Текст книги "Жнец"

Николай Кожуханов
Жнец

Предисловие

Пятничные августовские заторы, вобравшие в себя тысячи машин москвичей, стремящихся выехать на свои загородные дачи, давно были позади. Дорога черной змеей вилась где-то среди юго-восточных лесов Подмосковья.

Равномерный рокот мотора и шелест покрышек, проникающие через открытое окно, убаюкивали Антона, мешая управлять машиной. От росших вдоль дороги елок и сосен, сливающихся в одну темно-зеленую стену, рябило в глазах. Веки наливались тяжестью и были готовы сомкнуться. Мелодия, звучавшая из динамиков, не давала бодрости, а лишь усиливала жажду сна.

Ситуацию еще как-то спасал друг Антона – Олег, сидевший рядом. Он постоянно что-то спрашивал, рассказывал, не давая водителю погрузиться в объятия Морфея.

– Ты только подумай! Только представь себе! Мы можем сделать это! – утверждал Олег. – Главное, чтобы здание, которое мы хотим купить под размещение производства, внутри и снаружи выглядело так же, как на фотографиях. Согласен?

– Конечно. Я уверен, что нам повезет. Удачная сделка станет началом нашего восхождения. Все у нас сложится. Знаешь, есть такая поговорка: «Хорошо там, где нас нет», а я скажу по-другому: мы скоро будем там, где другим не бывать!

На небольшой кочке машину ощутимо подкинуло. Из багажника донеслось гулкое «бух», и этот звук заставил Антона напрячься.

– Надеюсь, это не то, о чем я думаю?

– А что деньгам будет-то, – подразнил Антона Олег, тем самым заставляя его злиться, не давая ему задремать за рулем. – Они в кейсе, который лежит в подполье багажника, на месте запаски. Подумаешь, тряхнуло, что бумаге-то с этого? Я лучше бы про запаску подумал, ее мы оставили в Москве. Если что случится, встанем наглухо.

Водитель промолчал. Спрятать деньги в подполье багажника была его идея. Антон был мнительным человеком и теперь сильно нервничал, так как последствия, ожидавшие друзей в случае невозврата наличности, носили бы фатальный характер: хозяева банкнот совсем не те люди, с которыми можно шутить.

Какое-то время друзья ехали в тишине. Боровшиеся внутри Антона сомнения утихли, сон вновь стал брать верх над ним. Поэтому он заговорил:

– Как дела у Веры?

Так звали жену Олега, в семейной жизни которого все, на первый взгляд, сложилось лучше, чем у его друга. Антон так и не нашел своей второй половинки.

– Да как всегда, пилит потихоньку. Как появился у нас Кирилл, ее словно подменили. Злится, что бы я ни сказал. Все ей не так, во всем я не прав, что бы ни сделал.

Антон был крестным отцом сына Олега. Перемены в характере жены друга ощутил и он. Вера, всегда приветливая, с рождением ребенка стала раздражительной и придирчивой. Порой Антон начинал подозревать, что она ревнует Олега к нему. Ведь друзья проводили почти все время вместе.

– Сочувствую. Я слышал, что после родов у женщин меняется характер, гормоны бушуют. Со временем это пройдет.

– Да сколько ждать-то?! Кириллу уже полтора года. А она как цербер рычит на меня. Перед отъездом знаешь, какой скандал мне закатила? Мол, только о себе и думаю, совсем не занимаюсь с Кириллом, а она с ним и по больницам, и гулять, а меня рядом нет, про нее совсем забыл. Я уж не стал ей говорить, что бьюсь как рыба об лед, для них же стараюсь, день и ночь деньги зарабатываю. Ни слова не сказал ей в упрек, что она не собирается из декрета выходить на работу и еще полтора года решила дома посидеть. Вот что я скажу тебе, Антоша: не женись.

Девушки до свадьбы хороши, а после будто подменяют их, а уж как дети появятся, тут совсем вилы.

Антону по жизни не везло с девушками. Нет, женским вниманием он обделен не был, но в отношениях с ними ему не хватало постоянства. Знакомства были мимолетны. Как правило, он первым расставался с девушкой. Они быстро наскучивали ему. Их отношения после первой близости не длились больше недели. И если до постели Антон не замечал в спутнице недостатков, то после нее все менялось с точностью до наоборот.

