Электронная библиотека » Николай Колосов » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 21 октября 2023, 05:34


Автор книги: Николай Колосов


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 3. Академия

Есть ли смысл говорить о том, какое значение имеет для офицера учеба в академии? Все командиры моего поколения мечтали о такой возможности. Военная академия механизации и моторизации РККА была очень молодой, образованной в 1932 году. Для немногочисленных ее выпускников открывались самые заманчивые перспективы. За год до меня стали слушателями добрые мои товарищи по бригаде Калиновского, уже упомянутые мной Владимир Баскаков и Федор Белозеров. О том, как сложилась судьба генерал-лейтенанта Белозерова, я уже писал, а вот Баскаков за годы Великой Отечественной войны успел покомандовать батальоном и бригадой, был начальником штаба корпуса 5-й гвардейской танковой армии генерала П.А. Ротмистрова. Закончив Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, генерал-полковник В.Н. Баскаков продолжительное время служил в должности начальника штаба ордена Ленина Московского военного округа.

Итак, летом 1936 года я вновь ехал в Москву. Всю недолгую дорогу от Калуги до столицы мучился вопросом: поступлю ли? Впереди ждали трудные конкурсные экзамены, причем в таком количестве, что одно перечисление всех выносимых на них предметов заняло бы немало места. Слышал, что отбор кандидатов предельно строг, на одно место претендовали не меньше двадцати желающих.

Хотя подобные сведения не способствовали росту нашего оптимизма, настроение было боевым. Причем, что совершенно точно, среди нас абсолютно не было какого-то недоверия к товарищам. Все понимали, что слушателями должны стать наиболее достойные и подготовленные, ведь потом именно эти люди будут определять дальнейшую судьбу наших горячо любимых бронетанковых войск. Мы быстро сдружились и были достаточно откровенны друг с другом. Готовились к экзаменам сообща, и никто не считал для себя зазорным обратиться к товарищу за разъяснением или консультацией. Никто ни разу не отказал кому-то в помощи.

Экзамены пришлось сдавать в довольно-таки сжатые сроки. Каждый из нас старался успеть освежить свои знания по самым «ненадежным» предметам, которые раньше были слабо освоены. Я, например, был уверен, что математика для меня – сущая безделица, и потому налег на другие дисциплины. В результате – срезался, получил тройку по тригонометрии. Пришлось всерьез браться за подготовку к экзаменам по тем предметам, за которые ранее был спокоен. В результате получил отличные оценки по алгебре и геометрии. Достаточно высокие баллы были поставлены мне по всем другим предметам, в том числе и тем, в знании которых я сомневался.

Успешно сдав вступительные экзамены, я был зачислен слушателем командного факультета.

В нашей молодой академии этот период был еще временем организации. Факультет наш поначалу назывался инженерно-командный, теперь его превратили в чисто командный, а четырехлетний период обучения был сокращен на год. Мы оказались первыми, кому предстояло обучаться три года, предыдущему курсу время учебы сократили на полгода.

Между прочим, некоторые предсказания о трудностях поступления в академию сбылись. Действительно, конкурс был достаточно серьезный – пусть и не двадцать человек на место, однако из двухсот с лишним кандидатов, приглашенных для сдачи экзаменов, было зачислено лишь сорок шесть. Некоторые – условно.

Мне предстояла нелегкая пора, потому как со времени учебы в институте прошло более пяти лет, система обучения в Саратовской БТ-школе коренным образом отличалась от академической, да и продолжалась всего восемь месяцев… Из ученического возраста я уже вышел. В двадцать один год когда-то я пришел учиться в аудитории СибАДИ. Однако я твердо знал: вся моя жизнь накрепко связана со службой в армии, высшая подготовка мне просто необходима. Так что я, как и нынешние мои друзья-сокурсники, всерьез готовился к учебе и ждал от академии многого…

Первые дни занятий показали, что даже самые смелые ожидания наши были довольно скромными. Во-первых, нас здесь встретили с исключительной теплотой и радушием, прием новичков был просто восхитительным. Кстати, в числе наших слушателей старших курсов были в то время будущие замечательные военачальники, такие как С.М. Штеменко[24]24
  Сергей Матвеевич Штеменко (1907–1976) – советский военный деятель, начальник Генштаба ВС СССР (1948–1952), начальник Главного разведывательного управления ГШ ВС СССР (1956–1957), генерал армии.


[Закрыть]
, П.П. Полубояров[25]25
  Павел Павлович Полубояров (1901–1984) – советский военный деятель, маршал бронетанковых войск, Герой Советского Союза.


[Закрыть]
и другие. Во-вторых, самые первые лекции, проведенные на очень высоком учебно-методическом уровне, убедительно показали, что мы прибыли в настоящий храм науки.

