Текст книги "По закону и совести"

Как было установлено следствием, первый телефон находился в квартире номер 60 дома по Кутузовскому проспекту, в которой с мая 1961 года проживал помощник военно-воздушною атташе США Алексис Дэвисон. Другой телефон находился в квартире номер 66 того же дома, и проживал в ней второй секретарь американского посольства Вильямс Джонс, а с февраля 1962 года – атташе посольства США Хью Монтгомери.

Несколько забегая вперед, скажу, что спустя несколько дней после ареста Пеньковского и его допросов, когда иностранные разведки еще ничего не знали о провале их агента, у столба № 35 появился помощник военно-воздушного атташе США А.X.Дэвисон и осмотрел отметку, а через шесть часов в подъезд дома по Пушкинской улице зашел мужчина, который изъял из тайника спичечную коробку. Тут же он был задержан и для выяснения личности доставлен в отделение милиции. Задержанным оказался сотрудник посольства США в Москве Р.К.Джекоб.

Выполняя задания английской и американской разведок, Пеньковский подготовил очередную партию шпионской информации, которую передал связнику иностранной разведки на конспиративной встрече в районе гостиницы «Балчуг».

4 июля 1962 года на приеме в доме американского посла в Москве по случаю дня независимости США Пеньковский познакомился с сотрудником американского посольства Карлсоном, а затем на приеме у сотрудника посольства США Хорбели передал Карлсону семь фотопленок с секретными материалами и донесение. Тогда же Пеньковский получил от Карлсона пакет с фиктивным паспортом на случай перехода на нелегальное положение и инструктивное письмо разведцентра с новым заданием.

5 сентября 1962 года на приеме в посольстве США в Москве Пеньковский снова встретился с Карлсоном и имел при себе 4 экспонированные фотопленки и донесение, но передать их не смог. Также не смог он этого сделать и на следующий день, на приеме у английского торгового советника Сениора. Все эти шпионские документы были обнаружены в тайнике на квартире Пеньковского.

Вот что писал Пеньковский в этом донесении:

«Мои дорогие друзья!

Получил ваше письмо с паспортом и описанием к нему… Вы пишете о возможности присылки радиопередатчика и приспособления к моему приемнику. Это очень ценные для меня вещи… Прошу прислать побыстрее приспособление к приемнику, так как это значительно упростит и облегчит мне приемы сообщений…»

И в конце донесения:

«…Если я поеду в командировку в США или другое место, то прошу вас организовать прием, на котором я передам все подготовленные материалы к командировке, так как я не хочу иметь наши материалы во время полетов к вам…

…Крепко жму ваши руки, большое спасибо за заботу обо мне, я всегда чувствую вас рядом с собой.

Ваш друг. 5.9.62».

Не помогла Пеньковскому забота «дорогих друзей». 22 октября 1962 года советские чекисты положили конец всей этой тонко задуманной и тщательно разработанной шпионской операции.

Припертый к стене неопровержимыми доказательствами, Пеньковский полностью признал себя виновным и ответственным за самое тяжкое преступление – за измену Родине. Признал себя виновным и его связник Винн.

Однако за время своей шпионской деятельности Пеньковский нанес значительный вред нашему государству. В устной форме, письменных донесениях и фотопленках он сообщил английской и американской разведкам обширную информацию, которая, по заключению экспертов, в большинстве своем является секретной и совершенно секретной и составляет государственную и военную тайну Советского Союза.

Следствие по делу Пеньковского и его связника Винна было проведено нашими следователями безупречно. Они приложили немало сил и умения, чтобы докопаться до истоков совершенного преступления, установить все отягчающие и смягчающие вину обстоятельства, вскрыть причины и условия, способствовавшие этому тягчайшему преступлению. Расследование этого дела проведено ими объективно, всесторонне, полно. При этом были соблюдены все требования уголовно-процессуального закона. По делу было допрошено много свидетелей, проведен ряд различных экспертиз и множество других следственных действий.

