Текст книги "Демон Жалын"

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ввалился Партуаз. В обеих руках он нес по огромному – на двенадцать свечей – канделябру из кованой бронзы. Все свечи уже горели. Стало светло, как в парадной зале короля.

Пожмурившись, все с удовольствием стали смотреть на свечи. Партуаз с заметным облегчением вернулся на свой пост за спиной Джимескина. Может, он и в самом деле отличный телохранитель, решил Лотар. Только слишком напряжен и даже для человека неважно ориентируется в темноте, а в остальном…

– И все-таки я еще ничего не решил, – произнес Лотар. – Видите ли, я не очень представляю, как можно справиться с этой задачей.

Рубос, старый верный друг, хлопнул Лотара по плечу так, что это отозвалось даже в покалывающих легких.

– А когда, Лотар, это могло тебя остановить? Лучше давай ответим на вопрос поважнее: как ты думаешь, когда мы сможем отправиться?

Глава 4

Конечно, Лотар почувствовал летающий корабль задолго до того, как увидел, но внутреннее ощущение, которое порождал этот предмет, настолько отличалось от его наглядного представления, что даже он немного оторопел, когда на траву, на деревья, на людей с их нелепыми шатрами, на небольшой табун лошадей и на дом Лотара легла тень.

Шумел он не очень сильно, но звук был такой же необычный, как и внешний вид корабля, поэтому лошади запрядали ушами, а самые пугливые кобылки даже взбрыкнули. Впрочем, и многие люди вели себя не лучше. Они закричали, стали поднимать руки вверх, кто-то даже опустился на колени.

Лотар с интересом разглядывал летающий корабль в действии.

Во-первых, этот предмет был не совсем корабль – ни покатых боков, ни киля или плавно заостренного носа. Он был довольно плоским, как неуклюжий, странный сундучок, а все его обводы отличались угловатостью, к которой глаз долго не мог привыкнуть. Во-вторых, вместо привычных парусов над палубой с единственной надстройкой, больше похожей на низкую сараюшку, плавала длинная – намного длиннее самого корабля – серебристая гондола, привязанная к корпусу множеством хитроумно переплетенных канатов. Сразу стало ясно, что именно эта гондола и поднимает все сооружение в воздух, хотя по объему она была гораздо меньше, чем обыкновенный монгольфьер. По какому принципу эта гондола устроена, как она работала, что делало ее такой летучей – было непонятно. Похоже, хитрость заключалась в какой-то магии, хотя, что это за магия, не понял даже Сухмет.

На носу под равными углами от бортов вверх и немного вперед поднимались два огромных жестких ребра, похожих на гигантские веера, отливающих сверкающей темно-коричневой краской. А еще два веера поменьше опускались вниз и вбок. В целом это напоминало оперение стрелы, хотя никто не ставит на одной стреле четыре пера. Лотар сразу догадался, что веера выполняли ту же роль, что и кили у корабля, – не давали сильным боковым потокам сбивать корабль с курса.

На корме почти строго вверх был установлен настоящий руль в виде крестообразной рамы со сложной растяжкой, обернутой плотной жесткой тканью с изображением каких-то резвящихся дракончиков. Но сразу было понятно, что художник никогда не видел дракона. Два руля поменьше отходили почти строго горизонтально в разные стороны от задней оконечности плоского днища. Но они нужны были, вероятно, лишь при наборе высоты или при спуске.

В центре корпуса находились два огромных движущихся крыла, очень сложно управляемых каскадом шарнирных приспособлений. Они были так велики, что, казалось, их невозможно привести в движение, и тем не менее управляли ими всего два человека. За большими крыльями были еще два крылышка поменьше, но пользовались ими редко. Рулевой считал, что от них больше мороки, чем толку.

Рулевой, как и положено, находился на юте и что-то бодро выкрикивал, а пятеро матросов дружно тянули канаты и делали что-то еще, стараясь посадить корабль на узкой полоске земли, где Сухмет вот уже который год все собирался, но так и не сумел сделать сад камней.

