Текст книги "Философские сказки"

Когда человек представляется: «Я – Психолог!» – неосведомленные школьники прыскают на тему «Психа», а осведомленные взрослые с опаской выказывают уважение. Правда, им всегда хочется убедиться, что это Психолог Настоящий, а не какой-нибудь самозванец. Ведь так много претендующих на это Высокое Звание!

Наивные…

На самом деле психолог – это рядовой сотрудник Службы Быта, нечто среднее между слесарем из домоуправления и зубным техником.

У женщины разладилась швейная машинка, порвался или трет сапог – она идет в мастерскую, мастер ее грязную машинку чистит и стоптанный сапог чинит. Когда же у нее разладились отношения с детьми, вот-вот порвутся отношения с мужем и трения на работе, она идет в другую мастерскую, где мастера зовут «Психолог». Психолог жутко замусоренную душу ее чистит, мозги кое-как вправляет, и она еще некоторое время живет почти без трений.

Душой, впрочем, она как не занималась, так заниматься и не будет. Но жить пока будет, и так до следующей поломки.

А Психолог ей в этом помогает.

Или не помогает, но продолжает высоко нести знамя Научной Психологии. Например, так.

К доктору попал больной. Жалобы – ненасытный голод, жрет все подряд: соленое и сладкое, съедобное и нет. Вздутый живот не оставляет сомнений, печальные глаза родственников зовут к сочувствию. И доктор лечит больного – дай Бог ему успеха!

Психолог аналогичную задачу решает немного иначе. К нему приходит клиент и, через минуту уже всхлипывая, рассказывает про свою незадачливую жизнь. Жизнь его полна событиями. Собственно, в его жизни событиями оказывается всё, всё у него вызывает новое настроение и за ним – то водопад радости, то поток слез. «Наша болонка вчера два раза чихнула, я сразу заволновался, душа разрывается, полночи не спал».

Тот же голод налицо: только голод к попереживаниям, тяга поплакать и повосхищаться. И та же ненасытность и неразборчивость.

Психолог, как и его коллега врач, безучастным не останется. Нет, за лечение он, конечно, не возьмется: проветривать замусоренные мозги, настраивать разлаженную душу, менять подгнившие ценности – морока слишком хлопотная. Он лучше оставит все как есть, но проконсультирует клиента, в каких кормушках и источниках эту жажду переживаний лучше утолять, учитывая именно то трудное обстоятельство, что жажда эта у клиента неутолима.

Далее. Пара вопросов этому неистовому коллекционеру эмоций, и вот уже видно тех, кто рядом с ним: нервная и усталая жена, вокруг нее дети с такой же тонкой душевной организацией и хилым здоровьем. Это его драгоценности и привязанности, ради которых он и мучается. Мучается он, еще более они мучаются с ним. Все тоскливые глаза с болью и надеждой смотрят на Психолога. Смотрят с болью. Значит, все-таки перед ним – больной? Но ведь он такой не один…

Это-то и явилось подсказкой. Когда патологии много, ее всегда можно назвать нормой.

Предложив проплакать свои очередные переживания и высказав свое убеждение, что рыдание – неотъемлемое право каждой аутентичной личности, Психолог доверительно сообщает, что наука считает эти особенности характера нормой, а называется в науке это безобразие, простите, ваш тип – «лабильный тип с истероидными чертами».

Нет. Поскольку он гуманист, клиенту для мягкости он сформулирует это как «чуткий» и «артист».

Все. Нет патологии – нет проблемы.

Клиент воодушевлен, и теперь его можно уже не лечить, а исследовать. Вот и полегче. Для верности Психолог сделает об этом длинное сообщение на научной конференции, напишет умную статью со всеми необходимыми ссылками, и скоро вместо рядового психотерапевта он станет доктором – доктором наук.

Психолог-консультант нанят на работу, чтобы ориентировать подростков и молодежь в правильном выборе своей будущей профессии. Из теоретических трудов гуманистического направления он уже знает, что для человека важнее всего его самоактуализация. И если человек найдет то, в чем полнее всего раскроется его сущность, что более всего отвечает его глубинным запросам, тем больше удовлетворения получит он сам и тем с большим желанием – и, следовательно, эффективностью – он будет работать.

Вообще-то государство волнует только последнее: эффективность, и только за это консультанту деньги платят. Но в сердце нашего консультанта, повторяю, горит высокий дух, и он будет искренне выискивать в каждом ленивце его подлинную сущность.

Впрочем, самый высокий гуманистический позыв о самоактуализации все равно необходимо облачить во что-то более-менее житейское, и тогда появляются формулировки о необходимости учета индивидуальных особенностей личности, куда включаются психофизические особенности человека, его склонности и интересы.

На всякий случай, мой читатель, – ты еще не ощутил подмены?

Потому что чуть позже в специально разработанной анкете появляются вопросы типа: «Сильные ли у вас кисти? мышцы спины? ноги? Уважаете ли вы людей? Вы любите жизнь спокойную, размеренную или наполненную быстро меняющимися и неожиданными событиями?» – ну и, конечно, вопросы о ценностях человека и его интересах.

Которые нормальным подростком расшифровываются как: «Что тебе в лом, а что – в кайф?»

И вот перед консультантом садится молодой человек. На нем нескрываемо буйно и везде растет мышечная масса, он очень уважает большие деньги и совсем не уважает людей, а по жизни больше всего любит балдеж, приключения и опасности.

Соответственно, если психолог-консультант не умолчит и не соврет, то молодой человек на научной основе узнает профессию, в которой он сможет более всего себя реализовать. Называется эта профессия – Бандит. И только в ней он сможет самоактуализироваться, в наибольшей мере раскрыть все свои скрытые – и очень даже явные – потенции.

И будьте уверены, с потенцией у него будет все в порядке.

Глава 2 Мимо души, или Чего не делает Психолог в школе

Позвонили, пригласили: состоится рабочий семинар практических психологов, ведущих группы и работающих главным образом в школе. Замысел? Собраться лучшим силам и в своем узком кругу пройтись по болевым точкам каждого.

Это было Главной Приманкой. Ведь психолога хлебом не корми – дай только, чтобы кто-то по его болевым точкам прошелся…

Соответственно была уверенность, что говорить все будут как есть, без масок, и это привлекало еще более. Поэтому – собрались.

Итак, узкий круг специалистов. Посмотрели друг на друга, поделали Доклады, показали Работу. И тогда я понял, что не могу молчать, столько из меня посыпалось чувств. Разных. От людей я остался в восторге, а от их работы – в возмущении.

Может быть, именно потому, что люди-то какие!!

Если коротко и мягко, то итоговые впечатления следующие: «Психологи – это классные люди, только делают они что-то не то».

Итак, зарисовки.

Очень осторожный Психолог рассказывал о своей работе. Это был действительно хороший и честный Психолог, но чем больше он говорил, тем тяжелее становилось у меня на душе.

Отчего?

Психолог был Усталым Гуманистом и много раз подчеркивал, что чужие души трогать опасно. Он говорил долго и проникновенно о том, насколько опасны психологические группы, задевающие и обнажающие душу, тем более в ситуации школьного класса. Он говорил, что опасны тесты и опасно знание человеческой психологии, поскольку все это дает возможность психологического манипулирования.

Он говорил умный текст, но я видел картинки.

Я видел: у Психолога есть его Психологический Арсенал. Он очень походил на некий дремучий оружейный склад, в котором хранится очень опасное оружие. А вокруг него ходит Психолог и рассказывает, что тут оружия очень много и оружия опасного, но он его только покажет и ничего трогать не даст.

Ну очень опасно!

Более внимательные могли прочесть подтекст: «Если вы умные, берите, но без меня».

При этом Психолог интересовался у коллег, что, на их взгляд, нужно для того, чтобы ученики учились с желанием, какие методики для этого нужно использовать.

Я слушал и вспоминал свою жизнь. Когда я был преподавателем в институте, я тоже сочинял милые лекции под лозунгом «А вот еще интересно», рассказывал психологические байки, и все было в общем-то хорошо, но изредка ко мне подходили умные и живые люди и спрашивали: «Ну и что?» Это означало: «Что мне с этим делать? Как это может изменить мою жизнь?»

Мои занятия не помогали им жить. И поэтому мне приходилось искать методические приемы, использовать педагогические воздействия и запускать Дразнилки.

Как я понял, этот славный Психолог тоже нашел свое, очень умное решение.

Исходная посылка: Психолог знает, что его задача – вооружать людей психологическими знаниями. Трудное обстоятельство: он гуманист и поэтому вооружать дикарей опасным оружием не хочет. Итого – творческая проблема: что бы такое ученикам дать, чтобы одновременно им ничего не дать? Как бы так поработать Психологом, чтобы при этом душу не трогать?

Еще раз: как бы и Психологом остаться, и невинность соблюсти.

Подсказка к решению: вокруг – нормальные учителя, ходят с тетрадками, усталые, но без этих высокогуманных душевных мук. А может быть, это и есть решение?

Да, но его надо реализовать. И вот Психолог окунается в методическое творчество: он разрабатывает учебный курс. Это учебный школьный курс, но только в увлекательной форме, то есть нечто Строгое по сути и Легкое по форме. И вот теперь на уроках он начинает давать умные Теоретические Знания, а чтобы это проглатывалось, для смазки рассказывает Интересные Психологические Байки.

Итоги: все становится хорошо. Психолог выполнил святую заповедь «Не навреди» и поэтому чист, а ученики с ним время провели.

И не просто провели, а полный атас.

Богомерзостен пред Богом всякий, кто учит геометрию, а се грехи душевные – любить астрономию и эллинские книги.

Поучения XVII века

В школе в рамках учебных предметов детям рассказывают множество любопытных и одновременно совершенно ненужных вещей, подкрепленных только авторитетом Программы и хлыстом Оценки и Экзамена. Ну как же без Физики? Ну пусть и не ясно, зачем изучать третий закон Ньютона, явление электромагнитной индукции Фарадея и кривую Бойля – Мариотта, но ведь это Основы! Физику должны знать все!

И они учат ответы на вопросы, которые никогда не задавали. Или которые можно задать только из любопытства, когда делать нечего.

У лучших учителей Физика становится еще и прикладным предметом, то есть учителя показывают, как это иногда может помочь ученикам по жизни. Объем полезного оказывается невеликим, но появляется смысл хоть какой-то.

И вот – торжество и апофеоз: теперь Учебным Предметом становится Психология. Ее начинают преподавать как ту же самую Физику, только с другими заморочками. Ее как бы переодели, создали ей видимость чего-то Солидного и Настоящего. Все в порядке: пройдет время, создастся традиция, и глупые вопросы «Зачем нам это изучать?» исчезнут. Ну как же без Психологии?

«Перцепция», «сенсорная персеверация», «афферентный синтез», «аттитюды», «фрустрация», «афиляция», «индипенденство»… Видите, как все это высоконаучно! Впечатляет?

А вот есть еще закон Вебера – Фехнера, эффект Зейгарник и кривая забывания Эббингауза. Выучите это, потому что это Основы науки психологии, а Основы Наук должны знать все!

Забыл выучить главу про Память? Поленился прочитать про Волю? Обманул, что учил про Порядочность? Садись, «два»!

Естественно, хороший предмет должен иметь и прикладной аспект. Психолог его ищет и находит. Теперь он развивает память, внимание и другие психические функции, учит языку общения и психологии сдачи экзаменов. А мог бы с не меньшей пользой развивать функции, например физические, учить языку, например английскому, и психологии, например, забивания гвоздей.

Естественно, это всё вообще-то нужные вещи. Просто все они – мимо души.

Если бы был склонен к эмоциям, я бы сказал, что это по меньшей мере печально. Почему? Потому что психолог занимается второстепенным, ерундой – в то время, когда от него ждут главного и важного.

Вот картинка, прочувствуйте ее: полуразрушенная, страдающая страна, в ней живет Волшебник, который мог бы остановить войны и эпидемии, который мог бы спасти страну, но он откладывает свою Волшебную Палочку Никто не упрекнет его, он не бездельничает: Волшебник занялся выращиванием картошки… Хорошая вещь – картошка, но в груди не щемит?

Если вам не надоело, я хочу еще немного подержать вас в школе и познакомить еще с одним Психологом.

Говорят, что мужчина-психолог не мужчина, а женщина-психолог не психолог, но в данном случае это совершенно несправедливо.

Итак, в школу пришла тетя. Да не просто тетя, а настоящая тетя Психолог. Тетка грамотная, способна писать даже методические пособия, поэтому ставит задачу: детишек в психологию заманить, а когда те вляпаются, назвать это сформированным интересом и зафиксировать.

Весь этот лексикон – ее.

Чего хотят детишки? Они хотят много чего разного, но есть одно, чего хотят они всем своим нутром. Хотя многие из них и не подозревают об этом, хотя многие и откажутся признать это – все они хотят тепла и близости. Но этого у них нет. И когда тетя Психолог говорит: «Давайте овладеем Наукой Психологией!» – они слышат: «Вас будут любить. Вы получите тепло. Вы будете счастливы!» У них рождаются надежды. Они идут к ней – к Психологу! – и садятся за парты.

Начинаются уроки: звучат тексты и ставятся вопросы. Чтобы совсем не затекали ноги и хоть как-то двигалась душа, Психолог даже ставит с ними некоторые сценки. Тогда становится интересно, почти как во дворе. Да нет, детишкам правда бывает интересно, потому что иногда тетя Психолог рассказывает что-то и про них. Она, например, дает тесты, и они, ответив на несколько сотен странных вопросов, потом при желании могут прочитать свою характеристику.

В которой говорится о них то, что они знали о себе и до этого.

Курс длинен, но детишки не ропщут. Ведь они в школе, то есть в месте строгого заключения для их души и ума. А тут есть возможность занять себя хоть чем-то интересным, иногда даже полезным. В классе тепло, привычно, можно разговаривать, и училка не ругается…

Дети живут по-прежнему в Джунглях и смертельно боятся, что кто-то с ними рядом, такой же озлобленный звереныш, как и они сами, увидит их рану и вопьется в нее. Поэтому на вопрос анкеты, которую заботливо предложит тетя Психолог, они судорожно ответят: «Нет, мы не хотим, чтобы здесь трогали наши душевные проблемы…» Тетя Психолог в связи с этим проконстатирует некоторую тревожность учеников и продолжит давать материал в русле их актуальной познавательной активности.

Они будут вместе избегать того, что детям так важно.

А у тети Психолога есть еще свои, неизвестные детям заботы. Ее, например, очень волнует, а научна ли преподаваемая ею Психология? Она беспокоится, соответствует ли научным ритуалам вводимая ею понятийная сетка и в рамках какой академической школы она нагружает детишкам мозги.

Она беспокоится о том, как сделать Науку. Жалко, что нет рядом с нею никого, чьей заботой стало бы, как сделать человека.

Хотя бы такого же, как она. Потому что она сама – человек светлейший. И я ее нежно люблю.

Что я хочу, когда работаю с людьми? Все, чего я хочу, – освободить внутреннего человека и осветить его внутренний мир. Залечить раны, открыть в нем самом источники энергии и любви, сделать человека сильным и добрым. Чтобы он не шатался от ветров настроений, не мотался от ожиданий окружающих, не склонялся под гнетом обстоятельств, а крепко стоял сам, твердо шел сам, по своему пути. Чтобы он открыл глаза и увидел мир, а не только картинки о мире. Чтобы сбросил тяжелый панцирь и стал открыт миру, воспринимая его в полноте, чутко и тонко, но при этом стал неуязвимым и не ранился – ничем.

В этом смысле конечная цель моей работы с людьми всегда одна, общая. Но исходная недоделанность и боль у каждого своя, соответственно, помощь каждому нужна разная.

Одного нужно только поддержать, чтобы он не падал на острые камни. У другого – выбить костыли, чтобы учился стоять на собственных ногах. Третьему – разбить скорлупу, чтобы он вылупился в мир: вначале будет дрожь, но на свежем ветру пух быстро подсохнет. Того, замерзшего, надо отогреть. А вот этого, такого запыленного, очень хочется протереть мокрой тряпочкой.

Но только, пожалуйста, не называйте меня психотерапевтом.

Наблюдая за работой моих коллег, я убедился, что совершенно не хочу быть психотерапевтом.

Я понял, что психотерапия – это очистка души от дерьма, а глубинная психотерапия – это глубокое копание в дерьме.

Наблюдая за тем, как мои коллеги деловито чистят эти набитые грязью души, я понял, что не хочу быть таким же ассенизатором. Не желаю. Возможно, эта работа очень благородна, но я не любитель человеческих помоек.

Замечание из зала: «Врете, Николай Иванович, ведь как раз этим и занимаетесь. И здесь – в книге, и в Клубе».

Да, я понимаю, что эта работа очень нужна. Действительно, если человеческие души раз за разом изначально уродовать обычным семейным воспитанием, а потом оттачивать злой и переживательный идиотизм сериалами типа «Просто Мария…», то такой человек не только постоянно наполняется дерьмом – от жизни, он сам же это дерьмо в жизнь и несет. И тогда ему и армии подобных ему нормальных, то есть душевно искалеченных, людей требуется армия внимательных психотерапевтов.

Я не буду психотерапевтом, потому что это тупиковая работа. Чисто не там, где метут, а там, где не сорят.

Я не психотерапевт. Я строитель и настройщик души. Я люблю это. Люблю настраивать душу – свою или чужую – так, чтобы она все больше и больше была открыта свету… Чтобы все больше вбирала в себя тепла… Чтобы, работая без отходов, она не только хранила в чистоте себя, но и делала мир вокруг красивее и чище.

Конечно, меня трудно назвать добрым человеком. Я не люблю слабых, которые считают своим правом быть слабыми. Не люблю калек, которые нашли в этом свое призвание, и не хочу заниматься душевным протезированием. Я не люблю больных, которые не умеют быть здоровыми, и не увлечен перспективой помогать им благополучно переползать от одной болезни к другой. Они болеют потому, что их душевное или физическое тело болеть всегда готово. Эти всегда больные не болеют только тогда, когда еще не успели заболеть в очередной раз. И вылечив текущую болезнь, они с открытыми болезням дверями просто ждут следующую.

Здоров не тот, кто лечится, а тот, кто умеет быть здоровым.

Я НЕ ВРАЧ.

Я – МАСТЕР ДУШЕВНОГО ЗДОРОВЬЯ.

Глава 3 «Си нтон», или Сказка о Кулинарии

Сказка сия писана для теоретиков психологической науки.

Подсказка, чтобы они поняли

Искусство подготовки и проведения тренинговых психологических занятий есть искусство высокое, сродни искусству кулинарному.

Суть вроде бы проста: народ приходит голодный, и его надо накормить – доброй теплотой, красивыми переживаниями, сильными мыслями. Но «Синтон» не забегаловка, и мы устраиваем не закусон, а Трапезу, поэтому у нас важным оказывается всё: и что есть, и как есть, и во имя чего.

Ведь просто иметь чем накормить – мало. Чтобы все это было усвоено, надо еще подготовить к Трапезе того, кто эту пищу будет в себя принимать.

Если человек не готов к приему, например, знаний, а мы его неумеренными порциями грузим и грузим, что будет в результате? Плохо переваренные знания у одних породят научный понос, у других – рвоту протеста, что повсеместно и наблюдается в академических учебных заведениях.

У меня никогда не было проблем, что давать людям, но всегда был и остается вопрос: как это дать? Как дать так, чтобы люди это съели и чтобы это было ими усвоено?

Поэтому самое главное в «Синтоне» – это синтоновская Кулинария, подбор и состав блюд: тем, игр и упражнений. Вот чем я сегодня занимался? Да как всегда, готовкой. И сделал оч-чень аппетитное занятие: и пожевать есть что, и попереживать, и поразвлечься. А вкусно, а сытно, а полезно-то как!

Ешьте на здоровье. Как говорит мой секретарь Энди: «Приятной вам концентрации!»

Желающих научиться готовить так же – приглашаем, естественно, к нам на Кухню.

На каждое занятие в «Синтон» люди приходят с Улицы, и их уличную грязь надо смыть. Поэтому всякое занятие начинает «Минута ребят, минута девушек», когда после целой недели разлуки каждый может встретиться с тем, с кем хочется ему, – и с той, которая хочет встретиться с ним. Музыка, слова, руки, объятия, много объятий, веселые поцелуи… Пусть эта теплая нежность сделает чистыми их глаза и согреет их руки.

Я обязательно постараюсь устроить им общение в парах глаза в глаза, это – как пить чистую воду. К сожалению, большинство от этого уже отвыкло и предпочитает воду с вареньем. Ну что ж, можно добавить консервированных ягод: музыку и медитативный текст, там вполне достаточно и сладости, и витаминов.

Нектар любого занятия – карусель недолгих, но близких встреч. Новые глаза – это каждый раз новый вызов, новый мир, новое испытание, а что может быть слаще этого?

Если туда подмешать еще и близкий физический контакт, и нежные касания, то у некоторых, с устатку или непривычки, начинает идти кругом голова. Как метрдотель, я знаю, что слишком экзотические и неочищенные блюда (обычно с садов сексологии) могут вызывать сильное опьянение с последующей тошнотой.

Любопытно, что за это народ готов хорошо платить – но мы в «Синтоне» практикуем только здоровое питание.

Занятие не может быть без обсуждения какой-нибудь важной темы в микрогруппах: это не всегда особенно вкусно, но почти всегда питательно. Как картошка. Но тема должна быть все-таки живой, а обсуждение – незатянутым, иначе начинается просто жвачка.

Вяло жующим оказывается необходимо своевременно ожечь горло горьким перцем: про каждого можно найти столько и такой Правды, что с обожженным горлом – а то и сердцем – неделю проходишь, и то не заживет…

Для многих известных мне людей дорога к личностному росту начиналась с предынфарктного состояния. Я ничего не имею против шоковой терапии – лишь бы действовала…

Настоящая черная икра, острый деликатес – если устроить еще какую-нибудь недолгую, но крутую беготню.

Ибо у молодежи лучше всего в голове откладывается то, что пришло через ноги.

А потом надо тихо и умно посидеть и послушать ведущего, тогда пища уляжется и переваривание начнется.

Переваривание занимает обычно пару дней, к концу недели он снова голоден – и снова бежит на занятие.