Текст книги "Деликатная обрезка. Почти без секатора"

Глава 2
Север – дело тонкое!

Никакими ухищрениями вы не получите урожай больше, чем заложено в программе дерева. А вот искалечить его ничего не стоит.

В. Железов

На юге Европы, где садоводство исторически и развивалось, наработан огромный арсенал приёмов формировки и обрезки. Но Россия слишком огромна, а люди наши слишком талантливы, и наше садоводство, с подачи И.В. Мичурина, продвинулось даже в самые холодные зоны.

Хочу сразу показать: там, на границе выживания деревьев, всё иначе. Прививать можно только на сеянцы, и даже такие растут деревья скорее слабо, а главный обрезчик и вредитель – мороз критических зим. Любые раны, повреждения, избыток удобрений или воды неминуемо снижают морозостойкость; посадка в ямы приводит к вымоканию и весенним ожогам коры. Выживают только самые нетронутые, целые деревья на местных морозостойких подвоях, посаженные в холмы. Поэтому сибиряки смотрят на деревья совсем другими глазами!

По сути, большинство южных приёмов там применять нельзя – в холодном климате они губительны. Но садовая пресса продолжает переписывать старые учебники. И северяне, постоянно читая эту «классику», часто сами убивают свои деревья.

Поэтому давайте начнём с северов. Вот конспект выводов известного хакасского садовода В.К. Железова – сокращённые главы из нашей с ним книги «Умный сад: как перехитрить климат». Слово Валерию Константиновичу.

1. Чего нельзя делать на границе выживания

Саженцы – товар, и чтобы продать их, необходима пересадка. В сухих жарких зонах стержневые корни сеянцев-подвоев уходят на огромную глубину. Поэтому в питомниках загодя развивают боковые корни, обрезав юный однолетний стержень. И все бы хорошо. Только в зонах критического холода боковые корни дерево не спасают.

Природа не делает зряшных усилий. Ну не ради простой воды корни деревьев и многолетних трав «вбуриваются» в подпочву на 8–15 м и глубже! Еще из школы вынес знание: чем глубже располагаются подпочвенные воды, тем сильнее они насыщены солями и минералами. Важнейший орган – центральный корень – видимо, как раз и обеспечивает крону химически оптимальным раствором. Я называю его «ПРИРОДНЫМ АНТИФРИЗОМ». Но не в смысле «слишком насыщенный солями». А в смысле состава и качества, нужного для морозостойкости.

Давайте пройдем по голой степи. Вокруг – только трава. А вот овражек, складка местности, – тут сразу появляются деревья. И без биолокации понятно: ближе подпочвенная вода. Деревья почуяли её, дотянулись, получили нужный раствор-антифриз и… живут прямо на ветру. Зная особенности корневой системы, по видовому составу леса можно определить близость грунтовой воды.

Но вот другая складка, почти такая же, однако деревья в ней не растут. Почему? Я думаю, другой состав глубинного раствора. Деревьям не из чего делать «антифриз», и они тут не выживают. Вот вам и сложившаяся картина растительного мира. Тут – только сосны, здесь – чисто березовая роща, а там вообще чахлый кустарник.

Деревья выбирают себе среду обитания с тех пор, как появились на планете. Природные, устойчивые деревья не растут, где попало! Вот из таких наблюдений и родилось мое убеждение: если в этом месте никогда не росли дикие деревья, то культурные деревья тем более расти не будут.

Перед глазами стоит заброшенный дачный поселок посреди степи, между Саяногорском и Алюминиевым заводом – руины с мертвыми деревьями. Невдалеке, посреди той же степи, – коттеджный поселок. После двух критических зим сады тут тоже мертвые.

Вот и получается: в природе – какая почва, такое тут и дерево. В наших садах всё наоборот. Мы дерево не спрашиваем – сажаем несчастных эмигрантов, где удобно нам. Бедная почва – ну, подкормим, засухи – ну, польем. Про глубокую подпочву мы не знаем, и даже думать не хотим.