Все сооружение производило впечатление законченности, целесообразности и совершенно особенной, непонятной чужому глазу красоты. Лотар даже языком прищелкнул. Если бы он увидел что-то похожее раньше, до того как отправился на Южный континент зарабатывать на жизнь трудом наемника, быть ему сейчас хотя бы матросом на таком вот сооружении. Уж очень оно ему понравилось.

Рядом кто-то вздохнул. Лотар взглянул – это был Рубос.

– Хорош? – В его голосе звучало едва ли не откровенное хвастовство, словно он это придумал или по крайней мере был владельцем корабля.

Впрочем, вполне могло оказаться, что Рубос и владел какой-то долей корабля.

Высокий худой юноша на юте что-то прокричал в кожаный рупор, и матросы снова взялись за канаты, связывающие продолговатую гондолу с корпусом корабля. По гондоле прошла легкая рябь, она стала чуть-чуть меньше, и корабль начал вертикально опускаться. Левый борт его был повернут к дому Лотара, ко всему табору, расположившемуся вокруг, который пришел с Джимескином.

– Да, красивый аппарат, – согласился Лотар.

Он чувствовал, что это жалкое преуменьшение. Корабль был прекрасен. Если бы Лотар дал волю чувствам, он не мог бы избавиться от торжественной и сильной, как музыка, волны, поднимающей его желание и чувства на высоту, где с ней почти невозможно было справиться. Но он все-таки взял себя в руки, и даже вздох его услышал только Сухмет.

– Эта машина, – заговорил вдруг невесть откуда взявшийся Купсах, – может развивать скорость до сорока миль в час, но, конечно, такую скорость очень долго поддерживать невозможно, матросы на крыльях устают грести… То есть крутить педали, я хотел сказать. Еще прошу обратить внимание, что на носу и на корме установлены баллисты. Мы здорово замучились, пока сделали их максимально облегченными. Сейчас они могут бить почти как настоящие орудия, а весят раза в три меньше.

– А как с точностью? – спросил Сухмет.

Купсах вздохнул:

– С этим прямо беда – настоящего наводчика мы позволить себе не можем, каждый человек на счету… Зато мы придумали особые горшки со смесью вендийского огня и масла. Они разлетаются в воздухе на определенной дистанции и создают облако горящей масляной пыли. Я думаю, любой вражеский аппарат, попавший в это облако, непременно загорится. Так что особенной точности и не нужно.

Лотар что-то промычал, но не стал переубеждать капитана «Летящего Облака» .

Корабль слегка накренился, когда вся команда собралась на левом борту, выкручивая лебедку, потом все нижние рули и веера убрали, и корабль с деревянным стуком коснулся земли. Тут же двое матросов – на носу и на корме – соскользнули на землю по канатам и закрепили легкие, непривычной формы якоря. «Летящее Облако» приземлилось.

По свистку боцманской дудки команда построилась, по борту спустили легкий трап, и тощий рулевой сошел вниз. Он одернул китель, парадным шагом подошел к Купсаху и доложил:

– Капитан, «Летящее Облако» , согласно распоряжению, прибыло. Жду дальнейших распоряжений.

Купсах с гордостью посмотрел на всех собравшихся, хмыкнул в некотором затруднении и произнес:

– Вольно, лейтенант. Пока никаких распоряжений не будет. Наши начальники еще ничего не решили.

Лотар так и не понял, чего было больше в этом простодушном утверждении – желания подтолкнуть его к решению, неосознанной дерзости или разочарования. Впрочем, могло оказаться, что все это было заранее оговорено, в таком случае Купсах был недурным актером.

Лотар, Сухмет, Рубос и четыре ученика отправились осматривать корабль изнутри, а все остальные вернулись в свои шатры ждать решения Желтоголового.

Впрочем, терпения у них хватило только до вечера. Как только вокруг корабля была расставлена стража, все вчерашние гости, приглашенные на ужин, появились в главном зале Лотарова дома.

