Текст книги "По волнам моей памяти"

Подходила к концу вторая неделя отдыха. И мы уже начинали готовиться к отъезду, который по плану был через день.

Мы с Маратом набрали разных подарков своим родственникам и друзьям. Но в Киеве тогда был один очень интересный момент, который все знали. Это торт «Киевский». За ним занимали очередь в два часа ночи. Магазин открывался в 8.00 утра. И давали в руки только по два торта, которые были перевязаны красной лентой. Наша цель была привезти торты домой в Уфу. И мы справились с этим. Когда мы появились в гостинице с тортами, почти вся группа нас встречала с открытыми ртами, их удивлению не было предела.

Мы сразу вручили по одному торту знакомым девчонкам, и их мамы сразу изменили своё мнение о нас. Они были очень удивлены и рады. Так закончилась наша поездка в Киев. Но я забыл ещё об одном интересном походе – это поход на стадион «Динамо», на футбольный матч киевского «Динамо», не помню, с кем они тогда играли. Помню, что тогда за киевлян играла молодежь – Бессонов, Бережной. Я сам тогда болел за киевлян и просто не мог не побывать на футболе. Моя мечта сбылась.

Лето 1976 года подходило к концу, и мне оставалось отучиться в техникуме ещё один год.

А пока нужно было чем – то заниматься. Я решил подработать где – нибудь. Мой старый товарищ Радик Еникеев подрабатывал ремонтом металлических крыш частных домов. Он позвал меня в напарники для ремонта кровли в детском саду, принадлежащего ХБК (хлопчатобумажный комбинат). Мы заключили договор на эту работу.

Я, конечно, ничего не умел, но быстро вникал в специфику работ. Не буду вдаваться в подробности, но мы успели поменять металлическую кровлю на двухэтажном здании детского сада в течение трёх недель и заработали по 520 рублей. Это были для нас огромные деньги. Правда, нам смогли проплатить их только в течение двух месяцев. Мы были очень довольны нашим результатом. А также дома тоже все за нас порадовались. Да и я научился всему процессу ремонта кровли.

Время проходило быстро. И вот уже пришёл момент нашей преддипломной практики. Меня определили в автобусное предприятие УПОПАТ-1, назначив руководителем диплома главного инженера этого предприятия Волчкова (не помню сейчас имя, отчество). Тема диплома «Расчёт себестоимости пассажирских перевозок на маршруте Уфа – Кушнаренково».

В общем, началась ежедневная работа по сбору информации для подготовки дипломного проекта. Мне приходилось ежедневно следовать по автобусному маршруту из Уфы в Кушнаренково и обратно. Считать пассажиров, контролировать процесс продажи билетов в кассах автовокзала и у водителя, проводить расчёт ремонта транспортных средств, находящихся на маршруте, и т. д.

По истечении всего этого был рассчитан проект данного маршрута. Затем все расчёты были переданы в типографию, где мне всё это соорудили в одну книгу под названием «Дипломный проект».

Затем началась подготовка по защите данного проекта в комиссии нашего учебного заведения УАТТ.

Наконец пришёл день защиты проекта. Всё проходило в волнении, хотя мы всё это отрепетировали до автоматизма.

По итогам защиты моего проекта комиссия оценила его на отлично. Затем мы отправились отмечать это событие. Все были одеты торжественно и празднично: в белых рубашках, в галстуках. Помню, дома меня встретили часа в два ночи. Я только мог сказать родителям, что защитил проект на пять и лёг спать. На следующий день сильно болела голова, вино дало себя почувствовать. К вечеру организм пришёл в норму. Через неделю планировалось получение диплома и направление по распределению молодых специалистов на работу на производство. 5 марта 1977 года мы получили свои документы об окончании обучения. Все были очень рады, это всё закончилось. А на самом деле всё только начиналось. Впереди у нас, молодых специалистов, была вся жизнь. Море возможностей применения своих приобретённых знаний.

