Текст книги "Воины Света"

– Хорошо, – согласился Аято. – Подведем итог. Завтра я, Олесь, Пол и Карс выходим на операцию. По краю поля добираемся до Фолса, раздеваемся, оставляем оружие и направляемся к пляжу. В город идем втроем. Каре уносит все имущество обратно в лагерь. Делать тайники нецелесообразно, да и рискованно. Основная задача – разобраться в обстановке, найти и подготовить надежное место для укрытия. Если получится, проведем предварительную разведку в порту.

– Когда вас ждать обратно? – поинтересовался властелин.

– Дней через пять-шесть, не раньше, – чуть подумав, сказал японец. – Если мы не вернемся, не предпринимайте никаких действий. Ваша задача дождаться остальных. Попасть в одну и ту же ловушку – слишком большая глупость.

Возражать никто не стал. Решение Тино было оптимальным. Ни мутант, ни Воржиха не годились на роль нищих. Их крупные мощные фигуры говорили о недюжинной силе и отличном здоровье. Тасконцы в патрулях далеко не дураки.

Взглянув на часы, русич махнул рукой, и группа быстрыми, короткими перебежками преодолела открытое пространство у леса и нырнула в колосья кражи. До точки выхода ползли на четвереньках, стараясь не оставлять широкую полосу. При уборке урожая местные жители обязательно ее заметят и поднимут тревогу. Впрочем, как воины ни старались, следы на земле все-таки остались. Примерно через сорок минут Стюарт сделал предупреждающий жест рукой. Сквозь тонкие стебли друзья превосходно видели пляж. На нем отдыхало около трехсот человек. Ситуация вполне благоприятная. Разведчики начали раздеваться. Карс складывал форму в рюкзак и следил за происходящим вокруг. Неожиданно он пригнулся и едва слышно прошептал:

– Тихо.

Полуобнаженные воины припали к земле. Вскоре все стало ясно. Какая-то влюбленная пара решила уединиться и быстрым шагом приближалась к полю. Тасконцы остановились лишь в двадцати метрах от спрятавшихся солдат. Выйти сейчас было равносильно самоубийству. Посмотрев на часы, Олесь произнес:

– Ждем…

Откладывать операцию не имело смысла. Каждое подозрительное движение на этой территории могло привлечь внимание наблюдателей. Неестественное колыхание кражи слишком заметно со стороны. Ползти обратно, значит сорвать хорошо продуманный и подготовленный план.

Между тем юноша и девушка расположились на траве. Молодой человек обнял оливийку за плечи. Они негромко беседовали и изредка целовались. Долго смотревший на романтическую сцену Пол, наконец, не выдержал.

– Это свинство, – вымолвил шотландец. – Мало того, что мы не можем выбраться на пляж, так над нами еще и издеваются.

– А чем ты не доволен? – улыбнулся Аято. – Девушка очень симпатичная, лежи и наслаждайся красотой.

– Черт подери, – выругался Стюарт. – У меня почти четыре года не было женщины. Где же милосердие?

– Серьезная проблема, – затрясся от смеха японец.

Перепалка между Полом и Тино немного разрядила атмосферу. Однако время шло, а парочка уходить не собиралась. Напряжение постепенно нарастало. Сириус медленно клонился к горизонту. Трудно сказать, чем бы закончилось романтическое свидание, если бы со стороны пляжа не показалась компания молодежи. Заметив влюбленных, один из парней с нескрываемой иронией выкрикнул:

– Клинк, перестань приставать к Яле. На вас люди смотрят, постеснялись бы. То и гляди, полиция привяжется.

Над побережьем разнесся дружный веселый хохот молодых людей. Парочка поднялась с земли и направилась к компании. Чуть покрасневшая девушка, на ходу поправляла платье. Вскоре тасконцы скрылись из виду.

– Слава богу, – облегченно выдохнул Храбров. – Мы потеряли двадцать минут. Это не страшно. Подождем еще немного и выходим.

