Текст книги "Приключения юных рыболовов"

СЧАСТЛИВАЯ ДОРОЖКА

Вот уже в который раз мы плывем по знакомому маршруту. Я гребу веслами около получаса, натужась и потея. Мой друг сидит на корме и блаженно загорает. Я не выдерживаю этой идиллической сцены и кричу:

– Венька, бездельник, хоть бы помог немного грести! Я устал! У меня руки отнимаются!

Венька, лениво потягивая плечами, выдавил из себя:

– А ты мне помогал, когда я греб? А?

Я молчу: так оно и было. Но через несколько минут я снова нарушаю молчание:

– Венька, хоть бы пока дорожкой половил. Ну чего зря сидеть? Ну потрудись для общего дела, дружок!

Услышав про дорожку, он вскочил, отбросив лень и усталость:

– Правильно! О чем я раньше думал?! Я сейчас…

Через пару минут он держал в руках дорожку и разматывал толстую леску, опуская тяжелую, колеблющуюся блесну в воду.

– Давай, давай греби быстрее, а то блесну зацепит, – скомандовал Венька.

Я налег на весла. Через минуту он закричал:

– Да тише ты, а то блесна поднимается ото дна.

Я был не рад тому, что предложил: Венька стал командовать мной, как куклой-марионеткой. Вместо размеренного и спокойного темпа я перешел на рваный, то сильно загребая, то слабо. Уф! Мне это надоело и я раздраженно буркнул:

– Раскомандовался тут, хоть бы толк был от твоих приказов. Только я это произнес, как Венька закричал:

– Стой! Стой! Зацеп!

Я поднял весла и сразу заметил, что леску потянуло вверх. Я догадался, что это поклевка, прыгнул к Веньке и закричал:

– Да это же поклевка! Подсекай!

Венька тоже понял, что это поклевка, и подсек. Леска упруго натянулась и, кажется, зазвенела.

– Подсачек давай! – закричал мой друг.

Я стал вытаскивать из чехла подсачек, боясь опоздать: несдобровать бы мне тогда от Веньки. К счастью, я успел.

Венька осторожно вываживал рыбу. Вот она, щука, выплыла на поверхность у кормы, но потянула в сторону.

– Давай! Давай подсачивай! – азартно кричал Венька.

Я нагнулся через борт и потянулся к щуке, пытаясь поднести под нее подсачек. Лодка накренилась и – мы не успели опомниться – перевернулась.

– А! А! А! – истошно завопил Венька. – Держи ее!

Одной рукой он вцепился за борт лодки, а другой держал леску. Венька был, как всегда, невозмутим.

– Уйдет! Уйдет! – кричал я и махал подсачеком, как заправский игрок водного пола, не видя перед собой щуки.

К счастью, к нам на помощь спешили рыболовы, которые были рядом с нами. Они нам и помогли.

Через полчаса мы были на желанном берегу. Мы вытащили лодку и снасти на берег, а потом стали выжимать одежду. Щука лежала рядом на траве, широко разевая рот и красные жабры. Она, наверно, натерпелась страха от нас, горе-рыболовов.

А мы прыгали на берегу, как папуасы, гоняясь друг за другом, и радовались удаче.

БРОД

Рыба заманивала нас далеко в чащу островов. Чем глубже мы забирались в их дебри, тем активней был ее клев. При таком хорошем клеве мы не заметила, как подкрался вечер.

– Пора домой! – решил Венька, подняв свой метровый кукан с рыбой высоко над головой.

Я пошел навстречу другу, окликая по дороге рыболовов:

– Эй, рыбачки, пора домой!

Но под самый вечер рыба клевала так азартно, что на сборы понадобилось больше часа.

– Да сейчас, погодите малость, – ответил Вовка, выглядывая из-за кустов.

– Ну все, пошли. Мы никого ждать не будем! – решительно сказал Венька и взвалил свой рюкзак на плечо.

Мы дружно шагнули на тропинку. Деревья и кусты еле различались в сумерках. Скоро за нами вытянулся строй мальчишеских голов, потому что в такой темноте ничего не было видно.

– Давайте, ребята, срежем путь, – предложил Венька. Все остановились.

– Мне не хочется обходить этот залив. Я знаю один брод. Только один раз нам раздеться, окунуться в воде – и мы дома! – развил свое предложение Венька.

