Текст книги "Садовая смекалка"

Перевод на боковую ветку: теория и практика

Каждая ветка имеет право расти как налево, так и направо!

Классика обрезки, цитируемая в большинстве книг – раскрытие кроны путем перевода лидеров на боковые наружные ветки. Вообще-то, проще и дешевле для дерева слегка разогнуть лидирующие ветки в стороны, пока они еще гнутся. Но это чисто дачная техника, и применяться должна смолоду, с третьего-четвертого года. Об этом не пишут: в промышленных садах выгоднее резать. В итоге мне приходилось переводить на боковые все, что уже не согнешь. Тут деваться некуда.

Прием перевода логичен, его подсказывает само дерево. Лидер, рвущийся вверх, каждый год ветвится более слабыми и наклонными ветками. Две или три из них направлены наружу из кроны. Вырежи лидер вровень с ними – и дерево чуть ослабишь, и крону расширишь (рис. 34). Если сделать это вовремя, дерево быстро и послушно привыкает.

Рис. 34

Я не стал бы этим увлекаться на севере: там деревья и так растут средненько. Если уж хочется, достаточно легкого отгиба. Не стану переводить на боковые ветки и молодых южных «акселератов»: убедился, толку мало. Пока они в расцвете сил, у них просто нет слабых веток! Как ни отрежь, только разозлишь: все оставшееся прет «за себя и за того парня». Тут, пока не передушил или не «кувыркнул», резать почти бесполезно. Выходит, прием годится для среднерослых деревьев юга и Средней полосы. Где, собственно, он и описывался.

Рез на внешнюю почку

Обрезка прироста, разумеется, тоже должна раскрывать крону в стороны: чем раньше, тем лучше. И вот, в большинстве учебников читаю: укорачивая прирост, резать надо всегда на внешнюю почку. То есть – над почкой, глядящей из кроны вовне. Мол, начнет из нее ветка расти – отклонится наружу. И так мы это вызубрили – сам глаз эту внешнюю почку ищет, а рука к ней тянется! И видится, как из нее такая нужная веточка наружу растет…

«Щща-з-з!» – радуюсь я после десяти лет борьбы с «акселератами». На деле все наоборот. Из верхней почки всегда вылупляется самый сильный лидер. И ему до фонаря, с какой она стороны – он всегда предельно вертикален! А нужная, слабая и отклоненная ветка появляется на одну, а чаще на две почки ниже, и как раз оказывается торчащей вовнутрь! Вдоволь наматерившись на эту тему, я стал все сильные побеги резать так, что внешняя почка – третья сверху (рис. 34, справа). А побеги средней силы так, что внешняя почка – вторая сверху. Больше ругаться не пришлось: через год нужные веточки смотрели в основном куда надо (рис. 35).

Рис. 35

…И вот созревшие плодовые веточки начинают свою жизнь. Они дают не только плоды, но и побеги, куда-то прорастают, удлиняются. Потом стареют, перестают нормально цвести, дают какую-то мелочь… Что с ними делать дальше? Их так же можно формировать и омолаживать!

Как вскармливают выставочные плоды

На низком, сильном, формованном деревце заранее отращивают мощную ветку. На ней, ближе к стволу, оставляют три-четыре развитых плодушки. Все остальные плодушки ослепляют – отстригают цветки, а все растущие побеги регулярно прищипывают. Особенно сдерживают побеги на выбранной плодовой ветке и возле нее.

Опыляют цветки чаще всего искусственно: мало ли что. Когда оформилась завязь, аккуратно вырезают всю лишнюю, кроме одной, самой здоровой и крупной. Плодик одевают в мешочек из двойной марли: вдруг плодожорка, упаси бог! Дерево кормят и поя́т. И ответ держать велят.