Воины вышли из кражи и решительно направились к пляжу. Внимательно осматриваясь по сторонам, они быстро приближались к воде. На песке, закрыв глаза, отдыхали десятки оливийцев, тут же лежала и их одежда. Аято остановился возле вещей, хозяин которых очевидно купался. Медленно наклонившись, японец поднял голубую рубашку, просунул руки в рукава и, подхватив брюки, стремительно двинулся прочь. Его примеру последовали русич и шотландец. Возле первых кварталов земляне были уже полностью одеты. Не хватало только обуви, но брать и ее путешественники не решились. Где-то сзади слышались возмущенные вопли. Приходилось поторапливаться, иначе бдительные граждане могут схватить воров. Кража очень серьезное преступление.

Войдя в город, воины сразу направились к порту. Несмотря на поздний вечер, у побережья оказалось много людей. Кто-то шел с работы, кто-то наоборот спешил на смену. Хватало и праздных любопытных зевак.

Возле высокого забора судоверфи стояло несколько нищих. О них надо сказать особо. Уродством в современной Оливии вряд ли кого-нибудь удивишь. Мутации произвели на свет сотни тысяч безобразных монстров. Внешний вид чудовищ вызывал брезгливость и отвращение. Поэтому бродяги избрали другую тактику. Грязные, в лохмотьях они беспрестанно твердили, что еле вырвались из плена каннибалов. Рассказывали о зверски замученной семье. Кое-кто даже демонстрировал откушенные конечности. Каждый тасконец прекрасно знал о безжалостных бандах странствующих по материку и не скупился на щедрое подаяние.

Судя по всему, Алан ввел денежное обращение на захваченной территории, либо оно существовало в городе и раньше. В любом случае дневной заработок попрошаек представлял собой неплохую сумму.

Путешественники подметили еще одну немаловажную деталь. У проходных морского порта дежурили аланские и фолсские часовые. Солдаты настороженно разглядывали прохожих, словно постоянно ожидали нападения. Такая бдительность охраны настораживала. Прорваться на территорию судоверфи будет непросто. Впрочем, нищие мало интересовали караульных. На этот сброд никто не обращал внимания. Расчет землян был верным. Бродяги являлись самой безопасной категорией.

В какой-то момент группа остановилась и начала рассматривать видневшиеся вдали корабли. Хотя защитная стена существенно ограничивала обзор, им удалось разглядеть около двадцати судов, покачивающихся на волнах возле причала. За прошедшие три с половиной года аланцы сумели построить весьма внушительный флот. Их темпы поражали. Чрезмерное любопытство чужаков не осталось незамеченным. К босякам тотчас направились два солдата. Чтобы избежать излишних расспросов, разведчики поспешно ретировались. Находиться и дальше на набережной стало опасно. На ночь караулы усиливались, из города сюда подтягивались патрули. Они проводили выборочную проверку документов. Разношерстная одежда землян не позволяла им надеяться на снисходительность полицейских.

Отряд углубился в Фолс, постепенно уходя к южным окраинам. Именно там, скапливались беженцы и переселенцы. Юго-восточный район полностью принадлежал Алану. Рядом с ним возле моря находился самый бедный и заброшенный квартал. Обшарпанные, грязные многоэтажные дома без стекол и дверей. Тут же ютились жалкие хижины из тростника и наспех поставленные палатки. Возле костров копошились сотни нищих. Оливийцы с трудом что-то наскребли на ужин и сейчас, громко ругаясь, делили добычу. Тино обернулся назад, взглянул на вспыхнувшее в Фолсе электрическое освещение и с горькой иронией заметил:

– Все как на Земле. Одни в золоте, другие в грязи. Мир развивается, движется вперед, а пропасть между людьми увеличивается.

Возражать самураю никто не стал. Каждый из воинов видел нечто подобное у себя на родине. Купающиеся в роскоши цари, императоры, князья и умирающие от голода и болезней их верные слуги. Таскона в скорбном ряду не исключение. Армии захватчиков и Великому Координатору нет дела до обездоленных оливийцев. Подданные должны быть крепкими, здоровыми и работящими. Выживают сильнейший – неоспоримый закон природы. И все же, когда стоишь рядом с чумазым, жалким, изможденным ребенком, в душе что-то переворачивается. Чувствуешь себя виноватым и, словно побитая собака, отводишь глаза в сторону.

