Текст книги "Лица эпохи. От истоков до монгольского нашествия (сборник)"

Олег

«Древняя Россия славится не одним героем: никто из них не мог сравниться с Олегом в завоеваниях, которые утвердили её бытие могущественное… Великие дела и польза государственная не извиняют ли властолюбия Олегова? И права наследственные, ещё не утверждённые в России обыкновением, могли ли ему казаться священными?» – так характеризовал Олега и его политику Н. М. Карамзин.

По одним преданиям, Олег был родственником Рюрика, по другим – лишь его воеводой. Он считался регентом при малолетнем сыне Рюрика Игоре. Эта опека длилась довольно долго – около 33 лет, до самой кончины Олега. Похоже, что в 879 г. Олег просто захватил власть в Новгороде после смерти Рюрика.

Олег показывает маленького Игоря Аскольду и Диру. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XV в.

Через три года Олег отправился с дружиной на юг, вдоль водного «пути из варяг в греки»[1]1
  «Путь из варяг в греки» – древний водный торговый путь из Балтийского в Чёрное море, по которому в IX–XII вв. шла торговля Руси и Северной Европы с Византией. Путь проходил от Балтийского моря по реке Нева, Ладожскому озеру, реке Волхов, озеру Ильмень, реке Ловать, волоком до реки Западная Двина, волоком до реки Днепр и далее в Чёрное море. На этом пути находились такие крупнейшие русские города, как Новгород, Ладога, Киев и др.


[Закрыть]. Он завладел Смоленском, Любечем, а затем направился к Киеву. По преданию, в 882 г., узнав, что в Киеве княжат Аскольд и Дир, Олег подошёл к городу с маленьким Игорем на руках и сказал им: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, вот Игорь, он сын Рюрика». Аскольд и Дир были убиты. Как отмечал Н. М. Карамзин, «кровь Аскольда и Дира осталась пятном на славе Олега», Он вероломно заманил этих бывших дружинников Рюрика, использовав их доверчивость. Придавал ли язычник Олег значение тому факту, что он убивает христиан?[2]2
  Считается, что Аскольд и Дир в 865 г. приняли христианскую веру от греческих проповедников.


[Закрыть] Наверняка нет. Для него было важно установить единовластие князя на обширной территории торгового пути. В летописи говорится: «Властвовал Олег над полянами, древлянами, северянами и радимичами, а с угличами и тиверцами воевал». Покорённые племена были обложены данью. Не все мирились с этим положением. Оказывали активное сопротивление древляне. Оно было безжалостно подавлено. Но не только силовые методы применял Олег. Использовались им и дипломатические приёмы. Дань, собираемая с населения, была неодинаковой в разных областях растущего государства. Так, например, племена, недавно вышедшие из-под гнёта хазар, отдавали «лёгкую дань». Этим Олег хотел подчеркнуть, что его дань – маленькая по сравнению с хазарской и поэтому его власть более выгодна населению завоёванной им земли.

Олег значительно увеличил территорию государства: от новгородских земель, во главе которых был его предшественник Рюрик, до киевских, которыми он овладел силой. Столицей государства Олег сделал Киев. Он и назвал его «матерью городов русских».

При Олеге было построено множество новых небольших городов, как отмечал на основе летописных преданий С. М. Соловьёв, с целью «утверждения своей власти в новых областях», для защиты страны от нападения врагов. Именно при нём «впервые почти все племена, жившие по восточному пути, собираются под одно знамя, получают понятие о своём единстве…» – подчеркивал С. М. Соловьёв.

Ф. А. Бруни. Смерть Аскольда и Дира. Гравюра. 1839 г.

Как утверждается в летописи, военные успехи Олега были и вдали от русских земель. В 907 г. и в 911 г. он совершил успешные походы на Византию. Цель походов – установление выгодных торговых условий для русских купцов. Так, по договору, заключённому Олегом с греками, русские купцы не платили никакой пошлины. Из сохранившихся довольно многочисленных фактов истории правления Олега[3]3
  Сравнивая эти факты с сохранившейся информацией периода Рюрика или Игоря, некоторые историки даже предполагают, что было два Олега. Второй Олег – воевода Игоря, а возможно – его старший сын.