В мае 1963 года дело по обвинению Пеньковского и Винна рассматривалось Военной коллегией Верховного Суда СССР в открытом судебном заседании. На процессе присутствовали не только советские люди, но и многие иностранные журналисты. Процесс широко освещался в печати.

В течение пяти дней Военная коллегия со всей тщательностью проверяла и исследовала материалы дела. Как на следствии, так и на суде была показана гнусная роль Пеньковского и Винна. На суде Пеньковский продолжал играть роль человека, впавшего в тяжелое заблуждение, пытался разжалобить судей и спасти свою подлую жизнь. Но не только судьям, а и всем присутствующим было совершенно ясно, что о каком-либо снисхождении к нему или смягчении меры наказания речи быть не может.

Государственный обвинитель – Главный военный прокурор А.Г.Горный в своей обвинительной речи заявил:

«Есть такие преступления, которые уже нельзя ничем искупить. Я не вижу в этом вопросе никакой альтернативы, никакого выбора. Предателю и шпиону, продавшему свое Отечество, нет места на земле, и я требую приговорить Пеньковского к смертной казни».

Эти слова генерала А.Г.Горного были встречены присутствующими на суде бурными аплодисментами.

11 мая 1963 года был оглашен приговор по этому делу. Военная коллегия приговорила Пеньковского к смертной казни, а Винна – к восьми годам лишения свободы, с отбыванием первых трех лет в тюрьме, а последующих лет в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

Наряду с приговором Военная коллегия вынесла частное определение, в котором указала, что сотрудники посольства Великобритании в Москве А.Рауссел, Г.Кауэлл, его жена П.Кауэлл, Р.Чизхолм, его жена А.Чизхолм, Д.Варлей, Ф.Стюарт и сотрудники посольства США в Москве А.Дэвисон, X.Монтгомери, Р.Карлсон, Р.Джэкоб и В.Джонс, используя свое официальное положение, содействовали осужденным Пеньковскому и Винну в проведении шпионажа и, таким образом, занимались враждебной Советскому Союзу деятельностью, не совместимой с нормами международного права и статусом сотрудников дипломатического представительства.

В связи с этим Военная коллегия приняла решение: об этих фактах довести до сведения Министерства иностранных дел Союза ССР.

Это определение суда также было встречено аплодисментами присутствующих.

Министерство иностранных дел СССР заявило Великобритании и США протест по поводу незаконных действий указанных в частном определении Военной коллегии Верховного суда СССР сотрудников посольств, являющихся грубым нарушением норм поведения дипломатического персонала, объявило их персонами нон грата и потребовало немедленно покинуть нашу страну.

17 мая 1963 года в газете «Правда» было опубликовано сообщение:

«Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство о помиловании Пеньковского О.В., приговоренного Военной коллегией Верховного Суда СССР за измену Родине к смертной казни – расстрелу.

Приговор приведен в исполнение».

Так позорно закончилась жизнь отступника, предавшего Родину, свой народ, своих друзей, свою семью.

Важное дело, задержавшее меня на службе, было окончено. Вот теперь, кажется, можно и пойти в отпуск. Через несколько дней я уже был в своем родном селе. Ходил по знакомым с детских лет полям и лесам, дышал наполненным ароматом весенних цветов и молодой листвы деревьев воздухом. На душе было легко и спокойно.

Под вечер односельчане заходили к нашему дому посидеть на бревне, покурить, узнать свежие московские новости. Из газет они хорошо знали о деле Пеньковского. Они, конечно, знали, что я – чекист, генерал, а потому частенько деликатно обращались ко мне с вопросами.

– А ты, Николай Федорыч, – начал однажды разговор наш сосед Никита Степанович Ступенков, – случаем, не видел этого негодяя – Пеньковского? Ума не приложу: и чего только ему не хватало? Как же это он, а?.. Рассказал бы ты нам.