Однако, выслушав Олега, Антон вспомнил не о тех девушках, которых он оставил, а о той, что оставила его. Вернее, их, ведь она была другом и Антону и Олегу, а вот близкой не стала никому из них. Ее звали Елизаветой. Они были друзьями детства.

Антон не хотел задеть Олега за живое, но невинный вопрос оказался болезненным, поэтому он решил поставить точку в этом разговоре.

– Ты прав. Поэтому я все еще холост и, надеюсь, так оно и дальше будет.

Произнося эти слова он, конечно, лукавил. Воспоминание о Лизе заставило сердце биться чаще, во рту появился горький привкус, сожаление и печаль поселились в его сознаньи.

Олег не унимался.

– Тебе-то легко быть холостым. Все девушки твои. И чего они в тебе находят? Мелкий, тощий. А им как медом намазано. Меня же они, заразы, воспринимают как друга, брата, да как угодно, только не так, как мне бы хотелось.

Антон парировал:

– Не тощий, а нормальный. Это у тебя, между прочим, ожирение. А роста я среднего и только на твоем фоне кажусь невысоким. Кто виноват, что ты вымахал под метр девяносто? Насчет девушек ты прав, но тут, как говорится, кому что бог дал.

Олег ужасно комплексовал из-за своего избыточного веса, считая его корнем всех своих проблем. Хотя, благодаря высокому росту, лишние килограммы были незаметны. Для Олега борьба с полнотой была идеей фикс. Слова друга не понравились ему, потому он надулся и замолчал.

– Хорошо хоть пробки миновали, скоро должны приехать на место встречи, – сменил тему разговора Антон. – Я только нашего партнера не могу понять. Зачем ему деньги наличными? Проще и спокойнее через банк расплатиться. Вот интересно, как он будет их пересчитывать, если мы с ним договоримся о покупке здания сегодня?

– Да какая разница. Главное определиться, подходит оно нам или нет, и поскорее запустить производство. В Москве у нас все уже готово к работе, оборудование второй месяц пылится на складе.

Олег склонился над навигатором и, понажимав какие-то кнопки, выдал:

– Мы уже подъезжаем. Думаю, где-нибудь через полчаса будем на месте. Надо по приезде отзвониться Вере.

Пары секунд, пока Олег уточнял маршрут, было достаточно, чтобы сон, пускай и на мгновение, овладел Антоном. Перед ним возникло видение, яркое, красочное, на мгновение вырвавшее его из действительности.

Антон глядел сверху вниз и видел под собой бескрайнее поле, озаряемое лучами восходящего солнца. В поле работали мужчины и женщины. Они серпами срезали уже созревшие колосья. За их спинами стояло «нечто». Оно походило на огромное соломенное чучело с непропорционально большой головой, на которой торчком стоял пук соломы. При этом «нечто» двигалось, будто было живым существом, важно вышагивая и наблюдая за работой людей. Чучело подняло голову к небу, и его черные глаза-блюдца поймали на себе взгляд Антона. «Вставай, рожь не домолочена», – заскрежетал в голове Антона голос, который определенно принадлежал этому странному созданию.

Антон открыл глаза, сон разом был забыт. В этот миг дорога круто взяла влево, и он в последний момент чудом изменил направление движения своего трехтонного скакуна японской масти, который уже начал крениться и почти ушел в занос.

Адреналин забушевал в крови. Вены на висках вздулись.

Справившись с управлением, Антон остановился, съехав с дороги на обочину.

– Ну, водить тебе сегодня противопоказано! – выдохнул Олег и уже через несколько секунд, широко улыбаясь, предложил. – Давай лучше я сяду за руль. Вера мне не простит, если к утру я не буду дома.

– А ты права-то взял с собой? – уточнил Антон, выходя из автомобиля и ступая негнущимися ногами на проезжую часть.

В этот момент из-за поворота вырулил старенький «фольксаваген» седан, серый от налипшей на кузов грязи. Автомобиль двигался медленно, словно у него было что-то неисправно, аварийные огни при этом включены не были.