Когда плодик окреп, к плодоножке вприкладку (аблактировкой) прививают один из молодых побегов, растущих рядом на материнской ветке. Это видно на рис. 36, взятом из старинной книжки проф. Рудзкого. Как только прививка срослась, макушку этого «донора» прищипывают: корми только плод! Если удастся, и к самой плодовой ветке прививают сильный побег. Когда стало ясно, что плодик уверенно наливается, плодовую ветку кольцуют у основания: нечего питание вниз отдавать. Теперь плод покрывают бумажным пакетом: солнце делает кожицу грубой, и она, видите ли, хуже растягивается. Трижды, пока плод набирает массу, его обмывают раствором железного купороса (а сейчас, видимо, годятся и всякие удобрительные стимуляторы). Обмывку делают на ночь, дабы раствор лучше впитался. К этому времени плод уже не висит – это ведь растягивает плодоножку! – а лежит на специальной полочке.

Рис. 36

Ну как, попробуете?.. Спецы по огромным гроздьям винограда у нас есть, а вот мастеров огромного плода что-то не знаю!

Живо представляю веселую компанию фанатов гигантских плодов. Они постоянно что-то ищут, пробуют, делятся впечатлениями. Для производства очередной операции все собираются вместе (завтра – опыление!!!), спорят, выбирают достойного (он в кольцевании – ас!), а потом отмечают «успешное навешивание бумажного мешка» бурными веселыми возлияниями. Естественно, кульминация жизни – выставка плодов, и победившая команда проживет зиму с гордо поднятой головой и лучезарной улыбкой…

* * *

…Но все это – изощрения мягкого южного климата, длинного южного лета и мощного южного роста. Ну, и Черноземья тоже. Север и особенно Сибирь – почти полная противоположность. Они суровы, аскетичны и борются за выживание. Рук здесь всуе не распускают, секаторов и пил – тем более. Прошу в этом убедиться.

Глава 4
Нужна ли в Сибири обрезка?

Никакими ухищрениями вы не получите урожай больше, чем заложено в программе дерева. А вот искалечить его ничего не стоит.

В. Железов

Чего нельзя делать на границе выживания

Почва для дерева – или дерево для почвы?

Подрезка корней, о которой часто пишут, пришла из южных зон садоводства, где нет проблем с морозостойкостью. Там всегда и во всех питомниках ежегодно подрезали стержневые корни, чтобы сформировать мочковатую корневую систему у саженцев.

Иного выхода у питомниководов просто нет. Саженцы – товар, и чтобы продать их, необходима пересадка. В сухих жарких зонах стержневые корни сеянцев-подвоев уходят на огромную глубину, почти не формируя боковых мочек. Поэтому часть корней загодя «переносят в ком» – развивают боковые, обрезав юный однолетний стержень. Это все же лучше, чем один голый обрубок после выкопки.

И все бы хорошо. Только в зонах критического холода боковые корни дерево не спасают.

Еще из школы вынес знание: чем глубже располагаются подпочвенные воды, тем сильнее они насыщены солями и минералами. Причем их состав агрономам не известен – с такой глубины образец не возьмешь. Но природа узнала об этом сотни миллионов лет назад. Важнейший орган – центральный корень – видимо, как раз и обеспечивает крону химически оптимальным раствором. Я называю его «ПРИРОДНЫМ АНТИФРИЗОМ». Но не в смысле «слишком насыщенный солями». А в смысле состава и качества, нужного для морозостойкости. Природа не делает зряшных усилий. Ну не ради простой воды корни деревьев и многолетних трав «вбуриваются» в подпочву на 8–15 м и глубже!

Давайте пройдем по голой степи. Вокруг – только трава. А вот овражек, складка местности, – тут сразу появляются деревья. И без биолокации понятно: ближе подпочвенная вода. И рамки в руках это подтверждают. Пусть она глубоко, но деревья дотянулись, получили нужный раствор-антифриз и… живут прямо на ветру. Зная особенности корневой системы, по видовому составу леса можно определить близость грунтовой воды.

Но вот другая складка, почти такая же, однако деревья в ней не растут. Широта, ветер, морозы, состав гумусного слоя, солнечная радиация – все то же, а деревьев нет! Почему? Я думаю, потому что другой состав глубинной подпочвы и раствора. Деревьям не из чего делать «антифриз», и они тут не выживают. Вот вам и сложившаяся картина растительного мира. Тут – только сосны, здесь – чисто березовая роща, а там вообще чахлый кустарник.

Деревья выбирают себе среду обитания с тех пор, как появились на планете. Природные, устойчивые деревья не растут где попало! Не нравится им тут жить – поищут и найдут другое место. Вот из таких наблюдений и родилось мое убеждение: если в этом месте никогда не росли дикие деревья, то культурные деревья тем более расти не будут.

Перед глазами стоит заброшенный дачный поселок посреди степи, между Саяногорском и Алюминиевым заводом – руины с мертвыми деревьями. Невдалеке, посреди той же степи, – коттеджный поселок. После двух критических зим сады тут тоже мертвые.

Вот и получается: в природе – дерево для почвы. Какая почва, такое тут и дерево. В наших садах – все с точностью до наоборот. Мы дерево не спрашиваем – сажаем несчастных эмигрантов, где удобно нам. Бедная почва – ну, подкормим, засухи – ну, польем. Про глубокую подпочву мы не знаем, и даже думать не хотим.

Конечно, корни сами регулируют концентрацию поглощаемых растворов. Но ведь регулируют из того, что есть! А есть – по сути, искусственная почва для поверхностных корней. И нет основы – подпочвенного питания. С этой точки зрения наши деревья – узники, пьющие «тюремную баланду».

У деревьев, как у всех растений, несколько разных типов корней. Вглубь идут «водяные» – стержневые корни. А «питающие» стелятся под поверхностью, впитывая продукты микробного распада мульчи. Они питаются в основном с помощью симбионтов – прикорневых микробов и микоризных грибов. Морозостойкость определенно усиливается как теми, так и другими корнями и растворами. Но у стержневых корней есть еще одна, особо важная, роль: подавая воду из незамерзающих глубин всю зиму, они спасают дерево от морозного иссушения. Чтобы не иссохнуть от мороза, крона взрослого дерева испаряет зимой 200–400 мл воды в сутки! А где взять воду мочковатым корням, если они спят, окоченевшие, в промерзшем слое почвы?!

Сейчас, когда я пишу эту главу, на улице мороз и черная бесснежная земля. Но за свой сад я спокоен. Там мощный травяной покров из полевицы, а деревья сидят в основном на «стержнях» – ни разу не пересаженные.

Скажете: но вы же тоже выкапываете свои саженцы! Конечно. Выкапывая мощный саженец, даже тремя лопатами с огромным комом, «стержень» приходится подрубать. Но это уже действительно стержень – очень мощный, с большим запасом питательных веществ, как можно большей длины. За несколько лет он отрастит себе почти полноценную замену. А большой ком и обрезка кроны позволяют деревцу нормально пойти в рост и быстрее восстановить глубинные корни.

Отрежем все лишнее?

В Сибири правильных ран не бывает. Бывает два вида: опасные и смертельные.

В. Железов

«Отрежем все лишнее!» – вижу заголовки сразу в нескольких изданиях. Для меня сама эта мысль – дикая. Миллиард лет деревья выживали в самых жестких, невыносимых условиях. Природа довела их до предельного совершенства – иначе бы они не выжили. Но современные садоводы вздумали «улучшить» деревья с помощью пилы и секатора, часто прочитав лишь пару книг! Хочу донести до их сознания: друзья, Сибирь и Север не прощают глупостей. Результат бездумного подражания чужим приемам – гибель и болезни миллионов деревьев по всей холодной России.

Как убить сибирское дерево? Обрезать «по науке»!

Обрезка взрослого дерева – омолаживание, осветление, прореживание – обычное дело в теплой и умеренной зоне. На юге сильная обрезка вызывает только усиленный рост новых побегов и разгруженных веток. В Сибири это – серьезное испытание на выживание. Как минимум сокращается срок жизни дерева, а если зима суровая – верная смерть. Поверьте, за четверть века я нагляделся на искалеченные и погибшие деревья в чужих садах!

Почему обрезка у нас так губительна? Во-первых, любая сильная обрезка – шок для дерева. Она требует колоссальных затрат веществ и энергии на перестройку, восстановление изувеченного организма. Она сбивает естественную программу развития. Все это не дает подготовиться к зиме и снижает морозостойкость – так и хочется сказать: «в разы». Во-вторых, специфика климата: регулярные критические морозы не дают ранам затягиваться. ЛЮБАЯ рана на коре превращается в проблему, так или иначе ослабляющую дерево. Проникшая инфекция, трутовики, начавшаяся гниль коры вокруг ранки, «пробка» мертвой древесины внутри ствола – все ставит крест на высокой морозостойкости. На юге это не заметно. У нас – смертельно!

В Сибири очень просто погубить дерево, обрезав его «по-научному». Открываете любую книгу, где описываются способы обрезки взрослого дерева. И применяете главный принцип – не оставлять пней, а вырезать толстые ветки «на кольцо», то есть почти заподлицо со штамбом. Уверен, из-за такой по-южному грамотной обрезки в Сибири погибли миллионы деревьев. Только я один их видел сотни!

Долго мой соавтор не мог понять моей ненависти к открытым ранам на штамбе. Теоретически, а также из европейской практики ровно ничего страшного в ране нет – если она замазана и обросла по окружности валиком коры. Мол, древесина и кора в мороз промерзают одинаково, и кора – не защитник от промерзания; «пробка» из мертвой древесины никак не мешает расти; главное – чтобы вокруг раны не начала разрушаться кора. Все так! Но у нас – иначе.

Довольно мягкие прошлые зимы уверили садоводов: ничего страшного в ранах нет. Деревья с «продырявленной» корой штамбов стояли чуть не в каждом саду. Но после прошедших критических зим их почти не осталось. Даже яблонь!

В Красном Хуторе сады пострадали меньше – тут много деревьев из моих саженцев, и я умоляю всех не трогать их пилой. И вот картина – нагляднее некуда. Соседи, у которых давно растет прекрасный сад из моих клонов, вдруг приходят ко мне за саженцами. Удивился: зачем саженцы?.. А сад почти погиб, – говорят. Беру фотоаппарат и иду. И вижу десятки огромных ран на гибнущих деревьях (рис. 37). Хозяйка – очень начитанная, читает все садовые издания!

Посещая гибнущие сады в качестве «патологоанатома», всегда беру с собой садовую пилу и фотоаппарат. Вот знаменитая суперморозостойкая яблоня «Папировка», ветеран сибирского садоводства. Обрезка – десяток «колец» на штамбе – сделана по-книжному правильно. Но за несколько лет кора вокруг ран почернела и погибла. На юге она, скорее всего, осталась бы живой. Но наши морозы и перепады температур не прощают малейшего ослабления тканей. А вокруг раны ткани всегда ослаблены. Типичная картина наших садов – пятна и трещины погибшей и больной коры. Ни разу не видел погибшее дерево с полностью здоровым штамбом! Мороз бьет везде, где внедрилась грибковая инфекция или образовалась трещинка. Дереву еще искусственных ран не хватает!

Рис. 37

А теперь «патанатомия»: распиливаем штамб прямо поперек ран (рис. 38). Смотрите: именно от каждой раны внутрь – шлейф темной мертвой ткани. И пятна светлой гнили – очаги инфекции. Как видим, замазка не спасла. Оппоненты спорят: это не мороз, а трутовик через рану прорастает! А я говорю: хрен редьки не слаще. Трутовик и мороз у нас – коллеги и компаньоны! На практике почти любая рана – будущее дупло. Исключение – ранки не крупнее рубля на сильных деревьях, сделанные весной, заглаженные острым ножом и регулярно замазываемые новым варом. Но скажите честно: вы сами будете с ними возиться?..

Рис. 38

Грешен, каюсь: однажды даже использовал обрезку… с целью избавиться от деревьев. Издержки селекции! Росли в саду два прекрасных, но лишних Пепина шафранных. Мне место под новые сорта нужно до зарезу, а жена запрещает их рубить, прямо до истерики! Тогда я молча сделал десяток ран на кольцо. Через год получил с обоих обвальные урожаи. А весной, после мягкой зимы 2007-го, они не проснулись.

Пока не могу объяснить, а лишь констатирую: получив кольцевые раны, наши деревья гибнут не постепенно, как в европейской зоне, а внезапно. Видимо, поэтому никто и не связывает их гибель с «классической» обрезкой.

Исключения – пожалуй, только еще молодые, очень сильные деревья яблонь и груш, не достигшие полной нагрузки урожаем, с сильным приростом и еще крупными плодами. Небольшие ранки с рубль, хорошо замазанные, зарастают на них полностью. Но если дерево уже загрузилось, постарело и прирост сходит на нет – раны не зарастут, и мороз сделает свое дело.

Что же сибирякам делать?

ОТВЫКАТЬ ВЫРЕЗАТЬ ВЕТКИ ЦЕЛИКОМ.

Только полностью мертвые ветки приходится удалять «на кольцо» поневоле. Но даже подмерзшие и замерзшие с виду я всегда сначала укорачиваю «на вероятный рост»: вдруг какие-то почки проснутся? А главное правило – начать и закончить обрезку в раннем детстве. Обо всем этом далее.

Скелетные ветки бывают «лишними»?

На большинстве деревьев рядом с вертикальным верхушечным лидером растет почти такая же вертикальная ветка – конкурент. У него очень острый угол крепления к стволу – большой риск. Под грузом урожая, снега, под давлением ветра такая ветка может отвалиться целиком, разламывая дерево чуть не пополам.

Многие книги учат отгибать такие ветки с помощью оттяжек. Тогда, мол, они будут «крепче держаться» за штамб. Люди начинают неумело отгибать – и получают то, что вы видите на рис. 39. Внимательно разглядим разлом. Смотрите: половина площади кажущегося срастания – на самом деле просто прилегание коры! Ветки, растущие под острым углом, утолщались, плотно стискиваясь, но не срастаясь.

Рис. 39

Отгибать такую ветку надо было в первый же год, в крайнем случае – во второй год ее жизни. А сейчас – мартышкин труд: только отломаете. Поэтому книги предписывают такие ветки удалять. Получается – ветка еще не сломалась, но ее надо срочно уничтожить! Да еще оставив на штамбе огромную рану. Странный совет, честное слово.

Что же делать? Резать – большая рана, отгибать – бесполезно. У меня, как уже упоминалось, есть способ лучше: я вовремя перепрививаю конкурента. Так он значительно отстает в росте и переходит в разряд более мелких, безопасных веток. Заодно испытаю лишний сорт, да еще увеличу общий урожай за счет перекрестного опыления.

Новичкам совет еще проще: просто укоротите ветку наполовину, а через год – еще раз. Она ослабнет и никогда не станет конкурентом. Риска разломить дерево больше нет.

Еще книги очень заботятся о том, чтобы каждая веточка и листик были освещены прямыми лучами солнца – как завещал великий Тимирязев. И для этого советуют «прореживать» – удалять чуть не половину веток кроны! Все ветки, кроме трех-четырех, предписанных для каждого яруса, оказываются «лишними». Оказывается, глупое дерево, пережив все земные катаклизмы, до сих пор не знает, как лучше использовать солнечный свет! А садоводы, нанося ему десятки ран, часто не совместимых с жизнью, ему в этом «помогают»!

Но представьте, что значит отпилить хотя бы четверть крупных веток. Крона уравновешена, вся подключена к соответствующим корням, и вдруг – «голова в тумбочке»! Это шок. Дерево в панике выбрасывает массу побегов-заместителей, перестраивает всю свою структуру, тратит массу сил на восстановление. Плюс сбитая программа развития и хаос тонких «искусственных» волчков. Плюс множество ран на штамбе, которые не зарастут много лет, а чаще всего вызовут гниль коры. Думаете, все это улучшит закалку и повысит морозостойкость?..

Я видел сотни деревьев, вымерзших после такого «книжного» осветления. Поэтому вообще не «осветляю» деревья старше трех лет. И вас прошу: не делайте этого! Солнца у нас больше, чем в Сочи, – всем веткам хватает. Сверхкрупные плоды – развлечение не для морозных зон! Рост у деревьев не сильный. Нагрузившись первыми урожаями, деревья сами развалятся в стороны, раскроются свету. Наши морозы и так «прореживают» их больше, чем нужно! Ну, куда тут еще лезть с пилой?!

«Слишком длинные» ветки?

Обычно дачники хватают секатор, когда сильное деревце начинает слишком быстро тянуться вверх. Хватают – и просто укорачивают сильный вертикальный прирост «по колено», на две трети, а то и почти до основания. И на пол-лета забывают! А потом обнаруживают: вместо одной верхушки стало четыре, а вместо четырех – пятнадцать, причем таких же сильных! Дерево не стало ниже, зато стало похоже на банный веник. Потому что короткая обрезка сильных веток только усиливает рост и умножает эти ветки. Срежешь сильный прошлогодний побег – из обрезка вырастет три-четыре таких же побега. Срежешь толстую ветку – сильные побеги-заместители полезут из спящих почек под срезом.

Выход очень простой: с детства формируйте кустовые кроны – не придется ничего укорачивать.

Если дерево растет в тени дома или более рослых собратьев, то оно стремится вырваться вверх, к солнцу, для чего удлиняет междоузлия и побеги. А незадачливый садовод, помня книжные наставления, укорачивает их, чем загоняет дерево снова в тень. А в тени не образуются плодовые почки. И дерево снова начинает гонку вверх – уже целым веником побегов. Вывод: никогда не сажай деревья в тени – не создавай эту проблему.

Но мне приходится как раз сильно укорачивать ветки, обрезая некоторые деревья почти «под бокс». Каждый год в начале зимы срезаю несколько тысяч молодых побегов на черенки – для прививок и отправки почтой. Особенно много – слив и абрикосов. Такая обрезка не может не вредить, хотя крупных ран на штамбе нет. Такова судьба маточных деревьев. Все, что могу сделать для них, – стараюсь замазывать срезы. И наблюдаю.

После обычных зим ничего не происходит даже с не замазанными ветками. В суровую зиму, если торцы замазаны, отмерзает лишь верхняя пара почек. А у яблонь и груш даже самая верхняя почка остается живой. Но вот абрикосы укорачивания веток не любят. Они рекордно чувствительны к любой обрезке, даже к укорачивающей. В некоторых случаях ветки отсыхают целиком, даже если торец был замазан.

Тут любая рана, пусть шажками, но приближает конец деревьев. Спасает их грамотная обрезка «на вероятный рост». Вначале отрезаю 4/5, казалось бы, мертвой ветки – в надежде, что проснутся спящие почки. Проснулись – ветка быстро восстанавливается. А если нет – делать нечего, режу «на кольцо» с минимальной раной (рис. 40) и тщательно закрашиваю срез масляной краской, чтобы не было гнили и дупел.

Рис. 40