Блуждая между кострами, разведчики искали удобное место для ночлега. Они быстро покинули городок хижин и палаток и устроились на первом этаже заброшенного высотного здания. Тут же на полу разместилось еще несколько нищих. В вечернем полумраке раздавался приглушенный шорох и хруст. Стараясь чтобы соседи ничего не заметили, тасконцы украдкой жевали скудный ужин. Едой здесь предпочитали не делиться. Уже совсем стемнело, когда в помещение ввалился здоровенный бугай. Окинув взглядом лежащих бродяг, он нагло выкрикнул:

– Эй, ублюдки, пора платить за ночлег. А то вы совсем разжирели на дармовых харчах.

Довольный собственной шуткой оливиец громко расхохотался. Судя по движениям и голосу, мужчина был в стельку пьян. Свои слова вымогатель подкрепил сильным ударом ногой ближайшему нищему. Тот взвыл от боли и отполз к стене.

– Гоните деньги! – повторил требование гигант.

– Морс, я же заплатил тебе сегодня, – раздался чей-то жалобный голос из глубины помещения.

– В самом деле? – издевательски переспросил тасконец. – Какая обида, а ведь я их уже пропил.

Не особо церемонясь, бугай поднимал с пола людей и вытряхивал из них остатки дневного заработка. Самые хитрые заранее спрятали деньги в надежном месте, но некоторых Морс обобрал до нитки. При этом вымогатель дико и радостно смеялся, а несчастный выл от горя и унижения. Стюарт повернулся к одному из бродяг и тихо поинтересовался:

– Кто такой?

– Морс Эрд, главарь местной банды. Он и его люди собирают дань с жителей квартала. С ним лучше не спорить. В таком состоянии, как сейчас, запросто может искалечить. Силой природа мерзавца не обделила, – прошептал оливиец.

Пол повернулся к друзьям и спросил:

– Что будем делать? Расставаться с золотом я не собираюсь. Слишком противная рожа у местного громилы.

– Придется его проучить, – вымолвил Храбров.

– Нет, – отрицательно покачал головой Аято. – Если решать проблему, то до конца. Придется убрать тасконца.

Через пару минут гигант подошел к землянам. Воины спокойно лежали, вытянув ноги вперед. Разглядывая чужаков, Эрд с ухмылкой сказал:

– Вы что ждете особого приглашения? Или зубы лишние?

– У нас ничего нет, – развел руками шотландец.

– В самом деле? – грозно произнес оливиец, наклоняясь вперед.

Легко, без видимых усилий, он поднял Стюарта за грудки. Взмах кулака… Неожиданно Морс замер, его глаза вылезли из орбит, из глотки раздался приглушенный, слабый хрип. Мгновенно со своих мест вскочили Олесь и Тино. Друзья поддержали грузное, падающее тело, а Пол вытащил из сердца гиганта лезвие кинжала. Действия чужаков не ускользнули от внимания нищих. Двое из них тотчас поспешили на помощь.

– Неужели мертв? – уточнил первый бродяга.

– А чего с ним церемониться, – ответил японец, вытаскивая из кармана Эрда пачку денег. – Налетайте, разбирайте свое добро.

Десятки рук тотчас потянулись к купюрам. Спустя какое-то время, долго перешептываясь между собой, пятеро тасконцев взяли за руки тело убитого и поволокли его к выходу. Вернулись они только через час. Ни слова не говоря, нищие начали затирать кровь на полу тряпками. Лишь когда работа была закончена, один из бродяг вымолвил:

– Теперь никто на вас не подумает. Мы унесли труп на поле. Пусть ищут виновных там. Если вмешается охрана, дело и вовсе заглохнет.

– Как тебя зовут? – поинтересовался самурай.

– Шол, – вымолвил нищий. – Яиз Нарда. Здесь живу уже целый год. Сам бы с огромным удовольствием пришил этого выродка, да решительности не хватало. Слишком здоровый, гад.