Олег уже вышел из машины и стоял возле друга, когда машина поравнялась с ними. В салоне сидели четверо смуглых мужчин, выражение лиц которых вряд ли можно было назвать дружелюбным.

Радиоприемник в автомобиле Антона в это время начал проигрывать еще незаезженную мелодию от группы «Линкин парк»[1]1
  Linkin Park – американская альтернативная рок-группа.


[Закрыть].

Проехав неспеша мимо них, «фольксваген» резко ускорился и мгновение спустя исчез за очередным крутым поворотом.

Олег дернул друга за руку, с тревогой в голосе спросив:

– Ты видел у них в салоне эту черную тряпку?

Антон непонимающе уставился на него.

– Ты о чем?

– Я о знамени джихада[2]2
  Джиха́д – понятие в исламе, означающее усердие на пути Аллаха. Обычно джихад ассоциируется с вооруженной борьбой.


[Закрыть], – уточнил Олег, – черное полотно с белыми арабскими буквами.

– Да, – наконец поняв, о чем говорит друг, ответил Антон, – точно. Они, наверное, узбеки или таджики, по крайней мере, похожи, хотя черт их разберет. Тот, что спереди сидел, четки перебирал. А ты к чему это о знамени заговорил?

Олег обошел друга и, садясь на водительское кресло, сказал:

– Нехорошо они как-то смотрели. Не понравилось мне это. Да и есть, о чем беспокоиться. У нас в багажнике целый чемодан, набитый деньгами. А тут эти. Давай-ка быстрее залезай в машину, и поехали.

Антон размял задеревеневшую шею, обошел авто и, открыв дверь, нырнул на пассажирское сиденье. Сон к этому времени как ветром сдуло. Теперь и его беспокоила встреча на дороге.

Олег завел машину, и она проворно покатила вперед. Радиоприемник тем временем сначала стал перескакивать с волны на волну, а потом предательски зашипел, отказываясь ловить что-либо.

Антон покрутил ручку настройки и, не добившись никакого результата, выключил его.

– Иссяк святой источник, – констатировал он, комментируя тщетность своих попыток поймать хоть какой канал.

– Да и ладно, – успокоил его Олег, – уже почти приехали. Хватит расслабляться. Нужно собраться с мыслями, а музыка только отвлекает.

Тревога Антона, возникшая после странной встречи на дороге, не уходила.

– А ты слышал про эти убийства на дорогах? Под колеса бросают «ежа»[3]3
  «Еж» – принудительное средство остановки автотранспортных средств.


[Закрыть], а когда водители останавливаются устранить прокол, то неизвестные подъезжают и расстреливают их? Неужели ничего не слышал?

Олег с кислой миной на лице покосился на Антона.

– Ты это мне к чему все рассказываешь?

– Может, они из банды «ГТА»[4]4
  «ГТА» – утвердившееся среди жителей Подмосковья название группы преступников, убивающих ночами водителей на трассе.


[Закрыть]? Я имею в виду незнакомцев на той машине.

Олег раздраженно бросил:

– А что, сейчас ночь на дворе? Не бойся, если что, останавливаться не стану. Пускай мне хоть бы на одних дисках ехать пришлось.

За очередным поворотом стена деревьев прервалась. Теперь справа и слева от дороги раскинулось поле, заросшее травой, которое в лучах идущего на покой солнца сверкало ярко-желтым цветом. Далеко впереди виднелись дома.

– Вот мы и на месте, – торжественно объявил Олег. – Нужно позвонить Вере. Наверное, она все еще дуется на меня. Да и Кириллу нужно пожелать спокойной ночи, а то он не заснет. Это у нас с ним вечерняя традиция. Помнишь, мы в пробке стояли, когда из Казани возвращались, тогда еще мобильная сеть накрылась, и я не мог позвонить домой? Так он тогда до часу ночи буянил. Я же тебе это вроде рассказывал?

Антон утвердительно кивнул головой, улыбнулся и посмотрел в окно.

– Красиво тут, – заключил он, любуясь сверкающими верхушками золотой травы. Повернув голову, Антон заметил странного человека, быстро пересекающего поле.