Лотар вошел в зал, еще не зная, что он скажет всем этим людям. Проведя весь день в разговорах с Рубосом, рассматривая механизмы «Летящего Облака» , просто приглядываясь к происходящему, он даже не вспомнил, что от него ждут решения.

Усевшись на свое место, Лотар оглядел собравшихся и жестом пригласил начать трапезу. Застучали ножи и вилки, тихо, как тени, стали расхаживать слуги, приведенные в дом из лагеря. Четыре его ученика тоже сидели за столом, но в самом дальнем углу зала.

Молчание длилось очень долго. Лотар хорошо ощущал, как растет ожидание, превращаясь в настоящую муку для собравшихся. Наконец он спросил:

– Мне кажется, нет смысла тратить время на торг о цене, вы уже все продумали?

Джимескин кивнул, отложил двузубую серебряную вилку, которой он ковырял в тарелке небольшого пескарика, достал из-за обшлага рукава записку и протянул Лотару, но взял ее Сухмет. Он развернул записку. Глаза старика чуть дрогнули, и Лотар без труда прочитал в его сознании единственное слово – колоссально!

– За эти деньги, Желтоголовый, мы могли бы оснастить неплохую армию, обучить ее и одержать одну победу. Но у нас нет времени ни на оснащение армии, ни на ее обучение. И нас не устраивает одна победа. Нам нужно, чтобы все три вражеские армии повернули назад.

– Мэтр Шивилек, сколько раз, согласно вашим записям, я отказывался от предложенной работы? – спросил Лотар сидевшего через стол наискосок ученого.

– Более сотни, к сожалению, Желтоголовый. У вас отвратительная репутация человека, который не любит ни очень дешевых, ни простых заданий и всегда требует, чтобы все было исполнено, как он скажет. На севере континента даже есть выражение – Лотаров прием. Это нечто такое, что работает непонятно как, что никому не под силу повторить и стоит необычайно дорого.

– Да? Никогда не слышал, – буркнул Лотар холодно. Подумал и добавил: – Вообще не слышал, чтобы обо мне рассказывали какие-то байки.

– Ну, было бы странно, если бы их рассказывали тебе, – пробурчал Рубос. Рот его был набит так, что даже щеки оттопырились, но Лотар без труда видел, что от волнения он не может проглотить ни куска, лишь делает вид, что ест.

– Зато у тебя есть последователи, – заявил вдруг Шивилек. – Они носят такую же налобную пластину, требуют изготовить им меч, похожий на твой, и тоже пытаются охотиться на нечисть.

– Интересно. И что же думает об этом нечисть?

Джимескин холодно усмехнулся:

– Как правило, очень довольна и приглашает следующих идиотов, как только прожует предыдущих.

Лотар отложил нож, взял кружку с разбавленным сидром и сделал громадный глоток.

– Ну ладно. Сухмет, что ты думаешь обо всем этом?

– Любой самый кровожадный демон может сожрать пару дюжин людей или погубить души сотни склонных к пороку дураков. Но война – это такая штука, которая уничтожит множество городов и погубит души сотни тысяч людей, которые могли бы еще спастись в будущих перерождениях. А так, – он обреченно махнул рукой, – карма их будет непоправимо испорчена. Потому что это война.

Лотар посмотрел на учеников. Они делали вид, что смотрят в тарелки, но до неловкости откровенно копались в душевном состоянии и мыслях едва ли не каждого из гостей, пытаясь как следует прочувствовать ситуацию.

– Каш, ты главный стратег у нас, можешь что-нибудь сказать?

– Полетать на этой штуке очень хочется, – промямлил юноша, чем вызвал улыбку у Сухмета и Купсаха.

– Лотар, а что ты на самом деле думаешь? – спросил вдруг Рубос.