– А почему не обратились в полицию? – проговорил Храбров. – Они способны навести порядок. У нас в Морсвиле с преступностью давно покончено.

– Еще бы! В Нейтральном секторе всегда были суровые законы, – показывая свою осведомленность, сказал оливиец. – Здесь все иначе. Квартал полностью отдан беженцам и переселенцам, коренные фолсцы избегают заходить сюда. А аланцам на нас наплевать. Мы выполняем самую грязную и тяжелую работу, и их такой расклад вполне устраивает. Сюда не заглядывают ни патрули, ни городская полиция. Только внешняя охрана несет дежурство на дорогах и изредка проверяет документы у вновь прибывших. Поток людей в последнее время значительно увеличился. По сравнению с другими местами, здесь золотое дно. Правда, в центральные районы Фолса вход нищим запрещен. Местные не любят бродяг.

– Спасибо за ценные советы, – вымолвил русич. – У нас есть маленькая просьба. Нельзя ли где-нибудь купить три старых длинных балахона, желательно с капюшонами. По ряду причин мы бы не хотели показывать свои лица.

– Само собой, – воскликнул Шол. – Вы вернули столько денег, что подобная услуга ничего не будет стоить. Завтра утром я принесу необходимые вещи. Не так часто нищим кто-то помогает. Вы ведь не простые бродяги. Можете обмануть кого угодно, но не меня. Так кинжалом работают профессионалы. Легенда с Морсвилом тоже неплоха. Там мало кто бывал из фолсцев.

Ночь прошла спокойно, а вместе с первыми лучами Сириуса, Олесь почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Не открывая глаз, Храбров взялся за рукоять кинжала и резко сел. Тасконец отпрянул назад и иронично рассмеялся:

– Я же говорил, вы не те за кого себя выдаете. Спите долго, а за оружием тянетесь, прежде, чем проснетесь. Это повадки воина, а не попрошайки. Но у каждого свои тайны. Любопытство до добра не доводит. Я принес то, что обещал…

Русич немедленно разбудил друзей. Земляне неторопливо и придирчиво примеряли серые невзрачные одеяния. Они оказались почти впору. Самое главное, закрыть полностью лицо.

– Отличный вид, – оценил оливиец. – Немного грязи на одежду и руки и вас никто не отличит от скитальцев Лаурса. Этот поселок два года назад отряд мутантов сжег дотла. Уцелело лишь несколько мужчин. О произошедшей трагедии знает вся Западная Оливия. Низко опущенные капюшоны – знак траура.

Это был явный намек на новую легенду. Шол прекрасно знал обстановку в городе и пытался как мог помочь.

Что двигало бродягой? Чувство благодарности или стремление навредить захватчикам не имело значения. В последний момент он вытащил из кармана грязной одежды три замусоленные карточки, несколько смятых купюр и протянул их разведчикам.

– Думаю, вам это понадобится, – заметил нищий.

На такой неожиданный подарок земляне не рассчитывали. Получить подлинные удостоверения личности – фантастическая удача. На голографических карточках изображены грязные, бородатые мужчины средних лет. Наемники без большого труда могли принять соответствующий облик. Достаточно пару декад не бриться. Впрочем, подобная щедрость настораживала, и Стюарт с подозрением спросил:

– Откуда?

– Люди умирают, – горько усмехнулся бродяга. – После них остаются вещи, деньги, документы. Аланцам никто ничего не возвращает. В квартале есть «черный» рынок, на котором можно купить все, что угодно. Надо лишь иметь доступ к нему…

Больше тасконец говорить не хотел. У нищих есть свои секреты. Земляне прекрасно понимали Шола и выяснять подробности не стали. Они здесь чужаки. Пол достал из-под рубахи золотую пластину и в знак благодарности протянул ее оливийцу. У бродяги алчно загорелись глаза. Для него это настоящее состояние. Аланские разукрашенные бумажки на Оливии ценились гораздо меньше, чем реальный товар.

– Бери, – вымолвил шотландец. – За помощь и расходы. Надеюсь, с обменом трудностей не возникнет?

