Текст книги "Я, редактор. Настольная книга для всех, кто работает в медиа"

Типичные проблемы с разработкой темы

В каждом жанре есть свои типичные проблемы. Разбирать жанры подробно мы будем позже, а сейчас я обозначу наиболее часто встречающиеся ситуации, когда автор потратил время на исследование, но пришёл к редактору ни с чем.

Гипотеза не подтверждается – тема не так уж интересна

Редактор обсудил с автором все нюансы сбора фактуры, но, поговорив с источниками, почитав разные документы, побеседовав с экспертами, автор пришёл к выводу, что прогнозы не подтверждаются.

Например: инновационный способ похудеть не работает; герой, спасающий заброшенные деревни, открывая там бизнес, оказался нелегальным лесорубом или налоговым махинатором; почти одновременно появившиеся стартапы в области полётов в космос не объединяет никакой свежий тренд, к тому же у каждого своя модель и вообще ничего общего, кроме слова «космос», и т. п.

Типичная ошибка редактора – пожалеть потраченное время и решить написать хоть что-нибудь.

Правильный ход: подумать, какое явление стоит за прояснённой ситуацией, и, возможно, написать о нём (бизнес в умирающих сёлах как способ уйти от налогов). Или посмотреть, нет ли у кого-то из действующих лиц собственной яркой истории, достойной отдельного текста (допустим, космический стартап основал бывший инженер закрытого конструкторского бюро, который до этого двадцать лет вынужден был заниматься торговлей, чтобы прокормить семью).

Кроме того, стоит честно признаться себе и автору: запланированные издержки для качественного медиа заключаются в том, что разработка темы иногда может ни к чему не привести, но продолжать искать всё равно необходимо – только так создаются запоминающиеся истории.

Корреспондентка того же «Секрета» Юлия Дудкина услышала по телеканалу «Дождь» новость, что пенсионерка из Архангельской области выиграла грант Евросоюза на создание туристического кластера в своём родном Кенозерье. Тема была признана интересной, так как наличествовал важный конфликт. (В каждой теме мы ищем прежде всего противостояние: ценностей и среды, старого и нового, чего угодно.) Конфликт был прост и злободневен: борьба не профессионального предпринимателя или менеджера госкомпании, а небогатой пожилой женщины, всю жизнь прожившей в родной деревне, против вымирания уникального края, Русского Севера.

Однако, прибыв на место назначения на «скорой помощи» – другого транспорта в тех краях зимой не ходит, – Дудкина обнаружила, что сколько-нибудь масштабной борьбы нет и не предстоит. Евросоюз, по сути, дал денег на жизнь бабушке, которая летом намеревалась принимать у себя туристов, шедших на байдарках по озёрам. Вечером избу занесло, началась метель, а у корреспондентки – паника. Но, будучи внимательной авторкой, Дудкина не пропустила мимо ушей реплику хозяйки, что весь род Враговых живёт тут сто лет и все события этого века записаны в особую тетрадь. Дудкина попросила эту тетрадь, всю ночь её изучала, а наутро позвонила редактору и объявила, что с темой провал, но есть интересный источник, с которым можно что-то сделать.

«Можно что-то сделать» обычно означает «не знаю, что именно», поэтому редактор задал несколько уточняющих вопросов и понял, что в руках у авторки уникальный документ, описывающий воспоминания одной семьи о революции, коллективизации, войне и умирании сельского Севера. Поразмышляв, он предложил подумать о смене темы на «Смерть русской деревни через историю семьи Враговых». В рамках такой смены концепции потребовалось бы расспросить героиню о деталях описанных событий и затем поговорить с её родственниками, живущими в радиусе 30 километров вокруг, чтобы хоть как-то верифицировать записанное в тетради. Перед тем как выдвинуть такое предложение, редактор проверил, что писали русские медиа по этому поводу, нет ли риска повторить чей-то заход на тему, и убедился, что нет, моноисторию северорусской семьи через дневник никто не делал. Авторка согласилась с тем, что нарратив семейного дневника имеет в данном случае серьёзные преимущества перед обычным журналистским репортажем и вызовет горячий читательский отклик. Так и случилось.