Лотар сосредоточился. Эта мгновенная, как в бою, мобилизация принесла ответ. И он произнес:

– Думаю, в этом вызове есть какая-то предопределенность. И противником нашим на сей раз будет кто-то или что-то, с чем все равно предстоит когда-нибудь сразиться. – Он обвел взглядом лица людей, которые не отрываясь смотрели на него, хотя не очень понимали, что он говорил. – Ну а раз так, тогда… Купсах, подготовь еще шесть мест на твоем корабле для меня, Сухмета и четверых моих подручных.

Он встал и посмотрел на всех собравшихся. Что-то встревожило Желтоголового, словно на миг тут появился кто-то абсолютно чуждый, кровожадный, обладающий огромной магической силой. Словно их за тридевять земель сейчас подслушивал некий демон, заранее спланировавший и эту войну, и даже решение Лотара.

Тогда он медленно проговорил, словно был не уверен в своих словах:

– Джимескин, я говорю «да». Мы отправляемся завтра с первыми лучами солнца.

Глава 5

Лотар стоял на баке, опершись на фальшборт локтями, и смотрел вниз, на проплывающие под ними сочные, зеленые лужайки, темно-зеленые кущи деревьев и каменистые осыпи на склонах холмов. Далеко впереди на горизонте клубились темные тучи, и магическим зрением в них можно было рассмотреть даже редкие отсветы бьющих молний. Именно туда корабль и держал курс.

Позади осталась хмурая, мутно-голубая пелена. Там было море, и морской воздух, всегда такой чистый, с этой высоты казался упругим и почти враждебным маревом. Лотар даже подумал, не переселиться ли ему в этот гористо-лесной край, но потом пожалел свой дом за частоколом, соседние города с певучими и ласковыми названиями, тех немногих друзей, которые у него все-таки появились на южном побережье континента, и решил, что никуда перебираться не станет.

Внезапно корабль накренился. Те, кто был на палубе, судорожно стали хвататься за все, что подворачивалось под руку. Лотар так сжал ванты, идущие к серебристой гондоле, что даже костяшки пальцев побелели. Высота давила на всех, даже на него – больше всех привыкшего к полетам. Что уж говорить о других попутчиках?

На борту «Летящего Облака» оказалось пятнадцать человек. Помимо постоянной команды на корабле остались еще трое матросов и лейтенант Санс. Молодой офицер с самого начала показался ему суетливым или непонятно взволнованным, в общем, не очень приятным человеком. Лишь эти четверо да еще капитан Купсах легко переносили полет, остальные никак не могли привыкнуть к тому, как круто совершает виражи «Летящее Облако» , как резко вздымается под ногами палуба и как страшно выглядит пустое пространство за бортом.

Один из матросов, только что сменившийся после трехчасовой вахты на педалях машущих крыльев, потный и еще не отдышавшийся, проходил мимо. Кажется, его звали Бодр. Он понравился Лотару сразу: смелый взгляд, уверенная речь, ни грана угодливости, выдающей скрытую слабость. Матрос улыбнулся Лотару, сверкнув белыми зубами на загорелом лице.

– По сравнению с морским кораблем одно плохо – нельзя водой себя окатить после вахты.

– Тебя сменил кто-то из моих ребят? – поинтересовался Лотар.

– Так точно, сэр. Меня и Каспа сменили Виградун и Бостапарт. Осмелюсь заметить, им крутить эти треклятые педали все равно что мне грызть семечки.

Лотар посмотрел на крылья. Они стали ходить резвее и чуть резче. Все-таки у его учеников совсем другая энергетика, ребята могли и еще подналечь, просто берегли силы перед долгим трехчасовым марафоном. Лотар кивнул Бодру, и тот исчез в люке, ведущем в матросский кубрик.

«Летящее Облако» шло весь прошлый день и всю ночь, хотя Купсах хотел сделать на ночь привал, опасаясь, что может врезаться в гору, или что уснет рулевой, или что в темноте трудно будет справиться с гондолой и рулями. Но Лотар настоял, чтобы они шли и в темноте. Он и сам не мог бы объяснить странного чувства, которое охватило его, как только он согласился взяться за это дело. Но теперь хотел принять все меры предосторожности.