В то время академией командовал дивизионный инженер Иван Андрианович Лебедев[26]26
  Иван Андрианович Лебедев (1899–1982) – советский вое начальник, генерал-полковник инженерно-технической службы (1958). Участник Первой мировой войны, фельдфебель. После Октябрьской революции 1917 г. демобилизован, вернулся в Шую и работал электромонтером в Шуйских военных мастерских. В Красной армии с мая 1919 г. Участник Гражданской войны. В 1922 г. окончил Высшую военно-автомобильную и броневую школу в Петрограде. В июне 1936 г. назначен начальником Военной академии бронетанковых войск. После ВОВ – заместитель народного комиссара танковой промышленности СССР, заместитель министра транспортного машиностроения СССР, начальник Главного бронетанкового управления.


[Закрыть]
. Чрезвычайно эрудированный специалист, очень грамотный конструктор – в свое время он вместе с Иваном Алексеевичем Лихачёвым[27]27
  Иван Алексеевич Лихачёв (1896–1956) – советский государственный деятель, один из организаторов советской автомобильной промышленности. Известен как директор московского 1-го Государственного автомобильного завода (ныне Завода имени И.А. Лихачёва) В годы Великой Отечественной войны завод под руководством Лихачёва успешно снабжал армию оружием и грузовиками. Иван Лихачёв новаторски организовал сборку автомашин на конвейере впервые в СССР. За годы эвакуации ЗИС (1941–1942 гг.) Лихачёв наладил производство на таких стратегически значимых для СССР предприятиях, как Ульяновский автомобильный, Миасский автомоторный (УралАЗ), Челябинский кузнечнопрессовый, Шадринский автоагрегатный заводы. Эти мощные титаны производства стали промышленным достоянием всего СССР.


[Закрыть]
работал на автомобильном заводе, нынешнем ЗИЛе, – интеллигент в самом высоком понимании этого слова. Во время Великой Отечественной войны генерал И.А. Лебедев был заместителем начальника Главного автобронетанкового управления РККА, заместителем командующего бронетанковыми войсками, заместителем министра танковой промышленности…

Для всех нас дивизионный инженер Лебедев был личностью, стоявшей воистину на недосягаемой высоте, другой точки зрения быть не могло: подготовку командиров-танкистов высшей квалификации партия могла доверить только очень надежному человеку. В то же время Иван Андрианович никогда не подчеркивал разницу в нашем служебном положении. Он всегда был очень общителен со слушателями, охотно с нами беседовал. Лебедев был человеком очень конкретным. Он никогда не разговаривал ни о чем, просто так. Например, когда он приезжал на танкодром или полигон, то обязательно расспрашивал командиров, какого они мнения о том или ином танке, о его вооружении, в чем видят особенности конструкции данной машины. Ответы наши начальник академии не просто выслушивал, а конспективно записывал. Нам, недавним войсковым командирам он предлагал подумать, какие изменения могли бы мы внести в конструкцию танка, что следовало бы усовершенствовать. Причем Лебедев никого не заставлял отвечать с налету, а предлагал подумать на досуге, обстоятельно. Он частенько говорил:

– Вы вечерком сегодня или завтра заходите ко мне в кабинет, расскажите, что надумали. И вообще – если появятся какие-то идеи, заходите в любое время, не стесняйтесь.

Мы охотно принимали такие предложения, так как знали, что все это говорится не для красного словца, не из желания получить репутацию «демократа-начальника». Было известно: когда бы ты ни пришел к начальнику академии с интересной идеей, деловым предложением – всегда будешь охотно им принят.

Показателем очень заботливого отношения Ивана Андриановича к молодежи являлось и то, что на кафедрах академии выросло немало высококвалифицированных, отлично подготовленных специалистов. Это генерал-лейтенант артиллерии дважды Герой Социалистического Труда Анатолий Аркадьевич Благонравов[28]28
  Анатолий Аркадьевич Благонравов (1894–1975) – советский ученый в области механики. Академик АН СССР (1943), генерал-лейтенант артиллерии, дважды Герой Социалистического Труда.


[Закрыть]
, известный танковый конструктор Николай Ильич Груздев[29]29
  Николай Ильич Груздев (1907–1950) – танковый конструктор, генерал-майор. В РККА с 1932 г. С мая 1939 г. начальник кафедры танков и тракторов ВАММ, доктор технических наук. Автор ряда работ по теории применения танков. Участвовал в разработке танка Т-34.


[Закрыть]
и многие другие.

Начальником нашего факультета был комбриг Мостовенко[30]30
  Дмитрий Карпович Мостовенко (1895–1975) – советский и польский военачальник, генерал-полковник Советской армии, участник Великой Отечественной войны. Участник Первой мировой войны, командир Красной армии.


[Закрыть]
. Во время Великой Отечественной войны он возглавил один из первых четырех танковых корпусов, показал себя отличным боевым генералом – волевым, решительным. Войну он закончил в Войске Польском командующим танковыми войсками армии. Это был настоящий хозяин факультета, у которого во всем был установлен четкий порядок. Он самолично следил, чтобы слушатели занимались с полной отдачей сил, не тратили учебное время даром. Мостовенко требовательно, педантично относился к соблюдению расписания занятий. По-моему, начальник учебной части факультета полковник Иван Константинович Романов[31]31
  Иван Константинович Романов (1898–1979) – советский военачальник, генерал майор. В РККА с 1918 г. Участник Гражданской войны, Восточный фронт, Польский фронт в 1919–1920 гг. 1935 по 1939 г. заместитель начальника командирского факультета ВАММ. На август 1939 г. командир 54-й танковой бригады. С декабря 1939 г. по декабрь 1949 г. начальник научно-исследовательского бронетанкового полигона в Кубинке.


[Закрыть]
его немного побаивался.

Человеком Мостовенко был суховатым и с нами, слушателями, разговаривал обычно в приказном тоне, задушевных бесед ни с кем особенно не вел. В то же время он не мог не зайти поздно вечером в аудиторию, где сидел за конспектами и учебниками кто-нибудь из слушателей, и не спросить:

– А вы когда изволили ужинать, товарищ командир? Вы вообще сегодня ужинали?

Если оказывалось, что слушателю было как-то недосуг сходить в столовую, то начальник факультета в форме приказа прерывал его занятия и отправлял питаться – столовая работала до позднего вечера.

Для того чтобы заслужить у Мостовенко доброе слово, нужно было заниматься со всей возможной добросовестностью. Только к тому, кто занимался как следует, мог подойти наш комбриг и принародно похвалить. А так – никаких сантиментов, ни-ни…

В этом отношении полную противоположность представлял его ближайший помощник – полковник Романов. Выпускник нашей академии, он хорошо знал специфику учебного процесса. Для Ивана Константиновича была характерна воистину колоссальная усидчивость, причем такая, что преподаватели на него даже жаловались. Дело в том, что Романов никому не позволял ни на шаг отступить от учебного плана, составленного и утвержденного комбригом Мостовенко. Сам делая все очень пунктуально, он неукоснительно требовал того же от других. Однако с Иваном Константиновичем всегда можно было поговорить по душам: со слушателями он беседовал охотно, с удовольствием, вникал в их нужды и просьбы.

Впоследствии он стал начальником одного научно-технического полигона, затем – зампотехом 3-й гвардейской танковой армии.

Преподавательский состав академии был отменный. Наставники наши были не просто специалистами высокой квалификации, а людьми, по-настоящему увлеченными делом, преданными ему. Подавляющее большинство из них отличало высокое педагогическое мастерство, умение постоянно поддерживать контакт с аудиторией, читать лекции так, чтобы внимание слушателей не ослабевало ни на минуту. Конечно, много значило и то, что передаваемые нам знания падали на благодатную почву нашего желания учиться, нашего энтузиазма.

Среди тех, кто мне особенно запомнился, был полковник Иван Георгиевич Зиберов[32]32
  Иван Георгиевич Зиберов (1897–1986) – советский военачальник, генерал-майор танковых войск (07.06.1943), кандидат военных наук (06.03.1944).


[Закрыть]
. Унтер-офицер русской армии, он в 1917 году стал большевиком, организатором первых Советов в Закавказье. В годы Гражданской войны Зиберов был начальником разведки в легендарной Первой конной армии Буденного, во время Великой Отечественной войны – командовал танковой дивизией, стал генерал-майором, первым комендантом Праги…

Как преподаватель Зиберов запомнился мне прежде всего увлеченностью, большой любовью к своему предмету. Он вел у нас групповые оперативные занятия. Самым интересным был период, когда мы под его руководством изучали тему «Механизированный полк кавалерийской дивизии». Тут Иван Георгиевич ничего не мог с собой поделать: нередко он отступал от плана-конспекта занятия, пускался в пространные воспоминания о службе в Первой конной. Кому хоть раз довелось разговаривать с настоящим кавалеристом, тот знает, как эти люди умеют рассказывать, как ярко и красочно вспоминают они о боях и походах… Всяких баек, действительно интересных примеров из службы у Буденного мы тогда выслушали немало. Однако это было не во вред делу. Доверие любимого преподавателя мы старались оправдывать, к его занятиям готовились очень серьезно…

Нельзя мне не вспомнить и лекции Павла Алексеевича Ротмистрова[33]33
  Павел Алексеевич Ротмистров (1901–1982) – советский военный деятель, Главный маршал бронетанковых войск, Герой Советского Союза, доктор военных наук, профессор.


