Текст книги "Свадьба (сборник)"
Автор книги: Николай Куценко
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Николай Куценко
Свадьба (сборник)
© Николай Куценко, 2016
© ИД «Флюид ФриФлай», 2016
Француз
Луи был влюблен: он не мог прожить без Марины ни одного дня. Каждое утро он просыпался раньше нее и варил кофе. Затем бежал в пекарню и покупал круасаны, любимое лакомство Марины. Когда та просыпалась, ее уже ждал накрытый завтрак. Так начинался каждый Маринин день в Париже. Они жили вместе уже второй месяц – у Луи был небольшой кондитерский бизнес, а Марина приехала в Париж на практику от своего института – учить французский язык.
На выходные они уезжали за город к друзьям Луи. Ему было лестно, что такая молодая и красивая девушка встречается с ним. Марина обладала уникальной красотой: внешне похожая на француженку – небольшого роста, худая и с черными вьющимися волосами – она в то же время обладала чертами славянской внешности. Ее худоба сочеталась с красивыми и выпуклыми чертами тела, а лицо, хотя и было тонким, вовсе не казалось худым. Окончательно отличали ее от француженок большие голубые глаза, свойственные больше славянскому типу внешности.
Луи, увидев Марину впервые, сразу же подошел к ней и признался в своих чувствах, которые возникли у него мгновенно. Он знал: эта девушка его судьба. Его мало интересовало, кто она, откуда, богата или бедна, замужем или нет.
– Извините, я не знаю, как вас зовут, но это не так важно, дайте мне одну минуту или даже несколько секунд, – сказал он, подойдя к Марине впервые.
– Да… пожалуйста, – ответила тогда Марина, не понимая толком, что происходит.
– Я поражен вами, вашей красотой, я подумал, что если не заговорю с вами, то не прощу себе этого никогда.
Марина, не ожидавшая такого развития событий, была одновременно смущена и поражена поступком Луи. Обычно ей попадались скромные мужчины, не способные выразить свои чувства открыто и ярко. Марине всегда приходилось выдавливать из них признания, а когда это наконец-то происходило – она теряла к этим мужчинам интерес. Но тут все было иначе. Луи просто сразил Марину своим поступком – она увлеклась им буквально сразу и через неделю переехала к Луи в квартиру.
Луи родился в семье французских аристократов и, хотя сам не был богатым человеком, пытался соблюдать традиции своей семьи: посещал балы в Париже, ходил в оперу и числился членом одного из сообществ, пропагандирующих правила французского этикета. Он пытался вовлечь в свой образ жизни Марину, но все это ей было чуждо. Она родилась в пригороде Питера в семье офицера и выросла обычным советским ребенком. На все лето уезжала с родителями в деревню, где у тех была дача, играла во дворе с детьми и ходила купаться на речку. Так прошло ее рядовое советское детство. Об этикете она слышала больше из учебников.
Поначалу манеры Марины смущали Луи, но он понял, что все это – не главное, что их чувства куда важнее и что если ему придется выбирать между сословием и Мариной, то выбор будет сделан в пользу последней.
Приближалось лето, и Марина планировала поездку домой – ей хотелось навестить родителей и побыть хоть немного на даче. Последнюю она очень любила: отец начал строить ее, когда Марина была еще ребенком, и она как могла помогала ему, участвуя в процессе строительства. Поэтому дача была для нее вторым домом.
– Луи, я хочу на месяц уехать домой, к родителям. Я уже очень соскучилась по ним!
– Поезжай, конечно, но если ты не против, то я тоже хотел бы приехать, хотя бы на недельку, к тебе.
– Я не против, но мы на дачу поедем жить, ты там не сможешь со своими манерами. Там даже туалет на улице! – сомневалась Марина, приглашая Луи.
– А вот и смогу, мы это обсуждали уже много раз. Ради тебя я все смогу! – уверенно ответил тот.
– Ну, раз сможешь, то приезжай, – все еще сомневаясь, согласилась девушка.
Марина улетела через две недели. Родители встретили ее в аэропорту и сразу же увезли на дачу, куда они переехали на все лето. Марина была счастлива – ближайший месяц ей предстояло провести в месте, где она прожила почти все свое детство, в месте, с которым были связаны ее самые светлые воспоминания. Про Луи она позабыла почти сразу: оказалась погруженной в родительские чувства и эмоции. Гости приходили к Марине каждый день. Это были соседи, одноклассники и просто друзья ее детства.
