Текст книги "Наемники"

– Я требую выдачи преступников, – пытался возражать барон.

– Заткнись, – грубо оборвал его офицер. – Эти люди продолжат путь. Они едут вместе с нами на верную смерть. Их поступок должен вызывать уважение. А какой прок от вас?

Полковник сделал паузу и с презрением продолжил:

– И вот еще…Передай барону Стонжу, что он отменная сволочь. Я с удовольствием выпустил бы ему кишки, но сейчас не время.

По рядам всадников прошел одобрительный гул. Среди них немало дворян, родственники которых пострадали от произвола тайной полиции. Мендонцы безоговорочно поддерживали командира. Между тем Плинт буквально захлебывался от ярости. Надменность и высокомерие исчезли без следа. Руки предательски тряслись, лицо и шея покрылись багровыми пятнами, язык едва шевелился.

– Вы ответите за свою дерзость, – выкрикнул барон.

– Возможно, – откликнулся кавалерист. – Но не в этом мире…

Пришпорив коней, эскадрон устремился на север. Где-то там располагались основные силы полка. Проскакав километров пять, маркиз обернулся к землянам и довольный собой заметил:

– Черт подери, не думал, что для счастья надо так мало. Сколько лет я мечтал о подобной реплике. Не хватало решительности… За смелость приходится благодарить войну. Она позволила мне сбросить ненавистные оковы.

– Вы все сделали правильно, – кивнул головой Храбров. – Теперь тот юный лейтенант не будет терзаться сомнениями. Судьба Родины гораздо важнее интересов какого-то Стонжа. Внутреннее самосознание проявляется именно в такие минуты.

– Красивые слова, – улыбнулся полковник. – Но как бы вы поступили, послушай я выскочку Плинта?

Олесь внимательно посмотрел на собеседника и спокойно поднял автомат.

– Так же, как и Карс, – вымолвил русич. – Разрядил бы в негодяев обойму. Расстрелять пять человек с восьми метров, большого умения не надо. А вот командир полка встал бы перед дилеммой – заниматься мной или выполнять поставленную задачу.

– Мне нравится ваша искренность, – сказал унимец, натягивая поводья.

Впереди показался лагерь мендонцев. Известие о предстоящем походе кавалеристы уже получили. Эскадроны всадников лишь ждали новых распоряжений. Война с Бонтоном вступала в решающую фазу.

Глава 7
БИТВА ЗА КРОСТОН

Посыльные штаба успели как раз вовремя. Майор Ленк с трудом удерживал своих людей от бегства. На протяжении последних тридцати километров то и дело попадались разрозненные отступающие подразделения мендонской армии. Среди солдат было немало раненых. Их моральное состояние оставляло желать лучшего. Царила всеобщая паника. Воины любой ценой старались уйти подальше от фронта.

Как и следовало ожидать, не имеющий навыка верховой езды, властелин начал быстро отставать. Впрочем, он оказался не одинок. Несмотря на перевязку раненый тасконец чувствовал себя неважно. В сложившейся ситуации гонцы приняли единственно верное решение – разделиться. Первая пара на свежих лошадях поскакала вперед, а вторая останавливала дезертиров.

Выполнить поставленную задачу было нелегко. Унимийцы с подозрением смотрели на мутанта-чужака. Лишь страх перед наказанием за предательство заставлял солдат возвращаться назад. Не обошлось и без инцидентов. Какой-то сержант пытался пикой ударить Карса. Стальной наконечник пробил куртку и слегка зацепил бок властелина.

Вождь не сдержался и с силой стукнул кулаком мендонца по голове. У бедняги не выдержали шейные позвонки, и он замертво рухнул на землю. Два десятка бойцов тотчас выхватили оружие. От кровопролития тасконцев спас резкий, отрезвляющий окрик второго посыльного. Офицер сумел убедить разъяренных солдат применить свои силы в другом направлении.