– Ни малейших, – поспешно ответил тасконец и схватил пластину.

В долю секунды она исчезла в бесчисленных, бездонных карманах нищего. Что-что, а прятать золото оливиец умел. Уже при расставании, Аято чуть придержал Шола за руку и произнес:

– Вероятно, нам снова понадобится помощь. Можно ли на тебя рассчитывать и где искать?

– Если будете так платить, я достану хоть Сириус с неба, – рассмеялся бродяга. – Найти меня несложно. Мое место в городе – возле церкви на северной площади. На ночлег всегда прихожу сюда.

Тасконец ушел, а Храбров вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не запомнил нищего. Во время почти получасовой беседы Шол постоянно располагался со стороны пылающего светила. Разглядеть его так и не удалось. Возраст около сорока, длинные спутавшиеся темные волосы, густая борода. Ни формы носа, ни цвета глаз, ни характерных отметин. Обычный, ничем не примечательный бродяга, каких на дорогах Оливии тысячи.

Глава 4
ПЕРЕКРЕСТКИ СУДЕБ

Олис стояла возле обзорного экрана и смотрела на крошечную планету вдалеке. Величественный Сириус освещал лишь одну половину Тасконы, вторая погрузилась в кромешную тьму холодного космоса. Нечто подобное сейчас происходило и в душе женщины. Совсем недавно ей исполнилось двадцать шесть лет. Самый расцвет красоты и вполне зрелый возраст для аланки. Она уже давно не глупенькая девочка, какой была когда-то. Еще бы! Дочь посвященного отправилась в сумасшедшую экспедицию вместе с варварами-наемниками. Сейчас этот поступок казался авантюрным и безрассудным.

На глаза невольно навернулись слезы. В последнее время Олис стала замечать за собой странную впечатлительность и сентиментальность. Раньше женщина держалась гораздо тверже и увереннее. Впрочем, сегодня все эмоции разрешены. С далекой ужасной планетой у аланки связаны и самые счастливые, и самые горькие воспоминания. Ее любовь к землянину развивалась стремительно и непредсказуемо.

Такого всплеска чувств она не испытывала больше никогда. Даже спустя почти четыре года, когда казалось, боль утихла, лицо и улыбка Олеся то и дело всплывали в сознании.

О снах даже подумать страшно. Русич являлся к ней чуть ли не каждую ночь. Хороший психиатр тут же определил бы болезнь и поставил диагноз. Но Олис никогда бы не согласилась с вердиктом врача. Это гораздо хуже, чем болезнь. Это любовь! Вечная, всепоглощающая, безумная…Бороться с ней бесполезно, и человеку остается только смириться. Самое удивительное, что вспыхнувшее чувство редко замечаешь, находясь рядом с возлюбленным. И лишь при потере близкой, родственной души вдруг отчетливо начинаешь понимать, насколько осиротел. Многим такое потрясение пережить не удается. Ведь исчез не просто человек, исчезла часть тебя. И восполнить образовавшуюся нишу уже невозможно.

Сердце болезненно сжалось. Олис с трудом отошла от экрана и села в кресло. Женщина закрыла глаза и перед ней возникла картина их последней встречи. Они прощались, прощались навсегда. Подобное не забывается. Аланка помнила эту сцену до мельчайших подробностей. Каждый взгляд, каждое прикосновение, каждый поцелуй. Тогда Олис находилась в раю, еще не ведая, что придется пройти и через ад. Где сейчас бренное тело Храброва. Где-то в песках пустыни Смерти или давно сожрано мерзким червем. От горьких мыслей на глазах вновь появились слезы. Даже цветы на могилу женщина положить не в состоянии. Жестокое и несправедливое наказание.

На плечи Олис опустились сильные нежные руки. От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась. Позади аланки стоял Кейт. Ее муж уже два с половиной года. Это был странный и неожиданный для окружающих брак. Быстрый, решительный и вряд ли оправданный. Женщина не любила своего супруга, хотя и уважала его. Релаун оказался очень хорошим человеком, но единение душ им не достичь никогда. Все случилось само собой, от безысходности и назло Стоуну.

