Текст книги "Зора"

Действие второе

Картина I

Большая зала, ярко освещенная. В громадных зеркальных окнах выделяются из мрака ярко-иллюминованные трубы фабрик и зданий. В темноте проходит освещенный поезд. В зале много костюмированных гостей. Музыка играет танцы. Танцуют на заднем плане. Маргарита в маске и костюме Музы. Мэри Дианой – тоже в маске.

Маргарита. Ах, Мэри! Какое счастье! Я изменяю голос и так успела изучить язык этой страны, что он уверен, что говорит с кем-нибудь из городских дам.

Входит старик. Он идет угрюмо.

А, старик наш!

Старик. Кто зовет меня?

Маргарита. Вы даете слово, старик, не выдавать тайну нашу: тогда скажу вам, кто я.

Старик. Даю, конечно.

Маргарита (наклоняется к его уху). И будете ее хранить так же свято, как я вашу?

Старик (вздрогнув). Что это значит? Откуда вы знаете?..

Маргарита на мгновение снимает маску.

Старик (радостно). Так это вы? Та, о которой я молюсь? Вот радостный и для меня будет день: и, кажется, первый день здесь… (Угрюмо оглядывается и вздыхает.)

Маргарита. Что с вами? Отчего вы так мрачны?

Старик. За тайну – тайну. Пусть эта барышня уйдет. (Показывает на Мэри.)

Мэри. О, как таинственно… Хорошо, уйду, старик. (Уходит.)

Старик. О, тяжело мне… Оглянитесь… Христианский разве это дом? Языческий – и песни их богам поются. Все эти статуи… Что статуи? Уйдем подальше – и я такое расскажу вам… В тот коридор пройдите… (Низко кланяется и проходит.)

Маргарита проходит к двери.

Отец Маргариты (Гарри). Все ожиданья наши вы превзошли, любезный друг. Сказочной энергией на пустом месте вы создали жизнь.

Гарри. Я рад, что вы довольны… Скажу откровенно, что и я доволен прогрессом жизни здесь. Но я опечален, и праздник мой поблек. Я от сестры узнал, что вашей дочери здесь нет. (Осматривается.)

Отец Маргариты (лукаво). Да, жаль… Откуда это общество?

Гарри. Из города. Я познакомлю с ними вас. (Уходят со своими товарищами. Входят Маргарита и старик.)

Маргарита. О, боже мой! Что я узнала: в его дворце скрывается язычница-красавица. Быть может, любит он ее… Старик молчит, а спрашивать его… Старик, нельзя ль увидеть мне ее?

Старик. Но как же это сделать? Позвольте, мне господин строитель поручил наведываться к ней. Скажу я ей, что он зовет ее к гостям, а потом оправдаюсь тем, что жаль мне стало, глядя, как она скучает.

Маргарита. Прекрасно!

Старик (низко кланяется). Иду я.

Гарри подходит.

Гарри (Маргарите). О чем вы говорили с этим стариком?

Маргарита. Я спрашивала, откуда он. Оригинальный старик, как все, впрочем, в этом доме, начиная с хозяина и его костюма. Что означает ваш костюм с повязкой выше глаз?

Гарри. Костюм мой? Науку им хотел изобразить я; костюм науки прост – повязка с глаз долой, без утопий ложных должно смотреть вперед… А ваш костюм?

Маргарита. Хотела я искусством нарядиться, Костюм мой – музы. Искусство признаете вы?

Гарри. Искусство – да, морали скучной не признаю в искусстве я. Иначе признать должно и за другими право мораль иную проводить в искусстве, и стало бы тогда искусство спорным. А между тем искусство вечно. Вот искусство! (Показывает на бюст Венеры и Аполлона.)

Маргарита. Искусство плоти?

Гарри. Искусство естества, природы… Оно одно лишь вечно. Какой-нибудь вдруг аппарат, при помощи которого из воздуха добудут люди себе питанье, – и нет вопроса жгучего дней наших. А между тем природа безустали ткет такой же вечно-старый и вечно-новый узор любви… Вот нити золотые, на которых все зиждется. Пусть они порвутся – и рухнет с ними в бездну все: наука, альтруизм, само искусство… Мир древних таким искусством…

Входит Зора в национальном костюме.

Откуда ты, дитя мое? (Быстро подходит к ней.)

Зора (смущенно). Старик сказал, что ты зовешь меня…

Входят гости.