Тем временем, защитники форта готовились к предстоящему штурму. Получив приказ штаба, Ленк почувствовал уверенность в собственных силах и развернул кипучую деятельность. Майор выставил многочисленные посты на дороге и в лесу. Скрытые дозоры отлавливали беглецов и приводили их в Кростон. За пять часов гарнизон крепости увеличился больше, чем наполовину.

Проявляя жесткость и требовательность, командир форта сумел быстро навести порядок. С буйными паникерами офицер не церемонился. Четверых повесили на ближайших деревьях в назидание остальным. Ленк совершено не делал различий по классовому признаку. Один из казенных был дворянином, но унимийца это не остановило.

Данный факт мгновенно облетел Кростон, и авторитет майора в глазах защитников поднялся на небывалую высоту. Теперь все мендонцы подчинялись командиру гарнизона беспрекословно. До людей начало доходить, что война не дуэль, и правил в ней не существует.

Ждать врага пришлось недолго. Если посыльные прибыли к вечеру второго дня вторжения, то бонтонцы появились к полудню третьего. И хотя это была лишь разведка противника, даже она представляла реальную угрозу. Кавалеристы остановились на краю поляны и внимательно изучали форт.

Сто двадцать километров неприятель преодолел меньше, чем за трое суток. От такого успеха могла закружиться голова даже у самого осторожного военачальника. Чуть помедлив, бонтонцы сходу пошли в атаку. Видимо, они посчитали, что гарнизон давно разбежался, а оставшаяся охрана не в состоянии оказать достойного сопротивления. Расплата последовала незамедлительно. Стоило всадникам приблизиться к Кростону, как со стен на них обрушился град стрел. Первые ряды были сметены в одно мгновение. Испуганные животные, потеряв седоков, разбежались в разные стороны.

Осознав допущенную ошибку, враг попытался развернуться. Но тут из засады выбежали отряды пехотинцев, предусмотрительно оставленные Ленком в лесу. С помощью пик и копий солдаты без труда добили уцелевших кавалеристов. Мендонцы полностью уничтожили разведку противника. Не спасся ни один человек.

Эта маленькая победа воодушевила защитников крепости. В действиях людей появилась уверенность и слаженность. Собрав оружие, отловив лошадей и спрятав трупы врагов, тасконцы приготовились к более серьезному сражению.

Через три часа на дороге показалась передовая колонна бонтонцев. Не слыша выстрелов, и не получая тревожных донесений, наступающие войска действовали довольно беспечно. Не обращая внимания на форт, неприятель неторопливо шел на юг. Расстояние до Кростона медленно, но неуклонно сокращалось.

Чтобы у врага не возникло никаких подозрений, начальник гарнизона приказал открыть ворота и опустить мост. Без сомнения майор сильно рисковал, но рассчитал унимиец все верно. Древнее шоссе пролегало примерно в шестидесяти метрах от крепости, и уставшие от длительного марша солдаты вряд ли будут заглядывать в брошенный форт.

Как только первые роты противника миновали Кростон, офицер дал сигнал открыть огонь. Начался сущий ад. Сотни бойцов стреляли из арбалетов, луков, автоматов и карабинов. Ни патронов, и стрел тасконцы не жалели. Защитники прекрасно сознавали – такой удобной мишени у них больше не будет.

Каждую секунду бонтонцы теряли десятки солдат. Обезумевшие от страха и боли люди метались из стороны в сторону, но везде попадали под прицельный огонь противника. Единственный шанс спастись – это укрыться в лесу. Несчастные бросились к зарослям и наткнулись на спрятавшихся в них пехотинцев. Столкновение было ужасным. Мендонцы безжалостно убивали и раненых, и сдающихся в плен. Крики, кровь, стоны вводят человека в боевой экстаз, и он перестает что-либо понимать. В таком состоянии воины способны лишь колоть и рубить.

Когда враг окончательно дрогнул и побежал, Ленк вывел из форта свою небольшую армию и двинулся в контратаку. Впрочем, преследование продолжалось недолго. Неприятель быстро пришел в себя и начал разворачивать полки. В разных частях леса послышалась ответная стрельба. На дороге то и дело вспыхивали отчаянные схватки отдельных групп солдат. Ввязываться в сражение с превосходящими силами противника в планы майора не входило, и унимиец приказал трубить сигнал к отступлению.