– Пошли, пошли! – согласился Вовка и первым бросился в сторону.

– Стой! Стой! – закричал Венька. – Я – первый!

– Да иди, иди. Тоже мне Иван Сусанин нашелся, – раздраженно сказал Вовка и пропустил проводника вперед.

Все дружно пошли за Венькой, продираясь сквозь заросли, к берегу залива. Вот и берег. Мы нерешительно остановились,

– Раздевайтесь! – скомандовал проводник. – Одежду связать в узелки и привязать к удочкам!

– Тоже мне командир нашелся, – недовольно сказал Толька, но подчинился приказу.

– Ну давай, давай, Венька, пробуй воду, – сказал я, потому что давно разделся и поеживался от холода.

Вечерняя роса холодила ноги и мы замерзли, ожидая проводника. Венька, как всегда, не торопился. Он не спеша разделся, а потом повернулся к Тольке.

– Ладно, ладно, Толька, не учи ученого, поешь яблока моченого, – сострил Венька и с шумом вошел в воду.

– А! А! А! – закричал Венька. – Как хорошо! Какая теплая вода! Прыгайте ко мне!

Мы бросились за проводником. Вода, действительно, была очень теплая, словно парное молоко.

– Я – первый! – опять раскомандовался Венька, когда мы вошли в воду по грудь. – Я поведу вас, ребята, вперед до победного конца! Я все могу!

Впереди была темнота. Ни огонька, ни берега.

«Как Венька найдет брод?» – подумал я.

Венька, подняв руки с поклажей, пошел, как солдат на штурм Сивашских болот. Его голова еле виднелась над поверхностью воды. Она блестела на гребнях волн, которые расходились клином от плеч проводника.

– Давай, давай, – подтолкнул я остальных ребят, – а то Венька уйдет и мы не заметим куда.

Толька и Вовка последовали за Венькой. Я пошел последним.

Через минуту наш берег скрылся из глаз. Нас охватила тревога, но мы терпеливо шли за проводником. Прошло десять томительных минут.

– Венька! – забеспокоился я. – Куда ты идешь? Случайно не вдоль залива? – пошутил я.

– Да нет, – отозвался Венька, – я это место знаю, как свои пять пальцев. Я тут…

Венька не договорил и провалился в яму. Он чуть не захлебнулся, но вынырнул и поплыл к нам:

– Осторожно! Там обрыв!

– Стой! Воткни удочку в грунт! – сказал я и стал медленно пробираться к Веньке.

Я осторожно шел по илистому дну и скоро почувствовал, что оно круто уходит вниз – это был обрыв! Да, мы заблудились.

– Венька, куда ты нас завел? – испугался я и повернул назад. – Вовка! Иди вперед! Ты выше всех.

– А куда идти? – спросил Вовка.

Действительно, кругом была темнота, лишь иногда вода блестела под бледным светом краешка луны, которая показалась из-за туч. Через несколько секунд луна исчезла.

– Пошли назад! – испуганно сказал я и показал в сторону темноты, в которой, казалось, скрылся желанный берег.

Вовка пошел в указанном направлении, но через несколько шагов он закричал:

– Опять обрыв! Кажется, мы заблудились. Что делать?

– Да бери левее! Иди по краю обрыва! – сказал я. Вовка повернул влево и пошел, осторожно ступая по дну. Мы двинулись следом.

Мы долго шли, пока Вовка снова не бултыхнулся в воду с головой. Он вынырнул и испуганно закричал:

– Все, я больше не могу! Я боюсь! А если меня чудище морское схватит? А?

– Ну Веник, когда мы придем домой, я тебя отлуплю! – сказал Толька, который терпеливо шел за нами, блуждая по темному заливу, словно собака на привязи.

Мы сгрудились в тесную кучку, стоя на подводной банке, и не знали, что нам делать. Плыть! Но куда? Кругом опустилась непроглядная мгла. Нам стало очень страшно.

– Стойте! Тише! Тише! – скомандовал Венька. – Я слышу какой-то звук!

Все стали неподвижно, стараясь не плескать водой, и напали вслушиваться в темноту. Через несколько секунд из темноты послышалось тихое мычание:

– Му-у-у-у-у!

– Это корова! – обрадовался Венька. – Надо плыть к ней! Она должна быть на берегу. Там находится ферма. Я знаю!