Впечатления этого дела свежие, еще не успели остыть, все в памяти. Да и забудешь ли такое, тем более что к расследованию его имел прямое отношение. Приходилось неоднократно допрашивать вместе со следователями и Пеньковского, и Винна, и некоторых свидетелей. И я рассказал собравшимся некоторые подробности дела. Мне было важно узнать, как они реагируют на сам факт преступления, на приговор, что думают простые советские люди об этом деле.

Я рассказал, что Пеньковский родился в 1919 году в трудовой семье. Воспитывался матерью. Перед войной закончил военное училище, стал офицером. Принимал участие в освобождении Западной Украины. Отечественную войну закончил командиром истребительно-противотанкового полка, имел пять орденов и восемь медалей. Последние два года работал заместителем начальника иностранного отдела управления внешних сношений Государственного комитета Совета Министров СССР по координации научно-исследовательских работ. Имел жену и двух дочерей – одной семнадцать лет, другой едва исполнился год.

– Гляди, паскуда, семью опозорил! – прокомментировал Илья Бердников, колхозник средних лет. – Вон и в газетах пишут: преуспевал по службе, часто ездил за границу. Его и в посольствах принимали. Ты, Федорыч, нам скажи: что же его все-таки толкнуло? Может, оплели как-нибудь человека, опутали эти самые иностранные разведки? Может, на водочку был слаб? Известное дело, водка к добру не ведет. А то, может, сболтнул спьяну и влип. Воспользовались этим – и на крючок. Всякое бывает!

Другие его поддержали:

– И то верно: хорошую жизнь на хорошую не меняют, от добра добра не ищут. Ведь жил-то как – только птичьего молока не хватало.

Отвечать я не торопился. Во-первых, трудно объяснить несколькими словами причину столь ужасного нравственного падения, во-вторых, мне было интересно слушать суждения земляков. В коротких, хлестких выражениях, иногда не относящихся прямо к делу, они, сами того не замечая, давали свое объяснение, и в этих объяснениях слышалась их собственная философия, определялся их моральный кодекс – понятия о чести, долге и совести.

– Не перебивайте, мужики. Пусть Федорыч подробнее расскажет, – прервал дискуссию Никита Степанович.

Я рассказал односельчанам, что говорил сам Пеньковский о причинах измены Родине. Он сказал, что на скамью подсудимых его привели зависть, тщеславие, любовь к легкой жизни, связи со многими женщинами, моральный распад, вызванный частым употреблением спиртных напитков – все эти родимые пятна, как их назвал Пеньковский, подтачивали его, он стал перерожденцем и предателем.

– Этот автопортрет верен, конечно, но не полон, – продолжал я. – Анализ жизненного пути Пеньковского, его поведение до начала преступной деятельности и в ее период свидетельствуют о том, что исключительный карьеризм, эгоизм и честолюбие проявились у Пеньковского задолго до совершения им преступления. Он был болезненно честолюбив и ненасытен в жажде чинов, денег, привилегий, постоянно стремился вращаться вокруг и около людей, имеющих власть и влияние, угождать им, а затем бахвалился своей близостью к власть имущим.

Свои связи с людьми он строил исходя только из корыстных и эгоистических соображений: полезен человек в продвижении по службе – можно с ним быть поближе, подарить ему заграничный сувенир, достать какую-нибудь вещь, помочь устроить сына или дочь в институт, «пробить» ордер на квартиру. Для достижения своих корыстных целей Пеньковский не гнушался никакими средствами. Припоминаю такой весьма интересный случаи. Один начальник справлял свое шестидесятилетие. В кругу гостей был и Пеньковский, подаривший юбиляру бутылку французского коньяку, на этикетке которой значилась цифра 60. Пеньковский объяснил, что этот коньяк шестидесятилетней выдержки, что соответствует возрасту юбиляра.

Все, конечно, дивились «уникальному» подарку. Пили коньяк маленькими рюмочками, как дорогой бальзам, похваливали напиток и вместе с тем Пеньковского, преподнесшего такой «редкий» презент.

