одиночество? Минутный порыв? Так или иначе, Дениза и Бретт ушли с вечеринки в двенадцатом часу, выпили в баре, развлекая друг друга анекдотами, пофлиртовали, ни на минуту не забывая о том, ради чего уединились, и в итоге переспали. Больше Дениза не видела Бретта. Он вернулся в Нью-Йорк, к прежней жизни. И вероятно, к тамошней подружке. А Дениза пошла своим путем.

Поначалу она считала произошедшее пустяком, но через месяц, сидя на полу в туалете в обнимку с унитазом, Дениза заподозрила неладное. Она пошла к врачу, который подтвердил ее подозрения.

Она забеременела.

Дениза оставила сообщение на автоответчике Бретта; через три дня он перезвонил, выслушал, раздраженно вздохнул и предложил заплатить за аборт. Дениза, ревностная католичка, отказалась. Бретт в ярости поинтересовался, как это вообще произошло. Дениза ответила: «Думаю, ты в курсе». Он спросил: «Ты уверена, что ребенок от меня?» Дениза закрыла глаза, чтобы успокоиться, и сказала: «Да». Он снова предложил сделать операцию, и она опять отказалась. «Тогда чего ты хочешь?» – «Ничего, просто ты должен знать». Бретт предупредил, что будет судиться, если она вздумает потребовать алименты. Дениза сказала, что ничего не ждет, – пусть лишь ответит, интересует ли его судьба ребенка. Бретт задумался и наконец сказал: нет, у него невеста.

С тех пор Дениза с ним не общалась.

* * *

По правде говоря, проще было защищать Кайла перед врачом, чем смотреть в лицо истине. Дениза сильно беспокоилась. Конечно, мальчик достиг некоторых успехов, но его речевые навыки оставались на уровне двухлетнего ребенка – особенно радоваться нечему, ведь Кайлу почти пять.

И все-таки она отказывалась сдаваться, пусть даже заниматься с Кайлом было тяжким испытанием. Дениза не только кормила сына, водила гулять в парк и играла с ним, но еще и заставляла малыша выполнять развивающие упражнения, четыре часа в день, шесть дней в неделю. Прогресс, хотя и несомненный по сравнению с начальной стадией, трудно было назвать равномерным. Иногда Кайл правильно говорил все, что требовалось, а иногда нет. Иногда он с легкостью усваивал новое, а порой казалось, что отставание только увеличилось. Он научился отвечать на вопросы, которые начинались на «что» и «где», но «как» и «почему» оставались для него чем-то запредельным. Что касается обычной беседы, участвовать в ней Кайл тоже не мог.

Вчера вечером они гуляли по берегу Чована, и Кайл смотрел на лодки, которые плыли к Бетчелор-Бей. Прогулки были приятным разнообразием по сравнению с повседневностью. Обычно во время занятий Дениза пристегивала сына к стульчику – иначе мальчик не мог сосредоточиться.

Она выбрала отличное место. На берегах в изобилии росли папоротники и орешник. Они сидели на полянке, поросшей клевером, – Кайл смотрел на воду, а Дениза тщательно заносила в блокнот последние успехи. Не отрываясь от страницы, она спросила:

– Видишь лодки, малыш?

Кайл не ответил. Он поднял игрушечный самолетик, заставляя его «лететь». Один глаз зажмурен, второй внимательно следит за игрушкой.

– Кайл, детка, ты видишь лодки?

Кайл слегка заурчал, подражая звуку мотора и не обращая внимания на мать.

Дениза посмотрела на реку. Лодок видно не было. Она потянулась к сыну и дотронулась до его руки, чтобы привлечь внимание.

– Кайл, скажи: «Я не вижу лодок».

– Амолет.

– Я знаю, что у тебя самолет. Скажи: «Я не вижу лодок».

Он поднял игрушку, по-прежнему не сводя с нее глаз, и повторил:

– Ойшой амолет.

– Да, у тебя в руках самолет.

– Ойшой амолет.

Дениза вздохнула.

– Да, большой самолет.

– Амолет.

Она взглянула на лицо сына – такое правильное, красивое, ясное – и развернула мальчика к себе.

– Нам все равно нужно заниматься, даже если мы гуляем. Повтори за мной, иначе придется вернуться домой и снова сесть за книжку. Ты ведь не хочешь сидеть дома?

Кайлу не нравились уроки. Никакой ребенок не потерпит, когда его пристегивают к стулу. Тем не менее он продолжал сосредоточенно водить самолетиком вдоль воображаемого горизонта.

Дениза предприняла еще одну попытку:

– Скажи: «Я не вижу лодок».

Молчание.

Она вытащила из кармана конфету. Кайл тут же потянулся за лакомством, но Дениза потребовала:

– Кайл, скажи: «Я не вижу лодок».

Наконец он прошептал:

– Не и-ижу… лодок.

Дениза поцеловала сына и дала ему конфету.

– Правильно, детка. Ты молодец. Ты очень хорошо говоришь.

Кайл съел конфету и снова занялся самолетиком.

Дениза записала то, что он сказал, в блокнот и снова приступила к уроку, пытаясь придумать что-нибудь новенькое.

– Кайл, скажи: «Небо синее».