Статья Юлии Дудкиной «СМЕРТЬ РУССКОЙ ДЕРЕВНИ ЧЕРЕЗ ИСТОРИЮ СЕМЬИ ВРАГОВЫХ»

https://bit.ly/2SUkLTd

Источники не идут на контакт или отказываются от своих слов

Эта проблема встречается чаще, чем предыдущая. Например, с начала нулевых годов любые госслужащие всё менее охотно общаются с независимыми медиа. И даже с зависимыми – в случае, когда их сотрудники пытаются придерживаться беспристрастного и критического подхода к сбору информации.

Подавляющее большинство прочих ньюсмейкеров и комментаторов также доставляют проблемы. Во-первых, уклоняются от интервью, и в этом случае – если история представляется потенциально очень громкой и важной – можно потратить время на интервью со свидетелями пути уклониста, врагами, друзьями, знакомыми из прошлого, а затем ещё раз обратиться к нему с просьбой о разговоре, указав, что материал для статьи собран и хотелось бы всё-таки пообщаться с главным героем…

Во-вторых, нередко интервьюируемые отказываются от своих слов и давят на автора, чтобы тот убрал их цитату из статьи, а иногда требуют и вовсе не публиковать текст. Повседневная забота редактора – напоминать автору, что делать в таких случаях, и изредка лично вразумлять обнаглевшего ньюсмейкера. Подробную инструкцию читайте в разделе «Источник информации торгуется».

Автор находит более интересную тему или перегорает

Редактор должен постоянно держать в уме контекст – иными словами, смотреть на разрабатываемую историю, взяв общий план, как в киносъёмке, или глядя на неё из космоса. Этому помогает простое умственное упражнение: представьте, как может восприниматься описываемый случай через пять лет, десять, пятьдесят. О чём он расскажет читателю? Частью какого большого, длительного процесса изменений станет? Можно посмотреть на ситуацию и в меньшем масштабе, с трёх разных сторон – какие текущие тренды она отражает?

Эти вопросы следует адресовать автору, если он заинтересовался другой темой или просто констатирует, что ныне разрабатываемая тема после некоторого исследования кажется скучной. Такое часто бывает, потому что журналист закапывается глубоко в подробности, устаёт от них и теряет способность смотреть на проблему под разными углами. И если ответов на вышеуказанные вопросы не последует, то редактор сам должен ответить – так, чтобы убедить автора.

Например: мы пишем о майндфулнесе («осознанности») не как о модном поветрии, а как о части большого тренда, связанного с тем, что чемпионат мира среди школ психотерапии выиграла комплексно-бихевиоральная, разветвившаяся на разные направления, самые популярные из которых воплощаются в том числе в телесных, медитационных практиках. Почему так случилось? Какие идеи и методы стоят за конкретной практикой?

Автор не улавливает, что сообщает ему фактура

Это тоже часто встречающаяся ситуация – и нормальная. Если журналист способен разбираться в сложных конструкциях, схемах, мотивах и цифрах (независимо от темы что-нибудь точно окажется сложным) и одновременно сохранять отстранённость взгляда, присущую аналитикам, то он наверняка быстро станет редактором и сделает своё медиа. Исключения, конечно, есть. Например, это Олеся Герасименко, Майкл Льюис и Малкольм Гладуэлл.

В обычном же случае бывает достаточно поговорить о фокусировке темы, как в предыдущем пункте. Вообще, обсуждать, проговаривать голосом то, о чём мы пишем, очень полезно.

Отбирая в уме самое важное, чтобы объяснить коллегам, и формулируя это объяснение так, чтобы оно не вызвало массы вопросов, мы тренируемся излагать сложные концепции ёмко, доходчиво и корректно.

Что, в общем, и есть один из главных вызовов для журналиста: делать прозрачными и понятными непонятные сущности и явления.

История оказывается сложнее, чем предполагалось

А это уже вызов для редактора. Нам самим часто бывает тяжело признаваться, что придётся ещё долго работать над темой, которая казалась понятной. К тому же у редактора есть план выпуска контента, который придётся перевёрстывать. Возникает соблазн опубликовать текст таким, как он складывается, – недостаточно глубоким, рассказывающим читателю историю с некоторыми умолчаниями или не показывающим её скрытые грани. То и другое – разновидность предательства по отношению к читателю. Именно поэтому лучше, к примеру, заменить текст в сетке выпуска каким-то другим (в конце концов, у небеспечного редактора всегда есть портфель, откуда можно достать вечнозелёный текст), но не полениться и выделить время на дополнительную работу над историей. Или, в крайнем случае, если это не помешает дальнейшему расследованию, выпустить текст с более простой темой, но обещать читателям захватывающее продолжение.