Вряд ли защитникам Кростона удалось бы оторваться от бонтонцев, но враг понес слишком тяжелые потери. Ему требовалось время для перегруппировки армии и оценки обстановки. Спустя несколько минут ворота крепости захлопнулись. Вылазка обошлась гарнизону в полсотни убитых. Судя по валявшимся в траве трупам, противник заплатил за проявленную беспечность раз в шесть дороже. И это не считая уничтоженных разведчиков. О подобном успехе скромный дворянин отдаленного форта не мог даже и мечтать.

Ленк стоял на площадке передовой башни и гордо осматривал окрестности. Бонтонцы надолго запомнят Кростон. А ведь битва лишь начинается.

Неприятель неторопливо приближался к крепости. Батальоны и полки выдвигались на боевые позиции. Развернуть всю армию на маленьком пятачке враг не мог, что создавало ему огромные трудности. Форт словно кость застрял в горле бонтонцев. И долго терпеть помеху они не собирались.

Через два часа после первой стычки полторы тысячи солдат перешли в наступление. Их атаку поддерживали две сотни автоматов. Пули со свистом проносились над стенами Кростона, убивая и раня любого неосторожного наблюдателя. Вскоре враг преодолел ров и полез на стены. Стрельба сразу стихла, а в крепости развернулось жесточайшее сражение. Кровь лилась буквально рекой. Люди с отчаянной ненавистью и злобой рубили друг друга.

Имея трехкратное преимущество в численности, неприятель с потерями не считался. Постепенно чаша весов стала клониться в сторону бонтонцев. Бой шел уже не только на стенах, но и внутри форта. Часть защитников не выдержала натиска и обратилась в бегство. Люди пытались спастись через южную, тыловую сторону Кростона. Трудно сказать, чем бы закончилась схватка, но во фланг наступающим войскам неожиданно ударила новая сила.

Около четырехсот мендонцев с яростными криками опрокинули врага и попытались оттеснить его к лесу. Впереди отряда скакал могучий мутант с огромным мечом в руке. Во внешнем виде властелина было что-то мистическое и грозное. Словно мифический герой он бесстрашно врезался в ряды противника. Стальной клинок сверкал в лучах Сириуса, обагряя кровью грешную землю Тасконы.

Следуя за отважным лидером, унимийцы дружно атаковали захватчиков. Бонтонцы окончательно растерялись. Началась массовая паника. Побросав оружие, солдаты спрыгивали со стены и, не оглядываясь, устремились прочь от злополучной крепости. Через пять минут форт опустел, а автоматчики врага, наконец получившие возможность стрелять, снова открыли огонь.

Прибывшее с юга подкрепление поспешно укрылось за стенами Кростона. Последним в ворота крепости въехал Карс. Гарнизон встретил мутанта одобрительным гулом. Из толпы выступил вперед невысокий темноволосый мужчина лет тридцати пяти. Тасконец тяжело дышал, по щеке текла тонкая струйка крови, на кирасе была заметна внушительная вмятина от удара копьем.

– Благодарю, – выдохнул начальник гарнизона, пожимая руку спешившемуся властелину. – Я майор Ленк. Вы только что спасли гарнизон форта. А потому хочется узнать имя смельчака. Герцог по достоинству оценит поступок героя.

– Не сомневаюсь, – иронично улыбнулся оливиец. – К сожалению, я не подданный этого государства. Хотя и искренне рад помочь союзникам…

– Значит, вы и есть тот чужак, о котором говорили посыльные, – догадался унимиец. – Теперь я вижу, что слухи об энжелцах ничуть не преувеличены. Ваша страна должна гордится подобными воинами. Но откуда взялось столько людей?