После возвращения на Алан Олис с головой окунулась в работу. Она писала одну научную статью за другой. Ее опыт, знания в области общения с наемниками и тасконцами являлись неоценимыми для страны. Уже первые публичные выступления женщины вызвали настоящий взрыв в ученых и военных кругах государства. Олис упорно доказывала, что политика истребления мутантов и насильственной ассимиляции оливийцев ошибочна и приведет к сплочению антиаланских сил. Даже подчинив материк, захватчики будут страдать от действий партизан и террористов. Ни один род или клан мутантов не смирится со своей участью. Жизнь колонистов превратится в сущий кошмар. Стоит им покинуть укрепленный лагерь, как несчастные тут же подвергнуться нападению. Страна лишится многих преданных и смелых граждан. О возрождении экономики Оливии нет смысла даже мечтать. Все, что уцелело от древней цивилизации, будет уничтожено до основания.

Выводы женщины подкреплялись реальными фактами. А тревожные известия постоянно поступали с планеты. Оккупационная армия потеряла больше семисот солдат при вторжении в зону Непримиримых Морсвила. Почти тут же войска охватила эпидемия страшной болезни. Не помогали даже новейшие вакцины. На решение проблемы пришлось бросить лучших врачей. Лишь спустя два месяца вспышку удалось погасить.

Кое-как оправившись от тяжелого удара, Возан взял штурмом зону Чертей. Снова сотни убитых, раненых, искалеченных. Не радовал успехами и западный фронт. Оазисы и города отчаянно сопротивлялись. Слух о наступлении аланцев разнесся по всем населенным пунктам лесостепи. Огромная часть материка готовилась к длительной кровопролитной войне.

Ситуация изменилась в одночасье. Великий Координатор провел планетарную дискуссию ученых и военных. За ней наблюдали миллиарды людей, и самое главное они могли выразить свое отношение к обсуждаемому вопросу. Олис провела дебаты блестяще. Ее победа ни у кого не вызывала сомнения. Аланцы не хотели, чтобы их родственники и знакомые умирали на далекой Тасконе. Если придется жить в мире с оливийцами, пусть даже мутантами, так тому и быть. Любой ценой надо покорить планету, освоить ее ресурсы и переселить туда излишки населения. Путь на Алан для чужаков все равно закрыт. Правитель согласился с мнением общества и приказал экспедиционному корпусу прекратить боевые действия.

Сотни дипломатов и парламентеров направились в близлежащие поселки и города. Успех превзошел самые смелые ожидания. Уставшие от войн и борьбы за достойное существование тасконцы с радостью согласились перейти под протекторат Алана. Их обязали соблюдать основные правила и законы, сохранив местные органы власти. Во внутренние дела оливийцев захватчики старались не вмешиваться. Открытие заводов и рудников, расчистка полей и дорог дали огромное количество рабочих мест. Особым распоряжением Великий Координатор поощрял браки между аланскими гражданами и тасконцами. Если конечно, они являлись людьми без физических и психических отклонений.

Армия Возана, не встречая сопротивления, вышла к прибрежным городам. В них все двести лет действовал удивительный закон о чистоте расы. Родившимся мутантам разрешалось вступать в брак только между собой. Таким образом, популяция держалась в определенных рамках. А талантливых людей среди оливийцев оказалось немало. Отказываться от помощи новых союзников было неразумно.

Некоторые народы не хотели жить под властью могущественной цивилизации. Таким племенам предлагали поселиться в отдаленных резервациях. Эта территория закреплялась за ними навечно. Именно так поступили трехглазые Морсвила. Они ушли на северо-восток и обосновались в предгорном районе. Дикое, пустынное место, вполне устроившее Кросса и его подданных. Через пару месяцев мутанты развернули бойкую торговлю отделочным камнем. Поселение тасконцев быстро увеличивалось в размерах.