Круг чтения: что необходимо читать журналисту

А сейчас необходимое отступление. Редактор может сколько угодно объяснять автору, как искать и перепридумывать тему, на что обращать внимание и какие повороты мысли в принципе имеют право на существование. Но если автор не начитывается – пусть постепенно – классными текстами, то его профессиональное чутьё может долго буксовать. И вместо того, чтобы помочь вырасти журналисту в креативную творческую единицу, редактор получит исполнителя, который своей несамостоятельностью может доставить много хлопот.

Что читать? Не что, а кого. Изданий, в которых все тексты были бы исполнены блестяще, нет. Имеет смысл следить за отдельными журналистами, пишущими статьи, расследования, очерки – но не колонки, которые, как мы уже говорили, отдельный жанр. Это всё журналисты, перечисленные выше в этой книге, а также: из русскоязычных – Иван Голунов, Елена Костюченко, Александр Черных, Елена Милашина; из иноязычных – Жанна-Мари Ласкас, Джошуа Яффа, Адам Гопник, Колсон Уайтхед. Список можно продолжать и уточнять, но для начала достаточно прочитать очерки и расследования, принадлежащие этим авторам.

Кроме этого, читать нужно книги. Нон-фикшн – самый разный, от нарративного (например, «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте) до шедевров объясняющей журналистики (практически все книги Малкольма Гладуэлла). Здесь критически важно знать – а если не знаете, выучить так, чтобы бегло читать, – английский язык. Безусловно, на русский переводят всё больше бестселлеров и других заслуживающих внимания книг, но всё равно огромное количество журналистского нон-фикшна остаётся вне профессиональной дискуссии из-за языкового барьера. Полезно также раз в год читать тексты победителей, а лучше и кандидатов из шорт-листа Пулитцеровской премии – это улучшит ваш вкус. Если же вы, например, читаете по-немецки, то развить ваши представления о хорошем тексте помогут тексты на Reportagen.com.

Конечно, это мой личный взгляд. Абсолютно объективный список, уравновешенный с точки зрения жанров и тем, составить трудно. Каждый журналист сам его формирует, исходя из актуальных предпочтений. Главное для редактора – делиться с авторами ссылками и разбирать удачные и неудачные тексты коллег. Последнее всякая редакция делает с особым удовольствием.

Как придумывать хиты

Постоянно производить вау-истории не может никто. Просто потому, что они быстро не производятся. Чтобы найти золотой слиток, нужно промыть тонны речного песка или, как говорила героиня моей книги «Бог без машины», златокузнец Ася Еутых, «придётся съесть тазик козьего помёта, чтобы научиться дудеть в дудочку, у которой нет мундштука». Однако успех онлайн-медиа зависит именно от хитов: их запоминают, они достигают на порядок больше пользователей, чем нехиты, они создают изданию имя и формируют ядро постоянных читателей. Да, часто выпускать такие истории невозможно, но делать это регулярно – осуществимая задача.

Составление контент-плана – отдельная тема для обсуждения, но планирования придётся коснуться. Разумно прикидывать, сколько хитов вы можете произвести в полгода или год, исходя из занятости авторов. Расчёт зависит от сложности темы, но вообще нормально, если автор может посвятить два месяца разработке и написанию вау-истории. Задействовать для этого спецкоров или давать такое задание всем журналистам – решать редактору, но заранее задавать хитам некую регулярность необходимо.

Если для этого придётся освобождать авторов от менее крупных задач, придумайте, как скомбинировать выход иных материалов, чтобы каждую неделю в течение двух месяцев автор мог тратить несколько дней только на хит. Такая практика обычно влияет на редакцию благотворно: устраняется разделение между громовержцами-звёздами, которые вроде как заработали своей репутацией и узнаваемостью право писать только большие, знаковые истории, и менее именитыми журналистами. Возможности одних и других уравновешены. Минус такого расклада: статьи малых и средних форм могут восприниматься журналистами как нечто вроде оброка, обязаловки, а хиты – как единственный смысл их профессионального существования. Впрочем, вылечить такое предубеждение легче, чем конфликт, вызванный тем, что привилегированные сотрудники выделены в особую когорту, а обычные перебиваются с репортажа на интервью.