Луи звонил Марине по нескольку раз в день, а когда не звонил – посылал эсэмэски и с нетерпением ждал на них ответа. Так прошла неделя, в конце которой Луи уже чувствовал себя брошенным и забытым. Его настроение окончательно испортилось, а аппетит пропал. Он понимал, что не может без Марины больше ни дня.
– Марина, я лечу к тебе. Я больше так не могу, – позвонил он ей.
– Когда???
– Завтра, завтра утром… первым же рейсом!
С одной стороны, такое внимание и забота Луи нравились Марине, но с другой – она уставала от его навязчивости и понимала, что их брак может превратиться для нее в постоянное преследование. К тому же Луи был очень ревнив. Вечером Марина решила поделиться своими переживаниями с мамой:
– Луи – он хороший, красивый, надежный, но… даже не знаю, – начала она.
– Что не знаешь?
– Не знаю, готова ли я выйти за него. Он – другой, понимаешь? Манеры все эти, этикет постоянно…
– А это разве плохо?
– Это неплохо, но это все – другое, не наше, понимаешь? Я выросла в другой среде. Вот мы сейчас едим бутерброд с докторской колбасой, а он бы не смог так!
– Докторскую не любит? – искренне удивилась мама.
– Да при чем тут докторская?! Ты даже не понимаешь, о чем я говорю!
Мама действительно не понимала. Всю свою жизнь она прожила в военном городке, из которого никуда не выезжала, кроме дачи. Французов она видела только по телевизору. Про этикет что-то слышала, но когда Марина назвала это слово, то почему-то подумала, что это какое-то французское блюдо. В общем, была Любовь Ильинична, а так ее звали, далека от всего, что происходило за пределами городка, в котором она жила, и переживания дочери не были ей понятны.
Луи прилетел с цветами. Он вез их из Франции в специальном горшке. С собой он также захватил круасаны, которые любила Марина. Луи весь светился от радости, когда увидел свою избранницу.
– Наконец-то, любовь моя… наконец-то я тебя увидел, – сказал он Марине, как только ее увидел, и протянул цветы.
– Здравствуй, милый, ну а теперь на дачу, мама уже ждет нас.
– На дачу! Я столько про нее слышал. Мне не терпится там оказаться!
Когда они приехали, Любовь Ильинична уже доваривала свой фирменный борщ – хотела удивить будущего зятя. Луи привез цветы и будущей теще. Он сразу же протянул ей букет, как только увидел. Любовь Ильинична от неожиданности села на стул: последний раз цветы ей дарил муж на Восьмое марта лет десять тому назад.
– Ой, Господи, Маринка, какие красивые цветы! Скажи Луи спасибо. Как там по-ихнему спасибо?
Марина поблагодарила своего молодого человека от имени мамы.
– Милости просим на кухню, отведать борщечка нашего. Специально для зятя варила! – продолжила Любовь Ильинична.
Луи прошел на кухню, предварительно помыв руки в тазу. Иван Петрович, отец Марины, в этот момент разливал по рюмкам водку, а в бокалы – советское шампанское. Увидев гостя, он сразу же кинулся жать тому руки и что-то нервно объяснять. По-русски. Говорил Иван Петрович, как всегда, про политику, про конфликты в мире и в конце обычно давал свои прогнозы. Собеседников своих он не слушал и их мнением не интересовался. Вот и сейчас он не придал ни малейшего внимания тому, что Луи француз и его не понимает. Под столом ходила облезлая кошка Мурка и терлась о брюки Луи, которые он купил перед вылетом в одном из самых модных магазинов Парижа, пытаясь произвести впечатление на Марину.
– Марина, а нельзя ли это животное убрать? Оно испачкает мне брюки, – простонал Луи, корчась от брезгливости.
Не успел он договорить, как Любовь Ильинична схватила кошку под брюхо, поднесла к лицу и поцеловала ту в нос:
– Мурочка, киска моя, познакомься с гостем, это наш будущий зять, вам надо подружиться, – сказала она и сунула кошку в руки Луи.
Тот от неожиданности скинул кошку вниз, вскочил со стула и прокричал:
– Не надо, я боюсь, у меня… аллергия, – зачем-то соврал он и побежал мыть руки в тазу.