Распределение я получил в грузовое автотранспортное предприятие – «Автомобильная колонна № 1837», находящееся в Уфе. Некоторых дипломников распределили и в другие города.

Сейчас хочу немного затронуть тему занятия мною спортом. Про футбол я уже упоминал. Теперь хочу остановиться на занятиях борьбой – самбо. Как – то мне попалась книга Харлампиева о борьбе самбо (самозащита без оружия). Я решил заняться этой борьбой. Помню на ул. Ленина в одной из спортивных школ находилась секция по этому виду спорта. Мы втроём пошли туда записываться, но взяли меня одного. Я очень этому обрадовался, по – мальчишески я был горд за себя и в то время я думал, что могу многого добиться. Я, конечно, сейчас не помню имя моего тренера, но тогда, помню, там часто тренировался знаменитый борец Самсонов. Вот так начиналась моя короткая спортивная страница автобиографии. Я посещал занятия в секции примерно три месяца, но ввиду того что я в это время посещал музыкальную школу, времени практически ни на что не хватало. Я метался из одной школы в другую, затем в спортивную секцию. В общем, пришлось пожертвовать борьбой.

В девятом классе я вернулся к занятиям самбо. Как это произошло. После восьмого класса я прекратил занятия в музыкальной школе, и времени появилось больше. Я узнал, что в соседней средней школе № 12, которая находилась на улице Нехаева, появилась секция самбо. Я пошёл туда записываться, и меня приняли. Там занимались только учащиеся школы № 12, один я был из другой школы.

Занятия проводились постоянно и интересно. Затем мы командой выступали на городских соревнованиях, что – то выигрывали. Руководил секцией замечательный тренер – сам из бывших борцов (имя не помню).

В общем, эти занятия дали мне толчок в физическом и моральном развитии как человека, как личности. Да и авторитет среди моих товарищей и одноклассников рос. Все уважают таких спортсменов. Но всё когда – то заканчивается. Закончилась работа нашей секции. Причины этой я сейчас уже не помню. Было очень жаль. Но это жизнь. Теперь расскажу, как я третий раз начал заниматься борьбой. Я уже учился в автотранспортном техникуме. Шёл 1975 год. Тогда я узнал, что в БГУ – Башкирском государственном университете начала работать секция самбо, и ведёт её мой бывший сосед по улице Трактовая (Филиппов Николай, неоднократный призёр союзных соревнований).

Я опять стал тренироваться со студентами университета. Неоднократно участвовали в городских и республиканских турнирах. Но большой славы я в этом не снискал. Хотя для себя я чувствовал уверенность. Как всё – таки многому учит спорт: добиваться целей в жизни, быть уверенным в себе, что в дальнейшем это мне пригодилось.

Армия

В этой главе я расскажу, как я служил в Советской Армии. Это были 1977–1979 гг. прошлого столетия.

Служить в армию я пошёл на два года позже своего призывного года, т. е. в 20 лет вместо 18, т. к. я учился в УАТТ (Уфимский автотранспортный техникум), и у меня была отсрочка. Правда, один раз меня чуть не забрали служить – я даже проводы успел соорудить с друзьями, и меня подстригли наголо, но утром отпустили домой. Ну вот пришёл май 1977 года, и меня отправили служить в г. Самару, в учебную часть, которая находилась на Кряжу – так назывался район города.

Нас, молодых пацанов, распределили по родам службы. Я попал в роту, где обучали механиков – водителей БМП (боевая машина пехоты), ещё там были командиры отделений – сержанты, стрелки – радисты. Нас помыли в бане, переодели в форму и отправили в казарму, где нам предстояло провести полгода обучения. Когда нас всех собрали, спросили, кто умеет писать красиво и понятно – нужно было делать расписание на неделю наших учебных занятий. Из строя вышло 5–7 человек вместе со мной. После всех проверок и диктантов меня выбрали писарем нашей роты. Вот где пригодились мои знания и умения работать головой.

Начались армейские будни – учили жизни молодых ребят: чистить обувь, подшивать воротнички, чистить пряжки от ремня и т. д., но главное – нас учили жизни. Был на всех один лозунг «Кто не служил – тот будет, а кто служил – тот не забудет». За полгода мы многому научились, а главное – научились любить свою Родину – Союз Советских Социалистических Республик. Полгода прошло очень быстро, хоть первое время часы, дни и недели тянулись очень медленно. Один раз – на принятие присяги – приезжали мои родители, и нам дали увидеться с ними часа два.

Один раз нас на неделю отправили на помощь колхозу на сбор урожая – картофеля. Всю неделю стояла страшная жара. Мы работали целый день с утра до вечера всю неделю.

Армия зарабатывала себе на пропитание: овощи, мясо, хлеб. Это был наш подшефный колхоз. Однажды нас, человек пять, отправили помогать мясокомбинату. Мы там работали целый день до ночи. Кормили нас три раза за это время. Вот где мы оторвались. Там знали, что голодный солдат работать будет вяло, поэтому мяса нам не пожалели. Но и мы пахали на совесть. Нашей военной части за эту работу выделили мясные продукты, а нам, солдатам, дали еще отдельно мясных гостинцев. Мы, конечно, принесли это все в роту ребятам. Была уже ночь. Но все сразу проснулись. Все были очень рады такому подарку судьбы. Солдатское братство непоколебимо.

Самара – географически совсем не хорошее место. Климат паршивый. Кругом болота. Мы так и звали наше место – гнилая Самара. Я поранил чуть – чуть кожу на левой ладошке. Заживала эта ранка три с половиной месяца. Ничего не помогало.

За полгода нас научили водить БМП – это была главная задача. Пришла осень – и пора было прощаться с учебкой.

Мой командир роты предлагал мне остаться в учебной роте, чтобы учить следующий призыв, но я отказался. Хотелось послужить за границей – мы думали, что в Европе будем отдыхать, но не там – то было.

Нас посадили в военно – транспортный самолёт и отправили служить дальше. Так я попал служить в СГВ (северная группа войск), военная часть находилась в 250 км от г. Вроцлава (Польская Народная Республика).

Служба в СГВ

Встретили нас неплохо. Хорошие казармы – это были ещё немецкие постройки 20–30-х годов.

Сразу распределили по ротам. Я попал в первую роту механиком – водителем БМП. Так началась моя служба на 1,5 года.

Политическая обстановка в Польше была очень напряжённой. Несмотря на то, что ПНР числилась членом социалистического лагеря и состояла в составе варшавского блока, оппозиция постоянно проводила массовые мероприятия, направленные на свержение социалистического строя. Но благодаря нашим военным частям это им сделать не удавалось.

Но в ноябре 1977 года в Польше произошёл государственный переворот. И вместо генерального секретаря компартии Эдварда Герека к власти пришёл генерал Ярузельский.

Нашу часть ночью подняли по тревоге. Загрузили всех в боевые машины вместе с боевым комплектом и отправили в запасной район – ожидать дальнейших указаний. Так продолжалось неделю. Мы уже думали, что началась Третья мировая война. Но через неделю нас всех вернули в казармы, и всё успокоилось. При этом марш – броске помню, что у моей машины слетела гусеница – вот где пригодились навыки ремонта. Мы быстро все исправили и помчались догонять своих товарищей.

Как это все отразилось на нас? Усилили военные наряды, постоянная напряжённость. Цены повысились на продукты, фильмы запретили смотреть и т. д.

Расскажу, как мы служили. Конечно, были старослужащие, молодые пахали на них, затем следующие пахали на тех и т. д.

Немного о повседневной жизни на службе. Хочу остановиться на взаимоотношениях между призывами и между служащими одного призыва. Нас с призыва в роте было всего девять человек, из них два сержанта, остальные – механики – водители, стрелки – радисты и простые разведчики. Между собой мы всегда общались очень дружно – делить нам было нечего. Старослужащие – это призыв, который отслужил полтора года, они вели себя нормально, т. к. молодых было много, и им поэтому жилось свободно, работников хватало. Так прошло еще полгода. Старые дембеля уехали, и тут началось. Следующих старых оставалось 18 человек, а молодых, если не считать нас, девяти одного призыва, осталось всего человек 12–15 с сержантами. И нас решили тоже заставлять пахать на стариков. Мы были против, но их было в два раза больше Несколько раз дело доходило до драк. Дрались жестко – до крови. Нервы у всех были на пределе. В один момент даже мысли были – расстрелять пару старослужащих, чтобы это все прекратилось. Но вдруг об этом узнало наше начальство, во главе с замполитом. Не знаю от кого они узнали. В общем, были большие разборки. Вплоть до того, что в часть к нам прибыли представители военной прокуратуры. Трясли всю часть, даже хотели завести уголовное дело. Но по– тихому все это замяли. В общем, еще месяц – полтора мы дослужили без приключений, и наши старые ушли на дембель, все восемнадцать человек. Началось наше время старослужащих. У нас не было беспредела по отношению к молодым – все вели себя в рамках. Драк уже не было, да и не за чем.

В дальнейшем я часто вспоминал нашу службу, наши взаимоотношения, как бы ни складывалась наша служба – всегда нужно оставаться человеком, потому что человеческие принципы непоколебимы. Когда я прослужил полтора года, меня назначили старшим механиком – водителем роты и закрепили за мной учебную БМП, за которую я отвечал оставшуюся часть своей службы. Учебные стрельбы, вождения всегда проходили на этой учебной машине, поэтому за ней должен был я следить: обслуживать, заправлять дизельным топливом и т. д.

Постоянно ждали писем от родственников и друзей. Отпуск нам не полагался. Только в очень крайнем случае. За полтора года моей службы за границей только один солдат уехал в отпуск – на похороны своей матери. И всё.

Расскажу, чем мы занимались на службе:

– с утра подъём;

– зарядка;

– умывание, туалет, подготовка к завтраку;

– завтрак;

– занятия в учебных классах;

– вождение или стрельба;

– обед;

– занятия по боевой подготовке;

– ужин;

– время на свои нужды – 1 час (подготовка формы, письма домой и т. д.);

– подготовка ко сну;

– сон.

Так проходили дни, недели, месяцы. Никакого разнообразия. Физическая подготовка – строевая подготовка – политическая подготовка.

Наша казарма – это большой зал, где располагалось 4 взвода, разделённые коридором, между двухъярусных кроватей. Каждый взвод имел определённый угол (4 угла – 4 взвода). С каждым полугодовым периодом служить становилось легче. Немного расскажу о том районе, где мы служили. Это была территория леса, где находилась наша военная часть, которая была окружена колючей проволокой, кругом вышки с часовыми, внутри находился технический парк боевых машин, который имел тоже свою охрану. В парк мы ходили в наряд, когда рота заступала на дежурство. Внутри нашей части могли передвигаться гражданские поляки – это вольнонаемные работники (сантехники, работники технических пунктов, котельных и т. д.).

С утра военнослужащие отправлялись на работу в ближайшие города: Еленя – Гура, Шпротава и др. на кирпичный завод, фабрику и т. д. Ещё нас отправляли на железнодорожную станцию для разгрузки выгонов, т. к. простой вагонов стоил больших штрафов – приходилось работать даже ночью. Спать хотелось очень. Помню, как один из наших солдат уснул стоя с мешком цемента на плече, прислонившись к борту грузового автомобиля.

Ещё мы ездили играть в футбол с польскими военнослужащими – нечасто, но раз 5–6 было.

Поляки служили комфортно, прямо как на курорте. Забирали их служить всего на 1 год, и служили они недалеко от дома. Комната на двоих человек, прямо как в гостинице, не служба, а отдых. На выходные им давали увольнительные домой. Вся их армия в то время была рассчитана на 20 минут тогдашнего современного боя. В общем, поэтому и нужна была наша военная часть.

Платили нам тогда по 14 рублей на наши деньги. Солдат в СССР получал 3 руб. 80 коп. за месяц. В общем, нам хватало на подшивочный материал, зубную пасту, мыло, крем, ваксу для сапог, пасту ГОЯ для бляхи и чуть – чуть оставалось на кулёк конфет. Но молодые и этих денег не видели – всё сразу забирали старики, так уж повелось там.

Хочу вспомнить, как нас кормили на службе. У нас в батальоне была отдельная столовая. Офицеры, конечно, питались в отдельном зале. Но я сейчас хочу рассказать про солдат. В целом пища была качественной и вкусной. Каши, картофель, макаронные изделия не переводились, они поставлялись к нам из общевойскового склада, расположенного километрах в 30–35 от нашей военной части.

Теперь подробнее о самом приёме пищи. За столом нас находилось по десять человек. Во главе сидели старослужащие солдаты или сержанты, по 2–3 человека на стол, затем шли отслужившие один год, полгода и совсем молодые, только принявшие присягу. На столе стоял бачок с приготовленным продуктом. Разливал с него или раскладывал по алюминиевым тарелкам – чашкам только один ответственный солдат, отслуживший один год (это было правилом). Старослужащие получали большую долю из бачка, затем по уменьшению. Молодые сами делили остаток в бачке.

Тарелка с мясом тоже двигалась от начала стола к концу. Никто не мог нарушить эти заведённые – не нами – правила. Чай разливался по кружкам из большого солдатского чайника, а сахар из тарелки бросали сразу в кружки. Опять же начиная от старослужащих, которым полагалось кусков 10–12 рафинада, к концу стола в кружки к молодым бросали по 1–2 куска рафинада. Старшина роты, конечно, иногда пресекал это безобразие, но за всей ротой он уследить не мог, хотя знал об этом во всех подробностях, потому что сам прошёл этот этап, когда служил здесь солдатом.

Если вдруг иногда чего – то не хватало на столе – хлеба, масла или яиц, которые давали по выходным дням (в воскресенье или к празднику), старослужащий отправлял молодого в хлеборезку с претензиями к хлеборезу, и тот выделял этому столу дополнительный продукт. В принципе еды хватало всем – ещё ни разу никто не оставался совсем голодным, но молодым, конечно, хотелось бы побольше покушать, потому что приходилось им тратить много энергии.

Когда я был молодым, у меня была мечта – приехать домой на гражданку, достать целую французскую булку, разрезать её вдоль, намазать маслом сливочным и съесть, даже не запивая чаем. Скажу, по правде, я так и сделал по приезде, правда, не на первый день, то ли на третий, то ли на четвёртый. Но моя мечта сбылась.

Старики могли себе позволить заказать на вечер жареной картошки повару, который не мог им отказать, потому что сам всегда участвовал в этом мероприятии.

Кроме этого, всегда на ученьях полагался солдатам сухой паёк, которого было всегда вдоволь, запасы, особенно у механиков – водителей, кем я был, были всегда, потому что в боевой машине пехоты (БМП) было место, где можно было хранить этот сухой паёк. Кроме этого, у меня в учебной машине находился противень, изготовленный из большой банки из – под патронов, запас свиного жира, который не таял, и вещмешок с картошкой. Иногда мы собирали грибы и жарили их с картошечкой на противне. Это было, конечно, не по уставу, но руководство роты это не запрещало. Ещё в машине всегда находилась двадцатилитровая канистра с питьевой водой, которая нам часто была нужна. Вода нас спасала, особенно летом, когда стояла сильная жара.

Что ещё полагалось солдату на службе? Конечно, солдатская форма. Мы за границей носили ПШ (полушерстяная ткань), очень качественная, затем выдавали сапоги – яловые, кожа мягкая, удобная солдатская обувь и кожаный ремень из чистой мягкой толстой кожи.

Также нам были положены сигареты, кто курил – по 18 пачек и 3 коробки спичек на солдата. Кто не курил, тому выдавали 750 гр. Сахара ежемесячно. Молодые, конечно, сахара не видели, а сигарет им доставалось только три пачки и 1 коробка спичек в месяц. Им приходилось экономить. Сигареты давали «Охотничьи» или «Северные», были они всегда сырыми, спички тоже были отсыревшими. Приходилось постоянно их подсушивать.

Иногда, уже старыми, мы ходили в «чепок» – это киоск и покупали хорошие сигареты с фильтром «Союз Аполлон», но это было очень редко, т. к. табачные изделия в Польше в то время стоили очень дорого. Но солдат знал, где можно найти денег. Мы продавали свои часы, привезённые с гражданки или с учебки, полякам за злотые. Очень ценились часы «Командирские». Ещё могли обменять у поляков что – нибудь на советские рубли, которые попадали к нам в конвертах с письмом, если их не находили при проверке по пути на почте, которая приходила к нам через Москву. Польские граждане собирали советские рубли – они готовились к поездке в СССР на Олимпийские игры 1980 года в Москву. Особенно ценились у них рубли в купюрах по 100 и 50 рублей.

Сейчас вспоминаю своих друзей однополчан и удивляюсь: сколько же пришлось нам пережить. Из Уфы со мной служил Саша Волков из Дёмы, потом мы с ним пару раз встречались на гражданке. На гитаре играл прямо как музыкант и пел прилично. Из Оренбуржья был парень, звали его Шамиль. Мы с ним дружили. Из Украины было два хохла – оба Николая. Очень хорошие ребята. Это был наш отдельный разведывательный батальон. В разведку дебилов не брали. Только морально проверенных. Ещё у нас в роте были чеченцы. Это вообще самые бесстрашные люди – им всё было по барабану. Отмороженные на всю голову. Бойцы. Ничего не боялись: ни Аллаха, ни чёрта. Вспоминаю, как мы на БМП переплывали Одер, самую большую реку в Польше. Страшно: плывёт тринадцатититонная махина от берега до берега в полной амуниции с пехотой на борту. Если волна накроет – всем сразу будет готовый гроб. Но пронесло. ЧП не было. Потому что учили всех выживать. Если не научишься правильно всё делать, то всем конец.

Когда на проверку к нам в часть приехал представитель Министерства обороны, были показательные стрельбы. Мы показали результат – лучше всех, поэтому все были довольны. Мне тогда присвоили звание ефрейтора. Офицеров тоже повысили некоторых. Был праздник. Затем продолжались будни. Помню свой первый Новый год в Польше. Снега не было вообще, только перед самым Новым годом выпал снежок мелкий, как по заказу, к утру, в 10.00 уже растаял, но нам хватило. Я как раз стоял на посту до 24.00.

Расскажу про тот район, где мы служили. Это была часть Польши, где жили, в основном, разные слои населения. Это были бывшие бандеровцы, власовцы и т. д., которые скрывались от правосудия в этих местах. Они занимались фермерством, животноводством, могли иметь у себя работников – платили им зарплату. Они, конечно, были настроены против служащих Советской Армии.

Так проходила наша служба: обучение, стрельбы, вождение, наряды и т. д. Всё равно когда – нибудь это должно было закончиться. И это время настало.

30 апреля нас приказом министра обороны Гречко отправили в запас. Одели в парадную форму и направили самолётом в г. Самару. Оттуда на рабочей электричке я добрался в Уфу на дембель. Это было лучшее время в жизни.