Они прошли над континентом уже более шестисот миль, а на сердце легче не стало. Он все время ждал чего-то неприятного. Такой летающий корабль не мог остаться без внимания врагов, которые затеяли войну. Значит, у противника должны быть и опытные шпионы, и отлаженная служба передачи информации на Восток.

Сейчас они подходили к неширокой полосе земли, которая соединяла Западный континент с полуостровами Восточного континента, причем каждый из них в отдельности был не меньше, чем весь Западный с прилегающими морями. Но такова уж особенность Восточного континента. Он был так велик, что перед этими пространствами мерки Западного континента казались почти игрушечными.

Где-то здесь находилась Задора – столица самого восточного королевства континента, расположенного почти в центре перешейка. Местный король считался решительным человеком и совсем недурным воином, под команду которого многие другие города, княжества и королевства сейчас отдали часть своих солдат, чтобы попытаться удержать восточные армии. Но, конечно, все они понимали, что это бесполезно.

А я, подумал Лотар, я – не бесполезен? Этого он не знал. Задача могла оказаться для него непосильной, или он уже опоздал, или все уже было предрешено высшими силами, и поэтому нельзя ничего изменить…

«Летящее Облако» снова резко накренилось. Лотар посмотрел на ют. Там стояли Купсах и Санс. Капитан смотрел куда-то в подзорную трубу, а лейтенант пытался управиться с тремя пультами и двумя рулями, следуя негромким командам капитана. Лотар поднялся к ним на мостик.

Вообще-то посторонним находиться там было запрещено. Сначала Купсах героически пытался ввести это морское правило на своем воздушном корабле, но уже ко вчерашнему вечеру сдался. И на многое другое ему тоже приходилось смотреть сквозь пальцы.

– Что ты делаешь? – спросил его Лотар.

Купсах оторвался от своей трубы и с легким раздражением посмотрел на Желтоголового:

– Пытаюсь найти просвет в этом грозовом фронте. Если не найду, придется садиться, раскреплять корабль и пережидать непогоду.

– Вчера утром мы решили идти вперед как можно быстрее.

– Но если это невозможно, то… – Купсах оборвал себя.

На палубе появились Джимескин со своим неизменным телохранителем и мэтр Шивилек. Они подошли к борту, банкир выглянул было наружу и тут же отвел глаза.

Эти трое переносили высоту, маневры и повороты хуже остальных. Они откровенно боялись и не могли этого скрыть.

– Да сам посмотри. Что с ними будет, если мы попадем в шторм?

– Можно просто привязать их к койкам и не обращать внимания.

– Ты осмелишься привязать к койке Джимескина? – В голосе Купсаха послышалось такое недоверие, что Лотар посмотрел на него внимательней.

Нет, капитан был по-прежнему силен духом и не страдал излишней чопорностью. Просто он переставлял кое-что в своей личной табели о рангах.

– Если будет нужно – не задумываясь, – ответил Лотар.

– Мы никогда еще так долго не висели в воздухе, – проговорил Купсах, снова прикладывая к глазу свою подзорную трубу.

– Понимаю. И все-таки нужно оторваться от возможного наблюдения за нами.

– Ну, если за нами наблюдали, что само по себе сомнительно, то мы давно от них оторвались, – отозвался со своего места Санс.

Лотар посмотрел на него, потом перевел взгляд за плечо Санса. Должно быть, лицо его изменилось так, что тот обернулся.

– Не думаю, – ответил Лотар и дернул Купсаха за рукав. – Посмотри туда. Не знаю, как с бурей, но к битве тебе нужно готовиться. И быстро.

Глава 6

С юго-востока, или с правого траверза «Летящего Облака» , заходила стая огромных темных птиц с невероятно широкими и мощными крыльями. Они шли клином и тяжело взмахивали крыльями. Лотар отчетливо видел, что на спине каждой птицы в незаметном, но удобном седле сидел маленький человечек, зарываясь в перья от холодного воздуха.