Совсем иначе сложилась судьба клана Вампиров. Агрессивные, необузданные морсвилцы продолжали войну с Аланом. Участились нападения на конвои, парламентеров монстры убили, а головы несчастных выбросили в пустыню. После предъявленного ультиматума Возан с помощью артиллерии сровнял сектор с землей. В Нейтралку сумели уйти немногие, остальных добили наемники и десантники. Некогда вольный город окончательно пал. Нейтральная зона со своими суровыми правилами опасений не вызывала.

Олис невольно поймала себя на мысли, что завершила начатое землянами дело. Олесь, Тино и Жак добивались равноправия для оливийцев. Ассимиляция должна проходить медленно, постепенно и безболезненно.

Уже лет через тридцать никто не разберется, где коренные тасконцы, а где аланские переселенцы. Судьбы людей перемешаются, переплетутся. Впрочем, процесс слияния уже идет полным ходом. Браки между представителями разных планет заключались едва ли не ежедневно. Родственные народы срастались воедино.

Именно в этот момент, на вершине успеха, Олис и встретила Кейта. В доме министра экономики посвященного Торсана был большой бал. Не пригласить Кроул считалось правилом плохого тона. Еще бы, самая популярная и известная женщина Алана. Обычно Олис избегала светских раутов, но в тот день отец настоял. Полтора года затворничества слишком большой срок для красивой молодой девушки. Хозяин дома его старый друг, и отсутствие дочери могли посчитать неуважением.

Кроул откровенно скучала на приеме, обычные пустые разговоры ее утомляли, а женские сплетни и вовсе раздражали. Появление Релауна заметно скрасило вечер. Он оказался умным и интересным собеседником. Их взгляды на жизнь во многом совпадали. За первой встречей последовала еще одна, затем вторая и третья… в какой-то момент девушка даже посчитала, что влюблена. Отношения с Кейтом развивались с такой же быстротой, с какой космический лайнер набирает скорость. Вскоре они стали близки. Когда Релаун сделал ей предложение, Олис совершенно не удивилась.

Вряд ли Кроул согласилась бы сразу, но во Фланкии вновь появился Стоун. Он вернулся с Тасконы и снова зачастил в их дом. С нескрываемым удовольствием и внутренним злорадством девушка сообщила ему, что решила выйти замуж за другого. Стил был в бешенстве и сдерживался с трудом. На устах Олис застыла презрительная усмешка. Майор поспешно ушел. Вряд ли аланец забудет нанесенное оскорбление. Но Кроул почувствовало настоящее облегчение. Месть великое чувство. Порой она гораздо сильнее, чем любовь.

Во взаимоотношениях с Кейтом серьезных проблем не возникало. Оба занимались важной и трудной работой. Муж целыми декадами пропадал в лаборатории, и виделись они крайне редко. Заводить ребенка женщина пока не собиралась. Доводы отца и матери на нее совершено не действовали. Очень скоро госпожа Релаун поняла, что с супругом ее связывают чисто дружеские чувства. Трудно сказать, понял ли это сам Кейт. Аланец слишком увлеченно занимался своими исследованиями и часто не обращал внимания на события, происходящие вокруг него.

Чего не скажешь о лучшем друге Кейта Шоле. Баламут, трепач и весельчак. Он оказался отличным парнем. Работая в институте космических полетов, Брос являлся связующим звеном между университетом Релауна и отделом Олис. Шол часто бывал в их доме. Такого интересного рассказчика женщина еще не встречала. В его присутствии всегда звучал смех, а любая напряженная атмосфера сразу разряжалась. Но при внешней легкомысленности Врос отличался феноменальной наблюдательностью и проницательностью. Он довольно быстро понял – Кроул не испытывает глубоких чувств к его товарищу. Надо отдать должное Шолу, аланец не стал усугублять ситуацию. Тем не менее, между ним и Олис однажды состоялся серьезный разговор. Именно тогда женщина поняла, что необходимо с кем-то поделиться своей болью.