– Ясно, что корова находится на берегу, а не летает! – пошутил Толька.

Но Венька не слушал его. Он сделал шаг в сторону звука и провалился в яму.

– А! А! А! – заорал он.

Но вынырнув, он поплыл вперед – там по-прежнему мычала корова, мы поплыли следом. Корова стала нашим спасительным маяком. Она словно знала о нас и не молчала, а мычала.

Скоро Венька почувствовал ногами дно и радостно закричал:

– Берег! Берег!

Точно, вот и долгожданный берег. Левый ли, правый ли, нам теперь было все равно. Скоро мы стояли тесной кучкой на желанном берегу и дрожали от холода. Спички, одежда – все промокло от долгого странствия и блуждания по заливу.

– Ну Веник, сейчас я тебя буду бить! – сказал Толька. Он стал махать руками, пытаясь ударить Веньку.

– Да ладно вам, забияки, – сказал я и встал между ними. – Была нужда тащить вас после драки. Вот придете домой, там и разберетесь. Давайте лучше подумаем, что нам делать дальше.

– Загорать! – предложил Вовка и саркастически захохотал. Неожиданно из-за кустов послышался треск поломанных сучьев и показались коровьи рога. Потом из лесной чащи вышла корова и громко замычала:

– Му-у-у-у-у!

Мы испуганно шарахнулись в сторону.

– Буренушка! Буренушка! – послышался чей-то голос. Потом к берегу вышел пастух и, заметив нас, оказал:

— А, ребятки, здравствуйте! Что вы тут делаете? Мы рассказали ему о нашем приключении.

– Э, рыбачки, да вы ошиблись! Этот брод находится в другой стороне, до него километра два будет, – рассмеялся старичок.

Пастух решил нам помочь, и он оказал:

– Ну ладно, пойдемте в мой шалаш.

— А как же моя мама? – спросил Толька и сам ответил. – Она же будет беспокоиться, если меня не будет дома!

— А куда вы пойдете на ночь глядя? Вы же так устали! А семь километров до города – это вам не шутки! – заметил пастух. – Отоспитесь лучше, ребята, в моем шалаше, а утром пойдете домой. А твоей маме поможет связь и эта…

– Телефонизация, – подсказал я.

– Вот это я и хотел оказать. У меня тут рядом, в летнике, телефон установлен, на всякий случай.

– На случай внезапной войны? – глупо спросил Венька.

– Нет, телефон мне поставили для вызова ветеринара, – ответил пастух. – Нынче каждая племенная корова на счету.

– Пошли к шалашу, – решил Толька и пошел рядом с пастухом, увлекая нас за собой следом.

– А я, сынок, твоего отца знаю, – оказал пастух Тольке.

– Твой отец – очень хороший директор фабрики! Он часто помогает нашему хозяйству. А телефон – это фабричная немощь. Вот и получается, что отец твой хотел помочь нам, а, выходит, помог своему сыну и его друзьям, – пастух довольно хмыкнул и продолжил:

– Вы, ребятки, идите в шалаш, а я позвоню в город, чтобы ваши родители не беспокоились.

Через час мы лежали на сухой подстилке из соломы в глубине шалаша, завернувшись в теплое одеяло. Мы хорошо согрелись от горячего чая с вкусными сухарями и потихоньку засыпали.

Толька уже храпел, обняв Веньку, который спал, отвернувшись ото всех к стенке шалаша.

ГОРЕ-ОХОТНИКИ

На острове было тихо. Никто не беспокоил нас и мы спокойно ловили с утра рыбу на бамбуковую удочку.

В полдень, из-за соседнего острова, послышался шум моторной лодки. Через пять минут она вылетела, как стрела, на середину плеса. В лодке сидели охотники с ружьями наперевес. Лодка быстро неслась к нашему острову. Было слышно, как охотники смеялись и ругались – компания была «навеселе».

Лодка ткнулась в берег недалеко от нас и охотники стали нехотя вылезать из нее. Заметив нас, они сразу же направились в нашу сторону. Бесцеремонно и без лишних слов они осмотрели наши садки, как свои. Они были пусты. Сплюнув и оставшись без ухи, они двинулись в чащу острова.

Как только они ушли, я сразу бросился к Веньке:

– Пойдем скорей домой!