– Ничего не понимаю, – прошептал Купсах. – Это же фиолетовые фламинго, они не водятся у нас. Только в сказках…

– Это не сказки, – проговорил вдруг появившийся рядом Сухмет. – Они в самом деле питаются мясом и служат средством передвижения особой гвардии Поднебесного императора.

– А где же люди? – спросил Купсах. – Может, это дикие?

– Дикими они не бывают. Смотри внимательней. Наездники при долгих перелетах зарываются в перья на спине.

Купсах чуть-чуть изменил настройку своего прибора и вдруг побледнел. – Жива всеблагая, они готовятся к бою! Да их же…

– Тридцать птиц, – подсказал Сухмет. – Не думал, что во всей империи столько найдется. Должно быть, их собирали не один месяц.

– На спинах у них карлики? – спросил Купсах.

– Они невелики ростом, но смею тебя уверить, капитан, в бою будут стоить великана.

– Да, – Купсах посмотрел на Лотара. – Только ты не вмешивайся. Командует здесь один, то есть я.

Лотар согласно кивнул:

– Готов исполнить любые приказания, сэр.

Теперь Купсах стал уверенней.

– Санс, свистать всех наверх! Двойную вахту на крылья. Баллисты к бою. Снаряды к станкам. – Он повернулся к Лотару: – Твои станут у баллист. Думаю, они лучше стреляют, чем мои.

На палубе появился Рубос. Он понял ситуацию без лишних вопросов, да и фламинго были уже недалеко. Даже цвет их оперения – мертвенный, как проклятие, и в то же время ослепительный – можно было разглядеть без всякой зрительной трубы.

– Рубос, неси арбалеты, да стрел побольше.

Мирамец исчез. Следом за ним пронесся Сухмет. Он хотел помочь мирамцу, захватить посох Гурама и вооружиться Утгеллой. Идея с посохом в самом деле была недурна.

Прежде чем уйти с мостика, Лотар повернулся к Купсаху:

– Прикажи еще защитить рулевого щитами или какими-нибудь циновками. Уж очень он на виду.

Погоня продолжалась недолго. Уже через полчаса, когда фламинго, набрав высоту на добрую тысячу футов больше, чем «Летящее Облако» , выстроились в прямой ряд, чтобы атаковать корабль, стало ясно, что боя не избежать. Боя, который очень быстро может закончиться поражением – уж очень велико было преимущество противника.

Это понимал даже Джимескин, которого попросили подносить стрелы к баллистам.

– Что они собираются делать? – спросил Лотара Рубос, накладывая стрелу на тетиву арбалета. – Я в такой войне никогда не участвовал и не понимаю ситуацию.

– Я тоже.

Вдруг Сухмет вздрогнул:

– Господин мой, может быть, тебе превратиться в Черного Дракона? Тогда от одного твоего дыхания они разлетятся, как…

– Да, Лотар? Это может спасти нам жизнь.

Желтоголовый покачал головой:

– Нет. Это как раз и кончится нашим поражением. Не знаю почему, не могу объяснить, но чувствую. Словно они именно этого и добиваются.

– Ну, тогда…

Рубос поднял арбалет и выстрелил в первую из соскользнувших в атакующее пике фламинго. Стрела прошла гораздо ниже, чем нужно. Или погонщик заметил выстрел и чуть придержал свою птицу.

Лотар повернулся к Сухмету:

– Может быть, ты сумеешь поджарить некоторых птиц своей магией?

– Нет, господин мой, тут все слишком быстро меняется, я буду промахиваться.

Выстрелила одна из баллист. Туча стрел пронеслась совсем близко от одного из фламинго. Но ни одна не задела его. Птицы ловко уворачивались. Их маневренность просто поражала.

Тут одна из цепочек птиц вдруг развернулась боком и стала сбрасывать ослепительно белые шарики примерно туда, где «Летящее Облако» должно было оказаться через несколько мгновений. Но Купсах не стал дожидаться.