Сначала он не придал значение прохожему. Да и разглядеть его из-за большого расстояния было сложно. Вроде очень высокий мужчина. Одет он был во что-то светлое, волосы на голове торчали в разные стороны, как пучок соломы. Антон то терял, то вновь находил взглядом незнакомца среди высокой травы.

Прохожий неестественно быстро перемещался в пространстве. Совсем недавно он был почти у кромки леса, а вот уже очутился почти на середине поля. Антону стало любопытно, как незнакомец это проделывает?

– Вот шустряк, – заметил Антон, прищурившись, пытаясь разглядеть вновь исчезнувшего из вида незнакомца.

– Ты о чем? – спросил Олег, повернув голову в сторону поля, на мгновение отвлекшись от дороги.

– Да я о том ходоке, – сказал Антон, указывая пальцем в травяное море.

Олег тоже прищурился, пытаясь увидеть чужака.

В этот миг раздались громкие хлопки, которым вторил звук разрывающегося металла кузова внедорожника.

Время будто замедлилось. Антон стал поворачивать голову в сторону дороги, – именно оттуда были слышны хлопки, – но шея не слушалась, и казалось, что она никогда не совершит нужного движения. Наконец, пока еще только боковым зрением, он уловил, что было причиной шума.

Навстречу их внедорожнику ехал тот самый грязный «фольксваген». Из его окна торчал ствол автомата, дергающийся в конвульсиях при каждом выстреле, изрыгая смертоносный свинец.

Увиденное вернуло Антона в реальность. Его сердце бешено заколотилось. Он лихорадочно ухватился за дверной подлокотник и всем телом вжался в кресло. В голове промелькнула череда мыслей, опережающая скорость выстрелов из автомата: «Нас убьют! И заберут деньги!»

Олег резко повернул руль, и машина, свернув на обочину, вырвалась на простор поля, покатив по нему на полном ходу, подскакивая и раскачиваясь, словно марионетка, болтающаяся на нитях кукловода. Ей вслед рычал автомат, перешедший с одиночных выстрелов на автоматическую стрельбу.

Внедорожник подскочил, наехав на что-то крупное и, потеряв управление, повалился набок. Сработали подушки безопасности, и картина происходящего стала недоступна для находящихся в машине друзей. Машина юзом проехала несколько метров, после чего остановилась.

Двери по правой стороне были заблокированы. Антон судорожно пытался сделать вдох. Ему не хватало воздуха. Он хаотично заколотил руками по раздувшейся подушке безопасности, тщетно пытаясь спустить ее.

Вновь послышались хлопки, и им стал вторить звенящий звук рвущегося металла. Подушка, наконец лопнула.

«Слава богу», – подумал Антон, радуясь возвращению возможности нормально дышать.

Он освободился, отстегнув ремень безопасности, после чего огляделся. Олег был придавлен подушкой, которая была красной от крови. Он не двигался.

– Твою душу, – почему-то шепотом сказал Антон, прикрывая ладонью свой рот. – Как же нас угораздило так вляпаться? Олег, что я скажу Вере? Как же Кирилл, он теперь никогда не заснет?.. Очнись, пожалуйста!

Антон стал трясти друга за плечо, но Олег не подавал признаков жизни.

Снаружи донеслись голоса убийц, говорящих на незнакомом языке. Но Антон, как ему показалось, ухватил и понял из потока слов самое главное слово – «Аллах».

Антон попытался понять, что делать дальше. Молнией ударила мысль – прикинуться мусульманином.

Он потянулся к своей шее и снял золотую цепочку с нательным крестом. После этого Антон поднял голову друга и накинул на нее цепочку, приговаривая:

– Прости, прости. Тебе это не навредит. Ты же умер!

На шее Олега теперь были две цепочки с распятиями.

Водительская дверь открылась, и кто-то безуспешно попытался выдернуть тело Олега из салона.

«Господи, господи, господи, – мысленно взмолился Антон, ища защиты у отвергнутого им только что Бога, – я не хочу умирать».

Раздался хлопок, и водительская подушка безопасности начала сдуваться. Через мгновение Олег исчез в проеме открытой настежь двери.

«Теперь моя очередь. Смерть уже скоро», – осознал неизбежность грядущего Антон.