Чем отличается хит от текста, который удовлетворяет критериям важности, любопытности и неожиданности? Масштабом явления, которое он описывает («Враговы» и «Южа» – хиты), мультимедийной подачей (если мы узнали что-то важное и громкое, то лучше донести это и картинками, и видео, и, возможно, даже аудио), особой стратегией дистрибуции.

Последнее особенно важно, ведь если не продумать заранее, как и где «сеять» (то есть распространять) ссылку, не провоцировать реакцию на неё, то производство хита может не окупиться. Это означает недостаточно широкий охват аудитории и низкий показатель цитируемости.

Часто хит является частью спецпроекта или даже самим спецпроектом, и мы разберем такие ситуации отдельно. Пока же важно понять, что хит – это громкая история, в производство которой вложено много ресурсов – с надеждой на громкий успех. Проектировать хит можно по той же логике, что любой крупный материал, но с акцентом на изложенные выше особенности.

Как игрок в карты, который не может сию же минуту сменить раздачу, которая у него на руках, редактор исходит из имеющихся ресурсов и обстоятельств – кадров, темы, повестки – и решает, сможет ли регулярно создавать громкие и полезные читателю истории с помощью малых жанров. Или выгоднее выбрать стратегию одного хита в месяц – зато такого, что читатели и конкуренты каждый месяц будут ждать, чем на этот раз удивит (в наилучшем смысле) издание.

Универсальные советы здесь не подойдут, каждое медиа существует в уникальном контексте со своим коктейлем задач и ресурсов. Решать только вам.

Выбираем жанр истории

Это самый важный выбор, который вам необходимо сделать. Жанр – не только упаковка истории, но и изобретение определённого нарратива для неё. Так что, как только проясняется тема, пора решать вопрос жанра.

Однажды сочинителя песен Михаила Щербакова спросили, как рождается, собственно, песня – что сначала, что потом? Он ответил: по-разному, но, как правило, я пристально думаю о чём-то, в голове рождается некий ритм, я начинаю его отстукивать – вот, это первично. Похожие ощущения возникают в процессе продюсирования истории.

Редактор прислушивается к материалу: что в нём звучит, какую форму он диктует – и уже от этого ощущения пляшет.

Вот несколько примеров. Самые запоминающиеся статьи издания «Медиазона» – это, как правило, не очерки и проблемные статьи о зверствах полицейских где-нибудь в отдалённых субъектах нашей отчизны, а записи судебных заседаний в виде пьес. Жанр театра абсурда выразительнее всего передаёт правоохранительные и судебные коллизии в России. Заседания поставляют готовые монологи и диалоги не только журналистам, но и драматургам, сценаристам, писателям. Нужно всего лишь прислушаться. Вот кусок обвинительного заключения минского суда. По-моему, это новый «Евгений Онегин», энциклопедия беларуской (и русской) жизни, только в верлибре.

Анархист Вячеслав Косинеров, находясь в общественном месте,

имея единый умысел на совершение хулиганских действий,

грубо нарушая общественный порядок

и выражая явное неуважение к обществу,

противопоставляя свою личность общественным интересам

и нормам нравственности, определяющим добропорядочное поведение, показывая способность к бесчинству,

действуя с исключительным цинизмом,

выражая необузданное желание самоутвердиться с помощью дерзких выходок, демонстрируя крайне презрительное отношение к нравственным ценностям общества

и требованиям добропорядочного поведения,

умышленно, беспричинно, из хулиганских побуждений, в присутствии иных лиц,

совершил хулиганские действия,

а именно возле скульптурной группы «Минского городового»

накинул на шею скульптуры «Минского городового» петлю,

имитирующую петлю для повешения,

выполненную из каната светлого цвета,

выделяющуюся на фоне скульптуры и заметную для окружающих,

после чего затянул петлю у шеи скульптуры

и, в продолжение своих действий, нанёс два удара рукой

по голове скульптуры «Минского городового»,

олицетворяющей порядок и спокойствие на улицах города.