Любовь Ильинична не поняла реакции гостя:
– Маринка, он что у тебя, кошек боится? Во дает! Мужик, а котов боится! – И будущая теща громко засмеялась.
– Да нет, у него аллергия! Отстаньте от него со своей кошкой, – соврала Марина.
– Ну, давайте за встречу! – внезапно заговорил Иван Петрович, хотевший уже продолжить свой разговор про политику. После выпивки он обычно начинал говорить громче и эмоциональнее.
Все чокнулись и выпили. Луи внезапно покраснел и, схватившись за шею одной рукой, другой помахал в воздухе, показывая, что ему срочно требуется вода. Марина сразу же протянула ему стакан с водой.
– Фу, какая дрянь… Я чуть не задохнулся. Что это за гадость? – спросил Луи у Марины, едва продышавшись.
– Ты что ему налил? – спросила Марина у отца.
– Как что? Первак! Мать вчера выгнала, отличный напиток. Крепковатый, правда, ну так он мужик у тебя или баба?
– У них там не пьют такую дрянь! Налейте ему шампанского! – Марина взяла рюмку с остатками самогона и понюхала ее. – Фу, какая гадость, как ты только ее пьешь?
– Ну, под борщ у нас положено, – вмешалась Любовь Ильинична, защищая мужа. – Сама знаешь.
Все сели есть борщ, и в комнате был слышен лишь стук ложек. Иногда Любовь Ильинична дула на ложку как-то особенно громко, затем втягивала в себя охладившуюся жижу, а ее муж что-то начинал говорить про Путина, но потом так же быстро замолкал.
– Марина, а что это за суп? Тут все плавает в тарелке целиком! – спросил Марину Луи, так и не притронувшись к борщ у.
– Это вареные овощи плавают.
– Так они же почти целые тут, не перемолотые, как пюре.
– Да, это борщ, Луи. Его так едят.
– Извини, но у нас такие супы перемалывать положено. Целиком овощи у нас только свиньям дают, пардон… но я такое есть не буду. И еще он горячий, как кипяток!
– Мама, у тебя есть миксер? – вскочив, прокричала Марина. Она уже начинала выходить из себя. Затея с приездом француза не нравилась ей с самого начала.
Любовь Ильинична испугалась и от этого даже немного подскочила. Иван Петрович разлил по рюмкам самогон и, не дожидаясь тоста, сразу выпил.
– Есть, а что? Борщ не нравится? – испуганно проговорила она.
– Да этот козел только протертое ест. Давай ему миксером перемелем и в холодильник поставим, чтобы остыл. А то он тут с голода сдохнет!
Любовь Ильинична все поняла: схватив со стены миксер, она вставила его в кастрюлю с борщом, и в течение пары минут суп-пюре был готов. Чтобы кастрюля быстрее остыла, она поставила ее в морозилку.
– Что она делает? – спросил Луи.
– Борщ-пюре тебе готовит! – нервно отрезала Марина.
– А что это такое?
– Это? – Марина взяла в одну руку тарелку с супом и показала на нее указательным пальцем. – Это – борщ-пюре. Наше новое русско-французское блюдо.
В этот момент Иван Петрович выпил четвертую рюмку и повернулся в сторону холодильника.
– Ну, Путин – он мужик! Не то что Обама этот, тьфу – хуже бабы!
– Марина, а с кем твой отец разговаривает? – испугавшись, спросил Луи.
– С холодильником, он после четвертой рюмки всегда должен с кем-то поговорить о политике. Ты-то не можешь ему компанию составить, вот он с холодильником и говорит! – со злобой ответила Марина.
– Это… это кошмар! Это ненормально, Марина!
– Ты лучше суп ешь. Нормально или нет – не нам судить, каждому свое.
Луи стал есть суп. По его лицу было видно, что тот ему нравится. После третьей ложки он улыбнулся и посмотрел на Марину каким-то детски-невинным взглядом:
– Вкусно, это совсем другое дело. Очень вкусно!
– Ну, слава Богу! – сказала Марина, выдохнув. Она уже была утомлена иностранцем и думала, как отвезти его в отель.
Луи поел и запросился в туалет. Марина вывела его на улицу, подвела к туалету и, объяснив, как им пользоваться, ушла в дом. Луи снял штаны, устроился как мог, и стал разглядывать куски газеты лежавшие рядом. Причину появления последних он не знал и даже боялся предположить. Взяв их в руки, Луи стал изучать странные для него русские буквы. В этот момент в туалет, через дырку в одной из досок, заползла кошка и стала тереться о ноги Луи.
