Текст книги "Эпидемии. Так начиналась микробиология"

Фактор регенерации и неспецифическая терапия

1946 г.

В 1944 г. на юбилейной сессии ЦИЭМ мной сделано сообщение о факторах регенерации. Основываясь на работах В. П. Филатова по тканевой терапии, я испытал действие глазной жидкости на экспериментальный и клинический туберкулез и другие болезненные процессы. Глазная жидкость, способ приготовления которой приводится ниже, приготовляется из стекловидного тела бычьих глаз и содержит сложный полисахарид – гиалюроновую кислоту. Последняя образована соединением ацетилглюкозамина и глюкуроновой кислоты в равных частях. Гиалюроновая кислота была открыта Карлом Майером, который вместе с Паркером определил ее состав (1934). Она найдена в пупочном канатике, в синовиальной жидкости, в коже, в куриной саркоме Роуса, в мезенхиме, а также в некоторых бактериях, как, например, в капсулах стрептококков групп С и А. Гиалюроновая кислота приобрела в последнее время особенное значение благодаря работам Дюран-Рейнальса (1939–1940), открывшего фактор проникновения, энзим-гиалюронидазу, расщепляющую гиалюроновую кислоту.

Дюран-Рейнальс установил (1928), что вытяжка из семенных желез обладает способностью усиливать действие введенных с ней бактерий, вирусов и токсинов. Это зависит от повышения распространения этих веществ в организме вследствие увеличенной проницаемости тканей, вызванной фактором Дюран-Рейнальса. Проницаемость обусловливается, как показали Чайн и Дьюти, расщеплением студнеобразной гиалюроновой кислоты, заполняющей клетки и раневые щели и препятствующей проникновению посторонних тел. Под влиянием гиалюронидазы студень теряет свою концентрацию и разжижается, облегчая движение в тканевых пространствах. Опыт подтверждает правильность этого толкования: тушь или трипановая синька, введенные в кожу вместе с гиалюронидазой, дают гораздо большую окрашенную площадь, чем без нее.

Положение Чайна и Дьюти вскоре получило ряд подтверждений. Гиалюронидаза была найдена в яде змей и пчел, в пиявках, в культурах пневмококков, стрептококков, Вас. perrfringens и Septicus. Кроме семенных желез, она, по-видимому, имеется в селезенке.

Все эти находки представляют большой интерес, так как объясняют быстрое распространение по больному организму некоторых ядов и микробов.

В последнее время она была использована в целях диагностики на основании обстоятельной работы Мак-Клина, который почти одновременно с Дюран-Рейнальсом открыл фактор генерализации. Мак-Клин показал, что в раневом отделяемом можно обнаружить гиалюронидазу токсинов микробов газовой гангрены и тем самым установить их участие в поражении ткани.

Замечательно, что при большом внимании, которое уделяется гиалюронидазе и гиалюроновой кислоте, и многочисленности работ, посвященных этим соединениям, никто еще не заметил того исключительного действия, которое гиалюроновая кислота оказывает на больной организм. Везде она играет только пассивную, а не активную роль.

Совершенно поразительно влияние гиалюроновой кислоты на регенерацию нервов.

В опытах, проведенных под моим наблюдением на 4 животных (2 морские свинки и 2 кролика, у которых были предварительно вырезаны кусочки седалищного нерва – левого у кроликов и правого у свинок – подвергались УВЧ терапии, но все же у них развились трофические поражения), мы вводили подкожно одному кролику и одной морской свинке ежедневно по 1 мл гиалюроновой кислоты под кожу. Трофические язвы у леченых животных быстро уменьшались. А когда через некоторое время все 4 животных были вскрыты, то оказалось, что у леченых кролика и морской свинки оперированные нервы полностью восстановились; у контрольных же соответственные нервы отсутствуют.

Отметив этот результат и продолжая употреблять гиалюроновую кислоту при туберкулезе, я счел полезным обратить внимание специалистов на это вещество. Хотя я и сделал несколько опытов с переломом лапок у мышей, но не считал возможным углубляться в чужую мне область хирургии. Поэтому я сообщил о полученных результатах товарищам, которые и проверяют действие гиалюроновой кислоты. Очень серьезно взялись за испытание гиалюроновой кислоты специалисты по проказе, главным образом Л. Г. Валуева. Теперь эту кислоту применяют в трех лепрозориях – в Баку, Красноярске и Иркутске. П. В. Жабров из Бакинского дермато-венерологического института сообщил о положительных результатах, полученных им при lupus crythematosus, псориазе и хронической экземе при лечении гиалюроновой кислотой.

С древнейших времен в медицине существуют два различных терапевтических метода: специфический и неспецифический.

С одной стороны, история врачевания заполнена поисками универсального лекарства, помогающего при всех или хотя бы при многих болезнях, каким в свое время было кровопускание или затем протеинотерапия. С другой стороны, среди врачей неизменно сохранилось убеждение, что каждую болезнь следует лечить соответствующими ей средствами contraria centrariis и similia similibus других: хинин при малярии, ртуть при сифилисе, эметин при дизентерии.

С нарождением микробиологии специфическая терапия получила теоретическое объяснение и практическое применение. Химиотерапия явилась дальнейшим ее завоеванием.

Специфическая трапия в виде иммунизации привела и к неспецифическим благоприятным результатам: было замечено (Райт), что чумные вакцины излечивают экзему, бленнорею; брюшнотифозные – уменьшают восприимчивость к малярии. Пневмококковые прививки не только сократили на 80 % смертность от пневмонии, но и уменьшили на 50 % смертность от других болезней. Стали лечить брюшной тиф введением не только брюшнотифозных, но и других бактерий, получая приблизительно одинаковые результаты.

Так возникла неспецифическая вакцинотерапия, повлекшая за собой протеинотерапию, после чего (в 20-х годах) хлынул поток всевозможных препаратов, применяемых в терапевтических целях: сыворотки, яичный белок, молоко, желатина, ферменты и клеточные продукты, коллоидные металлы, гипертонические и гипотонические растворы солей, сахара и т. д. Некоторые из этих неспецифических средств пользовались немалым, хотя и непродолжительным успехом. Напомню о вальбумовской металлотерапии, о гравидане, о лечении лизатами – альбуминами и пептонами, полученными действием пептических ферментов или водяных паров. В настоящее время особым вниманием пользуются цитотоксическая сыворотка Богомольца и тканевая терапия Филатова.

При чрезвычайном разнообразии употребляемых неспецифической терапией средств ей неизменно присущи некоторые особенности, по которым ее сразу можно распознать.

Во-первых, универсальность – она с одинаковой уверенностью предлагается при всяких заболеваниях. Во-вторых, неодинаковые результаты, получаемые в различных случаях заболеваний, вызванных одними и теми же бактериями. Часто различные препараты дают один и тот же эффект, и, наоборот, один и тот же фактор действует различно на одну и ту же болезнь у различных больных.

В-третьих, неспецифическая терапия вызывает у больных различной силы реакции. В 20-х годах, особенно во Франции, она вызывала сильную реакцию – настоящий шок, с которым связывали благоприятный поворот болезни. Этот шок считался целебным и уподоблялся кризису при острых инфекциях. Он характеризовался падением температуры и кровяного давления, тошнотой и головокружением и гемоклазическим кризисом– свертыванием крови, лейкопенией. Затем эти явления сменялись противоположными, которые и возглавляли выздоровление.

Однако, такие сильные реакции вскоре были признаны излишними и вредными. Ими пользуются (даже в более сильной степени – с судорогами и потерей сознания) только при лечении душевнобольных. Обычно же стали применять раздражения, способные вызвать более умеренную реакцию, выражающуюся лихорадкой с учащениями пульса и дыхания, с повышением обмена веществ при сужении кожных кровеносных сосудов и при расширении их во внутренних органах. Сменяющая эту противоположная реакция считается началом выздоровления.

Учение о механизме успешного действия неспецифической терапии прошло три стадии. В первой стадии успех приписывался природе применяемых средств, во-второй – вызываемой ими реакции, в третьей – тем активным веществам, которые образуются в больном организме под ее влиянием. Что же это за вещество, которое возникает в коже при воздействии разнообразнейших препаратов неспецифической терапии? Я предполагаю, что это именно и есть гиалюроновая кислота, которую Майер добыл из подвергнутой предварительному аутолизу кожи. Такому же аутолизу (выдерживанию в течение 8 дней на холоду) подвергает Филатов кусочки кожи, пересаживаемые в процессе тканевой терапии. Чем можно объяснить полезное действие гиалюроновой кислоты?

Она является составной частью зародышевых тканей. Значение последних как факторов роста вполне очевидно и хорошо иллюстрируется необходимостью прибавлять экстракт зародышей к эксплантируемым тканям для обеспечения роста.

Что гиалюроновая кислота должна быть освобождена для проявления своего полезного действия, следует из того, что даже в стекловидном теле, где она находится в наиболее чистом виде, она все-таки несвободна, а соединена с протеином типа гистона.