На допросе Пеньковский нам рассказал, что это был обыкновенный французский коньяк «Наполеон». На этикетку бутылки он сам наклеил цифру 60, вырезав ее из журнала «Огонек». На такие дела способен прохвост, человек, потерявший стыд и совесть.

Личные блага стали для Пеньковского выше интересов общества. И безусловно прав был адвокат К.Н.Апраксин, защищавший Пеньковского в суде, когда говорил:

«Привычка достигать успеха любым путем стала неотъемлемой чертой его характера. У Пеньковского в последнее время родилась уверенность в своей непогрешимости, и это увело его в сторону от общественных интересов. В результате мелкой, непринципиальной обиды на действия своих непосредственных руководителей, которые, по его мнению, препятствовали дальнейшему развитию его служебной карьеры, Пеньковский постепенно скатился к предательству Родины».

Для понимания психологии преступника Пеньковского важно иметь в виду: не вдруг возникли у него мысли о предательстве, зерна подлости созревали в нем постепенно.

С высокомерием и пренебрежением относился Пеньковский к людям, которые не были или не могли быть ему полезны. Но и тем своим приятелям, сослуживцам и начальникам, которые делали для него добро, он платил черной неблагодарностью и поносил их за глаза, а когда стал агентом империалистических разведок, передавал выуженные у них сведения, а также украденные из их столов фотокарточки.

Будучи женатым, Пеньковский постоянно изменял своей жене. Однажды он сказал ей, что отбывает в заграничную командировку, а на самом деле уехал со своей знакомой на курорт.

Пеньковский легко и без разбора вступал в связь с женщинами, был завсегдатаем многих московских ресторанов. Приходя же домой поздно вечером после кутежей, объяснял, что задержался на службе.

Несомненно, у него были задатки актера, он мог обмануть близких, произвести выгодное впечатление на собеседников. Особенно ему нравилось играть роль галантного кавалера. Был случай, когда в ресторане «Поплавок», находясь в компании своих собутыльников, Пеньковский в знак особенного преклонения перед своей знакомой Галей снял с ее ноги туфлю, налил в нее вина и выпил под одобрительный гогот собутыльников.

Он получал высокую зарплату, однако аппетиты его непомерно росли. Пеньковского в материальном отношении весьма прельщали заграничные командировки. Кстати, его неудовлетворенность служебным положением, озлобленность на окружающих как раз и были вызваны тем, что ему не предоставили место службы за границей. Словом, у него не было ничего святого и дорогого ни в семье, ни в обществе. Он постепенно созревал для предательства, оставалось лишь его подобрать, что и было сделано врагом.

Вот что говорила на следствии о Пеньковском его жена: «Вообще за последние годы он стал нервным, подозрительным. По своему характеру он был тщеславен, самолюбив и склонен к авантюрам. Эти отрицательные черты его характера складывались на протяжении всей его жизни. Этому способствовало восхваление его достоинств среди родственников, товарищей и друзей. Служба у него протекала легко! В жизни он больших трудностей не испытывал».

Так это подобие человека постепенно катилось к преступлению…

Все это я как мог пересказал своим землякам, без собственных комментариев и выводов. И тотчас убедился, что делать выводы было вовсе не обязательно. Выслушав меня, земляки с минуту хранили молчание, а затем Никита Степанович решительно сказал:

– Ясно! Жадность обуяла. И зависть.

– Жадность и зависть?

– А что! Известное дело – зависть. Да он и жаден-то был из-за зависти. Вестимо дело: глаза завидущие, руки загребущие. Видит – у других есть, и мне подавай. У других много – а я?.. Что я, хуже других? Видел-то он кого?.. Большое начальство, да и в посольствах ногами шаркал… Все блестит кругом… Известное дело – зависть!..