[Закрыть]
. В то время он был еще молодым преподавателем – только недавно прибыл в академию с Дальнего Востока, но уже имел богатейший оперативный опыт. Каждая из его лекций, построенных на обширном фактическом материале, не просто запоминалась – по-настоящему западала в души слушателей.

Мне повезло: довелось впоследствии не единожды встречаться с Павлом Алексеевичем, и сейчас хочется отметить одну особенность Ротмистрова, которую я понял и оценил уже после окончания учебы.

Помнится, Павел Алексеевич страшно дорожил мнением других людей о себе. В ту пору я только-только стал комиссаром факультета. Он же, мой вчерашний учитель, был полковником, недавним начальником оперативного отдела штаба войск Дальнего Востока. Разница немалая, впрочем, какое отношение имел я к нему по своей должности? Практически – никакого, даже не «боковое» начальство. Однако, когда я приходил на его лекции проверить работу наших слушателей, потом в дверь моего кабинета раздавался очень вежливый, характерный стук. На пороге появлялся полковник Ротмистров, спрашивал:

– Разрешите войти?

Я обыкновенно смущался, сразу вставал из-за стола, просил оказать такую честь…

– Николай Андреевич, – продолжал он, – как вам показалась моя лекция? Нет ли у вас замечаний?

Я говорил ему то, что думал, и Павел Алексеевич всегда относился к этому очень внимательно, с пониманием. Он дорожил мнением любого человека, которого уважал. Подобное отношение к окружающим сохранилось у Ротмистрова на всю жизнь.

Естественно, все работавшие с Павлом Алексеевичем Ротмистровым ценили такое с его стороны отношение, такое доверие этого незаурядного человека, известного военачальника. И в ответ все, с кем общался Ротмистров, старались платить ему добром.

Когда я наконец получил назначение в действующую армию, Павел Алексеевич сумел найти время заглянуть ко мне в кабинет, попрощаться и напутствовать. Он тогда сказал очень просто:

– Желаю тебе фронтового счастья.

Павел Алексеевич хорошо понимал: на войне счастье и везение играют немаловажную роль.

На Западе маршала Ротмистрова называли «советским Гудерианом». Как говорится, всякое сравнение хромает. Но это – особенно. Мы наголову разбили танковые силы хваленого гитлеровского генерала, а вот наш маршал Ротмистров был непобедим…

Вернемся, однако, в академию.

Никогда не забыть мне и лекций по военно-инженерному делу, которые читал для нас преподаватель военной академии Генерального штаба РККА Дмитрий Михайлович Карбышев[34]34
  Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – советский фортификатор, крупнейший отечественный ученый-инженер, генерал-лейтенант инженерных войск, профессор Военной академии Генерального штаба РККА, доктор военных наук. Герой Советского Союза. Знаменитый узник нацистских концентрационных лагерей, погиб в лагере смерти Маутхаузен, Австрия.


[Закрыть]
. Казалось бы, что значил в то время этот предмет для танкиста? Дисциплина весьма второстепенная. Однако, благодаря Дмитрию Михайловичу, военно-инженерное дело стало для нас чуть ли не ведущим, его изучение существенно помогло нам в понимании ряда других учебных дисциплин.

Курс свой Карбышев читал артистически, захватывающе – мы внимали ему с затаенным дыханием, стараясь не пропустить ни единого слова.

Еще с институтской поры привык я слушать лекции с карандашом в руках, и привычка такая сохранилась у меня до сих пор: если не конспектирую доклад или беседу, то внимание мое начинает рассеиваться. В академии же я до того натренировался, что мой конспект мало в чем уступал учебнику. Сокурсники это знали и потому нередко обращались с типично студенческой просьбой:

– Колосов, дай свою тетрадь! Надо конспект составить.

Так вот, Дмитрий Михайлович читал свой предмет настолько интересно, вдохновенно, что я забывал записывать его лекции. Заслушаешься, а там, смотришь, прозевал, не успел. Вот какой это был талантливый педагог.

Герой Советского Союза генерал-лейтенант инженерных войск Дмитрий Михайлович Карбышев запомнился мне настоящим ученым, педагогом, коммунистом. Позже я понял, что он был еще и солдатом, и героем – в самом высоком смысле.

Немало интересного и доброго можно сказать о наших наставниках той поры. Имена людей, которые нас учили, не раз еще встретятся на страницах моего рассказа.