Прошла секунда.

– Амолет.

Двадцать минут до дома. Кайл заерзал в своем креслице, и Дениза посмотрела в зеркало заднего вида. Она старалась не шуметь, надеясь, что мальчик снова заснет, и действительно вскоре возня утихла.

Кайл.

Вчера был обычный будний день. Шаг вперед, шаг назад, два шага в сторону, вечная борьба. Кайл, конечно, многому научился, но по-прежнему сильно отставал от сверстников. Сможет ли он нагнать их?

Небо заволокли темные облака, дождь лил как из ведра. Кайл спал, его веки подрагивали. Что снится ее сыну. Может быть, его сны лишены звуков и он смотрит немое кино – про космические корабли и самолеты? Или во сне он беседует с кем-то, и ему вполне хватает немногих слов, которые он знает? Иногда, сидя у кроватки спящего ребенка, Дениза надеялась, что во сне Кайл живет в мире, где все его понимают. Может быть, там он говорит не по-английски, зато его речь наполнена смыслом. Возможно, во сне Кайл играет с другими детьми, которые не отвергают его. Она надеялась, что во сне мальчик счастлив.

«Господи, пошли мне хотя бы это».

И теперь, возвращаясь домой, Дениза чувствовала себя страшно одинокой. В машине сидел Кайл, но все-таки она была одна. Она не выбирала такую жизнь – просто у нее не оказалось выбора. Конечно, могло быть хуже, и она старалась не терять надежды. Но как же нелегко ей приходилось.

Каким был бы Кайл, если бы рос с отцом? Дениза не знала и старалась об этом не думать. Однажды она спросила у врача, и он ответил, что не знает. А Денизе нужно было знать, кто виноват в проблемах ее сына. Она хотела узнать правду, но и боялась ее. Вдруг виновата она сама? Может быть, она что-нибудь сделала не так, когда была беременна? Питалась неправильно? Принимала недостаточно витаминов? Или потом, когда мальчик родился, не уделяла ему достаточно внимания? Мало читала, не рассказывала сказок? Дениза боялась ответов и усилием воли отгоняла эти мысли. Но иногда, поздно ночью, эти проклятые вопросы одолевали ее.

Что, если именно она во всем виновата?

В такие минуты Дениза обычно шла в спальню Кайла и смотрела на ребенка. Он тихо спал, прижав к себе игрушку. Глядя на мальчика, Дениза испытывала и жалость, и радость. Однажды, еще в Атланте, кто-то спросил, решилась бы она завести ребенка, если бы знала, что ждет их обоих. Дениза не раздумывая ответила: «Конечно». Она говорила искренне. Невзирая на все беды, она считала, что сын – дар свыше.

Она не только любила сына, но и понимала, что должна защищать его. В течение дня Денизе не раз хотелось броситься на помощь Кайлу, объяснить окружающим, что у мальчика проблемы, хотя внешне он кажется совершенно нормальным. Впрочем, Дениза, как правило, не вмешивалась. Пусть люди сами выносят решение. Если они ничего не понимают – это их проблема. Ведь Кайл был чудесным ребенком, не дрался с другими детьми, не кусал их, не царапал, не кричал, не отнимал игрушки и всегда делился своими. Очень милый малыш, самый милый из всех, что знала Дениза, а уж когда он улыбался… Господи, какой он красивый. Мать улыбалась, и ей казалось, что ее мальчик в порядке. Дениза говорила Кайлу, что любит его, и улыбка ребенка становилась еще шире. Однако Кайл не разговаривал, и дети сторонились его, не брали в свои игры. Поэтому Кайл в одиночестве сидел в песочнице и играл в машинки.

Она все время о нем беспокоилась. Все матери волнуются за своих детей, но Дениза понимала, что у нее другой случай. Иногда она мечтала познакомиться с родителями ребенка, похожего на Кайла. По крайней мере эти люди поняли бы ее, она могла бы с ними поговорить, поделиться мыслями, поплакать…

Далеко не всякая мать, просыпаясь утром, гадает, будут ли у ее ребенка когда-нибудь друзья, сможет ли он ходить в обычную школу и заниматься спортом. Не всякая мать становится свидетельницей того, как ее ребенка отвергают – не только дети, но и их родители. Дениза непрерывно беспокоилась – каждую минуту, каждый день, без конца…

Она мысленно проделывала знакомый путь, ведя старенький «датсун» по дороге. Десять минут до дома. Следующий поворот, мост, потом налево, на Чарити-роуд. Еще миля – и она будет дома. Дождь продолжал идти, черный асфальт блестел. Дениза ехала через малонаселенную безымянную болотистую низину – здесь таких десятки, все они питались водами залива Олбемарл.

Свернув, Дениза увидела оленя. Животное стояло неподвижно, глядя на приближающийся автомобиль.

Дениза нажала на тормоз. Она услышала визг покрышек, скользящих по мокрому асфальту, но машина по инерции продолжала двигаться. Олень не двигался. Дениза поняла, что сейчас собьет животное, и услышала собственный вскрик. Она резко повернула руль, и машина прошла юзом совсем рядом с оленем, который наконец вышел из оцепенения и бросился прочь.