Но мой друг вдруг заупрямился:

– Да ну тебя! Чего ты боишься? Давай посидим до вечера. К вечеру должно, клевать.

Я больше не стал настаивать на своем, но мы ушли подальше в другую сторону острова.

А с центральной поляны острова уже слышались крики и брань – это возник спор. Скоро на берегу появилась вся компания.

– Я стреляю лучше всех! – громко крикнул высокий, одетый во все зеленое, охотник.

Нет, я! – кричал другой, коренастый, одетый тоже во все зеленое, похожий на штангиста, охотник.

– Нет, Костя, ты не прав! – не соглашался с ним высокий. – Прав – не прав, но я стреляю лучше тебя! Спорим! – не уступал второй и предложил выяснить это на практике. Мы со страхом наблюдали эту сцену из-за кустов.

Высокий, азартно жестикулируя, не уступал:

– Гена, друг! Дай ружье!

– На, держи, – сказал третий охотник и кинул высокому ружье, а затем стал между спорщиками в качестве судьи. – Давай, сделаем так. Я бросаю вверх по три бутылки. Кто больше собьет, тот и выиграл.

– А на что спорим? – спросил штангист.

– Сам знаешь на что. Давай! – пояснил, поторапливая, высокий. Ему не терпелось выиграть спор.

Через секунду спорщики ударили по рукам, а штангист протянул руку к ружью:

– Только я буду стрелять первым!

– Ну давай, – неожиданно уступил высокий.

Судья высоко бросил бутылку. Штангист быстро, навскидку, выстрелил и точно попал. Бутылка разлетелась вдребезги на мелкие кусочки. Вторая и третья бутылки также разлетелись в стеклянную пыль.

Настала очередь высокого, но он пошел на поляну:

– Я лучше стреляю из своего ружья.

Он вышел к берегу со своей двустволкой и приготовился к стрельбе. Судья бросил мишени и – все бутылки были сбиты – десятка! Казалось, это стрелял чемпион мира по стрельбе.

– Ну, кто лучше всех стреляет? – гордо сказал высокий, хлопнув себя рукой по груди.

– Давай еще! – не сдавался штангист.

И так они били, колотили пустые бутылки, пока они не кончились. Потом они стали стрелять в ворон и по кустам.

– Пошли отсюда, – испуганно прошептал Венька, толкая меня в плечо. Мой друг прижался к кустам, будто ожидал бомбардировки с воздуха.

– Пошли, – прошептал я. От страха у меня дрожали коленки.

Мы быстро смотали удочки, незаметно сели в свою лодку и потихоньку поплыли, чтобы охотники нас не заметили, мы уплыли подальше от нашего острова, откуда еще долго раздавались выстрелы. В воздухе летали вороньи перья и пахло порохом.

Горе-охотники забавлялись…

«КУПЕЦ»

Мы с Венькой сидели на берегу реки и жгли костер. К вечеру, невдалеке от нас, послышался тихий говор и мы увидели двух путников. Это был дед, похожий на Льва Толстого, и мальчик лет десяти. Дед был в холщовой, старинной рубахе-косоворотке навыпуск, подпоясанной ремнем. Окладистая борода деда была седа.

Подойдя к нам, дед слегка поклонился и сказал:

– Здравствуйте, детки! Как рыбка ловится?

Я не успел открыть рта, как Венька поднял алюминиевый котелок и сунул его под нос старику. Тот покачал головой и протянул:

– Не-гу-сто!

Потом он присел отдохнуть у нашего костра, мальчик присел рядом. Воцарилась небольшая пауза…

– Как вижу, милки, плохо нынче ловятся рыбка. Плохо, что и говорить, – начал разговор старик, а потом продолжил. – А вот было время, когда я был таким же, как и вы, и рыбы в реке было много, очень много. Я тогда учился ловить, но больше приходилось наблюдать.

Старик передохнул, сделал паузу в разговоре и стал рассказывать дальше:

– Жил в нашем краю купец. Звали его Федор Иванович Долгов. Вот, значит. Странный был купец. Богатства ему было не занимать, поэтому он мог всю рыбу на базаре купить. Ан нет, была у него страсть порыбачить в свободное время. Сам-то он был из крестьян, поэтому и пристрастился с малых лет к рыбалке. А когда купцом стал, то он все на пару ловил с одним приказчиком. А мы, местные мальчишки, рядом крутились. Нам интересно было наблюдать, как они на английскую удочку ловили. Схпиннинг, так ведь, Минька, называется сейчас эта удочка?