Следует дополнить, что, как сказано, гиалюроновая кислота содержится в капсуле гемолитических стрептококков группы С и отчасти А и как таковая препятствует фагоцитозу, способствуя ядовитости стрептококков. В этом случае гиалюронидаза, разрушая капсулу, ведет к выздоровлению.

1. Гиалюроновая кислота, приготовленная из стекловидного тела бычьих глаз и введенная под кожу животным с перерезанными нервами, повела к их восстановлению.

2. Она оказывает благоприятное влияние на различные патогенные процессы, что заслуживает более обстоятельного изучения.

3. Благоприятное ее влияние объясняется тем, что она является искомым продуктом, появляющимся при воздействии на кожу препаратов неспецифической терапии.

Глазная жидкость и гиалюронидаза приготовляются следующим образом: полученные с бойни целые глаза крупного рогатого скота опускают на 30–60 секунд в 5 % раствор фенола, промывают физиологическим раствором, укладывают в стерильную банку и ставят на лед.

После 8-дневного аутолиза на холоду глаз разрезают по экватору и стекловидное тело вместе с хрусталиком и радужкой (последнюю частично) выливают в стерильную чашку Петри. Пигментированные меланиновые частицы и хрусталик по возможности удаляют. Стекловидное тело помещают в колбу и прогревают в течение получаса при 70°, затем фильтруют через двойную марлю и через бумажный фильтр и снова прогревают полчаса при 70°. Такое прогретое стекловидное тело обычно слегка опалесцирующее, употребляют под названием глазной жидкости.

Глазная жидкость осаждается 15 % трихлоруксусной кислотой, отфильтровывается, доводится до pH = 7,0 при помощи раствора едкого натра и применяется под названием гиалюроновой кислоты.

О тканевой терапии

1947 г.

Основные факторы иммунитета распадаются на три категории: фагоцитоз, антитела и тканевые выделения. Последние характеризуют прирожденный, вторые – приобретенный, а фагоциты – и тот и другой иммунитет.

Указания на иммунитет тканей встречаются уже при зарождении иммунологии. Очень, например, интересны данные Я. Ю. Бердаха, который, посеяв бактерии сибирской язвы на поверхность вырезанной у собаки селезенки, нашел, что, несмотря на нормальный рост этих бактерий, они утратили грамположительность.

Но особенное значение приобрел тканевой иммунитет при изучении вопроса о различии между общей и местной невосприимчивостью. Этот вопрос возник по поводу оспенной инфекции и иммунитета. Здесь опыты выяснили замечательную особенность оспенного иммунитета, – что он является местным. При прививке вакцины в кожу кролика она приобретала иммунитет, но роговица глаза оставалась восприимчивой к оспе. С другой стороны, иммунитет, вызванный на роговице глаза, не сопровождался иммунитетом кожных покровов.

Очень подробно изучил этот вопрос Левадити с сотрудниками. Путем пассажей он приготовил нейротропный штамм вируса вакцины, который убивал кроликов при введении его в мозг и в миллионных разведениях. После вакцинации мозг становился совершенно не чувствительным к этому штамму и приобретал способность уничтожать его при отсутствии каких-либо антител.

Безредка посвятил свои главные работы восприимчивости различных клеток организма к отдельным инфекциям. Так, по его опытам, к сибирской язве восприимчивы только макрофаги ретикуло-эндотелиальных слоев кожи, к кишечным инфекциям – клетки ретикуло-эндотелия кишечника и т. д.

Вакцинируя это особо чувствительные клетки, создают иммунитет к соответственной инфекции. Каждая клетка имеет свою восприимчивость и свой иммунитет.

Наконец, тканевому иммунитету был посвящен ряд работ Московского микробиологического института Наркомпроса. Там было найдено, что при наступлении иммунитета клетки иммунного организма перестают реагировать на антиген. Это доказывается опытами по Шульц – Делю с вырезанной маткой свинки и с отрезанным кроличьим ухом, по Кравкову. Это отсутствие реакции органов вакцинированных животных не зависит от действия антител сыворотки, так как иммунная сыворотка не в состоянии предотвратить реакции.

Во всех приведенных исследованиях первоначально отмечается местная восприимчивость, которая только после вакцинации переходит в независимый от антител иммунитет.

Однако существует, кроме того, и прирожденная или естественная невосприимчивость, которая также не может объясняться наличием антиинфекционных свойств сыворотки крови. Классическими примерами являются бактерицидная сыворотка крови кролика при его восприимчивости к антраксу и отсутствие бактерицидности в крови собак, гораздо более резистентных к этому заболеванию. Но органы этих животных могут представить обратные отношения.

Мы много лет назад предприняли исследования лечебного значения тканевых вытяжек, которые назвали тиссулинами, при различных инфекциях. Наиболее подробно изучены тиссулины по отношению к туберкулезу.