– Санс, круто влево, провалиться мне на месте!

Корабль заложил такой вираж, что выстрел из второй баллисты ушел вообще в сторону далекой грозы.

Одна из птиц пролетела вниз почти как камень, но наездник успел выстрелить в корабль из небольшого арбалета. Он целился в гондолу, однако горящая стрела воткнулась в борт, рядом с Партуазом, который пытался бить из лука, как на стрельбище. Могучий телохранитель прервал стрельбу и выдернул пылающую стрелу из обшивки. Потом швырнул ее вниз и снова потянулся за стрелой, которую ему протягивал Джимескин.

Нужно было что-то придумать.

А тем временем белые шары долетели почти до корабля. И одна из бомб взорвалась…

Белый, переливающийся морозными искрами шар вспыхнул перед «Летящим Облаком» . Парящие вниз другие белые бомбы, попадая в этот шар или касаясь его, взрывались такими же облаками. После взрыва первой бомбы чуть правее по курсу повисла белая, дохнувшая ледяным холодом туча.

Проходя мимо, «Летящее Облако» задело ледяную тучу самым кончиком правого крыла, которое тотчас покрылось узорчатым, переливающимся налетом. При очередном взмахе эта часть, не выдержав давления воздуха, отломилась, а все крыло содрогнулось.

– Оружие глубокого охлаждения, – пробормотал Сухмет. – Пятьсот лет как минимум такого не видел.

Тем временем наверху фламинго выстраивались в новый ряд, чтобы опять блокировать полет «Летящего Облака» уже с другой стороны. Их стало больше, почти три десятка. Погонщики догадались, что именно массированный и слаженный удар обеспечит им победу.

Баллисты стреляли теперь не переставая, один раз выстрел даже накрыл птицу, но три или четыре стрелы, засев в твердых, как железо, перьях, лишь заставили ее повернуть на юго-восток. Это разочаровало даже стрелков, они вовсе не убили этого зверя, они всего лишь отогнали его, а три десятка других снова приготовились.

Рубос стрелял из арбалета. Он все точнее и лучше целился. Вскоре Лотар понял, что во фламинго можно попасть, если отвлечь внимание наездников, чтобы они не уворачивались… И еще он разглядел за спинами наездников большие корзины с белыми шарами.

– Сколько у них этих припасов? – спросил он Сухмета.

– Они не очень тяжелые, господин. Их даже ветром сносит.

– Из чего они сделаны? – не очень к месту поинтересовался Рубос.

– Из воздуха, если мне память не изменяет.

– Тогда у них этих штук очень много, – решил мирамец и стал целиться в самую нижнюю птицу.

Они снова сбросили свои шары почти одновременно, но на этот раз Купсах сумел резко затормозить, используя встречный ветер и очень резко повернув крылья в главных шарнирах, и даже чуть отдрейфовать назад. Ледяные заряды опять взорвались перед самым носом. – Да, если мы ничего не придумаем, нам конец, – сказал Рубос, вставая с палубы, куда его опрокинул последний маневр.

– Через пару заходов они могут нас прикончить.

Лотар оглянулся. Позади стоял бледный как бумага Джимескин.

– Иди помогай Партуазу, – посоветовал ему Лотар.

Банкир что-то пробормотал, может быть, выругался, но послушно повернулся и, цепляясь за снасти, пошел назад.

– Зря ты его так. Он не виноват, что ему… – начал было Рубос, но не продолжил.

Лотар наконец кое-что придумал. Он опустился на колени, положил перед собой две арбалетные стрелы и стал шепотом читать заклинание. Стрелы вдруг стали медленно таять, растворяясь в воздухе, как сосульки. Вместе с ними стали таять и доски палубы, но они были толстые, и слабое заклинание Лотара не сделало их совсем прозрачными.

Потом Лотар наложил одну из невидимых стрел на тетиву арбалета и наступил на вторую, чтобы не потерять ее. Выпрямился.