– Брысь, брысь, пошла! Фу…
Но кошка не унималась и мурлыкала сильнее, чем обычно.
– Гадость какая, брысь.
У Луи от неудовольствия скривилось лицо, и он выскочил из туалета как ошпаренный. Не успев по дороге застегнуть штаны, Луи забежал на кухню и прокричал:
– Марина, там кошка в туалете. Она мне не дает это сделать… лезет ко мне носом своим. Прямо туда…
– Все, хватит! Мы уезжаем! – прокричала Марина.
Иван Петрович опрокинул уже седьмую рюмку и заговорил с холодильником:
– Так… так Меркель-то что? Она же не самостоятельная фигура!
Любовь Ильинична делала фарш для пельменей, а Мурка уже лазила рядом по столу, иногда нюхая мясо своим мокрым носом.
– Сегодня вечером пельмени полепим. Дам зятьку попробовать! – сказала она, посмотрев в сторону мужа и улыбнувшись.
– Так Обама… – сказал Иван Петрович и ударил кулаком по холодильнику.
Марина теряла терпение. Она посмотрела на Луи: его штаны так и не были застегнуты, под ширинкой виднелись белые трусы. Лицо возлюбленного исказилось от ужаса, а губы тряслись:
– Марина, я хочу домой. Увези меня, пожалуйста! Я прошу тебя.
Через час на дачу приехало такси. Марина назвала адрес отеля, предварительно позвонив туда и забронировав номер. Нехотя поцеловала Луи в щеку и помогла ему забраться в машину. Перед отъездом Луи спросил ее:
– А почему в туалете у вас лежат газеты?
– Как почему? Чтобы читать! – спокойно ответила Марина.
– А… – с пониманием ответил тот. Вечером они всей семьей ели пельмени, которые налепила Любовь Ильинична. Мурка лежала на коленях у Марины и тыкалась ей в руку своим мокрым носом. На улице шел сильный дождь, отчего внутри дома становилось еще уютнее.
Тигры
Джая сидела на корточках в зарослях бамбука. Вокруг нее кругами ходил тигр. Он был еще маленьким. Скорее всего, даже детенышем, которому не было и года. Джая и сама была еще ребенком, на днях ей исполнилось семь лет. Но она знала о тиграх, да и в целом о всех хищниках, которые могли прийти в деревню, почти всё. Всё, чтобы можно было от них спастись. Отец учил выживать Джаю в джунглях с того момента, как она встала на ноги. Маленькая девочка, едва научившись ходить, могла уже взобраться на небольшое дерево, ловко бросить камень или просто зареветь на хищника звериным рыком. Так, чтобы отбить у последнего всякое желание связываться с ней. Отец Джаи, прирожденный охотник, обучил свою дочь всем этим трюкам. Но сегодня Джая впервые столкнулась с настоящим тигром так близко. До этого она видела их только издалека. Тигренок смотрел на нее, немного покачивая головой и облизывая зубы, и потихоньку приближался к девочке. Джая почувствовала, что на ее спине выступил пот, а по телу пробежала чуть заметная дрожь.
«Возьми себя в руки… Не тигр убьет тебя, а твой страх», – вдруг вспомнила Джая слова отца и встрепенулась.
Отдышавшись и немного успокоившись, она схватилась за стебель бамбука и резким движением отломила от него кусок. В ее руке появилась небольшая палка, на которую сразу же посмотрел тигр и зарычал. Палка явно его разозлила. Джая потихоньку наклонилась вперед и взяла с земли самый большой камень, что был рядом. Теперь она была готова к схватке. Страх окончательно отступил, и на смену ему пришла злость.
– Уррр, – донеслось со стороны зверя. Джая стояла не двигаясь и смотрела в глаза хищнику.
– Уходи… – Она махнула палкой в сторону тигра и показала тому камень. Тот сделал шаг назад, но через мгновение опять стал осторожно наступать. Джая понимала: тигр просто так ее не оставит и рано или поздно нападет. – Уходи по-хорошему, и я тебя не трону.
Тигр снова зарычал и пошел вперед, прямо на Джаю. Но в этот раз быстро, ускоряя свой шаг и потихоньку переходя на бег. Через мгновение он должен был прыгнуть на девочку. Понимая, что настало идеальное время для атаки, Джая кинулась на зверя и со всей силой ткнула палкой ему в морду. Она знала, что надо попасть в глаз или в крайнем случае в нос, чтобы отпугнуть зверя. В противном случае шансов спастись не оставалось.