– Я ваш брат, – не придумав ничего лучшего, закричал Антон, выставив руки перед собой. – Я мусульманин. Не стреляйте. Я не с ним.

После небольшой паузы кто-то снаружи рявкнул на русском языке с акцентом:

– Вылезай. Посмотрим…

Антон с трудом вскарабкался наверх и высунул голову наружу. Его ослепило солнце, которое еще не успело потерять силу, хоть и близился закат.

– Не стреляйте!

Он выбрался из машины, которую окружили люди, одетые в черное, и оказался на примятой траве возле неподвижного тела Олега.

«Умер, – подумал Антон, глядя на залитую кровью голову друга, – точно умер».

Нападавшие засмеялись и опять стали говорить что-то на своем языке. Потом один из них подошел к Антону:

Говоришь, мусульманин?

– Да, да, да. Я не с ним. Он православный, посмотрите у него на шее крест…

Люди вокруг опять засмеялись, а тот, что говорил – рослый смуглый мужчина с рыжей бородой – с презрением сказал:

– Ты нам не брат.

После этого он с размаху ударил кулаком в лицо Антону. За первым ударом последовал шквал других. Остальные присоединились к избиению.

Антон прижался к машине и закрыл руками лицо, пока ноги нападавших молотили по его телу.

«Это конец», – мелькнула мысль.

Вдруг избивавших его людей кто-то окрикнул. Удары прекратились, но Антон не решился открыть лицо или, тем более, вставать.

Подошедший неизвестный что-то сказал нападавшим на том же незнакомом языке, после чего вновь заговорил рыжебородый:

– Докажи, что ты брат нам.

Антон отнял руки от лица и, посмотрев на своих мучителей, прохрипел:

– Что я должен сделать?

– Отрежь голову этой собаке, – ответил рыжебородый, протянув нож.

Теперь никто не смеялся. Все смотрели на Антона, в том числе и пришедший недавно человек. Он был намного старше других и тоже азиатской внешности.

«Олег мертв, – внушал себе Антон, – ничего страшного не будет, если ты сделаешь так, как хотят эти звери. Просто нужно зажмуриться и сделать так, как они велят. Только так ты спасешь себе жизнь. Только так…»

Антон дрожащей рукой взял нож и на четвереньках подполз к Олегу.

Убийцы встали перед ним полукругом, загородив солнце.

«Мертв, мертв», – убеждал себя Антон, берясь за волосы Олега и отклоняя его голову назад. В этот момент его стало мутить, и содержимое желудка вырвалось наружу. Вокруг недовольно загудели.

Страх на мгновение сковал суставы Антона. Он застыл в скрюченном положении, но животное стремление выжить придало ему сил.

– Я смогу, – поднимая руку с ножом вверх, закричал Антон, после чего с размаху полоснул лезвием по шее друга.

Вдруг Олег раскрыл глаза и ухватился рукам за рубашку своего палача. Он открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть воздух, но было поздно, гортань была рассечена, и в легкие хлынула кровь.

Антон от ужаса зажмурился, его руки задрожали, и он выронил нож.

Хватка Олега ослабла.

Открыв глаза, Антон увидел неподвижное тело друга.

– Режь голову, – просипел рыжебородый.

Только теперь Антон увидел, что один из нападавших снимает все происходящее на камеру. От вида объектива ему стало тошно и безумно стыдно за сделанное. Линза видеокамеры, как всевидящее око господа, беспристрастно смотрела в его почерневшую от грехопадения душу. Мгновение назад он не задумывался о своих поступках, действовал по ситуации, имея лишь одну цель – выжить. Теперь же все изменилось. Красная кнопка-индикатор, словно глаз дьявола, подмигивала ему. Антон ощутил всю низость совершенного им поступка, безысходность грядущего навалилась на него тяжким грузом.

«Как же так, Олег, как же так вышло?» – думал Антон, поднимая с земли нож и с трудом вставая на ноги.

– Ну, делай! – с нетерпением, на хорошем русском приказал самый старый из убийц.

Антон, вместо того, чтобы выполнить приказ, шагнул навстречу старику. Это все, что он успел сделать.

Один из нападавших ударил Антона прикладом автомата. Боль прокатилась волной через все тело, а на языке появился привкус крови. Мир закружился вокруг него, ноги подкосились, но сознание еще не померкло.