Фламинго стали прицеливаться. До сих пор они не получали почти никакого отпора и потому опустились гораздо ниже. Теперь до них было не больше пятисот футов. Для такого стрелка, как Лотар, это были уже пустяки.

Но когда он выстрелил, ничего не произошло. Рубос с раздражением проворчал:

– Ты куда целился, Желтоголовый?

Лотар не ответил, потому что именно в этот момент погонщики птиц сбросили свой смертоносный груз. На этот раз Купсаху пришлось сорваться в такое резкое пике, что только снасти засвистели, а корпус затрещал, напрягаясь каждым своим соединением. И все равно снаряды разорвались так близко, что белесая мгла обожгла горизонтальный кончик левого руля. При первом же повороте белые куски рассыпались, и корабль стал еще более уязвимым, чем раньше. Теперь земля была гораздо ближе. Спикировать, чтобы набрать скорость и уклониться от следующей атаки, Купсах больше не мог.

– Вот нам, наверное, и конец, – произнес Рубос. – Интересно, это больно – промерзать насквозь?

Фламинго выстроились в очень плотный ряд. До них осталось не больше трехсот футов. Ближе подходить они уже не решались, потому что могли попасть в свое же ледяное облако.

Лотар хладнокровно водил арбалетом, выбирая цель.

– Чего ты ждешь? – спросил Рубос. – Все равно всех одной стрелой не положить.

– Не мешай ему, – посоветовал Сухмет. Он-то, как обычно, уже все понял, прочитав мысли Лотара.

За несколько мгновений до того, как погонщики фламинго должны были сбросить свои бомбы на корабль, Лотар выстрелил. Стрела, невидимая, как воздух, унеслась ввысь.

Лотар уронил арбалет и, вцепившись в борт, стал напряженно смотреть на противника. Он не успевал подготовить невидимую стрелу и выстрелить еще раз…

Вдруг все шары в корзине одного фламинго разом взорвались. Белая пелена плотного инея накрыла его и двух соседних фламинго. Шары в корзинах этих двух птиц тут же сдетонировали. Белый шар стал расширяться во все стороны.

Никто из наездников ничего не понял, а облако накрыло еще пять птиц, и тут же взорвались их шары…

Мгновение спустя вся казавшаяся непобедимой армада птиц и их всадников превратилась в ослепительно блестевшее на солнце, густое, как масло, увеличивающееся облако. Из смертоносного сугроба сначала еще раздавались крики людей и оглушительное карканье птиц, потом все стихло. Мгновение спустя белоснежные, застывшие, как мраморные статуи, птицы со всадниками стали падать. Они летели вниз, и их искрящиеся, неподвижные крылья не улавливали ни малейшего сопротивления воздуха.

Две или три птицы еще планировали, распахнув крылья, но от давления воздуха в хрупкие крылья тут же стали разваливаться на куски…

Теперь эти острые, секущие, как лезвия, обломки могли разрубить гондолу.

Купсах, вдруг охрипнув, бросился к рулям, отпихнул от них Санса и принялся работать как бешеный. И это помогло. «Летящее Облако» сделало несколько резких движений, и почти все падающие фламинго прошли мимо. Кроме одного.

Острый, вытянутый, как стрела, клюв птицы воткнулся в левое крыло корабля и пробил его насквозь. Отломанная кулиса с оглушительным щелчком ударила в гондолу, и матерчатая «колбаса» стала проминаться в середине.

Мертвый фламинго с мертвым наездником в седле свалились с накренившегося крыла и улетели вниз. Но из гондолы с резким звуком стал выходить подъемный газ.

Теперь Лотар очень хорошо понимал, почему гондола была такой маленькой. Конечно, без магии здесь не обошлось. Корабль дернулся, потерял управление, повалился на левый борт и начал терять высоту.

Лотар уцепился за кстати подвернувшийся канат. Он знал, что корабль все-таки не упадет. Гондола была с мудрой предусмотрительностью разделена на секции, и газ не должен истечь без остатка.