[Закрыть] наибольший интерес вызывает именно этот договор Олега с греками. Не зря русские историки (например, Н. М. Карамзин) считали его «драгоценнейшим» памятником древности. Он даёт возможность выявить важнейшие аспекты взаимоотношений Византии и Руси. Кроме того, как справедливо отметил Карамзин, «сей договор представляет нам россиян уже не дикими варварами, но людьми, которые знают святость чести и народных торжественных условий, имеют свои законы, утверждающие безопасность личную, собственное право наследия, силу завещаний; имеют торговлю внутреннюю и внешнюю».

Олег получил прозвище Вещий, то есть мудрый. Правда, в то время слова «мудрый» и «хитрый» были почти синонимами. По преданию, жил Олег до глубокой старости и правил государством до самой смерти. Умер он от укуса змеи в 912 г. Многие учёные считают его первым реальным историческим князем – такой вывод делали дореволюционные историки на основе летописных данных.

Б. А. Чориков. Олег пред Царьградом, 906 год. Гравюра. XIX в.

Поход Олега на Царьград. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XV в.

Б. А. Рыбаков в дискуссионных битвах с норманнистами, выступая против безоглядной веры в летописные предания убеждал, что правление Олега в Киеве не было столь значительным, как считал Карамзин и его последователи. Как бы противореча восторженным восклицаниям по поводу заслуг первых Рюриковичей, Рыбаков писал (в фундаментальной «Истории СССР с древнейших времён до наших дней» 1960-х годов): «Историческая роль варягов на Руси была ничтожна. Появившись как «походники», пришельцы, привлечённые блеском богатой, уже далеко прославившейся Киевской Руси, они отдельными наездами грабили северные окраины, но к сердцу Руси смогли пробраться только однажды[4]4
  Имеется в виду захват Киева войском Олега.


[Закрыть]. О культурной роли варягов ничего не говорит Договор 911 г.[5]5
  Договор с Византией.


[Закрыть], заключённый от имени Олега и содержащий около десятка скандинавских имён Олеговых бояр, написанный не на шведском, а на славянском языке. Никакого отношения к созданию государства, к строительству городов, к прокладыванию торговых путей варяги не имели. Ни ускорить, ни существенно задержать исторический процесс на Руси они не могли». Таким образом, Рыбаков пытался доказать, что Олег более литературный герой, чем конкретная историческая личность. Не все учёные придерживаются этой точки зрения убеждённого антинорманниста.

Но эта часть летописи, повествующая об Олеге, бесценна тем, что характеризует и летописца, извлёкшего текст договора из княжеского архива. Сама манера изложения говорит о достоверности его пересказа – на это обращают внимание многие историки. Любознательность летописца трогательна. Изучая договор славян с греками 911 г., он задаётся вопросом: как это русский язык был когда-то неславянским, а потом стал славянским? Ведь тогда ещё Русь имела не славянские, а скандинавские имена: Рюрик, Олег… Этот договор был первым «правительственным», государственным документом и составлен на древнерусском языке, понятном и грекам, и славянам. Летописец пользуется русским языком – языком славянским, созданным как письменный язык Кириллом и Мефодием – греческими первоучителями славян. Об этом сообщает летописец.

Князь Игорь. Портрет из Царского титулярника. 1672 г.

Игорь Рюрикович – вел. кн. Киевский, сын Рюрика. Умирая (879), Рюрик вручил правление и малолетнего И. Олегу. И. начал княжить лишь по смерти Олега, в 912 г. Брак И. с Ольгою летопись относит к 904 г. Едва смерть Олега стала известной, древляне и другие племена восстали, но И. заставил их смириться, а воевода его Свинельд покорил угличей и взял их город Пересечен, за что и получил их землю в управление. В 914 г. близ пределов России явились впервые печенеги, которых И. встретил с многочисленным войском. Печенеги, не решаясь вступить в бой, заключили с И. перемирие на пять лет. И. – первый русский князь, о котором сообщают иноземные писатели (Симеон Логофет, Лев Грамматик, Георгий Мних, Кедрин, Зонара, продолжатели Феофана и Амартола, Лев Диакон, кремонский епископ Лиутпранд). В 941 г. И. предпринял поход на Грецию. С флотом в несколько сот ладей И. пристал к берегам Вифинии, распространил свои опустошения до Воспора Фракийского и подступил к Константинополю. Греческий флот был в то время в отсутствии, в походе против сарацин. Тем не менее суда И. не выдержали «греч. огня», и сам он спасся только с 10 судами. В 944 г. И. при содействии варягов и печенегов возобновил свое нападение на Грецию, но греч. послы встретили его еще по сю сторону Дуная и предложили выкуп, вследствие чего И. возвратился в Киев.

В 945 г. прибыли в Киев греч. послы для подтверждения этого мира; с ними И. отправил в Царьград собственных послов, которые и заключили договор, приводимый летописцем под 945 г. Договор этот не известен визант. историкам, что послужило Шлецеру одним из главных оснований к сомнению в подлинности его, но позднейшие исследования устранили эти сомнения. В этом, наиболее пространном из договоров русских с греками Х в., весьма много положений частного международного права, в которых усматривали древнерусские народные обычаи; на основании их Эверс нарисовал цельную картину нашего древнего юридического быта, утверждая, что положения эти действовали только на греч. территории и притом в столкновениях греков с русскими (а не русских между собою), доказывает, что при составлении этого договора русские обычаи принимались во внимание лишь постольку, поскольку не противоречили стремлению греков наложить узду на примитивные нравы Руси и, в частности, на господствовавшее у нее начало самоуправства. Этим значение договора как источника русского права в значительной степени умаляется, зато выдвигается другая сторона договоров русских с греками, как первых по времени памятников, в которых выразилось влияние на Русь Византии. Кроме племен, обитавших по обе стороны верхнего и среднего Днепра, владения Руси при Игоре распространялись, по-видимому, на ЮВ до Кавказа и Таврических гор, на что указывает статья договора 945 г., обязывавшая И. не допускать нападений черных болгар (т. е. болгар, обитавших на нижней Кубани и в вост. части Крыма) на Корсунь и другие греч. города в Тавриде, а на С достигали до берегов Волхова, что можно вывести из указания Константина Багрянородного на то, что при жизни И. в Новгороде княжил сын его Святослав. Смерть И. летопись относит к 945 г.

Случилась она на полюдье. Не удовольствовавшись данью, уже полученной с древлян, И. с небольшой частью дружины вернулся к ним за новой данью, но древляне, и именно жители Коростена, с князем своим Малом во главе, возмутились и убили И. По словам одного византийского историка (Льва Диакона) древляне привязали его к верхушкам двух нагнутых друг к другу деревьев, а потом пустили их, и И. был разорван.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

Игорь

Историк С. М. Соловьёв отмечал, что сохранилось совсем немного древних преданий времён правления Игоря (?–945). Он насчитал всего пять преданий. И действительно, Игорь, княживший почти столько же лет, сколько Олег, не оставил после себя подробностей своего княжения на протяжении почти четверти века. Может, они просто не сохранились? Но всё же достоверно известно, что при нём были покорены уличи (союз славянских племён в Нижнем Приднепровье). Усмирил он и древлян, которые после смерти Олега пытались противиться сбору дани. Игорь заставил их платить установленную Олегом дань, две трети которой русские князья отдавали тогда хазарам, находясь в зависимости от них. «Игорь в возрасте мужа принял власть опасную: ибо современники и потомство требуют величия от наследника государя великого или презирают недостойных», – писал Н. М. Карамзин.

Игорь – князь Киевский. Иллюстрация из книги «Отечественный пантеон. Великие князья, цари и императоры». Москва. 1846 г.

Игорю пришлось воевать с опаснейшим врагом Русской земли – с печенегами. Это кочевые племена тюркского происхождения. Они не знали земледелия, не строили домов, а жили в шатрах, переносимых с одного места кочевья на другое. Они имели великолепную быстроногую конницу и с её помощью, а также с помощью луков и стрел опустошали территории народов, населявших юг Восточной и Центральной Европы. Греки, правда, откупались от их набегов и даже натравливали печенегов, опять же с помощью золота, на врагов Византии. Доставалось от печенегов и хазарам.

Первое упоминание в летописи о печенегах относится к 915 г. Они нападали не только на южные границы Руси, но и подходили даже к Киеву. Поэтому охране южных рубежей Игорь придавал большое значение. Есть сведения, что Игорь не только боем отражал набеги печенегов, но и заключал с ними договоры. После этого они в течение нескольких лет вообще не тревожили границы русских земель.

Игорь совершал походы и на Константинополь. Первый поход (941) был неудачным для дружины Игоря. Хотя в начале своего столкновения с греками он так был уверен в победе, что даже жалел и щадил попавших к нему в плен врагов. Византийцы применили против русских судов так называемый «греческий огонь», который горел на воде. Этим он привёл противника, воспитанного на языческом поклонении огню, в страшное изумление и обратил его в бегство. Часть русских воинов попала в плен и была подвергнута жестокой казни. Справедливости ради надо отметить, что жестокость в той или иной степени была нормой поведения для всех племён. Подробности этого похода Игоря отразились в византийских и арабских источниках, что говорит о важности этого события.

Война Игоря с печенегами. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Конец XV в.

Б. А. Чориков. Мир с греками, 944 год. Гравюра. XIX в.

Второй поход Игоря (944) был удачен. Закончился он договором с греками – правда, менее выгодным для Руси, чем договор, заключённый при Олеге. Так, например, русские купцы не могли оставаться на зиму в Царьграде. Торговый сезон продолжался шесть месяцев. Причём для историка в данном случае представляет интерес не только содержание документа, но и особенности его оформления. Документ был скреплён клятвой с той и с другой стороны. А так как в дружине Игоря были и язычники, и христиане, то каждый из них клялся согласно своей религии. Это очень важный факт истории, так как даёт возможность проследить процесс постепенного распространения христианства среди русского населения.

Когда Игорю было за шестьдесят лет, он, по всей вероятности, был уже физически не так силён, как раньше. В преданиях даже мелькает фраза «старый муж», когда речь идёт о нем. В последние годы жизни ему, очевидно, было трудно передвигаться, и он старался не принимать участия в полюдье. Он посылает вместо себя «знатного мужа» воеводу Свенельда, который стал собирать дань не только с уличей, в покорении которых он принимал активное участие, но и с древлян. Таким образом, ему, естественно, доставалась значительная часть собираемых богатств. В дружине Игоря этим были не очень довольны, и потому прозвучало требование: быть Игорю, как и прежде, во главе дружины во время сбора дани. Игорь согласился, но это закончилось трагедией. В летописи сказано, что, собрав дань с древлян, Игорь отправил её с большей частью своей дружины и решил ещё раз совершить поборы: ведь две трети полученной дани нужно было отдать хазарам. Воспользовавшись слабостью охраны Игоря, древляне перебили её, убит был и Игорь.

Правда, некоторые историки не но всём доверяют сведениям летописи. А. А. Шахматов доказывал нелепость поведения Игоря, отражённого в предании. Он не верил в возможность столь неуёмного и неумного проявления Игорем корыстолюбия и легкомыслия во время вторичного сбора дани с древлян. Шахматов предполагал, что Игоря мог погубить Свенельд. И действительно, желал ли Свенельд терять право сбора дани с древлян? Тем более что после смерти Игоря он стал практически «главой правительства» при вдове Игоря княгине Ольге. Так или иначе, но Игорь погиб во время сбора дани в древлянской земле. И княгиня Ольга жестоко отомстила древлянам за смерть мужа.

В. И. Суриков. Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря. 1915 г.

Интересно замечание В. В. Похлёбкина по поводу последнего сбора дани Игоря с древлян: «Руководство большой державой обязывает ориентироваться не на своё ближнее дворцовое окружение, а на массовые настроения народа в целом, на его конечные цели… По совету дружины [Игорь] пошёл дважды собирать дань с древлян, в результате чего вызвал их восстание и был убит. Он чуть было не поставил Русь спустя меньше чем столетие после её образования на грань распада. И лишь мудрая, терпеливая и в то же время целеустремлённая и жёсткая внешняя политика Ольги спасла положение, держава вновь укрепилась».

Н. А. Бруни. Святая великая княгиня Ольга. 1901 г.

Ольга св. (в крещении Елена) – русская княгиня, жена Игоря Рюриковича. О происхождении ее делалось много предположений. В начальной летописи упоминается только, что Олег в 903 г. привел Игорю жену из Плескова (Пскова?), именем О. На основании известия одной позднейшей летописи Плесков отожествляли с болгарским городом Плискувой и О. считали болгарской княжной, но это предположение, хотя оно и объясняет многие факты древней русской истории, нельзя считать доказанным. По смерти Игоря О. стала управлять Киевской землей за своего малолетнего сына Святослава.

По летописному рассказу, она жестоко отомстила древлянам, убившим ее мужа, и установила в древлянской земле «уставы и уроки», т. е. дань и натуральные повинности; затем пошла в Новгородскую землю и здесь устроила погосты, т. е. административные центры, и определила дани и оброки в пользу князя. В 955 г., по летописному счислению, О. отправилась в Константинополь, где и крестилась, но греческий император Константин Порфирородный рассказывает о пребывании О. в Константинополе в 957 г. и вовсе не упоминает о ее крещении там. Вероятно, О. крестилась раньше поездки в Константинополь, в Киеве, где уже тогда было много христиан-варягов. По известиям (сомнительным) западных летописцев, в 959 г. О. отправила посольство к германскому королю Оттону I с просьбой прислать епископа и священников, что и было исполнено, но посланный епископ должен был возвратиться ни с чем. Попытки О. обратить в христианство сына своего Святослава были, по летописному известию, безуспешны. Умерла О. в 969 г. в глубокой старости, завещав похоронить ее по христианскому обряду. Она причтена церковью к лику святых; память её празднуется 11 июля.

О происхождении О. см. арх. Леонид, «Откуда родом была св. великая княгиня русская О.?» («Русс. Старина», 1888, кн. 7) и И. И. Малышевский, «Происхождение русской великой княгини О. св.» («Киевская Старина», 1889, 7 и 8 и отд.). Жития О.: проложные (см. «Чтения в ист. общ. Нестора лет.», II, и Макария, «История русской церкви»), в Четьи-Минее Макария и в Степенной книге, в переработке – у Филарета, «Русские святые», под 11 июля.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

Ольга

«Предание нарекло Ольгу хитрою, церковь Святою, история Мудрою», – констатировал Н. М. Карамзин.

«…Не в одних только именах сходство Ольги с знаменитым преемником Рюрика, собирателем племён. Как Олег, так и Ольга отличаются в предании мудростью, по тогдашним понятиям, то есть хитростью, ловкостью… Но не за одну эту хитрость прозвали Олега – вещим, Ольгу – мудрейшей из людей… Олег установил дани, строил города. Ольга объехала всю землю, повсюду оставила следы своей хозяйственности распорядительности», – вторил Н. М. Карамзину С. М. Соловьёв.

Княгиня Ольга. Иллюстрация из книги «Отечественный пантеон. Великие князья, цари и императоры». Москва. 1846 г.

Сведения о происхождении княгини Ольги (?–969) весьма разноречивы. По одним – она славянка с Псковщины. Имя её было Прекрасная, а после замужества назвали Ольгой (в честь опекуна мужа – Олега), По другим источникам, она – норманнская княжна Хельга. На Псковщине жили и славяне, и пришедшие с Рюриком норманны. Так что будущая жена Игоря якобы могла быть и славянского, и норманнского происхождения. Но так хотелось её биографам утвердить миф о её «благородном» происхождении. В источниках более позднего периода даже утверждалось, что Ольгу привезли не из Пскова, а из Плескова, и была она болгарской княжной. Называли её и половецкой княжной. Высокородные предки Ольги появились в преданиях из желания приукрасить, показать значительность происхождения знаменитой княгини. Но всё же, по более достоверным сведениям, Ольга была славянкой из простого, явно не княжеского рода.

«Житие святой, блаженной, равноапостольной великой княгини Ольги» содержит подробности знакомства Ольги и Игоря. Игорь охотился на Псковщине, и когда ему было необходимо перебраться через реку, то перевозчицей оказалась юная девушка. Она поразила его своей красотой, чувством собственного достоинства. Женитьбу князя Игоря на этой дочери лодочника одобрил сам Олег.

Хотя славяне и имели склонность к единобрачию, но Игорь был всё же язычник и мог иметь не одну жену и не единственного сына – Святослава. По этому поводу нет сведений в древних источниках. Но в Иоакимовской летописи XVII в. упоминается брат Святослава Глеб. Он был христианин и погиб в 971 г. от руки Святослава во время расправы его дружины с христианами. Был ли этот Глеб сыном Ольги, а значит, младшим братом Святослава (но не сыном Игоря) или старшим братом Святослава по отцу (но не сыном Ольги)? Этого мы теперь, наверное, уже не узнаем. Так или иначе, но наследником Игоря стал Святослав, а его мать, вдова Игоря княгиня Ольга, – правительницей при малолетнем сыне. И личные качества княгини сыграли, очевидно, не последнюю роль в истории государства.

В. К. Сазонов. Первая встреча князя Игоря с Ольгой. 1824 г.

Конкретных описаний внешности Ольги не сохранилось, но и древляне, и поляне, и норманны, и греки были едины во мнении, что Ольга была красавицей. И как неоднократно отмечалось в древних источниках, это было не единственное её достоинство. Она стала энергичной и уверенной в своих силах княгиней-правительницей, способной быть главой государства. Есть предположение, что Ольгу поддерживала достаточно сильная околокняжеская группировка, в которой находился бывший соратник Игоря Свенельд. В летописи подробно рассказывается о том, как отомстила княгиня Ольга древлянам за гибель мужа. Она расправилась с ними по законам кровной мести, как неистовая язычница – жестоко и беспощадно. Если верить этим преданиям, то невозможно не ужаснуться хладнокровию и изощрённому коварству, с помощью которых она уничтожила лучших мужей, воинов древлян, их князя Мала и древлянскую столицу – город Искоростень (современный – Коростень) со всеми его жителями. Некоторые историки считают, что трудно верить некоторым подробностям летописи, например в физические возможности тех методов, с помощью которых был сожжён Искоростень.

Первая и вторая месть княгини Ольги древлянам, 945 г. Миниатюры из Радзивилловской летописи. Конец XV в.

Третья и четвертая месть княгини Ольги древлянам, 945 г. Миниатюры из Радзивилловской летописи. Конец XV в.

В летописи рассказывается, как по прихоти княгини, в знак примирения, принесли древляне птиц (голубей, воробьев) – от каждого дома по птице. Не поняли они, что их ждёт. По приказу Ольги птицы были выпущены с привязанной к ним горящей паклей. Птицы летели к своим домам, и весь город мгновенно был объят пламенем. Действительно, трудно поверить в такой метод уничтожения города. Но то, что Коростень был сожжён и уже не смог никогда восстать из пепла таким, каким он был раньше, – это факт. Постепенно он почти исчез с лица земли. А ведь Искоростень был одним из лучших славянских городов.

Мало ли на Руси городов, которые в древности процветали, а потом утратили своё былое значение или вообще исчезли? Но недалеко от того места, где когда-то был Искоростень, через много столетий будет построена печальна знаменитая атомная электростанция в Чернобыле. Так, писатель Лариса Васильева отмечает: «Меня страшно тревожит совпадение – десять веков назад в одном регионе произошло чудовищное событие: был заживо сожжён город. Горящие птицы, как прообразы летающих ракет, несли людям смерть. В результате древлянское племя медленно растворилось. Это событие стало, как я предполагаю, прологом поворота Киевской Руси к новому вероисповеданию, которое за несколько веков помогло создать великую Россию.

В. М. Васнецов. Святая равноапостольная княгиня Ольга. XIX в.

Спустя десять с небольшим веков вблизи этого места случился жестокий атомный пожар Чернобыля, ставший началом поворота всего человечества в условия отравленного воздуха, воды, земли».

Отомстив древлянам, Ольга стремилась установить мирные отношения с соседями, упорядочить сбор дани. Как верно отметил Н. Карамзин: «Великие князья до времён Ольгиных воевали – она правила государством». До Ольги дань собирали довольно беспорядочно. Размер ее не был фиксирован. Иногда князь так увлекался увеличением поборов, что возникало возмущение данников. Ольга помнила, что жертвой такого возмущения и стал князь Игорь. Она поняла важность установления определенных, точных норм дани. И это было проявление мудрости в сфере не только экономической, но и политической. Единовластие должно было укрепляться.

Крещение Ольги в Константинополе. Витраж в соборе Св. Варвары, Кутна-Гора, Чехия

Ольга стала первой христианкой из княжеского рода. Историк русской церкви Е. Е. Голубинский считает, что Ольга крестилась в Киеве (некоторые утверждали, что в Византии) и в Царьград приехала со своим духовным наставником Григорием для поклонения святым и для получения благословения от патриарха. Она дважды посещала Византию – в 946 и в 955 гг. Ольгу с почестями принимал император Константин Багрянородный, и ей были вручены богатые дары.