Антон слышал крики и грохот выстрелов, но пули не коснулись его. В этот момент разум не удержался и сорвался в бездну. Антон потерял сознание.

Глава 1

Теплый августовский ветерок играл со шторой, закрывающей половину окна. Из окна открывался замечательный вид на стройные вековые сосны, которые окружали здание центральной районной больницы, где лежал Антон.

Сознание вернулось к нему ранним утром. Он просто открыл глаза и, увидев над собой серый потолок больничной палаты, понял, что жив. Правда, радовался Антон недолго, очень скоро память подкинула ему воспоминания о его преступлении, а с ними вернулись и угрызения совести за совершенное предательство, тяжелые мысли о том, что делать дальше.

Антон лежал один в двухместной палате. Отсутствие соседей вначале его обрадовало, но постепенно стало мучением. В палате не было ни радио, ни телевизора, а тот старый громоздкий «ящик», что стоял на этаже, не работал. Поэтому приходилось искать общения среди выходящих из палат пациентов. Но ничего полезного от них узнать не удалось. Любые разговоры сводились к рассказу о своих болячках.

Врач за все это время посетил Антона лишь однажды. Это был высокий, крепко сбитый седовласый мужчина лет пятидесяти. Он не представился и, пока общался с пациентом, все время тревожно поглядывал в сторону двери, словно куда-то торопился.

– Как себя чувствуете? – первым делом поинтересовался он. – Не мучают ли вас головные боли?

– Нет, все в порядке, – с угрюмым лицом ответил ему Антон. – А как я в больницу попал?

– А вы разве ничего не помните? Например, как получили травмы?

У Антона перехватило дыхание.

«Будь осторожнее, – требовал внутренний голос. – Он может что-то знать!»

– Последнее, что я помню, – растягивая слова, говорил Антон, – это то, как я и мой друг Олег едем в машине. Что случилось потом, я не знаю. А вы, кстати, не знаете, мной никто не интересовался, мой друг не приходил?

Лицемерные слова отзывались болезненным приступом угрызения совести, Антон знал наверняка, что Олег не придет его навестить.

Доктор, озадаченно вздернув брови, принялся листать журнал.

– Тут ничего не написано, – сдавшись, ответил он. – Мне известно только, что вас доставили четыре дня тому назад. Вы периодически приходили в себя, но ваши реакции были заторможены, речь отсутствовала. Предварительный диагноз – сотрясение головного мозга. Из травм – множественные ушибы и мелкие порезы. Два дня вы были без сознания. Вчера пришли в себя. Пожалуй, это все.

В этот момент из-за двери доктора позвали и он, извинившись, ушел, предложив в случае необходимости обращаться к медсестре.

Общение с медсестрой не сложилось. Полная, бальзаковского возраста дама не была склонна к разговорам, особенно сегодня с утра, когда пошла вторая к ряду смена ее беспрерывной работы. Она мерила температуру утром и систематически звала на прием пищи. Это все, что можно было от нее ожидать.

«Я – убийца…» – запертой в клетке птицей билась в голове Антона не дающая покоя мысль.

Его руки постоянно потели и были липкими. В какой-то момент ему стало казаться, что они испачканы кровью.

«Слабак, трус, предатель, – вторил ему внутренний голос. – Ты думаешь, спасся, перехитрил всех? Ошибаешься. Да, ты выжил, но это ненадолго. Тебя скоро допросят полицейские. Они все поймут, и окажешься ты за решеткой. Но и это будет только начало. И на свободе, и в тюрьме тебя найдет хозяин денег, и что за этим последует, понятно. Более того, ты вдвойне предатель, предал свою веру, гореть тебе в аду».

«Да я не особо и верующий, – пытался как-то отвечать на упреки страдалец. – Я, так, за компанию».

Погруженный в себя Антон застывшим взглядом смотрел на покачивающиеся за окном сосны, когда в комнату кто-то постучал и, не дожидаясь разрешения, вошел внутрь.

– Привет, Антон, – раздался приятный, знакомый женский голос, который моментально вывел больного из транса.