– Я встретил их на дороге, – бесстрастно пожал плечами Карс. – Там можно собрать еще одну армию. Полтысячи бойцов уж точно…Одна беда – часть горе-вояк стремительно драпает к Мендону. Остальные либо еле передвигают ноги, либо умышленно оттягивают возращение в город. Чтобы не угодить в засаду и не потерять солдат, пришлось разбить лагерь километров в двадцати от Кростона. Еще бы часов шесть и мы бы удвоили подкрепление. Звуки интенсивной стрельбы заставили нас поторопиться.

– Довольно разумно, – заметил Ленк, утирая грязный пот со лба. – Второй группе сюда будет уже не пробиться. Бонтонцы наверняка возьмут крепость в плотное кольцо окружения.

– Я тоже так считаю, – кивнул головой властелин. – Тем не менее, лейтенант Грегори продолжает останавливать беглецов. Он попытается нанести удар в тыл противнику. Если вылазка не увенчается успехом, войска отступят километров на пятнадцать и перекроют дорогу. Главное не допустить прорыва врага к столице.

– А вы неплохой тактик, – удивленно вымолвил тасконец.

– У меня были хорошие учителя и частая практика, – горько усмехнулся мутант.

Захватчики дважды обожглись на поспешности и теперь готовились к штурму основательно. Десятитысячная армия обошла Кростон по лесу и окружила его со всех сторон. Тотчас учащенно заработали топоры. Вековые деревья с ужасным грохотом падали на землю. Без лестниц, щитов и тарана укрепления форта не взять. Противник и так потерял слишком много людей.

Время от времени снайперы воюющих сторон обстреливали друг друга. Эту дуэль мендонцы явно выигрывали. Попасть в цель на открытой местности гораздо легче, чем в прячущегося за выступы стены человека. Однако старания бонтонцев не были напрасными. Число раненых и убитых защитников постоянно росло. Силы гарнизона таяли, а восполнить их больше не удастся.

Примерно через семь часов после дневного боя на юге снова послышалась стрельба. Собранное Грегори подкрепление отчаянно прорывалось к крепости. Но лейтенант уже опоздал. Противник надежно перекрыл дорогу, и ни один солдат на поле перед Кростоном не выбежал. Кровавая стычка длилась сорок минут. Осознав пагубность и бесперспективность предпринятых действий, мендонцы отступили.

Преследовать врага захватчики не решились. Во-первых, бонтонцы опять понесли серьезные потери, а во-вторых, командиры полков боялись угодить в очередную засаду. Войска и так растянулись на несколько километров. Сначала надо разобраться с фортом, и лишь потом продолжить наступление.

Сириус медленно клонился к горизонту. Верхушки деревьев приобрели неестественный красноватый оттенок. Неожиданно в лесу наступила странная тишина. Смолкли крики, перестали стучать топоры, не слышались одиночные выстрелы. Стих даже ветер, дувший весь день с океана. И что удивительно, эта ситуация пугала людей гораздо больше, чем грохот сражений. Неизвестность оказалась страшнее меча или копья.

Защитники крепости то и дело взбегали на стену, тревожно вглядываясь в наступающие сумерки. Сейчас никто не думал о личной безопасности. Всех волновал один единственный вопрос – куда делся неприятель? Наверняка враг задумал какую-нибудь хитрость. Но вот на поляну выступила группа из пяти человек. В руках одного отчетливо виднелся белый флаг.

– Парламентеры! – громко закричал наблюдатель.

– Оборона Кростона становится интересным занятием, – усмехнулся майор. – Придется прогуляться и выслушать требования противника. Надеюсь, предложения будут разумными.

– Вряд ли, – бесстрастно вставил Карс. – В лучшем случае – капитуляция на выгодных условиях. Но меня больше беспокоит приближающаяся ночь. Скоро совсем стемнеет. Эти переговоры не могут быть провокацией?

– Исключено, – тотчас возразил Ленк. – Бонтонцы не опустятся до такой низости. Война должна проходить по строго установленным правилам. Они их свято придерживаются и никогда не нарушают. Штурм не начнется до тех пор, пока мы не вернемся в форт.

Вместе с начальником гарнизона из крепости вышли три офицера и властелин. Таким образом, установился численный паритет сторон. Этикет на Униме соблюдался даже во время сражений. Парламентеров возглавлял седовласый, но еще крепкий и моложавый полковник. Идеальная выправка, широко развернутые плечи, гордо вскинутый подбородок. Офицеры сопровождения оказались молодыми и необстрелянными. В глаза сразу бросался их лощеный штабной вид.

Форма захватчиков была пошита из простого материала, имела серый оттенок и особым изыском не отличалась. Высокий стоячий воротничок, чуть приталенный камзол с множеством пуговиц и узкие штаны, заправленные в начищенные до блеска сапоги. На груди военных виднелись нашивки и знаки различия. Четко козырнув, бонтонец представился:

– Командир соединения полковник Пуаре.

– Начальник гарнизона Кростона майор Ленк, – вежливо произнес мендонец.

В этот момент полковник заметил властелина. После секундного замешательства, он изумленно выдохнул:

– Не думал, что герцог Альберт нарушит древние законы. Ведь в вашей армии никогда не служили мутанты. Неужели в Мендоне снова произошел переворот, и сменилась власть?

– Вы заблуждаетесь, – вымолвил майор. – Альберт по-прежнему правит страной. Карс является представителем наших союзников. Его государство Энжел заявило о полной поддержке герцогства в войне и готово оказать любую помощь.

Ленк говорил уверенно и спокойно, а потому не дал врагам повода заподозрить его во лжи. Сразу чувствовалось, что унимиец опытный и азартный игрок. Именно страсть к картам и привела офицера к назначению в отдаленный гарнизон. Крупный выигрыш, дуэль и опала. Подобная последовательность была обыденным явлением в стране. После небольшого замешательства Пуаре продолжил:

– Это ничего не меняет. Мы имеем неоспоримое преимущество. Несколько дней и Мендон падет. Так стоит ли умирать понапрасну? Кростон уже вписал в историю свое имя золотыми буквами. Вы отрезаны от подкреплений, и сдаться в подобной ситуации – единственно разумный выход. Я лично гарантирую жизнь всем солдатам.

– И куда же нас отправят? – иронично спросил майор. – В лагеря военнопленных на каторжные работы? Я не раз встречался с беглецами из вашего государства. Более страшного места, чем рудники Бонтона не существует. Лучше умереть в честном бою, чем быть бесправным рабом.

– Обещать что-то еще, у меня нет полномочий, – честно признался полковник. – Зато есть приказ казнить на месте всех, оказавших сопротивление. Учтите, пленных при штурме никто брать не будет.

– Великолепно! – воскликнул Ленк. – Тем самым, вы развязали мне руки. В крепости находятся восемь бонтонских разведчиков. Их надо лечить, кормить, охранять. При таком раскладе они не доживут и до утра. Я не привык убивать безоружных людей, но выбора не осталось.

– Война без жертв не бывает, – с горечью произнес командир соединения. – Если через час гарнизон форта не даст положительный ответ, моя армия не оставит камня на камне от Кростона. У защитников крепости нет шансов на спасение.

Парламентеры дружно развернулась и зашагали в разные стороны. Как и следовало ожидать, противник требовал немедленной и безусловной капитуляции. Вступать в торг и обсуждать какие-либо условия захватчики не собирались. Впрочем, защитники форта и не думали сдаваться, а на переговорах лишь тянули время.

Ночь предстояла неспокойная. Люди прекрасно понимали, что вместе с последними лучами Сириуса неприятель двинется на штурм Кростона. Солдаты гарнизона готовили факела и разогревали в чанах смолу и воду. Под стенами майор приказал разбросать фашины соломы. Ее будет легко поджечь во время сражения.

Не успел белый шар скрыться за горизонтом, как в лесу раздались надрывные звуки труб. Враг пошел в наступление. И хотя поначалу мендонцы противника не видели, они знали о приближающейся опасности. Невольно воины крепче сжимали рукояти мечей и тревожно вглядывались в густую липкую темноту.

Вряд ли стоит описывать эту ночь в мельчайших подробностях. Все, происходившее на стенах крепости, имеет короткое, но очень точное название – ад. Пять атак за восемь часов. Волны бонтонских солдат накатывались с разных сторон, стараясь любой ценой проникнуть внутрь Кростона. Особенно жарко было возле ворот. Несколько раз штурмующие пытались опустить мост, однако вскоре нужда в нем отпала. Трупы животных и людей буквально до краев заполнили не слишком глубокий ров.

Применение автоматов в подобных условиях не приносит должного эффекта, а потому исход боя решает рукопашная. Порой казалось, что неприятель близок к победе. Бонтонцы сумели захватить две башни и почти треть крепостной стены. Они уже подтягивали резервы для удержания плацдарма, но тут Ленк и Карс повели в контратаку свой последний резерв. Ценой огромных потерь защитники выбили противника из форта.

На валу, во рву и под стенами то и дело раздавались крики и мольбы о помощи. В пылу сражения о раненых и умирающих никто не думал. В сполохах горящей соломы и факелов шла отчаянная рубка. Кровь несчастных рекой текла по земле. На людей умоляющих о пощаде сверху лился кипяток и смола, валились тяжелые камни, летели обезглавленные трупы. Бойцы уже ничего не понимали и махали клинком до тех пор, пока либо сами не падали замертво, либо рядом не оставалось ни одного врага. Впрочем, последнее случалось крайне редко.

Захватчики не жалели сил и средств и не давали гарнизону Кростона ни минуты передышки. Бесконечный ночной кошмар прекратился лишь ранним утром. Стоило листве деревьев порозоветь, как из леса послышались заунывные звуки труб. Штурмующие крепость подразделения неторопливо и организованно начали отступать. По мере возможности неприятель подбирал раненых солдат. Прошло не больше пятнадцати минут, а на поле боя уже не осталось ни одного бонтонца.

Сириус поднимался все выше и выше, и взору мендонцев предстала ужасающая картина жестокой битвы. Куда бы люди ни бросали взгляд – всюду лежали мертвые тела. В некоторых местах стена обрушилась, и горы трупов доставали почти до проломов. Вид же уцелевших воинов оказался еще страшнее. Их обувь и одежда насквозь пропитались своей и чужой кровью. Разгоряченные сражением тасконцы выкрикивали оскорбительные реплики в адрес противника и угрожающе трясли оружием.

Властелин обернулся назад и с трудом узнал Ленка. Начальник гарнизона был без кирасы и шлема, левая рука, простреленная в двух местах, безжизненно болтается вдоль туловища, на бедре кровоточит рана от скользящего удара мечом.

– Славная получилась драка! – возбужденно воскликнул унимиец. – Кто бы еще сутки назад сказал, что мы способны на такое. А гарнизон выстоял, удержался! Хотя нас в десять раз меньше.

– Согласен, – кивнул головой мутант. – Битва за Кростон войдет в летописи страны. Но сейчас надо думать о другом. Враг не смириться с поражением. Пора латать дыры и собирать оружие…

Как обычно, сделать бывает гораздо труднее, чем сказать. Две башни, переходившие из рук в руки, оказались сильно повреждены. О стенах и говорить нечего. В них зияли громадные дыры, бревенчатые стыки сгорели дотла. Солдаты попытались заложить проломы камнями, но снайперы бонтонцев тут же открыли интенсивный огонь. А в сложившейся ситуации каждый человек на вес золота. Из почти тысячи бойцов Ленка до утра дожила только четверть. Причем около пятидесяти мендонцев имели серьезные ранения и двигались с огромным трудом.

Состояние остальных было ничуть не лучше. Бессонная ночь, неимоверная усталость и гигантское количество ушибов и синяков. Моральным удовлетворением служило лишь то, что противник потерял убитыми раза в три больше. Целых два часа тасконцы выбрасывали за стены трупы. Еще живых врагов они безжалостно добивали.