Никто из присутствующих не возражал. Вывод был правильный, хотя и неполный. В посольствах, конечно, и другие бывают и знакомства с высокими людьми водят, однако далеко не всех обуревает от этого общения стремление во что бы то ни стало получать столько благ, сколько получают занимающие ответственные посты работники. Более естественным чувством людей является желание своим самоотверженным трудом, упорством и стремлением к знаниям добиться определенных успехов, быть как можно полезнее своей Родине, своему народу. Стремясь к этому, люди как раз меньше всего подвержены всякого рода соблазнам. Пеньковский же брал из жизни ее другую сторону: живем один раз, так давай рви, хапай, доставай. Не получается честным трудом, так можно пойти на преступление, на предательство Родины, наконец. Да, конечно, зависть, черная зависть! Это действительно так.

Я раздумывал над словами Никиты Степановича, а земляки вздыхали и качали головами. Но наконец кто-то спросил:

– Николай Федорович, а платили Пеньковскому англичане и американцы за его шпионские дела?

– Следствием было установлено, что однажды ему привезли из Лондона три тысячи рублей.

– Три тысячи? Вот ведь как! Никаких денег не жалеют. Наверно, еще привозили. Он ведь им много сообщил о нас… Жаль, что раньше его не поймали, сволоту. Да ведь трудно, наверно, было распознать. Разве на такого подумаешь…

Я молчал. Все это правильно. И, конечно, жаль, что не удалось разоблачить этого прохвоста раньше. Но в то же время думалось и о другом: молодцы наши чекисты. Несмотря на тонкую конспирацию, большую предосторожность, различные ухищрения, наши контрразведчики сравнительно быстро напали на след предателя – волка, рядившегося в овечью шкуру. И не только напали на след, но и поймали за руку, с поличным. Больше того, вместе с Пеньковским были разоблачены и другие организаторы и вдохновители политических авантюр, заговоров, диверсий и других грязных дел.

– Коля, ты скажи-ка, а что с матерью этого изверга? Как она жила-то, как он к ней относился? – спросила меня соседка наша, тетка Василиса, потерявшая во время войны единственного сына.

– Плохо он относился к матери. Она воспитывала его одна, без мужа. Часто было очень тяжело, работала с рассвета и до поздней ночи. Сын ей никогда и ни в чем не помогал. Прописав к себе мать, чтобы получить квартиру побольше, он сказал ей однажды: «Иди-ка ты, старая, на работу, нечего дома сидеть». И престарелая мать, горько заплакав, отправилась искать работу. Она в месяц не получала столько, сколько сын ее оставлял в ресторане за один вечер.

Пеньковский тщательно записывал расходы семьи на питание, и, если, допустим, сегодня сумма оканчивалась перерасходом, на другой день он выдавал меньше.

Подумав, я добавил:

– Но мать остается матерью. Когда перед приведением приговора в исполнение было разрешено родственникам свидание с Пеньковским, пришла к нему одна только мать.

– А что стало с женой и детьми? – спросил кто-то.

– Женился Пеньковский по расчету на дочери генерала. Между прочим, генерал не любил зятя, не переносил его лакейской натуры. Пеньковский же лебезил перед ним, заискивал, но, когда умер старый и заслуженный генерал, зятек под предлогом болезни не пришел даже его хоронить. Жена Пеньковского – женщина хорошая. Много горя он причинил ей своими пьянками и изменами, мелкими придирками и постоянной ложью. Воспитывала она двух детей…

Мне навсегда запомнилась эта беседа с земляками. Простые русские люди, живущие далеко от больших городов, прекрасно понимали, что охрана безопасности Родины – их кровное дело. Я глубоко уверен, что, если понадобится, они всегда активно помогут органам государственной безопасности в борьбе с вражескими разведками, покажут образцы высокой политической бдительности.

Прошло два года, и дело шпиона Пеньковского начинало уже забываться. Но в 1965 году о нем заговорили за рубежом в связи с выходом в свет так называемых «Записок Пеньковского».

Что это за «Записки» и какие цели преследовали авторы и издатели их?

Речь шла о том, что предатель Пеньковский за время сотрудничества с английской и американской разведками якобы вел секретный дневник, который им в 1962 году был передан этим разведкам. Вот этот «дневник» и преподнесен английской и американской секретными службами как «Записки Пеньковского». Сначала «Записки» были напечатаны по частям американскими и английскими газетами, а потом в ноябре 1965 года в Нью-Йорке и Лондоне они вышли отдельной книгой. «Записки Пеньковского»! Захватывающий рассказ о советской разведке, потрясающая история друга Запада из Москвы! Один против всех!» – с явным сенсационным накалом писали американские газеты.

На самом же деле «Записки Пеньковского» представляют собой грязную, провокационную стряпню английской и американской разведок.

В том, что «Записки» – это чистейшей воды липа, убедиться нетрудно. Даже буржуазная печать отмечала, что только круглый идиот может поверить в то, что шпион вел подобные дневники, да еще рассуждал о советской политике конца 1965 года, то есть спустя два с лишним года после судебного процесса.

Бывший сотрудник американской разведки Пол Плэкстон в журнале «Уикли ревью» писал, что утверждение издателей «Записок» о том, что Пеньковский передал рукопись на Запад еще осенью 1962 года, звучит нелепо, так как он, зная, что за ним внимательно следят, не стал бы подвергать себя опасности разоблачения. Небезызвестный «специалист по русскому вопросу» из английской газеты «Гардиан» Виктор Зорза тоже считает книгу фальшивкой, так как обратившимся в Центральное разведывательное управление за ее русским текстом некоторым западным газетам и издательствам штаб американской разведки не смог предъявить оригинала.

Почему именно в 1965 году американская разведка и руководящие круги США решились на такой провокационный шаг?

Публикация «Записок Пеньковского» была рассчитана на то, чтобы еще больше обострить напряженность в отношениях между СССР и США в тот момент, когда эти отношения и так уже носили напряженный характер из-за американской агрессии во Вьетнаме.

Они были «подготовлены американской разведывательной службой, – отмечала газета «Журналь д'Эжипт», – для разжигания антисоветских настроений с целью опорочить Советский Союз, оправдать действия ЦРУ против СССР и стран социалистического содружества. Эти документы содержат грубую фальсификацию, вымыслы и клевету на СССР».

Вдохновители и организаторы этой фальшивки ставили перед собой задачу навести тень на взаимоотношения Советского Союза с социалистическими странами, подорвать растущий престиж СССР, еще больше разжечь «холодную войну». В то же время публикация «Записок» была рассчитана на то, чтобы отвлечь общественное мнение от тех скандальных провалов, которые произошли в те годы в деятельности Центрального разведывательного управления США и дискредитировали его. Руководители ЦРУ не на шутку были встревожены этими провалами и особенно тем обстоятельством, что в правительстве США все с большим недоверием стали относиться к их деятельности.

Одним из таких скандальных провалов являлось дело Пеньковского и Винна, в ходе расследования и судебного рассмотрения которого, как и по делу воздушного шпиона Пауэрса, была разоблачена подрывная деятельность ЦРУ и его партнера – английского «Сикрет интеллидженс сервис».

Именно в этот период времени были сняты с постов директора ЦРУ Аллен Даллес, Джон Маккоун, Уильям Рейнборн.

Не помогли американской и английской разведкам пресловутые «Записки Пеньковского». Замыслы врагов мира и социализма провалились. Организаторы грязной антисоветской стряпни сели в лужу.

Раскрытие «деятельности» шпиона Пеньковского – свидетельство высокой бдительности и профессиональной зрелости оперативных работников и следователей Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. Коллектив отдела Комитета государственной безопасности, начальником которого я в то время был, всегда работал в тесном контакте с оперативными подразделениями. И следователи и оперативные работники отлично понимали, что от их взаимодействия и контактов, основанных на точном и неуклонном соблюдении требований закона, во многом зависит успех работы. Подтверждением этому была практика. В повседневной работе по расследованию уголовных дел, входящих в компетенцию следственных аппаратов органов госбезопасности, следователи часто прибегали к помощи оперативных работников, наделенных функциями органов дознания. Оперативные же работники, в свою очередь, нередко обращались к следователям за советами, как более правильно провести то или иное следственное действие, применить уголовно-процессуальный закон и т д.

Я с большим уважением относился к оперативным работникам, ценил их трудную и беспокойную службу.

Органы государственной безопасности являются орудием социалистического государства, призванным защищать завоевания трудящихся. – Они осуществляют задачи по защите существующего в нашей стране государственного и общественного строя, территориальной неприкосновенности и независимости государства от подрывной деятельности разведывательных служб империалистических государств, разного рода зарубежных антисоветских центров и иных враждебных элементов. Их деятельность строится в соответствии с требованиями, вытекающими из международной обстановки и развития советского общества.

Задача охраны государственной безопасности Советского государства встала с первых же дней его существования. «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться…» Этому учил В.И.Ленин, по предложению которого 20 декабря 1917 года была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем, являвшаяся острым оружием в руках Советского государства, призванным защищать завоевания Великой Октябрьской социалистической революции.

Когда на заседании Совета Народных Комиссаров 7 (20) декабря 1917 года речь зашла о кандидатуре на пост председателя ВЧК, Ленин сказал: «Сюда надо найти хорошего революционного якобинца», имея в виду лучшие качества французских революционеров XVIII века – их решительность, последовательность, непримиримость к врагам, кристальную честность.

Именно таким рыцарем революции был верный ленинец, выдающийся деятель партии Ф.Э.Дзержинский. Наш народ и трудящиеся всего мира помнят Дзержинского как грозу буржуазии, благороднейшего борца за коммунизм, неутомимого строителя промышленности советского государства, вечного труженика и бесстрашного солдата революции. Жизнь железного Феликса, как его звали друзья, служит вдохновляющим примером беззаветной преданности делу пролетариата, самоотверженной борьбы за идеи марксизма-ленинизма.

В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны органы ВЧК раскрыли и ликвидировали сотни различных контрреволюционных организаций и заговоров, тысячи шпионов, диверсантов, террористов и других врагов Советского государства.

После окончания гражданской войны, в годы восстановления народного хозяйства и мирного социалистического строительства, органы государственной безопасности продолжали вести активную борьбу с внешними и внутренними врагами советского народа.

В конце тридцатых годов, когда над нашей страной нависла угроза военного нападения, острие органов госбезопасности было направлено главным образом на борьбу с подрывной деятельностью империалистических разведок. Правда, в этот период были серьезные трудности в работе, вызванные культом личности и связанными с ним нарушениями социалистической законности, а также вражескими действиями перерожденцев и политических авантюристов. Однако это не изменило социалистической природы деятельности советских органов госбезопасности, не оторвало чекистов от народа и партии.

Яркие и незабываемые страницы вписали органы государственной безопасности в героическую летопись Великой Отечественной войны. При активной помощи советских воинов и трудящихся чекисты умело разоблачали фашистских шпионов, засылаемых в нашу страну в большом количестве. Беспримерный героизм, отвагу и мужество проявляли чекисты на территории, находящейся под фашистским игом. Тысячи сынов из гвардии железного Феликса вместе со своим народом дрались с жестоким и вероломным врагом, отстаивая честь, свободу и независимость своей любимой Родины.

В настоящее время, когда империализм расширяет подрывную деятельность против СССР и братских социалистических стран, советские органы государственной безопасности, воспитанные и закаленные Коммунистической партией, под ее непосредственным повседневным руководством ведут решительную борьбу с подрывными действиями империалистических государств, пресекают враждебную деятельность их разведок и вместе с воинами Советской Армии и Военно-Морского Флота надежно охраняют мирный труд советских людей.