Услышав звериный рев и осознав, что атака была успешной, Джая ударила тигра по голове камнем изо всех сил, что у нее оставались. Зверь заревел так, что содрогнулась вся деревня, на вой побежали ее жители, среди которых был и отец Джаи. Когда он прибежал, дочка сидела на траве и плакала – рядом, издыхая, бился в судорогах тигр.
Про маленькую девочку по имени Джая, победившую тигра, на следующий день говорила вся деревня, а позже и город – районный центр, находившийся рядом. Джаю даже наградили за смелость и мужество. Отец повез дочь в районный центр, где и состоялась процедура награждения: Джае вручили особую грамоту, подписанную мэром, и небольшую сумму денег. Это был самый счастливый день в жизни отца Джаи – от гордости за дочь у него даже выступили на глазах слезы. Последний раз он плакал еще в детстве.
Прошли годы, Джая выросла и переехала в город, где поступила в финансовый колледж. Закончив его с отличием, она получила приглашение пройти стажировку в крупной американской корпорации в Штатах. Для нее это был шанс: Джая всегда мечтала уехать из Индии в Европу или в Америку, мечтала увидеть мир и путешествовать… все время путешествовать, при любой возможности.
Чтобы закрепиться в компании, Джая работала по шестнадцать часов в сутки, хватаясь за любое задание, доказывая, что ее выбрали не зря, что она сможет оправдать доверие. На выходных она учила английский язык с преподавателем – хотела поскорее избавиться от акцента, хотела, чтобы в ней все видели американку. Джая была уверена, что это поможет ей пробиться в компании. Ей так хотелось наверх – туда, где обитают ее боссы, туда, где больше нет проблем с деньгами, туда, где вокруг тебя камеры и фотоаппараты.
Прошло несколько лет, Джая уже руководила большим финансовым отделом. От ее акцента не осталось и следа. Старые индийские платья давно были заменены новыми модными брендами, а кожа Джаи отдавала загаром, полученным в солярии. Она приезжала в офис на дорогом автомобиле, а вечером ужинала в престижных ресторанах.
Она поднялась в свой кабинет и увидела письмо от шефа. Тот просил ее зайти. Не дочитав сообщения, Джая побежала к начальнику.
– Доброе утро, Джордж, вы хотели меня видеть? – начала Джая.
– Здравствуйте, Джая. Именно. У меня для вас есть задание. Вы же хотели съездить в Париж?
– Да… очень, – засмущалась Джая, которая действительно давно мечтала туда слетать, но поездка как-то не складывалась.
– Так вот, там будет выступать один из наших лидеров, больших лидеров!
– И что я должна сделать? – испуганно спросила Джая, не понимая, что от нее хотят.
– Сущий пустяк, – продолжил босс, – поезжайте туда и задайте ему пару вопросов.
– Каких?..
– Да любых! Про него, про компанию, главное – содержательных вопросов и ярких! Чтобы он обратил внимание на вас! Может, даже запомнил! Это же такой шанс – выступить перед таким человеком! Вы же хотели расти? Так вот, запомнитесь ему каким-нибудь оригинальным вопросом.
– Я понимаю вас… понимаю… я все сделаю, – замешкалась Джая, слегка опешив.
– Вот и славно, что-то вы вся дрожите. Это же честь, это же шанс! И он не каждому достается. Вам – за вашу работу и преданность компании!
– Спасибо. Я ценю это. Я задам ему хороший вопрос.
Джая купила билеты в Париж и забронировала отель. Вылет был через пару дней. Она пришла домой и стала думать, о чем спросить лидера. Джая осознавала всю серьезность предстоящей встречи – на нее посылали только лучших сотрудников, будущих лидеров компании. Она также знала, что в зале будут сидеть наблюдатели и отмечать выступление участников, оценивать качество их вопросов. Изучив всевозможные материалы про компанию, Джая решила немного отдохнуть и наконец-то поужинать. Как только она накрыла на стол, ей позвонила мать:
– Джая, милая, отец совсем плох. Врачи говорят, долго не протянет. Он хочет тебя видеть, хочет попрощаться с тобой.
– Я… я не могу сейчас. Мама, там форум. У меня вопросы. Я выступаю! Я сразу из Парижа прилечу к вам…
– Он может не дождаться тебя, Джая. Прилетай сейчас.
– Но у нас так нельзя. Это шанс! Меня наконец-то могут заметить. Если я не полечу… если не я, то пошлют кого-то другого. Тут все сложно, мама! Тут правила! Ты просто не понимаешь этого, – стала кричать в трубку Джая.
– Джая, он может не дождаться тебя. Он хочет тебя видеть перед смертью.
– Я не могу, мама. – Джая заплакала и положила трубку. Через день она улетела в Париж.
В зале сидело человек сто. Лидер стоял на сцене, прижимаясь телом к кафедре и жестикулируя правой рукой. По делу и без дела. По повадкам руководителя было видно, что выступает он если не каждый день, то уж через день – точно. Люди в зале боролись за право задать вопрос первыми. Кто-то, получив наконец это право, прокричал:
– Скажите, а как вам удалось сделать такую блестящую карьеру? У вас есть рецепт, которым вы с нами поделитесь?
– Я всю жизнь работал, всю жизнь… сколько себя помню. Как только я закончил колледж и попал в компанию, я все время трудился – по шестнадцать, по восемнадцать часов я вкалывал! Вот и весь секрет!
Зал зааплодировал. Прозвучал следующий вопрос.
– А как вы отдыхаете? – его задал тощий китаец в какой-то нелепой кофте.
– Я редко отдыхаю, я почти все время в полетах. Но это мой выбор и я о нем не жалею!
Потихоньку очередь дошла до Джаи. Она долго ждала этого и стала нервничать. По телу пробежала дрожь, и дыхание стало учащаться. Ей становилось страшно. Она вдруг ощутила всю важность происходящего, всю ценность этого события. Она поняла, что сейчас ее записывают камеры и что трансляция идет на весь мир. И что любая оплошность, любая неточность будет видна всем и может погубить ее карьеру. У Джаи стало перехватывать дыхание и задрожали коленки. Когда ей передали микрофон, она уже с трудом могла говорить, а ее руки нервно тряслись. Джая вдруг почувствовала, что в левом кармане завибрировал ее мобильник. Она судорожно его достала и увидела, что ей звонит мать.
«Видимо, с отцом все плохо», – подумала Джая и почувствовала нахлынувшее отчаяние, от которого сдавило всю грудь. Ей было невыносимо тяжело и хотелось поскорее убежать из этой комнаты, куда-нибудь скрыться, да хоть под землю провалиться, лишь бы не оставаться тут. Шли секунды.
– Девушка, задавайте вопрос, мы ждем, – нарушил тишину ведущий.
– Вам… вам когда-нибудь было плохо? Вам было страшно из-за того, что творится вокруг вас? – еле выдавила из себя Джая. По щекам ее стекали слезы, размывая темную тушь. В кармане продолжал вибрировать телефон.
По залу пробежал легкий гул. Все были в недоумении от вопроса. Лидер тоже немного опешил и даже прокашлялся перед ответом.
– Страшно? Да… наверно. Я помню, мы заключали контракт с японцами и они не хотели подписывать его. Мне позвонил президент… – Джая перестала слышать, что он говорил, в ее голове стоял гул. – Это было действительно страшно, я боялся, что мы так и уедем – не подписав. Вот тогда мне чуть не стало плохо!
– Извините, – не дождавшись конца ответа лидера, Джая выбежала из аудитории. Вся заплаканная, она села в такси и поехала в аэропорт, где купила билет на ближайший рейс в Индию.
Она прилетела домой поздно вечером. Отца уже похоронили. Весь дом был заполнен родней, большинство из которой либо плакало, либо причитало, издавая странные звуки. Мать стояла в стороне от всех и смотрела куда-то вдаль. Она не плакала: ее лицо было бледным, как стена. Было видно, что мать находится в глубоком шоке. С отцом Джаи она прожила большую часть своей жизни. Джая подошла к матери и тихонько ее обняла. Та, ничего не ответив, протянула Джае конверт. Джая распечатала его и достала записку с текстом:
«Джая, милая моя девочка, я научил тебя не бояться тигров и диких зверей, но не научил не бояться людей. Но ведь последние боятся первых, а первых ты побеждала еще в детстве. Прости меня за все. Твой отец».
Джая села на корточки и заплакала.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?