Конечно, учеба в академии была делом не только увлекательным, но и нелегким, очень напряженным. Мы получали громадный объем знаний на лекциях и семинарских занятиях, в лабораторных работах, приобретали практические навыки на занятиях по оперативно-тактической, технической и стрелковой подготовкам. Много внимания уделялось полевым поездкам, лагерной учебе. Тогда как раз впервые за историю академии была апробирована такая форма обучения, как зимняя лагерная учеба. Выезжая в район Солнечногорска, мы занимались вождением танков в сложных зимних условиях, лыжной подготовкой, стрельбой. В лагерях на скуку и холод жаловаться не приходилось…

В период учебы мне вновь пришлось принимать участие в военных парадах на Красной площади. Первоначально слушатели академии выезжали на парад на мотоциклах. Мы освоили ТИЗы – разновидность «Харлей-Дэвидсона»[35]35
  Эту модель, хотя и более позднего выпуска, можно посмотреть на сайте Ломаковского музея старинных автомобилей и мотоциклов по адресу http://www.lomakovka.ru.


[Закрыть]
. Надо сказать, что подготовка к таким «моторизованным» парадам было нечто страшное. Конечно, на площади все выглядело очень и очень красиво. Мы ехали на средней скорости, тщательно соблюдали равнение, все на нас смотрели с восторгом. Но чего стоила нам эта красота! Никаких специалистов-механиков не хватило бы на то, чтобы отрегулировать и поддерживать в боеготовном состоянии эти капризные машины. Все приходилось делать самим. Ведь, не дай бог, не оберешься потом позору, если на площади твой мотоцикл зачихает, слишком сильно задымит или вообще остановится! Между нами бытовала такая шуточка: «Трудно сказать, кто на ком ехал – я на мотоцикле или он на мне». Нелегкое это было дело. Да и на Красной площади также приходилось быть предельно внимательным: все время держи ухо востро, чтобы не остановиться, не свалиться, не потерять равнения, чтобы мотор не заглох.

Тренировались на мотоциклах мы много, и не только в период подготовки к парадам. В те времена наша армия была основательно оснащена мотоциклами, поэтому командир, тем более выпускник нашей академии, должен был виртуозно управлять двухколесными машинами. А первоначальное обучение проводилось на… велосипедах. Нас учили управлять велосипедом одной рукой, что было намного труднее, чем управлять мотоциклом – центр тяжести у него значительно ниже. Очень много занимались мы мотоциклетным делом в лагерях – помню, однажды во время занятия я превысил скорость и чуть было не оказался вместе со своей мощной машиной в озере Сенеж. Не знаю, чем бы это могло кончиться. Но, в общем, мотоциклом нас научили владеть хорошо.

К сожалению или к счастью, но на мотоциклах на Красную площадь наш курс выезжал лишь единожды, а потом, по каким-то причинам, эта практика была пересмотрена, и мы стали проходить перед Мавзолеем в пешем строю…

Вообще, волей случая, наш курс был какой-то экспериментальный. Сокращение срока обучения совсем не означало, что программа была пересмотрена в сторону ее уменьшения. Наоборот, она была насыщена, дополнена новыми разделами, в том числе – авиационной стажировкой. Это оказалось одним из самых ярких моментов для слушателей. Стажировка была чрезвычайно интересной, необычной и, как потом показала служба, очень нужной. Мы получали навыки в частях тяжелой авиации, в Кировограде, на аэродроме, где базировались тяжелые бомбардировщики ТБ-3[36]36
  Туполев ТБ-3 (также известный как АНТ-6) – советский тяжелый бомбардировщик, стоявший на вооружении ВВС СССР в 1930-х гг. и во время Великой Отечественной войны. Несмотря на устарелость самолета и то, что он был официально снят со службы в бомбардировочных (но не военно-транспортных) частях в 1939 г., ТБ-3 использовался как тяжелый бомбардировщик и транспортный самолет большую часть Второй мировой войны.


[Закрыть]
.

Программа была разнообразной. Главным образом мы находились в воздухе – совершали разведывательные полеты, в том числе и длительные. Так, из Кировограда летали аж к Черному морю. Но вот этим полетом, который на тогдашней технике не авиатору было нелегко выдержать, наше знакомство с Военно-воздушными силами завершилось. А начиналось оно полетами на маленьких разведывательных машинах Р-5 и Р-Z[37]37
  Советский многоцелевой одномоторный самолет 30-х гг. XX в. – развитие самолета Р-5, созданного в ОКБ Поликарпова облегчением конструкции и установкой нового двигателя М-34Н (затем М-34НВ). Последний крупносерийный советский биплан – военный разведчик и штурмовик. Поставлялся в республиканскую Испанию, где был активно задействован как штурмовик до 1939 г. (затем захваченные Р-Z применялись франкистами в Марокко). Принимал участие в боях у озера Хасан, на Халхин-Голе, в Польском походе РККА 1939 г., Зимней войне 1939/40 гг., походе в Бессарабию в 1940 г. и на первом этапе Великой Отечественной войны. Аэрофлоте применялся под маркой Р-Z. В отличие от Р-5 налет до списания Р-Z был незначительный из-за не всегда оправданных конструкторских решений по облегчению конструкции.