Статья Адарьи Гуштын «ГОРОДОВОЙ ОЛИЦЕТВОРЯЕТ СПОКОЙСТВИЕ». ЗА ЧТО ХОТЯТ СУДИТЬ АНАРХИСТА КОСИНЕРОВА?»

https://bit.ly/3xUjvi2

Другой пример. На этапе проектирования упоминавшегося уже очерка Ксении Леоновой о гаражной экономике встал вопрос, какого рода очерк это должен быть. Поскольку смысл гаражей с точки зрения их насельников – в уходе от всевидящего ока не только государства, но и докучливых ближайших родственников, первоочередной задачей Леоновой стало будто бы включить видеокамеру и пройти с ней по мрачным казематам, выхватывая самые красноречивые детали. А второочередной – использовать метод вербатима, чтобы выразить уникальные обстоятельства через оригинальную речь героев-гаражников. Получилась некая констелляция, стечение жанров: основной нарратив – включённое наблюдение авторки, повествование от первого лица; субсюжет – речевые портреты героев в виде их монологов, записанные на диктофон и воспроизведённые точно, до каждой запятой и обсценного междометия (причём с маркировкой, где, во сколько и когда была сделана запись).

Выбирая жанр, вы должны быть максимально свободны. Необходимо избавиться от любых предубеждений и стереотипов вроде «всю жизнь статьи писали, чего выдумывать», сигнализирующих о лености ума.

Однажды мне надоело писать статьи о Павле Дурове словами – к тому моменту я уже опубликовал книгу о «ВКонтакте» и её создателе, – и я описал его историю бегства из России исключительно с помощью эмодзи.

Импровизировать тут можно сколько угодно – главное, отталкиваться от материала. Часто жизнь даёт нам готовый текст, как это, например, произошло в вышеупомянутом минском суде. Иногда вместо слов мы видим события, происходящие в тишине, но и тогда должны всматриваться в них и выбирать для описания подходящий жанр. Например, если вы зашли в «красное» ковидное отделение больницы, то ритм и тон повествования должны как-то корреспондировать с увиденной реальностью, услышанными голосами. Тут уместны две красноречивые ссылки: репортажи «Это шторм» и «Ночь, день, ночь» Елены Костюченко и Юрия Козырева.

Статья «ЭТО ШТОРМ. ПРЯМОЙ РЕПОРТАЖ ЕЛЕНЫ КОСТЮЧЕНКО И ЮРИЯ КОЗЫРЕВА ИЗ “КРАСНОЙ ЗОНЫ” 52-Й КЛИНИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ МОСКВЫ»

https://bit.ly/2SoR4cI

Статья Елены Костюченко и Юрия Козырева «НОЧЬ, ДЕНЬ, НОЧЬ»

https://bit.ly/3zWaIha

Ещё раз: вслушивайтесь, всматривайтесь и не лепите из богатого документального материала одну и ту же (пост)советскую или слепленную по готовым лекалам, позаимствованным у какого-нибудь агентства типа Bloomberg или какого-нибудь журнала вроде The Economist, историю.

Дальше, говоря о жанрах, мы выделим четыре модуса, в которых существует журналистский текст во взаимодействии с фото, видео и инфографикой в онлайне. Внутри этих модусов можно микшировать разные жанры – так, как это показано на примерах выше. Но каждый из них мы разберём в отдельности, чтобы не возникало путаницы, и начнём с относительно недавно изобретённого…

Мы выбрали эдьютейнмент

Под эдьютейнментом, или объясняющей журналистикой, я имею в виду жанры, в которых сложные сущности излагаются в форме, характерной для образовательного контента, – в виде тестов, квизов, инструкций, гайдов и т. п. Иными словами, развлекая, обучаем.

Причина популярности жанра связана с изменившимся медиапотреблением – не читатели ищут издания, чтобы получить новости, сюрпризы и ответы на свои вопросы; наоборот, издания стараются догнать читателя и за две секунды убедить его кликнуть на ссылку.

Тематика при этом не важна. «Почему Индия не станет новым Китаем: 10 причин». «Как выбрать стоматологическую клинику и не облажаться. FAQ». «Что мы знаем об аварии подлодки “Курск” спустя 20 лет? Карточки (допустим) “Проекта”». Как вы заметили, приветствуется цифра в заголовке, конкретизирующая, какой объём знаний ждёт читателя, и намекающая, что чтение не будет долгим и мучительным.

Сильные стороны объясняющей журналистики:

• лёгкость изготовления – известны шаблоны, которые читатель обычно благосклонно принимает;

• легко усваиваемый, предсказуемо структурированный контент – читатель может перепрыгивать с одного вопроса/ответа на другой.