Н. П. Грачева обратилась к пасюкам как к животным, мало восприимчивым к человеческому туберкулезу. Усиливая их невосприимчивость вакцинацией, она готовила вытяжки из органов как иммунизированных, так и нормальных пасюков. Ее многочисленные работы привели к следующим выводам.

1. Вытяжки, приготовленные из внутренних органов и тканей, а именно: из поперечнополосатых мышц, из сердца, из печени, из селезенки, из мозга и из почек, обладают способностью разрушать in vitro туберкулезные бактерии. Это разрушение, начинающееся агглютинацией, сводится затем к их истощению и исчезновению путем лизиса, сменяясь в других случаях превращением их в бурые, желтые глыбки из бактерий, слившихся между собой и делающихся зернами меланина.

2. Извлеченная из туберкулезных бактерий и сохраняющая свою кислотоупорность миколевая кислота под влиянием тканевых вытяжек in vitro расщепляется на мелкие зерна и растворяется.

3. При лечении туберкулезных животных тканевые вытяжки обладают способностью задерживать развитие болезненного процесса и продлевать жизнь.

Тканевые вытяжки с миколевой кислотой, а также и последняя вместе с гиалюроновой кислотой были продолжительно испытаны для лечения больных туберкулезом легких. Эти исследования велись с большой осторожностью, поэтому мы пока не располагаем достаточным материалом. Однако имеющиеся данные несомненно доказывают благоприятное действие тиссулинов на легочный, а также и на глазной туберкулез.

О разрушении микробов в лихорадящем организме

1888 г.

Интенсивная и длительная лихорадка чаще всего связана с присутствием патогенных микробов в больном организме. Это явление может быть объяснено различно.

На первый взгляд можно думать, что лихорадка объясняет увеличение регрессивных изменений в тканях и является следствием ферментативного действия микробов. Бактерии, как известно, очень энергично разлагают органические вещества, лихорадочное состояние может происходить вследствие этого разложения.

Между тем эта идея не подтверждается внимательным изучением фактов. Наблюдатели часто удивлялись, констатируя по отношению к различным инфекционным болезням (это относится и к наиболее исследованной – сибирской язве), что развитие микробов в организме не находится в видимом соответствии с серьезностью заболевания (например, когда в трупах находят огромное количество микробов).

Систематические исследования, которые я провел в этом направлении над вакцинальной лихорадкой сибирской язвы у овец, показали мне, что часто в этих случаях ни в крови, ни во внутренних органах животных, убитых лихорадкой, которая может выражаться в температуре 41° и выше, не находят ни одной живой бактерии.

С другой стороны, лихорадка может быть вызвана и мертвыми бактериями. Я укажу следующие опыты.

Опыт I: 4 ноября 1887 г. в 9 часов утра кролик вакцинирован в вену уха 4 см³ эмульсии из культуры бактерий сапа, посеянной на агаре Ру, убитой нагреванием до 120° в течение 20 минут.

В 10 часов повторяют эту инфекцию.

Опыт II. 13 февраля 1888 г. в 9 часов утра. Кролик привит в вену уха 2 см³ стерилизованной эмульсии культуры Bact. prodigiosus на агаре.

Опыт III. 1 марта в 8часов утра. Кролик привит 1,5 см³ стерилизованной эмульсии Bact. prodigiosus.

Таким образом видно, что убитые бактерии могут вызвать интенсивную лихорадку, хотя они (как и следовало ожидать по здравому смыслу) неспособны к ферментативному действию.

Нельзя также считать, что лихорадка вызывается пирогенными (вызывающими лихорадку) диастазами или энзимами, возникающими в то время, когда бактерии были живы.

Эти диастазы разрушались температурой 120°, которой подверглись культуры до впрыскивания.

Наконец, надо считать непричастными продукты жизнедеятельности микробов, каковы, например, птомаины, природа которых находится, конечно, в связи с специфической вирулентностью бактерий, но которые, как мы это увидим, не имеют никакого отношения к возбуждению лихорадки. Действительно, можно установить сперва как общий принцип, что с увеличением вирулентности бактерий сразу сокращается высота и длительность лихорадки, которую они провоцируют. Для сибирской язвы и пневмонии это можно доказать непосредственно на опытах.

Инфекция кроликов, вызываемая бактериями сибирской язвы, приводит уже спустя несколько часов к увеличению температуры до 41° и 41,5°, которая остается неизменной в продолжение 24 часов и быстро падает ниже нормы. Понижение температуры сопровождается мышечной слабостью, и из сонного состояния животное непосредственно переходит к смерти.

Впрыскивание кроликам более аттенуированных бактерий, наоборот, значительно увеличивает длительность лихорадки.

Опыт IV. Таким образом, 10 декабря делают кролику подкожную инъекцию ослабленной культуры сибирской язвы (2-я вакцина). На следующее утро у него температура 41°, и эта лихорадка длится 3 дня до 14 декабря. Вечером кролик гибнет от сибирской язвы, причем печень сильно гиперемирована.

Опыт V. 10 декабря эмульсия из крови, взятой из сердца кролика, больного сибирской язвой, впрыснута (0,2 см³) в кровь кролика в 10 часов утра. В 5 часов вечера температура 39,8°. Всю ночь у него длится лихорадка. В 10 часов утра 11 декабря температура еще держится на 40,5°. В 3 часа он гибнет.

Если заражают не сибиреязвенной кровью, а эмульсией, приготовленной на воспалительном отеке, который образовался в месте прививки у животного, погибшего от сибирской язвы, где бактерии, очевидно, должны образовывать большие количества своих птомаинов, то лихорадка совсем не появляется. Так:

Опыт VI. 11 ноября в 9 час. 30 мин. утра кролик заражен в кровь эмульсией из отека сибиреязвенного кролика.

Паралич (парез). Животное убивают. При вскрытии обнаружена анемичная печень, не увеличенная. Большое количество бактерий в крови и во внутренних органах.

Опыт VII. Тот же день в 10 часов утра заражают другого кролика той же эмульсией.

Парез. К З часам животное гибнет; при вскрытии констатируют те же явления, что и у предыдущего кролика.

Следовательно, бактерии очень вирулентные, введение которых при водит к смерти в течение 5–8 часов, не вызывают более лихорадки.

Пневмония дает те же явления. Между тем как бактерии пневмонии средней вирулентности вызывают у кролика, как это доказал Пастер, а потом Френкель (Fraenkel), температуру, доходящую до 42,5° и падающую лишь за 2 часа до смерти; те же бактерии, с вирулентностью, возросшей благодаря пассажу на кроликах, убивают с незначительной лихорадкой. Это подтверждают следующие опыты.

Опыт VIII. 19 марта 1888 г., кролик частично вакцинированный, заражен подкожно ¹/₁₀ см³ вирулентной крови, взятой из сердца кролика, погибшего от инфекционной пневмонии.

Животное погибло 12-го.

Более вирулентные микробы вызывают смерть гораздо быстрее с менее интенсивной лихорадкой. Так:

Опыт IX. 21 января в 9 часов утра заражен кролик 14-м пассажем.

В 5 час. 30 мин. животное погибает. Печень анемична, не увеличена.

Опыт X. 14 февраля в 8 часов 30 мин. утра заражен кролик на 40-м пассаже.

5 час. 30 мин. животное гибнет.

Опыт XI. 15 февраля в 9 часов утра заражают в кровь кролика 42-го пассажа.

Затем температура начинает падать и к 2 час. 30 мин. пополудни животное гибнет.

Таким образом, когда бактерии пневмонии убивают кроликов на протяжении нескольких дней после прививки, они вызывают температуру, доходящую до 42,5°, на на трупах находят гиперемированную печень темно-красного цвета. Когда же эти самые бактерии убивают в интервале 7¹/₂ часов, температура поднимается лишь до 41,4 и 40,9°. Когда смерть наступает через 5¹/₂ часов, температура не превышает 40,8°. В последних случаях печень ни гиперемирована, ни гипертрофирована.

Из этих опытов вытекает, что с усилением вирулентности бактерий исчезают и лихорадка, и сопутствующие ей гиперемия и гипертрофия печени.

Это явление можно считать установленным для двух болезней сибирской язвы и пневмонии.

Но нам могли бы возразить, что те же птомаины в большом количестве вызывают паралич и кому, а в меньших количествах провоцируют лишь лихорадку.

Непосредственные исследования Гоффа[2]2
  Die Natur des Milzbrandgiftes, 1886.


[Закрыть] (Hoffa), который выделил в чистом виде алколоид из сибиреязвенных бактерий, показывают, однако, что этот алкалоид, даже в несмертельных дозах, провоцирует не только лихорадку, но совсем как в предшествующих случаях вызывают сонное состояние и кому, которые следуют за незначительным повышением температуры. Таким образом, опыты показывают, что ни ферментативное действие бактерий, ни птомаины, которые они воспроизводят, не объясняют появления лихорадки.

Поэтому если лихорадка не зависит непосредственно от бактерий, она может возникнуть как реакция организма на их присутствие. В чем же состоит активная роль организма.