– Да не схпиннинг, а спиннинг, – уточнил Минька и стал ворошить веткой угли костра.

– Ну да, я и говорю схпиннинг, ну такая удочка с кольцами и катушкой. Тогда ведь купцы другие были. В те времена купец копит, копит свое богатство, покупает, покупает, ну, например, Третьяков – был такой купец в Москве. Он почти все свое состояние на картины потратил, а потом – раз – и подарил их отечеству. Нда… Ну вот, а Федор Иванович любил у омута пудовых щук вываживать. Большой был мастер. А мы, мальчишки, рядом крутились. Когда у купца маленькие щучки попадались, он их нам отдавал. А если он был в хорошем настроении, то и якорьки нам дарил. А мы ему за это живцов ловили. Ну вот, также были купцы, – договорил старик и на несколько минут замолчал.

Венька придвинулся ко мне и шепнул:

– Вот, гад, буржуев защищает.

Я махнул рукой и ответил:

– Да ладно, пусть рассказывает, интересно ведь.

Старик, видно, забыл о чем рассказывал ранее, дернул внука за рукав и произнес:

– Минька, давай, пока светло, возьми котелок, да сбегай за водой, кашу сварим.

Потом дед обратился к нам:

– Не возражаете?

– Да нет, нам огня не жалко. Через полчаса каша была готова.

– Давайте и вы, милочки, отведайте нашей кашки, – предложил нам старик свою пищу, помешивая ее деревянной ложкой.

Мы не стали отказываться, потому что в воздухе был такой манящий запах, что мы о Венькой глотали слюнки. Уплетая кашу за обе щеки, Венька шепнул:

– Вкуснотища! Я даже дома ничего подобного не ел! Я одернул его:

– Да тише ты! Ты не в ресторане!

Дед, облизывая ложку, сказал:

– Да, нет ничего лучше пшенки с дымком на свежем воздухе, на воле.

Мы с Венькой переглянулись – выходит, дед был не глух на ухо и все хорошо слышал.

А дед, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Минька, помоешь посуду, и мы пойдем дальше вон к тому омуту сомов ловить. Я там вчера крупного сома поймал. Может, и сегодня повезет. А этим ребяткам мы не будем мешать. Пусть тут они одни ловят.

Поблагодарив за огонь, они встали и медленно пошли по берегу к другому омуту.

Когда они растворились во мгле, Венька сказал:

– Сдается мне, что это и есть тот самый купец, потому что замашки у него купеческие!

– Да что ты! – возразил я ему. – Столько лет прошло! Не может этого быть!

– Да нет, это он! Знаешь, сколько купцы жили? Они жили по 80 лет и больше. Вот, – не унимался Венька.

– А может быть ты и прав, – согласился я, не желая переубеждать друга, и продолжил. – Да ну их к черту. Давай лучше приготовим закидушки на сомов. Кстати, ты не забыл сегодня колокольчики?

Венька стал рыться в рюкзаке в поисках снастей.

Мы увлеклись подготовкой закидушек и совсем забыли о старике и его внуке. Они сами напомнили о себе. Через час прибежал Минька и попросил у нас спички, сказав, что свои у них отсырели. Вдобавок, он попросил у нас два крючка на закидушку.

– Вот каков – хитрит – на спичках экономит, – незаметно прошептал мне Венька.

Отсыпав Миньке полкоробка спичек вместе с крючками в его раскрытую ладонь, мы стали сидеть у костра, ожидая первую поклевку, и рассказывать друг другу разные истории.

Через час, где-то в стороне зажегся огонек. Он то слабел, то ярко разгорался, подавая сигналы нашему костру, или это нам просто казалось.

Под утро, так и не дождавшись поклевки сома, мы с Венькой уснули, тесно прижавшись друг к другу.

Разбудил нас своим топотом тот же дед с внуком. Они шли домой. Мы проснулись, протерли глаза. Они полезли у нас на лоб: дед нес огромного сома, какой нам и не снился. Вот тебе и «купец»! Выходит, он умел ловить рыбу!