Эта страшная ночь ожесточила сердца людей. О доброте и милосердии защитники форта не вспоминали. Даже погибших в бою друзей никто не хоронил. Покойников сложили в общую кучу, засыпали соломой и подожгли. К небу потянулся черный удушливый столб дыма. Ни слез, ни скорбных речей, ни переживаний. Унимийцы прекрасно знали – их скоро ждет та же участь. Из плотного кольца окружения не вырваться никому.

К удивлению Карса и начальника гарнизона на повторный штурм неприятель не решился. И хотя к месту битвы подошла вторая колонна вторгшихся войск, бонтонцы не торопились овладевать Кростоном. Присутствие захватчиков возле крепости проявлялось лишь в редких выстрелах снайперов. Чаще всего они цели не достигали. Подставлять понапрасну голову под пули врага дураков не оказалось. В стрелковых дуэлях солдаты гарнизона участвовать перестали.

Запас патронов у мендонцев практически иссяк. Его хватит от силы на пару атак. Трудности возникли даже с арбалетными стрелами. Группы смельчаков, рискуя собой, пробирались за стены и извлекали их из валяющихся трупов. Ближе к полудню стала очевидна еще одна серьезная проблема. Мертвецы на жаре начали разлагаться и издавать ужасный запах. Чтобы удержать приступы тошноты, приходилось закрывать нос и рот мокрыми тряпками.

Между тем, на поле боя постепенно слетались стаи птиц-падальщиков. Не обращая внимания на близость людей, они бесцеремонно разрывали добычу на куски. И, признаться честно, это зрелище не для слабонервных. Изредка солдаты кидали в хищников камни, но подобная мелочь не могла отогнать стервятников. Отлетев чуть в сторону, птица тотчас находила новую жертву.

Воины неплохо отдохнули за дневные часы и теперь без дела слонялись по форту. Проводить ремонт стен и башен снайперы упорно не давали, а заставлять бойцов начальник гарнизона не хотел. Тасконцы чистили оружие, играли в карты, рассказывали анекдоты. Несмотря на многочисленные потери и безнадежное положение Кростона, унимийцы не падали духом. Каждый чувствовал себя героем и знал, ради чего жертвует жизнью.

День уже клонился к концу, а бонтонцы демонстрировали подозрительное спокойствие. Разумного объяснения поведению захватчиков защитники крепости не находили. На открытый штурм противник больше идти не желает. Это очевидно. Но тогда что он предпримет? Не будет же враг осаждать полуразрушенный форт? Ленк и уцелевшие офицеры терялись в догадках. Задача казалась неразрешимой.

В отличие от мендонцев властелин даром времени не терял. Карс взобрался на башню и внимательно изучал окрестности. Довольно долго его наблюдения результата не приносили. Но ближе к вечеру, мутант заметил на дороге подозрительную колонну. Пары лошадей тащили по шоссе машины непонятной конструкции. Ничего подобного оливиец раньше не видел. Властелин быстро спустился вниз и сообщил неприятную новость тасконцам. Пренебрегая собственной безопасностью, майор тут же бросился на стену.

– Проклятье! – выругался Ленк. – Теперь все встало на свои места. Неприятель дожидался прибытия катапульт. Бонтонцы основательно подготовились к штурму Мендона и заранее построили осадные машины. По иронии судьбы, именно мы станем их первой мишенью.

– Это так серьезно? – спросил Карс.

– Это конец, – с горькой усмешкой сказал офицер. – Мерзавцы сравняют Кростон с землей. Похоже, полковник Пуаре не лгал. Наши стены для подобных метательных орудий, словно лист бумаги.

Опасения начальника гарнизона подтвердились довольно быстро. Уже через час катапульты сделали первый пристрелочный залп. Большинство камней пролетело мимо, но один буквально снес верхнюю часть западной башни. Находившийся в ней наблюдатель превратился в бесформенное кровавое месиво. Вскоре новая порция гигантских глыб обрушилась на форт. Процент попадания неуклонно рос. Люди в панике метались по крепости, но спасения нигде не находили.