Конечно, корни сами регулируют концентрацию поглощаемых растворов. Но ведь регулируют из того, что выбрали! А у нас – по сути, искусственная почва для поверхностных корней. С этой точки зрения наши деревья – узники, пьющие «тюремную баланду».

Рис. 15. Стержневые корни спасают дерево зимой от иссушения

У деревьев, как у всех растений, несколько разных типов корней. Вглубь идут «водяные» – стержневые корни. А «питающие» стелятся под поверхностью, впитывая продукты микробного распада мульчи. Они питаются в основном с помощью симбионтов – прикорневых микробов и микоризных грибов. Морозостойкость определенно усиливается как теми, так и другими корнями и растворами. Но у стержневых корней есть еще одна, особо важная, роль: подавая воду из незамерзающих глубин всю зиму, они спасают дерево от морозного иссушения (рис. 15). Чтобы не иссохнуть от мороза, крона взрослого дерева подсасывает зимой 200–400 мл воды в сутки! А где взять воду мочковатым корням, если они спят, окоченевшие, в промерзшем слое почвы?!

В Сибири правильных ран не бывает. Бывает два вида: опасные и смертельные.

В. Железов

«Отрежем все лишнее!» – вижу заголовки сразу в нескольких изданиях. Для меня сама эта мысль – дикая. Хочу донести до сознания садоводов: друзья, Сибирь и Север не прощают глупостей. Результат бездумного подражания чужим приемам – гибель и болезни миллионов деревьев по всей холодной России.

Обрезка взрослого дерева – омолаживание, осветление, прореживание – обычное дело в теплой и умеренной зоне. В Сибири это как минимум сокращение жизни дерева, а если зима суровая – верная смерть.

Почему обрезка у нас так губительна?

Во-первых, любая сильная обрезка – шок для дерева. Она требует колоссальных затрат веществ и энергии на перестройку, восстановление изувеченного организма. Она сбивает естественную программу развития. А времени на восстановление у нас нет – лето короткое! Дерево не успевает подготовиться к зиме и теряет морозостойкость, так и хочется сказать – «в разы».

Во-вторых, это специфика климата: регулярные критические морозы не дают ранам затягиваться. ЛЮБАЯ рана превращается в проблему, так или иначе ослабляющую дерево. Трутовики, начавшаяся гниль коры вокруг ранки, «пробка» мертвой древесины внутри ствола – все ставит крест на высокой морозостойкости. На юге это не заметно. У нас – смертельно!

В Сибири очень просто погубить дерево, обрезав его «по-научному». Достаточно послушно не оставлять пеньков – вырезать толстые ветки «на кольцо», то есть почти заподлицо со штамбом. Уверен, из-за такой по-южному грамотной обрезки в Сибири погибли миллионы деревьев. Только я один их видел сотни!

Теоретически, а также из европейской практики ровно ничего страшного в ране нет – если она замазана и обросла по окружности валиком коры. Мол, древесина и кора в мороз промерзают одинаково, и кора – не защитник от промерзания; «пробка» из мертвой древесины никак не мешает расти; главное – чтобы вокруг раны не начала разрушаться кора. Всё так! Но у нас – иначе.

Вот картина – нагляднее некуда. Соседи, у которых давно растет прекрасный сад из моих клонов, вдруг приходят ко мне за саженцами. Удивился: зачем саженцы?.. А сад почти погиб, – говорят. Беру фотоаппарат и иду. И вижу десятки огромных ран на гибнущих деревьях (рис. 16). Хозяйка – очень начитанная, читает все садовые издания!

Вот знаменитая суперморозостойкая яблоня «Папировка», ветеран сибирского садоводства. Обрезка – десяток «колец» на штамбе – сделана по-книжному правильно. Но за несколько лет кора вокруг ран почернела и погибла. На юге она, скорее всего, осталась бы живой. Только наши морозы и перепады температур не прощают малейшего ослабления тканей. А вокруг раны ткани всегда ослаблены.