Гарри (про себя). Что он напутал там? (Громко Зоре.) Да, да… Я звал тебя… Не бойся, дитя мое… Друзья нас окружают. (Подводит Зору к Маргарите.) Мы говорили об искусстве; язычница пред вами… из далекого мира сказок, родины муз, и близки ей вы, и, может быть, возьмете вы ее под свое покровительство.

Маргарита. С восторгом. Милое дитя, мы с тобой дети одного Бога, хотя каждый поет ему свою песню. Ты какие поешь ему песни?

Зора. У нас одна песнь…

Маргарита. Может быть, споешь ее ты нам?

Зора стоит с потупленной головой.

Гарри. Но что с тобою, дитя? Быть может, ты не хочешь петь, чтобы богов своих не прогневить, не вовремя спев песню их?

Зора. О, нет. Богов своих я не боюсь больше. Что, бедные, они пред этими богами?

Гарри. Но что ж с тобой? (Отводит Зору в сторону.)

Зора. Я не богов боюсь… боюсь я взглядов той, которую моим назвал ты другом…

Маргарита (незаметно подходя, в сторону). А!

Гарри (Зоре). Боишься ты?! А талисман?

Зора (радостно). Да, талисман. Нет, нет, я не боюсь и буду петь.

Идут к гостям, Зора поет свою песню. Гости улыбаются, пожимают плечами, говорят: «Странная песня без слов». Гарри смотрит на всех угрюмо, опускает голову. Зора смущенно смолкает.

Маргарита. Прекрасно, хорошо.

Редкие голоса. Браво, браво!

Зора. Еще мне петь?

Гости (тихо). Довольно бы…

Гарри (подходит к Зоре, грустно). Ты не устала? (Маргарите.) Прекрасное искусство, быть может, осчастливишь и ты нас песенкой своей?

Гости. О, да, о, да…

Маргарита. Спою и я. (Поет о красоте и свободе искусства).

Все энергично аплодируют.

Лакей (входит). Ужин готов.

Гарри (гостям). Ужинать прошу; господа.

Гости идут.

(Подходя к Зоре, тихо). Милая Зора, пойдешь ты с нами?

Зора (тоже тихо, смущенно). Нет, нет, я не пойду… Но ты, когда они уйдут, придешь?

Гарри (Зоре, тихо). Приду… (Подходит к Маргарите, подает ей руку; Зоре, проходя.) Прости, дитя. (Уходит.)

Зора (одна). Он с ней ушел… Ах, как поет она. Зачем, зачем я пела? Я думала, что петь умею я, что песнь действительно прекрасна… Они смеялись над ней и надо мной… А он смотрел… потом глаза потупил… болел душою за меня…. стыдился, может быть. (Вздыхает.) Ах! С каждым днем я что-нибудь теряю… Давно уж потеряла родных, богов своих, давно узнала я, что темный мрак в моем уме… Сегодня голос потеряла, а с ним, быть может, и любовь его….. (Испуганно смотрит, радостно.) А талисман? Вот он. (Целует его.) Кажется, идут… (Прячется.)

Входят Гарри и Маргарита.

Гарри (быстро подходя с Маргаритой к рампе). Скажите мне: что с вами? Вы вдруг встали из-за стола и приказали проводить вас?

Маргарита. Кто эта Зора?

Гарри. Зора? При чем тут Зора?.. Какое право имеете вы…

Маргарита снимает маску.

Гарри. Маргарита! Простите… (Смущенно.) Теперь я буду откровенен… Да, Зорой увлекался я… Прекрасное всегда прекрасно, и прекрасный образ девственных времен в душе моей отпечатлелся… Но как вам это передать? В раскопках древних вдруг находят спасенную от времени нарядную вещицу… Она красива и прекрасна, но чуть коснется воздух наш ее – и в прах рассыпалась вещица, и больше нет ее. Что здесь тлетворно? Воздух наш или сама вещица?.. Оставим Зору – Зоры нет. (Подает Маргарите руку.)

Маргарита идет в раздумье с Гарри; уходят.

Зора выходит.

Зора. А-а! (Срывает талисман.) И это, значит, ложь! (Бросает талисман.) Душно мне. Ах, душно… прочь отсюда… (Выбегает.)

Маргарита возвращается с Гарри, который видит убегающую Зору.

Гарри (в сторону). Зора… Слыхала, может быть…

Маргарита. Поклонник истины, – вы лжете. Вечером вы к ней придете?