К заходу Сириуса были разрушены все внутренние постройки, половина башен, а в стенах зияли огромные дыры. Лазарет с ранеными после ряда точных попаданий превратился в кладбище. Лишь с наступлением темноты бомбардировка прекратилась. Ленк тотчас вывел солдат из укрытий. В любой момент могла начаться атака противника.

Время шло, а враг активных действий не предпринимал. Нервное напряжение достигло предела. Мендонцы за ночь не сомкнули глаз. Уставший и злой майор встречал утро возле разбитых в щепки ворот. Проломы и повреждения уже никто не заделывал. Их оказалось слишком много.

Изможденные, обессилевшие унимийцы обреченно смотрели на поднимающийся из-за горизонта пылающий белый шар. Судьба Кростона решена.

– Сволочи! – гневно вымолвил начальник гарнизона. – Они не хотят даже добивать нас. Войска двинутся на форт только тогда, когда здесь будет идеально ровная поверхность. Прикончить раненых труда не составит…

– Разумно, – заметил мутант. – К чему лишние потери? Темп наступления все равно потерян. На месте бонтонцев я поступил бы точно так же.

Ленк удивленно взглянул на Карса. Чуть помедлив, офицер произнес:

– Тебе не откажешь в самообладании. Неужели не боишься смерти? Ведь к вечеру сегодняшнего дня крепость перестанет существовать.

– На то воля богов, – иронично улыбнулся властелин. – Чему быть – тому не миновать. Если мне суждено умереть в мендонском форте, значит, так и случится. Неизбежность надо принимать мужественно и смело. Тем не менее, я до последнего вздоха буду сражаться и защищать свою жизнь.

– Интересная философия, – кивнул головой тасконец. – Понять ее не сложно, а вот придерживаться… Это дано не каждому.

Обстрел крепости возобновился с раннего утра. Неторопливо, основательно и методично неприятель разрушал укрепления Кростона. У стен внутри форта валялись изуродованные раздавленные трупы защитников. Покойников уже никто не убирал. В подчинении майора осталось не больше семидесяти человек. Еще три-четыре часа и уцелеют лишь единицы. Люди пытались спрятаться в подвалы и подземные укрытия, но они от гигантских глыб не спасали. На опушке леса появились первые штурмовые подразделения. Обнажив мечи, воины терпеливо ждали сигнала к наступлению.

Неожиданно для всех, на южной окраине поля послышалась разрозненная стрельба. С каждым мгновением она нарастала. Вскоре залпы из автоматов и карабинов слились в единый звук. Рискуя попасть под летящий камень Ленк и Карс выбрались на край уцелевшей стены. Их взору предстала удивительная картина. Отряды захватчиков в ужасе разбегались по полю, а сзади, разворачиваясь в сплошную линию, во весь опор неслись отборные кавалерийские части герцога Альберта.

– Мы спасены! – радостно воскликнул унимиец.

– Боюсь, вывод чересчур смелый, – скептически проговорил мутант. – Обратите внимание, пехоты, поддерживающей атаку, нет. Кольцо окружения прорвала немногочисленная группа отчаянных храбрецов. Скоро противник поймет это и постарается отсечь всадников от крепости.

Оливиец ошибся, бонтонцы приходили в себя довольно долго. Огромная армия захватчиков совершенно растерялась. Мощный заслон на дороге оказался разгромлен в течение нескольких минут. Командование врага пребывало в шоке, и принять правильное решение сразу не сумело.

Между тем, эскадроны Освальда разделились. Половина солдат устремилась к катапультам, а остальные поскакали к Кростону. Возле машин началось настоящее побоище. Кавалеристы сходу изрубили прислугу и приступили к уничтожению механизмов. На спасение метательных орудий бросились штурмовые отряды. Однако, противостоять натиску конницы они не сумели. Потеряв десятки людей убитыми и ранеными враг отступил к лесу, ведя интенсивную, но беспорядочную стрельбу. Больше бонтонцы выходить на открытую местность не решались. Господство на поле боя, пусть и временно, захватили защитники форта.