Слабая сторона одна: объяснять сложные сущности ёмко и при этом сохранять глубину понимания и раскрытия проблемы – трудно. Как бы вы ни расстарались, вас обязательно обвинят в поверхностности, недостаточном знании контекста, передёргивании и пристрастном отборе фактов и их трактовок. Просто потому, что любой эдьютейнмент-формат соразмерен статье, а не книге, диссертации или подробному отчёту по итогам расследования.

Работа над планом

План – наиболее лёгкая часть работы над объяснением чего-либо. Редактор воображает себе читателя, достаточно образованного, но не специалиста в данной теме (специалист вряд ли заинтересуется), и прикидывает, какие вопросы такой читатель задавал бы ему «с нуля» об Индии или выборе стоматолога. «С нуля» – значит начиная с самых глупых и базовых. Почему мы вообще сравниваем Индию с Китаем? Зачем мне одна клиника – может, выгоднее каждый раз выбирать новую, где идёт скидочная акция?

Это называется метод свежей головы, и лучше бы его применять вообще всегда, а не только в эдьютейнменте. Как известно, «детские», открытые вопросы – самые точные, поэтому они помогают найти лучший ответ или стратегию объяснения. Редактор может пригласить коллегу или вовсе финдиректора или охранника (конечно, если данные персоны интересуются темой, хоть чуть-чуть) и спросить, что для него важно, о чём бы он спросил эксперта, если бы получил пять минут на разговор с ним.

Таким образом, план – это список основных и заранее приготовленных дополнительных вопросов, которые, возможно, пригодятся.

В отличие от статьи, где полевое исследование предшествует плану, в эдьютейнменте сначала проектируется структура текста и лишь затем журналист отправляется на поиски релевантных и полных ответов.

Постановка задачи дизайнеру

Параллельно с разработкой плана редактор прикидывает вместе с дизайнером, какой визуальный жанр наиболее выгодно раскроет тему.

Внимание к мультимедийным трюкам тут особенно важно, так как они работают на удержание читателя и, соответственно, дочитывание и чувство удовлетворения от контента, которое конвертируется в желание вернуться или пойти в другие разделы и почитать там что-то ещё.

Листочки теста переворачиваются, как в отрывном календаре. Карточки оформлены как библиографические, военные, продуктовые, какие угодно иные, рифмующиеся с темой. Результат теста можно представить в виде гифки или иной динамической картинки. И так далее. Креативу предела нет. Разве что технологический – летающие кристаллы и тяжёлая анимация могут подвесить в браузере страницу с вашим роскошным эдьютейнментом.

Фактчекинг и редактура коротких текстов

Поскольку вы разъясняете сложные сущности в короткой форме, можно прибегать к приёмам, не принятым в более «длинных» жанрах и новостях. Например, обильно ссылаться. Если нельзя обойтись ссылкой на один исчерпывающий материал, не вызывающий споров и содержащий консенсусное мнение по данному вопросу, можно в конце текста или, к примеру, под каждым вопросом оставлять маленькую библиографию (лучше тоже со ссылками). В таком случае редактору останется только провести технический фактчекинг основного текста: не перепутал ли автор выручку с прибылью, Горбачёва с Лигачёвым и не добавил ли лишний ноль к численности населения планеты.

Что касается непосредственно редактуры, то к ней можно применять все приемы, описанные в главе «Работа с текстом» и далее, но кроме этого есть несколько хитростей. Простые вопросы предполагают простые ответы, поэтому сложносочинённые предложения (два и более подряд) лучше разбивать на простые. Представьте себе слушателя, который должен обратить на вас внимание и всё понять с первого раза. Второго питча не будет. Именно поэтому сначала говорите главное, предъявляйте утверждение, а уже потом перечисляйте все оговорки.

Добивайтесь от автора, чтобы в ответе на каждый вопрос содержался неожиданный поворот.

Читатель и так ожидает хитростей и подводных камней – а вы, в идеале, должны пойти ещё дальше и показать, что в этой теме всё не то, чем кажется и что диктуют нам предрассудки. Понятно, что это сложная задача, особенно в условиях ограниченного объёма текста, но тот, кто её регулярно решает, гарантированно заслуживает долгосрочную любовь читателя. Ведь последний за считаные минуты получает спрессованное и выверенное знание, а также ссылки, на случай если захочется изучать предмет дальше. Если всё это сделано добросовестно, читатель остаётся вам благодарен.