Единственным человеком, которому Кроул могла доверить тайну, была Эвис Клерон, ее подруга по университету. Аланки встретились в тихом маленьком сквере, вдали от людской суеты. Олис не стала долго тянуть и сразу рассказала Эвис всю правду. И о любви к землянину-наемнику, и о его гибели, и об абсолютно ненужном браке. Клерон посоветовала ничего не менять. Громкий скандал вряд ли нужен семье Релаунов. Он обрадует лишь Стоуна и толпу обывателей. Женщины сошлись во мнении: необходимо еще раз посетить Таскону. Только там Кроул сумеет обрести душевный покой. При прощании Олис научила подругу, как сохранить секрет во время телепатических сеансов с Великим Координатором. Она не хотела, чтобы правитель узнал о ее внутренних переживаниях.

Время летит быстро. Исследования Релауна подходили к концу. Он являлся специалистом по лазерам и сейчас занимался разработкой оружия в условиях излучения Тасконы. Легкий ручной вариант был готов, и Кейта направили в командировку на Оливию. Карабин нуждался в полевых испытаниях, а их можно провести только в реальных условиях. Неожиданно для жены, Релаун предложил ей полететь вместе с ним. Бедняга не замечал, что Олис избегает разговоров об этой планете. О Тасконе аланка беседовала исключительно на профессиональные темы. Она долго отказывалась, ссылалась на занятость, в душе осознавая неизбежность возвращения на Оливию. Забыть Храброва невозможно. Значит, надо прижечь болью кровоточащую рану. Вдруг планета сама снимет груз с души.

Свою поездку госпожа Релаун обосновала необходимостью лично убедиться в изменении политики. Экспедиционным корпусом до сих пор командовал Возан. Правда, два года назад ему присвоили звание генерала. Удивительно, но Олис хотела увидеть даже его. Офицер был частью счастливых воспоминаний. Разногласия и ссоры за прошедшие годы забылись. Время и расстояние сглаживают острые углы.

– Ты неважно выглядишь, – вымолвил Кейт, целуя женщину в щеку. – Может что-нибудь принести?

– Нет, не надо, – чуть поспешно ответила Олис. – Я просто устала. Нужно немного поспать. Скоро стыковка?

– Через пять часов, – произнес муж. – Но на базе мы долго не задержимся. Выполним ряд формальностей и в посадочный челнок. Нашу группу уже ждут, проблем не возникнет.

– На какой космодром садимся? – спросила аланка.

– «Торсол», – ответил Релаун. – Это недалеко от побережья. Его восстановили полгода назад. Тебе будет интересно посмотреть. Кроме того, познакомишься с жизнью западных городов. Говорят, там сохранились почти все раритеты двухвековой давности. Испытания оружия назначено неподалеку от Фолса.

– Хорошо, – разочаровано кивнула женщина.

Ее надежда увидеть Морсвил окончательно рухнула. Впрочем, на такую удачу Олис и не рассчитывала. Сейчас на Оливии действовала уже шесть космодромов и «Центральный», находясь на периферии, потерял свое решающе значение. Пустыня Смерти с маленькими оазисами никого теперь не интересовала.

Трое нищих привычно заняли места возле стены судоверфи и начали собирать милостыню. Кто-то безразлично проходил мимо, кто-то зло ругался и проклинал бездельников, кто-то кидал мелкие купюры в глиняные миски. Охрана у проходной давно привыкла к попрошайкам и не обращала на них внимания. Между тем, обмениваясь многозначительными взглядами, земляне скрупулезно изучали окрестности. Подходы к порту они знали уже до мельчайших подробностей. Выли разработаны четыре маршрута. При этом использовались подвалы, крыши, глухие переулки и темные арки. В такие места полиция и патрули редко заглядывают, служба охраны предпочитает освещенные районы.

С проникновением в запретную зону у воинов возникли серьезные трудности. Аланцы потрудились на славу. На всех заборах оказалась натянута проволока под высоким напряжением. Забраться внутрь не было ни малейшей возможности. Пару раз разведчики пытались вступить в контакт с рабочими-оливийцами, однако разговора не получилось. Фолсцы пренебрежительно относились к бродягам. Они не считали их полноценными членами общества. Что впрочем, отчасти соответствовало действительности. Землянам оставалось лишь пунктуально отмечать время смены часовых и, как бы невзначай, наблюдать за причалами через стены.