[Закрыть]
. Самолеты эти были двухместными: летел летчик и один из нас в качестве летнаба – летчика-наблюдателя. «Обкатывали» нас основательно. Мы сдавали зачет и получали официально квалификацию.

Зачетный полет летнаба проходил таким образом: на аэродроме слушатель получал задание, карту и вымпел. В воздухе было необходимо следить за правильностью маршрута полета и руководить летчиком. Хотя пилоты и вели нас точно по курсу, но как-то управлять их действиями было нужно, никто не хотел заработать на земле упрека от командира корабля, что, мол, этот слушатель летал со мной в качестве пассажира. Молчал всю дорогу.

Но просто пролететь по маршруту – это было не главное. Находясь в воздухе, нужно было составить карту маршрута танковой бригады. Определить ПСАБы – пункты сбора аварийных машин, места, где ставить регулировщиков, наметить рубежи, с которых танкистам следовало бы посылать донесения, и т. п. В общем, за время полета нужно было сделать очень и очень многое. Причем только за время полета. Всякая доработка карты по возвращении, равно как и чья-либо помощь, исключались напрочь. Закончив выполнение задания, нужно было все нанести на карту, сложить ее, спрятать в вымпел и сбросить его над аэродромом. После этого самолет заходил на посадку.

На стажировке пришлось нам выучиться всяким «вспомогательным летным дисциплинам» – таким, как укладка парашюта, прыжки с парашютной вышки и так далее. Присмотрелись мы и к летной жизни, к совершенно особенному быту аэродромов. Да и превосходный, сытный летный паек по достоинству оценить тоже успели.

Но главное – мы получили основательную практику, те навыки, которые помогли нам в службе не только в мирное время, но и в годы Великой Отечественной войны. Помню, как много тогда довелось мне летать на самолетах: получалось намного быстрее, чем по земле, да и удобнее, а в мирное время – легче из-за травмированного позвоночника. Полеты любой длительности я переносил нормально, не боялся ни воздушных ям, ни бурь. Однажды, когда пришлось мне лететь куда-то на маленьком, хрупком, но очень маневренном, вертком По-2[38]38
  У-2 или По-2 (по кодификации НАТО: Mule – «Мул») – многоцелевой биплан, созданный под руководством Н.Н. Поликарпова в 1927 г. Один из самых массовых самолетов в мире.


[Закрыть]
, нас атаковали вражеские истребители. Быть беззащитным в воздухе – дело страшное. К счастью, втолковали нам железное правило: в полете не мешать летчику, не давать ему советов. Вот и сидел я молча, а пилот снизил высоту до минимума, шел буквально по оврагам, между деревьями. Мне казалось, что мы оба слились воедино с самолетом… Как понимает читатель, нам удалось уйти от врага. Перенести такое испытание помог мне опыт академической авиационной стажировки.

К сожалению, после нас такую практику прошел еще только один курс – и все.

Вообще, любые стажировки, выезды в войска становились важными этапами обучения. Особенно запомнилось мне прохождение практики в частях Киевского военного округа в 1938 году. Как раз тогда там проводились крупные учения.

Мы, два молодых капитана – Борис Михайлович Третьяков и я – прибыли в бригаду полковника Михаила Ефимовича Катукова[39]39
  Михаил Ефимович Катуков (1900–1976) – советский военный деятель, маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. Принимал участие в Октябрьской революции в Петрограде, Гражданской войне, Великой Отечественной войне. Катукову принадлежит честь первой крупной победы советских бронетанковых войск – победы с 4 по 11 октября 1941 г. под Мценском над 3-й и 4-й танковыми дивизиями танковой армии Гудериана – пионера моторизованных способов ведения войны, родоначальника танкостроения в Германии. Гудериан отметил: «Это был первый случай, когда огромное преимущество Т-34 перед нашими танками стало очевидным… От быстрого наступления на Тулу, которое мы планировали, пришлось отказаться».