Гарри. Вы попали искусно в цель… Нет, нет; не буду больше лгать… То было только первое смущенье: люблю я Зору.

Шум и крик за окнами, гости входят.

Маргарита (бросается к Освальду). Ужасный вечер. Сама, сама затеяла его. Скорее проводите в мои вы комнаты меня и папу позовите. (Уходят.)

Гарри (поднимает медальон). Что это? Так, значит, слышала она?.. Что там за шум еще?

Слуга (входя). Пришли чуваши…

Гарри. Зачем?

Слуга. Они кричат, расчетом недовольны. Эти штрафы…

Гарри. Пустой предлог. В год прежде не заработали б они, что получают в месяц… Еще что?

Слуга. Поля у них заняли…

Гарри. Ага!

Слуга. Их девушек и жен бесчестят, похищают…

Гарри. Но с их согласья.

Слуга. Они хотят… чтоб все навеки прочь ушли мы из этих мест… Какой ответ им дать?

Гарри. Сейчас я дам его. (Убегает.)

Шум усиливается; Гарри возвращается с ружьем.

Гарри. Зовите их…

Вваливается толпа, во главе жрец.

Жрец. В проклятый замок твой мы раньше, кажется, пришли, чем ждал ты нас.

Входит старик.

Старик (Гарри, тихо). Войска уже идут и через час здесь будут, – обманом затяните с ними разговор.

Гарри. Войска! Зачем войска? Обманов больше нет… Нет! Не ту еще правду им скажу. Эй, слушайте вы, трусы, рабы! Ни в чем я вам не уступлю и буду в вас стрелять, моржей злобных. За каплю, каплю лишь сознанья без сожаленья всю вашу кровь пролью… А если попадусь на клык ваш раньше, – закон великий жизни все же за меня.

Зораим (выбегает из дверей сзади, ударяет Гарри ножом в спину). Умри ж, проклятый!

Гарри. Удар хорош. (Падает.)

Вбегают новые.

Дикари. Спасайтесь все, кто может, горит проклятый замок!

Все бегут.

Гарри (приподнимается). Бегите, все бегите. Закон великий жизни погонит вас не так.

Старик (бросается к Гарри). Убит? О, господин, мой добрый господин!

Гарри (поднимаясь на руки, осматривается). Конец всему. О чем жалеть? О чем тревога? Я умер на посту, и если бы природа мне возвратила силы, я так же б действовал… И без меня другие сделают. А все-таки тревога в сердце… Теперь я уже в объятьях матери природы, лицом к лицу… Я только с Зорой. Теперь я эти нити золотые матери-природы ясно вижу… Увы! Я сердце благородное разбил, той сердце, которую одну любил.

Старик. Мой добрый господин. Одно, одно всего мгновенье жизни – и двери вечности открыты будут, перед вами. Судья Всевышний ждет вас там. Быть может, на земле у вас не все еще развязано. Покайтесь же, пока есть время.

Гарри (поднимаясь на локте). Туман предвечный глаза мне застилает, но все еще тебя я вижу, тебя люблю… Зора… ты прекрасна… (Падает мертвый.)

Занавес.

Картина II

Зима. Ночь. Лес. Сугробы снега, ели убраны инеем. Просвет, какие-то обманчивые образы. Ветви елей низко спустились. Далеко на горе горящий замок. Зора идет по лесу.

Зора. Устала я и сяду. (Садится.) Как тихо здесь и неподвижно… Холодно… Зима… Зима в моей душе. Все спит кругом, и я усну… Придет веселая весна, проснется лес… В избе на озере отец сзовет народ и поведет их в поле веселый май встречать… Нет, ничего я больше не увижу… Вас, мать, отец, друзья и боги милые… Да, да, сказали вы тогда, что возвращусь я к вам, хоть знать того не буду… Не возвращусь ни к вам, ни к матушке… к избе на озере я больше не вернусь… О, как больно мне, и как устала я и спать хочу… (Засыпает. Тихо.) Люблю тебя…

Движутся тени, окружают Зору. Дерево, под которым она замерзает, вырисовывается на мгновение, и видны на нем черты дедушки-мороза. То же с другими деревьями: в каждом на мгновение показывается чей-то напряженный образ. Тени и образы исчезают. Зора сидит, окутанная инеем, узорами снега, лунные лучи играют на нарядном одеянии.