Типичная картина наших садов – пятна и трещины погибшей и больной коры. Ни разу не видел погибшее дерево с полностью здоровым штамбом! Мороз бьет везде, где внедрилась грибковая инфекция или образовалась трещинка. Дереву ещё искусственных ран не хватает!

А теперь «патанатомия»: распиливаем штамб прямо поперек ран (рис. 17). И видим: именно от каждой раны внутрь – шлейф темной мертвой ткани. И замазка не спасла. Оппоненты спорят: это не мороз, а трутовик через рану прорастает! А я говорю: трутовик и мороз у нас – коллеги и компаньоны, и почти любая рана – будущее дупло.

Рис. 16. Раны от обрезки (снаружи)

Рис. 17. Видим: от каждой раны внутрь – шлейф темной мертвой ткани

Пока не могу объяснить, а лишь констатирую: получив кольцевые раны, наши деревья гибнут не постепенно, как в европейской зоне, а внезапно. Видимо, поэтому никто и не связывает их гибель с «классической» обрезкой.

Исключения – пожалуй, только еще молодые, очень сильные деревья яблонь и груш, не достигшие полной нагрузки урожаем, с сильным приростом и еще крупными плодами. Небольшие ранки с рубль, хорошо замазанные, зарастают на них полностью. Но если дерево уже загрузилось, постарело и прирост сходит на нет – раны не зарастут, и мороз сделает свое дело.

Что же сибирякам делать?

ОТВЫКАТЬ ВЫРЕЗАТЬ ВЕТКИ ЦЕЛИКОМ.

Только полностью мёртвые ветки приходится удалять «на кольцо» поневоле. Но даже подмерзшие и замерзшие с виду я всегда сначала укорачиваю «на вероятный рост»: вдруг какие-то почки проснутся?

А главное правило – начать и закончить обрезку в раннем детстве. Об этом чуть позже.

Иногда хочется сказать: самое лишнее у этих деревьев – их хозяин…

На большинстве деревьев рядом с вертикальным верхушечным лидером растёт почти такая же вертикальная ветка – конкурент. У него очень острый угол крепления к стволу, и такая ветка рискует отломиться.

Отгибать её надо было в первый же год, в крайнем случае – во второй год жизни. А сейчас – точно отломаете. Поэтому книги предписывают такие ветки удалять. Получается – ветка ещё не сломалась, но её надо срочно уничтожить! Да ещё оставив на штамбе огромную рану. Странный совет!

У меня есть способ лучше: я вовремя перепрививаю конкурента. Так он значительно отстает в росте и переходит в разряд более мелких, безопасных веток. Заодно испытаю лишний сорт, да ещё увеличу общий урожай за счёт перекрёстного опыления.

Новичкам совет еще проще: укоротите ветку наполовину, а через год – ещё раз. Она ослабнет и больше уже не будет конкурентом. Риска разломиться у дерева больше нет.

Еще книги очень заботятся о том, чтобы каждая веточка и листик были освещены прямыми лучами солнца – как завещал великий Тимирязев. И для этого советуют «прореживать» – удалять чуть не половину веток кроны! Все ветки, кроме трех-четырех, предписанных для каждого яруса, оказываются «лишними». Оказывается, глупое дерево, пережив все земные катаклизмы, до сих пор не знает, как лучше использовать солнечный свет!

Но отпилить хотя бы четверть крупных веток – это шок. Дерево в панике выбрасывает массу побегов-заместителей, перестраивается, тратит массу сил на восстановление. Плюс сбитая программа развития и хаос тонких вынужденных волчков. Плюс множество ран на штамбе. Думаете, всё это повысит морозостойкость?..

Я видел сотни деревьев, вымерзших после такого «книжного» осветления. Поэтому вообще не «осветляю» деревья старше трех лет. И вас прошу: не делайте этого! Солнца у нас больше, чем в Сочи – всем веткам хватает. Сверхкрупные плоды – развлечение не для Сибири! Рост у деревьев не сильный. Нагрузившись первыми урожаями, деревья сами разваливаются в стороны, раскрываются свету. Наши морозы и так «прореживают» их больше, чем нужно! Ну, куда тут еще лезть с пилой?!