По преданию, Ольга пленила императора своей красотой и получила от него предложение выйти замуж. Но Ольга ответила ему отказом. Н. М. Карамзин выразил сомнения в достоверности сообщения летописца: «Во-первых, Константин имел супругу; во-вторых, Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет. Она могла пленить его умом, а не красотой». Но по поводу года рождения Ольги у историков также существуют различные мнения. Карамзин, как и многие другие его последователи, считал её почти ровесницей Игоря. Наш современник Б. А. Рыбаков, ещё и ещё раз проанализировав исторические факты, пришёл к выводу, что разница в возрасте Игоря и Ольги была значительной – сорок лет. Так что не только умом, но и красотой, молодостью пленить императора она вполне могла. И всё-таки приёмом, оказанным ей в Византии, она была явно недовольна. Когда в Киев приехали греческие послы, Ольга повела себя с ними так, что они это поняли. Если даже не принимать во внимание полулегендарное предание о сватовстве императора Византии к русской княгине и насильное удержание ее на какое-то время в Царьграде, которые могли вызывать у неё отрицательные эмоции, другие основания для недовольства также реально существовали. На Ольгу произвели неприятное впечатление традиции «встреч» прибывавших славян в Царьграде. Их обычно долго не выпускали в город, осуществляя тщательную проверку их личности и багажа. Об этом подробно написано в мемуарах самого Константина Багрянородного. Ольга не считала нужным скрывать своего недовольства по поводу проявления этих византийских правил в момент ее прибытия. И никакой пышный приём императора не смог заслонить первого впечатления. Но это не помешало ей поддерживать и развивать деловые отношения с Византией.

Памятник Ольге в костеле Святых Ольги и Елизаветы во Львове

Ещё при жизни Ольга передала Святославу правление княжеством. Святослав же почти всё своё время посвящал военным походам. А Ольга продолжала возглавлять государство, воспитывала внуков – отец почти не видел своих детей. Л. Н. Гумилёв замечает: «Князь и языческая дружина всё время находились в походах, языческий народ платил дань, а христианская община Киева вершила дела страны». Несомненно, огромное значение для распространения христианства имел сам факт крещения княгини, хотя, возможно, княгиня вынуждена была его скрывать от широкого круга людей. Святослав знал об этом. Княгиня пыталась «открыть сыну заблуждение язычества» и говорила «о счастье быть христианином». Но положительного результата – его крещения – добиться не смогла. Умирая, Ольга просила похоронить её по христианскому обряду. Её просьбу исполнили. Позже, когда христианство станет государственной религией Руси, церковь канонизирует Ольгу и наречёт её святой равноапостольной княгиней.

Князь Святослав. Портрет из Царского титулярника. 1672 г.

Святослав Игоревич – вел. кн. Киевский. Летопись относит рождение С. к 942 г. В момент смерти отца С. был еще младенцем и управление княжеством во время его малолетства было в руках его матери Ольги. Воспитателем С. был Асмуд, а воеводой – Свенельд. Как только С. возмужал, он обнаружил типичные черты князя-дружинника: дела земские его интересовали мало, его тянуло к военным предприятиям в отдаленных землях. Из славянских племен к востоку от Днепра только вятичи были в ту пору вне влияния киевских князей и платили дань хазарам. Из-за вятичей С. вступил в борьбу с хазарами и проник на Волгу и даже в Предкавказье, где столкнулся с ясами и касогами. Затем С. направил свое внимание на Ю – на Дунайскую Болгарию. Почин в этом предприятии С. шел со стороны византийского императора Никифора Фоки, который, желая оградить Византию от опасных соседей – болгар, послал к С. предложение напасть на Болгарию. С. явился в Болгарию со своими союзниками – венграми, печенегами и др. – в качестве друга Византии. Успех похода С. был огромный; он занял ряд болгарских городов и стал стремиться к полному обладанию Болгарией.

Греки скоро почувствовали, что приобрели в его лице еще более опасного соседа. Тогда Никифор направил печенегов на Киев, и С. должен был возвратиться в отечество, но уже в 971 г., посадив на Руси своих сыновей, снова явился в Болгарии. Между тем преемник Никифора Фоки, Иоанн Цимисхий, помирился с болгарами, и С. пришлось иметь дело и с греками, и с болгарами; хотя в Болгарии была и русская партия, но движение против С. было сильное. Чтобы сломить греков, С. двинулся за Балканы и сначала имел успех, но потом должен был заключить мир с греками и уйти из Болгарии. Он пошел в лодках к Днепровским порогам, но пороги были заняты печенегами. С. переждал до весны и снова попытался пройти пороги, но был убит в сражении с печенегами, которые, по преданию, сделали из черепа его чашу (972 г.).

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона