Текст книги "Философские сказки"

Итоги

Для тех, кто любит пострелять, эта Игра – возможность кого-то подстрелить.

Например, своих идеологических противников. Представляете, рядом с вами Солнышко и Умница, но смеет развивать другие, а не ваши взгляды. Естественно, вы даете ему Смерть… Так?

У нас так бывало очень даже нередко.

Для кого-то Игра была лишь возможностью продемонстрировать свои симпатии. «Естественно, я раздал Жизни всем своим друзьям. Врагов у меня здесь нет, но несколько человек мне сегодня не понравились…»

Это настолько естественно и тупо, что я даже как-то теряюсь это откомментировать.

Но хочется верить, кто-то в этой игре увидел и сделал другое. Он задумался: а чего стоит моя жизнь среди других жизней? За что меня ценят люди? Могу ли я людям давать больше?

Вот Женя, славный педагог. Но если бы он свою школу создал в реальности, а не только в красивых мечтах и рассказах, его человеческий вес был бы другим…

Пусть эта Игра будет с тобой всегда. Пусть она помогает тебе жить так, чтобы и ты сам, и другие о тебе могли сказать:

ТЫ ЖИВЕШЬ – СИЛЬНО!

ТЫ ЖИЗНИ – ДОСТОИН!

Необитаемый остров

Все описанное ниже является, к сожалению, сугубой правдой. И, хуже того, регулярно воспроизводимой.

Гриша свет Крамской проводил очередное занятие своего телесного тренинга, к нему в гости затесался я. Занятие было не первое, посему народ был уже раскрепощенный.

То, что вышло у Гриши на этом тренинге, выходит на тренинге каждом. А потом – в каждой жизни. Можете сами проверять. Можете сами наблюдать.

Вводная народу от Гриши: «Вы попали на Необитаемый остров. Вам нужно как-то устроить свою жизнь. У вас есть многое, кроме одного – вы не можете пользоваться осмысленной человеческой речью. Общаться можете знаками, как хотите. Время на игру – 45 минут».

Вводная вам от меня: ситуация задана предельно провокационная. Атмосфера раскрепощенности и возможность каждому быть самим собой уже создана ранее; по сути, людей освободили от мундира цивилизованности. При этом в замкнутом пространстве небольшой комнаты делать в общем-то совершенно нечего. Если не напрягаться, чтобы что-то выдумывать, то можно только балдеть.

И что?

А то, что народ ринулся в эту ситуацию, как в свою родную стихию, как в то, что готов делать всегда и с последним удовольствием.

Гриша не давал установки, что мы, лишившись возможности человеческой речи, лишились возможности человеческого разума: нет, до этой радостной возможности народ додумался самостоятельно.

И занялся – Дурью.

Я попробовал предложить народу поохотиться, чтобы добыть пропитание, – народ задумался, но быстро понял, что интереснее охота другая. Бабы стали дразнить мужиков, мужики стали бегать за бабами. Я начал носить стулья и кресла, чтобы построить всем жилище, – сразу нашлась обезьяна женского полу, которая это жилище начала заинтересованно разносить.

Увидев ее упорно бессмысленный взгляд, я узнал в нем кучу своих знакомых и понял, что любое мое сопротивление бесполезно.

И ушел со своим ружьем в угол. С ружьем – чтобы не изнасиловали.

Да, потому что именно эта сценка шла в народе с наибольшим энтузиазмом. Молодые люди с упоением изображали, как они насилуют девушек, от чего девушки пребывали в нескрываемом восторге.

Когда все уставали носиться, мужские и женские группировки играли в тихие игры внутри себя. Мужики рычали «Гы!» и вполне дикарскими жестами доказывали, что его член – самый могучий. Девушки кучковались в углу и, кокетливо охорашиваясь, разыгрывали между собой тарабарские перебранки.

Кстати, весело – ухохочешься.

А потом таскали друг друга за волосы.

* * *

А я сидел в стороне, наблюдал эти человеческие обезьяньи развлечения и понимал, что все происходящее здесь есть жизнь. Для народа – это яркое воспроизведение того, что происходит в жизни народа. Для меня – это то, что постоянно происходит в жизни со мной.

Всё как в жизни: народ развлекается, разыгрывая ссоры и изнасилования, а я вне их жизни и сижу в стороне. Я смотрю со стороны на все происходящее, даже пытаюсь себя этим заинтересовать – но каждый раз понимаю, что мне все это совершенно не нужно.

Я – НЕ ОТ МИРА СЕГО.

О первых учениках

Да, возможно, что я не очень-то умею в эти обезьяньи игры играть. Да, вы можете мне бросить: «Не играете, потому что не умеете!» Но я могу спокойно ответить: «Не умею, потому что не играл!»

Помните, из шварцевского «Дракона»:

– Я не виноват, нас всех так учили!

– Да, но почему же ты оказался первым учеником?

…Может быть, какие-то склонности все-таки присутствуют?

Сказки внутреннего путешественника

Глава 1 Я выбираю этот мир

Им овладело беспокойство…

Надеюсь, продолжите сами

На мой взгляд, любители путешествий мало чем отличаются от любителей видиков: и те, и другие душевную пустоту одинаково торопятся заполнить видеорядом. Однако путешествие для того, кто умеет видеть, да еще рядом с умным собеседником, становится уже не ГЛАЗЕНИЕМ, а УРОКОМ.

И, будем надеяться, не самым скучным.

* * *

Царство Божие – внутри вас.

И. Христос

Тот, кто верит, что его мир – единственный, он же реальный, есть просто человек, привыкший к своим очкам и не понимающий, что очки с разными стеклами будут показывать разные картинки. Приросшими очками-линзами могут оказываться и сиюминутное настроение, превращающее мир в серо-скучный, страшный или радужный, и привитая нам культура, и порожденный ею словарь. В соответствии со своим словарем одна женщина внимание мужчины оценит как обещание любви, а другая – как покушение…

Вам нравится слово «покушение»? Это слово было ключевым в словаре одной милой дамы, у которой никак не складывалась личная жизнь.

Вон идет мой сын Шура, плачет. Друг назвал его Предателем, когда Шура захотел дружить не только с ним, но и с тем, с кем его друг был в ссоре. Я позвал этого строгого товарища и сказал, что мой сын – не предатель. Шура успокоился, хотя его друг внутренне меня понять, кажется, так и не смог.

Кто же из нас прав? Мы правы оба. Просто я живу в светлом и добром мире, где дружить должны все. А он живет в мире, где идет борьба за союзников перед очередным боем, и дружба с врагом есть удар по его интересам. Он прав по-своему, потому что он живет в другом мире – в мире, пропитанном войной.

Такая же смешная ситуация с супружеской «верностью» и «изменой», когда человек может оказаться моральным преступником, не совершив ничего дурного. Ведь разве любить – это дурно? Но в сознании, где возможен захват моего имущества – мужа или жены – враждебными силами, близкий контакт с врагом опасен и преступен.

И поехало: измена, предательство… Все по-своему логично.

А в мире, где нет войны и кровавого соперничества, где другой не может быть собственностью и всегда свободен, где любишь другого, а не то, что он дает тебе, – в таком мире измен нет. Есть увлечения – интересные, прекрасные, удачные или не очень. Есть выборы, которые тебя устраивают или нет и которые можно обсудить.

Это иной словарь – потому что другой внутренний мир.

Психологи нечто похожее называют Установками, но я не думаю, что это самое живое и строящее мир слово. Я предпочитаю говорить о Мирах – хотя бы потому, что о Мирах можно говорить содержательным языком. И в Мире можно жить – а что делать с Установкой?

Не откладывая, приглашаю вас прогуляться по разным мирам. Кстати, кто себя в каком узнает?

Добро – это когда я уведу чужих жен и коров, а зло – когда у меня уведут моих.

То, что объяснял простой кафр христианскому миссионеру

Я нередко встречаю людей, которые живут в Джунглях. Они живут рядом с нами, вроде бы в тех же самых обстоятельствах, но вся их жизнь – борьба за выживание, и каждая встреча – бой или подготовка к бою. Они живут по простым и жестоким правилам: «Бей первым», «Победителя не судят», «Выживает сильнейший», «Кто на земле – тот земля»…

Не нужно думать, что такой человек живет в объективно более жестоком мире, – нет, его он носит в себе и каждый раз создает заново. Обычную беседу он превращает в противоборство, спор – в перепалку, а в ссору просто кидается, чувствуя свою родную стихию.

Он даже знакомится своеобразно, нанося на всякий случай парочку предупредительных ударов. И, кстати, не уважает тех, кто не ответит ему прямым в нос.

Новый человек для него – всегда потенциальный враг. Им в любую секунду может стать и бывший друг, и любимая; и чем более вы были близки, тем больше у вас шансов оказаться в ранге «предателя». И после этого пощады не ждите. Впрочем, так же жестоко он воюет и с самим собой.

Он знает, что такое месть, и не понимает христианского всепрощения. В этом мире нельзя расслабиться и глупо доверять. В этом мире есть боль и раны, но нет теплой улыбки и рук, доверчиво раскрытых тебе навстречу.

Кто заставляет его в мирное время жить в состоянии постоянной войны? Никто. Только он сам. И от кого зависит выход человека из этих Джунглей? От него же, только от него самого.

Разговоры об обстоятельствах, которые «заставляют» и прочее, – вранье. Обстоятельства – это более или менее удобные поводы, которые я использую или нет, чтобы сделать то, что выбираю я.

Citius! Altius! Fortius!

Призвал Кубертен, возродивший Олимпийские игры

Этот мир – состязание соперников. Звезда его – победа, а воздух – напряжение, пронизывающее все стремление преодолеть другого – или себя.

В этом мире есть четкие и обязательные правила, которые всех расставляют по ранжиру и делят на лучших и худших, победителей и побежденных. «Сильный» – это ничто; ценится только сравнительное «сильнее кого-то» или превосходное «сильнее всех».

Это рождает множество парадоксов: ты можешь быть прекрасен, но если оказался не первым, а вторым – уже трагедия. Ты вроде бы не стал хуже, ты имеешь все, и ты прекрасен – но ты не первый…

Человек в таком мире жестко ориентирован только на результат. Он должен добиться! Для него ничего не значит процесс, для него значим только результат – кубок. Что значит любовь, если он не обладает любимой? Что значит жизнь, если не достигнуты поставленные цели? Качество секса он измеряет только техничностью процесса и количеством полученных – достигнутых, «вырванных»! – оргазмов. Его пьянит наркотик азарта, состязания, и любое достижение, после которого не видно следующей вершины, будет переживаться как пустота.

Он не понимает ценность жизни как таковой, не умеет жить сладко, переживая неповторимое «здесь и сейчас». Он весь в будущем – и никогда в настоящем. Он всегда сравнивает – и никогда не созерцает. Он не умеет пить тишину рассвета и любить человека только потому, что тот есть.

Кто мчит его по жизни, лишая переживания ее самоценности, по сути, лишая жизни как таковой? Никто. Только он сам.

А по-моему, высшая мудрость – в самом азартном состязании уметь выключиться и понять, что «завоевание кубка» на самом деле значит не больше, чем возможность утром с удовольствием почистить зубы.

Business – first!

Бессмертное

В этом мире делают дело. Ставится цель, подбираются средства, достигается результат, подсчитывается эффективность вложений. А все, что выходит за эти рамки, – зачеркивается. В этот мир не укладывается ничего, что не имеет «четких краев» и что непосредственно ничему не служит.

Здесь нет близких и любимых – вместо них есть люди, которые выполняют некое число необходимых сейчас функций.

Основные функции Жены: Душевный друг, Любовница, Домохозяйка, Мать моих детей и Визитная карточка. Так, сверимся…

В этом мире нет места истоме и нежности, – что это такое? В этом мире человек нужен только тогда, когда он может что-то нам дать – финансы или любовь, по конкретной нужде, но не волнуйтесь, все будет оплачено.

Ответной помощью, деньгами, искренней нежностью. По тарифу.

В людях ценится энергия, инициатива, ответственность и умение выполнять договоренности; отвергается мечтательность (что она дает?), осуждается тоска (как обычная глупость), высмеивается созерцательность (непродуктивная) и любовь к развлечениям (потому что без толку).

Это очень разумный мир. Деловые соображения отсекают все безумства (в том числе и в первую очередь любовные) и ставят под вопрос все отрицательные эмоции: зачем горе? Зачем отчаяние? Деловой человек не ставит себе ненужных рамок: он может даже полюбить врага, но только тогда, когда эта любовь даст какой-то выигрыш.

Задавить гада – не получается. Ну, тогда полюбим – пусть живет, а у меня хоть на душе хорошо будет…

Он рассчитывает плюсы благодарности и минусы обид, взвешивает консистенцию грусти и размышляет об использовании злобы агрессии в мирных целях.

Деловой мир – простой, честный, но скучный и ограниченный мир. Он как отвертка– без него не обойтись, но и он один совершенно беспомощен.

Писанье, то есть мочеиспускание, – это единственное наслаждение, которое не оставляет укоров совести.

Иммануил Кант

В этом мире человек считает естественным находиться в позиции безответственного Ребенка, без вопросов подчиняющегося любым силам и стихиям: просто тем, которые имели случай сейчас на него повоздействовать. Погода… Ну что вы от меня хотите, если такая погода? Настроение… Вы что, не понимаете, что я не в настроении? Обстоятельства… Я тут ни при чем – во всем виноваты обстоятельства. И так далее: хочется, не хочется, потянуло, взбрело, наехало, привязался, отвык – для него это так же естественно и неодолимо, как закон всемирного тяготения.

Камень тянет к земле, а Васю – к Маше. Или бутылке. Или беседе. Какая разница, к чему, но «тянет» – и это является Законом.

Прелесть такой позиции очевидна, потому что Ответственности при такой жизни никакой. Виноваты могут быть Другие (неизбывное «А чего они…»), виноват может быть даже его Характер или Знак Зодиака («Все Тельцы всегда такие!»), но никогда – он.

Обращенное к нему самое серьезное «надо» всегда может быть отбито невесомым «не хочется», после чего теряет смысл любая аргументация. С аборигеном Детского сада играть в логику все равно что читать лекции наркоману в период ломки: его глаза стеклянны, и сверх того, что ему нужно, он не примет от тебя ничего. Пока твоя аргументация не мешает, он ее даже выслушает, а когда она станет ему неудобна, он упрямо и весело срежет ее убийственным «а все равно!».

Разговор, что «не все равно», и размышления о последствиях здесь в лучшем случае воспринимаются как желание обидеть и мгновенно переводятся на уровень «Раз так, уходи из моей песочницы».

Главный объяснительный принцип обитателя Детского сада – бессмертное и все равняющее «Так получилось». Направление жизни зависит от направления ветра, и единственный его путь – путь наименьшего сопротивления.

Быть «как дети» – заповедано в Великих книгах. Но впадать в детство – это о другом. И взрослым людям слишком часто это делать, по-видимому, не стоит.

Разрешите уверить в искренней преданности и прочая.

Штамп

Это мир заводных марионеток, которые, подобающим образом двигая руками, ногами и туловищем, исполняют старинный танец менуэт. Почему? зачем? – вопросы не из этого мира. Тут не понимается вопрос «Зачем? Для какой цели?», тут безраздельно властвует принцип: «Потому что так принято».

Светский салон – театр привычного абсурда.

Любое бессмысленное действо, освященное традициями, становится если не святыней, то правилом: Ритуалом. Для приветствия тебе нужно шестнадцать раз определенным образом подпрыгнуть… – нет, это по чужому Ритуалу. А по нашему – надо сделать соответствующее лицо и произнести определенные бессмысленные слова, тогда тобой довольны все, потому что ты исполнил Ритуал.

Как в детстве: «Мальчик, вынь пальчик из попки и дай руку тете».

Это мир условностей и соблюдения правил приличия по установленным образцам. Это официальная часть свадеб и похорон, торжественных собраний, знакомств, ухаживаний, встреч и проводов. Так положено чествовать, так положено веселиться, так – горевать.

Соблазнение также имеет свой ритуальный сценарий. Воспроизвел как по нотам – она твоя. А нарушил правила – останешься без сладкого.

Этот мир неизбежно фальшив: искреннее чувство, вышедшее за условные рамки, натыкается на недоумение («Так не принято!»), а пустые слова, приличествующие ситуации, будут с благодарностью приняты.

Ритуалы отключают разум, заменяя его суммой шаблонов, но именно поэтому они – спасение для общества. Ведь шаблоны делают поведение человека предсказуемым, а общество – устойчивым. Они, как забор, вносят желанную упорядоченность и заставляют всех ходить по раз и навсегда протоптанным дорожкам. Шаг влево, шаг вправо – куда?! Стена!

Стена – кому преграда, а кому и опора. Две стены – кому-то двойной запрет, а кому-то – дорога. Этот мир – тюрьма для свободного человека и уютная лечебница для душевных инвалидов.

Впрочем, традиции, помогающие жить, я приветствую и с удовольствием создаю сам.

Я спрячу нашу тайну в самую глубину моего сердца!

Бедное сердце…

Святая Церковь – это не о верующих. Это о людях, у кого в душе есть хоть что-то Святое.

Вот у вас в душе хоть что-то Святое есть? Как нет??! Ай-ай-ай!

Святая Церковь – это особый мир вокруг ваших Святынь. У каждого в душе есть его Святые места, и это места хорошо охраняемые – в первую очередь от свободных размышлений и вольного (например, разумного) к себе отношения. Мы всё легко увидим, если коснемся самых общепринятых Святынь. Для большинства людей святыми вещами в душе являются: Бог, Любовь, Секс, Дети, место рождения (именуемое Родина, всегда с большой буквы), Родители, Честь, Смерть. На все Такие темы принято говорить только с особыми глазами и характерными придыханиями, а если речь длится долго, то с благоговейными интонациями и постепенным переходом к Экстазу.

Действительно, вокруг Святых мест в душе все особое: особое отношение, особая атмосфера – духовное напряжение, чистота, тишина, торжественность – и особый трепет. Все это очень красиво, но не дай вам Бог здесь сделать, сказать или даже подумать что-то «не то» (например, задать вопросы из позиции рациональности или просто здравого смысла) – вы будете расстреляны на месте. Насколько мир Церкви красив, настолько же он жесток и агрессивен.

И за это я мир Церкви – не люблю.

На самом деле, это тот же Светский салон с его Ритуалами и запретами, но одновременно и красивее, и серьезнее. Светский салон определяет в первую очередь поведение, Церковь же – мысли. Обузданные, то есть правильные, мысли вкладываются внушениями и проповедями, а свободные объявляются вольнодумством, что в Церкви есть ругательство. Запрещены даже вопросы, если они не укрепляют Тюрьму (простите, Церковь) дальше, а пытаются ее разрушить. Разум, как противный Догматам, объявлен вне закона и обвешивается Ярлыками.

С другой стороны, атмосфера Святой Церкви, как и ее фасад, бывает очень по-своему привлекательна. Поэтому я не возражаю, если в некоторых живописных местах моего душевного пространства когда-то будет красоваться Церковка: строго и благочинно. Только пусть будет не громоздкой и не на проходе.

Очень удобен разборно-надувной вариант: местечко приглянулось – поставил часовенку, душой отдохнул, порадовался, поблагоговел. А потом разобрал, все в рюкзачок и пошел дальше. И тогда уместное – высокое – настроение всегда будет с тобой.

– Ты есть Бог! Я люблю тебя!

– Ты есть Бог! Разделим воду!

Э. Хайнлайн

Те, кто когда-либо побывал в мире Человеческих Встреч, помнят его тепло, открытость и доброту. В этом мире известна ценность человека и нет ценности выше его. В нем Дальний человек становится Близким, как только ты подошел к нему.

Ты подошел к нему – и он стал тебе Близким. Ты подарил ему свои ладони – он принял твои ладони. Вы стали вместе.

Тут любят каждого, не сравнивая его ни с кем, любят всегда и любого. Любить здесь так же естественно, как дышать, и на любовь здесь нет запретов так же, как на свет и воздух.

Когда я с женой пришел на клубную дискотеку, многие девушки боялись меня целовать: а вдруг жене не понравится, что, кроме нее, ее мужа любит кто-то еще? Ведь жены запрещают лишнюю любовь к своим мужьям – и лишнюю любовь своих мужей…

А в этом мире между людьми нет запрещающих заборов, нет преград и нет лишних вещей, и ничто не мешает одному человеку увидеть другого, обрадоваться ему и протянуть руки ему навстречу. Раскрытые ладони одного здесь всегда встретят такие же ладони другого. Это прозрачный и спокойный мир, здесь много тепла и нежности и нет боли. Даже расставание в этом мире только согревает: оно наполнено памятью о близости и обещает новые встречи.

Это простой и честный мир. Ты можешь говорить о том, что ты хочешь от Другого, и ты получишь то, что хочешь, – он подарит тебе это. Тут не надо завоевывать, выгадывать или обманывать, потому что все, что человеку надо, в нем есть у каждого – для каждого.

Этот мир преисполнен изобилия. Ты нуждаешься в понимании – тебя поймут. Тебе хочется согреться – тебя согреют и сердцем, и руками, и дыханием, и всем телом. Тебе нужна любовь – тебе дадут ее всегда, потому что она есть у каждого.

Здесь нет потерь и нет манящего завтра, которого нет сегодня. Зачем тут возвращаться в прошлое или мечтать о будущем? Каждое мгновение дарит тебе всё. В этом мире не надо торопиться, и все, что хочется, – это пить и пить этот мир без конца.

Как попасть в этот мир? Попасть сюда просто: достаточно очистить свою душу и разрешить себе жить ТАК. А потом надо шагнуть навстречу Другому – шагнуть так сильно, тепло и открыто, чтобы он сделал ответный шаг тебе навстречу.

Иногда я втаскиваю Другого в этот мир за шкирку. Вначале он скрипит и оглядывается, но, войдя, уже не обижается.

К сожалению, и этот Рай не без яда. Слишком много света слепит, а избыток кислорода пьянит. Тех, кто попал сюда впервые и объелся тепла в слишком больших дозах, видно издалека: они балдеют от кайфа, их покачивает, они ходят вялые и с осоловевшим взглядом. А те, кому устраивают такой балдеж надолго, в стерильной обстановке очень быстро теряют закалку.

Очень хочется этот мир сделать фоном всей жизни. Но для дела деловой мир дает лучшие результаты…