Уж кого-кого, а Лизу Антон никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. Ту саму Лизу, о которой он вспомнил в разговоре с Олегом в машине. До девятого класса Лиза, Олег и Антон ходили в одну и ту же московскую школу. Они дружили. Но затем Лиза вместе с матерью уехала к отцу, который работал дипломатом где-то в Европе. И только начавшее зарождаться в душе парней чувство, заставляющее соперничать друг с другом, исчезло вместе с покинувшими их стройной девичьей фигурой, струящимися шатеновыми волосами и серыми глазами. Больше они не виделись. Лиза сменила телефон и удалила все свои контакты из Сети. И вот на тебе, стоит в больничной палате, в деловом костюме, такая же неотразимая, как и раньше, только еще более красивая, расцветшая, и улыбается, глядя на своего школьного друга.

Самобичевание и все мучения как ветром сдуло. Теперь Антон думал совсем о другом. Ему стало неловко за свой внешний вид. Внезапно он осознал как неряшливо, неопрятно сейчас выглядит.

Антон никогда не отличался выдающимися физическими данными. Среднего роста, худощавый, а сейчас так и вовсе щуплый. Волосы на голове растрепаны и спутаны. Успевшая вырасти щетина старила его на добрый десяток лет. Казенная больничная рубашка и штаны были мятыми, да и к тому же пропахли потом, что явно не добавляло шарма.

В приоткрытую дверь Антон увидел худощавого паренька, стоящего у стены напротив палаты и с интересом глядящего на него. В глаза бросались его руки, расписанные татуировками.

– Привет. Рад тебя видеть. Каким ветром тебя сюда занесло? – радостно и немного глупо улыбаясь, спросил у Лизы Антон.

Девушка закрыла за собой дверь и, пройдя внутрь палаты, остановилась возле кровати своего школьного друга, внимательно разглядывая его. Приятный сладкий аромат ее духов ударил в голову.

– Что? – пытаясь заполнить неловкую паузу, спросил он.

– А ты совсем не изменился, – начала говорить Лиза, – как был щепкой, так и остался.

Было неприятно, но он промолчал.

– Значит, так, – продолжила девушка, – сейчас в палату войдет полицейский. Ты пришел в себя, и медсестра сообщила об этом правоохранителям, вот они и легки на помине. Ты ничего не бойся, говорить с ним буду я, но для этого надо подписать договор.

Лиза протянула ему какой-то листок, испещренный печатными буквами.

Внутри у Антона вновь проснулся дикий зверек – осторожность, который покинул было свою обжитую норку, но вовремя вернулся обратно.

– Постой, постой, – выставив руки вперед, запротестовал Антон, отказываясь принять бумагу. – Я что-то не пойму. Откуда ты взялась? С чего я должен что-то подписывать и доверять тебе? Почему ты ведешь себя так, словно знаешь больше, чем есть на самом деле?

– Как хочешь, – пренебрежительно бросила она, и, повернувшись, быстрым шагом направилась к двери.

При этом разочарованию на ее лице не было предела.

Когда Лиза уже бралась за ручку двери, Антон, не выдержав, крикнул ей вслед:

– Будь по-твоему. Я подпишу.

Она быстро развернулась, с довольной улыбкой на лице вернулась к его кровати и, протянув ему листок и ручку, терпеливо стала ждать, когда он еще слабой рукой поставит подпись, пытаясь в это время хоть вскользь пробежать глазами по тексту, чтобы понять, что подписывает.

В тот миг, когда договор вернулся в руки Лизы, в помещение вошла медсестра, за ней следовал мужчина в полицейской форме.

– Успели, – шепотом подытожила девушка, подмигнув Антону, после чего, надев на лицо маску серьезности, она шагнула навстречу гостям.

«Капитан», – заметил Антон, глядя на четыре звезды, сверкающие на погонах полицейского.

Медсестра, язвительно посмотрев в сторону больного, указала на Антона пальцем, будто он был не пациентом, а еретиком, изобличенным инквизицией в ереси.

– Вот он.

Полицейский устало, с какой-то безысходной грустью в глазах, взглянул на Лизу и спросил:

– Вы кто?

– Я его представитель, адвокат, – уверенно ответила девушка. – Что вы хотите узнать у моего клиента?

Разговор не занял много времени. Лиза и полицейский быстро поняли друг друга. Он проглотил ее версию о том, что Антон, вероятно, попал в аварию, но где и когда, не помнит. Медсестра, утратив интерес к происходящему, быстро ретировалась, оставив полицейского наедине с адвокатом и больным.

Антону все это время было не по себе. Рой гнетущих мыслей гудел в его голове, и подозрение в отношении Лизы ядовитой змеей вползло в его сознанье.

Он внимательно следил за каждым жестом, слушал каждое слово, что произносила она. Но Лиза вела себя спокойно и раскованно. Уж если кто и был стеснен, так это полицейский. Беседа не доставляла ему особого удовольствия.

Постепенно заполнив какие-то бланки, капитан дал расписаться в них Антону, после чего предложил ему, если он что-то вспомнит, перезвонить. Потом, оставив визитку, ушел.

Девушка дождалась, когда шаги гостя стихли в коридоре, села на край кровати Антона.

– Ну, теперь я отвечу на твои вопросы. Но сначала расскажу тебе вот что…

Лиза грациозно откинула голову назад и, положив ногу на ногу, продолжала:

– Мое появление здесь не случайно. Я работаю на Петра Савельевича Полевикова. Помогаю ему по юридическим вопросам.

Антон слегка вздрогнул, услышав знакомое имя. Это был тот самый продавец, к которому они с Олегом ехали на встречу. Правда, общаться с ним довелось им лишь раз, да и то по телефону, связь была плохая, голос Полевикова был скрипучим и звучал сквозь сильные помехи, в переговорах его обычно представляли девушка Ольга или совсем молодой паренек по имени Сергей.

– Тебя и Олега ждали, чтобы показать здание и заключить с вами сделку, но вы не приехали. Тогда пришлось мне немного поднапрячься…

Спокойный мелодичный голос Лизы убаюкивал бдительность Антона, но он старался не поддаваться слабости.

– Я не знаю, что с тобой произошло до того, как ты тут оказался, но мне известны две вещи. Первое: ночью в поле нашли вашу перевернутую машину, которая была изрешечена пулями. Второе: мне известно, что тебя в больницу привез какой-то дальнобойщик. Ни имени, ни марки его машины не знаю. В приемный покой он принес тебя на руках, отдал медикам, сказал, где тебя нашел и был таков еще до приезда полиции. Понимаю его, не дурак, помочь помог, а первым подозреваемым быть не захотел.

Антон не выдержал и спросил, перебив Лизу, вопрос просто разрывал его изнутри:

– Рядом с машиной никого не нашли?

Девушка прищурилась и ответила вопросом на вопрос:

– А что?

Антон, поняв, что вряд ли таким образом чего-либо добьется, лишь махнул рукой.

– Да так, неважно.

– Важно – неважно, – нараспев проговорила Лиза, – ты мне зубы не заговаривай. Где Олег? Что с вами случилось на дороге?

«Молчи», – потребовал внутренний голос.

Антон вздохнул и, почесав кончик носа, все же ответил, пытаясь быть правдоподобным:

– Я не помню. Хочешь верь – хочешь нет, не помню, как отрезало. Вот мы едем на машине, а вот я лежу на этой койке, а надо мной нависает этот проклятый серый потолок. Да на душе будто кошки нагадили. Чувствую, что-то плохое случилось, а что – не знаю.

«Какая же ты сволочь, – про себя добавил Антон, – врешь и не краснеешь».

Лиза долго испытующе смотрела на Антона, словно желая просверлить его своим взглядом.

«Не поверит», – твердило второе «я».

– Антон, – с явно читаемым в голосе раздражением, обратилась она к нему, – ты за кого меня принимаешь? Я же тебя насквозь вижу. Зачем ты мне врешь?

– С чего ты это взяла?

– Когда ты говоришь неправду, всегда чешешь кончик носа. У тебя эта привычка появилась еще тогда, когда ты в песочнице крепости лепил. Вижу, она сохранилась до сих пор.

Антон почувствовал себя неловко, но оправдываться не стал.

– Ладно. Молчи, если тебе это так важно. В общем, к тебе у меня два вопроса, – подытожила она.