[Закрыть]
. Стажироваться мы должны были на должностях помощников начальника оперативного отдела – оперотдела. Знакомясь с нами, Катуков, человек настойчивый, предприимчивый, с хитрецой, начал разговор очень доброжелательно:

– Вот вы, ребята, как понимаете, должны заработать соответствующую характеристику. Хорошую характеристику. Так учтите, если замечу, что филоните, приехали «абы постажироваться», то такой характеристики не получите. Понятно? Ну а если вы будете относиться к службе так, как полагается, а я уверен, что вы добросовестные товарищи, – постарался он «подсластить пилюлю», – то все, что в наших силах, мы сделаем для вас должным образом. И самое главное, вы приобретете по-настоящему большую практику. Все ясно?

– Так точно! – дружно ответили мы.

Действительно, чего тут было непонятного?

Тем временем подготовка к учениям разворачивалась. Они должны были быть «флаговыми», без привлечения большого количества войск – типа командноштабных. В этой связи на нас навалили астрономическое количество всякого рода документов, плановых таблиц и тому подобной «канцелярии». К нам тащили абсолютно все, что надо было писать, составлять, рассчитывать. Мы с Борисом сидели как проклятые. Наше затворническое положение скрашивала лишь очень хорошая кормежка. Катуков лично заботился о том, чтобы не подорвать наши молодые силы, чтобы мы смогли выполнить весь титанический объем работ. Но он, совершенно неожиданно, просчитался.

Двух усердных и усидчивых капитанов-«академиков» скоро заметили, и мы стали «разработчиками» в оперотделе штаба механизированного корпуса. Михаил Ефимович энергично возмущался, но что он мог поделать?

Вскоре мы выехали на учения, но тут произошло опять неожиданное: нас «повысили» вновь, забрали в штаб округа. Теперь мы оказались в руководстве этими же учениями. Работа была очень напряженной, но вместе с тем необыкновенно интересной.

Когда настала пора уезжать, то в штабе округа нам предложили:

– Оставайтесь-ка у нас. Подготовлены вы хорошо, зачем лишнее время за партой просиживать? Не пожалеете!

– Знаете, нам все же хотелось бы закончить обучение, а уже потом… – начали робко возражать мы.

– Ничего, товарищи, поезжайте, а мы вас оттуда отзовем! Округ у нас боевой, приграничный, кадры нужны. У вас в академии это тоже хорошо понимают. Так что прощаемся ненадолго – ждите вызова! – «утешили» нас.

Кстати, когда мы прощались с Катуковым – а это прощание было очень сердечным и теплым, – он нас также приглашал оставаться в его бригаде.

– Я всегда был высокого мнения о нашей академии и ее выпускниках, – сказал полковник. – Вы лишний раз убедили меня в правильности подобного вывода. Характеристики вам будут самые лучшие! Надеюсь, что потом приедете в нашу бригаду.

Вернувшись в Москву, мы с Третьяковым очень волновались: вдруг действительно нас отзовут. Не хотелось оставаться недоучками из-за своей же старательности. Поэтому мы подали рапорты по команде с просьбой дать нам возможность завершить курс обучения, а потом направить туда, куда потребует Родина. Может быть, это сыграло определенную роль: несмотря на пришедшие заявки из штаба, теперь уже Киевского Особого военного округа, мы с Борисом так и остались слушателями.

Между тем приближалось время сдачи государственных экзаменов, защиты дипломной работы. Диплом я решил защищать на английском языке. Подготовиться к этому мне помогала наш ведущий преподаватель иностранного языка Наталья Кировна Медведкова. Замечательный педагог, она впоследствии до конца своей жизни находилась на преподавательской работе, длительный период возглавляла коллектив кафедры иностранных языков академии. Наталья Кировна имела и настоящую боевую биографию: участвовала в Гражданской войне, была машинисткой в штабе Михаила Васильевича Фрунзе в Туркестане.

Но в последний момент вдруг решили, что диплом мы защищать не будем. Наталья Кировна очень по этому поводу переживала за меня: уверенная в должном уровне моей подготовки, она искренне жалела напрасно затраченных трудов.

Госэкзаменов у нас было три: основы марксизма-ленинизма, тактика и техника. Вроде немного, но какой объем материала требовалось усвоить!

Тактика, например, состояла из экзамена письменного и экзамена устного. Письменно решалась задача для танковой дивизии с разработкой всех необходимых документов, с нанесением на карту обстановки и решения; устный экзамен – вопросы по всей программе.

За словом «техника» стоял конгломерат различных предметов: танковое дело, автоподготовка, стрелковое и артиллерийское оружие, средства связи.