Обычно дачники хватают секатор, когда сильное деревце начинает слишком быстро тянуться вверх. Хватают – и просто укорачивают сильный прирост на две трети, а то и почти до основания. А потом обнаруживают: вместо одной верхушки стало четыре, а вместо четырех – пятнадцать, причем таких же сильных! Дерево не стало ниже, зато стало похоже на банный веник.

Дерево тянется, попав в тень. Вывод: никогда не сажай деревья в тени – не создавай эту проблему.

А радикальный выход очень простой: с детства формируйте кустовые кроны – не придется ничего укорачивать.

Но мне приходится как раз укорачивать. С некоторых деревьев постоянно режу черенки для прививок и отправки по почте. Такова судьба маточных деревьев. Замазываю и наблюдаю. После обычных зим ничего не происходит даже с не замазанными ветками. В суровую зиму, если торцы замазаны, отмерзает лишь верхняя пара почек. А у яблонь и груш даже самая верхняя почка остается живой. Но вот абрикосы укорачивания веток не любят. Они рекордно чувствительны к любой обрезке. В некоторых случаях ветки отсыхают целиком, даже если торец был замазан.

А радикальный выход очень простой: с детства формируйте кустовые кроны – не придется ничего укорачивать.

Тут любая рана, пусть шажками, но приближает конец деревьев. Спасает их грамотная обрезка «на вероятный рост». Вначале отрезаю 4/5, казалось бы, мертвой ветки – в надежде, что проснутся спящие почки. Проснулись – ветка быстро восстанавливается. А если нет – делать нечего, режу «на кольцо» с минимальной раной и тщательно закрашиваю срез масляной краской, чтобы не было гнили и дупел.

«Волчки практически не плодоносят, – отвечают европейские учебники, – а только отнимают силы, материал и питание от полезных плодовых веток». Что, опять дерево по глупости отращивает что-то ненужное?..

Дело тут снова в разнице юга и Сибири. Южные деревья растут избыточно, морозов нет – их и режут, создавая удобные плоские кроны. Джунгли лишних волчков и заместителей – неизбежное следствие такой обрезки. Такие кущи действительно мешают плодовым веткам.

Для южан это – обычная формирующая обрезка, а для меня, сибиряка – бессмысленная экзекуция. В Сибири волчки – спасение и благословение для дерева. Ведь они не появляются просто так. Всегда есть причина!

Вот ветка согнулась под грузом урожая, да так и не распрямилась. И уже следующей весной вверх устремились волчки. Это всего лишь очередной этап развития, продолжения жизни ветки. Волчок и появляется, чтобы заместить старую или больную ветку, как природой и задумано. Можно ему помочь. Сначала немного отогнуть 1–2-летний волчок кнаружи – к свету, а через год или два отрезать старую ветку до волчка.

Вот другое дерево. Штамб покрылся морозобоинами – страшными ранами. Но вижу: ниже мёртвой коры появляется мощный волчок и принимается быстро расти. Да это ведь будущая крона! Смотрю дальше. Обмороженная крона дает ещё несколько урожаев и умирает, но волчок уже превратился в новое здоровое деревце. И он – лишний?!

Наконец, волчки – великолепный материал для перепрививки дерева. Прививать на концы веток – ошибка, а вот на волчки – разумно. Раз волчок вылез, он обязательно начнет лидировать – станет новой, сильной частью ветки.

В нашем климате, где многие деревья вынужденно «плакучие» и «голенастые» от морозобоин, волчки – обычное и массовое явление. И бороться с волчками – значит, лишать деревья единственной надежды выжить.

Исключение – волчки на крупных срезах сильных веток. Если уж их вылезло слишком много, можно удалить. Но не все, а лишь половину и вовремя: в стадии зародыша, в мае-июне, когда они, травянистые, только показались. Тогда дерево сможет быстро перестроиться.

Ох, как не любит наш брат-садовод поросль – прикорневые отпрыски! А я люблю. И не считаю их, как другие, «сорняками». Привьешь на отпрыске дикой яблони хороший сорт – и уже на третий год получаешь крупные плоды.

Отпрыски – «корневые аналоги веток» – стадийно зрелые, взрослые. Отсюда и скороплодность, и морозостойкость. Некоторые отпрыски растут так близко со штамбом, что составляют с ним одно целое. Это идеальный материал для постепенной полной перепрививки старого дерева. Каждый год можно удалять у «пенсионера» один-два старых сука, и постепенно он заменится деревьями из отпрысков.

Часто мне пишут о гибели штамбовых деревьев. И всегда жалуются: всё сортовое отмёрзло, остался подвой.

Давайте договоримся: обрезка – вынужденный приём, по сути – варварский. И делать её можно только затем, чтобы спасти дерево от гибели. В нашем климате естественная программа деревца требует уточнения. Приходится помогать ему адаптироваться. Я делаю это в первые два года – чтобы потом не вмешиваться в его жизнь.

Главная помощь в морозно-ветреном климате – заставить дерево расти «кустом».

Все классические книги учат формировать высокие штамбы. На юге – ладно, пусть. В Сибири и на Севере всё наоборот. На высоком штамбе тут могут уверенно расти только сеянцевые деревья местных морозостойких сортов и видов. Остальные сильно рискуют!

Рис. 18. Кустовая ветроустойчивая крона

Рис. 19. Разросшийся после обрезки саженец

Прежде всего, сильный ветер часто ломает молодые деревца. А ветреных дней у нас – чуть не половина. Прибавьте сюда хрупкость штамбов из-за неизбежных внутренних подмерзаний. И недостаточно прочное сращение с подвоем, что тоже не редкость. Вот и не выдерживают деревья раннего снега, больших урожаев, ветровой нагрузки.

Главная помощь в морозно-ветреном климате – заставить дерево расти «кустом».

Выход – формировать кустовую, низкую крону. Кроме ветроустойчивости у нее есть еще одно важное достоинство: основания нижних веток зимуют под снегом. В любой критический мороз тут остаются живые ростовые и спящие почки – сортовая часть дерева быстро восстанавливается. Такие «кусты» никогда не погибнут полностью (рис. 18). Если прививать и обрезать саженцы по нашей книге, деревья сами превращаются в «кусты» за первое же лето (рис. 19). Лезть с секатором к такому деревцу практически не нужно – разве что центральный лидер ещё раз укоротить.

Рис. 20. Распластанная форма крон

А в самых морозных зонах с глубоким снеговым покровом – в Новосибирске, Томске – можно уберечь почти всё дерево. Здесь нужно формировать распластанные кроны – прятать под снег хотя бы нижнюю половину веток (рис. 20). Оптимальный вариант, вполне доступный даже для новичков. Намного сложнее, хотя и надежнее, формировать классические стланцы – они прячутся под снег целиком. Но это уже кропотливая работа.

Каждому листику надо выполнить свою личную программу – выкормить свою родную пазушную почку у основания черешка, довести ее до полного созревания. Для этого нужно время, и только само дерево в состоянии увязать время, температуру и количество солнечных дней, чтобы выполнить эту задачу.

У торговца задача другая: чтобы саженец не стоял бы с вялыми листьями, отпугивая покупателей. Кажется, логично: оборвал листья – прутики дольше не сохнут. Но ведь почки-то без листьев остались недозрелыми, а им зимовать!

А ведь выход прост: выкопай саженец с комом, обрежь его покороче и пересади ранней осенью. Оставшиеся листья живут, почки под ними дозревают, заодно и кустовая крона уже заложена. Помогают листья и корням – дают возможность уцепиться за почву. Весной саженец уверенно принимается.

Насколько важен поздний лист, говорят сами растения. Даже в солнечной Хакасии через год-два деревья уходят в зиму с зелеными листьями. А «колонки» всегда зимуют в замерзших зелёных листьях. И вот факт: как ни удивительно, весной всё живо! Мое наблюдение: после этого зима случается спокойная. Значит, деревья используют любую возможность продлить работу листьев. Пока жив, лист даже в холоде умудряется что-то отдавать почкам.

А мы читаем дикий совет: пересаживаешь – оторви! И ведь обдирают. Результат – вереница свежих ран вплотную к недозрелым почкам. Вот и родился миф: «нельзя пересаживать осенью». Конечно же, нельзя – таким способом.

Прищипывание летних побегов – один из известных агроприемов для короткого лета. Подразумевается: отщипнул – прекратил рост – побеги скорее вызревают. Мое мнение: палка о двух концах. Сам не делаю и другим не советую.

Уже второй раз за десять лет октябрь у нас аномально теплый – до +26 ºС! А прищипка – та же осенняя обрезка. У тех, кто сделал прищипку в сентябре, почки сейчас набухают, теряя зимостойкость. Думаю, и в обычную осень деревья лучше нас знают, как готовиться к зиме, – только не мешай. И если они продолжают расти, это для чего-то нужно. А вот вмешательство в природный процесс – всегда риск.

2. Что в Сибири делать нужно

Полезность существует независимо от того, согласны с ней, или нет.

Самый умный принцип в работе с деревьями – «чем раньше, тем лучше». Иначе: воспитывай дитя, пока поперёк лавки помещается.

Дано: однолетний саженец груши, обрезанный почти наполовину. На участке нет сильных ветров, город смягчает зимы, к тому же маловато места. Выбираю штамбовый вариант. Аккуратно обламываю руками новорожденные «лишние» побеги, оставляю четыре верхних, хорошо развитых и глядящих в разные стороны. Прошло три года – и перед нами плодоносящая грушка. Все малюсенькие ранки полностью зажили.

Представим, что та же грушка сажается на ветреном морозном участке. Тут подход другой: сильно укоротить саженец, а летом не вмешиваться и не трогать ничего – как на рис. 19. Деревце должно иметь возможность спрятать низкий штамб и нижние ветки под снег. Следующей весной нужно снова ополовинить сильный вертикальный лидер: добавить веток. Через год – вырезать весь прирост лидера до основания. Всё! На этом обрезка и формировка дерева закончена. Крона получилась кустовой – низкой и устойчивой, как на рис. 18. Основания веток могут пережить критическую зиму под снегом.

Первая, а через год вторая обрезка саженца – главные в жизни дерева, и в идеале они вообще единственные. В них совмещаются необходимое укорачивание саженца и формировка будущей кроны. И самое главное – первые торцевые ранки быстро затянутся без следа.

В многоснежных зонах необрезанный саженец ждет еще одна беда: весной длинный тонкий хлыст, целиком попавший под снег, может быть изломан. Это бывает с подветренных сторон заборов и домов, где наметаются сугробы. Дневной мокрый снег ночью примерзает к саженцу, а с утра вся эта масса продолжает осаживаться. В таком месте может поломаться больше половины саженцев! Поэтому все саженцы для пересадки обрезаю наполовину – один раз. Если же выращиваю деревца на месте, то в первые год-два обязательно привязываю их к прочно вбитым колам.

А вот чего нельзя делать, так это сильно резать деревца несколько лет подряд: так вы превращаете в хлысты прироста ветки, которые могли уже цвести. Тут однозначно: «обрезка в первые годы отдвигает цветение»!

Поэтому садоводы Европы давно перешли на карликовые подвои и сверхскороплодные сорта. Уже на третий год первые плоды окупают посадку сада.

А вот наш вариант. Перед посадкой саженец укорачивается минимум наполовину – иначе просто может не прижиться. Во вторую весну урезается только центральный побег-лидер, в третью – тоже. Боковые ветки вообще не трогаются! Спокойно зреют, взрослеют и быстро зацветают.

Необрезанный саженец, может, и зацвел бы на год раньше – если бы дожил до цветения. Но это очень вряд ли. На месте продавцов, советующих не обрезать, я бы так и говорил: «Не обрезайте! Если вдруг случайно все же выживет – на целый год раньше зацветёт!»