К экзаменам готовились добросовестно. Учебное подразделение разделилось на подгруппы по несколько слушателей в каждой. Определялось, кому какие вопросы готовить, потом каждый это делал самым тщательным образом, а затем консультировал товарищей. Мы занимались пятеркой: Третьяков, Лунев, геройски погибший в боях на границе летом 1941 года, Корнилов, Ермаков и я. Иногда присоединялся к нам секретарь парторганизации Чернев, человек очень занятой, которому мы заданий не давали, но помогали всячески.

К слову, как раз в это время на вооружение поступил новый стабилизирующий прицел для танковой пушки, который вошел в билеты отдельным вопросом. В последний момент мы изучили этот прицел, тщательно его рассмотрели, вызубрили. И надо же случиться, что именно этот вопрос стоял первым в вытянутом мною билете! Все бы ладно, но как раз перед моим ответом в аудиторию вошел председатель госкомиссии – командующий войсками одного из военных округов. Докладывал я в его присутствии. Рассказав все, подвел итог:

– Капитан Колосов на первый вопрос ответ закончил!

– Вопросы к Колосову имеются? – спросил председатель подкомиссии.

Все молчали. Я ждал, переходить к следующему вопросу или еще что-то дополнять? Вдруг командующий изрек примерно следующее:

– Я этот прицел тоже изучал. Мне мои инженеры рассказывали, рассказывали. И я ничего не мог понять. Вот сейчас я выслушал этого капитана. И теперь знаю прицел. Вот как надо рассказывать-то! Поставьте ему отлично и больше ничего не спрашивайте!

Так удалось мне разделаться с экзаменом по технике. Успешно, хотя и не так легко, сдал и другие экзамены – тоже на отлично.

Вообще, наш курс успешно справился с «госами». Все выпускники были аттестованы на штабную работу. Оставалось ждать приказа о выпуске и распределения к местам службы…

Все же так получилось, что приказ пришел как-то неожиданно, а еще более неожиданным оказалось для некоторых из нас его содержание. Так, мы с Третьяковым вместо Киевского Особого военного округа были назначены адъюнктами на кафедры нашей академии. Он – на оперативно-тактическую, я – истории военного искусства. Прощай, желанная работа в войсках!

Почти все остальные убывали в приграничные округа. Именно они во главе штабов танковых дивизий, в штабах мехкорпусов приняли первый ожесточенный удар гитлеровцев утром 22 июня 1941 года. Танкисты стояли насмерть… Светлая память о наших товарищах – выпускниках Военной академии механизации и моторизации РККА навсегда сохранится в наших сердцах, в сердцах офицеров-танкистов сегодняшних дней…

Выпуск был впечатляющим: это был второй такой торжественный выпуск, первый состоялся в позапрошлом, 1937 году. Проходил он в Кремле. Командиры – выпускники академий сначала собрались в Большом Кремлевском дворце, где с приветствием перед нами выступил Председатель СНК В.М. Молотов. С докладом об итогах выпуска выступал начальник Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе генерал М.С. Хозяин. И.В. Сталина на торжественной части не было – он появился несколько позже.

Сам прием – его «неофициальная» часть – проходил в различных залах Кремля. Центральным был Георгиевский зал: там находилось правительство, оттуда по внутреннему радио транслировались все выступления.

Мы с Борисом оказались в Грановитой палате, с интересом наблюдали за всем происходящим вокруг. Вот в наш зал вошел Маршал Советского Союза Буденный. Конечно, мы все его бурно приветствовали. Встав на кресло, Семен Михайлович сказал:

– Товарищ Сталин убыл с приема и приказал вам передать: «Если кто хочет петь – пой, кто хочет пить – пей, но умеренно, кто хочет плясать – пляши. Словом, действуйте по убеждению».

Действительно, все «действовали по убеждению»: веселились и радовались от души, но абсолютно никто не позволил себе ничего лишнего.

На другой день снова был торжественный сбор, на этот раз уже в самой академии. Нас приветствовал начальник Автобронетанкового управления РККА генерал Д.Г. Павлов[40]40
  Дмитрий Григорьевич Павлов (1897–1941) – советский военачальник, генерал армии. Герой Советского Союза. 22 июля 1941 г. решением военного трибунала «за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти» был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян. Похоронен на подмосковном полигоне НКВД. В 1957 г. посмертно реабилитирован и восстановлен в звании.


[Закрыть]
. Затем был зачитан приказ, согласно которому наши с Борисом Третьяковым имена были занесены на Доску почета академии. Нам также сокращался срок прохождения службы в капитанском звании, да еще мы, как и ряд других наших товарищей – отличников учебы, награждались ценными подарками.

Итак, академия закончена. Впереди ждала новая служба, причем такая, о какой мне в ту пору и не думалось.

Был май 1939 года.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации